Ошибка алхимии

Дождь не стихал. Небо всё сильнее затягивало тучами. Маленькие лужицы сливались друг с другом упрямыми т-тысячами, заставляя землю раскисать и прекращаться в чавкающую, затягивающую субстанцию. Даже самые упертые летающие ящеры сложили крылья и спрятались под беннетиты. Они могли не опасаться, что их захотят слопать тераподы – кто захочет топать по такой слякотищи? Да сил больше отдашь, чем получишь еды! Уж что-что, а логично мыслить птерозавры умели.

-Тля..., - раздался необычный звук, и пару праотцов современных пернатых чуть не взмыли в хляби небесные. И если в логике им было не отказать, то понятийный аппарат страдал. Это мы знаем много разных слов, а когда у тебя мозг размером с фундук, то наука заходит с трудом. Поэтому опишем за них то, что чуть не прогнало их из убежища. На первый взгляд, это было похоже на тумбочку. Вместо ножек к ней были приделаны четыре крепких поленца, не знавших деликатной руки краснодеревщика. Два поленца размером поменьше торчали по бокам и венчались метелками, примотанными каким-то тряпками. Венчал сооружение ночной горшок.

Звук раздавался из верхнего шамкающего ящика. Умудряясь каким-то образом переставлять чурбанчики, диковинное сооружение неуклюже вылезало из одной кучи грязи для того, чтобы вляпаться в другую.
-Курвины дети, - приговаривал при этом ящик, шлепая облезлой дужкой.

В это же время с разницей в пару сотен миллионов лет на полу невзрачного помещения расположились два неопрятных на вид человека. Их схватка уже прошла этап ярых оскорблений, криков «Ну давай, ну попробуй ударь» и пробных маханий кулаками. Сейчас они вяло бранились и изредка награждали друг друга слабыми тычками. Так Абу Муса Джабир высказывал возражения относительно точки зрения своего собрата-алхимика, Хайяна аль-Азди. Именно они обогатили язык своего детища весьма эмоциональными выражениями, но это был, скорее, побочный эффект их совместной деятельности.
Абу Муса Джабиру надоело, наконец, валяться. Он с достоинством встал и направился к полке со склянками, беззлобно пнув Хайана аль- Адзи по ноге. Тот в отместку просто перевернулся на живот и, кажется, решил дремать.

- Чан нам теперь, а не прекрасная Суфи! – ворчливо добавил арабский ученый и с тоской посмотрел на стекляшки: ингредиентов, чтобы повторить эксперимент, не хватало. За сушеными крыльями летучей мыши, дело не встало бы, но вот с чистой водой была напряженка. Плюс надо искать нового поставщика собачьих зубов – если попробовать еще раз тайком подобраться к псу соседа, то можно остаться без ребра! У этого нелюдима как раз очередная Ева на днях сбежала, поэтому к ребрам интерес был не пустяшный. А какая была идея! Вот просто спелый гранат, а не мысль! Подарить Суфи домой какую-нибудь вещь. И через нее узнавать – что Суфи любит, как проводит дни, нет ли у ее достопочтенных родителей в планах породниться, избави Всевышний, с семьей Азди!

Выбор пал на тумбочку. Во-первых, самому алхимику она была не нужна, просто притащил с какой-то барахолки. Во-вторых, от нее сложно избавиться и невозможно потерять. В-третьих, весомый подарок! В-четвертых, можно надеяться, что Суфи оставит в ящике что-нибудь из свой одежды и тогда...Тут Муса замечтался и впал в оцепенение.

Аль-Азди не смог уснуть и вскоре уже в упор смотрел на таращившегося в никуда собрата по несчастью. Его не интересовала Суфи. Его увлекала сухая наука. «Встань и иди!» - он придумал эту фразу после двух беспокойных ночей и хотел произнести её в момент, когда будет наливать в горшок зелье. Но при оживлении слишком глубоко вдохнул и нелепо раскашлялся. И вместо патетики раздалось вполне логичное:
- Клять!

С зельем тоже что-то намудрили. Вместо шевеления их детище начало как-то противно вонять и обрастать клубками дыма. Затем стукнуло, скрипнуло, засветилось путеводной звездой и…исчезло. Собственно, пустое место и послужило поводом для разногласий.

- Жеваный крот, - обозвался псевдодендроробот, обозревая птеродактелей. Хотя почему крот? Это больше походило на почтового голубя – переростка. Он откуда-то знал про них, помня их маленькие колючие лапки, толкущиеся по его поверхности.
Птеродактели за счет слабости желудка добавили немного органики в местную почву и решили, что лучше всё-таки полетать. Дождь не стихал.