Н. Надеждин. Рецензия на Путешествие П. Чихачёва

Н.И. Надеждин (?), Н.В. Кукольник (?)

БИБЛИОГРАФИЯ

(ИЛЛЮСТРАЦИЯ. 1845. № 35 (8 декабря). С. 553–555. [Б.п.])


12) Voyage Scientifique и проч.) Ученое путешествие на Восточный Алтай и в страны, прилежащие к Китайской границе, совершенное повелением Его Величества Императора Всероссийского, Петром Чихачевым. Париж, 1845.

13) The Geology of Russia in Europeи проч.) Геология Европейской России и Уральских гор, составл. Родригом Мурчисоном, Эд. де Вернейлем и графом А. Кайзерлингом. Два тома. Лондон и Париж. 1845.


Мы уже упомянули, и не раз, о прекрасном труде П.А. Чихачева, возбудившем живейшее внимание в ученом мире. Об этом сочинении мы встретили менее более отчетливые критические статьи в следующих журналах и газетах: Comptes Rendus hebdomadaires des seances de l’Acad;mie des Sciences, Journal des D;bats, Augsburger Zeitung, Preussische Staatszeitung, la France, и Revue de deux Mondes. В последнем была помещена пространная и весьма любопытная статья г. Катрфажа. Не знаем, что писано об этом путешествии в других повременных изданиях и у нас; но, вероятно, ни один сколько-нибудь порядочный журнал не оставил этого труда без внимания. Мы уведомили о нем тотчас, как только он прошел карантин французской академии; с тех пор мы успели ближе познакомиться с превосходным произведением нашего соотечественника, но признаемся, обширность и важность книги обращает это знакомство в труд продолжительный, хотя и приятный. / «Иллюстрация» не может войти в подробный ученый разбор труда специального, тем более, что достоинства книги г. Чихачева в этом отношении определены экспертами к чести и славе автора и его Отечества; но каждый спросит, что же в этой книге такого, что она наделала столько шума в Европе. Без всякого сомнения – новость предмета и увлекательное, хотя и отчетливое изложение. / П.А. Чихачев спешил застать Алтайскую природу при самом ее пробуждении, и потому быстро проехал Европейскую Россию; но и этот быстрый переезд не пропал даром. От наблюдательности путешественника и тут сохранилось несколько занимательных заметок о Волге, Казани, Вятке, Перми, где уже почва изменяет свою однообразную физиономию; городок Кунгур уже раскинут на живописном местоположении; миновав Екатеринбург и другие места западной Сибири, г. Чихачев приехал в Бийск. С этого пункта, так сказать, начинается ученое путешествие г. Чихачева; тут уже на каждой точке он делает геологические, метеорологические, палеонтологические указания, не забывая и нравов туземцев. Живописно рассказаны чудеса тамошней природы, течение Катуньи, Куруты и других источников. С переходом через Катунью, мир изменяется; племена живущие имеют решительно Китайские черты лица; кажется, что волшебством попал путешественник в Небесную Империю. При всем том, это не Манджурцы, не Китайцы, нет, те же Калмыки, но их изменила сама природа, которая здесь представляет также много живописных видов и много опасностей; в гравюре будут понятнее трудности переезда в одном месте над потоком или, пожалуй, рекой: Чуя. / Эта река обставлена великолепно-красивыми горами, по коим путешествие имеет сходство с восхождением на Везувий. Но не думайте, что в этих заповедных лесах нет вовсе жителей. За р. Чуей есть жилища, которые называются Русскими избами; они построены Бийскими купцами, которые тут производят меновой торг с Китайцами, находящимися недалеко отсюда на передовых постах. Путешественник свел знакомство с тамошними Зайсанами, угощал их красным сукном и водкой, но к сожалению, в ученом отношении Зайсаны не могли оказать г. Чихачеву никакой помощи; даже сообщить какие-либо положительные известия о источниках Чуи и Чулышмана. Путешественник доверился компасу и своей путеводной звезде, запасся всем нужным для продолжительного путешествия и отправился в неизвестную землю. По Чулышману, Чульге и Улуудуку он встретил горы странных формаций, которые все описаны с подробностью, но страннее всего показались нам песочные бугры на Улуудуке, имеющие довольно правильный вид конусов, покрытых каменными шапками. Любопытно было бы знать, какими силами природы образовалось это странное явление, как удержались эти плиты на тонких вершинах бугров; неужели должно полагать, что их головы покрыла камнями человеческая рука от скуки, от нечего делать? Паллас и Гмелин посещали Абаканские воды, но держали путь по Енисею, и таким образом входили в устье Абакана; П.А. Чихачев решился отыскать Абаканский форпост и без проводников продолжал свой опасный путь. С помощью старика охотника путешественники сошли в долину Алаха, совершенно неизвестную для географов и геологов. Г. Чихачев, пробыв в долине пять дней, имел время начертать орографическую ее карту и войти в ученое рассмотрение почвы. В долине этой обитает племя, которое к Енисею, поблизости от границ наших, известно между Русскими под именем Сойонов или Саянцев. Конечно, от этого имени и горы, неопределительно означенные на наших картах, названы Саянскими горами. Тип Сойонов долины Алаха с небольшою разностью тот же, что и тип вообще Алтайских Калмыков. Сойоны Алашские разделяются на два рода; одни состоят под общим управлением Небесной Империи, другие принадлежат Байзану Ургийману, великому вассалу Китая. Идолослужение у Сойонов то же, что и у Калмыков, только с большею примесью шаманства. Они знают, что в свете только и есть два народа; Китайцы и Русские, которых они называют Урусами. Жители долины преимущественно занимаются разведением овец; лошади здесь весьма редки, a ездят, на чем бы вы думали? На быках, которых седлают и взнуздывают; но вместо мундштука употребляют кольцо, которое вдевается в ноздри животного. Быки алашские невелики, бегают проворно и довольно хорошо исполняют свою службу, но надо иметь к этой езде большую сноровку.
Два раза надо было перейти Саянские горы и Китайскую границу, чтобы найти Абаканский Казачий форпост. Появление каравана в 84 лошади и Русских естественно произвело волнение между Казаками, но гораздо более удивления и, так сказать, испуга оказалось между Алтайскими Калмыками, сопровождавшими г. Чихачева. Что это такое? Что за строения? Их уверили, что наши избы неподвижные юрты; это удовлетворило их любопытство вполовину. Полагая, что все окна - входы в юрты, они полезли в избы и опрокидывались на пол. Неловко, думали они, и новые предметы увлекали их внимание. Они садились на столах и стульях, без различия. Больше всего занимали их печи; они лезли в печки, чтобы рассмотреть внутреннее устройство; водку они очень хорошо понимали и поглощали, но свежий хлеб возбуждал их удивление; они никак не хотели верить, что сухари сделаны из хлеба, и мяли его что было силы. Замечательно что и  путешественники от употребления мягкого хлеба чувствовали себя не совсем хорошо. Их утешала возможность отдохнуть несколько времени под человеческим кровом; напротив того Калмыки не разделяли их мнения; тесно, душно; сначала было они хотели посредине избы разложить огонь и употребить для того Казацкую мебель и деревянную рухлядь; но теснота спасла убранство изб; Калмыки заночевали в долине, около большого огня, под открытым небом.
По обследовании окрестностей Абаканского форпоста, караван разделился; часть отправлена водою, а г. Чихачев со спутниками сухим путем достиг деревни Монока, окруженной  горами странно-правильной формы.
Отсюда путешествие г. Чихачева продолжалось по странам нашей Европейской Сибири, в которых люди бывали и которые менее или более известны, за исключением немногих мест; при всем том нельзя не согласиться, что и эта часть не только в геологическом и палеонтологическом, но и в топографическом отношениях обилует весьма важными и любопытными подробностями, как насчет местности, так и насчет народов, там обитающих, и важнейших промыслов Сибирского края. Прочитав первую часть путешествия г. Чихачева, кажется, что только что прервался продолжительный, блистательный сон, в котором мы летали там, где редкому смертному удалось быть, и то случайно. Судьбы России принимают гигантские образы; природа между Китаем и Россией положила естественную границу; со стороны Абакана и география провела белую полосу, которую разграничила две империи; но невозможно, чтобы в сто, двести лет девственное величие Алтая не пало перед молотом или корыстным заступом промышленника; торговые и промысловые пути не легли на темени этих гор или не проползли долинами или ущельями. Безмерные эти надежды подтверждаются ходом нашей постоянной промышленной деятельности России; взглянуть на этот край даже чужими глазами в высшей степени занимательно и потому нельзя не пожалеть, что путешествие г. Чихачева хотя в извлечении не переведено на Русский язык. По роскоши издания оно доступно немногим. Великолепный том в двух частях, in IV magn., отпечатан на лучшей парижской бумаге и украшен гравюрами на дереве в тексте; сверх того приложено немалое число литографий, исполненных в Париже по рисункам Егора Егоровича Мейера и превосходные карты, которыми справедливо восхищалось все сословие ученых в Париже. Таким образом г. Чихачев во всех отношениях подарил ученому миру и всякому любознательному читателю превосходное творение; Россия для нас сделалась теперь больше, обширнее, потому что неизвестные страны, где никто не бывал, которые существовали в науке как мечты ученой догадливости, обратились в существенность. В этом лесу гор проложена дорога, которая делает доступными так сказать тайные владения России, возбуждающей более и более внимательность целой Европы. Мы сравниваем подобные путешествия с военными экспедициями, в которых горсть опытных воинов венчается рядом побед над неприятелем, который считался непобедимым. Алтайская победа нашего соотечественника блистательна. Мы еще такого мнения, что в наше время, у нас, она недовольно хорошо оценена и понята. Но мы – Русские; мы неизвестно почему и чем так избалованы, что каждый из нас, если говорит о путешествии, смотрит в Палласы, в Гумбольты, и как ему не говорить так, когда он на пароходах и паровозах облетел всю Европу в четыре летние месяца. В массе мы видим тому ежедневные примеры и не чувствуем ни сострадания, ни сожаления к этим резонерам, бесполезным, непрошенным патриотам Англии и Франции. С упреком смотрели мы на французскую одежду творений г. Чихачева, но когда порассудили, то согласились, что он весьма искусно оградил себя судом Европейского ученого мира от хулы и умствований наших толковников, которые глядят чужими глазами, думают по чужим тетрадкам. Слух о путешествии г. Чихачева ходит по крайней мере там и сям, а если бы это путешествие было издано по-Русски, то, вероятно, батареи наших журналов произвели бы по нем дружный залп, и оно бы укрылось от тяжкой известности в библиотеке для чтения А.Ф. Смирдина, где только теперь и можно еще находить важнейшие Русские книги. В нашей литературе в лицах разыгрывается Школа Злословия. Да и к чему нам хорошие издания; кто их купит, кто к ним приохотит читающую публику; у нас расхвалят какую-нибудь карманную библиотеку романов, читающая публика накупила себе на первых порах этих книжонок по четвертаку; за вторыми томиками не приходит; публика не виновата, а между тем это, действуя в подрыв всякого доверия, делает издание важной книги невозможным. Не очень еще давно у нас издавались превосходные путешествия на Русском языке и раскупались; а теперь надо изобретать романтическую форму, чтобы заставить читать этого рода книги. Первая книга «Странствователя по суше и морям», благодаря только форме, имела успех; последующие книги лучше первой по внутреннему достоинству, написаны тем же увлекательным пером, но они в форме своей ближе подходят к обыкновенным путешествиям и в успехе далеко отстали от первой. О Русь! O Rus! Романишки, повестушки – и то раздробленные на фельетонные приемы; вот мы что любим, потому что это любят и во Франции. Но во Франции каждую ложку романической микстуры можно закусить томом исторической или ученой книги по какой хотите науке. Чтобы прочесть что-либо дельное о России, надо и за этим, как за сукном и цыгарками, обращаться к иностранцам. В истекающем 1845 году вышла в свет отпечатанная в Лондоне и Париже великолепная книга, коей заглавие выписано у нас под № 13 Библиографии. Это плод путешествия и учёности трех лиц, принадлежащих трем нациям. Г. Мурчисон, председатель Геологического общества, г. Вернейль, вице-президент Французского геологического общества, и Двора Его Величества Императора Всероссийского камер-юнкер граф Кайцерлинг в 1840 и 1841 годах совершили путешествие по России; разъезжались для того, чтобы дать более объема своим наблюдениям, и съезжались в известное время, чтобы сообщить друг другу свои наблюдения и воспользоваться взаимными советами. Оба тома занимаются исключительно Геологией и Палеонтологией России и Уральских гор, ровно до тех пределов, откуда начинается подробное изложение наблюдений г. Чихачева; таким образом, если выйдет еще в этом году путешествие г. Миттендорфа, то мы в одном году получим весьма полное Геологическое и Палеонтологическое описание всей России. Первый том сего издания написан по-Английски, второй по-Французски; к первому тому приложены сравнительные чертежи расположения слоев в различных почвах и карта Урала с означением где проходит золотая руда. Сверх того первый том украшен немалым числом великолепных литографий, изображающих важнейшие виды на Урале. Ко второму тому приложен целый атлас литографий, представляющих все замечательнейшие моллюски и растения, открытые путешественниками. Это важное творение во всех отношениях заслуживает подробного разбора – и перевода… Нет, последнее излишне, потому что… но мы уже изложили  об этом предмете наше мнение.


Подготовка текста и публикация М.А. Бирюковой.