С днем рождения друга

Как говорил мой покойный отец, дни рождения у нас стали отмечать, как появился в селе этот гитарист. Он имел в виду нашего зятя Гришу. Буквально слова отца звучали так: «Как появился в селе этот человек с чаганой,…», хотя «чагана» в пере-воде на русский с нашего языка вовсе не означает «гитара». Может быть, это слово обозначает кумуз, чунгур или что-нибудь в этом роде, только не гитара. Если у нашего народа не было такого музыкального инструмента, как гитара, значит, нет и такого слова в нашем языке, которое может быть названием этого инструмента. У Гриши же была гитара, на которой он учился играть, и отец мой называл ее «чаганой». Как бы там ни было, тест Гриши был прав: Гриша каждый год отмечает свой день рождения, при-гласив из многих районов Дагестана своих многочисленных родственников и друзей.
Да и в нашем городе дни рождения отмечают все и у всех, начиная с годовщины рождения и до конца дней, отпущенных ему на этом свете. Только я, вы не поверите, отмечал свой день рождения всего лишь два раза. Хотя я об этом уже говорил, опять же подчеркиваю: в первый раз я отмечал день своего рождения, когда мне было восемнадцать лет, на станции Амударьинская Среднеазиатской железной дороги бывшего СССР, а во второй раз - в родном доме, когда мне было уже шестьдесят лет. Что? От того, что мало отмечал дни рождения, у меня что-нибудь убавилось что ли? Нет, конечно. День рождения – это лишние хлопоты для родных и близких. И потому отныне тоже я буду его отмечать только раз в десять лет. Мне достаточно будет, если удастся отметить этот день еще пару раз.
Вчера мне звонит мой друг, ровесник и односельчанин Магомед и говорит, что он собирается отметить со мной день рождения. Когда я спросил его, кто еще будет с нами, он сказал, что будет с нами еще один человек – его друг и одноклассник Аба-кар. «Ладно,- думаю я,- втроем можно отметить, что угодно». Посидели мы в одном из ресторанов недалеко от озера Ак-гель, вы-пили, закусили, вспомнили детство, юность и… разошлись. Так можно отмечать хоть пять раз в году.
А когда уже вернулся домой и лег на диван, чтобы отдохнуть, вспомнил я другой его день рождения. Это было в 1977 году в Ташкенте, и исполнилось ему тогда ровно тридцать лет. Вот был День рождения!
А пока два слова о самом Магомеде Магомедовиче – за-служенном строителе РД и моем друге.
А начинал он учителем. Когда учился в педучилище, считался подающим надежды борцом-вольником. Когда служил в Армии, был старшиной флота. А когда работал в школе, говорили, что он лучший в районе военрук и тренер по вольной борьбе. А еще он прекрасный человек и отличный товарищ.
Я уже писал о том, что некоторые учителя из горных районов Дагестана во время летних каникул ездят на заработки с целью что-нибудь добавить к своему семейному бюджету. Вопреки высказыванию В.И.Ленина о том, что «учитель должен у нас быть поставлен на такую высоту, на которой он никогда не стоял и не стоит и не может стоять в буржуазном обществе», он же, учитель, всегда стоял и стоит у нас на самой нижней ступеньке иерархической лестницы. Не потому ли отец мой называл меня пренебрежительно «учетил» с ударением на последнем слоге?
Я тоже ездил в разрушенную землетрясением Армению, в студенческом отряде в Подмосковье и в Узбекистан, в «хлебный город» Ташкент. Тоже, чтобы немного подзаработать, а вовсе не «за туманом и за запахом тайги».
И там, в Ташкенте, в то время бригадиром строительной бригады работал мой друг Магомед Магомедович. И поехал я к нему с нашим общим другом и ровесником Расулгаджи.
Да, мой друг и бригадир Магомед Магомедович был большим по значимости человеком в этой строительной организации. Это потому, что Магомед умеет себя держать в обществе так, чтобы его уважали и считались с ним. Да и сейчас в свои 68 лет он, не имея специального образования, работает прорабом на строительстве и как таковой построил в нашем городе три высотных здания.
Я не буду рассказывать о том, каким вниманием окружили меня в ту мою поездку в Среднюю Азию мои друзья и односельчане. Большое им за это спасибо. И в первую очередь бригадиру.
Однако расскажу два – три случая из нашей той жизни и, конечно же, о дне рождения бригадира, который мы отмечали в Ташкенте, на дворе СМП недалеко от Куйлюкского базара.
Частым гостем Магомеда бывал прораб Грибов, худой и длинный человек лет под сорок. Да, именно длинный, а не высокий, как обычно говорят о человеке. Боже! Сколько он мог вы-пить за один присесть! И не пьянел. Бригадир наш маленького роста, и, конечно, пить с прорабом не мог. Он приглашал для этого меня или Расулгаджи. Мы тоже не могли пить столько, сколько этот Грибов. Интересно, жив ли он до сих пор или спился и умер? Если жив, дай Бог ему здоровья: хороший он был чело-век. И главное, хорошо закрывал нам наряды.
Дагестанцы, как рабочие, на стройках Узбекистана ценились высоко потому, что выполняли любую работу. Бывали случаи, когда трое рабочих разгружали вагон с цементом за раз, не вылезая из него, пока не выгрузят весь цемент. Имейте в виду: цемент не в мешках, а рассыпной, и на улице жаркое южное лето. Я много раз слышал и такое выражение: «Где работают дагестанцы, там подъемный кран не нужен». Потому и платили им больше, чем другим рабочим.
Магомед всегда старался дорого продать труд своих земляков-рабочих. Однако наряды выполненной рабочими работы часто урезывал инженер ПТО по фамилии Гефеле. Что только не делал бригадир, ничего не получалось: Гефеле не пропускает наряды. И пришлось нам пойти на крайние меры: написать относительно этого инженера жалобу в вышестоящие органы. Бригадиру в конторе кто-то знающий посоветовал сделать это.
Я и написал эту жалобу, как самый грамотный в бригаде рабочий. И писал я ее две-три ночи подряд. Говорили, что, когда читали ее там наверху, заплакал даже сам Гефеле, вызванный для наказания, поняв наконец, как жестоко он поступает, не про-пуская наряды «бедных дагестанцев». Его же выгнали с работы,и, рассказывали потом, что уехал он на свою историческую родину – Израил.
Рабочие хорошо понимали старания Магомеда и были ему благодарны за это. А Гаджиали же, сосед мой и друг, был благо-дарен вдвойне. Вот стоим мы вместе с Гаджиали утром, а бригадир распределяет рабочих по объектам. И Гаджиали говорит мне, как бы невзначай, примерно так: «Что бы мы делали, не будь Магомед Магомедович нашим бригадиром? Это его стараниями мы получаем такие большие деньги». И еще так, будто бы говорит только для моих ушей. Такое повторялось много раз. А Магомед слышит и потом спрашивает меня, что это Гаджиали говорит.
Я и передаю ему слова Гаджиали. Да, конечно, прав И.А.Крылов, писавший в одной из своих басен такие слова: «…А в сердце льстец всегда отыщет уголок». Бригадир зовет Гаджиали в свой вагон, наливает стакан водки, на закуску дает кусок дыни из холодильника. Гаджиали залпом выпивает водку, закусывает дыней, моргает мне одним глазом (вот что значит знать психику человека) и идет на работу.
Меня же бригадир на работу не посылает. Мне предстоит более тяжелое задание: поделить трапезу с прорабом, говоря по-простому, пить с ним. Я говорю Магомеду, что не осилю это задание один и прошу оставить со мной и Расулгаджи: мы вдвоем, может быть, и сумеем выполнить его поручение.
Гаджиали, действительно, хороший психолог. А за глаза называл он бригадира Азраилом, что значит Ангелом смерти. Мы стоим недалеко от вагона бригадира опять же утром, дожидаясь отправки на работу. Выходит Магомед из вагона, одетый во все белое. Гаджиали громко здоровается с ним, а мне говорит очень тихо: «Вот вышел Азраил в белой одежде». Магомед это не слышит и опять же спрашивает меня, что говорит Гаджиали. Я отвечаю как всегда, мол, он хвалит бригадира. Гаджиали опять достаются стакан водки и кусок дыни. Действительно, вот что значит быть хорошим психологом!
А день рождения бригадира мы отметили отменно! К 30-тилетнему юбилею передового бригадира выписали хорошую премию.
И чего только не было на праздничном столе! Я до сих пор помню узбекский лагман. Когда ты его ешь, один конец вермишели переваривается в желудке, а другой все еще находится в миске. Помню также манты, самса и, конечно, плов по-узбекски. В тот день его готовили повар-узбек и наш Гриша – лучший специалист узбекского плова с курдючным салом. Были люля-кебаб, шашлык, уха и хаш. Вместо бешбармака по желанию начальства приготовили дагестанский чабанский хинкал с чесноком и мясом молодого барашка.
А сколько сладких дынь было на столе! Круглых, овальных и продолговатых дынь всевозможных оттенков желтого, зеленого, оранжевого, белого, коричневого цветов. Они издавали кружащий голову аромат. Есть даже такое выражение: «В Узбекистане, Киргизии и Таджикистане дыню любят, как женщину; в Туркмении – уважают, как президента». Хорошие слова! Хотя, честно говоря, насчет президента и Туркмении я ничего не пони-маю.
Вот и все, что вспомнил я вчера после того, как отметили мы день рождения Магомеда.
2015 г