2045 поколение растаявших льдин. Ч 8 Чтожтакое

Всё происходящее — ВЫМЫСЕЛ, и все совпадения абсолютно случайны.

Читайте предыдущие части романа «2045: поколение растаявших льдин», выложенные на моей странице.

Trigger warning: в книге упоминается зависимость от просмотра порнографии. Если вы или ваши близкие столкнулись с такой проблемой либо же с другим зависимым поведением — вы можете посещать встречи Смарт Рекавери для людей с зависимым поведением и их родственников. Напишите на этот адрес электронной почты, чтобы получить ссылку на встречу smartrecoveryinrussian@gmail.com

***

Недавно трудоустроившаяся Милена Ириновна впервые оказалась на Саване в качестве сотрудницы. Гагик лично встретил её и повёл знакомиться с коллективом. Трудящиеся на Саване ненадолго собрались в «Актовом зале» — летнем театре со сценой и скамейками под открытым небом в тени деревьев.

Милена Ириновна не запомнила практически ничьих имён, поскольку их было очень много, но была безмерно рада такому тёплому приёму. Дочери Гагика Офелия и Дездемона обратили внимание на Милену. У них была одна мысль на двоих: «Нам нужна новая натурщица, чтобы её рисовать. Милена Ириновна, пожалуйста. Ты очень красива. Мы рано или поздно заполучим тебя». Но отец просил их подождать и не вовлекать новую сотрудницу в такую незаконную деятельность как рисование с натуры, и они безропотно подчинились, ведь никому не хотелось увидеть на пороге серых безликих солдат Единой Нейросетевой Корпорации.

Гагик познакомил Милену с её будущим начальником. Его звали Амал. Им оказался тот самый молодой человек, который привязывал лодку. Он был вычурно одет и напоминал персонажа музыкального видеоклипа либо же только что пришедшего с дискотеки рейвера. На нём была майка ядовито-жёлтого кислотного цвета, обтягивающие узкие джинсы с заклёпками и металлическими висюльками, ботинки на платформах с вырвиглазными зелёными шнурками.

Амал повёл Милену Ириновну вводить в курс дела. Она увидела, что дорожка с бордюром из больших круглых разноцветных камней обрывается, а рядом те же самые камни лежат в огромной куче.

— Ты видишь дорожку? Твоя задача — продолжать, выкладывая красивые камни. Экзоскелет поможет поднимать их. Надо отделить красивые от некрасивых и выложить приятную глазу дорожку. Этим должны заниматься люди со вкусом.
— Спасибо, что даёте мне такое ответственное поручение. А экзоскелет какой у вас? Он мне подойдёт? Должна ли я буду за него платить? Это обязательно?
— У нас их много разных на выбор. Для начала надо попробовать «Подниматор-1513». Нет, если ты принципиально не хочешь надевать экзоскелет, то я поищу тебе другую работу. Дело добровольное. Более того, существуют люди, на которых экзоскелеты почему-то не работают, превращаясь в куски бесполезного металла. И никто не знает причину.
— Я не против его надеть. Что для этого нужно?
— Несколько пунктов. Во-первых, надо заключить договор со страховой компанией. Они помогут лечиться, если из-за ношения возникнут проблемы со здоровьем. Они достаточно редки. Беспокоиться особо не надо. Я не надену на тебя экспериментальный образец. И подолгу экзоскелеты не носят. Надеваешь, выполняешь какую-нибудь задачу с его помощью, снимаешь.
— А что во-вторых?
— Как новую шляпку… Или тапочки… Надо померить и посмотреть. У нас их несколько штук разных.

Милена Ириновна не могла вспомнить, когда в последний раз покупала новую шляпку. Это было очень и очень давно, поскольку денег на подобные милые радости у неё не водилось.

— Ну давай.
— Пойдём тогда в наш экзоскелетный сарай.

Амал отвёл Милену Ириновну в небольшой домик. Он состоял из нескольких комнат. В одной из них был офис, где на полках хранились папки и бумажные книги — редкость и раритет.

— Держи. Это договор со страховщиками.

Милена Ириновна внимательно прочла его и только потом оставила свою подпись. «Накатывают флешбеки из интерната, в котором я оставила Абдуллу. Но… Что там, что здесь условия вполне приемлемые. Опа… что это?»

Милена Ириновна вычитала в договоре самый страшный пункт: в некоторых случаях ношение экзоскелета может повлечь за собой паралич либо смерть. Нужно было поставить галочку: хочу ли я быть отключенной от аппарата либо же хочу «остаться овощем» с надеждой когда-нибудь вернуться к нормальной жизни?

Милена Ириновна тяжело вздохнула. Амал спросил:

— О, ты дочитала до того самого момента?
— Именно так.
— Вероятность смертельного исхода крайне мала. Но не равна нулю. И если тебя беспокоит данный пункт, то не надо торопиться. Прочти полную техническую документацию. Я могу дать доступ ко всем имеющимся научным данным и статистике. Можем позвонить разработчикам экзоскелетов и лично с ними поговорить. Я с ними общаюсь, они меня хорошо знают.

Милена Ириновна рассмеялась:

— Ну уж нет.

Она дерзко посмотрела на Амала, взяла ручку и без малейшей тени сомнения поставила галочку напротив «не реанимировать», после чего дочитала договор до конца и оставила свою подпись снизу.

— Держи, Амал. Только учти, что у меня есть ребёнок. Абдулла может остаться сиротой в случае моей смерти. Сейчас он находится в интернате для детей с расстройствами потребления контента. Вы будете заботиться о нём?
— Да, будем. Потом я расскажу подробнее про все семейные дела. У нас много тут таких историй.
— Поняла тебя. Очень будет интересно послушать.
— А отец у него есть? Другие родственники?
— Есть. Ведь не от святого духа был зачат малыш Абдулла. Махмуд сейчас плывёт сюда на подводной лодке. Он воевал за Гренландию, а теперь решил ненадолго отвлечься от спасения мира и позаботиться о сыне. Но пока что…

Амал перебил:

— Короче говоря, на Махмуда надеяться нельзя. Но повторюсь: вероятность смертельного исхода от ношения экзоскелета исчезающе мала. Даже жевачкой можно подавиться насмерть или на банановой кожуре поскользнуться. Но мы люди ответственные и считаем своим долгом тебя предупредить.
— Скажи, ты сам лично такое видел?
— Нет. Подобные случаи очень редки. Я про них читал. Чаще всего они происходят при нарушении техники безопасности. Сам же лично я видел человека, у которого было что-то вроде судорог или эпилептического припадка. Один раз. Смог помочь. Получил больно по лбу усиленной экзоскелетом рукой.
— Ну ладно. Давай уже начнём. Технологии всегда были опасными. Когда люди осваивали огонь, то устраивали пожары.
— Жиденькое утешение для семьи, у которой дом сгорел.
— Я всегда хотела быть сильной. Очень хорошо, что в наше время есть устройства, которые могут человека, сидящего на диете из жучков, сделать сильным и крутым.

Амал по-доброму рассмеялся:

— Значит будем тебя ещё и откармливать.

Одну копию договора Амал убрал в шкаф, другая же осталась у Милены Ириновны. Амал пригласил её в следующую комнату, которая выглядела как склад. На полках лежали разные железяки, на стене висела доска с записками, исполненными на языке с незнакомой Милене письменностью, какие-то графики с галочками и цифрами.

Амал достал одно из устройств с полки, потом нашёл брызгалку и начал его очищать.

— Вот, всё. Теперь твоя очередь. Хорошо, что одежда у тебя подходящая. Майка такая с тонкими бретельками. Её не нужно снимать. Рубашки с рукавами не подходят, ведь его нельзя запихивать под слой ткани. Нужно прямо на кожу…
— А как эту проблему решают пользователи экзоскелетов из холодных стран? Где нельзя в такой майке ходить?
— Шьют специальную одежду. Но там и модели экзоскелетов используются другие. Не заморачивайся этим вопросом. Если будет интересно, то посмотрим видосик с объяснениями.
— Я недавно видела девушку, которая носила пиджак и блузку с обрезанным рукавом.
— А, Инна Инновна?
— Да, она.
— Мы очень хорошо знакомы. Но ладно. Давай приступать к делу.

Милена Ириновна надела на себя экзоскелет. Он даровал невиданные доселе ощущения: чувство чего-то чуждого, неудобного. Места соединения чесались и будто бы нарочно сосредотачивали на себе внимание мозга, который пытался ужиться в новых условиях.

Милена Ириновна начала размахивать руками, попробовала сжимать и разжимать пальцы: движения были неловкими, но в целом всё отлично получалось.

Амал предостерёг:

— Не перегибай. Твой предел — два-три часа. Потом снимаем и столько же по времени отдыхаем. Рано или поздно твой предел расширится. Но об этом ещё рано говорить. Сообщай мне немедленно о любых побочных эффектах, которые вызывает экзоскелет. Работает он на электричестве. Его надо заряжать на специальной зарядной станции. Следи за индикатором батареи.

— Поняла.
— Едем дальше. Он делает тебя сильнее. Но учитывай масштабы. Ты теперь можешь легко поднимать камни и не надрываться. Но не более того. Не пытайся утащить два камня за раз. Этим ты всё погубишь.

Милена Ириновна спросила:

— А что я должна буду почувствовать, если экзоскелет сломается?

Инструктор засмеялся:

— Знаешь что страшнее всего? Когда появляется чувство невиданной, просто невероятной силы. Которое будет переполнять тебя, бить через край. Беги от него. В норме ты должна… Всего лишь должна чувствовать себя… Немного сильнее.

Амал напоминал злодея из мультиков в этот момент.

— А если серьёзно?
— Я абсолютно серьёзен. Самое опасное может случиться, если ты почувствуешь себя всесильной. Да, когда пользуешься экзоскелетом, то бывает такое же чувство как от жмущей обуви, тесной одежды или сильной усталости. Как если бы тренировка была. Неуютности какой-то и шероховатости. Это нормально. Уходит со временем.

Милена Ириновна картинно взмахнула рукой и тоже захихикала максимально зловещим (как ей казалось) смехом. Амал ощутил прилив доброты и принятия. «Похоже, что она вживётся в наш коллектив. Тоже поехавшая. Как и все остальные».

Амал спросил:

— Милена Ириновна, ты чувствуешь сейчас, будто бы места соединения злобно и коварно чешутся?
— Да, есть такое.
— Ну и ощущение инородного тела? Имеется?
— Да.
— Так и должно быть. Терпи.
— Звучит обнадёживающе.
— Милена Ириновна, если не сложится с камнями, если не приживётся механическая рука — у нас полно других занятий. Каждому сотруднику на выбор даётся несколько должностей, на которых можно проявить себя.

Амал ухмылялся.

Милена Ириновна взяла свой первый камень и уложила в линию, как и требовалось. Следующий камень нести было уже сподручнее, а с третьим она вообще легко справилась. Через какое-то время Амал убедился, что Милена успешно справляется с порученным ей заданием. Она ровно выкладывала и правильно подбирала камни по цветам и форме, выстраивая ровный и красивый бордюр.

Амал ушёл, и Милена Ириновна осталась одна. В её голове была удивительная пустота, камни будто бы затянули всё сущее, а ощущение чешущегося в местах соединения экзоскелета на одной из рук препоганейше зудело (но всё же не очень сильно).

Ей нравилось пользоваться экзоскелетом, его кажущаяся простота и подчёркнуто утилитарная функциональность очаровывали Милену. «Кажется, будто бы я попала в фильм про будущее. Я смотрела много старых фильмов про будущее. Смеялась».

 

***

На подводной лодке, бороздящей просторы океана, Махмуд, Роджер, Лора Мария и Нильс проходили второе испытание скукой. Оно казалось менее мучительным, ведь путешествие близилось к концу. У всех были свои дела.

Капитан объявил, что необходимо как можно быстрее попасть на Гибралтар, что много остановок по пути не будет — всё равно никто не собирался на них выходить.

Роджер продолжал штудировать труды Вождя и смотреть одно и то же порнографическое видео с какашками. «Я ходил на группу поддержки для порнозависимых людей. Нашёл себе друзей, не более того. Залить себе в глаза тушь или сделать что-то подобное я никогда не решусь. Если тушь попадётся просроченная, то я останусь без зрения навсегда. Это усложнит мне жизнь. Проще уж смотреть эти видео, но понемножку. И найти себе женщину, которая не будет против. Наверняка же такие есть. Лора Мария не мой идеал. Просто она оказалась рядом. Было логично к ней подкатить. Вдруг получится. Вместе ехать веселее. Ну не получилось. Не страшно. Ведь всё остальное в полнейшем порядке: Вождь со мной, он навсегда в моём сердце, мои товарищи на связи, они поддерживают меня. В рюкзаке лежат все необходимые для выполнения миссии предметы».

Махмуд смотрел в стену, занимался самокопанием и чувствовал стыд: «Я пребывал в плену иллюзий. Надеялся, что отношения с живой женщиной вытянут меня за волосы из плена порнозависимости — конечно же, этого не случилось. Хотел от Милены Ириновны ребёнка, то есть смотрел на неё как на детородную машинку. И думал, что всё будет как в сказке. Что отец и мать обнимут красивое улыбчивое дитя, и вокруг такая рамочка из цветочков. Я испугался детских какашек и труднопереносимого проблемного поведения Абдуллы настолько, что пошёл на войну. Вид крови меня не пугает, да и нет у нас на войне крови. У нас две стадии: либо ты жив, либо от тебя остаётся обгоревшее пятнышко. Ну и как вариант… Можно просто испариться».

Лора Мария решила посмотреть научно-популярные видео. «Всем привет. С вами Атомная Блогерша. Сейчас расскажу про атомное наследие ревущего двадцатого века. Ставьте лайки, шлите донаты. Что случилось с атомными станциями по всему миру? Они стали одним из доминирующих источников энергии. Жечь уголь и торф стало нельзя, хотя какие-то страны наверняка это делают втихаря. Ветряные электростанции имеют малую мощность, а солнечные панели очень дорогие. Гидроэлектростанции по всему миру износились, поскольку строились в двадцатом веке, другие же стали непригодны из-за изменения уровня воды во всех водоёмах мира, а третьи были уничтожены в ходе вооружённых конфликтов. Многие страны возобновили заново погашенные атомные реакторы. Ядерные державы строят новые станции по всему миру. Появилась даже станция в Антарктиде: электричество с неё снабжает довольно большую территорию на материке и ближайших островах, куда протянуты линии электропередач. Мирный атом может быть очень опасен, и история двадцатого и двадцать первого веков прямым текстом говорит нам об этом. Поэтому появилась Церковь Взрывного Металла: их задачей является охрана атомных станций по всему миру и передача людям будущего знаний об атоме. Церковь имеет собственную армию и достаточно богатое вооружение. Они контролируют каждую атомную станцию на Земле. Любая попытка диверсии на атомной станции — это фактически объявление войны со всеми вытекающими последствиями. Войска Церкви Взрывного Металла вооружены до зубов, имеют высокую квалификацию и специально обучены для защиты станций от нападений. Люди придумали Церковь Взрывного Металла после того как в начале двадцать первого века несколько атомных станций пострадали в ходе вооружённых конфликтов. Была угроза радиоактивного заражения больших территорий. Дело в том, что в случае с мирным атомом нельзя напакостить исключительно себе. Радиоактивное облако не знает где проходят государственные границы, оно пролетит через весь мир».

Лора Мария поставила лайк. «До сих пор производятся атомные отходы, которые опасны для человека и будут опасны ещё многие тысячи лет. По всему миру есть хранилища отработанного ядерного топлива. Мы наваливаем туда ещё и ещё. А люди из Церкви Взрывного Металла дали обет пожизненно хранить и передавать следующим поколениям знание об опасности хранящегося внутри радиоактивного материала. Есть вероятность, что опасность сохранится очень надолго. К этому моменту все современные языки исчезнут. Ядерные подводные лодки оказались собственностью государства Тувалу. Ядерные державы передали их Тувалу в бессрочное пользование. Был подписан Договор о мирном атоме и Договор о переселении на подводные лодки. Новых подводных лодок производить нельзя, существует мораторий на строительство, который пока что не снят. И ядерное оружие производить тоже нельзя. А вот строить атомные станции можно. Но с учётом строжайшего соблюдения всех правил и норм безопасности. Коррупция на строительстве таких объектов карается смертной казнью».

Лора Мария начала задумываться о том, что можно написать в комментарии. Мобильная связь работала хорошо.

«Надо написать коммент в поддержку Тувалу. Мой народ заслуживает быть услышанным. Ещё у нас есть свой секретный язык, который мы надеемся передать поколениям будущего, если таковые останутся. Он называется «О», но чаще всего у него просто нет названия. Но про его существование никому знать не надо».

Нильс слушал в огромных проводных наушниках старинную музыку, написанную людьми. Его душа наполнялась благостью и просветлением. «Музыка — самый простой способ ухода от реальности. В неё нужно погрузиться, и только тогда перестанет быть одиноко. Я бы не осилил длинный путь через моря и океаны в окружении вонючих носков и средне приятных людей, если бы не слушал бессмертные группы, Чьи Названия Нельзя Называть По Причине Авторских прав. С другой стороны, негоже жаловаться на дискомфорт. По одёжке протягивай ножки! Я сам виноват: мало работал, денег нет. Помогал маме, возился с котами».

Лора Мария написала коммент: «Пишу с подводной лодки. Мы сейчас бороздим просторы океана. Тувалу — моя родина. Мы благодарны тем странам, которые передали нам подводные лодки, потому что теперь это наш новый дом».

Лодка продолжала свой путь.

***

Абдулла лёг спать. На уголке его кровати красовалась картинка серой тучки с молнией, которую он выбрал после того как оказался в интернате. Изображение это было довольно мрачным: у детишек на соседних кроватях были нарисованы какие-то жизнерадостные ярко-розовые плюшевые игрушки. Абдулла знал, что каждый ребёнок выбирает сам свой «аватар», который будет изображён на его вещах и глубоко ценил возможность подобного самовыражения.

На кроватке Анжелы красовался разломанный кокос. Она говорила, что выбрала эту картинку, потому что любит всё кокосовое: молоко и сливки, стружку и конфеты, выпечку из кокосовой муки. Ей постоянно давали такие продукты, несмотря на их баснословную дороговизну.

Абдулла думал о завтрашнем дне и ждал его. Но ночь оказалась сильнее.

Анжела благостно заснула, и от неё поддержки ждать не приходилось. Абдулла же не мог заснуть, маялся и суетливо ворочился в кровати, рассматривая тени на стенах и потолке.

Все соседи по кроватям заснули, лишь один Абдулла не мог отключиться. Это длилось удивительно долго. Он слушал множество звуков, которые в ночи выделялись, обычно скрываемые дневным шумом.

Где-то вдалеке каркала ворона, а с другой стороны лаяла собака. Абдулла представлял себе ворону как огромную чёрную каркающую кляксу, а собаку воображал серебристым киборгом со светящимся красным глазом.

Абдулла заснул до того как начало светать — хотя бы это его обрадовало. Но сон был недолгим и мучительного содержания.

Абдулле приснился очередной порнографический кошмар, насыщенный щекочущими нервную систему подробностями. Будто бы он сидит в тюрьме, где порно на телефоне включают в качестве награды за мытьё отвратительно грязного туалета.

Сильнейшее желание посмотреть порно разъедало и разрывало, затмевало разум, приглушая все мысли до единой, кроме одной.

Во сне Абдулла покорился тюремщикам и безропотно поплёлся чистить туалет. Его чувство собственного достоинства было уничтожено и втоптано в грязь, и он осознавал это, но ничего не мог с собой поделать, только лишь пытался приглушить боль от унижения.

Вскоре Абдулла проснулся и понял, что запах туалета существует и в реальности. Его кровать была наполнена какашками и мочой. Он заплакал от отчаяния, чем разбудил соседей по кроватям, которые тоже принялись голосить.

Проснулись ещё несколько детей. Некоторые заплакали и заорали как Абдулла, другие же просто пробудились от громких звуков. К счастью, в огромной спальной комнате была установлена камера с нейросетью, которая распознавала подобные случаи — они были нередки. Дети создавали множество проблем, на которые нейросетевая камера предлагала решение.

Нейросеть сработала на ура, разбудив Татьяну Галиновну противным будильничным писком. «Тревога: требуется вмешательство воспитателей. Причина: крики в спальне среди ночи».

Татьяна Галиновна была на дежурстве, но именно в эти полтора часа решила поспать, поскольку ничего не предвещало беды. Дети мирно лежали в своих кроватках, она не заметила, что Абдулла бодрствует.

Татьяна Галиновна вскочила и побежала разбираться с внезапно возникшей проблемой. Ей открылась следующая картина: несколько ревущих детей. Причина их рёва была неизвестна. Татьяна Галиновна перенесла несколько волн пандемии COVID-19 и болела несколько раз — по этой причине не ощущала запахов. Она не сразу нашла какашки Абдуллы и долго искала источник рёва, ходя между кроватками. «Похоже, что кто-то один начал, а остальные продолжают. О, нашлось».

Абдулла был грязен, и Татьяна Галиновна первым делом повела его отмываться. «Сначала мытьё задницы, психотерапия всяческая потом. Спасибо коронавирусу за уничтоженное обоняние. Все рецепторы в моём носу мертвы. Рано или поздно и я умру, не унюхав утечку газа, но не сегодня, не сейчас».

Когда Абдулла ушёл, то некоторые другие дети успокоились. Ора стало намного меньше, и всхлипывания сделались сдавленными и тихими. Кто-то сменил пластинку: вместо громогласного вопля начал тихонько подвывать, жалобно похлюпывая мокрым от слёз носом.

Татьяна Галиновна разрывалась. «Мне надо этого вот отмыть, потому что иначе он всё вокруг перепачкает. Дети должны как можно быстрее становиться чистыми, чтобы не размазывать грязь по помещению. Но надо и остальных успокаивать. Иначе у нас будет массовый психоз».

В душевой Абдулла обмяк и не сопротивлялся. Он будто бы отключился и смотрел по сторонам мутными стеклянными глазами. Татьяна Галиновна закончила мытьё и обернула его в сухое полотенце. «Сиди сушись… Привыкай к чистоте… Никаких какашек».

Абдулла был растерян. Татьяна Галиновна побежала успокаивать детей. Ей это удалось, и вскоре в спальне воцарилась долгожданная тишина. Но не все заснули, некоторые дети проснулись от просходившей вокруг возни и не смогли заснуть дальше.

Татьяна Галиновна была расстроена, но подобное не было исключительным случаем. У детей регулярно случались всевозможные неприятности. То бессонница, то ночной плач, то кошмарные сны. Навязчивые фантазии и галлюцинации. Мокрые и обкаканные кровати были частью повседневной работы воспитателей. Избавление от порнозависимости мало кому давалось легко, и в процессе периодически происходили действительно жуткие вещи.

Татьяна Галиновна умоляла начальство завести специального робота-уборщика, который помогал бы таскать тяжёлые матрасы, но на него каждый раз не хватало денег. Вздохнув, она приступила к уборке.

Матрас, обшитый специальным грязезащитным непромокаемым слоем, требовалось снять с кровати, помыть под душем со специальным средством (которое заменяли мылом за три фунта литр). А постельное бельё надо было сначала застирать в тазу, смыв какашки, после чего отнести в огромную стиральную машинку и сразу же запустить её, отметив это событие в Таймере, чтобы бельё вовремя развесили утром.

Абдулла был спокоен и не колыхался, чем радовал Татьяну Галиновну. Она пришла его проведать. Он был завёрнут в полотенце, сидел, не меняя позу. «Какой послушный ребёнок!».

Абдуллу разместили на чистую кровать в другом углу комнаты. Он закрыл глаза, укутался в одеяло и абстрагировался от окружающей реальности, отвернувшись от всех, чтобы никого не видеть. В его сознании была жутковатая, но привычная пустота. Чувствовал он и облегчение: приступ острого желания посмотреть порно отступил, выпустив малыша из своих цепких лап.

Татьяна Галиновна задёрнула шторы. «Хорошо, что я смогла выбить из начальства деньги на покупку шторы блэкаут. Солнце не пробивается, ничто не мешает какающимся обормотам дрыхнуть. Если Абдулла проснётся — позовём врача, сделаем сонный укол». Она закончила уборку на рассвете и изрядно утомилась.

Абдулла заснул, когда другие детишки вовсю начали просыпаться. Татьяна Галиновна переключилась из режима уборки в режим умывания. Анжела, к счастью, ничего не заметила и проснулась утром радостная и полная сил. Она поняла, что Абдулла спит и решила его не будить. «Абдулла поспит, а потом расскажет про свой сон».

Татьяна Галиновна ещё раз посмотрела на полностью задёрнутые шторы блэкаут, убедилась, что в комнате темно, и дети, которые наиболее яростно буйствовали ночью, спят. После чего подняла голову и посмотрела в огромный немигающий глаз видеокамеры.

Камера наблюдения была маленькой и изящной, висела на тонкой ножке и вращалась, получая угол обзора 360°. Она состояла сразу из нескольких устройств с разным функционалом. Программное обеспечение следящей системы включало в себя множество нейросетей, анализирующих происходящее.

«Камера оповестит меня, если кто-то проснётся или начнёт буянить. Раньше надо было включать ночник и глазами смотреть. Так делали в двадцатом веке и начале двадцать первого. А теперь вся надежда на роботов. Ночник включать не надо: полагаю, что многим он сильно мешал заснуть. Камера видит в инфракрасном диапазоне. Мы видим тепло наших детишек как змея. Да, я обожаю передачи о природе. У змей есть инфракрасное зрение. Они охотятся на теплоту мыши, а не саму мышь» — с этими мыслями Татьяна Галиновна вышла из спальни.

Анжеле не хотелось умываться, ей почему-то приспичило побыть грязной. Татьяна Галиновна забила на это. «Я не буду заставлять её умываться. Ничего страшного не будет. Рёв и сопротивление гораздо хуже чем зубы, которые не чищены несколько часов. Остальные дети в порядке. Обработались зубной нитью».

Анжела была голодной и съела много рисовых лепёшек за завтраком. Место Абдуллы было не занято, и край стола выглядел зияюще пустым.

Абдулла спал. Ему снились волки и великаны, которые почему-то тоже смотрели порно в виар-очках. Волки и великаны вели войну, убивая друг друга с помощью по-дурацки разукрашенных ракет, которые пускали искры и оставляли в небе разноцветные длинные дымные хвосты.

После завтрака Татьяна Галиновна отвела детей к Директору на общеукрепляющую зарядку. К счастью, переодеваться было не нужно: занятия были самыми простыми, для них хватало обычной одежды.

Директор включил на колонках плейлист нейросетевой музыки для зарядки. Она была выстроена по особому алгоритму. Камера считывала движения детей, анализировала их и подбирала оптимальный ритм. Впрочем, Директор всегда мог всё переключить, если музыка его не устраивала.

Вверив детей Директору, Татьяна Галиновна радостно побежала на перерыв. Она решила поесть и посмотреть одновременно с этим какое-нибудь видео на телефоне. На экране высветилась молодая симпатичная девушка, почти девчонка. «Всем привет, это Доктор Дзера. Сегодня я расскажу вам про авторские права. Кому принадлежат все звуки этого мира? Ставьте лайк, делитесь видео...» — Татьяна Галиновна промотала рекламную вставку до нужного момента по таймкоду. «Все мы знаем, что исполнение музыки нарушает авторские права Единой Нейросетевой Корпорации. И поэтому мы не берём в руки музыкальные инструменты и не пытаемся на них играть. Им место в музее — только там они могут раскрыть свой потенциал. Когда мы запускаем нейросетевую музыку на своём устройстве, то она либо берётся из Единой Базы Свободной Музыки, либо генерируется индивидуально под пользовательские запросы. Генерацию можно делать и с помощью сложных промтов, и простым наглядным способом, который подходит детям. Например… Можно двигать курсором на экране — нейросеть сделает из этого музыку. Или можно нажимать на экран в разных частях. Есть много способов. Мы позволяем писать музыку всем людям, независимо от их возможностей и благосостояния. Единая Нейросетевая Корпорация делает всех равными. Раньше только единицы могли позволить себе музыкальное образование и дорогостоящие музыкальные инструменты. Люди играли на дешёвых гитарах, сидя на лавочке — это нарушало тишину и покой, способствовало повышению преступности и беспорядочным половым связям. Настоящее высокое искусство было недоступно, отчего происходило оглупение масс».

Татьяна Галиновна возилась со стеночайником, заваривая засушенную мяту в пакетиках. Она принципиально пила только самые дешёвые чаи из ближайшего магазина, считая напрасной тратой времени любую другую стратегию поведения.

На обед у неё был толстый бутерброд с мелко порубленными петрушкой и укропом, соусом из сырного продукта, толстым слоем личинковой колбасы и тонким слоем конской колбасы. «Надо будет скоро купить конской колбасы. Она уже заканчивается».

Видео продолжилось: «Авторские права на большинство популярных песен прошлого принадлежат звукозаписывающим лейблам, которые в настоящий момент приостановили свою работу по записи музыки и занимаются только юридическими вопросами. Люди могут слушать старую музыку, написанную людьми, но большинство выбирает музыку, написанную нейросетями. Её стройность поражает, её красота завораживает».

Дальше в видео началась реклама онлайн-курсов от Единой Нейросетевой Корпорации. Татьяна Галиновна выключила видео с раздражением. «Я так устала сегодня ночью — кто бы знал! Не хочу перерыв потратить на тягомотную скукотищу. Надо включить что-нибудь поприятнее. Мамочка сказала бы, что в их время бубнили про Ленина и комсомол, а теперь про это. И реклама обучающих программ надоела. Во-первых, с детьми не заскучаешь — это однозначно. Какающиеся обормоты постоянно что-нибудь выкидывают. Во-вторых, меня и так постоянно гоняют на курсы повышения квалификации и дополнительные занятия. Иногда Директор лично сажает нас за парты и тычет указкой в доску. Эксперты из интернета говорят, что чем больше ты учишься, тем дольше живёшь. Если это правда, то век мой будет долог». 

Татьяна Галиновна решила ничего не включать и посидеть в тишине, доела бутерброд, допила мяту, выбросила пакетик в ящик для компоста, после чего помыла и поставила на место кружку. Её рабочий день продолжился. Директор успешно позанимался с детьми, только отметил, что физкультурились они вяленько.

После чего Директор добавил: «Такое абсолютно нормально как для детей, так и для взрослых. Никто не может быть ежедневно в хорошем расположении духа, даже у животных бывает плохое настроение и хорошее».

Татьяна Галиновна повела детей в оранжерею. «Сначала просто отдых, они расползаются по разным углам и делают все что-то своё. А я слежу, чтобы никто не обкакался и не убился. Потом поведу в игровую комнату».

Анжела рванула проверять ростки финиковой пальмы — они продолжали расти. Жёсткие зелёные листочки порадовали её.

Внезапно Татьяне Галиновне позвонили. На связи была Инна Инновна:

— К вам сегодня вечером приедет новый ребёнок. Девочка. Очень проблемная. Готовьтесь. Спасайте задницы. Вас ещё не предупредили?

Татьяна Галиновна была в шоке:

— Нет. Нам ничего не сказали.

Мир перевернулся. Татьяна Галиновна перезвонила Директору:

— Алло, привет. Инна Инновна говорит, чтобы мы спасали задницы, потому что сюда едет какая-то новая девочка.
— Сам только что узнал. Только мне она иначе сказала. Якобы мы, цитирую, будем есть собственные какашки.
— А почему мы обязаны вот так вот её взять? Без предупреждения?
— Родители очень много заплатили. Это раз. Девочка делает вещи, реально опасные для окружающих. Это два.
— Чего натворила эта девчуля? Говорят, что иногда порнозависимые дети начинают домогаться окружающих, причём и сверстников, и взрослых. Но я лично такого ни разу не видела, только в интернете читала. А там одни эксперты сидят — сам понимаешь.
— Не знаю. Похоже, что родители боятся об этом говорить. Им хочется вылечить своё чадушко любой ценой. Отлично их понимаю.

Татьяна Галиновна не спала ночью и поэтому чувствовала усталость. «Я наивно надеялась, что детишки сейчас будут ковыряться в земле, а я смогу расслабиться». И как назло одновременно с этим нейросетевая камера просигналила, что Абдулла проснулся и начал неистово голосить. Его кровать снова была испачкана.

«Да что ж такое за сегодня!»


***


Мина Мина (так звали курьера, который упал в обморок около входа в подземное жароубежище, пытаясь доставить посылку для ныне покойной уже бабушки Алевтины Кларовны и её сестры Валентины Кларовны) был абсолютно не в духе. Ему хотелось плакать, но не плакалось. Слёзы будто бы увязли внутри припухших век. Мина Мина был крайне печален, но потом всё же решился и позвонил:

— Добрый день, Фарида Азатовна. Как поживаете?
— И тебе добрый день, Мина Мина.
— Я снова хочу стать твоим клиентом… Ветеринар посоветовал.
— Договорились. Когда? Я могу прислать к тебе Берту с электроповозкой хоть сейчас.
— Да. Так и поступи. Пока я не передумал. Срочно.

Мина Мина положил трубку, после чего хлебнул из стакана, в котором был замешан незамысловатый коктейль: коричневого цвета газировка, дурно пахнущий сивушными маслами дешёвый виски египетского производства, лимон с дерева, растущего около дома.

Берта была водительницей специального большеразмерного автомобиля на солнечных батареях, предназначенного для перевозки животных. Она действительно приехала через час. Мина Мина спустился вниз и вывел лошадь из стойла, находившегося на первом этаже. Она спокойно, ничего не подозревая и не сопротивлялась, шла, доверяя хозяину, который вёл её в машину.

Скоро Берта захлопнула непрозрачную дверь, заперев лошадь внутри, после чего уехала. Мина Мина поднялся наверх, где лёг на кровать и вновь заплакал.

Фарида Азатовна ждала, когда лошадь приедет. Она заранее просчитывала свои действия и планировала написать Татьяне Галиновне, что колбаса есть в наличии. В её голове прыгали циферки доходов и расходов, таблички с именами покупателей, килограммы, сроки годности и названия.

Мина плакал, лёжа в кровати.

«Да что ж такое за сегодня!»


***

Стивен Хокинг сидел дома в одиночестве, попивая воду из фильтра и наслаждаясь спокойствием и ленивой размеренностью бытия. Московское небо затянули бледно-серые тучи, день был пасмурный, но не дождливый, стояла сонная, давящая погода.

Но внезапно благостную тишину разрушила орущая сирена воздушной тревоги. «Опять».

Чтобы спуститься в подвал, Стивен Хокинг взял в коридоре тревожный рюкзачок и выкатился на инвалидной коляске из квартиры. Лифт, к счастью, оказался на нужном этаже и без проблем довёз пассажира до самого низа. В новостройках делали побольше лифтов именно на этот случай, но всё равно Стивен радовался: «Кто-то сейчас стоит на этаже и чертыхается, матерится, ждёт дурацкий лифт. А он у меня. Я занимаю своей коляской целый лифт. Больше никто не влезет. Ха-ха. Возможно, кто-то сегодня умрёт, но это буду не я».

В рюкзачке лежал старинный мп3-плеер. На него была закачана и нейросетевая музыка, и человеческая. «Вот музыку послушаю. Какой же я молодец. Откопал древний плеер. Можно слушать музыку и не сажать телефон. Можно умереть под музыку, а! Красиво!».

На первом этаже вход в убежище был открыт, но путь от лифта до убежища требовал пройти несколько ступенек. Для обычного человека этот путь занял бы меньше минуты, но не для Стивена.

Первым делом он огляделся и убедился, что дверь открыта. Затем, уцепившись рукой за перила, он пополз, опираясь на руки. «Я плачу каждый месяц за консьержку, ПВО и бомбоубежище, а они до сих пор не могут сделать нормальный пандус, всё завтраками кормят! Буду на мос.ру жалобы писать, если выживу!»

Стивен Хокинг заполз в убежище, где попросту упал, распластавшись на полу. Он лежал, его голова кружилась, и звуки вокруг сплетались в большой шершавый комок. Через какое-то время Стивена растолкали:

— Вставай! Тревога закончилась. Иди наверх.
— Иди. — Стивен Хокинг засмеялся саркастическим ядовитым смехом. — Ты что, Иисус? Я не могу идти, моя инвалидная коляска стоит около дурацкой лестницы, по которой все остальные люди… что? Хоооооооодят!
— Не ёрничай. У тебя на лбу не написано, что ты инвалид.
— Так мы ж соседи, неужели ты меня не помнишь? Память отшибло? Не надо было нюхать клей с начальной школы.
— А. Ну да. Давай я помогу тебе добраться.

Сосед нашёл ещё двоих на подмогу, и они помогли Стивену Хокингу добраться до его коляски. Но лифт не работал.

— Что это за хрень? Почему не работает лифт?
— А что за тревога была? Опять крошечный беспилотник? Или ядерная бомба? Надоело вечно работать и постоянно платить за всё подряд…
— А в перерывах бегать по подвалам, спасаясь от неминуемой смерти.
— Сейчас выгляну на улицу и вернусь.

Сосед Стивена Хокинга смог выйти на улицу и увидел, что около дома дежурит пожарная машина, а возгорание от беспилотника произошло на самом верхнем этаже.

— Народ, там горит на самом верху. Поэтому лифт и не работает. Ехать на нём было бы опасно.
— Что делать? Как подняться?
— А это не твоя квартира полыхает?
— Если на самом верхнем этаже, то не моя.
— Ну хорошо.
— Надеюсь, что хозяева купили страховку от беспилотников.
— Ага! А то будет как с моим приятелем. Взял ипотеку на пятьдесят лет, а от беспилотника халупа вся сгорела. Выплачивает как миленький.

Лифт заработал только глубокой ночью, когда огнеборцы полностью победили стихию бушующего пламени. Стивен Хокинг очень хотел спать, но стоило прилечь… Сирена завыла снова.

«Да что ж такое за сегодня!»


***

...Алевтина Кларовна действительно скончалась. Её повезли хоронить на христианском кладбище в пустыне недалеко от города Новый Рас-Гариб. Оно находилось на склоне горы, откуда открывался вид на море. Вокруг не было никакой растительности, кроме редких колючек, и ветер, завывая, гонял по воздуху песок и полиэтиленовые пакеты.

На вершине горы находилась церковь, которая красиво выглядела в темноте, когда кресты подсвечивали ярким белым цветом.

На похороны собралось много людей, поскольку за долгую жизнь Алевтина Кларовна успела обрасти множеством знакомств. Но её внуки, живущие в далёких землях, не успели приехать и наблюдали церемонию по видеосвязи.

Поскольку Алевтина Кларовна была одной из старейших жительниц Земли, то на её похороны прибыли агенты организации «Древние Люди»: их задачей было следить за судьбами всех тех, кто смог прожить более ста лет.

Таисия Марловна с трудом откопала себе чёрное платье среди множества вещей, а на Плюшу надела чёрный кожаный шипастый ошейник и поводок в виде цепи. Пересвет Яровратович приехал в чёрном пыльном костюме с пиджаком и брюками, который смотрелся несколько нелепо. Он хотел пригласить Милену Ириновну, но не смог до неё дозвониться.

Погода стояла очень ветреная, и траурные одеяния пришедших развевались на ветру.