Спин-офф. Старая недобрая Англия. 16

               
     Винтажный двухэтажный дом в переулке в центре города прятался в тени разросшихся тополей. Белый пух залетал в открытое окно с видом на Казанский Кремль, и заставлял морщится офисных обитателей одного из старейших турбюро «Попутчик». 

     Владлен сидел за столом с новеньким Pentium 386, и готовил документы в английское посольство в Москве для собеседования на визу. Родители «удружили» ему с коммунистически -модным именем, поэтому он предпочитал представляется на западный манер - Владом. Тем более, что текущая работа по туризму была именно -  европейского направления.
            
      Внешность его приближалась к скандинавской: светло - русые волосы с двумя макушками, доставляющие вечные проблемы парикмахерам; серые внимательные глаза на бледном лице; худощавая жилистая фигура с порывистыми движениями. 
      
      Руководство бюро охотно подключалось к новаторству, и сразу подхватило направление языкового обучения, сочетающее образование с туризмом. По договору со школой Cambridge English for Schools они формировали и сопровождали группы для углублённого изучения английского, с погружением в среду носителей и с проживанием в семьях аборигенов.

      Владлен в поте лица, вытирая его со лба под горячими солнечными лучами летнего полудня 1993 г., готовил документы, снова и снова перепроверяя их по требуемому списку. Приятное предвкушение переполняло его и, одновременно, заставляло нервничать. Так волнительно и одному оказаться в новом огромном мире, а тут ещё грузом ложится ответственность за чужие судьбы...

      У него самого уже был опыт заграничных поездок - в компании друзей он активно вывозил товары советского производства в Югославию, вплоть до начала там военных действий, положивших конец заграничным спекуляциям.  Сам Влад неплохо владел английским, и начальство доверило ему занять место сопровождающего группы.
    
      Народ в поездку собрался довольно разношёрстный: несколько студентов из авиационного и химико-технологического институтов, две школьницы - Оксана и Лариса, амбициозная разведённая молодая мамаша Виктория и Пётр - великовозрастный длинноволосый детина, в поисках лучшей доли.
      
      У половины состава знание языка было совсем зачаточное, и Влад им по-хорошему завидовал – лучше начинать учить язык с нуля, с ещё не испорченным школьными уроками произношением.   
    
      В вагоне места всех раскидали по разным плацкартам, кроме основного штаба - Влада со студентами - технарями. Он сам, в своё время, заканчивал авиационный институт, и ностальгически внимал их наивным ещё переживаниям. В итоге все собрались в их отсеке. Никто из ребят не обижался на тесноту от близости женских тел, но атмосфера искрилась эмоциями, как грозовая туча молниями.

      Все только и говорили, что о предстоящей поездке. Только Пётр побрёл куда-то в тамбур с сигаретой в поисках смысла жизни.   
      
      Виктория, крашенная блондинка, сидела, тесно прижавшись бедром к Владлену, и демонстрировала всем желающим свою свободную от лифчика грудь в глубоком вырезе футболки.    Взгляд её карих с поволокой глаз с лихо закрученными тушью ресницами пытался намекнуть Владу, что два взрослых серьёзных человека могут съесть баночку варенья, и немного пошалить…
   
      Школьницы с недетским интересом следили за развитием большой и светлой любви, и кокетливо вводили в краску студиозов, перебирая их достоинства, и постоянно шушукаясь по этому поводу. 
 
      Проводница подозрительно осмотрела молодёжную тусовку, но, когда все сделали заказ, сразу подобрела.  Пили чай с домашней снедью. Влад гордо вытащил курицу – гриль, новинку в городе; под шумное чавканье компании, треск битых яиц и выстреливающий сок помидоров, курица быстро превратилась в кучу хорошо обглоданных костей.   
   
      Осмелевшая Виктория, в ожидании лёгкой победы над накормленным самцом, уже недвусмысленно прижималась грудью к плечу Влада, трогательно заглядывая ему в лицо, и трогая его уже не только взглядом, но и шаловливыми пальчиками.
      
     Сладкая истома овладела Владом, прокладывая путь через желудок ниже, ко второму сердцу мужчины. Он дотронулся до светлых волос Вики: — «Если у блондинки волосы с чёрными корнями - значит мозг ещё сопротивляется…»

     Виктория умильно смотрела на него, обещая быть такой, как он захочет: — Любой каприз … за ваши деньги.

     Желание накатывало волнами, но, как иголками, кололо понимание, в какой кошмар может превратится поездка, если подать группе дурной пример: — Не здесь же, позже поговорим, — шепнул он Виктории и вежливо, с неохотой, отодвинулся.
 
     Та, довольная первыми достижениями, горделиво откинулась спиной на стенку, и сложила руки под грудью, подчёркивая увесистые вместилища души.   
      
     Аккуратно продравшись через цепкие викторианские щупальца, Влад пошёл проверить Петра. Тот стоял у входа в тамбур, и смолил папироску, выпуская дым в «гармошку» перехода между вагонами. Влад стрельнул сигарету – сам он пытался бросить курить, и теперь курил только «японские» - «цузые». Меланхоличный взгляд парня остановился на «старшом»: — Думаете мне поможет в жизни знание языка?

— Язык расширит твои возможности, в любом случае. Есть путь, который мы выбираем; каждый день мы делаем шаг по нему, меняя свою судьбу! Чем больше направлений у перекрёстка дорог, тем больше вариантов развития событий. А в твоем случае я бы предложил совет от Сократа - тебе стоит жениться: — «попадется хорошая жена - станешь счастливым, плохая - станешь философом». В любом случае, меланхолия и задумчивость у тебя исчезнут, за необходимостью решать массу житейских забот. Вот, кстати - что ты думаешь о Виктории? Симпатичная; и видно, что в активном поиске…

— Я не думал о ней в этом смысле, мне Оксана больше нравится, вот она в моём вкусе – тоненькая, смуглая.   Правда, ещё школьница.

— И не думай даже, мне их родители по очереди объясняли, что будет со мной, если девчонок «испортят». Отцы в красных пиджаках и золотых цепях с мой большой палец, на бычьих шеях. Оторвут всё, не задумаются. Пошли в вагон, завтра рано вставать, надо всех по местам разогнать…
         
     На собеседовании в посольстве группа вела себя прилично, и произвела хорошее впечатление, даже хиппующий Пётр собрал свой «хаер» в пристойную косичку, и спрятал её за пиджаком. 
         
     Влад проводил группу на вокзал, а свою обратную поездку перенес на другой день; в глубине души он понимал, что трусливо избегает разговора с Викой. Устраивать «тёплые» отношение в поездке он считал неприемлемым, но и не хотел грубо отталкивать девицу, из-за своей склонности к уютному конформизму. 
      
      В перелётах - переездах Влад носился с проблемами каждого члена группы – все по очереди желали есть, пить и наоборот; каждому нужно было внимание и утешение. Больше всего на необходимости утешения настаивала Виктория, но даже ей было понятно, что сейчас ответственный момент переезда, и лучше не доставать взмыленного вожатого – ещё будет более подходящий момент. Случая закрепить победу Виктории так и не представилось - Влад ловко лавировал в пространстве и вылавировал свою отсрочку от призыва.
      
     Наконец, все переезды закончились, и группа прибыла в город Крайстчёрч, на южном побережье графства Дорсет. Высокие берега круто обрывались, оставляя узкую полоску песка у самой кромки воды. Были в окрестностях и прекрасные жаркие песчаные пляжи, но купальщиков там поджидал неожиданный сюрприз - всегда холодная океанская вода.

     Крайстчёрч - небольшой городок, предместье крупного Борнмута. Много старинных кирпичных невысоких домов, такая «одноэтажная Англия». Большая церковь - приорат Крайстчёрч, одна из самых длинных в Англии, и старинный замок украшали центр города, соединённый с прибрежной зоной ухоженными старинными каменными мостами.

    Каждого ученика расселили по одному, чтобы у обучаемых не было возможности болтать между собой на родном языке. Их сразу бросили в глубину, предлагая выплывать собственными силами. 
      
    Мягкое мяуканье южан вряд ли могло научить школоту чистому языку, для этого все каждый день посещали занятия с преподавателями, с их чистым произношением, и отлично составленным обучением.

     Домашние задания, как очень быстро выяснили хитрованы, поручать местным было бесполезно, родную грамматику те знали хуже самих учеников.
      
     Влад поначалу часто наведывался ко всем участникам группы, решая вопросы бытового уклада. Но, со временем, переживания за исход группы в английские земли поуменьшились; в конце концов - есть организаторы, они и несут ответственность за условия жизни студентов. Его задача - привезти и разместить, а дальше хоть трава на газонах не расти...

     Проживали все в частных коттеджах в посёлке, в отдельных пристроях или мансардах. Влад с опаской заходил и к Виктории, но трудностей ему посещения не доставляли. Хозяева отчитывались за условия жизни, угощали чаем. Подопечная, скромно потупив глаза, рассказывала об успехах в учёбе. Виктория затаилась для решающего штурма, не желая спугнуть дичь раньше времени, а парень расслабился, надеясь на какое-нибудь, со временем, само собой разрешение проблемы полового воспитания. 
   
     Самого Влада приютила пара прижимистых сельчан - Дилан и Меррил. Хозяин был рослым и красивым мужчиной, классическим англосаксом WASP – светлые волосы и кожа, серо- голубые глаза, которые сразу темнели до цвета штормового моря, при попытках жильцов воспользоваться ванной больше положенного лимита, или умыться в проточной воде, а не в заткнутой пробкой раковине.

      Хозяйка внешне была похожа на мужа; многие жители посёлка, попадавшиеся Владу, имели общий фенотип, возможно были дальними родственниками. Дилан работал в какой-то конторе, Меррил была домохозяйкой, но поддержание чистоты и порядка в доме и саду позволяло ей сохранить гибкость фигуры и внешнюю привлекательность.
   
     Дом был типичным для улиц Крайстчёрча двухэтажным коттеджем из красного кирпича, увитый местами плющом или диким виноградом. Окна заменили на более современные, и общий вид был ухоженный; дом неплохо сохранился для фамильного, пережившего несколько поколений жильцов здания.

     Флигель студентов имел несколько комнат, так хозяева старались по максимуму заполнить жильё, чтобы больше заработать на получаемой от школы компенсации за проживание студентов и их полупансион – завтрак/ужин.

     Завтрак состоял из овсяных хлопьев с молоком, которое каждое утра приносили на крыльцо, вместе с почтой. Хлопья хозяин закупал огромными экономичными упаковками.
— «Овсянка, сэр!» — морщился Влад, — Я буду тебя звать Берримор, — обращался он к скупердяю, но тот не понимал юмора, или делал такой вид.

     Овсянка уже раздирала горло, что по утрам Влад «такую личную неприязнь к ней испытывал, что кушать не мог». На ужин подавалось местная понимание английской кухни: разваренная картошка с мясом и йоркширский пудинг – пустое выпеченное кольцо из теста.

     Влад видел, как балуют и закармливают своих подопечных по утрам другие хозяева - сосисками с яйцом, беконом и другими вкусняшками, да ещё дают им в дорогу бутерброды в школу; он понимал, что ему просто не повезло - достались в хозяева две английские «жопы». 
   
     При доме был ещё один пристрой, выходящий на улицу, в котором размещалась парфюмерная лавочка. Влад зашёл полюбопытствовать – красивый интерьер, потемневшие дубовые панели, и все ароматы на полочках, как один – морской & океанский бриз.

     Его удивило отсутствие цветочных ароматов, и он спросил у продавщицы – красавицы Розмари: — Почему такой однобокий подбор?

— В лавке продают то, что лучше всего покупают, — строго посмотрела продавщица.
      
      Влад начал интересничать: — Я люблю цветочные или лесные, хвойные ароматы.
       
      Розмари посмеялась и брызнула на него чем-то морским, с запахом соли и надвигающейся грозовой бури, когда в воздухе начинает пахнуть озоном:
— Вот теперь ты пахнешь хорошо, мне нравится… 
   
      Ради того, чтобы понравится светловолосой фее Влад был готов пахнуть хоть туалетным освежителем, и счастливо приобрёл большой флакон, догадываясь, что его только что развели, как туриста.

      Огромные переливающиеся цвета морской волны глаза его просто заколдовали; точёный носик, пухлые губы и стройная шея - тоже вносили своё очарование. Ранее, на вкус Влада, такая фигура с объёмными формами показалась бы ему полноватой, но теперь он понял, что вкус мужчины определяется конкретной женщиной, а не абстрактными моделями на подиуме. 
   
     Раздираемый жгучими противоречивыми чувствами - возвышенной любовью, похотью, ревностью к возможным соперникам, он хотел реветь, как самец оленя во время гона, вызывая желающих на бой, и объявляя всему миру о его праве на эту самочку.

— Раз я теперь удовлетворяю твоим строгим требованиям, могу я тебя пригласить в кафе, паб или ресторан, куда ты можешь пойти без потери достоинства?

— О! Как чопорно, по-английски… Я могу ходить где пожелаю, но это не значит, что я пойду с тобой… Хорошо, я подумаю над этим, — смилостивилась она, увидев неподдельные страдания на лице юноши. 
   
      Как же это так быстро могло произойти? Выходя из лавочки, он понимал, что совершенно потерял голову от вспыхнувших чувств: — «Вся ты прекрасна, возлюбленная моя, и пятна нет на тебе!» — вспомнилось ему из какого-то далека, из «песни песней». 
    
     Вечером за ужином он стал расспрашивать хозяев о их работнице – где живёт, чем интересуется, делая вид, что это его совершенно не касается; но предательский румянец на щеках и ушах выдавал его с головкой. 
      
     Дилан внимательно изучил подрагивающие руки собеседника, его жарко пылающий на лице огонь, и довольно хмуро сообщил, что это его племянница, и он не одобряет её знакомства с приезжим прохвостом. А если Влад думает, что он единственный, кто сходит с ума от этой красавицы, то скоро местные парни объяснят ему его ошибку. Пусть тогда не приходит к ним домой жаловаться, а сразу едет лечиться в центральную больницу, поскольку его предупреждали.
    
     Расстроенный Влад постучался к соседу – шотландцу Алану, подозревая, что тот должен знать разницу между виски и клейкой лентой. То сначала подозрительно молчал, но, когда Влад сообщил о своём разбитом вдребезги сердце, смилостивился и достал бутылку.  Да что такое бутылка на двоих? Товарищи вышли прогуляться за добавкой в паб. На улице их встретила привычная уже мокрая взвесь, облепившая лицо и одежду.

— А знаешь, чем здесь отличаются времена года? Когда в Англию приходит лето, дождь становится намного теплее, — вытер мокрое лицо Алан. — Идём, я тут постоянно хожу в ближайшее заведение, здесь не принято искать каждый вечер что-то новое. Там уже все всех знают, подают свежее пиво в уютной атмосфере, одни и те же простые мужские подначки за игрой в дартс.
         
     В баре по телевизору бегали красно-бело-синие «Саутгемптон», принимающие у себя на домашнем стадионе кого-то из футбольных гостей. Два тёмных брата, Гиннесс и Ньюкасл Браун, ободряюще приняли в свои объятья расстроенного Влада, и придали надежды на лучшее будущее. 
 
 — Алан! Ты не чувствуешь постоянно везде запах рыбы?

— Смешной. Ты ешь единственное стоящее изобретение англичан – Фиш & Чипс – жареную треску с картошкой. Чем тут ещё должно пахнуть?

— Да, нет! Везде пахнет в посёлке, во всех почти домах и заведениях. У нас за ужином подают мясо, а пахнет рыбой. Не замечал?

— Может уже принюхался. Хотя ты знаешь, мне тоже так поначалу казалось. Наверное, это с моря ветер дует… Рядом океан, вот и ароматы соответствующие.

— Кстати об ароматах – в парфюмерной лавочке у дома только морские запахи. Я пытался купить хвойный, не оказалось…

— А, так ты с Розмари познакомился, оттого такие сердечные переживания!! Через это все наши жильцы проходят… Я тоже было влюбился, но приезжала моя девушка, и сразу излечила меня от тоски. Шотландские женщины так легко своего не отдадут. Моя Айла - она викканка, говорила, что Розмари пользуется гламуром, или ещё какой-то магией. В общем, она Рози что-то наговорила, потому что после этого как отрезало – да, красивая, но не необыкновенная. Тебе надо ещё с какой-то девушкой замутить. И вообще – если женщина уверяет, что тебе крайне необходимо сделать ей крутой подарок – подрочи сначала, не менее трёх раз, и тогда ты сможешь более объективно смотреть на вещи. Иначе ты все одеколоны в лавке скупишь. Уже купился?
 
— Купил… Приятный аромат. Розмари нравится. А куда её можно здесь сводить?

— А куда здесь можно ходить? Куда не иди, придёшь к побережью… Остров же… Сходите до приората. Красиво.   
   
     В паб вошла Виктория. Она сделала вид, что не замечает парней, и забралась на табурет у стойки, засветив бёдра из-под короткого платья. Облегающий наряд подсказывал, что если на девушке и есть бельё, то в очень урезанном варианте.
 
— Это же из вашей компании, иди к ней, предложи выпить, — толкнул в спину приятеля Алан.

— А я домой, завтра хочу пораньше в Лондон поехать. Договорились там с подружкой встретиться, и на пару дней зависнуть. Хотим поклубиться, а то здесь скоро мох на ушах станет расти.

— Привет, что пьешь? — Влад подошёл, вспоминая приятные ощущения от мягкой груди Вики. 

— Привет, вожатый, —надменно взглянула она на него, всем видом показывая, что Влад сильно ошибается по поводу её доступности, но при этом немного раздвинула колени, напоминая об утраченных возможностях.

— «Женский гламур действительно недолговечен, держится на мужчинах до первого случая» — подумал Влад, и немного отодвинулся, для лучшего обзора, пытаясь понять, что же это темнеет, там, где всё белеет.

— «Только истинная любовь выдержит такое испытание» — присмотревшись, он распознал скорее подчёркивающую, чем скрывающую наготу узкую полоску стрингов.
      
     Знакомый жар возник в животе, заметался монументальными бабочками. Член напрягся до болезненных ощущений. Влад неловко поддерживал светский разговор, изучая силуэт груди, тоже очевидно напрягшейся, и выдающейся вперёд остриями длинных тёмных сосков.

      Несколькими пинтами спустя пришла пора сопровождать спутницу домой.  Влад неловко переминался с ноги на ногу; Владленчик чувствовал поживу, не переживая за моральные устои своего хозяина.

— «Провожу, всё равно должен… Там посмотрим, никто же меня насиловать не будет. В надменность можно играть вдвоём. А приятный флирт никто не запрещал» — думалось Владу, поправляющему, как казалось незаметно, неудобное для ходьбы положение члена.   
   
     Улыбка Джоконды превращалась в пасть барракуды, нацелившейся на проплывающую мимо жертву. Виктория тесно прижалась к Владу, покачиваясь на шпильках, как будто выпила всё пиво мира. Он вынужден был поддерживать шатающуюся спотыкающуюся и сползающую фигуру, вынужденно натыкаясь рукой на все округлости и впадины женского тела. Как они добирались, вылетело из памяти Влада, но, когда они остановились на углу переулка у дома Вики, он обнаружил, что ласкает сладострастно изгибающуюся в его руках, практически голую под верхней одеждой женщину. Её зубы страстно впились в его распухшие кровоточащие губы, а его достоинство, дымясь, стояло колом, и нервно тыкалось в насквозь промокшие трусики, сдвигая тонкую полоску ткани в сторону. 
    
      Романтический настрой сбила пролетевшая мимо чёрная фигура, обрызгавшая парочку холодным душем из большой лужи. Вслед за человеком большими прыжками летела огромная чёрная собака, будто только что сбежавшая из поместья Баскервилей. Преследуемый, в стиле киношного ниндзя, запрыгнул на забор, и побежал в сад, скрывшись из глаз за ветками деревьев.

      Пёс остановился, внимательно разглядывая их сверкающими глазищами, и принюхиваясь к аромату ферромонов несостоявшихся любовников.

      Яйца скрутил болезненный, как судорога, спазм от схлынувшего возбуждения. Медленно пятясь, Влад потащил Вику в сторону дверей дома, стараясь не раздражать страшную псину. Зверь внимательно посмотрел их балет на цыпочках, но проявлять агрессию не стал, и повернул обратно.
 
— Это что такое было? — сдавленно просипела Виктория, неохотно возвращая на место сильно сдвинутые детали одежды.

— Огромная собака! Но вот что странно – она совсем бесшумно двигалась и не рычала… Так двигаются только животные, выдрессированные на убийство - они не рычат, чтобы не предупредить жертву. Очень мне это не нравится. Ты дрожишь, совсем промокла. Иди домой, увидимся в школе, поговорим.

— Может зайдешь, мои хозяева годовщину празднуют, будут нескоро…

— Мне кажется надо сообщить о этом случае - и ниндзя этот подозрительный, и собака явно опасная. Я своим хозяевам расскажу, а они пусть дальше передадут, кому надо.      
 
      Аморальчик истекал слюной от прерванного петтинга, и посылал отчаянные сигналы в верхний мозг о своём желании продолжить род людской. Но к Владу уже вернулась присущая ему рассудительность и нежелание развращать коллектив, хотя положившая руку на его ширинку Виктория не выглядела несчастной жертвой, скорее наоборот.   
      
      Огромным волевым усилием Влад оторвался от прощального огненного поцелуя, и скрылся в ночи, хромая на обе ноги, и устраивая по ходу движения все свои конечности поудобнее.
      
      Дома он в подробностях описал ночное происшествие. Дилан, нахмурившись, внимательно слушал историю.

— Завтра, с самого утра, сходим к Брайану, к главе нашей общины, всё ещё раз расскажешь. Это может оказаться важным, у нас уже произошло несколько краж, возможно ты видел грабителя.
   
      Глава оказался крепким осанистым мужчиной неопределённого пожилого возраста – не дряхлый старец, но кряжистый дуб с огромным жизненным опытом.  Патриарх, отец – основатель; видно было, что это с него, как под копирку, списан общий фенотип общины.  Внимательный взгляд стальных глаз из-под кустистых бровей упёрся в докладчика: — Опиши подробно и человека, и собаку – рост, вес, внешний вид; откуда – куда двигались, не показалось ли что-то странным…   
   
     Влад, как смог, подробно описал рост и гибкость человека, и свои ощущения угрозы от чёрного пса. Брайан как-то быстро определился с информацией о животном, и продолжил подробно расспрашивать о фигуре человека в чёрном, задумываясь о чём-то своём по ходу повествования.
       
      Рассказчика отправили в школу, и даже расщедрились на бутерброды с огурцом в дорогу. У входа его дожидалась Виктория, явно нежелающая сдавать плацдарм прорванной обороны первой линии Мажино. Обнимая его за шею, она жарко шептала, как она всю ночь не могла уснуть; её бросало в дрожь при одном воспоминании о Владе, и пришлось успокаивать и гладить себя, представляя его мужество между своих ног.
 
      Обалдевший Влад в деталях представил себе этот процесс, и остро пожалел, что сам лично при этом не присутствовал. Взмыленный, как заезженный жеребец, он поскакал на свои занятия, клятвенно пообещав после школы снова увидеться с соблазнительницей.   
   
      С занятий его вызвал полисмен, представился местным констеблем. Он сообщил, что у них дома произошло ограбление, новое из целой серии, и Влад нужен для дачи показаний и проверки вещей на предмет украденного.
 
— «Если вы не прекратите шуметь, я буду вынужден пригласить констебля! — Когоб*я? — Ментаб*я» — вспоминал он по дороге старую шутку. 
      
      Из дверей дома вышла заплаканная Розмари: — Дядя Дилан в больнице; его увезли, прямо с работы. Я еду туда, буду ухаживать, он в очень плохом состоянии. Меррил допрашивает полиция, она тоже плохо себя чувствует. Хорошо, что ты пришёл!
       
     Влад нежно прижал взволнованную девушку к широко расправленной груди, и гламур снова расправил крылья: — Не бойся, я с тобой! Всё будет хорошо, — ну и прочую малоинформативную хрень, которую несут люди, особенно в случаях, когда их лично это мало касается. 
      
     При этом думал: — «Какие же мы всё же мужчины - животные. Вот только с утра я хотел засадить Виктории, а теперь уже крепко прижимаю Розмари, ощущаю её крепкую упругую грудь, и, вроде бы нечаянно, положил руку на самый низ поясницы. При чём тут волшебство, просто давно уже нужно сбросить напряжение… Придумал себе какую-то магию. И всё же какая необыкновенная девушка, и как от неё приятно пахнет…рыбой?! Нет, конечно - океаном, здесь всё так пахнет».

— «А как правильно пишется: какаешь или какаишь? — Зачем тебе? — Хочу девочке письмо написать! — И что ты хочешь в нём написать? — Какаишь ты красивая!»
         
     Розмари осторожно отодвинулась от разомлевшего от нахлынувших чувств Влада, и неуверенным шагом пошла в сторону автобусной остановки.

     Полицейские пригласили Влада в дом и попросили проверить свои вещи, а потом спуститься к ним, в гостиную.

     Комната Влада тоже была вся перевёрнута. Видно, что искали что-то большое - перерыли комод и постель, опрокинули на пол кипу запасной одежды в углу.  Пропали новые, ещё в упаковке, CD диски; у него ещё не было своего проигрывателя, а диски он перед покупкой слушал в магазине. Там был оборудован удобный кабинет, и можно было спокойно, часами, зависать с любимой музыкой.

     Дисков было жалко до слёз, он тратил на них иногда свои последние сбережения, а потом, от безденежья, приходилось стрелять чинарики у местных маргиналов, важно восседающими на ящиках и коробках, с бутылкой в пакете. У них всегда имелся большой запас недокуренных бычков.
         
     Влад сообщил о пропаже, и высказал предположение, что искали что-то плоское и крупное, размером с наволочку или полотенце, потому что именно эти ящики были тщательно перерыты.

      Диски лежали на виду, вот их грабитель и прихватил с собой; а вот заначку, спрятанную за картиной, он не нашёл, так искал что-то большее по размеру.
 
     Полиция попросила его составить список украденного и посмотреть, не видит ли он недостающих предметов обстановки. Хозяйка в обмороке, и врач приводит её в чувство нюхательными солями.

     Влад внимательно осмотрел разворошенные вещи, опрокинутую мебель, разбитые фарфоровые статуэтки, вспоротый мешок овсяных хлопьев на кухне, и подтвердил, что искали что-то большое, ценности не похищены.

     Да и что брать? Семья не зажиточная, вещи имеют скорее сентиментальную ценность, и интереса для грабителя не представили. Что касается денег или украшений, то тут полиции лучше расспросить владелицу дома, тем более вот она - очнулась.         
       Хозяйка взволнованно осматривалась по сторонам, всё ещё плохо соображая.
— Миссис Меррил, вы можете сказать, что именно пропало?
    
       Женщина прошлась по дому, заглянула в секретер, и торопливо бросилась в кладовку. Вышла оттуда бледная, в испарине.   

— Мне срочно нужно в больницу, к мужу. Ему плохо, мне сообщили. 
 
— Прошу прощения, что можете сказать о пропавших вещах?

— Деньги пропали, я потом напишу всё подробно… а сейчас мне нужно в больницу! Влад проводи меня, пожалуйста, мне нехорошо.   
   
     Влад вспомнил, куда отправилась его любовь, и предложил проводить Меррил до больницы: — Я с Вами, вы же мне как члены семьи, заботились, кормили… Я не могу оставить вас в такую минуту, пойдёмте.   
    
     Они вызвали такси, и вскоре уже поднимались в палату к больному. Влада туда не пустили, и он ожидал новостей в коридоре.

— Пропала твоя кожа. Нужно срочно её найти… Судя по твоему состоянию, её повредили, — донеслось из палаты. Дальше Влад не слышал, женские причитания сменялись тихими мужскими ответами.

      Вошла медсестра: — Освободите палату, вы расстраиваете больного. В его состоянии ему нельзя волноваться. Жена может пока остаться, остальные на выход.
            
     Оказывается, в палате действительно было полно народу – сначала вышел Брайан в сопровождении молодого человека: — Добрый день, Влад! Это мой внучатый племянник Джеймс.
         
     Молодые люди поздоровались, Джеймс неодобрительно посмотрел, как Розмари подходит к Владу, утирая слезинку в уголке глаза:
— Привет, ты домой? Проводишь меня?
      «Да я тебя на руках готов нести на край света…а лучше до ближайшей гостиницы и сорвать с нас в номере одежду…» — подумал Влад, а вслух просто коротко согласился, и придерживая её за локоть, повёл к выходу из госпиталя.

— Про какую кожу вы говорили в палате? Которую нужно найти. Может, я смогу чем-то помочь?

— Я не могу тебе всё сказать, тебе лучше забыть об этом! Ты не мог бы меня проводить до того места, где вчера видел человека в чёрном? Мы сейчас обсуждали ограбления, возможно он как раз возвращался с одного из них. Ты не видел у него в руках какой-нибудь свёрток?

— В руках ничего не было, он вскарабкался на стену, используя обе руки, а вот на спине у него было что-то вроде рюкзака.
   
      Вечером они с Розмари прошлись до того перекрёстка. Влад постарался, чтобы их не было видно из окна Викиного дома; совсем не хотелось ему устраивать спарринг боёв без правил. После осмотра места встречи он повёл девушку в ту сторону, откуда прибежал грабитель.

— Да, вот смотри, этот дом в ту ночь ограбили. Тоже, как у вас, все вверх дном перевернули, что-то искали. Пойдём теперь в сторону, куда вор побежал, — взволнованно жестикулировала девушка.

— Поиски будут успешнее, если я буду понимать, что мы ищем…
— Это не моя тайна, да и ты всё равно не поверишь…

— Попробуй, я готов поверить во что угодно! Например, что я тебе тоже нравлюсь…

— Ты не понимаешь, на тебя действует присущая мне древняя магия. Твои чувства не настоящие, это гламур. Во мне течёт часть крови волшебного народа, так она проявляется, вызывая слепую привязанность.

— Мне всё равно! Лучше испытать яркое чудесное чувство любви, чем жить, как слепой, не зная, как прекрасен этот мир!

—Я сама не позволяю себе поддаться чувствам, это моё проклятие… Я не верю в любовь, думаю, что это просто действие магии. Я могу завоевать любого мужчину, но так и не решилась никому отдать своё сердце… Но я чувствую, что готова попробовать с тобой! Только не будем торопиться, мне нужно время…

—Я готов ждать, и хочу сделать для тебя что-то сейчас… Расскажи, что мы ищем - время уходит, как я понимаю.

— Может быть позже. Что там такое? Это то животное, что тебя напугало тогда?

     Из кустов в ярком свете луны блестели огромные жёлтые глаза. Ветки раздвинулись, и из зарослей показалась уродливая лохматая морда. Вслед продралась и вся фигура собаки. Пёс почти человечески разумно посмотрел на них, и развернувшись, двинулся по улице. Подойдя к перекрёстку, он остановился и приглашающе оглянулся. У Влада дрожали от страха поджилки, но он не мог показать себя трусом перед любовью всей его жизни.

— Кажется, пёс нас куда-то зовёт, — охрипшим от волнения голосом произнёс он. — Давай посмотрим, он вроде не агрессивный.
 
    Они, волнуясь и держась за руки, двинулись вслед за животным. Через несколько улиц пёс проскользнул сквозь ограду небольшого двухэтажного дома. Парочка перелезла через ворота, и пошла следом за зверем. Тот подвёл их к задней стене коттеджа, и куда-то пропал.

— Розмари, а ты заметила, что пёс не оставляет следов? И на том перекрёстке их не было... Я смотрел, но думал затерли прохожие...

— Это грим.

—Как в сказке - братья Грим?

— Монастырский грим. Это призрак, но с возможностью материализовываться в нашем мире. Когда закладывают монастырь, в основание первого камня кладут жертву - часто собаку. Этот призрак потом охраняет территорию, отпугивает хулиганов, наказывает грабителей. Видимо, тот человек что-то натворил на территории церкви, или на кладбище. Вот он его и преследует. А нас позвал на помощь, что-то мешает ему проникнуть внутрь дома.

—Я посмотрю в окно, вон в том горит свет. Ты оставайся здесь, предупредишь, если увидишь хозяев.

    Влад осторожно подкрался к пыльному окну, и заглянул внутрь. Сначала ничего не происходило, потом появился невысокий молодой человек, с книгой в руках. Телосложение вполне подходило к замеченному им незнакомцу, убегавшему от собаки.

        Влад вернулся к нервно перетаптывающейся на месте Рози:  —Там молодой парень, похожий по виду на того, кого я тогда заметил.

— Это дом Джонсонов; хозяин здоровенный дед. Он уже давно живёт один, после смерти жены. Детей у них не было, может, конечно, родственник какой-то… Но мы бы знали, посёлок маленький, новый человек сразу бы привлёк внимание. Пойдём к Брайану, нужно обязательно рассказать обо всём...

     По дороге Влад бережно обнял талию Розмари, и голова его закружилась от счастья, поскольку девушка не только не возразила, но и сама теснее прижалась к попутчику.

     Сверхъестественный обламатор Владовских сексуальных утех куда-то запропастился, видимо решил, что выполнил своё предназначение в спасении Влада от него самого. Никто не мешал ему изучать подробности женской анатомии - пока наощупь, но щупь становилась всё более энергичной.

      Розмари податливо поворачивалась под нежными настойчивыми поглаживаниями ухажёра, чтобы его пальцам было проще проникнуть к запретным пока плодам. Страстный поцелуй обжигал губы, устремляясь куда-то вглубь, и вызывая ответную горячую головокружительную волну.
         Неизвестно, чем бы всё закончилось, но, внезапно для себя, они оказались уже у двери главы общины.

        Дверь им открыл уже знакомый племянник, и, выслушав короткую версию, позвал дедушку. Брайан пригласил девушку в зал, а Джеймс прихватил за локоть Влада и отвёл его на кухню.

— Ты здесь человек новый, многого не понимаешь. Лучше тебе в это не вмешиваться, для твоей же пользы... Да и с девушкой больше не встречайся, если хочешь жить здесь.

— Никто мне не указ, — оттолкнул Влад внучонка, и прошёл вслед за девушкой в зал.
 
— У нас приватный разговор, спасибо за помощь, но тебе нужно уйти. Мы обсуждаем внутренние дела общины, — сердито нахмурил брови патриарх.
— Я хочу ему всё рассказать, — Рози демонстративно встала рядом с Владом, держа его за руку.
 
— Девчонка, ты совсем ошалела, — звонко прозвучала пощёчина сухой, но крепкой ещё ладонью.

—Ты же всех нас можешь погубить, из-за своих взыгравших гормонов.

     Сзади подкрался Джеймс, и заломил Владу руку за спину. Весь в слезах от боли и унижения, он прошёл до прихожей, и его вышвырнули с крыльца, как нашкодившего котёнка.

      Кипя от бессильной ярости, он вернулся в свою разорённую спальню, и бросился головой на подушку, со всей силы, разбивая в кровь кулак, молотя по железному изголовью.

      Услышав шум, зашла хозяйка: — Что случилось? Где ты был, весь вечер? Я приехала, никого нет...

      Владу стало стыдно за свой эгоизм:
—Как Дилан? Ему лучше?

—Нет, наоборот, перевели в реанимацию. Меня отправили домой, туда никого не пускают. Я боюсь худшего, —заплакала Меррил.

       Влад сидел на кровати, обнимая женщину за худые плечи: — Расскажите мне, что происходит? Что за таинственная кожа, и почему её нужно найти?

— Не могу... Ты чужой.

— Кажется я знаю место, где можно поискать... Нас с Рози привела к одному дому огромная собака. Розмари сказала, что это монастырский грим, пёс - призрак. Я хочу пойти туда, но мне нужно понимать, что искать...

—Ты в это веришь? Магия, призраки?

— Я знаю, что есть необъяснимые наукой вещи, которые происходят на свете, вне зависимости от моей веры - или неверия. Все во что-то верят: одни верят, что бог есть, другие - что его нет. Я просто не пытаюсь всё загнать в рамки, возможно мы просто видим многомерное явление в трехмерном мире, как водомерки видят жабу.
— Я не знаю, что делать... Давай пойдём туда вместе…

— Вы валитесь с ног, куда Вам ещё куда-то идти... Я схожу на разведку, если что-то пойдёт не так, Рози знает этот дом. Но, вдруг я смогу увидеть и забрать эту вещь. Можете описать её?

— Это тюленья шкура. Размером где-то метр на полтора в вашей метрической системе, с головой - капюшоном. На нашей светлые полосы по бокам и тёмная полоса по хребту.

— Почему она так важна? Это из-за неё Дилан в реанимации?

— Да, да. Это его шкура. Её повредили - он при смерти. Доволен? Ходишь, вынюхиваешь, смущаешь всех. Рози голову вскружил, — в слезах хозяйка убежала к себе.
      Ошалевший от услышанного, Влад уставился в окно, обдумывая услышанное. Он вспоминал сказки про царевну-лягушку, напрашивалась ассоциация про сожжённую кожу.

— «Может и не просто так - сказка-то родилась?» — одевался Влад, завязывая шнурки походных ботинок и поправляя ремни, куда прикрепил фонарик, найденные на кухне молоток-колотушку и пару нержавеющих ножей. Всё своё вооружение прикрыл длинным дождевиком, и вышел на улицу. Луна скрылась за облаками, с которых опять полетела эта насморочная взвесь.

      Сначала он нашёл дом Виктории, а оттуда уже смог сориентироваться, в свете редких фонарей.

      Искомый коттедж стоял с тёмными окнами. Влад, ловко перескочив уже освоенную преграду, пробрался к задней двери. Та была ожидаемо закрыта, и Влад присмотрелся к крышке, закрывающей подвальной вход.

      Ржавые петли украшал новенький замок, но винты были совсем трухлявые, и Влад аккуратно постукивая молотком, срезал их мощным тесаком для рубки мяса. Вынул дужку замка через оторванную петлю, и приподнял крышку, стараясь как можно меньше скрипеть ею.

      Повиснув на пальцах рук, он мягко скатился по наклонному желобу в темноту подвала, и замер, прислушиваясь к малейшему шуму. Снова высунулась луна, и подвал осветился мягким светом. Влад огляделся - вроде никого... В центре подвала, расчищенного от старого хлама, виделось возвышение.

     Он включил фонарик - стало видно, что это длинный ящик, с расставленными чёрными свечами, исписанный оккультными символами – пяти- и шестиконечные звездами, словами на незнакомом языке. В центре лежало закапанное воском и кровью серое, в полоску, полотно с выступом с одной стороны.
— «А вот и шкура - вот же свезло...» — Влад аккуратно, чтобы не задеть пентаграмму, взял в руки кожу.

— «Теперь бы ещё из дома выбраться» — взгляд на крутой спуск, с которого он скатился, показал, что надо искать другой путь.

      Аккуратно поднимаясь по скрипучим ступенькам, Влад задерживал дыхание, чтобы производить меньше шума. Наверху послышался звуки шагов. Влад стал прокрадываться к выходу, пытаясь ни во что не врезаться при блёклом свете прикрытого рукавом фонарика. Шаги стали громче, и послышались уже у входа на лестницу.

     Уже не скрываясь, взломщик Бильбо рванулся к двери, и стал сражаться с непослушными запорами.

— Стой, ты кто такой? Как сюда попал, тут же везде магическая защита? Ты что - простолюдин, совсем без способностей? Тогда что ты тут делаешь, в деревне селки? Стой, кому говорю...

      Невидимые кандалы сковали руки и ноги незадачливого грабителя.
      На Влада смотрело искажённое яростью лицо колдуна: — Вор, негодяй. Отвечай, кто ты, и что ты тут делаешь?

— Сам ты вор… Шкуры крадёшь. И ты нифига ты не старик Джонсон… Что с хозяином сделал?

— Перед смертью узнаешь... Я величайший из последователей Алистера Кроули. Многие его работы ещё не до конца оценены. Я изучаю оборотней, все виды. Я смог обращаться в волка, используя шкуру ликантропа, не становясь сам оборотнем.
        А здесь деревня селки, людей - тюленей. Плавать в океане, свободным от всех - моя мечта. Но пока не реализуется... Шкура старика расползлась во время обряда, старый помер. Пришлось его закопать, от греха подальше, на кладбище, правда без обрядов. Где покойника не будут искать? Хочешь спрятать лист, неси его в лес. Но тут эта скотина ко мне прицепилась. А я тебя вспомнил, это ты ту девку на углу долбил, когда я бежал… Пардон, за прерванный коитус. Мог бы, напоследок, кончить. А так и помрёшь, дрочилой!

      Онемение в руке, прижатой к шагреневой коже, стало уменьшаться. Влад слабо пошевелил кистью и задал следующий вопрос, чтобы потянуть время: — Вы говорите - деревня селки. Тут что, все оборотни?

— Да, уникальное поселение, последнее в Англии. Вначале была одна селки, чью шкуру украл и спрятал рыбак. Она родила ему детей, но потом нашла свою кожу, и сбежала в море. Но так полюбила своих детей, приходила их навещать, что осталась добровольно с семьёй. Рыбак, естественно, по пьяни всё разболтал друзьям, и те - так же ночью, когда селки вышли из моря танцевать у костров, украли шкуры девушек, и взяли их в жены. Селки живут дольше обычных людей, и в посёлке постепенно остались только селки, или их потомки.
        Селки - морские фейри, волшебный народ. Они хоть живут долго, но не бессмертны. Когда селки умирает в человеческом облике, его шкура достаётся младшему потомку в семье, и тот может становится тюленем и плавать в море.
      У меня нет крови селки, и не получается превратиться в тюленя. Пока я в процессе изысканий; шкура, которую ты прячешь под мышкой, уже не первая, и, похоже, не последняя. Отдавай её, и иди в подвал, у меня как раз закончилась жертвенная кровь - ты вовремя появился.
 
      Уже свободно двигающейся рукой Влад отодвинул засов, повернул вертушку замка, и вывалился из двери, перекатываясь, и стирая туловищем каббалические знаки, начертанные мелом у порога.

    Огромная чёрная тень мелькнула над распростёршимся телом Влада, горящие глаза, как прожекторы, выхватили фигуру чародея, пытающегося наложить новые защитные заклинания. Так же беззвучно голова заклинателя отделилась от туловища, забрызгав кровью прихожую. Псина кровожадно схватила башку за ухо, и одним гигантским прыжком скрылась в ночи.

— Вот этот дом, дедушка Брайан, — послышался голос Розмари, и несколько фигур подошли к крыльцу.

     Онемение прошло, Влад сидел на ступеньке, в шоке от всего происходящего. Он развернул шкуру, как знамя победителя: — Шкура цела, колдуна убил грим, и скрылся с его головой. Скорее всего, в приорат. На кладбище свежая могила, там хозяин дома. Похороните его по-человечески, хоть и был он тюленем…

        Влад дерзко смотрел в глаза Брайану: — «Ну, и что ты со мной сделаешь?»

        Тот грустно покачал головой: — Мы опоздали, Дилан умер.   
       Он бережно свернул кожу в рулон и отдал её Розмари: — Ты последний потомок его рода, теперь эта шкура твоя, по праву.

       Все разошлись, отставив пару наедине.
— Мой мир - океан, вольная жизнь в волнах. Только раз год я смогу возвращаться на берег. Такая жизнь не для нас двоих. Или ты сможешь держать меня в плену, на суше, спрятав шкуру?

— Нет, я не буду заставлять тебя, никогда!

— Но я не хочу уйти в море девственницей. Пойдем на пляж, возьми в коттедже какие-нибудь одеяла. Всё равно этот дом осквернён, его сломают, или сожгут, как только мы уйдём...

      Влад набрал охапку одеял, и вместе с Рози двинулся к морю. Он знал одно тихое местечко, между дюнами, закрытое от любопытных взглядов кустарником.

        Влад аккуратно расстелил покрывала, соорудил крытый шалашик из веток, и разжег небольшой костёр.

        Полностью разделся сам и стал неторопливо, по одному предмету, снимать одежду с Розмари.

        На ветру её кожа покрылась мурашками, и он положил её в шалаш, продолжая покрывать поцелуями всё тело, подбираясь к самым лакомым кусочкам. Тело девушки стало требовательно выгибаться, навстречу его ласкам. Волшебный жар волнами накатывался на парня, вся сущность фейри смывала его сдержанность, но он держался из последних сил, желая, чтобы этот раз остался в их памяти как бесценное сокровище. Он неторопливо одной рукой гладил напрягшуюся грудь, нежно, как крылом бабочки, касаясь чувствительных розовых сосков, а другой дразнил и тормошил клитор.

     Розмари широко раздвинула бёдра и изогнулась, высоко выставив влагалище, на котором в свете костра засверкали первые капли. Влад провёл языком по солёной от пота влажной расщелине, вызвав судорожные всхлипы партнерши. Он перебрался целовать её коралловые губы, и подвёл член ближе к телу. Жемчужные зубки прихватили его ещё незажившую губу, а нетерпеливый пальцы стали судорожно запихивать его в ещё пока узкое отверстие.

       Влад неторопливо задвигался, чувствуя кончиком гибкую преграду, и понемногу разогревая всю полость.   Рози раскраснелась, вонзила ноготки в спину партнёра, и не в силах больше выносить сладкую пытку, ещё больше прогнулась, и насадила себя глубоко на нефрит. Сложная смесь боли и наслаждения взорвала девичью сдержанность, и Рози судорожно задвигалась в такт только им слышимой мелодии, превращая сольное выступление в дуэт. Выплёскиваемая ею магия снесла все фобии и запреты Влада, у него остались только животные инстинкты.

      Тишину разорвал первый крик - Рози уже не сдерживала себя, да и Влад забыл о стеснительности. Шатер развалился, любовники катались по песку, меняя позы и стараясь как можно глубже достать до ранее нетронутых сокровищ. Огонь потух, присыпанный волной песка, разбрасываемого телами в пароксизмах страсти.
 
      Разгорячённые тела медленно остывали на прохладном песке. Не в силах расстаться, уже кончивший, Влад продолжал двигаться в теле любимой, постепенно опять наращивая темп. Магия фейри снова завела механизм продолжения рода. Слепые от вожделения, они передвигались по пляжу, меняя и узнавая новые позиции. Розмари уже жалобно стонала, когда разгоряченный Влад ускорил темп, желая полноценно закончить этот заход. Мужчина понял, что причиняет уже боль, вместо удовольствия, и рыцарски отодвинулся. Но, не в силах бросить начатое, повернул партнёршу на живот и вошёл немного выше. Девушка на миг замерла от новых, тоже болезненных, но уже не таких саднящих ощущений, и задвигалась, доставляя своему мужчине удовольствие. Влад исторг дикий звериный рык, опустошая последние закрома родины и посмотрел вверх.
 
       На него с дикой ненавистью смотрели глаза Виктории. Потом та повернулась и скрылась в темноте.

      На горизонте разоралась зарево пожара, уничтожающее оскверняющие следы колдовских ритуалов. Розмари нашла шкуру среди разбросанных по пляжу вещей, и двинулась с ней к океану.

— Не ходи со мной, —сказала она Владу, нежно целуя его в распухшие губы. — Не хочу, чтобы ты видел момент превращения. Не буду загадывать, но я надеюсь ещё когда-нибудь увидеть тебя…   Смотри внимательно, когда придётся быть на море, возможно это я там, в волнах.

     Влад сидел на развалинах шалаша, собирая свои разбросанные пожитки. Тёмная фигура в прибое оглянулась, проводила его почти человеческими глазами, и, шлёпая ластами, с всплеском погрузилась в воду.

      Спина горела от свежих ссадин, и искусанные губы жгло от катящихся слёз. Песок забился во все возможные места, и натёр их до крови. Но больше всего кровоточила душа; из Влада как будто вырвали сердце, и оставили вместо него холодную чёрную космическую дыру.

       Медленно, шаталась, поднялся он на ноги, и побрёл в сторону коттеджа, где ожидала его возвращения такая же осиротевшая Меррил.

       Небо плакало вместе с сельчанами. Дилан умиротворенно сложил на груди руки, отрешившись от всех земных забот в маленькой часовне. Влад подошёл к Меррил и тяжело опустился рядом, на скамью: — Одна девушка сказала руководству школы, что беременна от меня.

— Но это же неправда, да?

— Насчёт беременности не знаю, но точно не от меня... Но нас с Рози если не видела, то слышала вся деревня. Отрицать отношения с какой-то девушкой... сложно. А рассказывать с какой именно... нельзя.

— Зачем ей вообще наговаривать?

— Она видела нас с Розмари на пляже, перед уходом в море. У Виктории были планы на меня, вот из ревности решила нагадить. Меня отзывают домой, сегодня уезжаю… Пришёл отдать последний долг Дилану, и попрощаться с Вами.

 — Ты же можешь, наверное, остаться?

— И ждать раз в год Рози из моря? Без жилья, работы? Я не хочу, простите. А один раз не выдержу, и спрячу шкуру… и потом каждый день буду видеть, как плещутся морские волны в её страдающих глазах…
Прощайте, и …  спасибо за всё…

Зелёный дом 2. Глава 4. http://proza.ru/2024/05/27/600