12 Арм дневник срочника СССР 2 часть 6 гл

Глава шестая

Отвёртка в "Берилле" — пьяные драки

1. Отвёртка в "Берилле"

Дожив до весны и так и не зачисленный в штат точки, я уже подумал обратиться, напрямую к командиру полка, чтобы он решил мою судьбу ну не век же мне ходить по нарядам. И написав соответствующее письмо, отправил его в полк с верным человеком, так как все письма проверялись лично майором Маслоедовым. Командир полка Гайворонский прочитал письмо и приказал Маслоедову найти мне занятие. И вот после моего длительного болтания по войсковой части майор определил меня радиомехаником в штат к сержанту Казбеку Магомедову – его все звали ласково Магой. Это был небольшого роста симпатичный крепыш с усами. Он показал мне моё рабочее место и сказал своим ребятам – ша, что означало «моего ученика не трогать». После многочисленных очередных нарядов «куда пошлют» новое дело мне понравилось, и я включился в работу – «принеси-подай и что скажут, то паяй».

Особо в радиомеханики я не стремился, так как у меня не было ни образования, ни абсолютного понимания, что это такое быть радиомехаником, это сфера для меня была полным туманом. Тем более что я в радиостанциях ничего не шарил, только припаивал радиодетали к платам куда укажут. Что касается Магомедова, он меня ничему не учил, мол, присматривайся и мотай на ус. Да и кто бы меня стал чему-то учить, кому я там был нужен? И вообще, какой из меня был работник, если ночью я катаю бочки с водой для Ремешкова, а днём сплю над платами. Офигенный радиомеханик!

Но когда меня заставали спящим и спрашивали, спал ли я и что мне было им сказать, всё равно чтобы я не сказал - льдина в руки и пошёл на замывку тех здания. Я, конечно, всё отрицал, но на лбу горело предательски красное пятно от лежания головы на парте, и это отрицать казалось было невозможно, но я как вьетнамский  партизан всё отрицал и естественно получал по шее.

А однажды случилось такое, что меня выгнали из радиомехаников, хотя я был совершенно не при делах, просто я был назначен крайним. В общем, паял я как-то плату в радиоприёмнике Р-674 «Берилл» (я с ним вторично познакомился на СЗРа – радио заводе у себя в городе, где работал после армии) как вдруг Царёву в голову пришла блестящая мысль, что надо устроить замывку пола. Меня отрывают от пайки и бросают на это ответственное дело. Ну, для меня это дело знакомое - гоняй льдину, пока не скиснет.

Тем временем кто-то, из телеграфистов задвигает открытый блок ремонтируемого «Берилла» обратно на место и включает радиоприёмник. Тут же происходит замыкание и тех здание погружается во тьму – выбило пакетник. Его перезаряжают и снова замыкание. Потом кто-то догадывается, в чём дело, отключает «Берилл» и зовёт Магу, тот проверяя ремонтируемый блок, находит в нём отвёртку и устраивает мне допрос, откуда в блоке отвёртка?

Но тут начинается самое интересное. Я отвечаю, зачем мне отвёртка и что мне ею там крутить, если я работаю паяльником. Вывод напрашивается сам собой, кто-то её под общий шумок туда подложил, а вот кто? Опрос не дал ответа ну может кто-то это сделал по случайности, и не по злому умыслу. Ну, если бы и так при таком шухере кто бы вообще сознался в такой подлости.

У меня, конечно, были свои подозрения, что это сделал Царёв, которого я ударил в колено, когда он на меня заедался. Сержант Гена "Козлодуев" ещё ухмылялся, какой из меня типа каратист, если мне повару-толстяку сложно было сделать подтягивание. Ну, если меня в учаге разбарабанило на булочках за время учёбы до ста двадцати килограммов тут поневоле ручки опустятся. И это при том, что я ещё не похудел на тот момент.

Ну, может я каратист только начинающий, только все кто был помешан на Брюсе Ли на то время занимались чем-то запрещённым в том числе и в спорте. Я занимался в подвале карате у себя в подвале с такими же ребятами, как и я по книжкам ну и с продвинутыми кто в этом шарил больше чем мы все взятые. Не смотря на то, что я был толстяк, я уже кое-что умел и знал, куда бить больнее. Потом я перешёл в спортивную секцию, где мне внушили, что бы я не использовал полученные знания против слабых и даже подписал соответствующие  бумажки.

А вот кто мог устроить мне подлянку с отвёрткой как не обиженный на меня Царёв? Гена "Козлодуев" выдвигал свою версию, мол, я просто уснул и оставил отвёртку, а как я мог уснуть, если я работал с паяльником! Сначала мне было вообще непонятно, зачем подогревали версию с отвёрткой, а потом я понял, это был некий круговой заговор, что бы меня подставить.

В общем, Магу лишили отпуска в четвёртый раз и всё из-за какой-то случайности, а последней случайностью оказался я, меня и назначили крайним стрелочником. Лейтенант Сырокопчёнов поначалу занялся темой подкинутой отвёртки, но потом всё бросил и свалил. Так я и остался виноватым и объектом для многочисленных шуток. Мне стали мешать в работе то провод паяльника перекусят, то припой сопрут, то что-то ещё придумают.

Потом Мага как мне сказали, каким-то образом всё узнал, кто был настоящий виновник, но мне почему-то ничего не сказал. Может быть, решил, что дело прошлое и не стал поднимать шум. Но ведь подставили не его, а меня и он молчит!
Спустя какое-то время через десятый на ушко шёпоток я знал, что это сделал один из телеграфистов, что задвинул неисправный блок в «Берилл» да было уже поздно мстить, как сказал Мага — меня приказом командира точки от ремонта радиотехники отстранили и выгнали из тех здания. Конечно, Маге что до всего этого как до лампочки — он скоро уедет домой, а мне с этим стукачом ещё жить.  И я стал вынашивать кару мщения тому проклятому телеграфисту.

2. Пьяные драки

Старослужащие (деды) постоянно оставаясь одни без офицеров  только и знали, что издеваться над молодыми - льдина в тряпку и пошёл замывать бетонный пол. И кроме того меня постоянно насильно подпаивали чтобы дать кому-нибудь в грызло ради весёлого спектакля. Делалось это просто, двое стариков «потихоньку» подходили ко мне сзади хватали за руки и заводили их за спину, другие насильно заливали в рот водку, пока я не пьянел и не начинал борогозить, иначе буйствовать. 

Потом мне на глаза намеренно подводили ничего неподозревающую жертву и говорили, что она, типа, нехорошо обо мне отзывалась,  и я начинал осыпать её градом ударов. Естественно мне тоже доставалось и оттого что мне было не больно в результате водочной анестезии, я продолжал биться, пока меня не уносили в кровать. На этом спектакль заканчивался.

Один раз меня науськали на нашего ничего неподозревающего водителя Васю, он был шире меня в плечах и выше на голову, и как только он зашёл в Бытовую комнату я начал его избивать. Вася отбивался от такого нахала как я как мог пока не встал в боевую стойку. После чего врезал мне, так что я поплыл со звоном в ушах в искрящуюся мглу. Потом я встретил у гаража одного сослуживца продвинутого в боксе более чем я и попросил его боксировать с ним за кочегаркой. Чем мы потом и занимались и конечно без нокаутов и без битья в лицо, а только по корпусу намотав на кулаки тряпки, чтобы не разбить пальцы рук.

К тому времени я сильно похудел, избавившись от лишних килограммов, и мог прилично биться. Но всё время помнил, что быть разумным трусом значит сохранить свободу, лицо и порядочность. А в армии за неуставные отношения можно запросто угодить на Дизель (дисбат), а мне оно надо? Ну и пришлось косить под слабака. Тем более что я уже был на карандаше в особом отделе по прошлым боям в полку. А, как биться с котлой стариков, у которых на уме только одно - задавить молодого бойца. И формула один на один у них не сканает, сначала битьё по очереди  с каждым, ну, а последнему достанутся сливки победителя, это мы уже проходили.

Этот факт проверенный собственным лицом и как доказательство мне выросшему среди дворовой шпаны ничего после этого не требовалось. Конечно это всё грязь и подлость. Сейчас, когда мне пишут "мои" старики и утверждают, что они не издевались над молодыми и ничего не помнят не что иное, как разумная трусость. Не дай бог, кто из их родных узнает, чем они на самом деле занимались в армии. Вторая формула все против одного у них как некое геройство, а подраться один на один за углом у большинства  жилка трясётся. И у них нет сомнения, что друзья в случае чего им помогут, это я уже усвоил и всякий раз трезво оценивал обстановку.
 
Как-то майор Маслоедов спросил Славку Паршукова  из нашего призыва.
— А ты Паршуков будешь гонять молодых.
— Меня гоняли, и я буду! – ответил почему-то радостно Паршуков.
Вот она подлая установка дедовщины заимствованная от старослужащих бить того кто слабее и лучше котлой.

После праздника Советской армии и Флота  23 февраля один парень призывом старше стал вдруг меня подначивать, мол, вот уйдут дембеля и он устроит мне райскую жизнь на земле. С какого перепуга он на меня навалился, я тогда не понял. Оказывается, ему какая-то гнида стала докладывать, что я "о нём не очень хорошо отзывался", хотя я ничего такого не говорил, и он стал на меня заедаться ну и я отвечал ему тем же. В общем, мы со временем стали непримиримыми врагами.

И так случилось, что дембеля уехали домой, и иерархическая лестница сдвинулась вверх. И в итоге мой личный враг оказался надо мной, отслужив 12 месяцев. Ну, а я стал полугодичником. И как только дембеля уехали, годовалые стали вести себя раскрепощённо показывая, что сейчас они хозяева казармы, хотя всё ещё были в шестёрках под теми, кто отслужил полтора года. Помню как они, встав в ряд стали прогуливаться по коридору казармы и громко петь популярную в армии песенку — "Маманя родная нальёт стакан вина…". И вот однажды мы с моим врагом встретились в сушилке. Но перед этим один негодяй по сговору с моим врагом, предложил мне украдкой немного выпить после тяжких хоз работ и я сильно уставший выпил полстакана водки чего мне хватило, чтобы в голове зашумело.

В общем, стою я в сушилке и развешиваю на батарее влажные портянки, и в это время забегает мой враг и ни слова, ни говоря, начинает меня окучивать градом ударов. Я естественно в заторможенном состоянии ничего не могу ему сделать, и он уже идёт на добивание, но его оттаскивают, а меня уводят в умывальник смывать с лица кровь.  Чуть позже мне донесли, что нашёлся тот, кто на меня стучал моему врагу. И что делать спускать всё это на тормоза?

Прошло какое-то время, и я всё-таки отомстил стукачу отмудохав его в тёмную в туалете. Делалось это так, как только враг намыливал лицо, на его набрасывалось одеяло, выключался свет, и оставалась только узкая дверная щель со светом из казармы для лёгкого освещения. И ещё чтобы кулаки были целы, в ход пускались сапоги, что было очень больно. Всё избиение занимало около минуты, и этого хватало, чтобы после этого вражина лежала, распластавшись на полу туалета. Оставался ещё телеграфист...

3. Лютая расправа над телеграфистом

Проклятый телеграфист после истории с отвёрткой всё время старался со мною не пересекаться и всячески избегал случайных встреч, словно чувствуя, чем может это всё для него кончится. Ни косых от него на меня взглядов, ни кивков головы в знак приветствия при мимолётных встречах в казарме ни что его казалось, не волновало. Как говорят в таких случаях морда лопатой и вперёд по бурому. Ну ладно думаю, я тебе устрою Варфоломеевскую ночь, что сам будешь не рад своей подлянке и продолжил вести себя так словно всё дано забыл. И вот однажды когда мы были в бане на помывке, я незаметно для старшего по бане рыжего Ваньки увёл из раздевалки форму телеграфиста, и пока в бане царила суматоха, закопал в соседней теплице прямо в ящике для рассады.

Убедившись, что меня ни кто не выпас я присоединился к общей компании, а потом злорадно наблюдал, как телеграфист рассекает в труселях в поисках пропавшей формы. На разводе был опрос, кто спрятал форму да разве кто скажет, если виновник происшествия был я. Ну делать нечего подобрал старшина Саша Доля что-то из подменки для телеграфиста. Но это уже была не форма, а некоторое подобие из тряпичной рухляди.

Не оставляя попыток как-нибудь ещё досадить своему заклятому врагу я стал выбирать случай для следующего удара. И тоже, как и он старался с ним не пересекаться, а один раз даже закосил, чтобы не попасть с ним в одну смену наряда вызвав недовольство старлея Стрельского, и он назначил вместо меня в наряд другого солдата. Потом я извинился перед сослуживцем, сказав, что мне так было надо и что я его должник и что это между нами. Потом я ему долг отдал, сходив в самоход за бутылкой водки в Хурбу, шаг был, конечно, рискованный,  но безопасный снег к тому времени уже в лесу сошёл, и отследить меня по следам вряд ли бы кто смог.

Однажды мне пришла на ум коварная идея отмудохать телеграфиста в уличном туалете, куда ходили солдаты попутно покурить сидя на очке. Время было весеннее, можно сказать тёплое и голая задница уже не мёрзла. И вот однажды вечером перед отбоем телеграфист что-то мурлыкая себе под нос отправился из казармы покурить в туалет в одного, а я как тень отца Гамлета вышел за ним, но через окно кухни и, опередив эту ползучую гниду, спрятался за кустами. Мне повезло, в туалете никого не было, и телеграфист мог какое-то время свободно гонять Нюрку Кулакову. Уже достаточно стемнело, и войти в туалет не узнанным было техники. Главное не разговаривать и не освещать лицо, чиркая спичкой прикуривая сигарету. Мой обидчик сидел в самом дальнем углу и мирно покуривал. Я, подойдя к нему ни слова, ни говоря, стал окучивать его ударами сапог сначала по бёдрам ног, после чего оппонент встать уже не мог.

Отделав его как следует, я вышел и забрался обратно через окно в кухню. Там я смыл кровь с голенищ и, протерев насухо сапоги, вышел в казарму, по пути получив хорошую плюху от нашего повара Саши заподозрившего меня в воровстве жареных кусочков рыбы из духовки, откуда вечерами кормились его приятели.
— Да какая рыба! — деланно изумился.  — Ещё не ел я её с твоими сраными тараканами!
— А что ты там делал? — спросил стоявший тут же его приятель Царёв.
— Да вот с прошлого наряда часы на трубе оставил, когда перемывал посуду, — возмущённо ответил я, показывая на руке часы.
— А ну-ка дыхни, — это уже попросил Байсалов тоже как и я интересующийся приёмами карате, и ходивший всюду с потрёпанным учебником по этому виду спорта.
Я дыхнул ему в лицо и он, не учуяв знакомого запаха жареного минтая, сказал, чтобы я убирался с глаз долой.
Саша тоже поверил мне но поддал для порядка под зад коленом.

Минут через тридцать в казарму занесли побитого мной телеграфиста. Из каптёрки вышел старшина посмотреть, что там случилось. Ему сказали, что телеграфиста застали, когда он гонял Дуньку Кулакову ну и дали пи*дюлей.
— А откуда вы это взяли? — спросил старшина.
— А на двери туалета было написано, что он там себя в жопу дрочил!
Старшина посмеялся и ушёл к себе.
Самое странное в этой истории то, что я на двери туалета ничего такого не писал и кто это сделал, я не знал, хотя возможно кто-то что-то видел и что-то слышал происходящее внутри туалета, но меня не сдал.  А я потом всё ждал, что кто-то подойдёт и скажет, что надпись это его работа, но никто не подошёл, решив остаться неизвестным доброжелателем.

Телеграфист после того избиения сильно приболел, и лечился в полковом госпитале, так как ходить какое-то время не мог. Оказалось, что я ему вследствие удара носком сапога порвал мышцу задней части бедра, отчего потребовалось хирургическое вмешательство. В общем, я практически ему отомстил, но мне и этого было мало, если учесть, как надо мной издевались старики после той подставы с отвёрткой.
Ещё я хотел подложить свинью Сиротину, Гене «Козлодуеву», Царёву и ещё нескольким козлам да всё никак не получалось это сделать. Они всё время кучковались и в одного не ходили, может что-то чувствовали перед дембелем.

Продолжение следует...
.
Фото: ст.с-т Магомедов Казбек - Мага