Солнышко, облако, птицы

В детстве Сашу дразнили за рыжие волосы и толстые щёки.

– Саша, с чего ты такая пышка? Чем тебя дома кормят? – спросила однажды учительница.

Саша пожала плечами. Весь день девочка и её братья собирали крошки хлеба, грелись у печи, закутываясь поочерёдно в шерстяной платок покойной прабабушки, и с нетерпением ждали мать. Вечером та возвращалась со швейной фабрики и приносила детям хлеба. Так было зимой. А летом Саша с братьями ели то, что выросло на огороде – морковь, капусту, лук… Не гнушались есть одуванчики и варили крапиву.

Отец погиб в битве под Сталинградом. Саша любила смотреть на его фотокарточку, сделанную перед уходом на фронт. Русый юноша с озорными глазами, высокий и стройный, с веснушками, если присмотреться...

– Саша, у вас дома колбаса, наверно, есть?

– Нет… Я никогда и не видела колбасу, – смущённо отвечала девочка.

Саше нравилось рисовать. Пока братья дрались, бегали за мячом или стреляли из рогатки в птиц, Саша забивалась в углу и рисовала углём на стене. Солнышко, облако, птицы…

– Саша, ты опять стены пачкала? – вздыхала уставшая мать. – Я вам хлеба принесла. Руки вымойте сперва и помолитесь. Только тихо молитесь, а то соседи услышат.

Мать с детьми вставали на колени возле одной-единственной иконы в их холодной избе. Богоматерь с младенцем почти вовсе истёрлись и почернели. Возле иконы горела лампада.

– Господи, пусть мы с Петькой поменьше дерёмся, – молился шёпотом Митя, – и пусть мама никогда не болеет.

– Господи, пусть не хочется всё время кушать, – молился Петя, – помоги нам хорошо учиться и пусть Сашу в школе не обижают.

– Господи, лишь бы не было войны! – повторяла мать и крестилась.

А Саша молилась о том юноше с фотокарточки.

Когда Саша выросла и вышла замуж за одноклассника, она мечтала о кроткой и послушной дочери. Но родился мальчик.

– Василёк, давай сыночка Алёшей назовём? В честь отца моего. Я его и не помню, он на фронте погиб в сорок втором...

– А раз не помнишь, зачем сына в честь него назвать хочешь?

– А что тебе жалко что ли?

– Не жалко, пускай будет Алёшей.

Во второй четверти третьего класса Сашу с Васенькой посадили за одну парту. Когда Алёше стукнуло 3 года, одноклассник ушёл от Саши к другой женщине.

Алёша рос необычным мальчиком. Он редко играл с другими детьми, страдал бессонницей, с малых лет читал энциклопедии, но книги со сказками и приключениями вроде тех, что написали Джонатан Свифт и Даниель Дефо считал скучными. В старших классах Алёша увлёкся эзотерикой, конфуцианством, немецкой философией… Ни мать, ни сверстники не разделяли интересов мальчика. В школу Алёша ходить не любил, но по успеваемости был одним из лучших в классе.

– На звёзды смотришь, Алёша?

– Нет, на луну.

– А чего на неё смотреть-то так долго? Звёзды вот какие ближе к нам, а какие подальше, и цвет у них разный…

– Синие самые горячие.

– Правильно. А вон там созвездие большой медведицы, видишь?

– Мам, мне кажется, луна со мной разговаривает.

– Разговаривает? О чём?

– О том, чего ты не знаешь... И о смерти.

– О смерти? – спросила Саша и подошла ближе к мальчику. Встревоженная, она прикоснулась ладонью к его тёплому лбу.

– Ну мам, – воспротивился сын.

– Ложись-ка ты спать, поздно ведь, в школу завтра не встанешь, – сказала Саша и задёрнула шторы.

После школы Алёша поступил в МГУ на философский факультет. На четвёртом курсе женился на сестре товарища по учёбе. Надя провалила вступительные экзамены, но каким-то чудом ей удавалось жить в общежитии для студентов, в комнате старшего брата. Родители не посылали им ни денег, ни посылок, и брат с сестрой подрабатывали, торгуя сувенирами на Арбате. Алёша тоже торговал на Арбате – журналами Playboy и старыми, пожелтевшими от времени книгами.

У Алёши и Нади родился сын, а затем и дочь родилась. Саша души не чаяла во внуках и, кажется, наконец-то обрела семейное счастье. Тогда Саша мечтала лишь об одном – переехать всем вместе в деревню, в родительский дом, а может быть, построить новый, большой и уютный, перевезти из квартиры всю мебель... Но только бы в деревне жить, а не в городе.

Алёша заболел. Саша хотела позаботиться о сыне, но горячее молоко с мёдом, сироп от кашля, зелёнка или антибиотики не помогли бы больному... Его недуг назывался странным словом "депрессия".

– Вы слышали, сын Александры Алексеевны бритвой вены вскрыл? – шептались соседи.

– Ах, что вы говорите? Как жаль Алёшу! Сколько ему было-то? Тридцать один? И дети без отца остались…

Алёшу отпели и похоронили на церковном кладбище, напротив алтаря. Соседи и тут не смолчали:

– Самоубийцу при храме хоронить! И не стыдно им?

– Как отец Дмитрий согласился-то?

– Да Бог их знает! Взятку может дали… О-ох…

Саша рисовала деревню. Солнышко, облако, птицы… Дом, берёзы, цветы, сеновал… По тропинке идут пятеро: она, её сын Алёша, его жена Надя и двое детей – мальчик и девочка. Вдалеке кирпичная церковь…

– А на кресте аист сидит. Вот он.

– Это капля краски, а не аист.

– Эх, да, аист не получился.

– И мама с папой не получились. Мы так в детском саду рисовали… Палка, палка, огуречик – получился человечек!

Внуки и невестка не поняли нарисованное счастье. Тогда Саша зашла к соседке, к Валентине Михайловне, но та молча смотрела на рисунок, нацепив очки с толстыми стёклами, а затем сказала:

– Вот это разве птицы? Это черти какие-то летят, а не птицы.

Саша сидела на скамейке напротив храма Покрова Пресвятой Богородицы. Оторвав взгляд от Псалтыри, она заметила розовый бутон, выглядывающий из-за каменной часовни. Саша закрыла Псалтырь, подошла к пустырю за часовней и воскликнула в мыслях: «Надо же, розовый сад! Когда же посадили цветы? Кажется, в то воскресенье их не было… Саженцы наверно посадили, а я и не заметила сперва… Красота-то какая!»

В цветах копошился мальчик. Он вдруг обернулся и подбежал к бабушке Саше.

– Мне нравится, как ты рисуешь.

– Что, сынок? Я наверно не расслышала…

– Мне нравится, как ты рисуешь. Нарисуешь для меня? – и мальчик протянул бабушке веточку.

– Где?

– Вот тут, на песке.

Саша рисовала, поражённая нереалистичностью происходящего. Солнышко, облако, птицы…

– Так красиво! – радовался мальчик.

Саша улыбнулась.

– А что на тебе за венок такой, мальчик? Колючий какой-то…

– Я сплёл его из роз моего сада, но бутоны раздал друзьям.

– А где же твои друзья?

Мальчик показал ей пальцем в ту сторону, где играли пять или шесть ребятишек. Саша подошла к ним поближе. Один затылок показался ей до боли знакомым…

– Алёша! – воскликнула она.
Мальчик обернулся.

– Здравствуй, мама, – сказал мальчик, печально улыбаясь.

И в миг всё исчезло.

И дети, и розовый сад, и мальчик в шипастом венке… Остался лишь рисунок на песке:

Солнышко, облако, птицы…

Солнышко, облако, птицы…

2018 г.