Осколки радуги. Часть 1 - Глава 5

Глава 5

Eсли вы думаете, что приключения опасны,
попробуйте рутину — это смертельно.
Пауло Коэльо

На родине Анаэлю стало очень тоскливо и очень скучно после жизни в большом городе. Было ощущение, словно жизнь остановилась на месте. Хотелось какого-то драйва, может быть, авантюры или просто чего-то более значимого. И вот, недолго думая, как-то утром он собрал часть необходимых в дорогу вещей, взял все свои незначительные сбережения и отправился в путешествие.
План был незамысловатый, но весьма амбициозный. Учитывая, что денег у него было крайне мало, он не мог себе позволить поставить в паспорт визу и оплатить перелёт в другую страну, а замысел заключался в том, чтобы проехать достаточно большое расстояние и нелегально пересечь границу, чтобы попасть в иностранный легион. Он понимал, что автостопом придётся достаточно очень долго, но другой возможности не видел и, выйдя на трассу, ведущую из города, стал ловить попутку.

Инстинкт самосохранения, как лекарство, полезен в разумных дозах, позволяя сберечь свою жизнь, но, если дозировку превысить, есть риск эту жизнь пропустить.

Далеко не каждый отваживался взять путника в свою машину. Если кто и останавливался, то это были либо дальнобойщики, либо старики. Дальнобойщики, должно быть останавливались по причине дефицита общения, а старики возможно по той причине, что им уже нечего было терять, а быть может потому, что прожитая ими жизнь была скучна и теперь они искали любую возможность чтобы найти в этой жизни что-то, что заставит их уже изношенное сердце ускорить свой ритм. Стараясь быть дружелюбным и тактичным, Анаэль любезно отвечал на все их вопросы и делился историями своей жизни, в благодарность за помощь.
Дорога заняла две недели, часть которой он вынужден был пройти пешком. Ночевать же приходилось в самых разнообразных местах; на вокзалах, в парках, под мостами, в лесу, а питаться исключительно хлебом и молоком.
И вот оставалось не более десяти километров. Было за полночь, и никто из водителей, направлявшихся в сторону границы не желал останавливаться, а Анаэль между тем, уже изрядно вымотался и сбил ноги. Ни в одном поселении до этого он не встречал такого количества часовен и церквушек. Заметив одну в которой горел свет, надеясь, что сможет там отдохнуть, он направился к ней. Постучал один раз, другой, третий … но увы, двери никто не отворил. Искать очередное пристанище больше не было сил, и не найдя ничего лучше, как разместиться на траве у железной ограды, он вскоре заснул, укрывшись курткой.
Пару часов ему удалось поспать и восстановить силы, пока лай собак неподалёку не разбудил его.
Неугомонные, и не спится им. Ну что ж, значит пора в путь, — подумал он.
Два часа он шёл практически наугад через лес в полной темноте, и уже думал, что потерял направление, как вдруг за лесом показался огромный пустой участок, ограждённый столбами с колючей проволокой.
Столбы не были высокими, да и проволока была закреплена на столбах не слишком частыми рядами. Внимательно оглядевшись по сторонам, сидя на корточках, он достал из баула бокорезы, которые предусмотрительно захватил с собой, и избавил ограду от лишней колючести, придав ей более эстетичный вид и вместе с тем организовав небольшой проход. Работать со стальной проволокой оказалось непросто, даже качественным инструментом и благо хватило сил эту работу закончить, в противном случае пришлось бы возвращаться назад, что было бы очень досадно, после стольких усилий. Впрочем, игра в диверсанта Анаэля не слишком забавляла, скорее несколько пугала в тот момент, но, проделав немалый путь, уже не было смысла предаваться размышлениям о правильности своих поступков. Перебравшись на другую сторону, он, пригнувшись побежал по полю. Сцена открытого пространства в ночной тишине, навязчиво вселяла мысль, что вокруг на много километров нет ни единой души. И чем дальше он продвигался, тем сильнее поддавался гипнозу. Эта иллюзия в купе с очевидной суетливостью, в итоге и загубила весь его план. Пограничники обнаружили его присутствие на удивление быстро и должно быть, преисполненные гордости, за свой героический поступок, повели его в штаб.
План провалился, нужно было всё же использовать другой вариант: переправу по реке, — думал Анаэль в тот момент, но было уже поздно размышлять об этом, и он смиренно готовился понести наказание.
Его привели к начальнику этой заставы, который был примерно того же возраста что и Анаэль, но уже в капитанском звании, и позже из разговора выяснил, что они действительно были одногодки. Один из его конвоиров, здоровый, под два метра ростом, у входа в кабинет, оживлённо распинался о деталях своего подвига, приукрасив действительность рассказывая о взятке, что Анаэль ему якобы предлагал. Даже слепой бы заметил, что для него это новый, а быть может единственный «самоотверженный» шаг в жизни и он прикладывал все усилия, отчаянно пытаясь выслужиться. Капитан закрыл в кабинете дверь перед носом бугая, не дав ему закончить и спокойно сел против Анаэля за стол.
Некоторое время они просто сидели молча и смотрели друг на друга, размышляя каждый о своём, пока капитан не начал беседу. На какой-то момент, Анаэль поймал себя на мысли, что не ощущал никакого волнения и беспокойства в своём положении. Впрочем, какой смысл в переживаниях, если нет возможности изменить ситуацию.
Они разговаривали около получаса, капитан засыпал Анаэля вопросами о его жизни и о том, что его вообще побудило к подобной авантюре. Должно быть, такой «фрукт», ему попался впервые, в нём чувствовался неподдельный интерес. И кто знает, чем его расположил Анаэль, но в итоге он принял решение «замять» этот инцидент и попросил вернуться. Капитан велел ему идти до ближайшей станции, где его встретит полицейский патруль, который проконтролирует его отъезд. Анаэлю не оставалось иного выбора, как согласился с его предложением, и уже через пару минут он отправился на станцию. До ворот его отправился провожать тот верзила, что ранее пытался заслужить признание командира. Он шёл позади размеренным шагом, как вдруг у ворот, Анаэль услышал, что его темп ходьбы внезапно ускорился. В детстве ему часто доводилось получать пинки и ускорение предшествующее им, он бы ни с чем не спутал. Добыча ускользала из рук и должно быть, в отчаянии здоровяк желал хоть как-то выместить свой гнев на нём, но в этот момент Анаэль внезапно остановился, развернулся и посмотрел ему пристально в глаза. Тот оторопел и лишь молча, как-то странно, не то испуганно, не то изумлённо смотрел на него. Анаэль оставил его в таком состоянии и не спеша вышел за ворота.

Дорога до станции заняла часа два, может три. Анаэль никогда не носил часов из-за какого-то странного «часового» проклятья. В тот же день, когда при нём оказывались часы, с ним неизменно происходили какие-то неприятности. Сам он нашёл этому объяснение, которое его более чем устраивало: КТО-ТО не желает, чтобы он следил за временем, потому что он живет вне этого времени и время над ним не властно. На станции он купил билет на электропоезд к ближайшему городу и вышел на перрон. Через несколько минут к нему действительно подошли трое полицейских, как и сказал капитан и находились при нём, пока он не сел в вагон. Прохожие, любопытно озирались на него, пытаясь понять, по какой причине его окружили служители порядка. Он же, ожидая прибытия поезда, стоял спокойно и с важным видом, создавая образ неприкосновенной персоны в кругу телохранителей, тем самым пытаясь услужить любопытствующей толпе, избавив от предположений.
Забавно всё же видеть, когда люди встречая незнакомца внимательно осматривают его и пытаются разместить в одну из знакомых им категорий, навесив на него нужный ярлык. Заметят выпившего человека, значит алкоголик, увидят человека в порванной одежде, значит бродяга, и расположив своё восприятие о нём в один из ящиков картотеки своего заурядного разума, они успокаиваются, не подозревая о том, что у каждого человека имеется своя, порой непростая история, которая привела его в этот момент именно в этом виде. Анаэль нередко произносил фразу: «люди любят думать, но не умеют», и зачастую сам создавал именно такой образ, который мог запутать или обескуражить.

К полудню он добрался до города. Погода была восхитительная, и ему захотелось прогуляться, а также если посчастливится, найти укромное местечко, где можно будет пару часов вздремнуть. Он дошёл до парка и начал бродить по нему в поисках тихого закутка. Парк был невероятно красивым, с аккуратно вымощенными камнем дорожками, с разнообразными ухоженными деревцами и множеством небольших водоёмов. В сравнении с оживлёнными улицами городка, здесь ощущалась более умиротворяющая атмосфера, наполненная гармонией, что и привлекала людей, желавших хоть на время избавиться от суеты этого мира. Не найдя удобного места для привала, Анаэль сел на одну из скамеек и попытаться максимально расслабиться, чтобы хоть как-то дать своему организму отдохнуть.
Спустя некоторое время к нему подошли две милые, скромно одетые дамы среднего возраста с аккуратно уложенными волосами. В руках одной из них была плетёная корзинка, и этот, казалось бы, незначительный атрибут завершал цельность её пасторального образа. На них не было ни рясы, ни мантии, и всё же, их образ выдавал в них послушниц монастыря. Когда же они заговорили с ним и представились Свидетелями Иеговы, он с трудом сдержался, чтобы не рассмеяться из-за того, что почти верно их охарактеризовал. Улыбнувшись, Анаэль предложил им присесть рядом. Они некоторое время общались между собой, но затем одна из них повернулась к нему.
— А вы верующий, юноша?
— Конечно-же … как и вы, как и все.
Он знал, куда приведёт его ответ и какие вопросы последуют за ним, и хитро прищурив глаза, ожидал продолжения. 
— Не скажите. Есть люди, которые не верят в Бога.
— Виноват. Я полагал вы говорите о вере, как о самостоятельной концепции. И если так, вы не сможете отрицать, что мы все верующие. Одни из нас верят, что Бог существует, другие верят, что его нет, а есть и те, кто верит лишь в себя, — неторопливо с притворной задумчивостью, выдал он заготовленный ответ.
— А во что верите вы?
— Что-ж … боюсь, у меня всё просто. Если я наделён разумом, то значит этот разум я должен использовать и не полагаться на домыслы и слепую веру, я должен сам задавать вопросы, сомневаться и искать доказательства присутствия высшей силы.
— Но доказательств в нашем мире уже предостаточно, к примеру кровоточащие и плачущие иконы.
— А могу я задать вам вопрос?
— Конечно.
— Вы довольны тем, что имеете способность мыслить или же предпочли бы быть безвольной куклой лишь с физиологическими потребностями? 
— Я понимаю, куда вы клоните. Вы не глупый юноша.
— В этом всё и дело, конечно же вы поняли, что я хочу сказать. Вы закрываетесь от неудобных вопросов фразой «на всё воля Божья», а того, кто находит противоречия считаете еретиком. Очень удобная позиция, — Анаэль на секунду замолчал, задумчиво посмотрел куда-то вверх словно искал присутствие Бога, и продолжил, — скажите, о чём была ваша последняя молитва?
— Я просила благословить этот день, просветлить сердце и разум, чтобы мы не уклонялись от его заповедей и получили силы на борьбу с грехом.
— А когда-либо вы просили, что нужно ему? Даже такие благие просьбы … это ведь ваши просьбы, а представьте сколько в мире различных просьб. Не кажется вам это слишком потребительским? Были бы вы наделены безграничными возможностями, понравилось бы вам, если вас каждый доставал своими просьбами и мольбами? Как по мне, молчание, это лучшая молитва для Бога, — он сделал паузу, но вскоре продолжил, — и что же вы так стремитесь бороться с тем, что называете злом? Вы ведь не можете любить и ненавидеть себя одновременно, по этой причине невежественно разделять то что едино. Если есть добро, то должно существовать и зло, в противном случае, как вы поймёте, что добро существует? Уничтожив одно, вы тотчас уничтожите и другое и тогда всё вернётся к истокам, к началу начал.
— Полагаю, вам нужно посетить нашу общину, и пообщаться с нашим духовным руководителем, — сказала женщина, очевидно не имевшая ответа не его вопрос.
Но Анаэля уже было не остановить, он сам не понимал откуда берутся все эти слова, словно кто-то вещал этим женщинам через него.
— Вы пытаетесь защитить своего Бога, ревностно оберегая его от тех, кого зовёте богохульниками, при этом даже не задумываетесь, что сами являетесь богохульниками если считаете, что он нуждается в защите, а значит ставите под сомнение его могущество. Вы проглотили плод, но ещё не переварили его. Вы думаете, если вам указали путь, и если большая часть людей следует по этому пути, то он верный. Но именно большая часть людей всегда заблуждается. Если вы не стремитесь к познанию, если принимаете на веру чужие слова, будьте готовы к тому что вас будут использовать те, кто произносит эти слова. Слепая вера никогда не была и не будет благом. Этот мир вывернут наизнанку. Многое из того что вы знаете или видите, не является тем чем кажется. И нужно иметь мудрость, чтобы это понять. Вы можете не соглашаться со мной, это ваше право, но суть вещей от этого не изменится.
 После этих слов, дамы сочли разумным попрощаться с ним, Анаэль же откинувшись на спинку лавки, хотел расслабиться и утихомирить свой разум, но не в силах был остановить поток мыслей, — По образу и подобию, что ни говори, но и вправду, в каждом из нас искра божья. Каждый из нас мнит себя центром вселенной. Любопытную же игру ты задумал, создав мириады мелких божков. На что ты рассчитывал? Разве не очевидно, что каждая ничтожная тварь с безграничным эго будет считать истинной лишь одну причину своего существования — остаться единственной, уничтожив прочих.

 Наконец, он всё же успокоился и некоторое время, подобно каменному изваянию, сидел настолько неподвижно, что мог стать предметом зависти тибетских монахов. Вслушиваясь в безостановочное щебетание пернатых представителей этого парка на фоне шелеста листвы, волнуемой нечастыми порывами лёгкого ветерка и стараясь не замечать голосов прохожих, он всё больше погружался в себя, пока вновь не стал объектом внимания. Это он понял, когда уловил звук шагов, прервавшихся в метре от него. На этот раз это был мужчина, лет сорока — сорока пяти. Одетый не по погоде, в клетчатый твидовый костюм, и несколько растрёпанными волосами, он походил на школьного учителя.
— Прошу прощения за беспокойство, и за своё любопытство, но ¬— он сделал небольшую паузу, внимательно рассматривая Анаэля, — должно быть, вы неместный?
Очевидно, он обратил внимание, на вещмешок и сложенную рядом куртку, что не соответствовала местному климату.
— Так и есть. Две недели назад я начал своё путешествие, прежде чем попал в ваш чудесный город.
— О, как это интересно. Тогда, я вас просто обязан пригласить в гости, и как минимум, угостить чашечкой кофе. Кстати, меня зовут Мишель.
Анаэль представился и пожал, протянутую им руку.
Удивительное гостеприимство, — подумал он, — этот человек даже не знает меня и сразу же зовёт в гости. А может, он настолько одинок, что ему не с кем скоротать время? Или он просто такой, исключительно дружелюбный?
Подобное отношение было для него в новинку, но как знать, быть может, здесь это в порядке вещей, и Анаэль решил принять приглашение, желая узнать к чему это приведёт.
Привычка контролировать ситуацию, анализировать и просчитывать риски всегда были его сильными качествами и другой бы на его месте, скорее всего отказался от подобного предложения, следуя элементарному здравомыслию и чувству самосохранения. Другой, но не он. Понимая, что данных слишком мало, чтобы он мог понять мотив незнакомого ему человека, а устраивать допрос было бы, как минимум невежливо, он попытался соотнести плюсы и минусы.
Анаэль подумал, если бы этот человек оказался психом, то ему пришлось бы сильно постараться, чтобы оказать физическое давление и он не переживал из-за того, что предложение могло оказаться ловушкой, поскольку ничего ценного не имел, разве что свои органы. Плюсы же были очевидны и представляли несомненную выгоду. Уж наверняка новый знакомый не откажет в просьбе и позволит принять душ и отдохнуть. В путешествии это представляло определённую сложность и ради элементарных водных процедур приходилось искать какой-то водоём, озеро или реку. Если же Анаэль находился в черте населённого пункта, то посещал вокзалы и станции, чтобы помыться в уборной.
Конечно, он понимал, что нужно быть всегда осторожным, в особенности с незнакомыми людьми — этому его научила жизнь, но он доверял своей интуиции, и она его редко подводила. К тому-же он помнил слова Маду из своего сна: «Мы присматриваем за тобой». Этот сон он видел ещё в армии, но до сих пор помнил эти слова, они словно впечатались ему в память и были своеобразным талисманом. Может, это был просто один из снов, но ему хотелось верить, что это всё по-настоящему, и ряд событий его жизни лишний раз доказывал, что он действительно находился под чьим-то невидимым крылом.
Нередко случалось, что, казалось бы, безвыходные ситуации принимали совершенно иной, благоприятный для него поворот. Вот повздорил он как-то со своим дружелюбным коллегой, чьё «дружелюбие», создавало не совсем приятную ауру в коллективе. Всегда находится один такой добряк, что всем улыбается и как-то незаметно овладевает доверием и тебе невдомёк, что этот приятный с виду фасад скрывает свой коварный замысел. Но, в общем-то, суть не в этом. В один день Анаэль не смог совладать с накопленными за долгое время эмоциями и ударил его кулаком в лоб, о чём конечно-же вскоре пожалел, поскольку последствия были более значительные, чем он мог себе предположить. Наложенные швы и сотрясение мозга.
Насилие в любой форме всегда было за гранью его понимания, он никогда не влезал в драку без какой-либо серьёзной причины, не поднимал руку на более слабых, и этот случай не был поводом для его гордости, но это произошло. Мужчина был достаточно крупным, весом под сто двадцать килограмм, хотя и далеко не атлет, потому Анаэль не ожидал что нанесёт такой урон. Тот незамедлительно написал заявление в полицию с жалобой на жестокое избиение, что повлекло неприятные последствия. Коррупция в стране процветала на всех уровнях власти, и участковый инспектор, вызвавший Анаэля, исключением не являлся. Он попросил довольно внушительную сумму, чтобы избавить его от неприятностей, предложив вариант, где он со своими дружками заставит пострадавшего забрать заявление. Можно было лишь предположить, какие бы они методы использовали для достижения этой цели, и Анаэль отказался от его предложения. Такое поведение среди людей не редкость, и достаточно человеку получить хоть какую-то ничтожную власть, он пытается использовать её исключительно во благо себе, используя все доступные средства, забыв о нравственности и всех моральных принципах, если таковые имелись ранее. К сожалению, как бы ни хотелось этого признавать, власть сильно меняет людей, разумеется, не всех, но подобному искушению противостоят единицы, и это печально.
 Вечером следующего дня участковый позвонил Анаэлю и сказал прийти в суд, который был назначен на утро, но утром следующего дня, за два часа до суда, он позвонил снова и дал понять, что всё отменяется, поскольку его везут в больницу на операцию. Больше Анаэль его не видел и не мог до него дозвониться. В суд его больше никто не вызывал.

Мы несколько отвлеклись, а между тем, Мишель уже вёл нашего героя по маленьким улочкам, вымощенного вековым булыжником.
— Быть может возьмём по дороге спиртного, — предложил его новый знакомый.
— Пожалуй, не стоит.
— Ну хотя бы пива?
— Нет, Мишель, спасибо.
Мимо промчался автомобиль и кому-то посигналил.
— Ну чего сигналишь, курица, — прокричал вслед Мишель, заметив даму за рулём, — Бабы. Все проблемы от баб. Лев Николаевич устами своего героя дал мудрый совет: никогда не жениться, либо жениться в преклонном возрасте, если не хочешь потерять всё что имеешь, а ведь он был одним из мудрейших людей своей эпохи. А вы женаты, Анаэль?
— Увы.
— Вот и не торопитесь, — он немного помолчал, а затем вновь продолжил свою тираду, — Женщины являют собой вселенскую доброту, и упрекают мужчин, что те развязывают войны, но всё не так однозначно, как может казаться на первый взгляд. Им не нужно воевать, они слишком умны, хитры и коварны, чтобы пачкать свои руки, они будут прикидываться слабыми и глупыми, но в действительности, за каждым мужчиной, который принимает серьёзные решения, что губят человеческие жизни, стоит женщина. Благодаря ей он может добиться высот, о которых не мыслил, но, когда он ей наскучит или, когда она добьётся своей цели, она уничтожит его так же как он уничтожал своих соперников. И им не нужно убеждать в чём-то мужчин, им не нужно нашёптывать им свои мысли, им достаточно находиться рядом и всё будет происходить по их желанию. Многих великих мужчин постигла печальная судьба, потому что они не понимали этого, но они и не способны были. Когда мужчина влюблён, он не в состоянии разумно мыслить. Только женщине могла прийти в голову идея носить каблуки, чтобы казаться выше, только они догадались использовать косметику чтобы быть привлекательней, и в довесок к этому, чтобы мужчины не использовали их хитрость, они убедили мужчин, что если они прибегнут к их хитрости, то будут женоподобными и им будет стыдно. И мужчины в своей простоте и наивности приняли это никакой логикой не подкреплённое утверждение, как факт, о котором не стоит говорить и даже думать. Неспроста во многих древних культурах женское начало связывали со злом, но всё-же оно необходимо, чтобы мир находился в гармонии. И глуп тот, кто считает, что женщины слабее мужчин, они заставили нас в это поверить, и смеются над нами зная правду. Они слабее лишь физически, но эту физическую слабость их природа с лихвой компенсировала всеми прочими сильными сторонами.
Они прошли несколько кварталов, прежде чем добрались до его дома. Это было небольшое трёхэтажное строение, в котором размещалось не более десятка квартир. Поднявшись на второй этаж по скрипучей деревянной лестнице, они вошли в одну из таких квартир. Бросив на пол куртку и мешок, Анаэль окинул взглядом жилище, которое не то чтобы было аскетичным, но достаточно простым в своём убранстве, включающим в себя лишь самое необходимое. Квартира даже не была похожа на пристанище холостяка и больше походила на такую, что сдают по часам или посуточно, вроде гостиничного номера. Плед на кресле, неряшливо заправленная кровать с толстым одеялом и огромными подушками, вазочки с печеньем и конфетами на столе создавали определённый уют, и было заметно, что жильё принадлежит если не ему, то кому-то из его знакомых, но бросающееся в глаза отсутствие таких вещей, как холодильник или кухонная утварь, дали понять, что им пользовались нечасто. Это Анаэля несколько насторожило, но всё же он старался не подавать вида.
— Могу я принять душ?
— Конечно. Можешь не закрываться, — и Мишель указал рукой в сторону ванной комнаты.
Анаэль достал из сумки полотенце и ушёл мыться. Горячий душ его несколько ободрил, и от недавней усталости не осталось и следа. Пока он стоял под душем, в ванную зашёл Мишель, чтобы наполнить под раковиной кофейник, и поскольку воду набрать можно было только в ванной, его появление не показалось Анаэлю удивительным, но его несколько удивило или может быть встревожило, что Мишель стоя у раковины, украдкой поглядывал на него, а так как шторки не было, его обзору ничего не препятствовало.
Приняв душ, он вернулся в комнату и обнаружил, что кофе уже разлит по чашкам. Мишель жестом предложил сесть. Анаэль сел, взял в руки чашку, но мысль, что у него было не всё под контролем в этот момент, не давала ему покоя.
Кто знает, что он мог подсыпать в кофе? — подумал он, но сделал небольшой глоток, после чего, буквально сразу почувствовал лёгкое головокружение.
Возможно дело было не в напитке, а лишь в самовнушении, однако не желая продолжать эксперимент он поставил чашку на стол, извинился и сказал, что не станет допивать, поскольку очевидно, поднялось давление и заболела голова. Он демонстративно достал из сумки упаковку каких-то таблеток и выпил одну.
— Видимо, ты очень утомился. Ложись на кровать, отдохни. Снимай одежду и будь как дома, — посоветовал ему гостеприимный друг.
Анаэль последовал его совету и лёг, но снимать одежду не стал. Через несколько минут он ощущал, что вот-вот из мягкой постели перенесётся в объятья Морфея, как вдруг понял, что его новый знакомый пытается Морфея опередить. Мишель снял с себя рубашку, лёг рядом и начал медленно поглаживать его.
Внезапно Анаэль осознал, что в полной мере выспался, сказал своему ласковому другу, что его ждут очень важные дела, о которых он совсем забыл, и поспешил покинуть сию обитель чувственных утех.
Сказать, что он был сконфужен и растерян в тот момент, значит не сказать ничего. Ведь прежде у него не было подобного опыта, и он попросту не знал, как себя вести в этой ситуации. Разумеется, он не был гомофобом и ничего не имел против сексуальных меньшинств, даже напротив, те геи, которых он встречал в кругу своих знакомых, представлялись ему милыми, порядочными и достаточно интересными людьми.
Как-то один его приятель, очень набожный христианин, поднял тему гомосексуалистов, дав понять своё презрение и даже ненависть к ним. Анаэль ему ответил, что эта ненависть, эти мысли даже не принадлежат ему. Это лишь влияние общества. Это зараза, которую он подхватил, не имея своего мнения, как это обычно и происходит с людьми.
— За что ты их ненавидишь? — спросил Анаэль, — у тебя ведь не было с ними проблем, насколько мне известно. К тому-же благодаря таким, как они у тебя более широкий круг девушек для выбора.
— Так я этот вопрос не рассматривал, — задумчиво произнёс он.
— Кроме того, пару тысячелетий назад ты бы и не подумал порицать таких мужчин, поскольку в то время это было нормой, явлением вполне естественным. Воины уходили в длительные походы. Они не могли брать с собой женщин, и часто эти воины были друг другу не только друзьями и соратниками, но и любовниками. На мой взгляд гомофобы — это и есть латентные гомосексуалисты, которые боятся своих желаний. Должно быть нередко они прокручивают сценарий с другим мужчиной, они жаждут вкусить этот запретный плод, но их до чёртиков пугает мысль, что об этом кто-то узнает, и поэтому громко заявляют о своей неприязни к геям, чтобы оградить себя от прицела.
— Да иди ты к чёрту, — обижено ответил приятель.
— Гомофобы, сексисты, расисты, каждый кто встаёт в эти ряды являются просто филистерами, невежественными и ограниченными. Как часто в мире говорят, к примеру, о расизме. Но зачем вообще о нём говорить? Если человек понимает, что такое расизм, он и есть расист. Это глупо настолько, как считать бурых медведей по какой-то причине хуже белых, и если до кого-то не доходит элементарная мысль, что мы все сотканы из одной материи, то с ним явно не всё в порядке. Скажи, что я не прав, — закончил Анаэль.

Этот день был весьма насыщенным, и Анаэлю некогда было подумать о дальнейших планах. Уже смеркалось и на небосводе появились первые звёзды. Он вернулся в парк, нашёл в зарослях лавочку, лёг на неё и, о чём-то размышляя, не заметил, как погрузился в сон. Ему снилось, что он куда-то едет на поезде, и было странно то, что это был поезд товарный, а не пассажирский. Проснулся он ночью от холода и съёжившись, закрыл замок куртки до самого ворота, пытаясь согреться.   Вдруг его озарило, ведь идея пересечения границы на грузовом поезде не была такой уж безумной. Нужно только спрятаться в нём и не попасться никому на глаза. Он достал карту и внимательно рассматривал её под светом стоявшего рядом фонаря. Найдя нужный железнодорожный проезд на карте, он решил, что к следующей ночи доберётся до него.
Чтобы не привлекать к себе внимание патрулей, он отправился на вокзал днём, когда было достаточно людно. Как и в последний раз, на электричке он добрался до станции, а от неё по железнодорожной дороге к ночи дошёл до границы. Ему не пришлось ждать состав, он прибыл, когда Анаэль шёл по путям. Замедлив ход, он вскоре остановился перед пунктом пограничного контроля. Состав состоял из пустых вагонов, в которых обычно перевозят сыпучие грузы вроде угля, песка или щебёнки. Далеко не каждый вагон был оснащён лестницей, но на том, что остановился рядом с ним, она была, и будучи уверенным, что это был не иначе, как знак, он поспешил забраться в него. Поднявшись по лестнице, он с грохотом приземлился на пол вагона и, накрывшись курткой, забился в угол. Поезд стоял, казалось, час или полтора, после чего наконец-то состав тронулся и медленно начал движение, останавливаясь через определённые промежутки несколько раз. Притаившись, словно хитрая мышь в ожидании момента, когда можно стащить ломоть сыра, Анаэль неподвижно сидел, позволяя размять ноги лишь в момент движения поезда.
Время тянулось невероятно медленно, впрочем, как и положено ему тянуться в подобных некомфортных и, может быть, даже опасных ситуациях. Волнение, тревога, страх, перемешиваясь, вселялись в его разум и ни за что не желали его покидать. Он уже стал жалеть о своей авантюре.
Зачем вообще я всё это затеял? Что я себе пытался доказать? Сейчас мог бы сидеть в уютном кресле и при свете тусклой лампы зачитываться каким-нибудь интересным романом. Вот заснуть бы и проснуться дома, в тёплой и уютной постели, —думал он.
Всё, чего он желал в ту минуту, лишь умиротворения и покоя. Он поймал себя на мысли, что сейчас было бы очень кстати обнаружить у себя фляжку с виски или бальзамом, чтобы согреться и привести голову в порядок, но, к сожалению, спиртного с собой не было. К слову сказать, алкоголь всегда оказывал на него благотворный эффект. Если обычно люди, напиваясь, походят на идиотов, то на него крепкие напитки действовали прямо противоположным образом. Как бы это ни казалось странным, но, выпивая, он ощущал, что его мысли избавлялись от ненужного хлама, и гораздо проще было сосредоточиться на какой-либо задаче — всё становилось ясным и структурированным. В этот момент он контролировал всё: мысли, движения, речь, и это могло бы ему просто казаться таковым, если бы не было неоднократно проверено. Взять, к примеру, шахматную партию, где он долгое время безуспешно пытался найти лучший ход и лишь после стопки спиртного он его находил, даже не глядя на доску. Некоторые фармацевтические препараты также производили обратный эффект, а молочные продукты погружали в сон лучше, чем любые снотворные. Всё это было странным, и сложно объяснимым и лишь одно было понятно: он заметно отличался от остальных. Его организм, его взгляды и вся его жизнь никогда не укладывалась в общепринятые нормы. Ему всегда было сложно принять факт принадлежности к этому миру… миру людей.
Состав между тем, прошёл все пункты контроля и набирал скорость. Анаэль не понимал, по какой ветке двигался поезд, но это было и не важно. Он был за границей, в другой стране, теперь можно было успокоиться и расслабиться. Дождавшись остановки поезда, он не без труда, учитывая высоту бортов, выбрался из вагона. Перед ним расстилался бескрайний пустырь, и, определив направление по полярной звезде, он отправился дальше. Примерно через час он вышел на дорогу и уже по ней добрался до населённого пункта. Вывеска на станции позволила определить своё местоположение и выстроить для себя новый маршрут. Теперь оставалось преодолеть порядка двухсот километров до города, и автостопом ближе к вечеру он добрался до заветных зелёных ворот вербовочного пункта.