Идалия и Натали 1836 часть третья

В качестве предисловия:
В период времени с ноября 1836 года и по февраль 1837-го всё, чем были заняты умы и чувства, реалии и сплетни светского Петербурга, составляла тема анонимных писем и дуэли литератора Александра Пушкина с кавалергардом Дантесом де Геккерном. Этот период отражен в моих сборниках, которые уже опубликованы. Поэтому тема «Идалия и Натали», которая самым тесным образом связана с указанным периодом времени, требует изложения с упоминанием уже опубликованного ранее материала. Исходя из этого, я отсылаю читателей, при необходимости, ознакомиться с работами в двух сборниках, которые содержат максимум, на мой взгляд, избранных мною цитат к теме и некоторых моих выводов.
http://proza.ru/avtor/jnu51&book=7#7 - «Пушкин. Хронология в цитатах 1836-1837».
http://proza.ru/avtor/jnu51&book=3#3 – «Пушкин и диплом рогоносца».

Пушкин в период болезни с 23 по 29 октября занят был, кроме литературных трудов, сочинением и переписыванием текста «Рыцари большого креста…». Одновременно была изготовлена печать с символикой, соответствующей его содержанию. Переписывание, возможно, происходило с помощью «человечка-машинки», о котором писал Пушкину Ф.Ф. Вигель. Важно было повторить почерк, каким было вписано имя Пушкина в дипломе на бланке, полученном им примерно 16-17 октября. Заготовленные бумаги Пушкин отправит по адресам тогда, когда придёт для этого время, наступит подходящий момент.

Увы, видимых причин, кроме пошлого волокитства Дантеса, до поры «не выходившего за рамки светских приличий», не было. Пушкин, нашёл более чем видимую причину: причину материальную, ставшую началом выяснения истины, необходимой ему: анонимные письма.

Конечно же, трудно согласиться с тем, что Пушкин имел основания поступить таким образом. Но примеры подобного развития событий можно найти и у других авторов версий появления «диплома рогоносца». Здесь я предлагаю, конечно же, свою версию, мне более понятную, но, как выяснилось, не окончательную. Развитие этого взгляда на проблему авторства диплома можно бы проследить в прежних публикациях, указанных на моей странице в Предисловии.
Поздние из них - в сборнике http://proza.ru/
В контексте письма к барону Геккерну, датированного пушкинистами периодом 17-21 ноября 1836 года, Пушкин писал об анонимных письмах следующее:
«Барон, прежде всего, позвольте мне подвести итог всему тому, что произошло недавно.— Поведение вашего сына было мне полностью известно уже давно, и не могло быть для меня безразличным; <…> я довольствовался ролью наблюдателя, с тем, чтобы вмешаться, когда сочту это своевременным. <…> Случай, который во всякое другое время был бы мне крайне неприятен, весьма кстати вывел меня из затруднения: я получил анонимные письма. Я увидел, что время пришло, и воспользовался этим».


Идалия и Натали 1836
Часть третья. Ноябрь

4 ноября, в среду утром, Александр Сергеевич Пушкин, с виду спокойный, разговаривал о полученном в двойном конверте анонимном письме с Владимиром Соллогубом. Молодой человек явился к нему с таким же письмом.
В разговоре выяснилось, что в сочинении присланного ему диплома Пушкин подозревал одну даму, имя которой он назвал Соллогубу. Казалось бы, зачем же дело стало? Вызвать на дуэль мужа этой дамы – и дело с концом! Утряслось бы дело тем, что мужу пришлось бы понервничать, а жене – быть, по крайней мере, – битой! Но Пушкин «говорил спокойно, с большим достоинством, и, казалось, хотел оставить все дело без внимания», как вспоминал позднее Соллогуб. Только две недели спустя Соллогуб узнал, что «в этот же день он послал вызов кавалергардскому поручику Дантесу, усыновленному, как известно, голландским посланником, бароном Геккереном». - Гр. В.А. Соллогуб. Воспоминания.

Дипломы в двойных запечатанных конвертах (для передачи Пушкину) были посланы Вяземским, Карамзиным, М.Ю. Виельгорскому, Е.М. Хитрово, А.И. Васильчиковой (тётке В.А. Соллогуба) и К.О. Россету. Хитрово переслала, а Соллогуб сам передал полученный пакет Пушкину, Виельгорский переслал в Ш Отделение, остальные уничтожили или просто не передали их поэту. - Тархова Н.А. «Жизнь Александра Сергеевича Пушкина». Книга для чтения. – М.: «Минувшее», 2009. – 784 с., ил.

Пушкин в неотправленном письме к Бенкендорфу писал 21 ноября 1836 года: « <…> Большинство лиц, получивших письма, подозревая гнусность, их ко мне не переслали. В общем, все были возмущены таким подлым и беспричинным оскорблением; но, твердя, что поведение моей жены было безупречно, говорили, что поводом к этой низости было настойчивое ухаживание за нею г-на Дантеса».

Вероятным кажется следующее: Пушкин, следуя логике ситуации, им же спровоцированной во имя справедливости и возмездия, призвал жену к ответу на очевидный вопрос: каким образом случилось так, что меня, твоего мужа, выставили заместителем известного Нарышкина и там же - историографом Ордена рогоносцев? Государь ли тому виной? Пушкин давным-давно был уверен, что Николай не преминул бы, при добром к нему и удачном случае, оказать милость «любезной» Наталье Николаевне Пушкиной. Так что же, не послушалась ты меня, жёнка, «искокетничалась» до того, что сам царь растаял от вожделения к тебе? Или ещё кого довела до смерти, как в басне известной, «кормила селёдкой и пить не давала»? Отвечай, жена.

"Рыцари Большого Креста, Командоры и Рыцари светлейшего Ордена Рогоносцев, собравшись в Великий капитул под председательством досточтимого Великого магистра Его Преимущества Д.Л. Нарышкина, с общего согласия назначили г-на Александра Пушкина коадъютером Великого магистра Ордена и историографом Ордена. Непременный секретарь: гр. И. Борх". - Уточнённый перевод пушкиниста Сафонова М.М.

«Что, жена, не нравится скрижаль? Так бы и приставил тебе нож к горлу, узнал бы наверняка про твою верность!» - Можно ли уверенно сказать, что Пушкин мог таким образом обращаться к своей Натали, наверняка зная, что она ни в чём не виновата? Нет.
Как поясняет Вадим Старк, Пушкин поначалу, до объяснения с женой, автором диплома посчитал некую даму, имя которой даже назвал Соллогубу, который унёс тайну этого имени в могилу: «Позднее только один человек, историк Пётр Иванович Бартенев*, знавший многих из окружения Пушкина, в том числе и Соллогуба, ни на кого не ссылаясь, назвал её имя, при том без всяких оговорок: Идалия Полетика».
Как далее рассуждает В. Старк, такой вывод сделан был П.И. Бартеневым с тем же убеждением, каковое овладело самим Пушкиным в тот же день, 4 ноября, после объяснения с Натальей Николаевной. Да, такое убеждение могло возникнуть у Пушкина, поскольку ещё задолго до 4 ноября ему было известно со слов Натали о том, что произошло на квартире у Идалии Полетики, возможно, 14 октября, о чём сразу же узнала В.Ф. Вяземская и затем - Александра Гончарова, также со слов Натали.
«В комментарии к переписке А.И. Тургенева с A.И. Нефедьевой П.И. Бартенев, ссылаясь на рассказ B.Ф. Вяземской, записал: «Дантес бывал частым посетителем Полетики и у нее виделся с Натальей Николаевной, которая однажды приехала оттуда вся впопыхах и с негодованием рассказывала, как ей удалось избегнуть настойчивого преследования Дантеса». - Вопросы литературы №6, 1980/Исследования и критика. «Дело» Идалии Полетики - https://voplit.ru/article/delo-idalii-poletiki/ - Ласкин С.
*Пётр Ива;нович Барте;нев (1 октября 1829 - 22 октября 1912, Москва) — российский историк и литературовед, зачинатель пушкиноведения, директор Чертковской библиотеки, основатель и издатель исторического журнала «Русский архив». Сотрудничал с московскими журналами, опубликовал ряд статей, а затем и монографий, посвящённых А.С. Пушкину. Вёл записи рассказов о Пушкине от современников поэта; во многом его публикации имеют значение первоисточника. Наряду с П.В. Анненковым считается основателем пушкинистики.
Вот зачем Пушкин мог сохранить полученное в средине октября анонимное письмо, типографское клише с печатным текстом, где под разветвлёнными оленьими рогами красовалось его, известного всей России поэта Пушкина, имя, вписанное чьим-то изменённым почерком на ровной, будто тонкой линеечкой отчерченной, строчке! Натали почему-то стало немного смешно: такие шутовские клише мелькают на витринах мелочных лавчонок. «Что, Натали, ты никогда не видела такой смешной текст?»

Появление анонимного диплома «Рыцари большого креста …», судя по опубликованным в 2010 году Документам к биографии Пушкина, соотносится с датой «2 ноября»: «Накануне написания пасквиля между Дантесом и Пушкиной произошло в доме Вяземских объяснение, о котором он сообщал в письме к Геккерну от 2(?) ноября 1836 г., прося его поговорить с ней на вечере у Лерхенфельдов (он состоялся именно 2 ноября):
« <…> было недурно в разговоре намекнуть ей, будто ты убеждён, что отношения у нас куда более близкие, чем на самом деле. <…> Если бы ты сумел вдобавок припугнуть её и внушить, что <…>». Поскольку после получения пасквиля Наталья Николаевна правдиво рассказала мужу о поведении по отношению к ней как Дантеса, так и его «приёмного отца», Пушкин решил, что рассылка пасквилей и была исполнением угроз Геккерна». - А.С. Пушкин: Документы к биографии: 1830-1837 / Сост. С.В. Берёзкиной, В.П. Старка. – СПб.: Издательство «Пушкинский Дом», 2010. – 1032 с. – Стр. 734-737.

Вопросительный знак возле цифры 2 поставлен не мною, ТГО: «в письме к Геккерну от 2(?) ноября 1836 г.»! Отсюда ясно, что до настоящего времени у пушкинистов нет полной уверенности в датах и событиях, сопровождавших дуэльную ситуацию Пушкина.

Итак, объяснение супругов Пушкиных состоялось в то же утро, 4 ноября 1836 года. Наталья показала все записки и письма от Дантеса, в которых не было ровно ничего предосудительного, ничего тайного, вот ещё театральные билеты: мы часто общались в театре, я и сёстры, Дантес, Идалия. Но Пушкину все эти мелочи кажутся уликами!
Теперь Наталье Николаевне вовсе не весело, «шутки в сторону», ясно, что Пушкин затевает дуэль с Дантесом: не с Полетикой же ему стреляться! Она в смятении и страхе, она «теряет голову», она взывает к участию Жуковского, лишь бы вразумить мужа не рисковать попусту из-за анонимной бумажки! Всё равно неизвестно, кто это прислал! Правда, она уже предположила, кто. Ведь Геккерн обещал, что несговорчивую Наталью Николаевну ждёт наказание. Неужели это и есть то самое наказание: Идалия пригласила её к себе, зная наперёд ... что? То есть, она уже пригласила и Дантеса! Но ведь и раньше бывало, что Натали видела Дантеса в доме супругов Полетик среди гостей. Гостей на этот раз не было, хозяйка куда-то срочно ушла. Значит, всё было подстроено нарочно? Права была сестрёнка Азя, когда сразу же, как узнала об этом, заподозрила интригу Идалии!

Трубецкой в своём запоздалом «Рассказе …» упоминал об одном экземпляре письма: «В то время несколько шалунов из молодежи - между прочим, Урусов, Опочинин, Строганов, мой кузен - стали рассылать анонимные письма по мужьям-рогоносцам. В числе многих получил такое письмо и Пушкин».
Это может доказывать, что ещё до 4 ноября (16-17 октября, по моему мнению, ТГО) Пушкин получил ОДНО анонимное письмо на бланке, добытом кем-то из иностранного посольства.

Натали не верила, что Идалия, сестра, могла так её обмануть. Может быть, это устроили кавалергарды, приятели Дантеса? Обещала Идалия достойные знакомства для моих сестёр, обещала помочь устроить их судьбу. И вот результат! Выходит, прав был Пушкин, что я им помеха. Говорил, что только ему можно в моём присутствии ухаживать за другими дамами, потому что он мой муж, будто такая уж я красавица, что мне и это нипочём! Ошибается! Помнит, как получил мою пощёчину!

Да, муж мой, ты сам при виде гризетки Соллогуб краснел и бледнел, стихи ей сочинял. Хорошо, что она уже вышла замуж, там, в чужих краях. Кстати, 9 октября, в этом году. Не знаешь? А мне известно, что ты был среди провожающих в Кронштадте, когда она отбывала. А ты не думаешь, мой дорогой супруг, что этот анонимный листочек может больше говорить о Соллогуб, чем обо мне: она вышла замуж, а тебе и прислали рога! Нет?

Соллогуб Надежда Львовна, графиня (1815-1903), фрейлина великой княгини Елены Павловны, двоюродная сестра Соллогуба В.А., пассия Пушкина, к которой питала «постоянство ненависти» Наталья Николаевна Пушкина. С 9 октября 1836 года – жена Свистунова А.Н. (1808-1872), приятеля Пушкина.

Знала бы Натали, каким окажется перечень упоминаний Пушкиным Н.Л. Соллогуб: По исследованию пушкиниста А. Бархатова следует, что в 1834 году Пушкин уделял ей особенно заметное внимание. Так, в своих дневниках (он маскировал ее под персоной «S») поэт писал:
7 апреля — «Вчера… у гр. Фикельмон S не было»;
10 апреля — «Вчера вечер у Уварова — живые картины. Долго сидели в темноте. S не было — скука смертная»;
18 декабря — «Вчера [17] вечер у S».
В письмах к жене Пушкин также писал о ней:
21 октября 1833 года — «Охота тебе, женка, соперничать с гр. Сал[логуб]. Ты красавица, ты бой-баба, а она шкурка. Что тебе перебивать у нее поклонников? Все равно, кабы гр. Шереметев стал оттягивать у меня Кистеневских моих мужиков».
5 мая 1834 года: — «Вчера был у княгини Вяземской, где находилась и твоя гр. Сал[логуб]… За Салог[уб] я не ухаживаю…»
26 мая — «…Лучше бы ты о себе писала, чем о S, с которой забираешь в голову всякий вздор…»;
3 июня — «…Гр. Сал[логуб] встретил недавно. Она велела тебя поцеловать…»;
26–27 июня — «Когда я представлялся в[еликой] к[нягине], дежурная была не С[оллогуб], а моя прищипленная кузина Чичерина, до которой я не охотник, да хоть бы и С[оллогуб] была в карауле, так уж если влюбляться…»;
11 июля 1834 — «…Ты сердишься на меня за С[оллогуб]… С С[оллогуб] я не кокетничаю, потому что и вовсе не вижу…» и т. д.
Однако Пушкин продолжал встречаться с Надеждой Соллогуб в светских гостиных, вызывая ревность жены, вплоть до отъезда Надежды Львовны за границу в июле 1836 года, где 9 октября она вышла замуж за А.Н. Свистунова, молодого человека из ближнего окружения Долли Фикельмон. Вернулась Н.Л. Соллогуб в Россию уже после смерти поэта.

Александра ворчит на сестру, укоряя её в легкомысленном доверии кузине Идалии, которой всё нипочём, лишь бы угодить светским кумушкам! Она уверена, что Идалия нарочно исчезла из своей квартиры, чтобы Дантес мог с Натали объясняться! А потом он наверняка рассказал всё своим приятелям, да ещё вдобавок приукрасил бы в свою пользу! Разве можно доверять кавалергардам? Они верят только в собственный успех! Шалуны!

Александра часто проявляла большую проницательность и разборчивость в людях. Она читала все опубликованные сочинения Александра Сергеевича, знала, что публика не всегда хвалила его. В последнее время Пушкин много работал, но, как оказалось, его литературная популярность сильно пострадала после давнишнего сочинения «Моя родословная», но ещё больше - после недавней эпиграммы на Министра просвещения Уварова, называется «На выздоровление Лукулла». Это прибавило Пушкину новых врагов. В семье, как рассказывала Наташа, накопились многочисленные неоплаченные долги. А теперь ко всем бедам добавились «подмётные письма»!

Конечно же, Пушкин сильно озабочен всеми проблемами и не может поверить, чтобы его жена могла быть ему неверна. Да, Александра знает, что этого не может быть! Клементий Россет*, родной брат Аркадия**, также считает, что все слухи о Натали запущены ради того, чтобы навредить Пушкину и поэтому не переслал ему злосчастный конверт. Правда, в то же утро произошло объяснение Россета и Скалона с Долгоруковым и Гагариным по поводу почерка и бумаги «диплома». Но это только способствовало распространению слухов.
*Россет Клементий Осипович (1811—1866), с апреля 1836 поручик 1-го отделения департамента Генерального штаба. К.О. Россет в числе других близких знакомых Пушкина получил 4 ноября 1836 экземпляр анонимного пасквиля-диплома, адресованного поэту, и ему же, по-видимому, Пушкин поручил передать Дантесу первый вызов на дуэль.
**Россет Аркадий Осипович (1812-1881), воспитанник Пажеского корпуса с сентября 1830 прапорщик лейб-гвардии Конной артиллерии, сослуживец братьев Карамзиных. Автор воспоминаний о встречах с Пушкиным (1831—1837).
По свидетельству Н.Н. Пушкиной Аркадий Россет и Александра Гончарова были влюблены друг в друга, но их отношения после дуэли Пушкина и переезда сестёр в Полотняный Завод оборвались.

Екатерина, увлечённо наблюдавшая за Жоржем Дантесом, вполне отдавала себе отчёт в своих подозрениях: она знала и понимала, что Натали до сей поры с удовольствием принимала его шутки и «припадки»: «Он мне просто нравится, так было два года сряду!» - Это слова Натали к тётушке Вяземской в ответ на её сердитые замечания. Конечно так, но ведь и со мной он почти два года с удовольствием танцует на балах! И при этом никто не видит, до какой степени Жорж мне нравится: я даже не могу рассказать об этом! Правда, Натали догадывается о моём отношении к нему. Не она ли заботилась о том, чтобы у нас были кавалеры, не она ли наставляла нас проявлять хорошие манеры? А кузина Идалия будто бы не понимает? Она, как и Натали, знает наверняка. Иначе она не спрашивала бы меня о нём. Недавно она вдруг сказала, что Дантес вовсе не ради Натали приходил на дачу к Пушкиным. Александр Сергеевич зря так плохо относится к нему и не желает больше принимать его у себя. Не всегда понятна Идалия, но она, по крайней мере, не желает мне зла. Но много ли от неё зависит?

Была у Екатерины надежда приблизить к себе Жоржа. Но теперь всё рушится. Пушкин, злой он человек, он вызывает на дуэль Жоржа! За что? За то, что он развлекает его жену? За то, что он приглашает её на мазурку? Добавил себе Пушкин проблем, думает Катрин. Надо остановить весь этот ужас! Идалия, помоги Жоржу, ведь ты сможешь это сделать! А этот дипломат, Геккерн, что он делает для спасения Жоржа?

http://feb-web.ru/feb/pushkin/serial/mp4/mp4-2982.htm - Н.П. Прожогин «Письма Дантеса»: История дуэли в интерпретации итальянской исследовательницы Серены Витале: «4 ноября Пушкин получил анонимный пасквиль и, объяснившись с женой, вечером отправил Дантесу вызов на дуэль. Утром 5 ноября городская почта доставила его на квартиру Геккернов. Дантеса не было дома — в те дни он отбывал внеочередные дежурства в казарме. Геккерн вскрыл конверт. Понимая, что каков бы ни был исход дуэли, она грозит им обоим крахом карьеры, он решает во что бы то ни стало не допустить поединка.

Для начала нужно выиграть время. Геккерн едет к Пушкину. Формально следуя кодексу чести, он заявляет, что от имени сына принимает вызов, но, ссылаясь на его отсутствие, просит и получает двадцатичетырехчасовую отсрочку. На следующий день Геккерн опять отправляется к Пушкину и, заверяя его в том, что все еще не имел возможности сообщить Дантесу о вызове, просит новой отсрочки. Пушкин дает ее — две недели».

Мнение Серены Витале не совсем корректно в отношении даты 5 ноября: утверждаю, что Жорж Дантес был дома! И взгляд на просьбы Геккерна может быть скорректирован, если учесть, что 4 ноября Дантес получил выговор по службе:
«С.А. Панчулидзевъ сообщилъ мн; касающіяся Дантеса выписки изъ приказовъ по Кавалергардскому полку. Изъ нихъ видно, что 4 ноября поручику барону Дантесу-Геккерену за незнаніе людей своихъ взводовъ и за неосмотрительность въ своей одежд; командиръ полка сд;лалъ строжайшій выговоръ и предписалъ нарядить его дежурнымъ по дивизіону 5 разъ. Дежурилъ Дантесъ, во исполненіе предписанія, 5, 7, 9, 11 и 13 ноября. Эти даты важны для хронологіи событій.» - П. Щёголев. «История последней дуэли Пушкина», 1916 г. http://feb-web.ru/feb/pushkin/serial/pss/pss2001-.htm
Дежурства начинаются на другой день после приказа, с 5 ноября. Дни отдыха: 6, 8, 10, 12 и 14 ноября. Екатерина Гончарова считает дни и предсказывает возможности увидеться с Жоржем, путается в датах.
Проштрафившийся кавалергард и понятия не имеет о терзаниях влюблённой в него Катрин! Он был настроен на более выгодную партию. Посетить Барятинскую 5 ноября Дантес действительно имел возможность до начала суточного дежурства, то есть примерно до 12-13 часов.

«Как известно, незадолго до этого через своих друзей кавалергардов он пытался разузнать, будет ли принято его предложение, если он посватается к княжне Марии Барятинской. Княжна Барятинская была очень молода, хороша собой и по положению своей семьи в обществе могла рассчитывать на самую блестящую партию. Она была глубоко задета слухами о том, что молодой Геккерн собирается к ней посвататься, потому что «его отвергла госпожа Пушкина». В своем дневнике рассерженная барышня записала: «Я поблагодарю его, если он осмелится мне это предложить». Вероятно, до Геккерна в какой-то форме дошел этот заносчивый ответ молодой девушки, так как никакого объяснения не последовало. Но 5 ноября, возможно, он все-таки решил попытать счастья. Раз женитьба становилась неизбежной, брак с княжной Барятинской был для него гораздо заманчивее». - Абрамович С.Л.: «Пушкин в 1836 году (Предыстория последней дуэли)» (1984 г.)

Мария Барятинская «поблагодарила» Жоржа Дантеса. Возможно, Геккерны уже вели переписку на эту тему днём 5 ноября во время дежурства Дантеса, начавшегося с 13 часов и до 13 часов 6 ноября. Затем Дантес отдыхал после суточного дежурства. Отсюда следует, что Геккерн уже наверняка имел возможность в этот выпрошенный у Пушкина день, а точнее – сутки, сообщить Дантесу важную новость, на которую получил ответ, приблизительно, 5-6 ноября 1836 года:
«Мой драгоценный друг, благодарю тебя за две присланные тобою записки. Они меня немного успокоили, я в этом нуждался и пишу эти несколько слов, чтобы повторить, что всецело на тебя полагаюсь, какое бы решение ты ни принял, так как заранее убеждён, что в этом деле ты станешь действовать успешней, чем я.
Бог мой, я не сетую на женщину* и счастлив, зная, что она спокойна. Но это страшная неосторожность либо безумие, которого я к тому же не понимаю, равно как и того, какова была её цель. Пришли записку завтра утром, чтоб знать, не случилось ли чего нового за ночь, кроме того, ты не пишешь, виделся ли ты с сестрой** у тётки*** и откуда тебе известно, что она призналась насчёт писем. Доброго вечера-1, сердечно обнимаю. – Ж. де Геккерен. Во всём этом Екатерина – доброе создание, она ведёт себя восхитительно».
*Н.Н. Пушкина
**Екатерина Николаевна Гончарова
***Екатерина Ивановна Загряжская
1- «Доброго вечера» - фраза уточняет время отправки письма – вечер 5 ноября, когда Геккерн уже выпросил у Пушкина один день отсрочки. Затем после 13 часов он писал записки Дантесу по поводу вызова, сделанного Пушкиным.

Письмо Дантеса подтверждает, что Наталья уже показала письма и записочки Дантеса мужу: то есть, совершила шаг, которого Дантес не может объяснить. «Восхитительное» поведение Екатерины говорит о том, что она обо всём происходящем в доме Пушкина сообщает Геккернам. Здесь легко угадывается союз Екатерины и Полетики. Но союз этот для Екатерины хоть и вынужденный, но желательный, поскольку она не в состоянии быть безучастной к судьбе Дантеса, когда его жизни грозит опасность.
А Полетике, возможно, не остаётся иного, как пользоваться сведениями из первых рук, чтобы уверенно отвечать на вопросы Трубецкого и Бобринской о Пушкине и Натали. Таким же образом, как и фрейлина Гончарова, ведёт себя по отношению к Дантесу кавалергард Трубецкой, по-дружески расспрашивая его об успехах в амурных делах!

Геккерн, выигрывая время, воспользовался мотивом внеочередных дежурств, предполагая, что Пушкин не узнает точных дат, и потому, «заверяя его в том, что все еще не имел возможности сообщить Дантесу о вызове, просит новой отсрочки», на неделю! Пушкин утром 6 ноября великодушно уступил Геккернам две недели! Дальновидному Пушкину также необходимо было заняться материальными делами: он уже написал деловое письмо в Министерство финансов Канкрину с просьбой о погашении долгов за счёт своего имения. Впрочем, надо заметить, он и не надеялся на положительное решение. И не надо, об этом письме доведут до сведения царя, а дуэль решит всё, разрубит весь узел проблем, где не только долги!

«Тем временем голландский посланник тоже не дремлет – он уговаривает Наталью Николаевну написать Дантесу письмо с просьбой не выходить на поединок. Расчёт подлый: Дантес откажется драться, вняв мольбе обожаемой им женщины. К счастью, Наталья Николаевна не соглашается». - В. Кунин. «Последний год жизни Пушкниа», 1989 г. - Стр.325-326.

Екатерина Ивановна Загряжская сразу же приступила к активным действиям с целью выяснить обстановку хотя бы в ближайшем родственном кругу. Наверняка это были разговоры и почти допросы Екатерины, Натальи, Александры: что произошло до получения анонимных писем? Как вёл себя Дантес? Кто его друзья? По мере открытости или закрытости информации сёстры, борясь со страхом быть или стать виноватыми – отвечали. И вряд ли они были спокойны и невозмутимы. Вскоре последовали «открытия».

Катрин, ты уже призналась тётушке о своих отношениях с Дантесом? Да. Возможно.

Жуковский, 7 ноября. Я поутру у Загряжской. От нее к Геккерну. (Mes antecedents//Мои предшественники (фр.)//. Неизвестность совершенная прежде бывшего). Открытия Геккерна. О любви сына к Катерине (моя ошибка насчет имени). Открытие о родстве; о предполагаемой свадьбе. -- Мое слово. -- Мысль (дуэль) все остановить. - В.А. Жуковский. Конспективные заметки. Щеголев, 284.
Встретившись с Жуковским, Геккерн объявил, что Дантес давно влюблён в Екатерину Гончарову; он просил через Загряжскую уговорить Пушкина взять назад свой вызов, после чего Дантес тотчас сделает предложение Е.Н. Гончаровой.
7 ноября с 13 часов Дантес снова был в полку. И уже в эти сутки, до 13 часов 8 ноября, началась переписка его с Геккерном относительно переговоров с Загряжской о женитьбе на Екатерине Гончаровой. «Дантес, находясь на дежурстве, с беспокойством ждет от Геккерна известий о ходе начатых переговоров». В этот день Геккерны огласили свои спасительные тайны.

«Сохранилось единственное письмо Геккерена Дантесу от этих дней, и оно как раз касается анонимных писем. Письмо датируется периодом с 6 по 14 ноября:
«Если ты хочешь говорить об анонимном письме, я тебе скажу, что оно было запечатано красным сургучом, сургуча мало и запечатано плохо. Печать довольно странная; сколько я помню, на одной печати имеется посредине следующей формы „А“ со многими эмблемами внутри „А“. Я не мог различить точно эти эмблемы, потому что, я повторяю, оно было плохо запечатано. Мне кажется, однако, что там были знамена, пушки, но я в этом не уверен. Мне кажется, так припоминаю, что это было с нескольких сторон, но я в этом также не уверен. Ради бога, будь благоразумен и за этими подробностями отсылай смело ко мне, потому что граф Нессельроде показал мне письмо, которое написано на бумаге такого же формата, как и эта записка.
Мадам Н.* и графиня Софья Б.* тебе расскажут о многом. Обе они горячо интересуются нами. Да выяснится истина, это самое пламенное желание моего сердца. Твой душой и сердцем. Б. де Г. Почему ты спрашиваешь у меня эти подробности? До свидания, спи спокойно». – В. Старк. «Наталья Гончарова», 2015.
Мадам Н.* - Мария Дмитриевна Нессельроде.
Софья Б.* - София Бобринская.

Ничего удивительного в том, что избранные светские дамы, не исключая и мадам Идалии Полетики, что очень возможно, с животрепещущим интересом занялись любимым делом! Да, министр иностранных дел К.В. Нессельроде и жена его Мария Дмитриевна в дружбе с голландским посланником Геккерном с 1823 года! Правда, при усыновлении мальчика этот "хитрая бестия" Геккерн всё-таки протащил в документах ошибки в условиях усыновления. Поговаривают, что тут не всё чисто с нравственной стороной дела. Да-да! Марии Дмитриевне Нессельроде всё доподлинно известно! Она с апреля сего 1836 года Статс-дама, особа, приближённая к Императрице, к Александре Фёдоровне. А уж статс-дама должна быть в курсе всех капризов государыни. Понятно Марии Дмитриевне, что мадам Пушкина не зря интересует государыню: Дантес вертится в доме Пушкина, что ему там?
К тому же, о главном: нужно быть в курсе любовных пристрастий Его Императорского Величества Николая. Иначе, зачем этому Пушкину столько внимания от Николая? Министр финансов Канкрин рассказывал! Это авансы или уже благодарности? Дантес в кавалергардском полку служит, там и Полетика, дочка Строгановская, кузина Натали. Неужели редко видятся? Геккерн не зря справлялся, что за дамочка эта Полетика. Он о своём Жорже всё знать должен, как же? Не приведи господи, если попадёт в историю, как тот Савельев, или ещё хуже - женится! Надо бы его подальше держать от семейства Пушкиных. Геккерн зря не будет волноваться. Надо присмотреть за мальчиком.

Письмо Екатерины Гончаровой от 9 ноября 1836 г.
http://a-s-pushkin.ru/books/item/f00/s00/z0000038/st012.shtml - Ободовская, Дементьев - К истории гибели Пушкина//"(9 ноября 1836 г. Петербург) - (ЦГАДА, ф. 1265, оп. 1, № 3252, лл. 125-126.):
«Я сомневаюсь, что мое сегодняшнее письмо будет очень веселым, дорогой Дмитрий, так как я не только не нахожусь в веселом настроении, но наоборот, мне тоскливо до смерти, поэтому не ожидай, что тебе придется посмеяться над тем, что ты найдешь в этом письме. <…> Я счастлива узнать, дорогой друг, что ты по-прежнему доволен своей судьбой, дай бог чтобы это было всегда, а для меня, в тех горестях, которые небу было угодно мне ниспослать, истинное утешение знать, что ты по крайней мере счастлив; что же касается меня, то мое счастье уже безвозвратно утеряно, я слишком хорошо уверена, что оно и я никогда не встретимся на этой многострадальной земле, и единственная милость которую я прошу у бога - это положить конец жизни, столь мало полезной, если не сказать больше, как моя. Счастье для всей моей семьи и смерть для меня - вот что мне нужно, вот о чем я беспрестанно умоляю всевышнего. Впрочем, поговорим о другом, я не хочу чтобы тебе, спокойному и довольному, передалась моя черная меланхолия".

Загряжская не меньше Жуковского была заинтересована в том, чтобы дуэль не состоялась, хотя и по другим причинам. Её занимало устройство судьбы старшей из сестёр Гончаровых, Екатерины, жаждавшей этого брака: неожиданный поворот событий давал ей невероятный шанс. Понятно, что Загряжская переговорила с Пушкиным о главном, после чего он был настроен более терпимо, но поначалу тётушке пришлось всё-таки терпеливо вынести его яростное бешенство, когда он узнал, насколько близкие были отношения между его свояченицей Екатериной и кавалергардом Дантесом. Тем не менее, должно было ещё многое произойти в дни переговоров с Геккерном, прежде чем окончательно могла бы решиться судьба Екатерины.

Действительно, обстановка в доме Пушкина, сложившаяся после получения анонимных писем, не поддаётся определению. Можно лишь строить предположения о том, что говорили, о чём спорили, что обсуждали между собой сёстры, не говоря уже о Пушкине, вероятно, потрясённом их открытиями. Нет сомнения в том, что накалённая атмосфера вызывала не одну ссору между супругами. Мысленно Пушкин был вполне уверен, что жена верна ему, но сердце говорило иное: верна ли …?

14 ноября, в субботу, произошла встреча Пушкина и Геккерна у Е.И. Загряжской, на которой ему официально объявили о предполагаемом бракосочетании Дантеса и Гончаровой. После этого Пушкин просил рассматривать его вызов от 4 ноября как не имевший места.
15 ноября, воскресенье. H.H. Пушкина появилась на «Аничковском» балу одна, без мужа: «Супруга Камер-юнкера Пушкина урождённая Гончарова» - записано в камер-фурьерском журнале. - А.С. Пушкин: Документы к биографии: 1830-1837 / Сост. С.В. Берёзкиной, В.П. Старка. – СПб.: Издательство «Пушкинский Дом», 2010. – Стр. 746-749.
Пушкин не получил приглашения на бал и поэтому не мог сопровождать жену. Наталья Николаевна колебалась и не знала, как ей быть, а Пушкин угрюмо молчал. Она решила обратиться за советом к Жуковскому. В ответ на ее сомнения Жуковский написал: "Вам надобно быть непременно!". Слово "непременно" он повторил дважды и даже подчеркнул его в тексте: «Императрица сама сказала мне, что не звала мужа вашего оттого, что он сам ей объявил, что носит траур и отпускает всюду жену одну; она прибавила, что начнёт приглашать его, коль скоро он снимет траур». <…> Зная настроение во дворце, Жуковский понимал, что отсутствие H.H. Пушкиной в этот вечер будет принято весьма неблагосклонно и подаст новый повод к пересудам о ней в высшем кругу. Совет Жуковского был принят».

Императрица, описывая этот бал, называет ее имя первым среди красавиц, блиставших в этот вечер. Судя по этому отклику, Наталья Николаевна, прибывшая на бал по её указанию, «непременно, непременно», держалась хорошо и не подала повода к сплетням. Ее сдержанность даже чем-то разочаровала государыню, о чём она сообщила на другой же день письмом своей подруге С.А. Бобринской:
«М. [Без даты] ...Сегодня понедельник — вчера было воскресенье, и у нас был бал, если вы об этом не знаете, и некая Софи не пришла, не предупредив, что внушало ложные надежды ее друзьям, которые, говоря себе, что она не придет, в глубине души все-таки хранили надежду.
Я так боялась, что этот бал не удастся, что он навеет на меня столько воспоминаний. Но все шло лучше, чем я могла думать.— Было как будто весело. Пушкина казалась прекрасной волшебницей в своем белом с черным платье.— Но не было той сладостной поэзии, как на Елагином. <…> Бархат держал себя безукоризненно, следил за каждым своим движением, не приближаясь к недосягаемой для него звезде, и заслуживает ваших всяческих похвал».
Перевод е французского. Там же, фонд 851. Л* 13, лл. 59 и 34—35 об.

"Но не было той сладостной поэзии, как на Елагином..."? Это намек на отношения между H.H. Пушкиной и Дантесом? Ведь именно после августовских балов на Островах и распространился слух об открытом ухаживании молодого Геккерна за женой поэта. Императрица танцевала на этих балах, и, конечно, это не укрылось от ее внимания. Имя жены поэта не случайно стоит в ее письме на первом месте. Красавица Пушкина вызывала в этот момент особый интерес в интимном кружке императрицы; все взоры были прикованы к ней.
До сих пор репутация Пушкиной была безупречной, но теперь все жадно следили за тем, как будут развиваться события. Сюда уже проникли слухи об анонимных письмах. Через Барятинских и Трубецких в этом кругу было известно, что госпожа Пушкина "отвергает" Дантеса. Отсюда, может быть, и нотка сожаления об исчезновении влюбленности, распространявшейся вокруг нее. Да и не очень было весело, «как будто»!

В тот же день, получив невесёлое письмо Александры Фёдоровны, Бобринская засуетилась: надо, срочно надо, добавить оптимизма Её Величеству!
Почему «некая Софи не пришла»? Да потому Бобринская не пришла, что она или кто-то ещё, может быть – Нессельроде, может быть – Трубецкой и Полетика, решили помешать нежеланной женитьбе Дантеса, и совещались, пока ещё есть время всё остановить! Ну, не пара Екатерина Гончарова французу Дантесу, не будут они счастливы, твердит Александра Фёдоровна! Значит, это так!

После неудовольствия Государыни Дантес получил что-то вроде пинка от Бобринской: рано вы успокоились, действующие лица! В результате он в тот же день, 16 ноября, прислал Пушкину письмо, на первый взгляд, загадочное.
Ж. Дантес-Геккерн — Пушкину. http://pushkin.niv.ru/pushkin/pisma/pushkinu-1288.htm 16 ноября 1836 г. Петербург.
«Милостивый государь. Барон Геккерн только что сообщил мне, что он был уполномочен г. <нрзб.> уведомить меня, что все те основания, по каким вы вызвали меня, перестали существовать, и что поэтому я могу рассматривать это ваше действие, как не имевшее места. Когда вы вызвали меня не сообщая причин, я без колебаний принял вызов, так как честь обязывала меня к этому; ныне, когда вы заверяете, что не имеете более оснований желать поединка, я, прежде чем вернуть вам ваше слово, желаю знать, почему вы изменили намерения, ибо я никому не поручал давать вам объяснения, которые я предполагал дать вам лично. Вы первый согласитесь с тем, что прежде чем закончить это дело, необходимо, чтобы объяснения как одной, так и другой стороны были таковы, чтобы мы впоследствии могли уважать друг друга. Жорж де Геккерн».
Похоже, что это письмо написано было ради одного: препятствовать официальной помолвке, выиграть время, найти способ избежать женитьбы! Так, вероятно, понял письмо Пушкин. Он, желая довести до конца задуманное мщение Геккернам, до тех пор держал обоих Геккернов в напряжении, пока очередная дуэльная ситуация, возникшая после этого письма, не разрешилась ОФИЦИАЛЬНЫМ ОБЪЯВЛЕНИЕМ ПОМОЛВКИ Дантеса и Гончаровой. Получите, кумушки! А Пушкину – аплодисменты!

В.А. Соллогуб вспоминал о 16 ноября. «У Карамзиных праздновался день рождения старшего сына13. Я сидел за обедом подле Пушкина. Во время общего веселого разговора он вдруг нагнулся ко мне и сказал скороговоркой: — Ступайте завтра к д’Аршиаку. Условьтесь с ним только насчет материальной стороны дуэли. Чем кровавее, тем лучше. Ни на какие объяснения не соглашайтесь13.
Потом он продолжал шутить и разговаривать как бы ни в чем не бывало. Я остолбенел, но возражать не осмелился. В тоне Пушкина была решительность, не допускавшая возражений.
Вечером я поехал на большой раут к австрийскому посланнику графу Фикельмону. На рауте все дамы были в трауре по случаю смерти Карла X. Одна Катерина Николаевна Гончарова, сестра Натальи Николаевны Пушкиной (которой на рауте не было), отличалась от прочих белым платьем14. С нею любезничал Дантес-Геккерн. Пушкин приехал поздно, казался очень встревожен, запретил Катерине Николаевне говорить с Дантесом и, как узнал я потом, самому Дантесу сказал несколько более чем грубых слов. С д’Аршиаком, статным молодым секретарем французского посольства, мы выразительно переглянулись и разошлись, не будучи знакомы. Дантеса я взял в сторону и спросил его, что он за человек. «Я человек честный, — отвечал он, — и надеюсь это скоро доказать». Затем он стал объяснять, что не понимает, чего от него Пушкин хочет; что он поневоле будет с ним стреляться, если будет к тому принужден; но никаких ссор и скандалов не желает15.»
• 13 Старший сын Карамзиных Андрей родился 24 октября 1814 г., а 16 ноября праздновался день рождения Екатерины Андреевны Карамзиной. Пушкин посылал Соллогуба к д’Аршиаку, потому что 18 ноября истекала двухнедельная отсрочка, данная им Геккерну, и в связи с этим секундант Дантеса д’Аршиак 16 ноября посетил Пушкина.
• 14 Е.Н. Гончаровой, как невесте, позволялось быть на рауте в белом платье, хотя официально помолвка была объявлена только на следующий день, 17 ноября на балу у С.В. Салтыкова, после того как с помощью секундантов конфликт, между Пушкиным и Дантесом был улажен и поэт взял свой вызов обратно. До этого дня все, знавшие о вызове Пушкина и о возможном его завершении, обязались хранить полное молчание. Только после официального объявления Е.А. и С.Н. Карамзины решились написать Андрею Карамзину о свадьбе и о всех предшествующих событиях в доме Пушкина. Обе они потрясены. Более обстоятельное письмо Софьи Николаевны передает ее непосредственные наблюдения и дополняет историю женитьбы Дантеса штрихами, которых нет в писавшихся позднее мемуарах.
• 15 В записке «Нечто о Пушкине» после слов Дантеса «Я человек честный...» следует: «Разговор наш продолжался долго. Он говорил, что чувствует, что убьет Пушкина, а что с ним могут делать, что хотят: на Кавказ, в крепость, — куда угодно». -
Далее в изд. Модзалевского: « Я заговорил о жене его. - Моn cher, c'est une mijauree.: (Мой милый, это жеманница.-Ред.)». http://az.lib.ru/s/sollogub_w_a/text_0170.shtml - Соллогуб В.А. Воспоминания.
Как же этот «человек честный» мог назвать любимую женщину «кривлякой», «жеманницей»? Он уже понял, наверное, что зря так долго ждал ответных чувств Натали. Очень долго, с прошлой зимы 1836 года. Но Жорж по-прежнему убеждён, что могут быть у него с Натали «более близкие отношения, чем существующие, <…> по крайней мере, судя по ее поведению». На следующий день, буквально на пике дуэльной ситуации, Пушкин привёл Геккернов к единственно верному решению, формулируя причину отмены вызова от 16 ноября, корректируя текст, но всё-таки упоминая «имя женщины»:

«Я не колеблюсь написать то, что я могу заявить словесно. Я вызвал г. Ж. Геккерена на дуэль, и он принял ее, не входя ни в какие объяснения. Я прошу господ свидетелей этого дела соблаговолить рассматривать этот вызов, как не существовавший, осведомившись по слухам, что г. Ж. Геккерен решил объявить свое решение жениться на m-lle Гончаровой после дуэли. Я не имею никакого основания приписывать его решение соображениям, недостойным благородного человека. Я прошу вас, граф, воспользоваться этим письмом по вашему усмотрению». Пушкин -- гр. В.А. Соллогубу, 17 ноября, 1836 года. Переп., III, 409 (фр.).

17 ноября на балу у С.В. Салтыкова была официально объявлена помолвка Екатерины Гончаровой и Жоржа Геккерна. На месте Идалии Полетики, любая явилась бы на этот бал к Салтыкову с одной целью: лицезреть шокированное общество и виновников торжества! Скорее всего, она обязана была там быть, как родственница Екатерине Гончаровой, как сочувствующая!
Теперь Катрин и Жорж, по договорённости сторон, встречаются только в доме у Е.И. Загряжской. Геккерны имеют теперь достаточно оснований разговаривать о будущем.

18 ноября 1836 «Завтра я не дежурю, моя милая Катенька, но я приду в 12 часов к Тётке, чтобы повидать вас. Между ней и бароном условлено, что я могу приходить к ней каждый день от двенадцати до двух, и, конечно, мой милый друг, я не пропущу первого же случая*, когда мне позволит служба; но устройте так, чтобы мы были одни, а не в той комнате, где сидит милая тётя. Мне так много нужно сказать вам, я хочу говорить о нашем счастливом будущем, но этот разговор не допускает свидетелей. Позвольте мне верить, что вы счастливы, потому что я так счастлив сегодня утром. Я не мог говорить с вами, а сердце моё было полно нежности и ласки к вам, так как я люблю вас, милая Катенька, и хочу вам повторять об этом сам с искренностью, которая свойственна моему характеру и которую вы всегда во мне встретите. До свидания, спите крепко, отдыхайте спокойно: будущее нам улыбается. Пусть всё это заставит вас видеть меня во сне… - Весь ваш, моя возлюбленная, Жорж де Геккерен.»
* - Указание на «первый же случай, когда мне позволит служба», даёт возможность в сопоставлении с известными днями, когда Дантес дежурил по полку и не мог от 12 до 2-х появиться у Загряжской, датировать это письмо. Дантес в интересующееся нас время был на дежурствах с 20 на 21, с 23 на 24, с 25 на 26, с 27 на 28 и с 29 на 30 ноября. Столь частые дужурства объясняются назначением не очередных, за провинности, и все отмечены приказами по Кавалергардскому полку. Таким образом, почти весь ноябрь Дантес практически не имел возможности встречаться с Екатериной Николаевной. Единственное исключение составляет 19 ноября. Значит, письмо можно с уверенностью датировать 18-м ноября, то есть, следующим днём после объявленной помолвки. - Письма Жоржа Дантеса Екатерине Гончаровой // В кн.: Серена Витале, Вадим Старк Чёрная речка. До и после – К истории дуэли Пушкина. СПб.: АОЗТ «Журнал “Звезда“», 2000. – 256 с. илл. – Стр. 180-182.

И вот, Дантес, уверенный, что 19 ноября он не дежурит, умудрился опоздать на объявленную «репетицию ординарцам» и очередной раз наказан:
19 ноября 1836 года: «Неоднократно поручик барон де Геккерен подвергался выговорам за неисполнение своих обязанностей, за что уже и был несколько раз наряжаем без очереди дежурным при дивизионе; хотя объявлено вчерашнего числа*, что я буду сегодня делать репетицию ординарцам, на коей и он должен был находиться, но не менее того... на оную опоздал, за что и делаю ему строжайший выговор и наряжаю дежурным на пять раз». – Приказ по Кавалергардскому полку о внеочередных дежурствах.

Александра Фёдоровна записывает в дневнике важное сообщение от Бобринской:
«9. 19 ноября... Веч[ером] Софи Б[обринская] и Сесиль о женитьбе Дантеса. - Перевод с немецкого. Там же, фонд 672, № 415, л. 12 об.».
Скорее всего, Бобринская рассказала подруге о всех последствиях реакции Пушкина на спровоцированное спасительницами письмо Дантеса к нему. Этот сумасшедший Пушкин чуть было не поставил Жоржа к барьеру, вместо того, чтобы пойти на переговоры, на объяснения с ним лично!
Вот и продолжилась для Государыни интересное занятие: новая любовная интрижка, дуэль, семейные тайны, сватовство, женитьба! Ах, Софи, вы обязаны сообщать мне о происходящем как можно подробнее, с придыханием и блеском в глазах повелевает она. Как случилось, что я слишком поздно узнаю об этом? Невероятно! Кавалергард Дантес и фрейлина Гончарова!

Помолвка Дантеса и Гончаровой прервала двухнедельный срок, отведённый Пушкиным Геккерну. Но это привело к продолжению конфликта, который, по мнению Пушкина не был завершён: с «сыном» было покончено, но теперь дело стояло за «папашей» Геккерном, виновником всех драматических торжеств. В письме Пушкина к Бенкендорфу, которое уже к 20 ноября было обдумано и написано, сообщалось о том, что анонимное письмо исходило именно от Геккерна.

Н.П. Прожогин. «Письма Дантеса» - 1997 г.: «… Вот еще один документ из числа отнесенных в семейном архиве Геккернов к «сугубо личным». И тоже не случайно. Его тон поражает даже с учетом того, что мы знали о Дантесе. На этот раз речь идет о записке, адресованной Екатерине Николаевне, уже невесте. В ней, в частности, говорится:
«Я видел нынче утром Известную Вам Даму и, как всегда, подчинился вашим высочайшим распоряжениям, любимая. Я решительно заявил, что был бы крайне ей благодарен, если бы она положила конец всем этим бессмысленным переговорам и что если ее мужу не хватает ума понять, что во всей этой истории он ведет себя как глупец, она попусту тратит время, стараясь ему что-нибудь объяснить» (с. 198).
Эта записка тоже не датирована. С. Витале, основываясь на упоминании в ней о возвращении Дантеса с дежурства в Зимнем дворце, совпадающим с расписанием дежурств гвардии, помечает ее 21 ноября: то есть, тем самым днем, к которому биографы Пушкина предположительно относят его неотправленное письмо к Геккерну». - http://febweb.ru/feb/pushkin/serial/mp4/mp4-2982.htm

Известная дама, Наталья Николаевна Пушкина, встревоженная поведением мужа и бесконечными его расспросами обо всех, кто общается с ней, готова была идти на все доступные ей способы, чтобы успокоить его, «стараясь ему что-нибудь объяснить». По всему видно, что Пушкин затевает новые козни, казни, картели или, как там, у мужчин, весь этот ужас называется! Катрин теперь стала скрытной и более всего опасается, что её счастье может внезапно ускользнуть от неё. Поэтому не исключено, что Натали могла в такой обстановке обратиться даже к Идалии Полетике с теми же вопросами, какие она могла бы выяснять у Дантеса. Такая активность Натали привела бы даже к большой ссоре между сёстрами, скрыть которую вряд ли удалось бы. Или Идалия принялась бы расспрашивать Натали сама, «успокаивая» её таким образом.
На фоне беспокойства в семействе Пушкиных письмо Екатерины Ивановны Загряжской к Жуковскому, написанное, когда брак обеими сторонами конфликта был уже решен, выглядит островком тишины и покоя:
"Слава богу, кажется, все кончено. Жених и почтенный его батюшка были у меня с предложением. К большому щастию, за четверть часа пред ними приехал из Москвы старшой Гончаров, и он объявил им родительское согласие, итак, все концы в воду. <...> Теперь позвольте мне от всего моего сердца принести вам мою благодарность и простите все мучении, которые вы претерпели во все сие бурное время, я бы сама пришла к вам, чтоб отблагодарить, но, право, сил нету. Честь имею быть с истинным почтением и с чувствительною благодарностию по гроб мой, К. Загряжская".

Слова Загряжской "итак, все концы в воду" недвусмысленно намекают на последствия неосторожной любви. Не это ли обстоятельство заставляло Наталью волноваться? Ведь одновременно с заботой о Пушкине, как убеждал её Жуковский, надо было устранить скандальный слух в дворцовых сферах, который неминуемо должен был распространиться в связи с беременностью фрейлины от кавалергарда.
Такое мнение о причине брака складывалось в свете из многих личных наблюдений. Вот одно из них, от Софи Карамзиной:
«Натали нервна, замкнута, и, когда говорит о замужестве сестры, голос у нее прерывается. Катрин от счастья не чует земли под ногами и, как она говорит, не смеет еще поверить, что всё это не сон. Публика удивляется, но, так как история с письмами мало кому известна, объясняет этот брак очень просто.10 - Один только Пушкин своим взволнованным видом, своими загадочными восклицаниями, обращенными к каждому встречному, и своей манерой обрывать Дантеса и избегать его в обществе, добьется того, что возбудит подозрения и догадки.11». - С.Н. Карамзина в письме от 20-21 ноября.
• 10 Настоящее письмо, а также письмо С.Н. Карамзиной от 28 декабря вновь подтверждают правильность предположения П.Е. Щеголева о том, что «проект сватовства Дантеса к Екатерине Гончаровой существовал до вызова» (Щеголев, с. 76). <…> .
• 11 Взволнованный вид Пушкина объясняется, во-первых, тем, что в намерении Дантеса жениться на Е.Н. Гончаровой он видел лишь уловку с целью избежать дуэли и не верил, что эта свадьба действительно состоится. Это засвидетельствовано «Воспоминаниями» В.А. Соллогуба, последующими письмами Карамзиных. <…> Он питал замысел «мести, единственной в своем роде» Геккерну: «...она будет полная, совершенная; она бросит того человека в грязь», — говорил он еще 10 ноября В.Ф. Вяземской (XVI, с. 186).

Удивительно, с какой скоростью летают новости по Петербургу в эту осень! Из письма Александры Фёдоровны от 23 ноября к Бобринской ясно, что уже 22 ноября, на день раньше, чем Николаю, ей уже были известны обстоятельства скоропостижной женитьбы Дантеса. Вопрос лишь в том, кто ей эти новости поднёс? Неужели Пушкин отослал всё-таки письмо Бенкендорфу? Но ведь Жуковский уговорил его не начинать никаких новых драк с Геккернами, пожалеть жену и будущее его детей. Что ещё мог ему выговорить удивлённый Жуковский после стольких дней нервотрёпки? Однако, вот:

«10. [23 ноября] ...Со вчерашнего дня для меня все стало ясно с женитьбой Дантеса, но это секрет».
В таком случае, именно Александра Фёдоровна уже 22 ноября сообщила Николаю Павловичу об анонимных письмах Пушкину? Кто-то слышал, а кто-то действовал?

«Секрет» Александры Фёдоровны вряд ли скрылся от Софи Бобринской: она пишет к своему мужу 25 ноября 1836 года, через неделю после объявленной помолвки, к которой и она приложила усилия:
"Никогда еще с тех пор как стоит свет не подымалось такого шума, от которого содрогается воздух во всех петербургских гостиных. Геккерн-Дантес женится! Вот событие, которое поглощает всех и будоражит стоустую молву. <…> Да, это решенный брак сегодня, какой навряд ли состоится завтра. Он женится на старшей Гончаровой, некрасивой, черной и бедной сестре белолицей, поэтичной красавицы, жены Пушкина.
Если ты будешь меня расспрашивать, я тебе отвечу, что ничем другим я вот уже целую неделю не занимаюсь, и чем больше мне рассказывают об этой непостижимой истории, тем меньше я что-либо в ней понимаю. Это какая-то тайна любви, героического самопожертвования, это Жюль Жанен, это Бальзак, это Виктор Гюго. Это литература наших дней. Это возвышенно и смехотворно.
В свете встречают мужа, который усмехается, скрежеща зубами. Жену, прекрасную и бледную, которая вгоняет себя в гроб, танцуя целые вечера напролет. Молодого человека, бледного, худого, судорожно хохочущего; благородного отца, играющего свою роль, но потрясенная физиономия которого впервые отказывается повиноваться дипломату. Под сенью мансарды Зимнего дворца тетушка плачет, делая приготовления к свадьбе. Среди глубокого траура по Карлу X видно одно лишь белое платье, и это непорочное одеяние невесты кажется обманом! Во всяком случае, ее вуаль прячет слезы, которых хватило бы, чтобы заполнить Балтийское море. Перед нами разыгрывается драма, и это так грустно, что заставляет умолкнуть сплетни. Анонимные письма самого гнусного характера обрушились на Пушкина. Все остальное – месть ... Посмотрим, допустят ли небеса столько жертв ради одного отомщенного!
Вчера праздновали Катерин*. Я бегала из дома в дом поздравлять всех именинниц.
Я выхожу так мало и бываю везде так редко, что я смущаюсь тем вниманием, какое я вызываю своим появлением в гостиной. Все эти охи и ахи меня стесняют и приводят в замешательство. Все же мне надо понемножку вернуться к светской жизни, потому что я совсем заплесневела и не могу сказать ни слова, ни с кем из тех, кого я не люблю или не знаю". *Катеринин день -- 24 ноября.

Из записи в камер-фурьерском журнале выясняется, что Пушкин был принят Государем днём 23 ноября и разговаривал с ним по поводу случившегося в его семействе:
«1836 г. Месяц ноябрь. Присутствие их величеств в собственном дворце. Понедельник, 23-го. С девяти часов его величество принимал с докладом военного министра ген.-адъютанта графа Чернышева, ген.-лейтенанта гр. Грабовского (и т. д.).
10 минут 2-го часа его величество один в санях выезд имел прогуливаться по городу и возвратился в 3 часа во дворец. По возвращении его величество принимал генерал-адъютанта графа Бенкендорфа и камер-юнкера Пушкина».

«Бенкендорф был извещён о получении Пушкиным анонимных писем, к тому же, одно из них, адресованное Виельгорскому, было, по-видимому, сразу же передано последним в Ш Отделение. Несомненно, на царской аудиенции речь шла о несостоявшейся в ноябре 1836 года дуэли поэта с Дантесом; то, что это дело касалось его лично, Николай I понял после доклада Канкрина о прошении Пушкина, в котором он выражал желание срочно погасить полученную им из казны ссуду. Говоря с царём, Пушкин дал слово не драться на дуэли; <…> на приёме заходила речь и о «приёмном отце» Дантеса, «Пушкин был укрощён, был вынужден молчать о Геккерне». - А.С. Пушкин: Документы к биографии: 1830-1837 / Сост. С.В. Берёзкиной, В.П. Старка. – СПб.: Издательство «Пушкинский Дом», 2010. – 1032 с. – № 1279, Стр. 753.

29 ноября 1836 года Пушкин, после смерти матери впервые за полгода, появился на придворном балу в Аничковом дворце. Волею Государя, наступило время затишья, но не примирения.
В «Списке особам, приглашающимся в Собственный Его Императорского Величества Дворец к вечернему собранию 29 сего ноября в 8 ; часов. (Кавалерам военным быть в рейтузах, а штатским – в фрачных мундирах)», имя Пушкина с супругой на л.91 вписано другими чернилами». - Документы к биографии: 1830-1837, № 1280, стр. 755.