9 Арм дневник срочника СССР 2 часть 3 гл

Глава третья

Ты на кого, падла, бочку катишь — замывка полов льдиной — казарменные хулиганы

1. Ты на кого падла бочку катишь

Как-то сплю я себе после отбоя, и вот кто-то начинает меня трясти и уговаривать просыпаться. Продираю я глаза, а надо мной склонился кто-то тёмный и страшный, ну я с перепуга через соседа старшину и дальше по кроватям.

— Стой ты куда, это я Ремешков! — кричит “тёмный и страшный”.

Ну, тут меня начинают все толкать, сбрасывая с кроватей по которым я ползал. Потом на шум прибежал дежурный по роте и включил освещение. Я смотрю, а “тёмный и страшный” это начальник котельной Юрка Ремешков, с которым я бутыльки из-под туалетной воды "взрывал" в топке.

— Серёга ты чего, это же я Ремешков, пошли бочки катать, — говорит Юрка.
— А чего тебе дня не хватило? — спрашиваю я.
— Вода в тех здании испарилась, как бы батареи не накрылись.
— А я тебе самый крайний, — отбрыкиваюсь я.
— Так ты же пока не удел.
— А ты Сироту возьми с собой, он там начальник.

Ну, тут на меня с верхних кроватей загудели старики, мол, хорош возгудать, вставай и пиндюрь!

Ну, в общем, отправился с ним за бочки катать. Но этот Бармалей вместо того чтобы прикатить пустую бочку к пожарному водоёму сначала пришёл за помощником в казарму, а сейчас мы порожняком идём в тех здание где была своя отдельная котельная. Бочка на двести литров, но катить её пустой по снегу одно дело, а водой по рыхлому снегу другое – 500 метров. Вот это каторга! Ну, откатили мы бочку к водоёму, наполнили через воронку водой, завинтили пробку и собрались выкатывать на дорогу и тут мне Ремешков вдруг заявляет, что устал, и катить в тех здание придётся мне одному.

И действительно оставляет меня одного в овраге у водоёма и уходит в казарму. Кругом темно, где-то далеко поют волки a capella. А как поднять бочку одному — это вообще немыслимо. Я несколько раз пытаюсь закатить бочку с разгона на край к дороге, но у меня ничего не получается и она летит обратно. И тогда я иду за Ремешковым в казарму. Его там нет, а где его искать я не знаю. В казарму он не заходил вообще. А время идёт и вода в системе постоянно испаряется, а этот смотался куда-то. На носу авария, а его нигде нет!

Я бужу старшину и он мне сдаёт секретное место Ремешков – он спит на топочном баке в тех здании, там у него тёплая лежанка. Ладно, думаю, я устрою тебе бал маскарад с фейерверком! Прихожу в котельную тех здания и добираюсь до этого спящего в одежде хмыря и прикидываю, как мне под ним открутить пробку для заливки воды.

Дело в том, что при низком уровне вода в баке начинает так разогреваться, что начинает кипеть и стравливать через специальное отверстие раскалённый пар.

Осторожно чтобы не разбудить спящего я сую руку ему под зад и начинаю откручивать горячую металлическую пробку на горлышке бака. После этого перекрываю стравливающее пар отверстие, и, отойдя к двери, жду, когда под задом Ремешков проснётся вулкан Ключевская сопка.

Вскоре он начинает вздыхать и ворочаться, а ещё спустя некоторое время, когда его ватные штаны наполнились горячим паром, подскакивает и начинает орать!

Я выскакиваю за дверь и бегу к водоёму. Прождав там Ремешков минут сорок, плюю на бочку и иду спать в казарму.

Когда мой сон в разгаре меня начинает будить громко матерящийся начальник котельной. Я его так же громко посылаю куда подальше. Завязывается потасовка прямо на кровати. Мой сосед Доля спросонья суётся к нам и получает удар в лицо. Потом прибегает дежурный по роте и включает освещение и начинается битва на смерть! После разбитых носов в кровь нас растаскивают и начинают разборки.

— Этот гад пустил под меня горячий пар и сбежал в казарму! — кричал Ремешков.
— Ничего я не пускал, я бочку не мог выкатить на дорогу, а ты наоборот меня бросил и ушёл, — оправдывался я.

В общем, нас отправили вытаскивать бочку с водой и спасать котельную. Как был Ремешков в сырых штанах, так и катил бочку. Мороз на ветерке был под тридцатку свежести, так что по приходу в котельную штаны у Ремня превратились ледяную корку! Пришлось срочно помогать их снимать, чтобы лезть ему на бак размораживать задницу. Попив горячего чая, мы залили воду в бак, и мы отправились катить бочку во второй раз. После сходили ещё раз, на всякий пожарный всё равно через час в казарме подъём, и поспать уже не придётся.

Старшина Доля потом рассказывал офицерам со смехом, что произошло ночью и как я, проснувшись, увидел Ремешков в чёрной мохнатой шубе и ничего не поняв рванул по кроватям.

— Ремешков за ним, а он от него. Ну, я-то понял, в чём дело надо Юрке помочь бочки с водой катать, а этот перепугался и удирает!

А раз качу я бочку с водой, а на встречу Василий на шишиге и пиликает, мол, отворачивай. Я как катил, так и качу и подкатил прямо к нему под колёса. А я Васей, оказывается, ехал лейтенант Сырокопчёнов. Видя, что я упёрся бочкой в машину он выходит из кабины и говорит.

— Ты на кого падла бочку катишь! Не видишь, армия едет!
— Ага, вместо того чтобы помочь вы только и делаете что катаетесь туда-сюда, — с обидой говорю я.

Сырокопчёнов, конечно, был хулиган и мог запросто послать любого, но тут он сказал Васе, что бы тот вытаскивал доски. Вася поначалу начал отнекиваться, мол, сам докатит.

— Я кому сказал, бегом!

Втроём мы закатили бочку в кузов и поехали к тех зданию где Сырокопчёнов сказал мне.

— Если надо отвезти бочку попроси Васю.
— Да щас он согласится.
— Вася согласится, я тебе отвечаю в натуре!

Когда лейтенант ушёл Вася сказал про него что он ненастоящий офицер, а фуфло ходящее. Ну, может и фуфло, а Вася после этого разговора никогда мне не отказывал подвезти бочки с водой. Общее же дело делаем.

А потом сидя в котельной у Ремешков я посетовал, что надо натырить на аэродроме бочек штук десять и подвозить к тех зданию на машине. На что мне Юрка ответил, что уже говорил об этом Маслоедову, а тот ответил, что солдатам тогда вообще будет нечего делать, а тут хоть какое-то развлечение. И это говорит майор советской армии! И действительно по его словам, чем нам там ещё заниматься, как только бочки катать. Это же не майору катать с его офицерами — пожизненными тунеядцами, во всяком случае, у нас на Селене.

2. Замывка полов льдиной

Это конечно было развлечением, прежде всего для стариков, чем для молодых солдат. Но такая уж тогда была идиотская традиция.

— Замываем полы льдиной, объясняю, что это такое, — говорит старослужащий рядовой Царёв. — Берёте лом и бежите к водоёму, где набирают в бочку воду, там откалываете льдину и несёте её сюда и тоже бегом, а то растает.

— Так зима же, как она растает? — спрашивает молодой боец.
— А это вы сейчас узнаете, как и почему.

Царёв выбирает двух молодых солдат, даёт им лом и отправляет на время к водоёму. Они бегут и откалывают себе по льдине. Прибегают обратно в тех здание. Царёв просит других молодых, прикинуть на глаз какая из двух льдин самая маленькая, ему показывают на льдину меньшего размера.

— Сами видите, пока боец её нёс, она успела растаять. Значит, боец решил, что он самый умный и поэтому он сейчас принесёт другую льдину.

Боец отправляется за другой льдиной и приносит на еле гнущихся ногах льдину невероятных размеров.

— А вот сейчас замывщики делают следующее, они обматывают льдины тряпками и замывают полы, пока их льдины не растают. Приступайте.
— А как же я буду мыть пол у меня льдина большая, — озадаченно говорит молодой с огромной льдиной.
— А солдатская смекалка на что? — спрашивает его Царёв.
— И что делать.
— Пока моешь пол, грызи её, — смеётся Царёв.

Я тоже прошёл эту процедуру, но один раз и то ради своего интереса. Второй раз я этого делать не стал и тогда Царёв стал угрожать, что сломает мне нос.

— Ну, тогда утром встанешь инвалидом, — ответил я ему в тон.

Что тут началось, подстрекаемые Царёвым ко мне подошли старики посмотреть на самого борзого. Начались угрозы избиения втёмную. В общем, всё то, что я уже слышал, находясь ещё в полку. Так обычно запугивают младший призыв.

— Ну конечно котлой вы все смелые, а вот один на один так очко словите, — сказал я, понимая, что мне терять уже нечего.
— Ну, давай со всеми по очереди, — говорит радиомеханик сержант Юровский Гена (Козлодуев) из Семипалатинска.
— Давай, только сначала ты с моими бойцами по очереди, а потом как устанешь я с тобой.

Юровский покраснел чего-то себе понял, поулыбался и сел к радиоприёмнику.

Тут вмешался старший сержант Магамедов, к которому меня прикрепили.

— Все разошлись, а кто его тронет, будет дело иметь со мной.

Магомедова все звали ласково Мага. Он был главный радиомеханик. Маслоедов специально отправил меня к нему, чтобы я не болтался до назначения на свободное место повара, если такое окажется в какой-нибудь части нашего полка. Работа была самая простая пайка проводов и плат. Правда, я в радиотехнике ничего не шарил, но мне этого и не нужно было, главное, чтобы правильно всё спаять.

А Царёв постоянно крутился, рядом норовя всякий раз дать мне хорошего тычка.

— Ты что по уставу жить хочешь, я могу тебе в этом помочь, — доставал меня Царёв. — Все нормативы каждый день будут все твои. Ты этого хочешь? И так упал и отжался сорок раз, потом моешь пол льдиной и опять отжимания.

— Да пошёл ты, — отвечаю я ему.

Терпел я недолго и вот мне подвернулся случай, когда после очередного тычка в бок я развернулся и сильно ударил его носком сапога под мениск колена, отчего он, охнув, уселся на пол. Тут сбежались посмотреть, что произошло остальные. Юров собрался вступить со мной в драку, но этого не случилось, потому что Мага сказал, что я знаю опасные удары в карате.

Ну, тут он, конечно, навёл тень на плетень никакой я не каратист и никогда серьёзно этим не занимался разве что посещал подпольную секцию но больше для собственного интереса. Знал, что если ударить под колено, то противник отключается наглухо. А Мага решил напугать Царёва и остальных и это сработало. Он мне потом сказал, что он тоже так пугал своих стариков, что типа он боксёр и его не трогали. Но Маге пришлось время от времени стучать на публику по груше и подкачиваться на гантелях. Зато теперь он крепыш что надо.

— Как-то ты резво его срубил, — сказал мне Мага.
— Я подумал, поначалу, что замою льдиной пол, так хоть физиономию сохраню, а откажусь, приеду домой с покалеченным лицом, а потом как-то всё спонтанно получилось. Такая злость на меня нашла, ну думаю, прибью гада!
— Ну и правильно сделал, что показал себя, сейчас мало кто захочет испытать тебя на прочность, я уже им сказал что ты занимался карате, отстанут. Сирота вон уже обходит тебя стороной, так что не ссать.

3. Казарменные хулиганы

Кроме отморозка Царёва были у нас и другие хулиганы. Был случай, когда один из стариков находясь вовремя обеда в столовой, посчитал что его тарелка немытая и слишком жирная. Позвав мойщика посуды, он приготовился швырнуть тарелку в него и как только тот выглянул в окно мойки, брошенный тарелочный диск вонзился в его переносицу. От полученного ранения солдат завалился обратно, а в столовой наступила гробовая тишина. Все уставились на метателя, а тот, как ни в чём не бывало, и выпил компот и с усмешкой вышел из столовой. Раненому понятно оказали первую помощь, а на вечернем разводе майор Маслоедов объявил тому старику трое суток кичи.

— В полку тебе ещё добавят, если не посадят в дисбат! – сказал ему майор и предупредил, ещё раз что если подобное повторится, то отправки на Дизель будут и это не просто слова.

Но все его угрозы так и оставались больше словами, чем воплощением.

Следующий случай — перелом рёбер, когда радист Кузнецов отказался приседать по приказу инструктора младшего сержанта Сиротина по кличке Тухлый, между молодыми бойцами. Мл. сержант сбил с ног радиста и стал окучивать сапогами, причём все остальные сидели на своих рабочих местах и никто даже не одёрнул этого бандита. А я как раз в это время был дневальным по роте и бил так сказать любимые баклуши, расхаживая по казарме.

Вдруг забегает радист Славка Кузнецов и, держась за грудь, бежит к своей кровати, где осторожно ложится на неё. Я ему типа ты чего нельзя днём ложиться, а он мне говорит, что Тухлый ему кажется, сломал рёбра. Я зову из каптёрки своего дежурного по роте, тот расстёгивает гимнастёрку бойца и, задрав рубашку, осматривает побитое до кровоподтёков ногами туловище. Потом говорит мне, чтобы я позвал старшину роты.

В общем, пока я его искал, прибежали офицеры и врач. Потом побитого солдата посадили в машину и повезли в госпиталь. До вечера в роте росло напряжение, что что-то будет. Сиротину уже пророчили поездку на Дизель, а это придурок только в ответ улыбался и говорил, что у него в штабе есть когти. Уж не знаю, какие у него были там когти, но я ждал, что этого урода отправят на Дизель – солдатскую тюрьму.

Вечером на разводе майор срывает лычки с Тухлого и объявляет ему трое суток ареста с отбыванием на дисбатовской киче. За такой проступок его могли бы запросто посадить, но не прошло. Какой был у этого бывшего младшего сержанта в полку покровитель, я конечно не знал. Но то, что ему ещё добавили всего семь суток, вместо Дизеля это было точно. После этого в роте наступило понятное затишье.

И вот новое ЧП пропал тот самый боец, которому влетала миска в переносицу. Поднявшись ночью, он взял сапог и с размаху опустил его каблуком на спящее лицо его обидчика. Морда спящего, тот час превратилась в месиво сломанных костей и зубов. А боец, видимо подготовившись к побегу, заранее открыв окно, с величайшей осторожностью вылез в ночь. Конечно обида у него была более велика тем более что того подонка даже не посадили на Дизель, а следовало бы. У человека нос изуродован, а тот подонок, отсидев свои копеечные сутки, вышел на волю и рассекает гоголем, да так словно ничего не случилось.

Только после развода выяснилось, что боец утёк, и где его искать было непонятно. Первым делом дёрнули самоходчиков, может, кто чего знает. На вопрос Стрельского, куда бы отправился первым делом Кузнецов, я ничего внятного сказать не мог кроме Хурбы за водкой я никуда не ходил, да и некуда. А дорога всего одна в — город Комсомольск-на-Амуре, где у Славки ни друзей, ни знакомых.

Но парень видимо до того обиделся на майора Маслоедова что решил, гори оно всё огнём и для него только один выход бежать из этой грёбаной армии куда угодно лишь бы куда подальше. За покалеченное лица давать какие-то жалкие сутки это я от майора никак не ожидал, как и многие мои сослуживцы.

По роте объявили тревогу и бросили на чёс окрестностей. А где искать Кузнецова кругом тайга, непроходимые болота, гнус, комарьё, дикое зверьё. На ягодках далеко не протащишься, вода гнилая, болотная ну разве что если держаться речки, а куда она приведёт, один Бог ведает. Если пешком по дороге до Комсомольска-на-Амуре, но это жуть как далеко, но при молодых ногах вполне даже возможно. Если он ушёл в полночь, то за примерно шесть-семь часов уйти он мог достаточно далеко. И так считали многие, но отцы командиры толи были недалёкие, толи думали, что Славка сидит в болоте и хрустит сухарями, наблюдая как его ищут. В общем, измазавшись в болотной грязи, солдаты вернулись ни с чем. А старшина Доля сунул мне свои сапоги, мол, помой и почисть. Ага, щас нашёл лакея, хоть мы с ним были взаимовежливыми, но чистить его сапоги не стал и он, увидев утром, что сапоги его не мыты и не чищены рассвирепел.

— Я тебя как друга попросил, а ты!
— А друзей о таком не просят и я тебе не лакей! Мог бы и сам помыть и почистить.

Доля посмотрел на меня как на врага народа, но ничего не сказал и ушёл мыть сапоги.

Потом ко мне подошёл белорус Белаш, мы за его созвучие с пирожком с мясом звали Беляшом, и кинул на мою кровать в присутствии Доли свои трусы.

— Чтобы завтра утром я надел их сухими и чистыми

— Будет сделано! — ответил я и, взяв трусы, ушёл в умывальник, где рядом был расположен туалет. Я слышал, как Доля сказал мне в след, что я чмо.

В туалете я первым делом намочил трусы и под презрительными взглядами сослуживцев понёс их туалет, где сбросил в очко и смыл.

— Ну, ты даёшь! — сказал мне Паршуков Славик.
— Я даже старшине не стал мыть его грязные сапоги, а стирать чьи-то трусы тем более не стану!

Утром Беляш подходит ко мне будит до подъёма и спрашивает про трусы.

— Они в очке червей кормят.
— Ты что сделал гад, у меня же нет трусов, — кричит он на всю казарму.
— Ну, я-то, откуда знал, что ты ходишь без трусов, ты мне насчёт этого ничего не сказал.
— А я думал, что ты их постирал, — сказал, проснувшись, Доля.
— Всё Беляш вали отсюда, я спать хочу! — говорю я этому наглецу.

И тут Беляш как врежет кулаком мне ну и началось. Я соскакиваю с кровати на белоруса, он на меня, тут же кровь, кулаки, ругань. Никто уже не спит, а мы лупцуемся!

И тут высокий голос на всю катушку.

— Рота подъём!

— Дневальный ещё раз крикнешь, получишь по морде! — кто-то кричит ему.
— Так Маслоедов же идёт! — отвечает дневальный.

Мы с Беляшом расходимся и болельщики тоже.

— Товарищ майор за время моего дежурства… — кричит, выбегая из каптёрки, дежурный по роте.
— Ладно, не ори, — говорит майор и, глядя в пол добавляет. — Кто тут у вас опять подрался.
— Да никто вроде…
— А это что Божья роса? — Маслоедов показывает на пол.

Дежурный наклоняется, и проводит взглядом капли крови до умывальника.

— Может…
— Давай обоих ко мне, — сказал Маслоедов.
— А кого? — дежурный делает вид, что не понимает.
— Ну, вот А и Кого в канцелярию, там разберёмся.

Дежурный находит меня и Беляша и объясняет суть дела

— Врите, что угодно, но про трусы молчите – неуставные отношения.
— Пусть Серый скажет, что Беляш на него приземлился со второго яруса, — предлагает Байсалов.
— А я что вам самолёт приземляться на чужую кровать!
— Ну сам придумай историю...

Мы заходим в канцелярию, а там уже весь цвет нашего офицерства. Майор Маслоедов, старший лейтенант Стрельский и лейтенанты Дунаев и Сырокопчёнов. Прапорщики как всегда уже ушли по делам службы.

Ну, мы объяснили, что случилось, мол, Белаш поскользнулся и свалился на меня и мы столкнулись головами, а Сырокопчёнов, покачав головой спросил.

— А ты чего Белаш не в своей кровати спишь, мальчиками интересуешься?

Присутствующие, зная острый язык одессита Сырокопчёнова тут же засмеялись.

— Да я к своей кровати подходил, а на полу харчок был, ну, я босой ногой и поскользнулся. Плюются там всякие козлы...

— А может ты сам какой-то не такой? — не унимается Сырокопчёнов под хохот остальных.
— Какой? — с выпученными глазами краснеет Белаш.

Потом Беляша начали доставать, подшучивая над ним по этому поводу. Мораль всей этой истории — не делай того что предлагают, а сделаешь, сядут на шею и зачморят.

 
*Текст постоянно редактируется

Продолжение следует...

Сначала популярные отзывы:
(под моей редакцией орфографии текстов - народ не знаком с ворд)


1. Альберт Мирз

— Приказ зачитывали, что у нас в дивизии (РВСН), на дежурстве в РУС 1 сержант ударил дежурного связиста журналом по голове, посчитали за неуставку, посадили в дисбат.

2. Владимир Чаиркин

Ждём истории про Нельму, родную точку.

Автор: привет, в Нельму я прилетел на вертолёте в июне, а сейчас согласно дневнику на носу Новый год, декабрь. Немного поджимаю обновление дневника - оставляю самые интересные приключения.

3. Алексей Горленко

— Добрый день, очень интересно, служил срочку в Хурбе 2, 91-92 гг после Приморья, перевели, один раз добирались с другом из Комсомольска-на-Амуре на попутках до части. Перед подъемом были в роте, стройбат возле аэропорта, а вы в какой части служили?

Автор: Служил в в/ч62231 9-го радиотехполка

*Недавно откликнулись старики-сослуживцы один из них радиомеханик Геннадий Юровский (Козлодуев), другой зав. котельной Юрий Ремешков (Ремень) пишут что, дескать, не всё так было, но в целом похоже. И конечно, что жестоко гоняли молодых, отрицают, типа это кто-то другой из соседней “республики”. Словом всю память по прошествии лет отшибло.
Забыли? Так записывать надо!
.
Продолжение следует...