СВО и ее военно-политическая тематика

 Правда Русской Истории и ее расовые гармоники

Часть 4

СВО и сегодняшняя военно-политическая тематика

Статья «Написать всю правду о войне!» задумывалась ее публикаторами, как прославление военкоров через лидерскую деятельность Симонова. А косвенно показала переплетение событий и судеб тех участников Великой Отечественной войны с участниками СВО и событиями происходящими вокруг спецоперации на Украине сегодня. Преемственность их совершенно очевидна. В сей статье славословят военкора, певца ВОВ, писателя и поэта Константина Симонова, но Наш с Вами разговор пойдет не о личностях того и нынешнего времени, а о социальной системности России, того и сегодняшнего Русского Культурологического Мiра, в кою эпоху живем Мы с Вами. Вчера и сегодня, уже шесть десятилетий, Нам с Вами красят эпоху ВОВ и всех ее участников одним пожизненным идеологическим красным цветом «марксизма-ленинизма», сталинского разлива, как «фронтовиков» и «труженников тыла». Это лживая красная краска, вся та эпоха с 1917 года, это эпоха неутихающей Гражданской Войны против Русского Мiра, Русского Народа и его Культурологии, в «мирном» формате. ВОВ объединила, вновь сплотила разделенный красной идеологией и разнообразным антирасовым террором Русский Народ. После ВОВ у Русского Народа, понесшего неисчислимые жертвы, возникла надежда на прекращение этой Гражданской Войны в свете ее итогов. Но человеконенавистническая мстительность красной интернационалистской идеологии политического иудаизма после ВОВ вспыхнула снова и сфабрикованным «ленинградским делом» безчеловечно политически разтерзала всех русских героев ВОВ выдвинувшихся в ее итоге и казнила всех ее Лидеров. Но их дело живо, события СВО наглядное тому подтвеждение. Вот на этом историческом фоне давайте и подведем некоторые итоги той и прозреем реалии нынешей эпохи. И так статья «Написать всю правду о войне!»: -

«…Симонов был не только правдивым летописцем великой народной войны, но и серьезным, глубоким исследователем ее. Когда дело касалось войны, не было для него вещей несущественных, малозначащих — все было важно. И боевые действия как они выглядели на разных ступенях армейской иерархии — от рядовых до командующих армиями и фронтами, в разных видах войск. И ответственность Сталина за понесенные нами тяжелые поражения, и то, что немцам удалось дойти до Москвы и Сталинграда, Ленинграда и Кавказа. Суждения Симонова о войне были проницательны, взвешены, основательны.

Симонов – видному авторитетному участнику ВОВ Д. Д. Делову, 29 июня 1964 года, в ответ на его критическое письмо о публицистическом шельмовании Симоновым Сталина: -

«Я считаю, что наше отношение к Сталину в прошлые годы, в том числе в годы войны, наше преклонение перед ним в годы войны,— а это преклонение было, наверно, примерно одинаковым и у Вас и у меня,— это преклонение в прошлом, не дает нам права не считаться с тем, что мы знаем теперь. Да, мне сейчас приятнее было бы думать, что у меня нет таких, например, стихов, которые начинались словами: «Товарищ Сталин, слышишь ли ты нас?». Но эти стихи были написаны в сорок первом году, и я не стыжусь того, что они были тогда написаны, потому что в них выражено то, что я чувствовал и думал тогда… Но, с другой стороны, тот факт, что я писал тогда такие стихи, не зная того, что я знаю сейчас, не представляя себе в самой малой мере всего объема и злодеяний Сталина по отношению к партии и к армии, и всего объема преступлений, совершенных им в тридцать седьмом — тридцать восьмом годах, и всего объема его ответственности за начало войны, которое могло быть не столь неожиданным, если бы он не был столь убежден в своей непогрешимости. Все это, что мы теперь знаем, обязывает нас переоценить свои прежние взгляды на Сталина, пересмотреть их. Этого требует жизнь, этого требует правда истории».
С товарищеским приветом. К. СИМОНОВ.

Герою ВОВ М. П. Девятаеву, Москва, 12 февраля 1966 года: -

«Дорогой Михаил Петрович!
Иногда сейчас кое-кто начинает говорить, что зачем, дескать, ворошить тяжелые страницы периода культа личности? Это неверно. Мы с Вами оба знаем, как много героического сделал народ вопреки всему тому черному, что было связано с понятием культа личности...»

А вот характерные отзывы на эту статью: -

«Тот факт, что я писал тогда такие стихи, не зная того, что я знаю сейчас, не представляя себе в самой малой мере всего объема и злодеяний Сталина по отношению к партии и к армии, и всего объема преступлений, совершенных им в тридцать седьмом — тридцать восьмом годах, и всего объема его ответственности за начало войны…».
Да-а, вот такую преступную чушь писал наш (псевдо)классик со времен пресловутого ХХ съезда. Как бы он потом ни оправдывался, чести ему это не делает. Конъюнктурщик...»

«Подождать подходящий момент и обгадить страну и её руководителя при котором был всемерно обласкан властью это без сомнения «талант» (политического флюгера, типичного красного политрабочего, политического иудаиста В.М.)

«К сожалению, многие безгранично поверили в лживый доклад подленького, недалёкого и коварного Кукурузника. Вот и Константин Симонов судит, политически ориентируясь на опус мерзавца, который заложил бомбу под СССР, которая в 1991 году и взорвалась. Да, несомненно, что многое нужно было менять в стране. Но историческую роль того или иного деятеля оценивают по тому, что хорошего он принёс стране»

«Симонов был не только правдивым летописцем великой народной войны, но и серьезным, глубоким исследователем ее».
Это издевательство и просто смешно. Да кто в те времена мог быть «правдивым» и «глубоким». Такую категорию людей, большевистская интернационалистская чужеродная система, исключила из жизни страны уже после Октября в 20-30-х годах»

«Симонов есть прифронтовой фронтовик, в атаки не ходил, в траншеях не воевал. Ближе штаба дивизии к передовой не был. Вкусно ел, мягко спал, вволю пил с комдивами. Настоящую окопную жизнь солдата на своей шкуре не прочувствовал. Не зря в народе всю эту корреспондентско-писательскую шушеру, всех этих сказочников называют прифронтовыми фронтовиками»

А теперь вернемся к Симонову и к той эпохе.

Строгий распорядок работы и дисциплина труда были присущи Симонову до конца его жизни и отмечены всеми мемуаристами. И когда Симонов только начинал и тогда, когда на него работал целый штат помощников и стенографисток, организация труда всегда была жесткой и точной. В своем «Романе-воспоминании» писатель Анатолий Рыбаков дает жесткое заключение: -

«Симонов в партию, в политику пришел из литературы. Знаменитым его сделала война, время, советское время, ему Симонов служил ревностно, он был советский интеллигент, просвещенный царедворец, а не партийный монстр. <…> (где бы ог не находился тогда В.М.) Симонов все равно не мог быть на обочине, он должен был быть только на Олимпе, он служил этой системе при Сталине, будет служить, когда Сталина нет и равного ему нет. Систему всегда возглавляют аппаратчики, и задевать их не следует (что смертельно опасно В.М.)».

Здесь необходимо дать набросок политического портрета Симонова. Показательно и это не только мое мнение, что книгу «Глазами человека моего поколения» Симонов начинает подробным описанием вымышленных несчастий своей семьи, коя была связана с его вымышленной биографией и происхождением, там сплошь аресты, ссылки, тюрьмы. Высказывается мнение  о том, кто же на самом деле был отцом Симонова, об этом он в своей автобиографии умалчивает, как и о происхождении матери. Обо всем вышесказанном Симоновым говорится с чувством парадоксального достоинства, как вроде все это мы перетерпели и все равно остались верными партии. Симонов предстает здесь, как вассал при государе, вассал, уважающий своего государя, служащий ему верой и правдой.

Приписываемое Симонову дворянское происхождение чистый вымысел. Симонову то приписывали, как и директору Эрмитажа Пиотровскому, кровное армянское присхождение, то иное,трактуя его фамилию, как Симонян. Но вот отзыв одной читательницы, армянки, поставил все на свои места. Она тоже Симонян и позиционировала Симонова своим дальним кавказским родственником, поясняя, что в Армении они Симоняны, в Грузии Симоношвили, а в России русифицированный вариант их фамилии Симоновы. А по факту все это типичные потомки иудохазар, кои в итоге военных походов Великого Князя Светослава 962-964 годов разбежались по миру. После  разгрома крепостей низовий Волги, Дона и Прикастия русским князем Светославом в ответ на иудохазарско-рахдонитскую экспансию и в результате распада, растворения в небытие, паразитическо-рабовладельческого Хазарского Каганата сами иудохазары растворились в среде народностей Кавказа, причерноморья и черноморского побережья Кавказа, Крыма, Средней Азии и Европы.

Вот типичный пример представителя потомков иудохазар, «поэт аварец» Расул Гамзатов. Тот был прославлен в «ссср» песней «Журавли», якобы на его стихи. Гамзатов переводческий поэт, он писал исключительно на аварском языке. А вирша о журавлях, то ли гусях Дагестана, на основе коей, через представителя переводческой мафии «наума гребнева», несколькими редакциями русских литературных гастарбайтеров, появился сам текст песни «Журавли», на музыку Френкеля. Он не имеет к этой популярной в народе песне никакого поэтического отношения. После окончания Литературного Института Расул Гамзатов фактически всю свою поэтическую жизнь прожил в Москве. Популяризация творчества «аварца» Гамзатова характерна как «яркого представителя роста социалистической культуры советских народов». Она была типичная для подобной публики, представителей «братских республиканских народов» в «ссср». Это была обычная политическая раскрутка подобных «творческих личностей», как роста самосознания и культуры «ранее угнетаемых великоруским шовинизмом братских советских народов». Цель была примитивна и очевидна, наглядно идеологически, прославляя свою колониальную системность «социализма ссср» показать «стремительный культурный рост братских республиканских и автономных народов» благодаря советской власти и ее могучему духу строителей социализма.

Вот и творчество Расула Гамзатова закономерно получило высокую оценку в отзывах и высказываниях родственных ему деятелей культуры либерально-диссидентского плана: - С. Маршака(глава переводческой мафии В.М.), А. Твардовского, К. Чуковского, Е. Евтушенко, И. Юсупова, Ч. Айтматова, Р. Рождественского, К. Кулиева, С. Михалкова, В. Астафьева, М. Исаковского, И. Андронникова…

Характерно, что в данном списке нет ни единого представителя советской «русской партии». Те несмотря на свое просоветское ренегатство, все же оно было «рукой дающего», прекрасно видели творческую убогость этих творческих «республиканцев» и «автономщиков», за редким исключением. Характерно и то, что с «обретением независимости» этих народов, то раздутое политически их советское значение и «всенародная» популярность всех без исключения этих деятелей культуры советских времен, там в независимых государствах, да и российских республиках также, мгновенно испарилось до ничтожного прислужнического. Характерно и то, что сегодня внучка «аварца» Гамзатова проживает в Израиле. Она доказала свое «еврейское» происхождение.

Здесь же выходцы из тех же иудохазарских кочевнических племен и народностей: - «русифицированные дворяне» Михалковы, «политически опылившиеся тюрки», Горенко-Ахматовы-Гумилевы, множество «одесситов», деятелей культуры «ссср», как и тот же «лезгин», дагестанский олигарх Керимов, «чеченец», бывший зять Пугачевой-Певзнер, Р. Байсаров и т. д.

Из Симонова и иных ему подобных политикански лепят культурную элиту «ссср». Первой опубликованной работой Симонова станет поэма о Беломорканале. Симоновский пиджак 30-х годов уже украшен первой наградой 20-ти летнего поэта. Вот он на фотографии с однокашником Евгением Долматовским, на фотографии с Сергеем Михалковым, ровесники сияют улыбками так же, как и их новенькие ордена. Командирская форма, фуражка (Халхин-Гол, 1939 год), гимнастерка и пилотка (Западный фронт под Смоленском, 1941-й) обозначают повороты симоновской жизни. Перед ВОВ сложился знаковый дуэт Симонов и сверхпопулярная актриса Серова. Эта пара выглядела мужественным эталоном - Воин и Дева. Дева правда оказалась не совсем того качества, быстро пошла по рукам и в итоге вскоре проземлилась на «стакан». Но на репутацию псевдовоина Симонова таковые мелочи жизни не повлияли. В 1946 году Симонов, молодой редактор «Нового мира». Он «отрабатывает» свое положение установочными статьями и докладом по борьбе с космополитизмом и низкопоклонством. Совсем недавно он вернулся из длительных послевоенных заграничных вояжей, сначала в Японию, а потом  в США.

После публикации романа «Живые и мертвые» Симонова, где главный его герой политрук Синцов, что снижает жизненность и достоверность романа, война в изображении Симонова идеологически потребовала мощной политической корректировки своего творчества со стороны всех писателей о ВОВ: - Алеся Адамовича, Григория Бакланова, Василя Быкова, Юрия Бондарева, Вячеслава Кондратьева, Виктора Астафьева и прочих. Так что Мы с Вами в военном смысле ВОВ читаем либерально-политическую «выверенную симоновщину». Того же Фадеева икону советского писательского Олимпа, который никак не мог достойно отразить роль коммунистов и партии большевиков в своем романе «Молодая гвардия», раз за разом редактируя свой роман, довели до алкогольного самоубийства. Лишь выпавший из этой политической обоймы фронтовик, окопник Виктор Некрасов оставил более правдивое и наиболее близкое к действительности повествование о ВОВ - «В окопах Сталинграда». Хотя ее литературная ценность и литературное значение весьма посредствены.

После перевода и издания на Западе романа Симонова «Живые и мертвые» американский критик Гаррисон Солсбери, находясь очевидно под влиянием широко известного тоста Сталина, его оценки решающего вклада победы в ВОВ русского народа, дал ему следующую оценку: -

«Переворачивая последнюю страницу этой гневной и красноречивой книги, читатель ясно понимает, что Россия была спасена не благодаря своей коммунистической системе, а вопреки ей. Ее спасли русские мужчины и женщины, которые во все исторические периоды отличались терпением, патриотизмом, выносливостью. Потоки их добровольно проливаемой крови,  в конце концов, и остановили фашистское чудовище».

Симонов выступил с резкой политической отповедью американцу. Тот прочел в книге совсем не то, что сказал об этой войне сам автор: - «не стоит закрывать глаза на решающие политические и пропагандистские аспекты романа». Политическое флюгерство Симонова выглядит здесь крайне отвратительно. Примитивный антикультурологический советский флюгерный либерализм способствовал политическому восторгу и публичному преклонению Симонова перед публикацией Солженицына «Один день Ивана Денисовича», что не помешало ему далее ошельмовать автора и в августе 1973 года подписать оскорбительное официальное письмо против него же.

Как типаж «симоновщины» его социальная копия этого политического иудаиста, идеологического перевертыша, семейный клан «гимнюков». Тех же, как и Симонов, псевдодворян Михалковых. Мой покойный близкий друг Виктор Лихоносов вспоминал, как Председатель правления союза советских писателей Сергей Михалков на заседании союза вещал перед нами: - «Солженицын это советская социалистическая литературная глыба, его великое произведение «Один день Ивана Денисовича» шедевр литературной классики на все времена». И он же через несколько лет перед той же публикой, сурово гремел, потрясая тем же «Иваном Денисовичем»: - «Мы все в едином порыве должны осудить этого литературного власовца, этого гнусного пасквилянта на нашу великую советскую действительность». Сегодня два беса Михалковы, Никита и Андрон, гонят публично все ту же перевертышную идеологическую бесовщину.

Е. Долматовский писал после ВОВ «большая и неуклюжая писательская дача в поселке Переделкино была несколько перестроена, разгорожена на клетушки и названа Домом творчества. Особой популярностью тогда дома творчества еще не пользовались, и мы без унижений получили путевки, поселились в соседствующих комнатах и засели за сочинение пьес. Поскольку задуманы были пьесы о войне, в самом начале работы мы провели деловое совещание, на котором распределили свои драматургические зоны влияния»

Здесь надо показать сущностно, кем же сам Симонов был в той «культурной» советской системности. С 20-х годов культерегерскую колониальную русофобскую миссию либералистики в «ссср» возглавлял Эренбург, это отражено и в народных виршах: -

Завывает Эренбург
Жадно ловит Ибнер клич его
Ни Москва, ни Петербург
Не заменят им Бердичева

(одесситка, Вера Ибнер, племянница Льва Троцкого, в 36-м году безпрепятственно, безнаказанно с какими то мутными целями совершила родственный вояж в Норвегию, где в это время проживал Троцкий; эта «близкая» к Эренбургу «творческая публика» из «своих» не знала политических преград ни в чем, как и не боялась ничего; и в том числе и тех же «кровавых палачей большого террора» В.М.)

Эренбург, тесно общавшийся и опекавший молодого Симонова, сделал на него решающую ставку своего преемника, как на одного из «удерживающих» колониальный культерегерский курс политической иудаистики, идеологии «ссср». Вторая половина 30-х и 40-е годы убедили его в правильности данного выбора. Симонов личное подчинял карьерному, в общественных пороках пьянства и роскошества замечен не был, обладал концентрированной работоспособностью, как и умением своевременно реагировать на изменение «политического ветра». Он закономерно стал после ВОВ во главе издательства «Новый мир».

«Великая советская литература» перед русским творческим Гением Михаила Булгакова оказалась ничтожно политической подделкой под жизненную действительность. Когда в 60-х годах творческий Гений Михаила Булгакова начал прорываться из политических пут либерального колониального забвения, то именно Симонов был приставлен к процессу публикации в «ссср» его наследия. Так Симонов вместе с Еленой Сергеевной, вдовой Булгакова, отметился идеологическим руководством и редактированием публикации романа Булгакова «Мастер и маргарита». По сути он осуществлял идеологическое литературное проектное сопровождение всего творческого наследия Михаила Булгакова в политическом либеральном тренде, пытаясь удержать его в нужных колониальных рамкх, но тщетно.

Политическое резюме Симонова: - «Все лучшее, написанное Булгаковым, — тоже часть того великого целого, которое, все вместе взятое, называется великой советской литературой», это ритуальная формула колониальной советской системности. В случае Симонова она не нуждается в разъяснении, ведь он действительно так считал, полагал советскую литературу великой. У Булгакова Симонов идеологически видит «несовершенства», которые «были бы исправлены» автором, «если бы работа над «Мастером и Маргаритой» длилась бы еще и еще»… «Может быть, было бы додумано что-то еще не до конца додуманное или вычеркнуто что-то из того, что несет на себе печать неумеренной, избыточной щедрости фантазии». Симонов с мнимой идеологической высоты великой советской литературы подчеркивает и ограниченность взгляда М. Булгакова на современность. «Мы иногда колеблемся произнести слова: «ограниченность взгляда», говоря о большом таланте. И напрасно». Осторожность в оценках, всяческие оговорки сопровождают высказывания Симонова и о «Белой гвардии», и о «Театральном романе». Во всех случаях он упирает на якобы незавершенность замысла. Он берет на себя смелость договаривания за Булгакова, разумеется, в идеологическом русле, несомненной для политической позиции Симонова ощущения «величия советской литературы».

 Порожденная подобной политической иудаистики «симоновщины» сегодняшняя красная когорта военкоров и военспецов, типичных политических флюгеров, также идеологически не отмечает и принижает решающий вклад воинского духа русского народа в победе ВОВ. Они своими военно-политическими сказками, в политическом тренде восхваления красной колониальной системности «ссср», с каждым изменением политического курса» колониальной красной власти начинают петь новые «песни о главном». А тогда начиная с брежневских времен, как только утихла всенародная боль кромешных ужасов ВОВ, эта красная шушера политрабочих,  превратила День Победы в мерзкую псевдопраздничную вакханалию. Ее служки, красные политические ренегаты, с наслаждением распевали лживые политические красные песни о своей непогрешимой партии, ее решающем вкладе в Победу, не забывая и себя любимых: - «на пикапе драном и с одним наганом первыми врывались в города».

Сегодняшние военкоры и военспецы, эти красные флюгеры, наглядно показали свою гнусную роль в событиях с героическими безоглядными донбасскими штурмами «Вагнер». Бурно славословившие «Вагнер» эти нравственные политрабочие выродки сразу гневно заклеймили его при «провале путча». «Вагнер» возродил Русский Воинский Дух. И когда ренегатская прислуживающая прозападная роль МО стала наглядной, то руководство «Вагнер» после попыток добиться справедливости, во время массовой гибели их товарищей по оружию по прямой вине руководства МО, двинуло военную колону  походным маршем на Москву. Те события стали краеугольным камнем и вызвали истерический шок у всех уровней российской прозападной власти. Вот сегодня кремлевские небожители лихорадочно пытаются хоть как то выправить свое незавидное положение. А их политическая обслуга продолжает петь и плясать во внутрироссийском раже их пира во время условной чумы, а они сами продолжали туристически кататься на родной Запад.

У меня нет никаких источников информации кроме богатых жизненных наблюдений и сетевой пропаганды, я веду типичную скромную одинокую отшельническую жизнь 77 летнего русского «россиянина». Могу лишь предположить, что попытки обрести государственный суверенитет России сегодня поневоле совпадают у списанной в утиль Западом кремлевской власти и Русского Мiра. Только подобную суверенную государственность Мы и Они видим совершенно по разному. Наша голова должна болеть о том, чтобы Наша с Вами Победа в этой мировой бойне, в ее итоге, не стала очередной государственной казнью русской военно-государственной Элиты, в каком-нибудь сфабрикованном либеральным кланом условном «ленинградском деле».

Пока у Нас с Вами в ходе СВО не получается освободиться от колониального диктата Запада. Вот «советско-россиянские патриоты» кричат, а почему Путин в этой военной обстановке не арестовывает Шойгу и иных коррупционером МО, и не разстреляет их за государственную измену? Оставим в стороне его и иных властителей личные убеждения, они здесь не играют никакой роли. Ответ простой, и он напрашивается сам собой. Да потому, что, во первых, это не его конституционная компетенция, по Конституции Путин лишь ее «гарант». И чтобы такие властные функции у него появились необходимо введение военного положения, а конституционный юридический механизм этого не прописал и не допускает. А во вторых, Мы с Вами не знаем, как и реально не представляем до чего довели в разрухе Россию ее истинные хозяева антигосударственники, рыночные либералы. И здесь трудно предполагать, что в сегодняшних реалиях тут можно делать, а чего допускать нельзя и т. д. и т. п. Дальнейшие прогнозы будут здесь типичным гаданием на кофейной гуще, и это Наша с Вами общая сегодняшняя беда. Поэтому давайте на этом пока завершим Наше с Вами сегодняшнее обсуждение до следующей встречи.