Живой

***
Грозное,  серое  небо  надвинулось,  как-будто   наклонилось надо мной, уставилось  на меня, серые суровые облака  закрыли  солнце и они  с трудом пробивались вниз  к земле  ко мне, в вдалеке в серой дымке виднеются силуэты гор.
Я лежу  и  кажется  не  могу  двинуться,  но как  не  странно  я дышу ,блики  солнца мешают мне уйти и дразнят . Я жив ,определенно жив, боль повсему  телу и шум ,шум травы и голоса, чьи-то шаги.
Стой,  я двигаюсь, нет меня тащат,  прямо волочат  по траве,  как мешок с картошкой и голоса не наши местные. В моей голове пролетают события последних нескольких часов, приказ занять высоту, зеленый, высокий склон, потом огонь, кровь, шум, ругань  засада, вспышка боли и тишина . Я думал, что я умер или может это сон, нет вряд ли и уж точно меня не в рай несут, все плывет, пейзаж размывается и я опять теряю сознание…..
Очнулся  я в каком стареньком маленьком ветхом сарае или скорее в хлеву, потому как валялся на соломе и еще старых дырявых мешках и другом тряпье, естественно не помню точнее смутно помню как оказался здесь. Голова гудит и мысли отказываются  слушаться, виски горят, лучше тогда не о чем не думать и все забыть.
Но нет, как всегда, обрывки белые пятна памяти  заполняются картинами, как островки, появляются они из темной воды.
Вот я открываю глаза, надо мной склонилось чье-то лицо, все как в тумане,  две фигуры большая и маленькая разговаривают между собой,  я лежу внизу и наблюдаю,  как-будто смотрю фильм, потом фигуры удаляются, после я начинаю двигаться, точнее меня волочат по траве, я отключаюсь, наверное потерял много  крови. Вспышка, острая боль, виски горят как бешенные и картины одна за другой  очень быстро сменяя друг-друга словно в короткометражке Я и наши ребята Олег, Колян и Санчо пошли за дровами и вдруг взрывы, крики –Серый не спи,  они здесь !!!!- проводник, собака всех продал ! Серый это мое имя, точнее Сергей, снова боль и белая пустота, я откидываюсь обратно на солому, голова как не своя и мозги кипят, в горле пересохло, ужасно хочется пить. Я пытаюсь встать, все болит, но уже полегче, но падаю, что-то тянет меня и не дает выпрямить ногу, она затекла, черт да на ней цепь, очень интересно, но у меня нет сил вырываться и  решаю просто пока осмотреться…
***
Я не знал, кто они и куда они меня тащат. И зачем им это, не проще меня врага и чужака добить прямо здесь на месте. К чему им такие сложности, нести меня столько времени и для чего, чтобы казнить в лагере прилюдно среди друзей и родственников. Слишком много чести и хлопот не оберешься.  Хотя у меня была догадка, почему они так возятся со мной, как с паршивой овцой. Живым я стою намного больше, чем мертвым. Какой-нибудь зажиточный аксакал наверняка с радостью купит белого раба. Мальчик и старик время от времени о чем-то говорили но, о чем я не мог понять. Они говорили на своем диком для меня языке. Несколько раз я терял сознание, похоже, у меня сломана нога. Они тянули меня на импровизированных носилках из бревен и палок. Поверить не могу, столько усилий, что бы просто отправить меня в яму. Меня волокут, как куклу по моим подсчетам дня три, может больше. Мальчик смуглый, волчонок все чаще таращится на меня своими злыми черными глазами, старик напротив ,старается на меня не смотреть. Седой и коренастый он все больше молчит и тянет лямку со мной на конце. У него орлиный хищный профиль и молодые острые глаза цвета неба. Небо это единственное зрелище доступное мне потому как любое движение, любая моя попытка повернутся набок или привстать, вызывает в моем теле дикую и жгучую боль, как будто я весь горю.
Ночью в наши редкие остановки я смотрю на догорающий костер, а когда становится, невыносимо гляжу наверх на звезды и считаю их лишь бы не заснуть. Спать нельзя,  пропустить момент, когда мои новые знакомые будут резать мне горло. Поэтому ночью я сплю с открытыми глазами. Удивительно, но старик со зверенышем кормят и поят меня. Правильно, я не должен умереть раньше срока. Меня ведут на убой, как барана, как глупо, бросьте меня подыхать прямо здесь. Да прямо здесь и сейчас. Однажды я проснулся и увидел, как старик навис надо мной как стервятник над добычей. Он ничего не сказал только, смотрел, не моргая как мертвец. А когда я спросил, в чем дело он только рассмеялся и ушел. Ночами они меня стерегли по очереди. Мальчик волчонок только ворчал на своем непонятном языке и зло зыркал на меня. Настоящий звереныш и я понял, что если бы не старик, он с удовольствием меня зарезал, не раздумывая как свинью. От нечего делать я все больше прислушивался к их разговорам и понял, что мальчика зовут Алих а старика Хамит. Интересно о чем они думают, эти двое дед и внук, когда глядят на меня своими колючими темными глазами. Пытаются ли они разгадать, какие мысли крутятся у меня в голове.
Из раздумий меня вырвал протяжный и глухой волчий вой, меня как будто окатили ведром холодной воды. После этого короткого пробуждения я снова провалился в забытье. Все мое тело горело, как будто на пожаре. В горле пересохло как в пустыне и жутко хотелось спать. И я спал мертвым сном.
Снова ночь, мои глаза открыты, я лежу и гляжу на звезды.  Холодные золотые звезды немые как тишина. Ни слова, ни звука, горы и лес молчат. Глухо как на кладбище подумал я. А может я умер . Такая смерть лучше чем  тебе отрежут голову в зиндане под крики и улюлюканье местных. Не хочется доставлять духам такое удовольствие. Вот мои новые приятели расстроятся, что не довезли меня. Но тихо слишком тихо настала тревожная тишина. Пустая и безликая, мрачная, черная как космос. Ни мальчика ни старика, похоже, им самим надоело и они меня бросили. Интересно, я умру от жара или меня сожрут дикие звери. И тут мне стало по-настоящему страшно. Смешно признаться, но когда я остался совершенно один, я даже начал скучать по маленькому зверенышу и его деду. Какие а ни какие а люди, пусть мы с ними враги, пусть мы разные и чужие друг другу, как будто с разных планет. Но когда я стал свободен, мне стало не по себе. Я пытался вспомнить какую-нибудь молитву, но не смог. Только ледяные и безмолвные звезды глядели на меня свысока с презрением и тоской. И когда я был уже готов поверить В Бога, да хоть в черта, в кого угодно. Я услышал легкий треск сзади, а потом чья-то ладонь закрыла мне рот. Я ощущал чье-то дыхание. Холодная сталь ножа ласкала мне горло и кололо ледяным касанием. Ну чего же ты ждешь, тварь. Кончай уже, я не вижу тебя, но знаю, что это ты звереныш, а где старик. Я знаю, он смотрит, он наблюдает за нами в темноте. Кровавое месиво красный закат. Я кричу во все горло из-за всех сил. Но почему я еще могу кричать. Я просыпаюсь в холодном поту липкий страх тянет меня назад, но я жив. Это сон, это был просто страшный сон. Но где сопляк, где старик. Я не узнаю это место. Оно не похоже на наше лежбище в лесу. Где горы, где камни. Где звезды черт возьми, я что сошел с ума и ничего этого не было.-Вы бредите произнес спокойный голос врача. И человек в белом халате накинутом на плече продолжил.-Вам нужен покой. Два дня назад двое местных, мальчик и старик вынесли вас к заставе. Не знаю почему но они спасли вам жизнь, еще немного и лихорадка бы сожрала вас живьем. Я откинулся на подушку ни сказав ни слова. Доктор еще рассуждал о моей больной ноге, но я уже не слушал. Старый волк и волчонок спасли мне жизнь. Эти мысли еще долго не покидали меня вплоть до возвращения домой. Меня списали по ранению. Спустя некоторое время я пытался найти или хоть что-то узнать о моих спасителях. Я был им должен, а я не люблю оставаться должником. Но ничего, никакой информации добыть не удалось. Ни кто, ни где живут. У меня были только их имена, они исчезли как тени. Тени забытой войны.