Вхож в круг

   Сначала, когда ему было еще только семь, его папа, тогда довольно перспективный бизнесмен, забрав его у матери, увез за тысячу километров от их, бывшего раньше общим домом в другой, совершенно чужой для него город.

   - Мать - шалопайка несерьезная! Не сможет сына достойного воспитать... Придется мне... - часто вполголоса как какую-то мантру повторял он.

   Находясь в строгости под постоянным отцовским контролем, делая после школы уроки или посещая сразу три секции: таэквондо, бокс и шахматы, и синхронное плаванье еще иногда впридачу, он мечтал, как ему казалось тогда, о теплом, ласковом и каком-то, по его тогдашним представлениям, деликатном материнском воспитании.

   Папа слишком строг.

  И Бог внял, наверное, тогда очень настойчивым просьбам ребенка. Мама с помощью всевозможных юристов, адвокатов, оказывающих в том числе и благотворительную, безвозмездную помощь, отсудила свое право воспитывать его. Да и, к тому же,к тому времени, отец начал уже по временам довольно сильно пить. И бизнес его пошел наперекосяк.

   - Партнеры, сволочи, подставили! И власти - связей мало все-таки было - не дали, засранцы, раскрутиться! - Стали двигать по блату, конечно же, своих!

   Так ли то было, или это была всего лишь попытка всегдашнего отцовского стремления к самооправданию и перекладыванию вины на других, но мать в конце концов все-таки успешно забрала его к себе.

  В то время, как отец начинал уже довольно сильно пить, ища сиюминутного, ложного, потом только усугубляющего депрессию и общий разлад временного утешения у разных, падких на деньги себялюбивых и эгоистичных женщин однодневок.

   Забрав его к себе, мать все чаще после тяжелой работы, чтобы, как говорила она, совсем чуточку, немного развеяться, уходила, иногда, особенно в выходные, почти на всю ночь в клубы гулять... когда он, уже десятилетний засыпал, мышью ускользая из дома.

   Просыпаясь, и считая поведение матери недостойным хорошего родителя предательством, он, от злости и обиды не находя себе места, иногда к ужасу все слышавших по ночам соседей отрабатывал на многострадальной мебели жесткие удары таэквондо:

   - Мне тоже надо расслабиться! - так оправдывал свое поведение. - Привести свои мысли в порядок...

   Все-таки, хоть я и двоечник, и хулиганист: все одноклассники время от времени ходят в синяках - я так, когда мне не в моготу от маминых загулов, разряжаюсь, но надо, пока не поздно еще, чтобы надо мной был строгий и неусыпный контроль... - стал серьезно подумывать он в двенадцать. - Из школы, давно уже говорят, пора гнать меня поганой метлой: отчислить за наглость и хулиганство...

   Морской колледж с почти военными ежедневными построениями... - это то, что нужно, как раз подходящее! Это вот - для меня.

   

   После службы в армии, конечно же, надо остаться в ней и далее... по контракту...

   ...Война, смерть, спецоперация... надо ли это?... - Конечно же, нет!.. все это опасно... И это... трагедия! Это не для меня.

   Ну, а кто будет Родину защищать, видя грязь и кровь?.. - почему-то вдруг стал все чаще говорить он себе...

   Кто, если не я?.. Мы им, сволочи всякой, ничего своего, родного, нами любимого... не отдадим! Кишка тонка у всех разномастных, разнокалиберных этих... врагов наших!..

   Они проиграют!

   И грош нам цена, если мы покажем им свою слабину... Нет уж!.. И - нет!.. Пускай боятся, потому что победа, конечно, будет только за нами!


   Когда ранило, все ему представлялось в каком-то беспамятстве, что он "вхож в какой-то огромный и радостный круг". Все его принимают, зовут в гости, сажают за празднично накрытый стол... рядом с ним почему-то сидят даже какие-то малознакомые ему священнослужители, батюшки... - что-то щемящее, радостное словно пронзило всего его.

  А потом он почувствовал на одно лишь какое-то мимолетное, как молния заблестевшее вдали мгновение, боль, пришел в себя.

   И снова потерял сознание...