Шувалов, граф Петр Иванович

Шувалов, граф Петр Иванович – действительный генерал-фельдмаршал, второй сын Ивана Максимовича Старшего, генерал-фельдцейхмейстер, конференц-министр, сенатор, действительный камергер, лейб-кампании поручик. Родился в 1710 г. умер 4 января 1762 г. Начал свою службу, камер-пажом при дворе цесаревны Елизаветы, где вместе с братом Александром Ивановичем являлся одним из тех лиц, которые составляли интимный круг друзей Елизаветы. До вступления ее на престол П. И., сравнительно с братом, играет в нем второстепенную роль, по-видимому, не находя в этих условиях достаточно крупных интересов и дел, выполнение которых заняло бы и удовлетворило его энергичную натуру. Бездействие, продолжавшееся до тридцати лет, противоречит всему тому, что известно о П. И., особенно же той кипучей работе, свидетельств коей было так много в царствование Елизаветы. Впрочем, быть может, П. И. и тогда находил себе какое-либо занятие, которым заполнял свое время и жажду деятельности. 1741 г. застал его камер-юнкером Елизаветы и даже во время ноябрьского переворота его участие в нем не было выдающимся из ряду. Шетарди называет П. И. в числе лиц, близких к цесаревне, пользующихся ее доверием, но как весь тон рассказа маркиза, так и поручение, в связи с которым упоминает он о П. И., указывают на то, что речь шла о лице второстепенном. Но как для всей семьи Шуваловых, так и для П. И. 25 ноября 1741 г. – день вступления на престол императрицы Елизаветы – эра благополучия, счастья и величия. П. И. казалось, что лишь на широком государственном поприще он может достаточно обнаружить свои многообразные способности и принести пользу отечеству. Близость и доверие императрицы давали ему возможность показать, что может он сделать. 24-го декабря 1741 г. П. И. был произведен в действительные камергеры, в день коронации 25 апреля 1742 г. награжден кавалерией ордена св. Александра Невского, 15-го июля 1744 г. пожалован генерал-поручиком и наделен тремя мызами в Венденском уезде. Все эти награды показывают, что императрица ценила достоинства П. И. и обращала на него внимание. Уже в первый год ее царствования Шуваловых противопоставляют канцлеру Бестужеву и указывают, что его огромная власть уменьшается их влиянием на императрицу. В смысле усиления этого влияния 1742 г. – своего рода эпоха. В феврале, еще до отъезда двора в Москву на коронацию, П. И. женился на любимице императрицы М. Е. Шепелевой: она была некрасива лицом, мала ростом, старше его на два года, но обладала живым, веселым характером, ясным насмешливым умом и, что важнее всего, пользовалась полным доверием и постоянной любовью Елизаветы. Начало той и многообразной и значительной деятельности, которая связана с именем П. И., было положено в 1744 г., когда он 17-го июля по именному указу в чине генерал-лейтенанта назначен был к присутствованию в Сенате. Сенат в ту пору имел очень большое значение в управлении страной, но часто был в затруднительном положении перед вопросами государственного хозяйства, финансовыми и т. п. П. И. был как раз таким лицом, которое могло удовлетворять этим потребностям. Он умел всматриваться в экономическое положение России, ставить перед Сенатом те вопросы, которые ему казались наиболее существенными и неотложными и предлагал такое их разрешение, которое, по крайней мере, по требованиям минуты казалось наиболее удовлетворительным. Правда, уже Екатерина находила, что «принципии», которыми руководился П. И. были «хотя и не весьма для общества полезными, но достаточно прибыльными для самого его». Большинство историков разделяют отчасти точку зрения императрицы Екатерины и подчеркивают личную заинтересованность П. ее в тех преобразованиях, которые он намечал и которые выполнял, но многие указывают и на то, что все же его деятельность коснулась тех вопросов русской жизни, разрешение которых стояло на очереди и, получивши его от П. И., дало возможность нашей родине двинуться вперед в ее экономическом и финансовом развитии. Из таких вопросов уже в 1744 г. П. И. пришлось столкнуться с недостаточным поступлением государственных податей с населения. В 1745 г. по частному случаю – о казенной продаже соли – П. И. представил в Сенат проект, в котором уже намечаются те основные пункты («принципии»), которых будет держаться П. И. во всю свою деятельность. В проекте этом Ш. указывает на убыточность и для казны, и для населения того способа продажи соли, который практиковался в России. Вследствие чего цена на этот продукт колебалась, смотря по месту, от 3; коп. до 50 коп. за пуд. П. И. предлагал уравнять цену на соль и повсеместно продавать ее или по 30 коп. за пуд, что давало свыше 600000 р. прибыли казне, или, еще лучше, по 35 коп. за пуд, что повышало доход свыше чем на миллион p. Однако в 1745 г. проект П. И. успеха в Сенате не имел. Сначала против него выступил фельдмаршал кн. Долгорукий, а затем и другие лица, указавшие, что такое повышение цены на продукт первой необходимости ляжет тяжким бременем на население. Больше успеха имели «прожекты» П. И. в 1747 г. К этому времени его положение при дворе, а вместе с тем и влияние усилились и окрепли. Еще 3 июля 1745 г. последовал указ удовлетворять генерал-поручика, действительного камергера и лейб-кампании подпоручика П. И. Ш. жалованьем против действительных армейских генерал-поручиков со времени их пожалования в означенный чин. 5-го сентября 1746 г. П. И. с нисходящим потомством пожалован именным указом в графское Российской Империи достоинство, а 17-го декабря того же 1746 г. приказано выдавать ему и камергерское жалованье ежегодно по 1500 p. Милости обильно сыпались, а это явно показывало на то, что «барометр» подымался, значение гр. Ш. росло. В начале 1747 г. гр. П. И. является ясно выраженным прожектером, своего рода продолжателем петровских «прибыльщиков», представив целый ряд докладов и записок «о способах умножения доходу казенного», о соляной и винной монополий» и т. п. В Сенате в связи с вопросом о наборе войск ему пришлось тогда же (1747 г.) столкнуться и с другими вопросами, с которыми связано его имя: с рекрутским и податным. Ввиду неполноты последней перед 1747 г. подушной переписи Сенату нужно было изобрести способ собрать, не обременяя излишне население, потребное количество рекрут и податей, в которых крайне нуждалось правительство. Коснулись и сборов с соли. Гр. П. И. снова выступил с докладами, причем по вопросу о соли он высказал те же соображения, что и в 1745 г., но с добавлением новых данных, показывающих, что за два истекших года он размышлял над вопросами государственного хозяйства и даже, надо полагать, познакомился с некоторыми западноевропейскими политико-экономическими теориями. В проекте 1747 г. явно просвечивает мысль, что гр. П. И. сторонник уменьшения прямых налогов за счет увеличения косвенных. Повторяя мысль своего доклада 1745 г., П. И. находит, что уравнение цены соли до 35 к. за пуд явится распределением подати на все население и будет «нечувствительно». Ему даже казалось, что при этом население должно выгадать вследствие того, что обогатившаяся казна может без ущерба для себя сбавить подушные, или же избытки поступлении от соли относить на счет общих доходов государства. На этот раз Сенат согласился с мнением П. И. и постановил с 1749 г. уравнять по всей России цены на соль и вино, первую до 35 к. за пуд, второе до 50 коп. за ведро. Указ этот вошел в силу с 1750 г., но принятая Сенатом мера не нашла сочувствия в населении. Во-первых, новый налог падал не только на ревизскую душу, но и на все семейство плательщика, во-вторых, соль, вводимая Ш., добывалась преимущественно из Эльтонского озера, была нечиста, «с грязью смешана», и доставка ее по реке была очень затруднительна, даже не безопасна. Последнее обстоятельство привело П. И. к созданию проекта, не лишенного широты размаха: он придумал проложить от озера Эльтона до городка Дмитриевска на Волге трубы и по ним хотел провести рапу, испарять ее на берегу Волги в особых бассейнах и сплавлять по рекам по всей России. Когда императрице Екатерине пришлось разрешать вопрос о соли и подати на нее, она вспомнила П. И. и писала по этому поводу Потемкину: «Петр Шувалов, который, конечно, был человек с отменными качествами и который желал сим делом (казенной продажей соли) прославиться и принести Империи пользу, от нее понес народную ненависть». Ш. удалось провести свой проект о продаже соли, но все же ход дела показал ему, какие препятствия и проволочки он может встретить при рассмотрении его предположений в Сенате, да и во всякой другой коллегии; между тем многие из намеченных предположений Ш. должны были по самому своему существу быстро обсуждаться и еще быстрее проходить в жизнь. Конечно, легче всего было бы проводить новшества, вознося их на утверждение государыни, но ввиду того, что императрица Елизавета отличалась большой медлительностью и недоверчивостью, порой тормозившей дела, уже утвержденные Сенатом или министрами, такой путь достигал бы цели лишь тогда, если бы проект Ш. мог докладывать и поддерживать фаворит. Второй путь намечался всем ходом государственных дел. К 1745 г. все лица, так или иначе близкие к правительству, уже видели, что борьба партий привела к более или менее определенной группировке лиц, соперничавших за власть. В 1742 г. Пецольд писал, что «ссора между домами канцлера и камергера Шувалова принимает с каждым днем большие размеры; в нее впутываются столько других домов, что даже затрудняешься решить, кто с кем друг, кто враг». Сообщения Пецольда подтверждаются многими другими и рисуют картину брожения, в котором П. И. и его партия сразу заняли видное место, борясь против Бестужевых, с одной стороны, и против франко-прусской партии, с другой. Против них были такие могущественные лица, как канцлер и генерал-прокурор Сената кн. Н. Ю. Трубецкой. Но к 1744 г. гр. П. И. находит почву для сближения с последним и, проникнув в Сенат, создает из этого учреждения, совместно с Трубецким, оплот для противодействия огромному влиянию А. П. Бестужева, Конечно, канцлер не мог помириться с таким положением дел и начал измышлять способы, если не разрушить оппозицию Ш., то, по крайней мере, нейтрализовать ее в таком учреждении, где бы он, встречаясь с врагами лицом к лицу, мог опровергать их мнения и давать торжество своим. С 1745 г. он много раз подавал императрице Елизавете проекты об учреждении при дворе ее совета, хотя бы для решения важнейших спорных государственных дел. Елизавета лишь отчасти принимала его предложение и время от времени собирала при дворе конференции, или, как их называют иностранные дипломаты, «большие советы царицы». В одном из таких советов 24-го сент. 1745 г., по сведениям французского дипломатического агента д'Алиона, принимал участие и П. И., причем его приглашение поставлено в связь с неожиданным не приглашением в Совет кн. Н. Ю. Трубецкого и Лестока. Хотя сведение о присутствовании П. И. в этом совете 1745 г. и не подтверждается, но сопоставление его имени с отсутствием Трубецкого вернее определяет самостоятельное и растущее значение П. И., а также и то, что и помимо Сената он находит учреждение, при помощи которого сумеет легче и быстрее проводить свои замыслы в жизнь. Правда, это учреждение еще не было постоянным, но оно намечалось воздавалось его же Брагами. Это учреждение – в будущем конференция 1756 г. – в 1745–1755 гг. являлось в виде совета при дворе. С 1747 г. имя П. И. встречается в числе членов его все чаще и чаще, и значение Ш. растет. В советах этих обсуждались военные и дипломатические мероприятия, а в связи с ними вопросы о субсидиях о платежных силах страны, о рекрутах и т. п., о чем Ш. приходилось уже думать и высказываться в Сенате, но только теперь все прежде разрозненные вопросы объединяются мыслью о подготовке России к войне. «За главное тогда основание приняв обширность Империи, представя себе вокруг лежащих соседей и чаемую от них опасность в рассуждении уменьшения их областей, а присовокупление оных к нам, о умножении войска моя пропозиция учинена», так охарактеризовал П. И. свои предложения на конференции 1748 г. Но увеличение, усиление и преобразование армии требовали целого ряда сопутствующих реформ и на первом плане стояли усиление платежной силы податного класса, повышение его благосостояния и всего того, что этому так или иначе способствовало. П. И., кроме уже упомянутой соляной реформы, придумал ряд других мероприятий; так, в 1747 г. он предложил брать оклад с новоприписанных по последней ревизии, не дожидаясь окончательных результатов ревизии, и за четыре года добыл для государства более 3-х миллионов рублей; но, оставаясь сторонником уменьшения подушных, гр. П. И. искал таких средств, которые обогащали бы казну, не ложась бременем на население, и склонился к системе монополий и откупов. Впрочем, следуя теориям XVIII в., гр. П. И. полагал, что и те, и другие должны быть в руках богатых вельмож, так как передача их в руки купцов отвлечет от торговли множество капиталов, которых было и без того слишком мало у нашего купечества. Сам П. И. явился первым и крупнейшим монополистом и откупщиком. 6-го июля 1748 г. гр. П. И. и наследникам его отдали на откуп сальные промыслы у Архангельска и на Коле, сроком на 20 лет, с отпуском из казны 6000 р. на заготовление сала и моржовой кожи. Тогда же ему были предоставлены и Грунландские китоловные промыслы с правом их передачи другому лицу. Промыслы эти, если верить Ш., стали процветать. В 1747 г. с них поступило дохода в казну 1600 p., а в 1750 г. уже 5200 p. Затем, расширяя дело, гр. П. И. откупил тюлений промысел на Ладожском озере и (с 1751 г.) у Астрахани на Каспийском море, где он положил почин, так как до него тюленей там не ловили. Гр. Ш. удалось захватить в свои руки не только салотопное дело, но и добычу рыбы и другие морские промыслы, и он, желая усилить заграничный вывоз, приобрел корабли и завел самостоятельные сношения с западно-европейскими рынками, но его деятельность оказалась очень невыгодной для населения нашего севера. Правда, вывоз значительно возрос, торговля оживилась, но зато ввоз рыбы и т. п. продуктов внутрь страны сильно понизился, цены на эти предметы сильно поднялись ее стали недоступны для народных масс, прежде и питавшихся дешевой рыбой. Не всегда такие операции оказывались выгодными и для гр. Ш. Так, в 1758 г. он взялся за вывоз на запад соленого мяса чрез Архангельск, но, потерпев большие убытки, отказался в 1761 г. от этого предприятия. С 1751 г. в связи со своими промышленными и торговыми предприятиями гр. П. И. проводит целый ряд реформ огромной государственной важности. Удались они ему оттого, что тогда Шуваловская партия добилась почти безраздельного влияния, проведя в 1749 г. в фавориты к императрице И. И. Ш. и устранив его временных соперников. Единственный серьезный политический враг Ш. гр. А. П. Бестужев в 1749 г. сблизился с П. И. и после открытого фавора И. И. уже был бессилен бороться с партией Ш. 20-го января 1752 г. гр. П. И. подал в Сенат письменное заявление о своевременности и необходимости приступить к делу генерального обмежевания страны. Писцовые книги, нужные для начинания, были уже собраны и подготовлены в Вотчинной коллегии. Постоянные столкновения и ссоры на межах, часто переходивший в кровопролитные драки и даже смертоубийства, показывали, что необходимость правительственного вмешательства назрела. Ш. предлагал приступить к межеванию немедленно, с весны 1752 г., и для начала размежевать Московскую губернию. Сенат одобрил доклад гр. П. И. 19-го февраля было опубликовано во всеобщее сведение о приготовлении вотчинниками и помещиками документов для оправдания своих прав на землю. Однако дело, подготовка которого была поручена Сенату и им передано главной межевой канцелярии, шло медленно и не переходило к осуществлению, пока 7-го апреля 1755 г. не последовал именной Высочайший указ о назначении по генеральному в государстве размежеванию земель государственным межевщиком и главным присутствующим в межевой канцелярии генерал-аншефа и сенатора гр. П. И. Ш. Вследствие назначения такого значительного лица, как гр. П. И., межевая канцелярия перестает быть «учреждением при Сенате», а приобретает самостоятельное значение. В 1759 г. вместе с обмежеванием Московской губ. гр. Ш. получил поручение выяснить условия землевладения в Ингерманландии, дело крайне запутанное вследствие спорности многих владений. Но гр. Ш. ограничил свою задачу лишь размежеванием земель в Ингерманландии и передал спорные дела в ведение Сената, установив в то же время, что его «Генеральная Канцелярия Межевого Управления» не состоит под постоянным руководством Сената, является (с 11-го дек. 1756 г.) безапелляционной инстанцией по межевым делам и обращается к Сенату, как к высшей инстанции лишь за разъяснениями недоумений, вызванных применением межевой инструкции. Стремясь ускорить дело, гр. П. И. предложил Сенату разрешить межевание во все праздничные и воскресные дни, после литургии; Сенат одобрил предложение Ш., назначив лишь 6 дней, когда нельзя было производить межевания: Пасху, день рождения великой княгини Екатерины, великого князя Павла, именины великих князей Петра и Павла и день коронации. Для наблюдения за справедливостью межевщиков при размежевании гр. Ш. была учреждена особая должность «опекуна». Первым опекуном был назначен капитан флота Безобразов. Вникая даже в детали дела и преследуя цели экономии, гр. П. И. предложил заказывать астролябии, которых сразу потребовалось очень много, в Англии, а не в России при Академии Наук, так как русские обходились почти вдвое дороже английских. Неутомимые старания его не остались незамеченными, и 5-го сентября 1751 г. последовало повышение его в полные генералы с определением к дивизии в армию аншеф-командующим с надлежащим по чину штатом. Такая награда, помимо почета, давала гр. П. И. возможность принять деятельное участие в реформе военного дела, о которой он давно думал. 17-го апреля 1753 г. гр. П. И. в награду и как поощрение к дальнейшему изысканию способов умножения доходов пожаловано 30 тысяч рублей. Ш. не замедлил доказать, что награда дана не напрасно и в заседании Сената 16-го марта 1753 г. напомнил своим сотоварищам о том предложении, которое было им внесено в Сенат еще 7-го сентября 1752 г. Как всегда, гр. П. И. подал его в виде писанного доклада. В нем он указывает на те неудобства и тягости, которыми обставлены для крестьян провоз и продажа их хлеба и изделий вследствие существования внутренних пошлин. Гр. Ш. в целом ряде докладов показал себя ярым защитником простого народа и без стеснения рисовал картины тех притеснений, которым подвергался простолюдин в его время, и в этом докладе (1753 г.) он пишет: «главная государственная сила состоит в народе, положенном в подушный оклад. Когда же сей народ облегчен будет в разных его обстоятельствах, а особливо отнять бы те случаи, которые от сборщиков бесчеловечными поступками при сборах с крайним отягощением и разорением бывают, то он действительно много в сильнейшее состояние придет». Поясняя свою мысль примером, гр. Ш. говорит: «целовальники берут вместо полушки деньгу..., а буде давать не станут, то снимают шапки и отбирают рукавицы и опояски». В других местах доклада он говорит о «неописанном зле и бедстве» внутренних таможен, о трудности представить себе «приметки и грабеж, который от сборщиков бывает в разных случаях и обстоятельствах». Упоминает он и множество судебных дел, возникающих вследствие нарушения неудобных таможенных правил. По всему видно, что гр. Ш. близко и непосредственно знал, о чем писал, и отчетливо представлял зло, с которым боролся. В качестве промышленника и купца, от своих приказчиков и управителей он мог получить те бытовые черты, которые мелькают в его докладе. 23 июля 1753 г. Ш. уволили на время от занятий в Сенате, так как он был болен и утомлен. 18 августа он возвратился к исполнению служебных обязанностей и вновь докладывал Сенату о внутренних пошлинах, подтверждая свои выводы цифровыми данными, взятыми из таможен; он доказывал, что если взамен семнадцати внутренних пошлин обложить товары внешнего ввоза по 13 коп. на рубль вместо 5, то сбор пошлин повысится более, чем на 200 тысяч р. Сенат отнесся к предложению Ш. не только с сочувствием, но и с большой похвалой и представил соответственный доклад императрице. 18 декабря 1753 г. государыня утвердила доклад Ш., и таким образом завершилось одно из важнейших преобразований в русской торгово-промышленной жизни. Современники очень высоко оценили значение Ш. в этом деле. В честь и память сложения внутренних пошлин и уничтожения таможен были отчеканены золотые, серебряные и медные медали для раздачи членам царствующего дома, высшим чинам государства, иностранным министрам, чиновникам, офицерам и солдатам. (29 мая 1755 г. Сенат утвердил модель и описание медали и постановил составить списки, кому она будет дана). Оценка этого факта в науке различна, но все признают за отменой внутренних пошлин большое положительное значение. С. М. Соловьев считает ее завершением объединения России. «Русская земля была давно собрана, но внутренние таможни разрывали ее на множество отдельных стран; уничтожением внутренних таможен Елисаветой заканчивалось дело, начатое Иваном Калитой». Удача окрылила творчество гр. П.И. Из-под его пера появляется проект за проектом и, надо думать, что уже в 1752–53 гг. его дом был наполнен писцами и более напоминал огромную канцелярию, чем дворец вельможи, как его и описал в 1758 г. Данилов. Вслед за проектом отмены внутренних таможен, в заседании Сената 11 марта 1754 г. присутствовала сама императрица, и при ней был поднят вопрос о сочинении нового уложения. Во время рассуждений по этому поводу гр. П. И., «почитаясь тогда велеречивым или вторым Цицероном», обратился к государыне с обширной речью. В ней он доказывал, что производимый Сенатом, по повелению императрицы, разбор указов, изданных предшествующими ей государями, не приведет к желанной цели и предложил свой план систематической работы над составлением нового уложения, поручив отдельным департаментам разобрать касающиеся его указы, а затем собрать эту работу в один свод. Императрица поняла мысль Ш., как желание создать новое уложение вместо возрождения старого, и утвердила его доклад в том смысле, чтобы были сочинены всем ясные и понятные законы, «дабы недостатки старых дополнить, а излишки исключить, по которым бы всяк в своей справедливости настоящее удовольствие без продолжительного времени получить мог». Сенат для составления уложения образовал комиссию. Речь гр. П. И., произведшая такое впечатление на современников и в том числе на императрицу, не была экспромтом. Ему приходилось уже высказываться в Сенате по тому же вопросу в 1753 г., когда, в связи с вопросом о сокращении расходов на судебное дело, обсуждались меры для прекращения следственных комиссий. Гр. П. И. решительно их порицал и находил, что они развивают в населении любовь к сутяжничеству. 23 февраля 1754 г. П. И. доложил свой проект учреждения банков. Он указывал Сенату на высокий курс и большие проценты, которые платят наши купцы, ввиду ограниченного числа денег в обороте. В то же время большое количество денег лежит без движения на монетном дворе. Гр. П. И. предлагал воспользоваться этим капиталом, как фондом для купеческого банка. Сенат в шести заседаниях обсуждал предложения Ш. в связи с именным указом об учреждении дворянского банка и подал императрице доклад об учреждении двух банков – дворянского с капиталом в 750 т. р. и купеческого в 500 т. р. Это было одно из первых финансовых мероприятий, которых произвел так много гр. П. И.

24 марта 1754 г. гр. П. И. Ш. подал в Сенат проект «о учреждении академии военных наук и о бытии оной при шляхетском кадетском корпусе, определяя вместо профессоров искусных и довольно знающих военнослужащих». 7 октября 1754 г. Ш. подал огромный проект, «касающийся до разных государственных полезностей». Главная цель доклада – улучшить положение «главной силы государственной, т. е. народа, положенного в подушный оклад». Ш., находя Империю в сравнительном благополучии, все же видит вред для нее от существования некоторых явлений, которые он перечисляет в 6-ти пунктах, предлагая ниже против каждого из них соответственную меру. Россия, по его мнению, страдала: 1) от выбытия народа за границу, с чем нужно было бороться учреждением надежных форпостов; 2) от небрежения солдатских детей, брошенных родителями и родными, что могло прекратиться лишь с охранением податного народа от рекрутчины; 3) от сбора в зачет с обывателей провианта и фуража под квитанции, который уничтожался с упорядочением снабжения армии провиантом, фуражом и прекращением вредных подрядов; 4) от притеснений и обид, претерпеваемых поселянами от приходящих полков и тому подобных приметок, грабительств и разорений – их нужно было прекратить усилением правительственного надзора; 5) от голода и низких цен на хлеб, которые, по мнению Ш., являлись результатом нерасчетливого расходования хлеба, отсутствием регулирования цен государством и слабости общественной осведомленности и мнения и, наконец, 6) от неспособных правителей в губерниях, провинциях и городах и от оскудения чрез то правосудия. Эти основные пункты развивались в дальнейшем изложении проекта в обширную и сложную систему преобразования государства. Подобно другим докладам гр. П. И., и этот изобилует массой фактического и бытового материала, рисующего то действительно тяжелое экономическое, финансовое и правовое положение, о котором говорит Ш. Из числа многих мер, намеченных гр. Ш. для улучшения положения России, особенно интересны предположения учредить при Сенате контору государственной экономии, целью которой было: сохранение народа, продовольствие его, в случае недородов, и армии в обычное и военное время; развитие вывоза хлеба за границу и защита поселян от каких бы то ни было притеснений. Получая сведения о хлебе и цене на него со всей России, контора назначала цены на хлеб, скупала его и хранила в магазинах трех типов и назначений: 1) для полкового довольствия; 2) капитальных – для баланса в цене на хлеб внутри государства и 3) запасных. На обязанности же конторы было знать общественное мнение, и поэтому она должна принимать от людей всякого звания проекты «о внутренних государственных пользах и выдуманных удобнейших способах». По рассмотрении этих проектов, контора передавала заслуживающие внимания в Сенат, а неудачные сдавала в архив. Под ведением конторы должны были находиться назначаемые Сенатом из лучшего дворянства губернские генерал-комиссары и обер-комиссары, а также провинциальные и уездные комиссары. Последние выбираются дворянами из местного дворянства и имеют очень широкие полномочия, совмещая функции хозяйственные, административные и судебные; на них возлагалось даже наблюдение за тем, «чтобы население вело добродетельное житие, воспитывало детей в страхе Божием, правде и верности и, сколько можно, обучало их чтению и письму». Кроме этого проекта о конторе, заслуживает особого внимания мысль преобразования «учреждения о губернаторах и воеводах с товарищи». Доклад этот слушался Сенатом в заседании 1-го февраля 1755 г. и после «довольного» обсуждения передан на рассмотрение отчасти в особую комиссию, отчасти в комиссию о сочинении нового уложения, для согласования предложенных им мер «обще с другими местами».

Таковы были главные проекты, предложенные Ш. за этот промежуток времени, но, кроме них, он предложил еще в 1748 г. ввести во всех местах, где производится торг хлебом, меры ровные и заклейменные правительством, установив, чтобы в одной мере было 8 четвериков казенного образца. Сенат подтвердил это указом. Затем, уже в 1754 году в связи с тратой массы леса на выпаривание соли, предложил ряд лесоохранительных мер: выработку вальдмейстерской инструкции, порядок рубки, сечки и сеяния лесов.

В 1755 г. (в январе) Ш. получил от Сената, без конкурса, Гороблагодатские заводы, «многолюднейшие и на великом пространстве лежащие», и для управления и надзора за ними назначен был обер-гиттенфервальтер Петр Степанов.

С 1753 г. огромное значение Ш. в общем управлении страной было вполне ясно для всех. Отразилось оно и на участии его в тех совещаниях, которые происходили у главнейших вельмож царствования Елизаветы в связи с предполагаемой войной с Пруссией. Возможность ее вполне выяснилась в 1753 г., и в мае этого года в Москве заседали конференции, на которых предполагалось выяснить как международное, так и боевое, и экономическое, и финансовое положение страны. Осведомленность Ш. в трех последних группах вопросов была вне сомнений и, конечно, роль его в конференциях была значительна, но зато в области внешней политики он давно уже занял оппозиционное положение к гр. Бестужеву и если канцлер желал войны с Пруссией, то П. И. ее не желал. Однако в 1753 г. на конференциях Бестужев сумел повести дело так, что на протоколе, предрешавшем войну, были подписи и П. И., и его единомышленников. Тщетно Ш. и Трубецкой путем различных уловок питались убедить императрицу отобрать у Бестужева подлинное постановление и передать его для нового обсуждения Сенату, где Ш. партия господствовала без противодействия. Не добившись такого успеха, Ш. решил, по мере возможности, захватить в свои руки все дело ведения войны и стал деятельно к этому готовиться. Гр. Бестужев ясно видел замыслы Ш., видел свое бессилие и так ненавидел своих врагов, что в присутствии иностранного министра высказал слишком откровенное мнение о Ш. «q;il les voudrait tous voir pendus». Между тем Ш., уже приучившийся на всякое дело смотреть с его реальной стороны, и в предстоящей войне сосредоточил свое внимание на вопросах финансовых и комплектования армии людьми и довольствием, конечно, связывая, по своему обыкновению, и то и другое с целым рядом реформ. Он вмешивается даже в дела, касающиеся внешней политики, поддерживает проект кн. Трубецкого о заселении и вооружении Новой Сербии, затею, которую канцлер в сердцах называл «глупостью», выступает в качестве реформатора военного строя и вооружения. В собрании Сената 2-го июля 1753 г. гр. П. И. предложил чертеж «гаубицы с овалистым» калибром, из которого рассуждается в стрелянии картечами лучший способ, что оные более по линии в стороны раздаваться быть имеют, а не так, как до ныне от круглых калиберов большое число вниз и вверх праздно падают». Сенат постановил вылить, сообразно чертежам гр. П. И., две пробных гаубицы, поручив это дело г.-м. Толстому. После нескольких испытаний найден был, наконец, тот образец гаубицы, который, по мнению гр. П. И., удовлетворял его замыслу, и 10 ноября 1753 г. в соединенном присутствии Сената и членов военной коллегии гаубица подверглась испытанию, которое, по мнению экспертов, дало результаты свыше похвал. Поэтому Сенат в совместных заседаниях с членами военной коллегии 10, 14 и 31-го января разработал для представления императрице доклад, состоящий из пяти обширно изложенных пунктов. В 1) указывалось на одобрение гаубицы экспертами; во 2) о литии их, снабжении ими полков и сохранении в тайне; в 3) об ассигновании на них денег и сравнительной с прежними пушками дешевизне; в 4) о содержании для них особого отряда и в 5) о наименовании нового изобретения «гаубица Шувалова». Доклад этот был Высочайше опробован.

В 1749 г. в собрании при дворе Сената, Иностранной коллегии и Военной коллегии П. И. провел постановление об увеличении числа армии «прибавкой на всякий полк 450 чел. гранодер и знатного числа мушкатер, и так полк вместо одной гранодерской роты получил три, которые составляли 600 ч., а мушкатерские увеличены ж, а потом из рот гранодерских от всякого полку по одной отделено и сочинены гранодерских четыре полка». Получив в 1751 г. дивизию, гр. Ш. обратил внимание на то, что каждый полк проделывал по-своему воинские приемы, выполнял их плохо, нижние чины мало упражнялись и учились воинскому делу, офицеры «весьма слабо должности свои исполняли и об нужнейшей вещи, касающейся до марширования и обращения корпусами, худое понятие имели». С целью уничтожить эти недостатки гр. Ш. взял к себе от всякой роты по рядовому, от полка – по офицеру и барабанщику, научил их единообразным и правильным приемам, а потом отослал к частям в качестве инструкторов. В 1753 г. его дивизия настолько поправилась, что он нашел возможным показать в Москве Военной коллегии и генералитету образцовый отряд в 230 человек, предлагая, подобно его дивизии, реформировать и всю армию. В 1755 году гр. Ш. было разрешено взять в Петербург один пехотный и один кавалерийский полк и обучить их по собственному способу. После смотра и проверки этой выучки «по свидетельству Военной коллегии, всего генералитета и Высочайшей апробации, всей армии по тому исполнять повелено и печатные с планами книги для того выданы». Гр. Ш. же было поручено потребовать в Петербург со всей армии по штаб-офицеру от каждого полка, обучить их приемам и возвратить по месту службы. Наконец, самая важная реформа генералитета и штаб-офицеров была произведена согласно предложениям Ш. Конечно, все эти реформы требовали огромных денежных средств, и гр. П. И. пришлось указывать их источники. 4-го ноября 1754 г. гр. Ш. в Сенате словесно заявил, что «против бывшей 1746 г. делаемой в России меди доныне цена весьма унизилась, следственно в представляемом оном 1746 года докладе о оставлении в той медной монете весу 10 р. в пуде, резоны на которых и означенное сентября 9-го сего 1754 г. рассуждение положено, с настоящим ныне временем имеют быть не сходны, о чем надлежит иметь довольное рассуждение». Сенат согласился с мнением Ш. и решил приостановить чеканку медной монеты. Таким образом гр. Ш. подошел к денежной реформе. 25 января 1755 года Сенат слушал доклад гр. П. И. о делании новой медной копеечной монеты, для лучшего распространения и умножения коммерции, по расчету 8 р. из пуда, всего на сумму 3500000 рублей. Новыми копейками должно было выкупать старые грошевики, без казенного и народного убытка, копейка за копейку. По мнению Ш., этот способ являлся наиболее удачным разрешением нужды в деньгах. По проекту Сената 1744 г. предполагалось обменивать новую копейку на ; коп. старых, т. е. население теряло половину капитала; по проекту гр. Ш. население этого убытка не несло, но правительство все же получало выгоду, так как покупало медь по 5 p. за пуд, а выпускало ее в виде монет по 8 p. за пуд. 7-го марта 1755 г. доклад Сената получил Высочайшую апробацию: было решено делать новые копейки по 8 p. с пуда и выменивать на оные старые пятикопеечники, которых цена уменьшена была в обороте до двух копеек. Дальнейшие реформы денежного и финансового характера гр. Ш. стал с 1756 года, проводить чрез учрежденную в марте этого года конференцию при дворе Ее Величества. Участие гр. Ш. в конференции совпадает с моментом его наивысшего могущества. Единовременно конференц-министр и сенатор, генерал-аншеф, государственный межевщик, преобразователь армии и целого ряда отраслей государственной жизни, он обладал огромной и вполне реальной властью, подкрепляемой вдобавок родством с фаворитом. Пользуясь этим, Ш. развивает всестороннюю и необычайно энергичную деятельность, которая могла быть по плечу личности гениальной, но с которой гр. П. И., конечно, справиться не мог. Однако, безусловно принося некоторый вред, он все же двигал вперед те отрасли управления, которых касался, поощрял инициативу, трудолюбие, изобретательность. Особенно много преобразований связано с учреждением так называемого Обсервационного корпуса и с генерал-фельдцейхместерством Ш. 6-го апреля 1756 г. конференция составила доклад для представления императрице. В нем говорилось, что ввиду наступающей войны «великая надобность и польза есть в содержании в исправном и порядочном состоянии артиллерии и принадлежащего к оной знатного артиллерийского и инженерного корпуса и протчаго». Между тем вся эта отрасль военного дела пришла в крайний упадок «по причине частых перемен нижних командиров и неимения со многих лет сряду главного командира», т. е. генерал-фельдцейхмейстера. Конференция намечала на эту должность гр. П. И., сделавшего уже так много для русской армии вообще и для артиллерии в частности, надеясь, что под его единоличным ведением дело быстро и решительно исправится. 31-го мая 1756 г. копия с Высочайше утвержденного доклада конференции о назначении гр. П. И. генерал-фельдцейхмейстером артиллерии поступила в Сенат. Готовясь к войне, Ш. должен был реформировать и артиллерию – задача очень трудная, но он с ней все же справился. С 1753–1757 гг. ему удалось довести количество орудий до 741 и в их числе было много новоизобретенных и Шуваловских гаубиц, единорогов и близнят. Гр. Ш. придавал очень большое боевое значение артиллерии: «главное и первое есть упование во том, чтобы биться и победу свою доставить действом артиллерии», писал он. В общем его деятельность направлялась к тому, чтобы повысить артиллерию как качественно, так и количественно, по этому для сохранения меди, потребной для гаубиц, 28-го сентября 1756 г. последовало запрещение употреблять медь на какие-либо изделия, а 7-го мая 1757 г. стали ежегодно отпускать на усиление артиллерийской команды при гаубицах по 8100 p. В тех же целях повышения артиллерийского дела в частности, и оружейного вообще, гр. Ш. подчинили 28-го сентября 1757 г. оружейную канцелярию; он стал собирать в ней коллекцию современного и старинного оружия, свозя его отовсюду, где оно еще сохранилось, даже из древних монастырей. 1-го мая 1757 г. конференция вновь ассигновала 22669 р. на изготовление для армии изобретенных гр. Ш. артиллерийских орудий, именуемых единорогами и близнятами. 20-го октября 1757 г. было новое ассигнование на литье двенадцатифунтовых единорогов и на снабжение ими гвардии ее армии. 30-го марта 1757 г. последовало утверждение реляции гр. Ш. о содержании фурштадтских чинов при всей артиллерии; наконец, 15-го февраля 1760 г. Сенат получил из конференции для распубликования и рассылки манифест о достоинстве новоизобретенного гр. Ш. усовершенствованного артиллерийского орудия, показавшего свою силу и преимущество над старым во время Семилетней войны.

26 сентября 1756 г. конференция, убедившись в незначительности наших военных боевых сил, постановила увеличить число их еще на 30000 человек и поручила это дело Ш. Отряд этот вначале получил название запасного корпуса, впоследствии же был переименован в Обсервационный корпус, и это имя осталось увековеченным в истории. По словам гр. Ш., когда в конференции выяснилась необходимость сформирования нового 30-тысячного отряда, то «никто на себя сего дела взять не хотел» и было Высочайше повелено это дело поручить гр. П. И. Вряд ли сообщение Ш. вполне истинно. Вероятнее, что он сам взялся за это, правда, трудное дело, стремясь хоть таким образом поправить неудачу, постигшую его в стремлении быть главнокомандующим на войне. С обычным рвением, быстротой и широтой размаха Ш. принялся за формирование корпуса, конечно, единовременно изобретая разные новшества как для него, так и для армии и для Империи. Уже 3 октября 1756 г. Сенат получил из конференции экстракт с предписанием оказывать содействие в формировании гр. Ш. запасного корпуса, согласно расписанию, подтвержденному конференцией. 7 октября 1756 г. для оборудования и содержания запасного корпуса гр. Ш. предложил новый передел медной монеты, с повышением ценности ее. Конференция приняла предложение гр. Ш. и поручила ему заведовать этим переделом, причем заявила Сенату, что новообразуемый корпус изъемлется из подчинения главнокомандующего армией, а остается в ведении конференции. В мае 1757 г. этот корпус, обычно под именем Обсервационного, располагается близ российских западных границ, около Риги, Ревеля и Пернау, от Смоленска по границе и по Двине в Можайске, отчасти в С.-Петербурге. В октябре 1757 г. это расположение было изменено, а 4 февраля 1758 г. из конференции последовал экстракт Сенату об оставлении на попечении гр. Ш. сформированного им Обсервационного корпуса, отправленного под командой генерала графа Салтыкова на помощь к Ее Величеству императрице Римской, и об обмене изготовленных вновь медных денег на серебряную монету, для отливки таковой на содержание означенного корпуса, Корпус, отправленный на войну по утвержденным 3 октября 1776 г. штатам, должен был быть в составе одного гренадерского и пяти мушкетерских полков с полковой артиллерией. Каждый полк состоял из 4-х батальонов, четырехротного состава. Мушкетерские полки имели в каждом батальоне три роты мушкетерских и одну гренадерскую. Офицеры были выбраны из полевых, гарнизонных войск и ландмилиции. Нижних чинов предполагалось более 30 тысяч, но в действительности их было меньше – всего до 29 тысяч человек. Кроме недобора людей, ко дню выступления корпуса, несмотря на заявление гр. Ш. о его сформировании, был недостаток ружей, из которых большая часть (свыше 15 тыс.) была старого образца а меньшая – нового, недоставало нового обмундирования, изобретенного гр. Ш., недоставало конницы, особенно лошадей, часть которых отобрали для артиллерии. Лучше других, при Обсервационном корпусе была представлена артиллерия: к 9 октября 1758 г. при нем было 98 орудий новых калибров проекта Шувалова, в начале же (1756 г.) их предполагалось 120 полковой артиллерии разных образцов и еще особая полевая батарея в 24 орудия. Содержание Обсервационного корпуса обходилось крайне дорого; по очень скромному расчету (по вычислениям г. Масловского) с 1756 г. и до Цорндорфской битвы на него израсходовано более 1000000 p. Самая слабая сторона Обсервационного корпуса была командование им. Сперва начальство над ним хотел принять сам Ш. и лично вести его на войну. Хотя в 1758 г. он и отказался от этой мысли, но все же при назначении командиром корпуса гр. Салтыкова оказалось, что у Ш. осталось право на неотменное попечение над сформированной им частью во всем, что «до снабдения оного и внутренней экономии принадлежит». Шуваловский корпус оказывался «армией в армии». Роль Обсервационного корпуса в военных действиях Семилетней войны незначительна, и даже, по мнению некоторых историков, отрицательна. Масловский нерешительный исход Цорндорфской битвы приписывает тому, что первый дрогнул Обсервационный корпус и произвел, отступая, беспорядок. В связи с образованием Обсервационного корпуса стоят и мероприятия Ш. относительно перечеканки денег и обращения их внутри страны. В 1756 г. он докладывал конференции о полном истощении казны и, для поправления дел, предложил приготовленные 437 т. пудов меди по 8 p. за пуд переделать в грошовую, копеечную, денежную и полушечную монету по 16 p. за пуд. Такая мера увеличит количество оборота денег в населении с 7 миллионов до 12 м. В связи с этой операцией гр. Ш. в 1757 г. предложил конференции доклад о способах удержать в казне возможно больше серебряных денег, развив обращение медных монет. Он намеревался облегчить развоз громоздкой медной монеты по стране. 17 марта 1757 г. конференция поручала Сенату принять меры к исполнению проекта гр. Ш. о новом увеличении числа денег посредством передела и изготовления медной монеты другого достоинства. 15 сентября 1757 г. Сенат получил экстракт из протоколов конференции с проектом гр. Ш. о развозке по городам медной монеты для размена и обращения среди народа. Все это дело гр. Ш. предполагал поручить Монетной Экспедиции, т. е. чрез соляные конторы, под исключительным руководством его, гр. Ш. В 1758 г. дело получило новую форму. 20 мая конференция сообщила Сенату для исполнения Высочайше апробированное предложение гр. Ш. об учреждении в С.-Петербурге и Москве банковых контор для удобства обращения внутри России медных денег; о дозволении капиталистам помещать свои деньги во все банки для приращения процентами и о правилах раздачи денег на векселя и приема в банки. Гр. Ш. надеялся, что эти вклады обогатят государство серебряной и золотой монетой. Конечно, новоучрежденный медный банк был отдан в особливое ведомство Монетной Экспедиции, т. е. Ш. Второе большое дело, находящееся в связи с образованием Обсервационного корпуса – реформа рекрутской повинности. 11 декабря 1757 г. Сенат получил из конференции экстракт с объявлением набора 30000 для армии и флота с приложением к исполнению проекта гр. Ш. генерального учреждения об ежегодном сборе рекрутов. По плану Ш. ежегодный сбор рекрутов надо было делать не со всего государства, а только с одной пятой, разделив для этого Россию на пять областей. В связи с этим проектом гр. Ш. находится другой, поданный им в Сенат в конце 1756 г., под заглавием «о беспорядках, каковы происходят за неимением об однодворцах учреждения».

Наконец, из числа многочисленных Шуваловских проектов следует еще упомянуть поданное им в мае 1758 г. Сенату предложение учредить при Сенате для вспоможения коммерции, особую комиссию о коммерции, куда определить людей, знающих дело. В эту комиссию гр. Ш. предполагал передать все материалы, относящиеся к распространению коммерции. Она должна была пересмотреть вопрос о казенных монополиях, полезность которых гр. Ш. признавал очень спорной, о развитии коммерческого флота, о заграничных консульствах, о посылках в чужие края молодых купцов для науки, о сношениях с западной Европой, о фабриках, заводах, портовых городах и т. п. и, наконец, об организации при Сенате особого учреждения для разработки плана торгово-промышленной политики. Сенат одобрил предположения гр. Ш., но комиссия о коммерции была учреждена лишь в 1760 г.

Несмотря на огромную деятельность, и казалось бы успешную, годы с 1754 были для гр. Ш. очень грустными и тяжелыми. Затеянная война с Пруссией, союз с Францией и видимая победа над гр. Бестужевым лишь тревожили Ш. и не давали покоя. Здоровье императрицы было настолько слабо, что со дня на день боялись рокового исхода. Смерть Елизаветы и вступление на престол одного из членов «молодого двора», Петра Федоровича или Екатерины – безразлично, обозначала падение Ш. и той системы, которой они придерживались как в вопросах внутренней, так и внешней политики. Правда, в 1754 г. им удалось овладеть в. к. Петром, но Ш. вскоре поняли, как мало можно было рассчитывать на него. Их попытки сблизиться с Екатериной и гр. Бестужевым не приводили к прочному соглашению. Даже вмешательство И. И. Шувалова и Апраксина, старавшихся примирить молодой двор с П. И., ни к чему не привело. На условие Екатерины, чтобы гр. П. И. отказался от формирования Обсервационного корпуса, ненавистного в. к. Петру Ф., гр. Апраксин отвечал, что Ш. «так затянулись в это дело, что не могут высвободиться». Гр. П. И. приходилось сталкиваться и с другими противниками его мероприятий, как, например, с кн. Я. Шаховским или даже с личными врагами, недоброжелателями, которых у него было очень много. Однажды он даже счел нужным обратиться с просьбой о защите к императрице, когда его врагом и хулителем открыто выступил гр. М. И. Воронцов. Должно быть, такими же причинами была вызвана и его «Записка о деятельности с 1747 года». Все эти неприятности и неудачи лишь отчасти искупались милостями, которые продолжались. Кроме упомянутой Высочайшей благодарности за изобретения орудий, 20 ноября 1757 г. гр. Ш. выдано за взятые у него драгоценности 15000 p.; 12 февраля 1761 г. за гр. П. И. и детьми его конфирмированы Гороблагодатские заводы со всеми к ним прилежащими, а также табачный откуп до 1777 г., винный – по Тобольской губ. до 1767 г., по Астраханской до 1766 года. Но несомненно, что последние годы жизни императрицы Елизаветы, давшие огромную власть всей Шуваловской партии, в конечном расчете были неблагоприятны для гр. II. И. Хотя он часто находил поддержку в конференции и рассматривал ее, как орудие для своих замыслов, однако в 1758 г. она уже часто ограничивала его пыл. Гр. Ш. вступает в переписку с Апраксиным и совместно с ним замышляет окончательное устранение от дел Бестужева и его конференции. Эта интрига, невовремя открытая, привела к падению канцлера, но не принесла пользы и Ш. Они уже чувствовали будущую силу Екатерины, и П. И. заискивал перед ней. Даже семейная жизнь гр. П. И. в этот промежуток времени расстраивается: в 1754 г. он потерял старшего четырнадцатилетнего сына Николая, а в 1759 году умерла его жена Мавра Егоровна, которая его так любила и поддерживала не только в делах домашних, но и служебных. После ее смерти и сам П. И. надолго и опасно заболел. Правда, к 1761 г. он настолько оправился, что на пятьдесят втором году жизни вздумал вновь жениться на меньшой княжне Одоевской, дочери князя Ивана. Императрица одобрила это намерение и приняла в предстоящем браке живое участие. Перед свадьбой гр. П. И. щедро одарил свою невесту: все ее приданое он подарил ее сестре, дал ей деньгами 55000 p. и все свои алмазы. И до и после брака императрица лично навещала гр. Ш. Свадьба состоялась в феврале 1761 г., а в январе 1762 г. и вторая жена гр. Ш. умерла. У него остался лишь сын от первого брака гр. Андрей Петрович. Смерть императрицы Елизаветы не лишила его значения. Новый император 28 декабря 1761 г. пожаловал гр. Ш. в действительные генерал-фельдмаршалы. C. Соловьев сообщает, что «несмотря на тяжкую болезнь, истощавшую его силы, он жаждал государственной деятельности и велел перенести себя на руках из собственного дома в дом своего приятеля Глебова, потому что Глебов жил ближе ко дворцу. Император не только сносился с ним чрез Глебова, но и сам часто приезжал к нему говорить о делах; однако такое умственное напряжение, как думали тогда, ускорило смерть Ш., последовавшую 4 января 1762 г.».

Гр. П. И. принадлежит к числу замечательных государственных деятелей России и бесспорно ему принадлежит большая заслуга в экономическом развитии России времени императрицы Елизаветы. Если взять во внимание то скудное образование, которое он получил, ту плохую подготовку к государственной деятельности, которая была ему дана лишь самой жизнью, и сопоставить это с громадными государственными вопросами, которые ему приходилось разрешать, невольно удивляется его смелости. Конечно, эта смелость и происходила от слабой подготовленности и непонимания сложности государственных задач, но она двигала страну и давала ей жизнь. Конечно, многие важные отрасли государственной жизни от хозяйничания Ш. пришли в упадок, или получили вредное для Империи развитие, как, напр., горное и лесное дело, но все же лишь благодаря его «инвенциям» страна могла вынести страшное бремя Семилетней войны. Наконец, внимательное изучение проектов Ш. показывает, что его слова о тяготах народа, в подушное положенного, – не фразы. Он действительно своими преобразованиями думал обогатить не только себя, но и простолюдина; он вообще старался защищать слабого, угнетенного и энергично заступался даже за башкирцев, которых по тем временам угнетали и грабили, как хотели. При оценке личности гр. П. И. следует еще принимать во внимание и то обстоятельство, что императрица Екатерина, особенно в начале своего правления, резко порицала все, что было в царствование Елизаветы, особенно же ее сподвижников. Это отрицательное отношение проникло и к писателям, ее современникам, а за ними и к известной части историков. Если же отказаться от этой своего рода предвзятой точки зрения, то гр. П. И. представится нам крупным и умным государственным деятелем, давшим много хорошего, хотя и не всегда завершенного, нашей родине, и если плоды деятельности И. И. Шувалова много способствовали духовному культурному росту страны, то гр. П. И. может занять очень почетное место в числе лиц, создававших наш материальный культурный рост: в делах финансов, промышленности, торговли и в военном деле.

С. Соловьев. «История Россию, кн. IV–V. Архив кн. Воронцова, По указателю. Passim. – Масловский «Русская армия в Семилетнюю войну». Т. I–III. М. 1886–1891. – Щепкин Е. «Русско-Австрийский союз 1746–1758 г.». М. 1902 г. – Записки И. Екатерины II. СПб. 1907. – Баранов П. Опись Высочайшим указам и повелениям, хранящимся в СПб. Сенатском архиве за XVIII в. Т. II и III. СПб. 1878. – Сенатский Архив. Т.Т. VIII–XXIII. СПб. 1901–1910. – «История Правительствующего Сената за двести лет 1711–1911». Т. II. СПб. 1911 г. – Словарь Брокгауза и Ефрона. – Ф. Ласковский. «История инженерной части и сапер». СПб. 1865. – Милорадович Гр. «Материалы для истории Пажеского Его Величества Корпуса 1711–1875». Киев. 1876. – Лоранский А. «Исторический очерк Горного Института». 1873. – Барсуков А. П. «Гр. Гр. Орлов» («Русск. Архив» 1873, № 2). – Бибиков А. «Записки о жизни и службе А. И. Бибикова». М. 1865. – Платов А. и Кирпичев Л. «Историч. очерк образования и развития артиллерийского училища 1820–1870». СПб. 1870. – «Введение артиллерийского образования в России до 1820» («Русский Инвалид» 1871 г., № 29). – Голицын Ф. Н. Записки («Русский Архив» 1874 г., № 5). – Шаховской Я. П. Записки («Русская Старина» 1872 г.) – Записки Болотова («Рус. Стар.» 1870 г.). – Записки артиллерии майора М. В. Данилова. М. 1812. – Свирищевский А. Р. «Материалы к истории обложения соли в России» («Юрид. Записки». Изд. Демид. Юрид. Лицея. 1908 г.). – «Русские Портреты XVIII и XIX в.», изд. В. Кн. Николая Михайловича, т. III, № 3. СПб. 1909 г. «Сборник биографий кавалергардов» СПб. 1901 г., т. I, стр. 240–252.