Лодка, и другие приключения советских индейцев

Я - гражданин и патриот России. Но на территории бывшей УССР могила моих родителей. Hasta la vista.   




с картинками:  https://vk.com/docs-87908871



  Все совпадения имен и названий случайны.


 
 
               Лодка, и другие приключения советских индейцев.


                (из цикла «Ночные рейды»)

 

Проектом «ЛОДКА» занимались мы с другом Славиком очень давно, можно даже сказать что сразу после просмотра немецкого «Чингачгука» с моим кумиром Гойко, красиво плававшем там на каноэ. Увидев такое, любому захочется тоже поплавать. С веслом. Ну и ружьецо конечно не помешало бы, мечтали мы тогда. Нет, стреляли мы часто в нашем тире, который стоял прямо за дорогой, так что с этим никаких проблем не было, пар так сказать, выпускали.  Брали в тир куски проволки, гвоздей, и когда хозяин тира на нас в упор не смотрел, а не смотрел он нас никогда, то заряжали винтовки этими кусками и стреляли уже по сторонам, по банкам и бутылкам, которых в том бывшем парке было навалом. По птицам лично я никогда не стрелял, даже по воронам.

Более того, однажды я принес домой мелкого лохматого птенца-галчонка, который очень хорошо у нас в семье прижился. В смысле не среди людей, а среди кота, ежика, и двух скворечников неугомонных скандалистов-скворцов, которые, как иногда нам казалось, и были полными хозяевами  нашей кухни, гуляя по ней свободно и подбирая  к себе в скворечники все, что по их мнению плохо или не там где надо лежало. Но скворцы при нашем появлении все-таки иногда, хоть и неохотно, но удалялись, а вот галчонок стал полноправным членом семьи, и поставлен был на довольствие. Да, любил он тоже воровать всякую мелочь, но так как из дому улетать боялся, то обычно все рано или поздно находилось. Однако, по мере его роста вдруг неожиданно выяснилось, что между ним и нашим папой имеются разногласия. Не знаю, с чего именно началась нелюбовь птица к отцу, но под конец своей карьеры он буквально гадил ему на голову. То есть, это надо было ему терпеливо дождаться, когда батя мирно присядет за стол перекусить, затем быстренько и незаметно, в другом конце кухни, вспорхнуть на бельевую веревку, и здесь вот начиналось представление, на которое мы с матерью смотрели всегда открыв рты, как завороженные.   
 
Да уж, дураком этого птица назвать было никак нельзя (говорить я его еще не успел научить, но он уже был близок к этому). В общем, засев на веревке и зорко глядя на отца, пернатый наш дружок начинал быстро перебирать ногами, и бочком продвигаться в намеченный  сектор для стрельбы, в аккурат над папиной макушкой. Добравшись, начинал прицеливаться, пол-шага туда, пол-шага сюда, клюв вниз и смотрит, ага! Все путем, огонь! огонь! огонь! Есть контакт, батя сидит с дерьмом на голове, а птица уже нету, отомстил за что-то и удрал. И надо сказать, что смеялись сначала все, потом только мы с матерью, а потом уже только я один, и в конце концов, придя однажды домой я обнаружил, что дружка моего любимого нету! Также обнаружил подозрительно довольного отца, радостно и торжественно что-то про себя напевавшего. На вопрос где моя галка, отец сначала сделал вид что не расслышал, а потом нагло заявил, что он уже большой и наверно захотел полетать на свободе. Короче говоря было ясно, что он его выгнал, хотя бы даже по его счастливому лицу – что никто больше не будет срать ему на голову - но доказать ничего было нельзя, поэтому как обычно, пришлось это дело хоть и с тихой истерикой, но проглотить.

Да, тир был рядом с домом, и со стрельбой у нас проблем не было, точно также как и у Гойко Митича, судя по всему. А банки и бутылки вокруг  были от пивной, которая стояла чуть дальше, с раскиданными вокруг нее по парку грязными столиками. Потом на этом месте начали строить автостанцию, о чем раздумывали очень долго. А про пивную, которая загадила напрочь весь парк, не раздумывали вообще, просто взяли и воткнули. Че там раздумывать? Где пиво там и раки. Где раки там и сраки… ну и так далее. С тех времен видимо ненавижу я и само пиво, и всю ту грязь и вонь, которая его неотступно сопровождает.

Но стреляли мы не только в тире (а позже я записался и в настоящий тир), делали и самопалы и самострелы. Рогатки конечно тоже, с нипельной или широкой резиной, но все мои рогатки отец ломал, и я от них отказался, просто потому что устал их делать, что было не так-то просто.

А самострелы показали себя просто отлично и заняли надежное место в нашей жизни. Чем больше резинок (называли эти резинки «молочными»), тем больше была и мощность. Что странно, на самострел мой батя всегда смотрел с уважением, видимо потому что я очень мастерски его сделал. Сам он был краснодеревщиком и любил хорошую работу. Он же, впрочем, меня и приучил с детства к ручному труду.

 

 

Надо понимать, что мои самострелы были не просто так, а согнутые пульки из гвоздей, выпущенные из них, пробивали обычную бутылку насквозь. Теперешняя моя пневматика, даже рычажного типа с накачкой, на такое не способна.
 

Ну, общий план жития обрисован, теперь собственно по теме проекта «ЛОДКА», очень долго будоражившего наше со Славиком воображение.  Поначалу натаскали мы со строящейся автостанции целую кучу досок в Приморский парк (который мы всю жизнь так и называли, ибо приморским он по сути своей и являлся. Хотя научное его название было почему-то Комсомольский), опять же проделав для этого один из многочисленных наших разбойных ночных рейдов.  Затем, выбирая время, которого лично у меня было весьма мало, так как занят был всегда и везде - всякие там секции, кружки, дача, гараж и какие-нибудь еще фантазии отца – сбор трав, ловля пчел для его лечения ног, или таскание навоза с плавней для удобрения дачи. Батя всегда только тем и занимался, что «приучал меня к труду», или попросту всеми силами пытался оградить меня от «тлетворного» влияния улицы… А улица – это да! – была у нас еще та, с этим не поспоришь.

Так что когда наконец собирались мы в том укромном месте с досками (а было таких мест тогда в парке навалом - даже какие-то старые катакомбы, с выходом аж до моря, а одна из них была переделана под манеж для легкой атлетики, который я посещал очень много лет.  Ну и кусты, кусты и еще раз всякие там непролазные заросли. Позже все это облагородили и парк принял уже вполне цивилизованный вид, поставили недалеко от моря даже грибок с лавочками, на горке с камнями, который виден был издалека, и где постоянно были посетители. Конечно, сейчас уже ничего там нет, это естественно), то начинали сразу эти доски строгать, пилить, гнуть над огнем и так далее, пока наконец общий вид будущего нашего плавсредства не обрисовался.

Не элегантное каноэ товарища Митича конечно, но тем не менее. Лишь бы плавало, как говорится. И все бы хорошо, но однажды Славик мне сообщил, что все наше строительство куда-то исчезло. То есть, кто-то украл и наши доски, и нашу недоделанную лодку (инструменты мы складывали у друга в подвале). Ну оно и понятно, лежало ведь все без присмотра. Вот тогда-то мы и решили взяться за проект всерьез. Как говорится, если лодка к нам не идет, то мы сами к ней придем. Что и сделали.  Добрались через пляж на территорию старого дебаркадера, где лежали за забором грудой сваленные старые деревянные лодки со спасательной станции. 

 

Маршрут рейда. Слева виден приморский парк

Спасатели использовали в работе лодки металлические, возможно казанки, но они были в другом месте, и нас не интересовали. Естественно, что настоящая индейская лодка должна быть только из дерева. 

Был там конечно и классический – чисто воровского вида - сторож, с помятым лицом, а при нем довольно крупная собачка, которая видимо и несла основной груз ответственности за сохранность доверенного им имущества. Собственно, со знакомства с этим бедным и явно голодным (ибо было очевидно, что его примитивно объедали), зверем, мы и начали нашу операцию. Притворяясь что приходим туда купаться, подходили мы время от времени

 

Типичный дебаркадер (причал) тех времен

к железному забору и подманивали песика, давая ему еду уже под конец просто из рук, и начали даже с ним играться. Также мы выяснили, что отзывается  наш новый четвероногий друг и будущий помощник на имя  Тузик.  Узнать жизнь и рабочий «график» сторожа было не трудно – днем друзья, шашлыки, пиво/водка и яростное объедание бедного Тузика. Ближе к вечеру собачка выпускалась наружу, и сторож уходил на покой легко, без лишних вредных мыслей. Типа там «долг» и все такое.  Был он там один, проживая там же в вагоне с двумя прожекторами, но допускается вариант, что работали они как-нибудь понедельно, или посменно. Но по крайней мере, видели мы всю неделю подготовки одного и того же  дядьку.  Как потом оказалось, нас он видел тоже…

Итак, решено было придти ночью, закормить собаку и заиметь в нашем индейском хозяйстве наконец-то чертову лодку. В тот раз я сказал родителям, что идем мы на рыбалку. С кем? Та со Славиком. Ну если с ним, то ладно. Без рыбы не возвращайся – привычное напутствие, ибо часто приходилось с рыбалки приходить нам пустыми, даже когда ходили всей семьей, и все это прекрасно знали.

Добирались до склада спасательной станции легким бегом, и ночь эта, точно также как и все прочие ночи в УССР, «тихой» отнюдь не была. Тишина гробовая стояла в тех местах разве что зимними ночами. Но никак не летними. Кто знает, тот понимает. Добежали, развернулись – то есть бросили на берег пару вырезанных из досок весел, рыбацкие принадлежности, и начали высматривать Тузика, тихо насвистывая и доставая свои съедобные «тормозки», прихваченные на рыбалку из дома. Пес возник внезапно и совершенно бесшумно, прыгнув на меня лапами и пытаясь лизнуть в нос. Что ж, чудненько, мы здесь уже свои, пока ты тут ням-ням, мы займемся делом. Перемахнули через кривой забор, открыли с той стороны одну половину ворот, жадно схватили первую же попавшуюся на глаза лодку, с трудом вытащили наружу и кряхтя потянули  поближе к манящей волшебным светом лунной дорожке.


 

Наш друг Тузик уже все съел, и бегал тихо поскуливая вокруг нас, толкаясь и путаясь под ногами.  В общем, доперли мы чертову лодку, упали вместе с ней и собачкой на кромке воды и немного отдышались.

- Тяжелая, собака! – сказал я тяжело дыша и покосился на Тузика, который вдруг поднял одно ухо  и тоже покосился на меня, широко улыбаясь.

- Та в смысле – лодка тяжелая -  объяснил я ему, и торчащее ухо сразу опало.

- Все понимает – отметил уважительно Славик, ласково поглаживая радикальную
светловодскую сторожевую по спине – Мо-ло-дэць!


Ну, пора!  Уложили весла и вещи, уперлись и столкнули нашу чудо-лодку на весело заплясавшую под ней лунную дорожку, как бы указывавшую нам направление в новую жизнь.  И в новый уровень сознания, так сказать.  Зашли в воду и продвинув нашу красавицу чуток поглубже, залезли в нее и взялись за весла. Тузик сидел на берегу тихо, с открытым ртом и с висящим языком, внимательно за нами наблюдая.  Мне тогда показалось, что он даже и не собирался с нами прощаться. Начали усиленно грести. Весло у Славика было стройное и красивое, он долго над ним трудился. У меня же была лишь слегка грубо подрубленная в нескольких местах доска.

 

- Была бы только лодка! – говорил я в подвале у друга, когда мы делали эти самые весла, глядя как пыхтит он над  работой (при этом язык у него был высунут точно также, как сейчас у Тузика) – а чем грести всегда найдем. Та хоть бы и руками!

Собачка залегла, положив лицо на лапы, а мы уже успели порядочно от нее отдалиться, когда вдруг как прорвало – вода, окрашенная редкой пока еще зеленью и лунным светом, полилась нам под ноги потоками, со всех сторон и сразу!  С учетом того факта, что нормально плавать я так никогда и не научился - просто потому что не хотел - можно себе легко представить мое тогдашнее состояние.

- Черт! Подсаку я бросить не могу, батя прибет! – шептал я неуверенно, глядя на  медленно уходящий под воду любимый отцовский хитрый сачок для рыбы (когда летом вода цвела – а цвела она и воняла всегда, сколько себя помню – вот тогда-то и начиналась самая настоящая рыбалка. Подсаку под пузырьки – и вот она рыбка. С зелеными правда жабрами, но все-равно свежая и вкусная).

 
Днепр цветет. И еще воняет…

Короче, не стали мы долго ждать, и  что есть сил загребли снова. Однако, было это уже в обратном направлении.  При этом Тузик снова поднялся, радостно взвизгнул, и завилял хвостом с такой силой, что его всего зашатало. Прекрасно ведь соображал, что громко гавкать нельзя – проснется еще, чего доброго, папа-сторож.  Метрах в десяти от берега лодка наконец под нами исчезла, я сразу лег на воду, прихватив отцовский сачок, и поплыл на внеочередную встречу с Тузиком на спине, а это у меня получалось вполне нормально. Славик тихо фыркал и плыл бесшумным брассом, держа удочку и нашу сумку в зубах. На берегу же, показавшимся нам таким родным и надежным, нас торжественно встретил наш четвероногий друг, наконец-то начавший на радостях гавкать. И прыгать. И мы оба вдруг с удивлением поняли, что очень сильно по нему соскучились.

 

- Шо, рыбачим? – услышали мы неожиданно сиплый голос и увидели зевавшего во весь рот дядьку-сторожа, который стоял уже рядом и зорко оглядывал свои владения. Не заметив никаких признаков посягательств и несанкционированных проникновений, он осмотрел нас повнимательней. Казалось, что таких как мы он видит постоянно, и стекающая с нас  вода его совсем не смутила. Но оказалось, что он нас просто узнал, хоть еще толком и не рассвело.   
– Привет, давно не виделись. Не поймали? С подсакой еще рано, зелень толком не пошла – сказал он и я согласно кивнул мокрой головой. Сторож почесался, свистнул собачке и собрался уже типа делать обход, когда вдруг обернулся и хлопнув себя по телу сказал:

- Слышьте  рыбаки, у меня тут в воде полный садок с рыбой, еще живая, друзья принесли, а готовить не охота. Пошли, отдам ее вам, не пропадать же добру!

Мы переглянулись, облизнулись, дружно вылили воду из кед и… пошли! И пошли, пошли, пошли, и домой потом пришли, и рыбу почти живую принесли.  Так что, сторож все-таки оказался хорошим человеком. А лодки эти деревянные, на которые мы позарились, были все уже давно списаны в утиль, по ненадобности.  Ибо, они уже свое честно отработали.

На этом, неудачный проект «ЛОДКА» был завершен окончательно. Но, в разработках было еще множество других проектов.  А плавательное средство через некоторое время у нас появилось - когда отец Славика приобрел казанку, мы всегда могли ее взять напрокат. Без мотора, но весла у нее были.

Не срубленные из досок, а самые  настоящие.