На краю света. Глава 1. Анива

   Когда придётся туго, когда придёт беда:
   железо, может быть, согнётся,
   но пограничник – никогда!

   ПРЕДИСЛОВИЕ

   Перед дембелем я увидел фотографию мыса Край Света – что на острове Шикотан, и вспомнил слова «старлея» на призывном пункте. «Так вот ты какой, край света! Жаль, что мы больше не увидимся. Останутся лишь воспоминания и фотографии», – с ностальгией подумал я. За мысом Край Света – воды Тихого океана, а дальше – уже Сан-Франциско (США).
   Я уже многое не помню: это надо было писать сразу после службы, когда воспоминания были наиболее свежи. Но вдохновение снизошло только сейчас, спустя 25 лет после службы. Жизнь – она диктует, только успевай записывать. Я уже достаточно пожил, чтобы видеть то, что не видят другие. Если у тебя поседели волосы – значит, пора писать мемуары о своих приключениях. Хорошее подспорье оказали сохранившиеся у мамы мои письма с Курильских островов.
   А начиналось-то всё как?

   Глава 1. АНИВА

   Первую повестку в армию я получил 21 июня. А то завтра 22 июня – начало войны, а я дома сижу. В этот день призывали на Дальний Восток, в Находку, но меня и Цыганкова, с которым мы вместе учились в ветеринарном техникуме, не взяли, а отправили домой. Вторую получил 23 июня – на подводную лодку, но нас опять отставили. И только с третьей попытки взяли нас с Бароном (такое прозвище было у Цыганкова) уже 28 июня в команду 220. На призывном пункте города Грязи нам раздали сухпайки, где мне очень понравились галеты, и направили на поезде в Москву через город Елец.
   – Куда мы едем? – спросили мы старшего лейтенанта в зелёной фуражке, прибывшего за нами.
   – На край света! – ответил он.
   «Никогда правду не скажет – вот и думай теперь. Это, когда Земля на трёх китах стояла – был край, а сейчас же Земля круглая», – пошептались мы между собой.
   В аэропорту Домодедово пришлось долго ждать авиарейс Москва – Южно-Сахалинск. Сахалин – вот что, наверное, край света. В 21 час 10 минут мы взлетели, с трудом вытерпев сильную боль в ушах – чуть перепонки не лопнули. Затем стюардесса раздала нам, нас человек 30 было, пустые тёмно-зелёные кульки.
   – Зачем? – спросил я.
   – Что, блевать не будете?
   – Нет, – и я отвернулся к иллюминатору.
   Но когда мы попали в воздушную яму, некоторым призывникам стало плохо, и они воспользовались кульками. Было такое ощущение, как будто самолёт начал падать вниз, и я почувствовал себя в невесомости. Мы были «зелёными» юнцами, ещё ничего не знали в жизни, даже края Земли не видели. И мы летели туда, чтобы посмотреть, где всходит солнце. Неслись по небу со скоростью 850 километров в час над городами Киров, Серов, Ханты-Мансийск, срезая путь через север страны, так как Земля круглая и так было ближе. Под крылом Ила-62 я наблюдал бескрайнюю тайгу, многочисленные озёра и извилистые реки. С высоты 10600 метров видел довольно широкий Амур. Перелёт длился восемь с половиной часов. Приземлились в аэропорту Южно-Сахалинска в 13.00 по местному времени. Выйдя из самолёта, я поразился местному ландшафту: вокруг стояли высокие зелёные сопки, а воздух был прохладный, с запахом моря. Нас быстро погрузили в кузова военных машин и привезли на учебную погранзаставу «Золотая Рыбка», которая находилась в 7 километрах от города Анивы.
   – Духи, вешайтесь! – кричали нам дембеля.
   Нас обрили налысо, и повели в баню с холодной водой помыться. Там всех призывников обработали от вшей из пульверизатора и выдали новый камуфляж, от которого приятно пахло свежей краской, кирзаки и бушлат. А гражданскую одежду мы порвали, чтобы не досталась дембелям. Я быстро разорвал свои коричневые брюки, клетчатую рубашку и серую болоньевую куртку с широкой чёрной полосой на груди, а синие кроссовки советского качества, так и не смог. «Пусть носят», – вслух подумал я.
   На заставе мы целую неделю мы учили устав, маршировали строевым шагом, ездили в село Воскресенское – в местный колхоз – полоть картошку. Кусты картофеля были очень большие и без колорадского жука, который здесь не водился.
   Утром, после подъёма, мы ходили к радоновому ручью, который тёк мимо заставы и впадал в Анивский залив, умывались там и чистили зубы. В нём не росли водоросли, и не плавала рыба. А вода, принесённая в казарму, давала полведра бурого осадка. Потом шли в столовую завтракать, где самым вкусным было выдавленное цилиндром сливочное масло с витаминкой наверху.
   Однажды кто-то подобрал ключи к каптёрке прапорщика Куликова (моего будущего командира, который ездил за новобранцами), наверное, среди нас был и «медвежатник». Смотрю, ребята банки с консервами оттуда таскают. Ну и я пошёл и тоже взял себе несколько банок, набив карманы и положив ещё за пазуху. Очень вкусной оказалась законсервированная колбаса и рис с мясом. Я такие консервы на гражданке ни разу не видел. Оставшиеся банки я спрятал в подушку, сделав запас на будущее. Рядом со мной, на втором ярусе, спал земляк Беляев из Петровки, а Барон расположился внизу. Ночью нас неожиданно подняли по тревоге. Построили в две шеренги. Смотрим, несколько бойцов стоят перед строем – все в фекалиях. Вонизм стоит на всю казарму. Они, оказывается, все банки сразу съели, а ночью – понос открылся. На улице все набились в деревянный туалет – он и рухнул.
   – Я видел, как они провалились, – шепнул мне на ухо Беляев. – Я как раз шёл в туалет, ориентируясь на его очертания в ночи, вдруг раздался скрип и треск – и туалета больше нет! Подхожу, а из-под земли тянется чья-то рука вверх и крик: «Помогите!»
   Вот до чего жадность доводит. А я по одной банке ел, чтобы надолго хватило, так как моя интуиция предсказывала голодовку.
   – Отвезите этих гомнюков подальше отсюда! – рассвирепел начальник заставы.
   И 6 июля нашу учебную заставу отправили в порт Корсаков, а оттуда, на ПСКРе «Вячеслав Денисов», на далёкий остров Кунашир. Нас бросили в трюм под ватерлинию, на самое дно крейсера, чтобы не воняли. Считай, всю дорогу плыли под водой, как подводники. Хорошо, что никто стенку не колупал ногтем, а то бы трещина дала течь и мы бы затонули. Банки я спрятал в валенки, которых там много валялось. Они у меня были вместо подушки, а спали мы на деревянных поддонах. На крейсере мне не удалось съесть ни одной банки, так как там кормили пять раз в день. Мы даже не всё доедали – не вмещалось. Суп молочный давали и хлеб белый пекли.
   Через пятнадцать часов прошли через пролив Екатерины и были изумлены открывшимся видом: на горизонте в дымке стоял красивый, с двухъярусным конусом, вулкан Тятя.

   Продолжение следует...

   На фото маяк на мысе Анива.