Осколки радуги. Часть 2 - Глава 3

Глава 3

Бесконечная суета, бесконечная путаница. Мысли хаотичны, они непостоянны, непоследовательны, они разбиваются на элементы, чтобы позже собраться в более ясную, более определённую, завершённую идеальную конструкцию. Но она не идеальна, и они вновь распадаются на части и вновь пытаются создать правильную форму, и снова не то. Один за другим, он менял эти части, вращал кусочки пазлов, в надежде их состыковать, он учитывал все возможные условия, он подверг анализу свои страхи, сомнения и переживания, он просчитывал все возможные факторы рисков, но идеального решения не находил. Ему казалось, что мозг скоро взорвётся, кажется, что он уже вырабатывает достаточно энергии, чтобы питать их солнца. Это не останется незамеченным, даже в уединении он не скроется, эту вибрацию не утаить, рано или поздно кто-то почувствует, и кто-то станет задавать вопросы. Времени мало, но оно всё же есть, и должно существовать решение, его не может не быть.
   Почему именно она, именно Зелма оставила во мне этот след? — размышлял он. Этот пылающий шлейф что выжигает, испепеляет и губит то, что некогда имело неразрушимую связь с этим миром. Взорвала, разрушила то, что веками он считал незыблемым и надёжно укреплённым, то что он считал несокрушимым. Кто же он теперь? Где его место? Каково его предназначение? Она не покидает его мысли, она как последний забытый куплет любимой песни, кружится в голове без составляющих её слов, вот-вот, она должна появиться, кажется ещё немного, но нет. Словно её не существует, словно он её выдумал, она призрак, она фата-моргана. Она заставляет его сомневаться в реальности всего происходящего, в её реальности, в своей и всего мира. Пусть будет так, пусть всё что происходит лишь иллюзия, но даже иллюзия способна стать осязаемой формой, а значит нельзя сдаваться, он обязан найти решение чтобы вновь обрести утраченное, ведь она часть его, они единое целое, что по нелепой случайности временно распалось и оказалось в разных мирах.

   Он слышит шаги в передней. Это Герда — искусственный помощник, она отворяет дверь его другу Мэфи, он чувствует его. Она позволяет ему пройти зная, что он один из немногих, кого Анаэль будет рад видеть. Он встаёт с дивана и направляется навстречу.
— Должно быть, я никогда к этому не привыкну, — он плавно делает широкий жест, давая понять, что речь идёт о стиле дома и прикладывает ладонь ко лбу в знак приветствия.
   Это слабость Анаэля, его меланхолия. Планировка с прямыми стенами, мебель в стиле ар-деко, его помощнице нравится её земное имя, впрочем, она зачастую говорит, то что ему приятно слышать, зная, что он не может чувствовать эмоции искусственного творения.
   Анаэль в ответ приветствует своего друга и жестом предлагает пройти в свой кабинет.
— Рад тебя видеть Мэфи … особенно сейчас.
— Да, таким я тебя никогда не видел, но вижу, как всё серьёзно.
— Чувства к ней, поглотили меня … поглотили всего, без остатка. Ещё недавно у меня были страхи перед неопределённостью, я боялся, что могу всё потерять, у меня были сомнения, но сейчас я решительно настроен вернуться обратно.
— Об этом Анаэль, мы говорить не будем … не стоит вновь терзать себя. И разговоры о прошлом, это всегда пустые разговоры. Я вижу, что ты уже принял решение и ничто и никто в мире не сможет его изменить. Я готов помочь тебе чем угодно, …  даже жертвуя потерей друга, либо мне придётся разделить твои страдания. Желания и мечты должны сбываться, иначе какой от них прок, и мы с тобой обязательно найдём решение … лучшее решение.
— Я благодарен тебе, друг мой.
— Не стоит благодарить, да пока и не за что, в любом случае, помогая тебе я помогаю и себе, как я сказал, в противном случае мне придётся разделить твои страдания. Так что давай сделаем это, но пока, — его глаза загорелись, а ладонь устремилась вверх, давая понять, что он задумал что-то эксцентричное, но не относящееся к теме разговора — тебе нужно разгрузить свои мысли, а после мы займёмся решением нашей задачи. Вечером мы идём на концерт Ричи Валенса.
— Что я слышу? Кажется, ты только что говорил, что не можешь привыкнуть к стилю моего дома, — улыбнувшись, ответил Анаэль.
— Я сторонник практичности, а что до культуры в целом … насколько была бы скудна и пресна наша жизнь без земной фантазии. Литература, живопись, музыка, кинематограф … пусть они не столь разумны, но их бессознательная часть — это настоящее волшебство, должно быть не найдётся места во вселенной, где существует нечто подобное.
— Очевидно, причина всех их достижений, это борьба и постоянное соперничество, ведь это смысл их жизни с самого рождения, игры, школа, работа, спорт, искусство, наука … всё что угодно … в любой сфере все стремятся превзойти друг друга и это не просто их собственное желание, к этому толкает их жизнь, так устроен их мир, где необходимо добиваться результатов и постоянно трудиться и совершенствоваться, в противном случае этот мир сожрёт тебя. Это стало причиной эгоизма людей, и эгоизм стал врождённым, это их основная составляющая, без него они бы попросту распались на кусочки. Нам ведь не нужно прилагать усилия чтобы чего-то добиваться, и если бы мы играли в футбол, то у каждого игрока был бы свой мяч. Но всё же грустно от мысли, что мы их попросту используем, это меня печалит. А ведь у тех, чьё сознание мы забрали, была своя жизнь с теми, кого они любили, и кто любил их. Те же музыканты … сколько их было? Пресли, Боппер, Джексон, Меркьюри. Бадди Холли, он ведь прожил всего двадцать два года, его жена ждала ребёнка и из-за потрясения, потеряла его. Какие страдания мы им порой приносим!
— Да, это обратная, тёмная сторона. Мы отбираем красивые камни, чтобы продлить их блеск, безжалостно вырывая из родной стихии.
— Обратная сторона. Эта тема стара как мир и всё это время продолжает оставаться неоднозначной. Знали бы земляне истинную причину короткой жизни одарённых людей.

   Он давно проснулся, но продолжал лежать. Ему не хотелось вставать, встречать рассвет и лицемерно убеждать этот мир в своей принадлежности ему. Ему кажется, что его тела и нет уже, кажется, что осталось только сознание, которое попав в клетку, мечется, бьётся о прутья и ищет возможность сбежать туда, где сможет обрести покой. Бесконечное томление, а теперь и тревога охватывает его. Что, если её мир изменился, что, если изменилась она? Ведь всегда всё меняется, а на Земле и подавно. Нет … нет, это не имеет значения, всё это не важно. Если он будет нужен ей, они будут вместе, если нет, он будет рядом, главное, чтобы она была жива. Время — вот самое главное препятствие, там оно подобно стремительному потоку, в отличии от тихой заводи его мира.
   Вот проснулся и Мэфи, он ощущает его вибрации. После концерта он заночевал у него, расположившись в одной из гостевых комнат. Усилием воли Анаэль заставляет подняться себя. Слышит шаги Герды, она направляется к нему, чтобы совершить бессменный ритуал приветствия, помочь ему одеться и привести себя в порядок подготовив к новому дню, к очередному безрадостному дню, что поглотит множество дней на Земле. Он не сопротивляется, он поддаётся и в завершении, как всегда благодарит её, зная, что его благодарность не имеет для неё никакого значения.
   Он спускается в гостиную, вскоре появляется и Мэфи.
— Анаэль, друг мой, ты не выглядишь отдохнувшим, спал ли ты вообще?
— А вот ты выглядишь пугающе хорошо. Последнее время я мало сплю, впрочем, я не уверен, что сейчас бодрствую. Моё сознание где-то на перепутье между мирами, брошенное и забытое, источающее едва уловимый свет надежды.
   Заботливая Герда, с неизменной деликатностью поднесла им напитки и молча удалилась.
— Итак — начал Мэфи, усаживаясь на диван — Я могу ошибаться, но что-то мне подсказывает, что ты рассматривал решение задачи в узком спектре, ограниченном собственными возможностями. Я бы так не думал, если бы не знал тебя.
— Ты прав, мне трудно тебя удивить.
— Конечно, мы ведь давно знакомы и это как раз тот момент, что ты упустил. У тебя есть друзья. И как я полагаю, имеется два варианта чтобы вернуться обратно. Первый — найти возможность, используя обычную процедуру. Второй — опустошить себя, но тогда ты не сможешь вернуться и проживешь остаток своих дней на Земле. Учитывая, безумство и непрактичность второго варианта, думаю стоит начать с решения первого.
— Это была бы идеальная возможность, Мэфи, но сознание перемещают на стадии беременности и даже если мне помогут оставить память, пройдёт время прежде чем я смогу с ней встретиться. Её жизнь будет подходить к концу, если вообще не завершится.
— Я мало знаю о вашей деятельности, но слышал о случаях, когда сознание перемещали во взрослого человека.
— Да, но это исключительно редкие случаи и подобную процедуру используют для миссий высшего уровня, поскольку велика вероятность разложения сознания. К тому-же необходимо найти подходящее тело и иметь доступ к ресурсам, позволяющим оставить память открытой. Даже если бы я имел дар сладкозвучной Сирены, это бы не помогло, поскольку большая часть всех процессов, контролируется искусственным разумом.
— Не знаю кто такая Сирена, но я знаю о нашем друге в центре транслокации сознания.
— Пожалуй, ты прав, Мэфи, если кто и сможет помочь, то только Дариус. Шанс, конечно, невысокий, но всё же.