Кровавый корабль

Автор: Норман Спрингер.Авторское право, 1922 г.
***
ГЛАВА I

Сценарист, который вытянул эту историю из капитана Шрива. Он
так много болтал, что я думаю, старик плел небылицы только для того, чтобы заставить его замолчать.
С тех пор как он поднялся на борт рано утром, он постоянно разговаривал с
письмо от агента владельцев, а также объявления он предназначен
делая путешествие с нами. У него были слабые легкие, он сказал, и был в
поиск умеренным, тропическим бризом. Кроме того, он искал местный колорит,
и любую информацию, которую мог собрать о "короле" Уолдоне.

Он слышал о смерти "короля" Уолдона на Самоа - Уолдона,
торговца, представителя исчезающей расы островных авантюристов - и он ожидал, что узнает
путешествуйте по южным морям, исследуя прошлое "короля", чтобы он
мог написать книгу о старом викинге. Он слышал это , капитан
Шрив был знаком с Уолдоном. Следовательно, он оказал честь грузовому перевозчику
своим присутствием вместо того, чтобы спокойно расположиться на почтовом судне.

Капитан Шрив должен рассказать ему все, что он знал о "короле". Он был
чрезвычайно заинтересован этой темой. Великолепный материал, знаете ли.
Эта романтическая легенда о прибытии Уолдона на острова - слишком хороша, чтобы быть
правдой, и уж точно слишком хороша, чтобы не поместить ее в книгу. Был ли капитан
Шрив знаком с этой историей? Как этот парень, Уолдон, приплыл в
гавань Самоа в открытой лодке, его единственный спутник - его прекрасная молодая
жена? Представьте себе - эти мужчина и женщина, взявшиеся ниоткуда, приплывшие сюда из
открытого моря на маленькой лодке, так и не сказав, откуда они пришли!

Он сказал, что это то, что войдет в его книгу. Романтика, тайна! Это
было не менее важно, чем более поздние и более известные происшествия из жизни
"короля". Вот почему капитан Шрив должен был рассказать ему все, что он знал
об этом парне. Если бы он только мог попасть в начало карьеры
"короля" на островах. Откуда этот парень взялся? Почему
мужчина должен приводить свою невесту в нецивилизованный и беззаконный район острова.
посмотреть мир и устроиться на всю жизнь? В этом должна быть какая-то история.
Ах, да, и он был тем человеком, который мог правильно это сделать.

Что ж, именно так говорил тот писатель. Он говорил так уверенно.
никто не мог вставить ни слова. И все же он сказал, что ему нужна
информация. Мы задавались вопросом. Если способность произносить бесконечный
монолог, состоящий в основном из девятой буквы алфавита, является
признаком силы легких, то этому парню не нужны были ни рыбий жир, ни морской
воздух. Он мог бы бросить писать и по-прежнему неплохо зарабатывать на жизнь.
на берегу кузнечными мехами! А что касается местного колорита и
информация - ну, он посмотрел сквозь очки в черной оправе на наши
безупречно чистые палубы и сказал, что жаль, что они строят корабли для использования и
в наши дни не ради внешности, и продолжал рассказывать о себе и о том, что он
мог бы сделать с "королем" Уолдоном.

Бриггс, помощник капитана, доверительно сообщил мне, что этот парень
отправился в плавание, потому что знал, что у него есть зрители, которым не удастся
сбежать, если только они не прыгнут за борт. Капитан Шреве, что не доверился;
его лицо сохранил свое привычное выражение спокойствия, и он не
попытка остановить наводнение автора слов. Я был несколько удивлен
такой кротостью наш старик умеет уколоть любого болтуна
но потом, подумал я, пишущий парень, будучи пассажиром, был
по характеру гостя на борту и, согласно кодексу капитана Шрива
, человека, к которому нужно относиться с юмором.

Мы лежали в ручье, с полдюжины часов на прохождение, где мы исходили
до моря. Было воскресенье, поэтому мы бездельничали, вчетвером развалившись на
нижней палубе мостика - капитан, Бриггс, я и этот человек
патефон. Это был приятный день, и мы бы с удовольствием съели хлеб.
греясь на теплом послеполуденном солнце, если бы не бесконечная чушь
пассажира. Я все равно понравилось, даже несмотря на ушки
заполняется гудит, глаза свободны, и Сан-Франциско Бэй
интересное место.

"... и все критики согласны, - бессвязно продолжал пассажир, - что моя
гениальность подтверждается удивительно точными портретами персонажей. У меня
есть дар. Вот почему я так хорошо сыграю "короля" Уолдона. Мне нужно
всего лишь мысленный образ этого человека, чтобы он снова ожил. Вы должны сказать мне
как он выглядел, капитан. Правда ли, что, как мне сказали, он был
таким гигантом и обладал такими огромными физическими
сила? И что его волосы сохранили свой желтый блеск даже в старости
возраст? И что у него был большой шрам на лице или голове, о котором он
никогда не говорил? Ах, да, вы должны рассказать мне о нем, капитан.

Капитан Шрив хмыкнул при этих словах - первый звук, который он смог выдавить из себя
за полчаса разговора. Но автор не сделал паузы;
на самом деле он продолжал поспешно, как будто был полон решимости предотвратить любое вмешательство.
 Говори! Я не знаю, когда этот парень находил время, чтобы
писать. Он был слишком нетерпелив, чтобы рассказать миру о своем даре.

"Знаете, - говорит он, - мне нужно всего лишь несколько интимных фактов о
Внешность и характер "короля" Уолдона, и я могу заставить его следовать за мной по пятам
в моей истории он такой же живой, как тогда, когда он был во плоти. Если он
были живы, я не нужна ваша помощь, капитан; один взгляд на
человек и я мог бы написать ему в своем истинном обличии. У меня есть этот дар. Не только мужчины.
Я способен придать индивидуальность даже неодушевленным предметам.
Дому, улице или... да, даже кораблю. Даже этому кораблю. Итак, этот
старый ящик...

Капитан Шрив выпрямился в своем кресле. Я подумал, что он был раздражен
оскорблением этого парня, потому что он очень гордится своим кораблем. Но это было
что-то еще, что насторожило выражение отставки пациента от
его лицо; он смотрел по левому борту с выражением
живой интерес. Я проследил за его взглядом, но увидел только
паром вдалеке и, совсем рядом, большой буксир с красными трубами, буксирующий
полуразрушенный остов угля.

Глаза капитана были прикованы к этому буксиру. Он взволнованно дернул себя за
бороду. "Ну, черт возьми, какое совпадение!" - воскликнул он. Он повернулся
к помощнику, его блестящие глаза сверкнули. - Смотри, Бриггс! Ты знаешь
ее? Клянусь Богом, ты узнаешь ее?

Сценаристу было противно, что его прервали как раз тогда, когда он собирался
доказать свою гениальность. Бриггс переложил свой фунт, сплюнул и
осмотрел проходящего халка с чрезвычайной неторопливостью. Я тоже посмотрел на нее
задаваясь вопросом, что такого было в старом угольщике, что могло
пробить привычную мокроту капитана Шрива.

Буксир проходил рядом, но в паре сотен ярдов от нас.
Буксир был укорочения линии, и на баке-голова Халка в
пару рук были заняты на кран-балкой, готовясь отпустить якорь.
На нее было неприятно смотреть, на эту громадину - обветренную,
покрытый грязью, лишенный всего, что придает кораблю вид. Не осталось ничего, кроме
старого изношенного корпуса. Бельмо на глазу, действительно. Однако, любой мореплаватель мог
вижу краем глаза у нее когда-то был прекрасный корабль. Машинку линии
были там.

Внезапно Бриггс выпрямился в своем кресле и воскликнул: "Что ж, разрази меня гром
, так оно и есть!" Он кивнул капитану, а затем вернул свой
взгляд на скитальца, его ноздри заинтересованно раздувались. "Так оно и есть! Так
это так! Что ж, черт бы меня побрал..."

"Это что?" Я потребовал. "То, что вы видите в том, что старый корпус, который
так необычно?"

Как раз в этот момент пишущий парень решил, что мы монополизировали беседу
достаточно надолго. Поэтому он воспользовался возможностью поупражняться в наших интересах
редкий дар, которым он был наделен. Он покровительственно взглянул на
громаду угля, сморщил нос в знак неодобрения ее внешнего вида и
произнес голосом пророка.

"Какая ужасная старая ванна! Не такая сложная задача, чтобы инвестировать ее
с ее истинную личность. Старая "рабочая лошадка" --а? Сломался старый
вилка, построенный для тяжелого труда, и сейчас завершают скучным
существование путем выполнения самых простых задач. Меткому
описание - чего?

Я заметил слабую улыбку, тронувшую прямую линию рта капитана Шрива
. Но именно Бриггс не смог сдержаться. Он повернулся
к бедному писцу и открыто выразил свое испепеляющее презрение.

- Разрази меня гром, юноша, если бы ты не был слеп, как летучая мышь,
ты бы понял, что несешь чушь! "Рабочая лошадка!" - скажете вы. 'Сломанный
вниз старые свечи!' Черт побери, парень, посмотри на линии ее!"

Пассажир покраснел и уставился непонимающим взглядом на бедного старого
Халк. Буксир ушел, и теперь он стоял на якоре в нескольких сотнях миль от берега.
в ярдах от нашего правого борта по носу. Жалкое зрелище. Автор не мог видеть
ничего, кроме ее уродства.

"Да ведь это просто грязная старая шаланда ..." - начал он.

"Черт меня побери, неужели вы даже не догадываетесь, кем она когда-то была?" - продолжал Бриггс.
неумолимо. "Ну, молодой человек, эта грязная старая шаланда, как вы ее называете"
- "Золотая бухта"!

Пассажир только моргнул. Это имя ему ничего не говорило. Но это произошло
со мной.

"_Golden Bough_"! Эхом повторила я. "Ты, конечно, не имеешь в виду _Golden
Bough_?"

"Но я знаю", - сказал Бриггс. Он махнул рукой. "Вот она - та
_Golden Bough_. Все, что осталось от лучшего корабля, который когда-либо терпел крушение.
рекорд с американским флагом на гафеле. Сейчас это угольная туша,
но когда-то она была лучшим судном на плаву. А, капитан?

Капитан Шрив утвердительно кивнул. Затем он обратился к написанию парень,
и вежливо смазала глава самооценку.

"Неудивительно, что проглядел ее построения; он берет моряка глаз
такие дела. И действительно, ваше описание поражает меня. Мы
все рабочие лошадки, не так ли, мы из моря? И время ломает нас всех
всех, людей и корабль. " Старик уставился на громадину, и его голос
была опечалена. "Да, но время жестоко обошлось с ней! Какая жалость - она
была такой хорошенькой!"


Парень, пишущий сценарий, оживился при этих словах. "Ну, ты знаешь, я смотрю на нее глазами
непрофессионала", - объяснил он. "И она действительно выглядит такой старой, и грязной,
и заурядной..."

Бриггс фыркнул, и капитан поспешил продолжить, отрезав
жесткие слова напарника. "О, да, она выглядит старым и грязным--не сомневаться. Но
было время, когда ни один корабль на плаву не мог сравниться с ней ни внешностью, ни скоростью.
Да, она была красавицей. Помнишь, как она выглядела в старые времена,
Бриггс?

Бриггс так и сделал. Он решительно выжженные глаза о том, что он
очень хорошо помнит _Golden Bough_ в дни Ее славы,
дни, когда она была не рабочая лошадка, а двойной брус скаковой лошади
морей, кому как, но увалень видел, что она когда-то была, просто
смотрю на нее. Да, разрази его гром, он помнил ее. Он помнил
однажды он бежал на Восток в _Josiah T. Flynn_, смарт
судно, с репутацией, и они трещали, как бы они не
смею трещины, в этих дегенератов дней, когда взрыв его глаза,
_Golden Bough_ приходил на них, и прошло, и разбежались от бедного
старый _Flynn_, и Янки своп стоял на своем poopdeck в связи с кончиной,
и махнул трос-энд на старика из _Flynn_, с просьбой, если он
хотел буксире. "И тогда мы поймали черта", - прокомментировал г-н Бриггс. Да,
он должен сказать, он вспомнил _Golden Bough_. Но он никогда не
плавал в ней.

- И она выглядит достаточно заурядно, - продолжал капитан Шрив,
- при условии, что вы ничего не знаете о ее прошлом. Но она не выглядит
заурядной ни для Бриггса, ни для меня. Полагаю, мы рассматриваем ее сквозь туман
из воспоминаний - мы видим высокий, красивый корабль, который был. Мы знаем
историю этого корабля. Да, парень, и если те, извините,-глядя пиломатериалы
там могли говорить, вы бы не сделать путешествие с нами в
чтобы почувствовать вкус соли. Вы почувствуете настоящий местный колорит
там вы услышите о многих диких океанских гонках, о побитых рекордах или о
шанхайских экипажах и мятежах. Да, и вы, возможно, получили бы кое-что из
той конкретной информации, которую, по вашим словам, ищете. Могу вам сказать, что те старые, разрушенные бастионы
смотрели на жизнь - и на смерть.

- "Опасная жизнь моряка", я полагаю, - протянул пишущий парень.
"Падение с высоты, смыв за борт и все такое прочее".
вещи.

"Не всегда", - парировал капитан Шрив. "Там были другие способы
Дэви Джонс в старом машинка для стрижки дни и в эти дни, кроме того, для
это важно. Ножи, например, или пули, или пара разъяренных рук
если вас интересуют жестокие трагедии. Но я не имел в виду, в частности,
физические опасности жизни; я имел в виду, скорее, то, что Судьба
запутывает жизни на борту корабля так же странно, как и в городах на берегу. Я имел в виду
что _Golden Bough_ в свое время оставила свой след во многих жизнях
. Она ломала людей и создавала их. И однажды, я знаю, ей пришлось иметь дело с
жизнью женщины и женской любовью. Была сыграна свадьба
на том корабле в открытом море, и мертвый человек распростерся на палубе
у ног молодоженов, а невестой была вдова мертвеца!
"

"О, да ладно ..." - сказал парень, пишущий сценарий. Было ясно, что он думал, что
шкипер разводит его. Но я знал, как трудно было добиться нашего согласия.
Старик начал прясть пряжу, и я был полон решимости, что его не следует прогонять
берем новый курс. Я поспешно перебил автора. - Вы когда-нибудь
совершали плавание на "Золотой бухте", капитан? - Спросил я.

"Да", - ответил капитан. "Я был свидетелем на этой свадьбе; и я
сыграл свою небольшую роль в ее организации. Да, вон та старая развалина
оказала большое влияние на мою собственную жизнь. Я получил свой первый толчок
вверх в _Golden Bough_. Поставляется в ДП СЛ, и закончилась
путешествие в салоне. Занял место убитого. И многое другое
важнее, что я победила свою мужественность на эти старые колоды".

"Ах, совершил какой-нибудь доблестный поступок?" промурлыкал парень, пишущий сценарий.

"Нет, я воздержался от совершения позорного поступка", - сказал капитан.
Шрив. "Я думаю, что именно так большинство мужчин достигают зрелости".

"О!" - сказал парень, пишущий сценарий. Казалось, он хотел сказать намного больше, когда я
добавлю от себя еще раз.

"Пусть у нас будет пряжа, капитан", - я умоляла.

Капитан Шрив прищурился на солнце, а затем одарил пассажира
одной из своих редких улыбок. - Ну да, - сказал он. - У нас впереди свободное время.
день, и я с удовольствием расскажу вам. Вы говорите, сэр,
вас интересуют корабли и моряки, и особенно "Кинг"
История Уолдона. Что ж, возможно, вы найдете какой-нибудь полезный материал в
этом моем рассказе; хотя я боюсь, что моя неумелость в его изложении может
оскорбить ваш тренированный ум.

"И все же это просто жизнь - эта байка. Люди садятся
на эти палубы, чтобы вершить свои отдельные судьбы в соответствии с указаниями Судьбы и
характера. Да, и их характеры, и мотивы, которые
вдохновляли их на поступки, были достаточно разнообразны, видит бог.

"Был Своуп, Черный янки Своуп, который командовал этим адским кораблем,
человек с извращенным сердцем, человек, который наслаждался злом и творил его
ради нее самой. Был Святой Джо, пастор из Шанхая, чья
слабая плоть презирала пытки из-за сильной, чистой веры в
душу человека. Были Блэки и Бостон, их крысиные сердца
закаленные до отваги жаждой золота, их нечестивые, соблазнительные языки
сплачивающие в опасное целое толпу отчаявшихся, сломленных мертвецов, которые
населял центр. Там были Линч и Фитцгиббон, братья бако,
живущие в соответствии со своим суровым кодексом; и швед-Вязальщик, этот принц
кримпса, который посадил большинство из нас на корабль. Там был я сам, со своим
детское тщеславие и мелкие амбиции. Там была леди,
прекрасная, отчаявшаяся леди на корме, жена печально известного негодяя, который правил
нами. Там был кокни, кровавый тампон, чьи обманчивые слова чуть было не
Жизнь Ньюмана. И последним, и главным, был человек со шрамом,
тот, кто называл себя "Ньюмен", человек-загадка, который пришел как
легендарный рыцарь, убил чудовище, которое держало принцессу в плену, и вывел
ее из рабства. И я помог ему; и видел, как шанхайский пастор
обвенчал их там, на окровавленной палубе.

"Материал для небылиц - а? Но просто жизнь, и жить. Клянусь Джорджем, это было
к тому же очень напряженная жизнь! И все же, хотя я хорошо знаю эту историю, в которой я
жил, я не знаю, как начать ее рассказывать. Знаете, сэр,
вот где у вас, пишущих людей, в невыгодном положении парни, которые всего лишь
проживают свои истории - вы видите сюжет от начала до конца, мы же
видим только те главы, в которых Судьба делает нас персонажами.
начало, конец, сюжет - все находится за пределами нашего понимания. Если, конечно, есть
начало, или конец, или фабула истории, которой живешь."

"У каждой истории должно быть начало, середина и конец", - звучно начал
сценарист. "Теперь я..."

Только тогда я наклонился и плотно мой номер девять по Броган
что писать парня одетые ноги, и держал его в безмолвной агонии
мгновение, в то время как капитан Шреве получил пряжа довольно запущены.




ГЛАВА II

Тогда, если мне нужно начать рассказ (сказал капитан Шрив),,
Я начну с того утра, в этом самом порту Сан-Франциско, когда
Я вышел комиссар доставка кабинете с моего первого Эйби
разряд в руку, и двенадцать месяцев платить-день звенят в моем
карман. Ибо я должен кое-что объяснить о своем душевном состоянии по этому поводу
доброе утро, чтобы вы поняли, как я попал в "Янки Своуп"
кровный корабль.

Это был расцвет кримпса, и я гулял по самому сердцу
кримпдом, по олд-Ист-стрит. Это не очень приятный
магистраль даже в день, когда он маскируется под Эмбаркадеро, а
грешник реформировать. В те дни, когда это была просто Ист-стрит, она
состояла из сплошных блоков ветхих каркасных зданий, в которых обитали
все разновидности акул и гарпий, которые живут за счет Джека на берегу; это
это был уродливый, грязный, завораживающий путь, улица с кричащим, одурманенным
Лицо. Но этим утром она казалась мне самой чудесной улицей в мире
. Я смотрела на Ист-стрит яркими глазами юности -
глазами Романтика.

Я шагал вперед, выпятив грудь и вздернув подбородок. В нескольких шагах
позади меня ковылял пляжник с моей морской сумкой на плече
- за что А.Б. унизился бы до такого труда на
день зарплаты, когда бездельники в изобилии наступали ему на пятки! Я искал
пансион.

Но это был не Дом моряков. Это респектабельное заведение могло бы
очень хорошо подходить для мальчиков и воспитывать обычных моряков, но это определенно
это не годилось для новоиспеченного А.Б. И я не искал маму
Заведение Харрисона, как я сказал маминой курьерше, которая некоторое время держалась рядом со мной.
какое-то время. Мать Харрисона был известен как самый тихий, самый санитар
дом по улице; он может сделать для тех, тишина и порядок старый
shellbacks, чья кровь была охлажденная от возраста; но она никогда бы не
для молодой Б. А., настоящий мужчина, который выдает желаемое за действительное для всех безумной жизни
пляж предоставлена. Нет, я искал шведку-вязальщицу.

Шведка-вязальщица Олсон! Помнишь его, Бриггс? Прекрасная дыра для молодого
глупо искать! Но я был мужчиной, помните - МУЖЧИНОЙ - и эта драгоценная разрядка
доказала это. Мне было девятнадцать лет, а мужественность в девятнадцать лет приобретает
очень серьезный аспект. Неудивительно, что я держал голову высоко.
 Ребята из моей вахты прислушивались к моему мнению с уважением.
теперь я был способным моряком. Больше не будет мне скраб ГДП сл
пол в то время как ленивые нищие спали. Больше не будет я Пегги неделю в
и в неделю. Я был Б. А. В конце концов, полноценный человек! Конечно, я
должен немедленно доказать свою мужественность; поэтому я был связан для вязания
Шведки.

В те дни все знали шведа-вязальщика; каждый мужчина, который
когда-либо служил на корабле. О нем рассказывали в Нью-Йорке, и Лондоне, и
Кальяо, и Сингапуре, и во всех плавучих центрах. Король
кримпса! Он сидел в своем баре на Ист-стрит, безмятежно вяжа носки
четырьмя стальными спицами и столь же безмятежно игнорируя все законы Бога и
человека. Он правил побережьем Фриско, занимался шведским вязанием и сделал так, что
его власть ощущалась на самом краю морей.

Историям о нем не было числа. Это был швед-вязальщик, который
Перетащил труп на борт "Там о'Шантера". Это был
Вяжущий швед, который накачал наркотиками шкипера "Секвойи" и отправил
его в его собственном автомобиле. Это был швед-вязальщик, который отправил толпу
ковбоев в море на "Энтерпрайзе". Это было вязание Швед, который
был небезызвестный герой довольно половину собака-смотреть пряжи. Это был
Вязание Швед, который был ... ну, сам дьявол!

И именно по этой причине я направлялся в дом шведа.
Мой мотив был очень прост и походил на мотив моряка. Мысленным взором я увидел сцену,
которая должна была разыграться на борту моего следующего корабля. Какой-нибудь парень спросил бы
мне, как один человек делает всегда, - "а в каком доме ты вложил в
Сан-Франциско, Джек?" И я вынимал трубку изо рта и отвечал
старательно небрежным тоном: "О, я перестал заниматься шведским вязанием".
И тогда весь сл вок будет смотреть на меня как одного человека, и не было бы
будьте уважение в их глазах. Только в очень тяжелых случаях всегда останавливали на
Вязание Шведа.

Ну, я нашел место шведа достаточно легко. И был он там в
человек, чтобы приветствовать меня. Я обнаружил, что его внешность была именно такой, как описывалось в
историях - высокий мужчина с большим брюшком, который казался гигантом, как
он взгромоздился на высокий табурет в конце стойки, держа в руках наполовину связанный серый
носок, и вид у него был довольный, как у коровы. У него
была копна волос соломенного цвета и пара маленьких, кротких голубых
глаз, которые смотрели на человека со всей невинностью взгляда младенца.

Он на мгновение оторвался от вязания, протянул мне толстую, дряблую руку и
улыбнулся, обнажив полный рот желтых зубов.

"Джа_, ты рассчитываешь хорошо провести время и со временем обзавестись хорошим кораблем", - говорит он.
"Ты должен доверять шведу - он хорошо к тебе относится".

Поэтому он отправил мою сумку наверх, в комнату, и принял мои деньги за
хранение и напитков на дом.

Что? Отдай ему свои деньги на хранение? Конечно. Там был код
чести даже в crimpdom, вы знаете. Я пришел в дом шведа по своему собственному выбору.
ни один из его посыльных не вытащил меня с корабля. Следовательно, мне
разрешалось потратить последний доллар в день моей зарплаты, в основном в
его баре, конечно, а когда деньги заканчивались, он отправлял меня на
корабле по моему собственному выбору. Если, конечно, мужчин не было исключительно
мало, а кровавых денег исключительно много. Честь криминального мира не
стенд большой соблазн. Но я был уверен, что в моих силах, чтобы заботиться
сам. Я был человеком, девятнадцать, ты знаешь.

Так, на вязание Шведа я уже была подана. Я провел большую часть своего первого дня
там при изучении и знакомстве с своей соседки. Да,
они были толпой, вполне соответствующей репутации заведения; трудные
жили, жестко ругались, жестко дрались с А.Б., по большей части;
непокорные головорезы пяти океанов. Я хорохорился среди них и подумал
сам очень дьявола человеком. Я купил им выпивку за шведа
баре, и с огромным удовлетворением выслушал их громкие комментарии по поводу
моей щедрости. Это было: "Он отличный парень, ошибки быть не может!" и "Он
настоящий нормальный парень, это точно!" И я заказал обход, и
расправил плечи, и действительно почувствовал себя "настоящим нормальным парнем".

Ну, я увидел в заведении одного парня, который мне действительно понравился. Мне следовало бы
хотелось подружиться с ним, и я изо всех сил старался быть дружелюбным
по отношению к нему. Это был настоящий гигант с желтыми волосами,
ледяными глазами и очень белым лицом. На самом деле он выглядел так, словно мог
недавно были больны, хотя его огромное, мускулистое тело показала без
последствия болезни. У него был неровный синеватый шрам над одним глазом,
который поднимался по лбу и исчезал под волосами,
очевидно, результат какого-то ужасного воздействия. Но не это
меня привлекли в нем не его лицо или рост, а его манера держаться.

Все парни в доме шведа Олсона были тяжелобольными. Они хвастались
своей твердостью. Но их твердость была типичной для крутых.
твердость, состоящая из девяти частей бравады, дикость, которую нетрудно подавить
дубовый страховочный штырь в кулаке напарника по боксу. Но твердость
этого крупного мужчины со шрамом на лице была иного рода. Вы почувствовали,
сразу же, как посмотрели на него, что он обладает стальной броней
безразличия, которое проникло в самое его сердце. Он был настоящим крепышом
настоящий псих, парень, которому просто было все равно, что происходит. Это
не было ничем из того, что он сказал или сделал, но его поведение ясно говорило о том, что он был
совершенно безрассуден к событиям или последствиям. Было забавно наблюдать,
как осмотрительно хулиганы из дома ходили, находясь по соседству с ним
.

Но я обнаружил, что он человек молчаливый и склонный к одиночеству, и
умеренный. Он обескуражил мое дружеское продвижение холодным
безразличием, и моя идея подружиться с ним во время моего "провала" в день зарплаты
вскоре забрезжила. И все же я безмерно восхищался им с того самого момента, как
впервые увидел его и попытался подражать его осанке с
крайним безрассудством в собственной напыщенной походке.




ГЛАВА III

В доме шведа только и разговоров было, что о выпивке, женщинах и кораблях. Я
был слишком молод и опрятен, чтобы получать удовольствие от слишком большого количества первого
два; много спиртного сделал меня больным, и я не нашел окрашенные Иезавели
матрос-город привлекательный. Но корабли были моей жизнью, и я одолжил готовый
ухо сплетни о них. По правде сказать, я не наслаждался
Очень понравилось вязать месте Шведа. Я так хочу быть футляр, и
Наверное, я был довольно трудным пациентом, но мне не нравились другие трудные случаи
. Молодежь любит общение, но я не хотел дружить с этой бандой
хотя большинство из них и хотели, чтобы я позволил им помогать мне
тратить мои деньги. Я не пробыл на берегу и двадцати четырех часов, как обнаружил
себя на желании очистить ветерок и голубой водой.

Доставка шла бойко в порт, и я обнаружил, что у меня не было бы никакой
беда в комплектации моего корабля, когда мои деньги пропали. "Энтерпрайз"
грузился для Бостона; "Слава морей" должна была отплыть в течение
двух недель в Соединенное Королевство; было еще с полдюжины других "умных" судов.
корабли, желающие, чтобы ими управляли умные ребята. Мне не о чем было беспокоиться
. Я мог пропустить свой день выплаты жалованья так быстро, как мне хотелось; не было никакой
опасности, что я окажусь выброшенным "на берег".

Поэтому я тратил свои деньги настолько неистово, насколько это было возможно. Я поднял шум в
"Дом шведа", и гордился собой. Мой первый загул в A.B.!

На третий вечер моего "провала" мой характер подвергся испытанию. В доме шведа жила
женщина, стройная еврейка, с
милым лицом Мадонны и глазами распутницы. Ну... она улыбнулась
мне. У нее были на то веские причины; разве я не заставлял свои золотые монеты танцевать
веселую мелодию? Разве я не был честной добычей для любой охотницы?

Но она принадлежала главному бегуну шведа, его вышибале номер один.
такой уродливый грубиян, как тот, который когда-либо бил пьяного матроса. Хулиган возразил,
с непристойными угрозами в адрес моего воображаемого набега на его собственность
. Мы выясняли отношения голыми кулаками в большой задней комнате шведа
в зале, где все маленькие столики были придвинуты к стене, чтобы создать
пространство для драки, и самая жесткая толпа в Сан-Франциско стояла рядом, чтобы
смотрите на честную игру. Я был моложе и тверд, как гвоздь, он был мягким
и прогнил от злой жизни, так что я избил его достаточно крепко в пяти раундах
.

После того, как он отсчитал, я отвернулся и начал натягивать свою
рубашку через голову. Я услышал резкое проклятие, крик боли и
звон стали об пол. Когда моя голова появилась, я увидел, что мой
недавний противник ускользает от угрожающей фигуры человека
со шрамом. Правая рука хулигана свисала вдоль тела, безвольная и
сломанная, а нож в ножнах лежал на полу, у ног здоровяка
. Это зрелище вызвало у меня довольно неприятное ощущение внизу живота
я понял, что едва избежал удара ножом.

Мужчина со шрамом на лице не стал слушать мою благодарность. Он одарил меня
холодным, ободряющим взглядом и заметил: "Ты никогда не должен отводить глаза
от человека этой породы! Затем он вернулся на свое место за столом в дальнем
углу комнаты и совершенно явно выбросил этот инцидент из головы
.

Действительно, дома как быстро проишествие от
коллективный разум. Драка или поножовщина был, но кратковременный
диверсия на месте Шведа. Через пять минут после того, как он покинул комнату,
избитый хулиган покинул заведение, неся здоровой рукой
свою спортивную сумку. Швед, занимающийся вязанием, не захотел иметь в своем штате избитого вышибалу
.

Это была пурпурная ночь для меня. Я был победителем, и плоды
победы были очень сладкие. Еврейка пробормотал обожающих лестью в
ухо. Остальные - эта толпа грубых, выносливых мужчин - хлопали меня
уважительно по спине, осторожно щупали мои бицепсы и ругались
громко и зловеще, что я лучший человек в порту. Я соглашался с ними
и снова и снова расставлял напитки. О, я был великим человеком
в тот вечер! Заведение пировало за мой счет допоздна.

Только мой молчаливый друг в углу отказался принять участие в этом
веселье. Человек со шрамом сидел в одиночестве, ничего не пил и
с холодным и видимым презрением наблюдал за головокружительными движениями
головорезы, которые проматывали деньги, ради которых я работал. Но его открытое
презрение к ним не вызывало возмущения, даже в разгар оргии.
Они были тяжелые случаи, грубая, жестокая борьба людей, но они давали большой
парень много на море-номер. Не рассердило или чванливых в его сторону.
Никаких шуток или розыгрышей. Дубинкой остроумие дома очень
осторожно прошла мимо него. Он был так явно в отчаянии.

"Он плохой парень", - прошептала мне еврейка, поднимая глаза на
одинокий столик. "Он обманул заведение. Готов поспорить, что швед
не попробовать любой из его трюков с ним. Он тот еще тип. Интересно
кто он?"

Я откровенно восхищался этим человеком. Я отдал бы свою душу чуть ли не до собственных его
образом. Беспечный, но величественный вид этого человека, что-то в нем есть такое,
что возвышало его над остальными из нас - да, он был настоящим героем, он был
таким крутым парнем, каким я хотел быть.

"Я знаю, что он моряк, судя по покрою его кливера", - сказал я. "Но он такой
бледный ... и этот шрам ... Я думаю, он только что из больницы. Был
болен или ранен, скорее всего.

Женщина бросила на меня жалостливый взгляд, от которого у меня заскрежетали зубы. Она была
постоянно удивляясь моей невиновности, а мне не нравилось быть невиновной.
 "Только что из больницы!" - передразнила она. "Вы, конечно, не
вокруг таких мест очень много или вы бы знали."

"Знаешь что?" Я потребовал.

Она покачала головой, и посмотрел серьезно. "Нет, я не буду проповедовать, даже
тебе. И он мне нравится, потому что он спас тебя".

На следующее утро Швед перебил его вязать достаточно долго, чтобы бросить меня
последние десять долларов на стойку. "Ай бак вами корабль сейчас?" - говорит он.

Хаски , собравшиеся по комнате , немедленно хором запели свои
неодобрение. "О, дай бедняге шанс!" - пели они. "Дай
ему немного отдохнуть, швед!" Но швед оценил меня правильно.
Он знал, что я не захочу оставаться на пляже после того, как мои деньги будут потрачены.

"Я готов корабль," я сказал ему: "но, запомни, Швед, на корабле
моего собственного выбора."

Он широко ухмыльнулся, и показал всю его рот желтых зубов. Его
детский взгляд оценивающе остановился на мне, как будто я только что отпустила
отличную шутку. "О, джа, ты сама выбираешь его", - хихикнул он.
"Mineself достанет тебе хороший корабль, легкий корабль. Ни щекотки, ни карамели, хорошо
плати, мягкое время, клянусь Йиммини!

Его веселый настрой внезапно испарился. Он наклонился ко мне, и
веки его маленьких круглых глаз медленно приподнялись. Это было похоже на поднятие занавеса
. На мгновение я заглянул в неизведанную бездну души этого человека
и ощутил все воздействие его безжалостного, мощного ума.
Этот взгляд был поразительным проявлением характера. Я думаю,
швед специально сделал это, потому что собирался сделать мне важное предложение.

"Я отправлю тебя на легком корабле, корабле, идущем берегом. Ни вахты, ни тяжелого груза.
погода, хорошие времена, _ja_. Ты врежешь моему рунару, заберешь его
вуманы, так что - берите его йоба. _Ja_? Вас зовут "Вяжущая шведка"?

Веки опустились, и в его взгляде снова появилась детская невинность.
Его толстые гладкие щеки дрожали, как ждал он с выжидательной улыбкой на
мой ответ.

Признаюсь, я был совершенно поражен на мгновение. Тишина была
припавшим номер. Я услышал, как голос позади меня тихо и горько воскликнул
"Черт возьми, у него получилось!" Я знал, что голос принадлежал
большому кокни, который сам был признанным кандидатом на должность бегуна.
Мой разум был полон запутанных, щекочущих мыслей. О, я был мужчиной,
достаточно правильно, чтобы швед-Вязальщик присвоил ему звание старшего
лейтенанта. Я был крепким орешком, раз мне предложили такую честь
. Ибо это было честью в мире моряков. Я думал о
вок'sles, и мои товарищи, указывая на меня с глубочайшим уважением, как
боевой парень, который был предложен главного бегуна причала в
Вязание Швед.

Ибо я не сомневался, что будут и другие фокусы, и скоро. Жизнь
на берегу в "Шведке-вязальщице" была не для меня. Молодой глупец, я был, с
все тщеславие моих лет и дюймах. Еще я достаточно ясно понял,
Я был бы счастлив только ощущением палубы под ногами и
дыханием открытой воды в ноздрях. Я был с моря и ради моря.
море. И если что-то и было нужно, чтобы сделать мое решение более уверенным,
то это была маленькая еврейка. Она наклонилась ближе, и в ее голосе было больше, чем просто
намек на командование. "Мальчик, скажи "да"! Я хочу, чтобы ты, мальчик!"

"Мальчик!" Мне девятнадцать-летний мужчина, который только что предложили
спальное место сражаются мужчины! "Я хочу, чтобы ты это сделал", - приказала она. Я понял больше.
ясно, что означало предложение шведа: провести свои дни во зле
жизнь, мой одурманенный будут скручены о стройной, нечестные пальцев
бессмысленное; по ночам проводят независимо от Черного Пламени
Швед может командовать. Бесславное рабство. Не для меня!

"Я отправлюсь только на приличном корабле, швед", - решительно сказал я.

Швед кивнул. Мой отказ не смутил его; я думаю, его
проницательность подготовила его к этому. Но напряжение в комнате ослабло
с громким вздохом изумления. Этим хулиганам было невероятно
что такое предложение может быть отклонено. Моряк, отказывающийся
неограниченные возможности напиться! "Боже, разрази меня гром!"
у меня кишка тонка, чтобы ударить!" - крикнул голос у моего локтя, и я обнаружил, что
Кокни открыто ухмыляется мне в лицо.

Я сразу обратил внимание, через его мотивы. Кокни нужна была работа, и он
не собираюсь позволять Швед не заметить его своеобразной квалификации
во второй раз. Поэтому он рискнул бы сражаться со мной.

Я ничего не хотелось. Я могу отказаться от работы, но я бы не превратить
скачать игры. Я отступил назад, и мое пальто уже лежало на полу.
к тому времени, как швед смог сформулировать свои слова. И его слова
показал, что он также осведомлен об уловке кокни.

"Ну и ну, Самоуверенный! Даю тебе пощечину. Не нужно драться, и тебя разбьет вдребезги.
тебя стошнит. Сегодня вечером я получил ворк, чтобы посадить экипаж той _Golden
Bough_!"

Враждебность кокни же расплылась в довольной ухмылкой. Он воззвал к
своему Создателю со множеством богохульств, уверяя шведа, что тот был
самым "подходящим краснеющим парнем" для этого места. Толпа сразу же потеряла
всякий интерес к руководству; у них было другое занятие - сенсация
они. При этих словах шведа по комнате прокатился низкий рык, рык
который перерос в хор проклятий.

Швед собирался отправить команду на "Золотую покупку" той ночью!
Это означало, что ему нужны матросы. И каждый человек, который был в долгу у
Швед, или каким-либо образом под палец (и я подозреваю, что каждый мужчина Джек
им было под рукой, в некотором роде или другой), потряслась в своем
сапоги, и подумал: "будем шведу выбрать меня?" Ибо они знали корабли,
эти люди, и они знали, что _Golden Bough_. Некоторые из них приплыли
в ней.

Швед усмехнулся шутовским жестом на меня. "Как тебе нравится плавать на "Золотом"
Купленном_! Есть легкое судно, _Ja_! Много жратвы, легкая работа, хорошие
товарищи..."

"Йах-х-х!" - раздался громкий насмешливый крик из всей толпы.
шутливое замечание шведа утонуло в воздухе.

"Еды вдоволь!" - крикнул один. "Да, вдоволь супа из страховочных штырей и"
хашиш из рульки!"

"Легкая работа!" - подхватил другой. "На вашей вахте внизу такого никогда
не бывает!"

"Правильное господа, товарищи," заговорил третий. "Они ест
моряк каждое утро на завтрак!"

О, Они знали, что _Golden Bough_! Кто этого не сделал?

"Сколько, швед?" - крикнул мужчина.

"Я бы отправил на корабль толпу мертвецов - и несколько матросов", - заявил швед.

Ругань разразилась снова. Кто-то из них должен уйти! Основная часть команды
должна была быть уничтожена, конечно, в швед знает каких конурах города
. Но немногие пробовали sailormen необходимо перейти на закваска, которая варилась,
море-ничего не смыслящий кусок. Это было похоже обрекая людей на каторгу. Нет
удивляюсь, как они ругались. И клянутся, что они это сделали, с наполняющими рот, леденящими душу
клятвами, как будто в тщетной надежде, что их пламенные слова полностью поглотят
этот дьявольски известный сосуд.

Посреди этого бедлама я стоял, обдумывая странные мысли. Это
едва ли правдоподобно, но я раздумывал, стоит ли мне сказать шведу, что я
отправил бы в _Golden Bough_. И я тоже все слышал о корабле
потому что, если шведка-вязальщица была героиней половины "собачьих часов"
"пряжи", то "Золотая купленка" была героиней другой половины. Я знал о
"корабле", самом печально известном корабле-крови на плаву и королеве всего на свете
"быстрых клиперах". Я знал, что ее капитан, отключиться,
шелковисто-озвучил Янки своп, который хвастался, что у него никогда не было, чтобы рассчитаться с экипажем;
Я знал двух ее приятелей, Фитцгиббона и Линча, каждый из которых хвастался, что он
может починить часы в одиночку, и оправдал свое хвастовство. Я
знал о знаменитых, залитых кровью проходах, проделанных кораблем; о
жестокой, изнуряющей жизни, которую вели на нем матросы с фок-мачты. И я стоял перед
шведской стойкой и размышлял о корабле. О, Юность!

Ибо мои мысли были порождены непомерным тщеславием моих девятнадцати лет
. Подумайте ... За несколько дней до этого я впервые
вступил в права мужчины в мореходстве. Я уже был заметным человеком. Имел
Я не остановилась у шведки, занимающейся вязанием, и не потрепалась на равных с
трудными случаями? Разве я не выпорола пляжного хулигана? Разве я не была
сам швед предложил должность бойца? Разве это не было
славой?

Тогда насколько больше была бы слава, если бы я говорил беззаботно
мелодичность в моем голосе, и отправлено в самой модной упаковке на плаву!
Слава!--да что ты, я был бы бесспорным членом в любом клубе, в который я попаду
впоследствии. Вы знаете, в те дни амбициозная молодежь
парни регулярно отправлялись на "горячих клиперах"; это был последипломный курс
мореходного дела, и выполнение такого рейса давало человеку
авторитет среди своих товарищей. Я намеревался пойти в одном из них - в
"Энтерпрайз", или "Слава морей", оба загружаются в порту. Но
"Голден Купила"! Ни один мужчина не погрузился на нее трезвым и бесстрашным. Если бы я
отправил корабль, я был бы известен всему миру как парень, который не боялся
ни Бога, ни дьявола, ни Янки Своупа и его дружков-задирок!

Так я стоял там, наполовину желаемого, боясь, глух ко всему, кроме моего собственного
крутятся мысли. И тут произошло то, что дало мне мое решение.

Это был человек со шрамом. Он стоял, прислонившись к стойке бара, как
незаинтересованный зритель, наблюдающий за вручением звания управляющего. Теперь, мой
взгляд упал на него, и я, к своему удивлению, увидел, что он вышел из себя.
его беспечный юмор. Он стоял напряженно, на пятках,
и были руки его вцепились в бар рельс так люто его пальцы, казалось,
белая и обескровленная. Было очевидно, что в нем боролись какие-то суровые эмоции;
профиль, который я видел, был точен, как высеченный из мрамора. В его осанке было что-то
неописуемо угрожающее. При виде него мои уши затрепетали.
Они были открыты для звуков зала.

Толпа все еще обсуждала "Золотую покупку". И разговоры были
дальше, как говорят _Golden Bough_ всегда прогрессировала, от
шкипер и помощники - даме. Они говорили о тайне корабля, о
даме капитана. Она была персонажем, способным возбудить интерес моряка
Леди с "Золотого Буга". Ее слава была такой же широкой, и
гораздо более приятной, чем у судна. Со всей откровенностью своих крутых парней,
толпа обсуждала загадочные отношения леди со Своупом.

"Я называю это необычно странным", - сказал один парень, который плавал на корабле
. - Их называют мужем и женой, но она живет слева, а он - справа.
По правому борту. Отдельные каюты, черт меня побери! Я узнал это от юнги.
Они даже едят отдельно. . . . Он противен ей - я слышал, как дьявол
рычал на нее не раз, когда я был за рулем . . . . Прости меня,
она благословенный ангел. Там был я с вывихнутым запястьем размером с мою
пустую голову, и Линч изводил меня на работе - и каждое утро она
входит в центр внимания со своим жизнерадостным настроением и своим складом характера. А
Она пустой, благословенный ангел!"

"Он бьет ее", - дополнил другой мужчина. "Я получил его от приятеля, что
жили с парнем, как паруса на ней один рейс. Он сказал, что
паруса же, как своп напился и избил ее."

Большой кокни, который явно был одержим напыщенным
чувством собственной важности с тех пор, как его возвысили до звания бегуна, счел нужным
высказать свое противоположное мнение о леди из "Золотой бухты".
Поскольку этот человек был мерзким, его слова были мерзкими.

"Черт возьми, тебе не нужно беспокоиться о лиди Янки Своуп, как ты ее называешь.
Она не чертова Лиди - она просто оголтелая Джуди. Ты должен
сбить Джуди с толку, не так ли? Я попал точно - я выбрал его.
бродил по улицам...

Человек со шрамом развернулся на каблуках, протянул руку и схватил
Кокни за два запястья. Я громко вскрикнул, когда увидел этого человека анфас
лицо. В нем была смерть. Он обратился к Кокни голосом, полным холодной
ярости. "Ты лжешь!" - закричал он. "Скажи, что ты лжешь!"

Кокни был крупным мужчиной с крепким телосложением. Он ругался и вырывался. Но он
был ребенком в объятиях этого белолицего гиганта, возвышавшегося над ним.
Руки, которые я видел, мгновение назад сжимавшие поручень, теперь сжаты
Кокни запястья одной страшной сцепления. Они зажали, как будто
чтобы сломить кости. Кокни скрючился и завыл, потом он
не выдержал и закричал в агонии.

"Ой, черт возьми, давай быстрей! "Привет" никогда не означало "на север"! Ложь... Ой,
да... ложь! Она настоящая лиди - я никогда не слышал, что горячее- Ого!
разрази меня гром!"

Человек со шрамом презрительно оттолкнул парня; и Кокни
не теряя времени, увеличил расстояние в комнате между ними. Здоровяк
повернулся к шведу, и его голос прозвучал резко и повелительно.

- Швед, "Золотая бухта" отплывает завтра?

"_Ja_, с da flood", - ответил швед.

"Тогда я отправляюсь на ней", - заявил мужчина. "Я отправляюсь на _Golden Bough_,
Швед!"

Это была искра, необходимая для воспламенения моей собственной решимости. На что осмелился бы другой.,
Я бы осмелился. Я стукнула кулаком по перекладине и храбро пропела:
"Я тоже вношу ее, шведка!"

Иглы шведки перестали мелькать в серой пряжи. Он
оглядел нас, одного за другим, своим детским взглядом. Затем он сказал
большому мужчине: "Что, если твои друзья отправятся на ней?"

"У меня нет друзей", - был резкий ответ.

Швед откинулся на спинку стула, и его большой живот задрожал, с его
хриплый смех. "Клянусь Йимминами, да танк да _Golden Купил_ хаф вун лайвли"
путешествие! - воскликнул он.




ГЛАВА IV

Мы подписали статьи в доме Шведа, почти в течение часа. В доме появился
маленький человечек с прыщавым носом картошкой; он
нес в своем лице полномочия комиссара судоходства, а в его
руке были предметы "Золотой покупки". В беззаботной манере
the day and port мы без лишних слов подписали контракт на путешествие в Гонконг
Конг и за его пределы - сидя за столиком в задней комнате и скрепляя
контракт выпивкой.

Комиссар доставка, как обычно, притворство чтения
статьи. Затем он поднял взгляд на нас.

"Что ты, Джон Генри?" - говорит он.

Мой рослый товарищ по кораблю на мгновение задумался. Он погладил шрам на лбу -
привычка, которая у него была, когда он думал. Он улыбнулся.

"Меня зовут Ньюман", - ответил он. "Это хорошее название".

Он взял ручку из рук комиссара по судоходству и написал свое имя
в нужном месте над статьями. "А. Ньюман", вот как
он написал это. Не в первый раз он заглядывал в ship's
статьи можно было разглядеть краем глаза. Я написал своего собственного "Джона Шрива".
под своим именем, с внешним размахом, но с замиранием сердца
внутри.

Как только церемония была завершена, А. Ньюман поднялся на ноги,
отклонил мое настойчивое приглашение посетить бар и поднялся наверх в
свою комнату. Это казалось очень странным для образа мыслей моего моряка
; это казалось более странным, чем его выбор имени. И вот мы здесь
были, товарищи по кораблю, вместе преданные высокому приключению, и все же этот человек
не захотел оставаться рядом со мной достаточно долго, чтобы вывести шхуну в честное плавание.
переход. До конца дня меня ожидали и другие сюрпризы -
нищий с подлым лицом и то, как шведка-вязальщица одела нас
борт "Золотой бухты". Удивительные происшествия. Но самым удивительным был отказ
моего нового товарища выпить со мной. Подумайте о
моряке, к тому же с тяжелым случаем, который хандрил в одиночестве в своей комнате в день отправки
, когда внизу он мог провести весь день без дела. Я был
удивлен и обижен. Девятнадцатилетнему мужчине трудно
оставаться одному, и я чувствовал, что Ньюман, мой товарищ по кораблю, должен оказать мне
моральную поддержку в виде своего товарищества.

Я провел день в одиночестве и славе. У меня не хватило смелости
нарушить древние традиции школы и присоединиться к своему кораблю трезвым, так что
Я поглощал так размеренно, как позволял мой юношеский желудок. К
Вечеру я, как говорят моряки, "переплыл полморя".

Я был бодр, но не одурманен. Я видел все ясно, слишком ясно.
Внезапно я почувствовал настоятельную необходимость убраться подальше от шведа.
барная комната. Я хотел вдохнуть немного свежего воздуха, я хотел отгородиться
от мыслей о зрелищах, звуках и запахах пивнушки, вони
, копоти и злобных лиц. Больше всего я хотел избавиться от
назойливости маленькой еврейки. Она действовала мне на нервы.
О, сегодня я был ее кавалером, можете не сомневаться! Я тратил свой аванс
деньги, видите ли, и это был ее последний шанс завладеть моим кошельком.

Итак, когда представилась возможность, я незаметно выскользнул из толпы,
и покатил по Ист-стрит, как будто эта магистраль принадлежала
мне. И, по правде говоря, так оно и было. Да, я был грудным парнем, и моя походка
была высокой и гордой во время этой прогулки. Потому что мужчины приветствовали меня и указывали на
меня. В тот час я был грубым, непреклонным королем пляжа; Я был тем самым
парнем, который отхлестал задиру шведки-вязальщицы и отправил в продажу
"Золотую покупку".

На углу, в нескольких кварталах от дома Шведки, занимающейся Вязанием, я наткнулся
парень, который сплевывал кровь в канаву. Он был самым
жалким на вид негодяем, которого я когда-либо видел, изможденной развалиной человека. Он
обратил его грязных тряпок о нем, дрожа от холода и начинаются его скулить
милостыню с припадком кашля, что казалось, его кости гремят.

Не могу сказать, что мое сердце тянулось к этому человеку. Это не так. Он был слишком
нездоровый на вид, и лицо у него было злое и лукавое. Его голос был таким же
примечательным, как и все в нем; вместо того, чтобы произносить слова, он хныкал
они звучали как будто в нос, и хотя его тон казался
его низкий вой прорезал шум на Восточной улице, как острый
нож сквозь масло.

Что ж, он был жалкой развалиной. Со льдом навсегда, уже распадается
и рассыпается на кусочки. Не долго думая об этом, я вытряхнул из своих
карманов их мелочь. Он набросился на эту пригоршню серебра с
жадностью скряги и гнусаво поблагодарил меня. Я был на
добрый-добрый парень, которого он встретил в тот день, - сказал он.

Пошли бы мы в кратчайшие сроки наши разному, но для шквал
ветер. Я подозреваю, что, имея в руках деньги, он так же страстно желал
увидеть меня в последний раз, как мне предстояло увидеть в последний раз его. Но мне было стыдно
за свое отвращение к нему; это казалось бессердечным. И когда холодный ветер
налетел со стороны доков, заставив его дрожать и
кашлять, я вспомнила о запасном бушлате, который был у меня в сумке. Он был
удобный и теплый, и у меня была новая одежда.

Поэтому я отнес его обратно в дом Шведа. Я не повел его
в бар, хотя он нагло намекнул, что хотел бы зайти
но я опасался насмешек буйной банды. Этот мой бродяга
это был такой гротескный ужас, что пьяные умы заведения не смогли бы,
Я знал, не воспользоваться шансом высмеять меня за мой выбор приятеля
. Кроме того, одежда не виски, я даю ему.

Я повел его наверх по боковой вход, вход в
раздел гостевой-дом основания вязать Шведа. Дом
был настоящим гнездовьем над первым этажом. Я поселился на третьем
этаже, в комнате с видом на улицу, обшарпанной, грязной маленькой
каморке, но одной из лучших комнат в распоряжении шведа - ибо разве я
не тратил деньги в его доме?

Жалуются, ноют, мой собеседник вселил в залах, как мы поднялись на
лестницы. Он был убийственный времена и жестокие сердца мужчин. Когда мы
шли по коридору к моей комнате, дверь соседней с
моей комнаты открылась, и крупный мужчина, назвавшийся Ньюманом, выглянул на
нас. Я не знал раньше, что он занимал эту комнату, он был настолько
молчаливый и скрытный в его приезды и отъезды.

Я сердечно приветствовал Ньюмена, но он не ответил мне, даже не взглянул прямо
. Он рассматривал брошенный корабль; да, и было что-то в этом
его лицо, когда он посмотрел на человека, который послал дрожь меня. Есть
был признанием в его взгляде и еще что-то. Это заставило меня дрожать.
Что касается этого парня, который был со мной ... он остановился, как вкопанный, при первом же взгляде на Ньюмена.
Он сказал: "О, Боже мой!" - А потом, казалось, поперхнулся. Он споткнулся
против перила и вцепился в них за поддержкой в то время как его колени
прогибались под ним. Он сбежал бы, несомненно, если бы он имел
прочность.

"Привет, Бисли", - сказал Ньюмен очень тихим голосом. Он вышел из
своей комнаты и подошел к нам. Тогда мой приятель действительно закатил истерику.
Я никогда не видел такого испуга на лице человека. Он открыл рот, как будто хотел
закричать, но ничего не вышло, кроме бульканья; и он поднял руку, как
будто защищаясь от ожидаемого удара.

Но Ньюмен не сделал ни малейшего движения, чтобы ударить его. Он посмотрел на него сверху вниз, изучая
его суровый рот растянулся в легкой улыбке (но, Боже мой,
по правде говоря, в ней не было веселья), и через мгновение он сказал:
"Удивлен? А? Но удивлен не больше, чем я.

У бедняги вырвался какой-то звук, похожий на
"Как... как...", повторенный несколько раз.

- И я хотел познакомиться с вами больше, чем могу выразить словами, - продолжал Ньюмен. - Я
хочу поговорить с тобой... о...

Другой есть свой язык, чтобы работать в Half-слаженно, хотя
разрозненные слова он выдавил из уст его просто хаски
шепот. "Боже, - ты! Не я... о Боже, только не я!--он... он заставил
меня... это было...

В его мучительном бормотании не было больше смысла. И больше он ничего не смог выдавить из себя
когда он поперхнулся, и на его бледных губах появилось уродливое багровое пятно
. У него совсем подкосились колени, и он
скорчился на полу, что-то беззвучно бормоча большому мужчине, и
явно перепуганный до полусмерти.

Ну, я чувствовал себя, так сказать. Это чувство заставило меня немного
обиженный. Ведь этот бомж был мой бомж.

"Послушайте, этот человек болен", - сказал я Ньюмену. "Не смотрите на него так".
"он умрет". "Вы и так напугали его почти до смерти".

"О, нет, он не умрет ... пока", - сказал Ньюман. "Он просто немного
удивлен встрече. Но он рад меня видеть, не так ли,
Бисли? Прекрати нести чушь и вставай! Последнее было сказано в адрес
парня; это была негромкая, но повелительная команда.

Команда была немедленно выполнена. Это был Ньюман для вас - люди
они не спорили с ним, они сделали то, что он сказал. Я бы тоже подчинилась,
так же быстро, если бы он заговорил со мной таким тоном. Там был
что-то в этом человеке, что-то непреодолимо, и, кроме того, он имел
привычка командовать в своей манере.

Так Бисли подкашивались ноги, и, покачиваясь, стояли. Он нашел его
язык тоже в разумные речи. "Ради Бога, дайте мне выпить!" он
сказал.

Я был рад захвату Кия. Это дало мне повод сделать что-то.

- Я принесу виски внизу, - крикнул я Ньюмену, направляясь к
лестнице. - Отведи его в мою комнату, я сейчас вернусь.

Но когда я вернулся с выпивкой через несколько минут, я обнаружил,
что Ньюман унес свою добычу в свою комнату. Я услышал бормотание
голосов через закрытую дверь. Но я скорее ожидал этого.
Может быть, я и за полмора, но у меня все еще было достаточно ясного ума, чтобы
понять, что я случайно свел двух старых знакомых вместе,
и что один был рад встрече, а другой напуган, и
что бы ни было между этими двумя, это не мое дело.
У меня не было намерения мешать им. Но этот парень, Бисли,
он выглядел так сильно нуждающимся в стимуляторе, что я рискнул постучать
в дверь.

Ньюман открыл, и я без комментариев протянул ему бутылку. Я могу
смотри моя былая буксировочный сидя на кровати, плюхнулся в отношении
крах. Он выглядел настолько вопиющей, его состояние может не трогал
тяжелее на сердце, чем у меня. Но сердце Ньюмена не смягчилось,
если судить по его лицу; легкая невеселая улыбка исчезла, и его
черты лица стали жесткими. Да, и его поведение по отношению ко мне было достаточно резким
.

"Спасибо, ему нужно подбодрить меня", - сказал он, беря бутылку.
- А теперь... ты должен извинить нас, парень.

Последнее было не вопросом, а утверждением. Его мало заботило,
оправдываю я его или нет. Он захлопнул дверь у меня перед носом, и я услышала, как
ключ поворачивается в замке.

Что ж, полагаю, я должна была прийти в ярость от такого бесцеремонного увольнения.
О, я не был кротким и смиренным образцом; мой характер был слишком обидчивым,
и, кроме того, у меня была репутация человека, на которого трудно положиться. Но
как ни странно, я не пришел в ярость; я никогда не думал о том, чтобы вышибить дверь.
Я никогда не думал о том, чтобы затаить обиду. Это был не страх
и о большом человеке тоже. Это был ... ну, это был Ньюмен. Он мог сделать
нечто подобное, и это сошло бы ему с рук.

Кутежная компания внизу показалась мне более чем когда-либо неприятной. Я
пошел в свою комнату и лег на кровать. Ликер, который был
во мне заставило меня немного клонило в сон, и я, скорее, пришлась по вкусу мысль вздремнуть.

Но я обнаружил, что я, вероятно, изменил даже в сон мой следующий
дверь соседей. Стены в доме шведа были плохими барьерами для звуков
и, лежа на кровати, я вдруг обнаружил, что подслушиваю
значительная часть разговора велась в соседней комнате.
Низкий голос Ньюмена был просто рокотом, угрожающим рокотом, со словами
неразличимыми, но неприятный скулеж нищего донесся до всех.
перегородка была видна так отчетливо, что я невольно расслышал почти каждое
слово, которое он сказал. Я не пытался подслушивать; в то время слова Бисли
не представляли для меня особого интереса или значения. Но позже, на корабле, у меня
была причина поразмыслить над тем, что он сказал.

Смысл его речи сводился к тому, что во всем виноват некто, названный
"он". Да, доверить крысе такого калибра организовать это
вопль. Какое-то время это было все, что я слышал из слов, которые доносились
сквозь стену. Я не пытался слушать; я дремал и
обращал очень мало внимания.

Но постепенно скулеж Бисли становился громче и отчетливее. Я полагаю,
виски смазало ему язык. Однажды он резко выкрикнул: "За
Ради Бога, не смотри на меня так! Я говорю правду, клянусь!
Это так!" Скрежет стула вслед за этим возгласом, и когда
скулить начал снова он был ближе к стене, и более отчетлива, чем
никогда.

"Я не хотела, но он заставил меня. Я должен был позаботиться о себе сам,
разве нет? Я должен был сделать то, что он сказал. У него были эти мои бумаги - он
знал, что они подделки - я должен был сделать то, что он сказал. Но, Боже мой, я
не знал, что он планировал, клянусь, не знал!"

В разговор вмешался рокот Ньюмена, а затем многословный, пронзительный голос продолжил:
"Но он был вне себя, когда пришел домой и обнаружил, что вы с Мэри такие неразговорчивые, и
все просто ждали объявления о том, что это был матч. Еще бы,
он все спланировал в тот самый день, когда приехал. Я знаю, что он это сделал.
потому что он пришел ко мне в таверну и сказал, чтобы я бросил
кое-где в деревне ходили намеки, что вас с Бьюлой Твигг
видели вместе в Бостоне. Я не хотела, но должна была подчиниться ему.
Почему, те проверки, он может посадить меня в тюрьму. Мой отец не будет
мне помогли. Вы помните, мой отец ... он готов был вышвырнуть меня
в любом случае. Он никогда не мог сделать скидку на веселье молодого человека.

"У него были другие, которые намекали повсюду. Доверяй ему справляться с такой работой.
это. Он был твоим другом и другом Мэри - твоим самым лучшим другом,
и все это время языки сплетничали у тебя за спиной. Да ведь это
был притчей во языцех. Ты и Бьюла Твигг, вместе в Бостоне;
вы и Бьюла вместе на море; вы и Бьюла ... ну, вы знаете, что такое
история, которую они сделали бы это в маленьком городке, как Фрипорт. Мэри, должно быть,
слышала сплетни о тебе; женщины рассказали бы ей.

"Но, похоже, это не возымело никакого эффекта. Вы двое были такими же близкими друзьями,
как всегда. Мы лежали ставки в таверне, что ты бы вышла замуж
прежде чем вы снова вышел в море. Ему не нравилось, что-то говорить о
свадьба. Но он еще не был побежден; он просто готовил почву.
О, он был ловким дьяволом!

"Однажды он пришел ко мне и сказал: "Бисли, дай мне ключ от Старого дома
и держи рот на замке и держись от него подальше".

"Теперь ты начинаешь понимать? Старое место - эти полуразрушенные старые руины
Дом, совсем одинокий там, на утесах. Он принадлежал моему отцу
ты помнишь, но в нем уже много лет никто не жил. У меня был
ключ, потому что мы, молодые люди, использовали это место для игры в карты и кайфа
.

"Я дал ему ключ. Почему бы и нет? Это был пустяк. Он уехал в
Бостон - деловая поездка, как он сказал. Я мог бы сделать хорошее предположение о
природа бизнеса. Разве я не знала его повадок? Но я бы не стала болтать.;
он владел мной душой и телом. Я боялась его. Его мягкий голос, его
скользкие манеры и то, что он мог сделать со мной, если бы я не подчинилась!

"Он привез Бьюлу Твигг с собой из Бостона. Теперь ты
понимаешь? Малышка Бьюла - хорошенькое личико, пустая голова, слишком большое сердце.
Он владел ее телом и душой тоже. Когда люди задавались вопросом, куда она убежала
я мог бы сказать им. Я знала, как он играл с ней, втихаря.
пока он разжигал Мэри в открытую - в последний раз, когда он был дома.
Ты тогда тоже была дома. Помнишь, ты уехала на день раньше него, чтобы
присоединиться к своему кораблю в Нью-Йорке? Рейс в Китай, не так ли? Ну ... Бьюла
уехала в тот же день. Просто исчез. И бедняга сидит не мог
понимаю. Ты помнишь, старый дурак? Бьюла была вся семья
у него было, и после того как она скрылась, он должен пить. Они нашли его
однажды утром внизу скалы, не в ста метрах от
место, где они потом нашли ее.

"Но я знала, что стала Бьюла. Я угадал. Разве я не знала
как он обращался с девушками? Ты знаешь, было не так много женщин, которые могли
выстоять против него. Мэри могла и сделала это - вот почему он был таким диким
против тебя. Но малышка Бьюла... она бросилась ему на шею. И когда
она сбежала, это было для того, чтобы присоединиться к нему в Филадельфии и отправиться с ним на яхте
в Южную Америку.

"Теперь ты знаешь, как он сыграл с тобой злую шутку, не так ли? Но... не смей
смотреть на меня так! Я не знала, что он делал, клянусь, я
не знала! Я думала, он просто хотел, чтобы его возлюбленная была рядом с ним, или что она
настояла на том, чтобы прийти, или что-то в этом роде. Я подумала, что это было дьявольски
дерзко с его стороны привести девушку туда, где ее все знали. Но потом он
на самом деле я не хотел так рисковать, потому что никто никогда не приближался к тому
Старому месту, кроме как по моему приглашению, и он привез ее ночью из
соседнего поселка, и она не приближалась к деревне. Я
знала, но он знал, что я не проболтаюсь. Боже мой, нет!

"Ну, он пришел ко мне на следующий день после возвращения из Бостона. 'Я
попросить тебя об одолжении, - сказал он мне. Да, просить милостей, когда он знал, что я
должен делать то, что он сказал. Улыбаясь и мурлыча, ты помнишь приятным
манеры у него были. - Всего лишь короткая записка. Я знаю, что вы дружите с
ручка, - сказал он.

"Что я могла сделать? Я должна была позаботиться о себе сама. Он дал мне страницу
из старого письма в качестве образца почерка. Это была Мэри.
Написание Barntree это; да, я его хорошо знал. У меня все было идеально, через несколько
минут. Вы знаете, в те дни у меня был редкий фокус с ручкой.
до того, как меня одолел кашель и моя рука задрожала. Записка, которую я
написал для него, была простой строчкой. "Встретимся в Старом доме Бисли в
три", - было подписано ее инициалом. Это было все. Но у него был лист
ее собственной специальной бумаги для заметок, на которой я мог писать (нет, я не знаю, где
он понял!) и, конечно, он знал - как и мы все знали, - как любили вы двое
прогулки влюбленных по скалам.

"Ты помнишь, как ты получил ту записку? О, он был хитрым дьяволом. Он
продумал все. Абель Хорн принес это тебе - помнишь? Он сказал
вы, с подмигиванием и улыбкой, что он был с дамой, но он не сказал
какая женщина. Помнишь? Что ж, Бьюла передала ему записку и сказала
ему сказать это - не упоминать имен. Абель был хорошим парнем; он
не стал бы сплетничать. _ он_ знал это.

"Это была не единственная записка, которую он написал. Он заставил Бьюлу написать одну,
тоже обращалась к Марии и попросил ее приехать на старое место, и быть
тайну о нем. Ах, теперь ты понимаешь? Но ... клянусь, я не знаю
то, что он ведет. Нет, я этого не делал. Я думал, что это было ... ну,
в любви все честно, ты знаешь. И я должен был сделать то, что он сказал, я должен был!

"Бедняжке Бьюле тоже пришлось делать то, что он сказал. Я только боялась его,
но она любила и боялась его одновременно. Он полностью владел ею. Он
превратил ее в обычное отражение самого себя. Она не хотела, она плакала
из-за этого, но она должна была сделать то, что он сказал.

Мэри приехала, как он и предполагал. Разве у нее не было самого доброго сердца в
стране? И вот он был там, с Бьюлой, не сводил с нее глаз, и
его мягкие, лукавые слова заставляли ее ложь казаться более правдивой. Я все это слышала. Я
была наверху. Он поместил меня туда на случай, если Мэри не поверит; затем я
должен был прийти и рассказать о том, что видел тебя и Бьюлу вместе в Бостоне,
и как она умоляла меня отвезти ее домой. Но - ради Бога! - я
не делал этого. Я не должен был. Мэри верила. Как она может помочь
веруя, сплетни, и бедный маленький Бьюла рыдания из ее рассказа.
Бьюла сказала, что это ты взял над ней верх. Она не хотела этого говорить
она запнулась и подавилась ложью, но _ его_ глаза были прикованы к ней, и
его голос убеждал ее, и поэтому она должна была это сказать. Само то, как она
продолжала, заставляло ложь казаться правдой.

"Ну, Мэри сделала именно то, чего он от нее ожидал. Она обещала помочь
Бьюла; она сказала Бьюле, что заставит тебя загладить свою вину. Затем она
выбежала из дома и встретила тебя, идущего по скалистой дороге - идущего
принаряженного, с видом человека, идущего на встречу с
леди. Именно так, как _ он_ и планировал.

"О чем еще могла просить Мэри в качестве доказательства, как не о том, чтобы увидеть тебя
в том месте в то время? Конечно, она была убеждена, полностью
убеждена. И она повела себя именно так, как он знал, что она будет себя вести - она
донесла на тебя, швырнула твое кольцо тебе в лицо и умчалась домой.
И ты повел себя именно так, как он знал, что ты будешь себя вести. Он был ловким человеком
дьявол! Он знал твою гордость и вспыльчивый характер; он рассчитывал на них. Он знал, что ты
будешь слишком горд, чтобы преследовать Мэри и требовать подробных объяснений;
что ты был бы слишком зол, чтобы разобраться во всем до конца. Ты
собрал вещи и уехал в Нью-Йорк той ночью, чтобы присоединиться к вашему кораблю - и
это было именно то, чего он хотел от вас.

"На следующее утро ты ушел, и ... они подобрали немного Бьюла в
внизу скалы. И вы ушли на скорую руку, без слов. Они
сказали, что она прыгнула - дезертирство, отчаяние, ты знаешь, что они подумают об этом
. Сплетни - и история Абеля Хорна - и твое бегство в море.

"И я ... по моей коже пробегали мурашки, когда я смотрела на него. Я была уверена, что
она ... не прыгнула. Говорю вам, он был дьяволом. Не было ничего такого, чего бы он
не сделал. У него не было такого чувства, как милосердие. Разве я не нашел его
на улице? Он хотел избавиться от меня - и он это сделал. До истечения недели;
до того, как Бьюлу похоронили, до того, как Мэри снова оказалась на улице. Он
показал те чеки, которые я подписала - и мне пришлось уехать, мне пришлось уехать далеко и
в спешке. После всего, что я для него сделала, он так со мной обошелся
".

В соседней комнате зашевелились стулья и послышалось шарканье
ног. Снова послышались разговоры, тяжелое бормотание Ньюмена и ответные
поскуливания. Но я не помню, что еще было сказано. На самом деле, хотя я
изложил вам историю Бисли прямолинейно, я не
послушайте, как я это рассказываю. Я уловил это урывками, так сказать, скорее
разрозненные обрывки, которые потом собрал воедино. Я слышал это
парень, Бисли, говорил, когда дремал на кровати и не пытался
особенно разбирать его слова. На самом деле, я действительно провалился в
сон. Первое, что я осознал, это то, что швед, который вяжет, стал трясти меня за плечо, чтобы разбудить.
"Приди в себя, Яки", - сказал он. "Мы поднимаемся на борт".

Я вышел, закинул на плечо свою морскую сумку и спустился вниз. Там меня ждал
Ньюмен со своими вещмешками. Он был один. Не было никаких признаков
мой нищий не о чем. В действительности, я его никогда не видел. Лицо Ньюмана не
приглашаем вопросы.

Собственно говоря, я даже не думала задавать ему вопросы. Я
забыл о Бисли; я беспокоился о себе. Теперь, когда настал час
присоединиться к кораблю, я не чувствовал себя таким беззаботным и
бодрым. Я зашел в бар и наполнил себя голландской храбростью,
пока шведка-Вязальщица не собралась уходить.

Мы доехали до пристани на наемной лодке. Я был в приподнятом настроении, когда перед дверью остановилась повозка
; Не каждый моряк ездит верхом
вниз к причалу в Хак, вы ставите! Швед распространяется себя
чтобы дать нам Великое прощание, подумал я! Но я передумал, когда мы
начали. Взлом был совершен исключительно из-за Ньюмена; и он быстро бросился
от двери в укрытие, прикрыв лицо кепкой и
воротником бушлата. Он не хотел, чтобы его видели на улицах - вот почему
мы поехали в экипаже!

Поездка проходила в тишине, которая оказалась мокрым одеялом для
всех моих попыток быть веселым, беззаботным и наплевательским.
Швед откинулся на спинку сиденья, рядом с ним громоздились наши пожитки,
хрипы profanely как кренится рубить по мостовой
тряхнуло на море-мешки против него, и хрюканье в моих силах
разговор. Ньюмен сидел на моей стороне. Как только он заговорил.

"Ты уверен, что "леди" плывет", швед?" - вот что он сказал.

"_Ja_, я узнал это от самого Своупа", - ответил кримп.

Сейчас, конечно, я уже рассудил, что Ньюмен был Парусный спорт
в _Golden Bough_ из-за Леди на корме, и что он когда-то
принадлежащие каким-то другим названием, Чем "Ньюман". Это было ясно как нос на
мое лицо. Я не морочь мне голову о ней; причины этого человека были его
собственный и местный обычай гласил, что товарища по кораблю следует судить по его
действиям, а не по его прошлому или его мотивам. Но я действительно ломал голову над
его вопросом в рубке - или, скорее, над манерой шведа
отвечать на него. Это была мелочь, но очень заметная для моряка.

Отношение шведа ко мне было добродушно-снисходительным, как у
отца к избалованному ребенку. Это была правильная осанка для
мощного обжима по отношению к передней руке. Но швед
вел себя по отношению к Ньюману иначе. В нем чувствовалось уважение, поскольку
как будто он разговаривал с каким-то шкипером. Это значительно усилило
чувство благоговения, которое я начинал испытывать к своему суровому товарищу по кораблю.

Я предполагал, что мы присоединимся к остальной команде в доке и поднимемся на борт
по общепринятому обычаю, на буксире, с накачанными наркотиками и пьяными людьми, лежащими на полу.
обойти, чтобы быть встреченным у поручня помощниками капитана и одетым по-домашнему
. Таков был обычай порта. Но когда мы вышли на
Пристань Meigg не моряк или бегун было и в помине. Стая
насестящихся чаек в одиночестве владела настилом. Рубка
гремели км; Швед, призывая нас собрать наши сепарационные и следите за
он переваливался на пристань края, и скрылся за строкой-х частей.

"Ну, где же экипаж?" Я спросил Ньюмен. "Ты и я, в одиночку, не
плыть пакет румяный?"

"Они будут позже", - ответил Ньюмен. "Швед собирается посадить нас двоих"
двое на борт. Сейчас он освобождает лодку.

Я замер на месте. Постоянные сюрпризы быстро повергали меня в шок.
я протрезвел, и от последнего у меня на мгновение перехватило дыхание. Швед
вовлекал нас в игру!

Итак, Король Кримпса не брал на борт моряков. Он нанял
посыльные, чтобы проследить за избавлением от рабов. Максимум, что он делал, это
бездельничал на корме своего "Уайтхолла", пока его слуги гребли
он отправился на корабль, чтобы побеседовать с капитаном и забрать свои кровные
деньги. Для шведа было необычно спуститься к причалу с
парой мужчин; и теперь он собирался наложить свои благородные руки на
пару весел и отвезти нас к нашему судну!

"Сказать, что есть идея?" Я потребовал от Ньюмен. "Мы не флеймить
герцоги быть нянчились с этого пути!"

Ньюмен положил руку на мои плечи. "Что скажешь , если ты отменишь это,
парень? - спросил он. - Вон тот адский корабль - неподходящее место для тебя.
Послушай моего совета и заверни за угол со своей сумкой. Я могу все уладить
со шведом все в порядке.

Признаю, мне бы хотелось последовать совету. Я был далеко не в
таком тщеславном настроении, как тогда, у шведа
в баре, где мне аплодировали на набережной. Если бы Ньюман предложил
завернуть со мной за угол, я бы пошел. Вид этого места
пустая пристань действовала угнетающе, и во всем этом было что-то зловещее.
эти необычные обстоятельства, сопровождавшие наше прибытие на корабль. Я начал
чувствовать, что с _Golden Bough_ что-то не так, помимо
ее приятелей-оленей, и я обладал суевериями моего вида. Но
Ньюман не увиливали со мной. Он был просто
меня консультировал, по-отечески, жалея, что мода мой девятнадцатилетний
мужественность не мог переварить.

"Я погрузился в нее, и я поплыву в ней", - коротко сказал я ему. "Я могу
выдержать такой же ад, как и любой мужчина, и я бы присоединился к ней, если бы мне пришлось плыть ради этого"
. Этот пылающий пакет меня не отпугнет; Я возьму у нее расчетный день!
Пока что! Я был уверен, что оправдаю свою репутацию крутого преступника! Я
давал Ньюману понять, что я такой же псих, как и он сам.

Швед окликнул нас из темноты за окном. Мы добрались до причала
край и смутно различили огромную фигуру шведа, сидящего на корточках в уайтхоллской
лодке внизу. "Прыгайте!" - приказал он нам. Мы бросили сумки на землю и последовали за ним.
сами, и мгновение спустя я уже прощался с пляжем.

Швед мужественно налег на весла, кряхтя при каждом гребке.
Он был опытен; казалось, он не обратил внимания на набегающий прилив и
быстро вывел нас на фарватер. Мы с Ньюманом сидели вместе в
кормовые простыни, каждый закутанный в мантию величественного молчания. Я
не сводил глаз с черной громады судна, к которому мы быстро приближались,
и, признаюсь, мысли мои были не очень радостными. Нужны были веселые собеседники
и больше выпивки внутри, чем у меня было, чтобы иметь веселые мысли
когда присоединялся к _Golden Bough_.

Швед налег на весла, когда мы были в нескольких сотнях ярдов от корабля
, позволив нам дрейфовать по течению. Он немного порылся в своей
одежде и достал бутылку. "Вот, юнстар, тебе"
возьми желтка!" - скомандовал он, передавая мне бутылку.

Я думал, что он просто подбадривает меня, и был благодарен. Я
сделал большой глоток огненного напитка. Это было хорошее вино, и
обладал аромат, в который я был незнакомцем.

Я сдал бутылки в Ньюмен; он принял его, но я заметил, что он не
напитки.

Швед повысил голос и окликнул корабль. Немедленно раздался
самый великолепный голос, который я когда-либо слышал, - "Эй, на фок-марселях!"
в ответ раздалось: "Эй, шлюпка! Чего вы хотите?"

"Этот бан Линч", - заметил нам швед. Затем он крикнул в ответ.
"Эй, бан швед Олсон, двумя руками за вас! Опрокиньте руку Якоба!"
лестница, Мистар Линч!" Он лег на весла, и они стреляли в нас под
квартал.

Мгновение спустя мы втроем стояли на главной палубе клипера,
лицом к лицу с крупным мужчиной, который осматривал нас с помощью фонаря.
После этого, я обнаружил, господин второй помощник капитана Линч был красивым,
мускулистый парень, с не столько на "хвастуна" в его манере, как и его
репутация заставляла ожидать. Но в тот момент на меня произвели впечатление только
его крупное тело и суровое лицо. По правде говоря, даже это впечатление было
туманным из-за напитка, который я выпил из бутылки шведа за минуту до этого.
оказалось на удивление действенным. Едва я ступил на
палубу, как почувствовал, как тяжелая истома овладевает моим телом и
разумом.

Линч обернулся, и его голос прогрохотал в освещенном коридоре кают-компании.
"О, Фитц, иди сюда. Те двое Джасперов, о которых мы слышали, поднялись на борт".

Мгновением позже из хижины вышел мужчина и встал рядом с Линчем.
Это был настоящий олух, даже мой одурманенный разум почувствовал это. Человек
горилла с изуродованным лицом и жестоким, безжалостным ртом - внушающий ужас
Фитцгиббон, "главный кикер" "Голден Бью".

Мистер "Фитц" рассматривается нами с издевательской улыбкой. "_Huh_, тушеные в
жабры! Что ты дурь на них, Швед?" сказал он. Затем он добавил, обращаясь к
Линчу: "Хорошая говядина, однако. Они выдержат свой вес. Надеюсь, есть еще такие, как они.
Он посмотрел на меня, медленно оглядел с головы до ног
, а затем перевел взгляд на Ньюмана. "Отправились сами, не так ли?
они? Держу пари, на два прыжка опережает полицию! Господи, какой у него груз!
у него на борту!

Последнее относилось к Ньюману. Я сама смотрела на него с
глупым удивлением, его странные выходки помогали мне сохранять самообладание.
я держалась за свои чувства.

Потому что Ньюмен был пьян, чертовски пьян. Теперь имейте в виду, что он был холоден.
несколько минут назад, когда я протянул ему бутылку шведки, он был трезв, и я
был совершенно уверен, что он не прикасался к этой бутылке губами. Он пришел
через перила с бутылку, зажатую в его руке, и как только он
коснулись палубы, он был как пьяный, как любой моряк, который когда-либо вступил в
корабль. Он опустил голову и неуверенно переступил с ноги на ногу,
что-то бормоча себе под нос. Внезапно он взмахнул бутылкой и начал
выть хриплым голосом: "Разнесите этого человека!"

- Убери это! - коротко скомандовал Линч. - Ты разбудишь леди!

Ньюмен заткнись. - На борту была леди? - почтительно спросил швед.

"Да, и если этот джаспер разбудит ее, я засуну булавку ему в глотку!"
ответил Линч. "Эй, вы двое, - скомандовал он нам, - собирайте свой
хлам и вперед!"

Мы с Ньюманом с трудом подняли наши сумки. Фитцгиббон обратился к
шведу. - Когда снимается команда?

- Прилив, - ответил швед. - С ними идет капитан Своуп. И
Я пошлю портовую бригаду забрать тебя подальше ".

"Надеюсь, здесь найдутся еще такие хаски, как эти двое", - сказал Линч.

"дЖа_, дэй забанит всех способных моряков", - заявил швед.

"Ты грязный лжец!" Я слышал комментарий Линча. Но дальнейших слов я не произнес.
Мы с Ньюменом, спотыкаясь, побрели на бак.

Мы сбросили наши сумки на пол, и Ньюмен зажег лампу. Мои
колени подогнулись, и я сел на скамейку, которая стояла рядом с
рядами пустых коек. Затем, когда мерцающий свет осветил лицо моего
спутника, я испытал еще один шок удивления.

Потому что Ньюмен снова был трезв. Как только он скрылся из виду
группа на кормовой палубе, он сбросил свое опьянение, как мантию. В
лицо, в которое я заглянул, было настороженным и суровым, а глаза странно блестели
как будто мужчина боролся с сильным, подавляемым
возбуждением. У Ньюмена был торжествующий вид, как будто он только что одержал
трудную победу. Мой язык внезапно стал очень заплетающимся
, но я сумел пробормотать вопрос. "Слушай, приятель, что за игра?"

Он пристально посмотрел на меня. "Что с тобой, парень?"
воскликнул он. Он наклонился, приподнял одно из моих век и посмотрел
в глаз. Затем наклонил бутылку, которую все еще держал в руке, и смочил
он размазывает ликер по коленям. "Этот ... швед! Он подсыпал наркотик в эту бутылку!
Я обязан раздобыть для тебя кровавые деньги!"

Я не ответил. Я не мог, пока Ньюмен говорил, а
произошло нечто замечательное. Он внезапно уменьшился в размерах, пока не стал не больше
манекена, совершающего движения, похожие на питье из крошечной
бутылочки; в то время как, напротив, его голос невероятно повысился в
громкий звук обрушился на мои уши, как прибой на пляж. Я не мог
осознать чудо.

"... ну, не настолько, чтобы причинить боль ... Хорошо, завтра ... " Ньюман
грохнуло. Затем он подхватил меня на руки и отнес на койку.
Он достал из моей сумки одеяло и укрыл меня им. Я нашел
что-то очень комичное в этом, хотя я не мог смеяться, как хотелось бы.
Один жесткий футляр укладывается в другой жесткий футляр, как мать укладывает своего ребенка
!

Последнее, что я увидел, или подумал, что увидел, прежде чем забвение одолело меня, была
Фигура Ньюмена размером с манекен, растянувшаяся на койке размером с манекен
напротив.




ГЛАВА V

У меня болит голова, мой язык был толстым и дерево-вкусной, но я проснулась в полном объеме
владения свои способности. Даже в этот краткий миг между
проснувшись и открыв глаза, я почувствовал, что происходит.

Движение подсказало мне, что корабль находится в движении. Звуки, которые
вероятно, разбудили меня, громкие команды, яростные проклятия, стоны, звуки
ударов, топот ног - все говорило мне о том, что помощники обратились к команде
. Я сел и огляделся.

Была темная ночь, и в столовой никого не было, когда Ньюман уложил меня спать.
я предавался наркотической сиесте. Теперь был разгар дня, и яркая полоса
солнечного света, струившегося в грязную дыру через открытую дверь, высветила
мужские фигуры, распростертые на койках вокруг меня.

"Золотой буш" имел первоклассный фок-мачту по левому и правому борту.
борта были разделены перегородкой, которая доходила не совсем до верхней палубы,
и в которой имелась соединительная дверь. Прошлой ночью мы с Ньюманом наткнулись на
левый борт, и когда я сел, то обнаружил, что
вавилонский шум доносится с правой стороны перегородки. Я
вскочил на койку над головой, поднял глаза над
перегородкой и посмотрел вниз.

Я видел, как Мистер Линч, второй помощник, стоя в середине
пол борт ФОК-х сл. Он повернулся к экипажу с
месть. Его метод был прост, эффективен, но довольно не по-джентльменски. Его
длинная рука металась к койке, где лежала бесформенная куча
тряпья. Этой куче тряпья, дернул тела из постели, устранит
себя в Хромой и пьяный. Затем мистер Линч начинал
извергать жизнь из размокшего комка, действуя научно и
беспристрастно, и при этом выкрикивая свирепые ругательства в ухо
жертве.

"На палубе с тобой!" он плакал, встряхивая безвольное пачке аж
собака будет трясти крысу. Резкое влияние на обе челюсти повлечет за собой
непристойный протест пациента. Носок его тяжелого ботинка, нанесенный резко
там, где это принесло бы наибольшую пользу, дал бы дополнительные
признаки жизни. Затем Линч крепко хватал за шиворот
за ворот и заднюю часть бриджей и швырял воскресшего через
дверь на палубу, за пределы моего поля зрения. В осиных голос
потоковое пузырей клятвы доказали, что мистер Фитцгиббон был гостеприимным
каждый, как он появился на свет. Другой голос, мелодичный
, пробивающийся сквозь шум, доказал, что другой человек наблюдал за поворотом экипажа
Для. Я узнал шелковистый, музыкальный голос Янки Своупа. "Расшевелите их
, мистер! Заставьте их попрыгать! Мой корабль - не отель!" - вот что там было написано.

Второй помощник помог последнему обитателю правого борта подняться на палубу.
затем он остановился на мгновение, чтобы перевести дух. Затем его
блуждающий взгляд остановился на моем лице, смотревшем на него с вершины
стены.

"О-хо-хо, так ты ожил, не так ли?" - обратился он ко мне. "
Швед сказал, что ты будешь мертв до полудня!"

Он прошел через смежную дверь на мою половину зала.,
и огляделся. Я спрыгнул с верхней койки и встал перед
ним, чувствуя себя довольно неловко из-за того, что меня уличили в шпионаже.

"Где же этот большой Джаспер, который прибыл с вами?" - он вдруг
от меня требовали.

"Почему, - там!" Я быстро ответил, указывая на нарах напротив один
в котором я спал.

Затем я осознал, что Ньюмена не было на этой койке; и быстрый
осмотр салона показал, что его не было ни на одной койке. Он ушел,
хотя его морская сумка все еще лежала на полу. Койка, на которой, как я думал, он лежал
, содержала обитателя, совершенно не похожего на моего мрачного друга.
товарищ предыдущей ночи.

Невысокий худощавый мужчина лет тридцати, одетый в старую красную фланелевую
рубашку, растянулся на голых досках койки. Линч и я
с минуту молча рассматривали его.

Он не был пляжным бродягой или моряком, это было видно с первого взгляда. На его
коже не было загара. Оно было белым и мягким. Очевидно, он не был
обитателем подземного мира кубриков и прибрежных пивнушек.
Его белое лицо выглядело умным и волевым даже в бессознательном состоянии.

Каким-то образом этот человек скончался от сильного удара по голове. Это было
причина, как я подозревал, была в его обмороке и прерывистом дыхании. Засохшая
кровь была размазана по доскам вокруг его головы, а его густые темные
волосы слиплись от вытекшей из раны жидкости.

Линч наклонился и открыл один из неплотно сжатыми парень
руки. Она была белой и мягкой, как рука леди.

"Этот Джаспер не бродяга и не моряк!" - заявил Линч. "Этот чертов швед
проделывал какие-то свои трюки. Что ж, мы сделаем из него моряка, прежде чем
Я думаю, мы доберемся до Чайна Си! Он выпрямился и повернулся ко мне с
еще одно требование к Ньюману. - Где, ты говоришь, был этот большой джаспер?

Я беспомощно пожал плечами. Я мог бы поклясться, что Ньюмен
улегся на ту койку; и я сказал ему об этом.

Линч фыркнул. "Я думаю, у него не хватило мужества встретиться с музыкой лицом к лицу, и
свалил! Что ж, если он пытался доплыть до нее, держу пари, что сейчас он кормит рыб!
Его взгляд блуждал по комнате. - Что ж, я уверен, что он это сделал. - Что?!" Его глаза блуждали по комнате. Несколько коек
были заняты невзрачными фигурами, но огромная туша Ньюмана не появилась
. "Чертова захудалая компания", - прокомментировал Линч. "Не мог позволить себе потерять хорошую говядину.
Привет, кто это?" - спросил я. "Не мог позволить себе потерять хорошую говядину. "Кто это?"

Его глаза остановились на нарах дальше вперед, athwartship койке в
глаза. Тело большого человека, лежащего в ней маячила неотчетливо в
мрак в углу. Линч достиг двухъярусная с связаны, и я был
близко позади.

Но он не был Ньюмен. Это ... кокни! Тот самый человек, которому
Швед предложил работу посыльного, человек, с которым Ньюман обошелся грубо! Он
лежа на спине и громко храпел, его одутловатое, неприятное лицо которого обращено к
США.

Я рассмеялся. "Это второе", - сказал я. "Первый бегун шведа.
Швед дал ему работу вчера".

"И вчера вечером дал ему отхлебнуть из черной бутылки!" - прокомментировал
Линч. Затем он осознал значение двойного кросса шведа,
и его смех присоединился к моему. - Хо-хо-хо ... похитил собственного гонца!
Хо-хо-хо ... Этот проклятый швед!

Потом он, видимо, поразил Мистер Линч, что он ведет себя
с неподобающим легкомыслием в компании со стороны фок-мачты. Его лицо стало
Штерн, его голос жесткий и мое время благодати закончилось.

"Повернись!", - приказал он мне. "Что ты стоишь-то? Убирайся!
на палубу, пока я не вышвырнул тебя пинком!

Я знал свое место и с готовностью подчинился. Когда я подошел к двери,
его голос снова задержал меня на мгновение.

"Я думаю, ты умный парень", - говорит он. "Я возьму тебя на свою вахту,
если Фитц не опередит меня. Наберись смелости - отправлю в этом пакете
! Если ты знаешь свою работу и умеешь с ней справляться, с тобой все будет в порядке.
В противном случае, да поможет тебе Бог!"




ГЛАВА VI

Во время моего краткого общения с Линчем в вок-СЛ, я, конечно,
в сознании судовых работ на палубе. Я был глух.
в противном случае, непристойный, визгливый голос помощника капитана звенел сквозь
судно, и стук блоков, крики людей и топот
ноги, как они стягиваются. Теперь, когда я вышел из центра управления
на яркий дневной свет, я увидел, что происходит уорк.

Судно застало врасплох грот-мачту, на мгновение потеряв курс. На траверзе,
буксир, пыхтя, удалялся от нас, унося команду порта - которая подняла
якорь и вывела "Золотую бухту" в море - обратно в Сан-Франциско. И
мы были довольно далеко от моря; скалистое побережье Марин было в нескольких милях за кормой, а
Золотые ворота терялись в далекой дымке. Путешествие началось.

Я увидел это с первого взгляда, из уголков моих глаз, а я побежал на корму, чтобы
присоединиться к толпе. Ибо я был склонен принимать советы вторую половинку, и
летать, о моей работе в _Golden Bough_. Ждать того, был я
знал достаточно хорошо, чтобы ждать удар. Толпа уже были в
ли брекеты, начиная с отделкой в ярдах, и я хвостом на линию
и бросила в мой вес, поблагодарив свою счастливую звезду, что мистер Фитцгиббон
был слишком занят, погода брекеты, чтобы уделять моим появлением на палубе любого
другой прием, чем шипящих присягу.

Мы взяли корабль под контроль, а затем перешли к другой работе. Мистер
Линч выбросил еще нескольких больных, перепуганных негодяев из
рубки, и теперь он присоединился к помощнику капитана в насильственном поощрении
наших усилий. Порт банды был поднят дворах, и снял
паруса, но кирзу был болен, крытых брезентом, и вскоре мы были
Пуи-тянуть изо всех сил.

Лучший из кораблей - сумасшедший дом в первый день выхода в море, но "Золотой"
Купил _- Боже! он был сумасшедшим домом и чистилищем в одном флаконе! Мои собственные
ловкость и знания спасли меня от дурного обращения на данный момент, поскольку
у мейтов было много невежественного, неуклюжего материала для работы. Такой
материал! Я никогда ни до, ни после не видел такого скопления человеческих страданий, как
в то ясное утро, такой толпы больных, страдающих, перепуганных людей.
Большинство из них не отличало одну веревку от другой, некоторые из них не знали ни слова по-английски.
половина из них все еще были пьяны, спотыкались и падали.
когда их везли, другая половина страдала морской болезнью и все, кроме
беспомощный. О, говорю вам, они поймали его! Помощники были безжалостны,
как и утверждала их репутация. Это был приказ "отдай приказ".,
затем сбить человека с ног, рывком поставить его на ноги, всунуть ему в руки веревку
и пинать его до тех пор, пока он не навалится на нее всем своим весом. Это было горько.
вождение. Но я признаю, что это внесло порядок в хаос. Мы очистили
палубы "Гнезда ура" в первый день выхода в свет в кратчайшие сроки. К счастью, это было
хорошая погода, с легким, устойчивым, попутным бризом.

Я обнаружил, что работаю плечом к плечу с крупным, подтянутым
мулатом. Он был моряк, я увидел с первого взгляда, и мы застряли вместе
как можно в утренние часы. Он уже родила Фитцгиббон по
след в виде сырья глубокая рана на лбу, и его кровь окроплена
глаза были горячими со смешанным чувством ярости и страха. Он снова и снова бормотал мне
снова, как будто одержимый этими словами: "Ты знаешь, где ты
нахожусь, приятель? Боже мой, Золотая покупка! де Голден Купила!

Раздался зловещий хлопок парусины в воздухе. "Он слишком сильно ударил ее".
"колесо!" - сказал мне мулат. "Боже, помоги ему!"

Чернобородый мужчина, который стоял, перегнувшись через перила юта, наблюдая за
нашей работой, и на которого я бросал любопытные и испуганные взгляды, пока
Я металась под его полярный блики, теперь замахнулся и проклятых
рулевой глаз мягкая озвученная, беспощадных слов. Голоса помощников
понизились, и мы слушали бурю ядовитых проклятий Янки Своупа
затаив дыхание.

Как мужчина ругается, так он и есть. Я узнал эту истину тем утром, истину, которая
была многократно проверена последующими днями. Это было похоже на страницу книги
перед моими глазами открылись разные характеры трех мужчин, которые
правили нашим миром, путем сравнения их клятв.

Теперь Линч произносил убедительные клятвы искренним голосом. Они оживляли
ноги и руки, для тебя почувствовал, был удар сзади словами, если
вы отставала. Но они не скрежет твоей души. Ты знал, что нет
личное заявление на них. Они были клятвы блеф, жесткий человек
кто бы отвезти тебя нещадно, но тем не менее уважение
вашу мужественность. Они были клятвы хозяин на человека, и они
заказ силу.

Ругань Фитцгиббон всегда звучало пошло. Его проклятия обрушились на вас
как мерзкий ливень, и вызвали ваше горячее негодование; те же самые слова
, которые слетели с уст Линча, прозвучали мерзко в устах Фитцгиббона,
потому что этот человек сам по себе был плохим насквозь. Его клятвы были
клятвами надсмотрщика над рабом, и они свидетельствовали о жестокости.

Но проклятия капитана Своупа! Боже, сохрани меня когда-нибудь снова услышать их "
как". Они звучали хуже, чем грубо или подло, они звучали
бесчеловечно. Слова слетели с его губ мягко и мелодично, но они
были пропитаны ядом и злобой. Как мы ГДП-сл слушал
чтобы его проклясть рулевой, то первое утро, каждый человек испытывал страх
ледяное прикосновение пальцем в живот. Слова капитана в ужас
для нас они звучали так ужасно и так ясно предсказывали страдания
которые должны были прийти к нам.

Он внезапно оборвал свою ругань и, обернувшись, увидел нас, мужчин
и помощников капитана, праздно стоящих у главного ограждения файфа. "Что это,
Господа?" он пропел. - Заснете на работе? Подгоните этих
собак - подгоните их! И пошлите человека на корму к штурвалу - матроса! Этот
проклятый голландец не умеет управлять!

Эти ровно произнесенные слова пробудили в нас неистовую энергию.
Фитцгиббон вслепую ударил ближайшего к нему человека и начал
непрерывным потоком проклинайте нас. Линч протянул руку и оттащил меня в сторону
от веревки, на которой я болтался. - На корму с тобой! - приказал он мне.
"Сесть за руль--живой, сейчас!"

Живой он был. Я побежал вдоль ли палубе в сторону кормы, мой живот
ворчали, зная, что чернобородый смотрел мой
прогресс. Девятнадцатилетний парень, каким бы я ни был, способный моряк и крепкий орешек,
но, признаюсь, я боялся. Я боялся этого сини.странная фигура на
юте, испуганная тихим голосом, который так ужасно ругался.

У штурвала был маленький коротышка с квадратной головой. Молодой скандинав,
низкорослый, тощий мальчик. Он был бледный, и остекленные раскрыв глаза от страха, как
также он может быть после облицовки тираду старика, и, когда я взял
спицы из его вялая хватка у него недостаточно ума осталось, чтобы дать
конечно же меня. На самом деле, у него не было возможности заговорить, потому что капитан
Своуп последовал за мной на корму, и как только я сел за штурвал, он принялся
за несчастного юношу.

"Ты не наблюдал за ней, не так ли? Теперь я покажу тебе, что происходит в моей
корабль, когда человек засыпает на своей работе! - промурлыкал он. _Purred_ - да,
это подходящее слово. Сквозь его бороду я мог видеть кончик его языка.
обводя губы, он разглядывал испуганного мальчика, очень похожего на
кота, рассматривающего лакомый кусочек, который вот-вот будет съеден; и там был
луч удовлетворения в его глазах. О, было совершенно очевидно, что Янки
Своуп собирался повеселиться.

Бедные немчура сжался назад, и своп шагнул вперед и
гнали его, сжав списка в лицо мальчика, разбив его на
кабина мансардные окна. Мальчик закричал от боли и страха, кровь хлынула
у него потекло из носа, и, закрыв лицо руками, он попытался
спастись, побежав вперед. Своуп, дьявол, бежал рядом с ним,
осыпая ударами его незащищенную голову, и когда они достигли
пролома в юте, он сбил мальчика с ног. Затем он отдал ему ботинки,
начал сильно пинать его по телу, пока мальчик извивался,
и на мучительном ломаном английском молил о пощаде. Это было жестокое,
отвратительное зрелище. Я сам был необузданным дикарем на кубрике, привыкшим
к жестокости и считавшим ее естественной и неизбежной, но когда я стоял
сидя за рулем и наблюдая, как Янки Своуп грубо обращается с тем парнем, я...
меня затошнило от отвращения и ярости. Да, и со страхом, потому что то, что
происходило с квадратной головой, вполне могло случиться и со мной!

Мальчик перестал извиваться под ударами сапог, и его болезненные
крики смолкли. Затем капитан перестал его ногами, хотя он
не утихали шелковисто-тонированные злых ругательств, что сползла с его губ. Он
склонился над покрытым синяками, бесчувственным телом, схватил за одежду и
оттащил мальчика подальше от юта, как отшвыривают мешок
из мусора. Итак, маленький квадратный человечек на время исчез из моего поля зрения.
хотя я слышал глухой удар его тела о палубу внизу.

Своп стоял, глядя на дело рук своих на мгновение; затем он замахнулся
и пришел корме, щеткой невидимую грязь с его одежды, как он
гуляли. Когда он приблизился, я увидел его глаза, озаренные радостным
волнение, да, клянусь Богом, капитан Своуп был счастлив из-за работы
он только что сделал; он был человеком, который находил удовольствие в том, чтобы причинять боль
по другим! Он остановился рядом со мной, пристально посмотрел на меня, затем поднял голову
при сильнейшей погоде пиявка, потому что я рулил полным ходом. Но он
не нашел причин для обиды и, наказав моему глазу быть осторожным, он
отвернулся и начал расхаживать взад-вперед. Я был в бешеном гневе
против этого человека. Но когда он посмотрел на меня, у меня подкосились колени, и я
ответил на его слова действительно уважительно и кротко. Правда, я был
его боятся!

О, это был не его размер. Янки Своуп был лишь среднего телосложения; я был
физически намного лучше его и мог бы разделаться с ним на равных
в короткие сроки - хотя, конечно, быстрая смерть была бы вознаграждением
любая подобная попытка на мастер _Golden Bough_. Да и не было его
лицо больного посмотреть. Действительно, у него было красивое лицо, хотя борода и
усы закрывали половину его, а в его черных глазах был странный и тревожный
блеск. Отчасти мой страх был вызван, я думаю,
зловещей мягкостью его голоса. Но в основном это было вызвано
впечатлением, которое производил сам мужчина - назовите это личностью, если хотите.
Это было очень похоже на впечатление полного безрассудства, которое производил Ньюман,
только в случае Янки Своупа это было не безрассудство, а крайняя
нечестие. Казалось, вокруг него витала аура зла, он ходил повсюду.
в атмосфере черного беззакония, которая была ужасающей. Любой матрос с фок-мачты
посмотрел бы вслед Янки Своупу и сказал: "Ну вот, он продал свою душу
дьяволу! Он плохой, действительно плохой, и ошибки быть не может!"

Так что я смотрел ему вслед и думал, пока он расхаживал по юту, а я держал
штурвал. "Тебе не поздоровится, Шрив!" Я подумал. "Этот пакет так
она шипит, а этот старик-тухлое яйцо, и никакой роковой ошибки!
Будет кровавая, внезапная смерть до того, как закончится этот отрывок, или я стану
чертовым солдафоном!"

Стоишь у штурвала, с одним глазом на капитана своп и
другие на моей работе, я обнаружил, что владеет в полной мере печальной мысли.
"Золотая покупка" открыла мне глаза, хотя я и привык к суровым условиям.
корабли и суровые люди. Я пожалел, что показал себя таким крутым парнем.
там, у шведа. Я проклинал себя за то, каким тщеславным дураком я был
, что загнал себя в такую яму. Единственная трещина в моем облаке
мрак был Линч; второй помощник, казалось, благосклонно настроены по отношению ко мне,
Я размышлял, и обещали выбрать Мне его смотреть. Он сказал, что я
было бы безопаснее, если бы я живо приступил к своей работе. Я пообещал себе сделать
то же самое, поскольку предвидел жестокую судьбу человека-симулянта на борту
этого судна.

От Линча мои мысли, естественно, перескочили к Ньюману. Что с
ним стало? Дезертировал, как заявил Линч? Проявил трусость и
смылся? Нет. Мой мрачный, сдержанный спутник прошлой ночи
имел какую-то сильную, тайную цель, присоединяясь к "Золотой бухте"; если он
дезертировал, я знал, что это было подчинено той же скрытой цели,
и не из страха перед кораблем или офицерами.

Пока я размышлял об исчезновении Ньюмана, мистер
Линч пришел на корму и сообщил об этом факте Старику в моем присутствии.
"Мы заставили их всех работать, кроме двоих", - сказал он Своупу. "Одного Джаспера, шведа
, накачали из его черной бутылки, и другого, которого
обложили мешками с песком. Я вызову их на палубу по общему сбору. Чертовски захудалая компания,
в общем и целом, капитан. Мы стесняемся на одну руку!

- Что это? Одной руки не хватает? - резко воскликнул Своуп.

- Да, сэр, полагаю, все в порядке. Поднялся на борт прошлой ночью - один из
двоих, о которых нам рассказывал швед, которые сами выбрали корабль. Есть
один из них был за рулем. Но другой, большой, пропал
этим утром. И говядина у него была самая красивая из всей партии. Отлично
моряк, или я фермер; выглядел как офицер, которому не повезло.

Своуп повернулся ко мне. "Где парень, который поднялся с вами на борт?"
он потребовал ответа.

"Я не знаю, сэр", - ответил я. "Он исчез, когда я проснулся
этим утром".

"_HU_! Звучит подозрительно!" - был его ответ. "Не лги мне, мой мальчик, или
Я сверну тебе шею за тебя!" Он немного постоял молча, разжимая и
разжимая пальцы, как будто обдумывал этот вопрос в
ладони своих рук. Затем он выругался.

- Вы искали его на носу? - спросил он Линча.

- Да, сэр, его нет на борту, - ответил второй помощник.

"Тогда зачем ты беспокоишь меня?" старик хотел знать. "Если
тампон ушел, он ушел. Езды остальные труднее макияж
за его потерю!"

Он возобновил свои расхаживания по юту, в то время как Линч вышел вперед.

Я был вполне доволен окончанием инцидента. На мгновение
Я испугался, что капитан обвинит меня в отсутствии Ньюмена. С
судьба маленьких тупоголовых все свежо в голове у меня не было желания фол
Характер Янки Своупа.

Но я не мог не думать о Ньюмане. Его уход был загадкой,
и, более того, мне было жаль расставаться с ним в последний раз. Я задавался вопросом, почему он
не остался. Не страх заставил его уйти; в этом я был
уверен. Что тогда? Леди?

Я начал думать о леди из "Золотой ветви". Думать о Ньюмене
означало думать о ней. Я был уверен, что она заманила его на борт корабля.
Значит, она отправила его собирать вещи на берег, пока я спал? Кем он был?
отвергнутым любовником? Была ли она девушкой из рассказов нищего? Был ли он
отправлен, чтобы он мог поклоняться своей возлюбленной из скромного центра? Или
он искал мести? О, в те дни я читал Саутуорта и Бульвера
и у меня появилось несколько прекрасных идей относительно "Нежной страсти". Я чувствовал
, что между Ньюманом и леди существовала некая романтическая сердечная связь.

Я задавался вопросом, действительно ли эта леди была такой милой, обладала такой
добротой сердца, как говорилось в отчете светящегося фокуса. Действительно ли она была
воплощенным Милосердием в этом плавучем аду? Она действительно пошла вперед
и перевязала раны мужчин? Почему она не показалась на палубе этим утром?
прекрасное утро? Я хотела увидеть этого ангела, обрученного с дьяволом.

Сначала я услышала ее голос, доносящийся через окно в крыше. Это взволновало
меня. Не слова - она всего лишь давала указания китайцу
стюарду - но глубокий, приятный голос. Я, главный
Джек, в ушах которого звучали грубые, режущие слух ругательства, почувствовал женский
акцент как целебную мазь. Они всколыхнули забытые воспоминания; они отправили
мой разум перенесся назад, через тяжелые годы, в мое детство, и к
звуку голоса моей матери. Неудивительно; я почти ни разу не слышал
мягкий звук хорошего женского голоса с тех пор, как я сбежал в море пять лет назад
только грубые мужские голоса и, время от времени, визгливый
голос какой-нибудь мегеры с побережья.

Она вознеслась из каюты и вышел на палубу, и, как будто
двигаясь как можно дальше от сурового голоса вперед, вышли на корме и
стоял возле колеса. И с первого взгляда я понял, что в центре внимания
отчет об этой леди не был преувеличен, что самое яркое описание
плохо отражало ее красоту.

Ее возраст? О, возможно, двадцать четыре. Красивая? Да, если судить по любому
стандарт. Но не ее молодость, и не стройность ее фигуры, и не
простая физическая красота ее черт трогала сердца и
вызывала благоговейный трепет в голосах грубых моряков. Нет, это было что-то
выходит, нечто большее, чем плоть, которую завещал свое уважение и почтение.

С тех пор я только однажды видел лицо, похожее на лицо жены капитана Своупа
- в большой церкви в латинской стране. Это была картина с изображением
Мадонны, и мастер, написавший ее, придал лицу Матери
выражение задумчивой нежности, глубокой, как море, выражение
жалости и сочувствия, широких, как мир. Глядя на
картину, вы чувствовали, что художник, должно быть, познал жизнь, ее страдания и
грехи.

Такое же выражение было на лице жены Капитана. Она не была хорошенькой девушкой.
прелестная невинность которой - всего лишь невежество. Она была женщиной
, которая посмотрела на жизнь; вы чувствовали, что она столкнулась с черным злом
и отвратительной жестокостью в мире мужчин, и что она поняла и
простила. Вы чувствовали, что ее душа прошла через яростный, белый жар
боли и вышла выжженной, очищенной от шлака, свободной от всякой мелкой злобы
или ненависть. Это светилось на ее лице, это широкое понимание и
сочувствие, смотревшее из ее глаз и звучавшее в ее голосе, и именно
это завоевало поклонение отчаявшихся мужчин и сломленных изгоев, которые
люди заполнили бак "Золотой ветви".

Волосы? О, да, у нее были волосы, огромная масса их, уложенных на голове,
черные волосы. Глаза? Ее глаза были синими, не размытой синевы
утреннее небо, но меняющийся, загадочный пурпурно-синий глубокой воды.
Она обратила на меня свои чудесные глаза, когда я стоял за рулем,
и кровь прилила к моим щекам, в то время как маска циничной жесткости была сброшена.
Я так усердно старался, чтобы это исчезло с моего лица. Она раскусила
мое притворство, не так ли, леди, она увидела меня таким, каким я был на самом деле, мальчиком, играющим
отчаянно пытающимся быть таким мужчиной, каким научил меня мой опыт
восхищаться. Я был смущен. Я больше не был трудным пациентом с этими
жалостливыми, понимающими глазами, устремленными на меня. Я был похож на мальчика, уличенного в
шалости, стоящего лицом к лицу со своей матерью.

Она слышала какой-то разговор в каюте, или, возможно, подслушала
Доклад Линча к старику, ибо ее слова показали, что она знала меня как одного
для мужчин, которые погружены в сосуд моей воли. "Почему ... вы не
только мальчика!" - сказала она, удивленным голосом. Затем лицо ее казалось
диффузный сладким сочувствием и пониманием. Я не могу этого объяснить, но я
знал, что леди знала, почему я отправил товар. Она заглянула внутрь
меня, и прочитала в моем сердце - и _поняла _! "О, Мальчик, зачем ты это сделал?"
тихо воскликнула она. "Оно того не стоит ... Зачем ты пришел!
Послушай! - не обижайся; что бы они ни делали, не выказывай обиды.
О, они суровые ... забудь о своей гордости и будь готовым!

Казалось, она собиралась сказать что-то еще, но капитан Своуп перебил. Когда она
появившись на палубе, он притворился, что не замечает ее; он прошел мимо нее
дважды, но ни единым движением ресниц не показал, что осознает
ее присутствие. Теперь он внезапно остановился рядом. Возможно, его моряцкое
чувство физической формы пошатнулось при виде того, как она разговаривала с
мужчиной за рулем; или, что более вероятно, его глаз заметил эту сцену
происходящее впереди, и он хотел привлечь к этому ее внимание,
потому что это причинило бы ей боль.

"Ах, мадам, вы так скоро начинаете свои добрые дела?" заметил он
мягким, насмешливым голосом. "Что ж, судя по всему, вам лучше
обновите свою аптечку. Завтра утром вам нужно будет осмотреть одного-двух пациентов.
у вас насморк."

Леди слегка вздрогнула от слов Своупа, и черты ее лица
сморщились, как будто от боли. Всего на мгновение... Затем она снова стала
безмятежной, и она смотрела вперед, как велел Своуп, и молча
наблюдала за работой помощников.

Они, конечно, занимались рукоприкладством. Я мог бы найти юмор в этой сцене
, если бы леди только что не затронула более мягкие струны моего существа.
Далеко впереди, у входной двери, мистер Линч одевался
вниз кокни. Это не было особенно интересные выставки,
хотя, несмотря на то, что кокни показал бой, он был явно
побежден, и встал с палубы, лишь бы снова сбит с ног.

Но у главного люка было более интересное зрелище. Вот, мистер
Фитцгиббон был занят худощавым мужчиной в красной рубашке, с
интеллигентным лицом и прорезанным черепом, человеком, которого я так таинственно нашел
занимая койку, на которой лег спать Ньюман, и который, как заявил Линч,
не был ни моряком, ни бродягой. Там, на юте, мы не могли ничего подслушать
слова маленького человека к визгливо проклиная Мистера Фитца, но он, казалось,
чтобы быть expostulating с самцом. И он, казалось, намерен принуждать
мимо приятель и ближайшие к корме. Он пытался пробежать мимо люка, и
Фитцгиббон бил его кулаком и отбрасывал назад. Пока мы
смотрели, помощник схватил его за воротник красной рубашки, прижал
к поручню, а затем страховочным штырем подтолкнул
бегом вперед.

Я услышал, как леди вздохнула, а Своуп усмехнулся. Затем я заметил, что она
пристально смотрит в сторону светового люка в каюте. Несколько капель
кровь, которую Старик вытянул из маленькой квадратной головки, была забрызгана
на деревянную обшивку и палубу. Она молча смотрела на них, и ее
хрупкая фигурка, казалось, немного поникла. Затем, странно слегка пожав плечами,
она расправила плечи и посмотрела на капитана, вздернув
подбородок . . . . Да, и я почувствовал значение этого легкого пожатия, и
расправленные плечи. Это означало, что она взяла свой Крест и
что она будет мужественно нести его, испытывая боль и скорбь, в темные
дни предстоящего путешествия. Ибо я искренне верю, что леди страдала
опосредовано на каждый удар ушиб Матросская плоть на борту
_Golden Bough_!

"Да, я должен смотреть, чтобы мои лекарства", - ответила она на своп. "Я вижу, что они
потребуются". Нет активных ненависть в ее голосе, или в ней
глаза, но выглядела она на много человек, как в какой-то омерзительной еще
неизбежным объекта-змея или жаба. И она отвернулась, не
дальнейшие слова, и спустился в каюту. Своп наблюдал за ее уходом
с полуулыбкой прощание бороду и усы. О, как мне хотелось!
иметь возможность стереть эту усмешку с его губ своим сжатым кулаком!




ГЛАВА VII

Кокни облегчение я был за рулем, в один колокол, когда товарищи
превратил толпу, чтобы после короткого полчаса на ужин. Ой, что-то
изменен кокни из yestereve! Он покорно прокрался вдоль подветренной стороны
юта. Когда он встал за штурвал, у него едва хватило духу
у него хватило сил пробормотать указания, которые я ему дал. Его глаза были
опухшие, полузакрытые, а губы порезаны и распухли. Исчез тот
щеголеватый кокни, который дефилировал перед баром Шведа.
Вместо этого остался только этот запуганный, жалкий моряк, взявший на себя управление кораблем.
колесо. Этого кокни жестоко обманули, когда он выпил из
черной бутылки, и его перебросили через поручни "Золотой ветви".
Вчера он был великим человеком, главным хулиганом "Вяжущей шведки", за плечами у него был
тяжелый морской поход, неограниченное количество рома и легкая, пусть и
нечестивая, жизнь на берегу впереди. Сегодня он был всего лишь контуженным солдатом.
выброшенный на берег, с больной головой и израненным телом; товарищ по несчастью.
в центре ужасного корабля, просто грязь под ногами офицеров.
Какое падение! Как бы сильно я ни невзлюбил этого человека вчера, сегодня я был
жаль его. Тем более жаль, потому что я чувствовал, что Шутливый швед
был близок к тому, чтобы сделать меня объектом своей маленькой шутки, а не Кокни.

Я поспешил вперед, намереваясь поужинать. Я вытащил удар с
Китаец в галерее, и запер его в пустом сл вок. Это
была убогой трапезы, блюдо, которое плохо приготовленный lobscouse, и кастрюльку
из мутного кофе, и я подумал хмуро, что я присоединился голодный корабль
как жарко.

Я закончил последний из этого загадочного рагу, а затем заполняется и
зажег свою трубку. Я был уверен, что я бы позволил полчаса ужин
заклинание, которым наслаждалась остальная публика, и я расслабился и отдувался
довольный, полный решимости наслаждаться передышкой до последней минуты. Ибо
звуки с палубы свидетельствовали о том, что день будет оживленным для всей команды.
Но что-то произошло, прервав мое заветное "Закурим", что-то такое, что
заставило меня резко и напряженно сесть на скамейке, в то время как моя
трубка незаметно выпала из моего расслабленного рта, и неприятное покалывание
пробежал по моей голове и вниз по позвоночнику.

Я уже упоминал, что "Золотой Буш" был на самом верху.
кубрик; то есть помещения экипажа находились далеко впереди, на носу
внутри корабля, под носом бака. Это была мрачная пещера;
яркий день снаружи казался мутным светом внутри.

Так вот, в полу левого борта, где я сидел, находился
люк, ведущий на форпик, внизу. Именно этот люк площадью в квадратный ярд
вызвал мое волнение. Мой взгляд случайно упал на него, и я увидел, как он
шевельнулся! Он приподнялся на волосок, и я услышал легкий скребущий звук
внизу.

Да, я был поражен! Крыса? Но я знал, что даже корабельные крысы не
вырастет достаточно большой, чтобы сдвинуть люк. Призрак какой-то мертвый
моряк, преследующий место своих земных страданий? Ну, у меня были
суеверия фокусника, но я достаточно хорошо знал, что настоящий
призрак не стал бы разгуливать среди бела дня. Я зачарованно уставился на
этот движущийся кусок дерева. Он медленно приподнялся примерно на дюйм, а затем,
сквозь узкую щель, я увидел глаз, пристально смотрящий на меня.
Я уставился на него в ответ, мое изумление боролось с убежденностью, которая
переполняла меня; и затем, как раз когда я собирался заговорить, в моем убежище прогремел голос Бакко Линча
.

"Эй, ты! Ты рассчитываешь продержаться весь день? Если ты
закончил твой карусель, вышел с тобой на палубу - и оживленно обсуждал это!

В этой просьбе нельзя было отказать, с глазу на глаз. И при первом же слове второго
помощника люк захлопнулся, я с грохотом выскочил из
кубрика и принялся за работу; но я решал этот маленький вопрос о
бьюсь об заклад, форпик вылупляется у меня в голове!

Это было в сумерках, ну и дальше по первой собакой-смотрите, когда друзья пусть
с их вождения, и согнали всех руки корме на главной палубе. В
носовой части имел люк уперся сильно влиял на мой разум весь день, и я был
покалывание от волнения, когда я отправился на корму с остальными на лицо
церемония, которая всегда завершает первый день, выбор и
установка часов, а также объявление общего сбора. Я был уверен, что вот-вот произойдет что-то
неожиданное.

Мы выглядели жалкой толпой, собравшейся там, на главной палубе, перед
каютой, толпой оборванцев, с избитыми телами и угрюмыми лицами,
и с ненавистью и испугом в наших сердитых глазах. Те немногие из нас, кто
были моряками, обладали горьким знанием о предстоящих жестоких месяцах,
остальные, большинство, столкнулись с судьбой, тем более ужасной, что были смутно
воспринимается, и из которых они получили яростным предвкушением чего
беспощадный день.

Капитан своп пришел в перерыве какашки, слонялись по железной дороге, и
Кэролайн внимательно оглядела нас. В руке он держал корабельные принадлежности. Он рассматривал
нас с каким-то злобным удовлетворением, казалось, получая удовольствие от
вида наших съежившихся, жалких тел. Не говоря ни слова, он
злорадствовал над нами, над надутым лицом кокни, над
выражением отчаянного ужаса на лице человека в красной рубашке, над
жалкая фигурка маленького квадратноголового, который ходил по
весь день рыдал, прижав руку к боку, и чье
лицо даже сейчас было искажено болью, которую он боялся высказать.
Да, Своуп смотрел на нас сверху вниз, так сказать, облизываясь при виде наших страданий.
а мы смотрели на него в ответ с ненавистью и страхом.

Затем девушка появилась в какашки рельс, несколько шагов от
Старик. Отрадно очередь в глазах у старика
злым, насмешливым лицом к лицу леди. В
том задумчивом взгляде, который она бросила на нас, была печаль, и жалость, и понимание. Она была
привыкший смотреть на созданные человеком страдания людей, ты чувствовал и умел
смягчать их. В наших рядах возникло шевеление, когда мы встретились с ней взглядом,
по шеренге пробежал еле слышный шепот, и самые вялые из нас
слегка расправили плечи. Старик почувствовал вдруг
настроение среди нас, и, я думаю, почувствовал ее причину, так как без глянув
на Леди, он протянул приказ помощник капитана, стоя под ним.

- Что ж, мистер Фитц, начинайте, ваше первое слово.

Помощник позволил своим свирепым свиным глазкам обшарить нас и проникнуть в мой секрет.
в восторге, что он прошел мимо меня. "Где ниггер?" - спросил он, имея в виду
мулата, который был за рулем. "За рулем? Что ж, он мое мясо".

Итак, начался выбор вахты. Линч быстро выбрал меня, как и обещал
и я перешел на палубу правого борта.
Фитцгиббон выбрал кокни, Линч - квадратноголового - так что
выбор шел поочередно, опытные глаза помощников сначала выбирали всех
тех, кто своим внешним видом демонстрировал какие-то признаки моряка
опыт.

- Ты! - сказал Фитцгиббон, указывая на мужчину в красной рубашке и жестом указывая ему
пройти к левому борту палубы.

Мужчина в красной рубашке, за взволнованным лицом которого я украдкой наблюдал,
вместо того, чтобы подчиниться помощнику, вышел из строя и обратился к Своупу.
"Капитан, могу я поговорить с вами сейчас?" спросил он визгливым, взволнованным голосом.

"Эх_, что это?" воскликнул Своуп, глядя на парня сверху вниз. Он
поднял руку и остановил помощника, который уже собирался надеть ошейник на
свою добычу. Я думаю, Своуп точно знал, что последует, и нашел забаву
в этой ситуации. "Чего ты хочешь, дружище?" спросил его мягкий голос.

Поток взволнованных слов полился изо рта мужчины в красной рубашке.
"Капитан... ужасная ошибка ... Со всеми этими людьми жестоко обращались...
с вашими офицерами жестоко обращались ... пытались увидеться с вами и были
избитый..." С усилием он сделал свою речь более связной. "Это
ужасная ошибка, сэр! Меня похитили на борту этого судна! Я
не моряк, я не знаю, как я здесь оказался - меня
похитили, сэр!"

- Какой ужас! - воскликнул Своуп. - Я нисколько не сомневаюсь в твоих словах, дружище.
Любому ясно, что ты не моряк, а проходимец. И, возможно, вы
были... э-э... "похищены", как вы это называете, в компании с портовыми крысами
позади вас.

"Но, капитан, боже мой, вы не понимаете!" - воскликнул мужчина. "Я
священник, проповедник Евангелия! Я преподобный Ричард
Дикен из Вефильской миссии в Сан-Франциско!"

Преподобный Ричард Дикен! Я увидел свет. Я слышал о
Преподобном Дикене, когда был в доме шведа. Труды этого
конкретного небесного пилота, как оказалось, были особенно оскорбительны для
криминального мира. Он пригрозил подбросить в лагерь кирпичную кладку для разоблачения.
Он обращался к добрым людям города с просьбой положить конец этому
простые и эффективные методы, которые использовали начальники пансионатов, чтобы отобрать у Джека
его деньги, а затем обменять его тушу тому, кто больше заплатит. Я
сам слышал, как швед сказал: "Да, бан заполучил его перед выборами!"
И это, как почтенный джентльмен был "получил"--обжим в
внешний связанные винджаммер, зная рваная красная рубашка и пара
в джинсовый комбинезон штаны, чтобы прикрыть свою наготу, и он нашел, когда он сделал
его раскрытие личности, что высокое место органа
занятой человек, который любил и глумилась над его злой участи.

Ибо, услышав слова этого человека, Старик запрокинул голову и громко рассмеялся
. "Хо-хо-хо! Вы слышите это, господа? Швед дал
нам неба пилота--проклятый Святой Джо! Бог, Святой Джо на _Golden
Bough_! _Ho, Хо, ho_!" Затем он снова обратился к несчастному.
"Так ты и есть Святой Джо, не так ли? Ты так не выглядишь! По мне, ты выглядишь как
обычный труп! Дай-ка подумать... Как ты себя называл?
Дикен? Он поднял статьи и пробежал глазами имена, которые
представляли команду. "Дикен... Привет! Ну, я не вижу такого названия
здесь написано". Я не сомневаюсь в этом. Сохранить мое имя, и Ньюман, я
мало верил, что любое имя на статьи может быть признан любой человек
настоящее время. "Я вижу одно имя, написанное в такой расцвет силы
как человек вашей части может обладать - - - Монтгомери Малвани.' Что это
несомненно, вы Монтгомери Малвани!"

- Но, капитан... - в отчаянии начал священник.

- Заткнись! - рявкнул Своуп. - А теперь послушай сюда, дружище! Возможно, ты
Святой Джо на берегу, или тебя там нет, меня это не касается. Но я
нахожу тебя на борту моего судна, подписанного в моих документах как "Монтгомери".
Малвани, А.Б." И все же вы сами говорите мне, что вы не моряк. Что ж, мой дорогой
может, ты и хахаль, Святой Джо, ты и чопорный, но ты будешь моряком
прежде, чем закончится этот отрывок, или я не Ангус Своуп! А теперь переходите сюда
вон туда, на левый борт, и присоединяйтесь к своей вахте!

"Но, капитан..." - снова начал отчаявшийся человек. Затем он, очевидно,
увидел тщетность обращения к капитану Своупу. Он резко повернулся
и обратился к даме.

"Мадам ... Боже мой, мадам, неужели вы не можете заставить его понять..."

Леди покачала головой, предостерегающе нахмурилась и заговорила тихо, быстро,
приговор. "Нет, нет, не протестуй, делай, как они говорят!" Она хорошо знала
бесполезность спора и опасность для того, кто спорит. Действительно,
пока она говорила, помощник схватил священника за воротник рубашки и
грубо рывком поставил его на место. И вот он стоял у
Сторона кокни, на лице которой написано недоумение, одновременно комичное и
трагичное.

Помощники возобновили свой выбор, и еще через несколько мгновений мы все были вместе.
собравшись двумя группами, смотрели друг на друга через пустую палубу.
В вахте помощника капитана было пятнадцать человек, но из-за Ньюмена
за отсутствие Линча только четырнадцать человек пали жертвой Линча.

Старик передал статьи мистеру Линчу. "Хорошо,
Мистер, соберите их", - сказал он. "И (обращаясь ко всем нам) если вы
не знаете своих имен, все равно отвечайте - или мы окрестим вас заново!"

Линч поднес бумаги к его лицу. Я в восторге от неожиданного
продолжительность. Должно было произойти что-то потрясающее, я почувствовал это в моем
кости. Какой-то проблеск ясновидения подсказал мне, что люк в форпике широко открыт
сейчас.

"Назовите свои имена!" - прогремел мощный голос Линча. "А. Ньюман!"

"Здесь!" - последовал громкий и мгновенный ответ.

Как один человек, мы повернули головы и посмотрели вперед. На корму неторопливо прошел человек со шрамом.
и как раз проходил мимо главного люка. Он подошел
поравнялся с нами и остановился в пустом центре палубы.

Это была женщина, на корме выше, кто разрушил заклинание молчания
драматический приход человека возложили на все руки. Она сломала его
вид задушенный вздох. "Рой-это Рой ... О, Боже!", сказала она, и она
качались, и вцепилась в перила, как будто ее держать из
падение. Она уставилась на Ньюмена так, словно он был призраком из могилы
.

Но именно манеры капитана Своупа привлекли внимание
всей команды. Он тоже видел призрака, злого призрака. Это было похоже на то, что
вера Фокуса сбылась - этот человек продал свою душу дьяволу, и
дьявол внезапно пришел, чтобы потребовать свою собственность. Он тоже уставился вниз на
Ньюмен, и ухватился за поручень, чтобы не упасть, в то время как плоть на его лице
приобрела мертвенно-бледный оттенок, а выражение недоверчивого ужаса.

"Откуда ты взялся?" - спросил он пронзительным, напряженным голосом.

Одежда и лицо Ньюмена были перепачканы грязью с вершины,
но вид у него был жизнерадостный. Он беззаботно ответил капитану Своупу. - Ну... я
только что вернулся с вашего форпика - в высшей степени неприятной, грязной дыры,
Ангус! И меньше в последнее время, я из моей могилы, от той позорной
могила полосок и баров в которых ваши лживые слова Пославшего Меня, Ангус!
Я пришел, чтобы навестить тебя, плыть с тобой на корабле. Почему, я фигурирую в твоих статьях?
Я "А. Ньюман". Подходящее имя, настоящее имя... Эх, Ангус?
Ну же, разве ты не рад меня видеть?

Это был беспрецедентный случай. Матрос с фок-мачты, пристававший к
капитану на его собственной ютной палубе; пристававший к Янки Своупу с _Golden
Bugh_, в то время как двое его верных помощников стояли рядом, бездействуя и разинув рты.
Но, как я уже объяснял, в поведении Ньюмена было что-то такое, что говорило: "Руки
прочь!" Дело было не столько в его огромном, мускулистом теле; было что-то
в духе этого человека, что вызывало уважение; что-то смертельное,
полускрытая, подавляющая угроза; что-то, что внушало благоговейный трепет. Он был
не сл Джек вок, ни обычным футляр; как он стоял там один, он
были манеры человека, который командовал большие корабли, которые направлены великий
дел. И его поведение оставляло этих двоих в бездействии и внушало чрезмерный трепет
боевые товарищи, в то время как он насмехался над их богом Своупом.

И Своуп! Мужчина струсил под поднятым взглядом Ньюмена. Его
сковал страх, абсолютный страх. Я увидел капли пота, блестевшие на
его лбу. Он поднял дрожащую руку и вытер их. Затем он
внезапно повернулся и зашагал на корму, скрывшись из виду, не сказав ни слова на прощание
помощникам, даже не сказав, как положено по времени: "Внизу, вахта". В
царившей над нами тишине мы услышали его шаги, когда он шел на корму.
Они были неуверенными, как шаги пьяного человека. Мы услышали, как
они спускаются в каюту.

Ньюмен перевел взгляд на даму. Она стояла, вцепившись в
перила. Ее тело, казалось, застыло в этой позе. Но ее лицо было
живым.

Да, жив-и не от страха или ужаса. Была радость за
полномочия описание светил ей прямо в лицо. Было недоверие,
с радостным убеждением в его преодолении. Ее глаза светились. Сердце ее билось в груди.
она посмотрела на Ньюмена.

Ньюман заговорил, и голос его был глубоким и сладким, вся его резкая угроза
исчезла.

"Я пришел, Мэри", - сказал он.

Она не ответила словами. Но они посмотрели друг на друга, эти
два, и хотя слов больше не было, но мы получили
впечатление, что они были общением. Мужчины и товарищей, мы разинули, интересно и
косноязычно. Это было нечто вне нас, вне нашей
опыт работы. Забияка Фитцгиббон, сидевший через палубу от меня, яростно дергал себя за усы
, и каждое движение его пальцев выдавало его
замешательство.

Казалось, что долгое время мужчина и женщина стояли молча,
относительно друг друга. В сумерках, которые сгущались, ползла по
США. Лицо дамы утратило свои четкие очертания и затуманилось.
Вдруг она повернулась и скользнула к корме. Мы слушали ее свет
сейчас приду в салон, а через некоторое время, у нас были
слушали старика.

Когда шум судна стих, Ньюмен, не дожидаясь приглашения, шагнул к
правому борту и встал в шеренгу рядом со мной.

Помощник капитана наконец нарушил неловкое молчание. Отсутствие обычной язвительности
По его голосу было видно, насколько эта сцена потрясла его.

"Что ж, продолжайте, мистер!" - сказал он Линчу. "Заканчивайте сборы".

Второй помощник капитана зачитал список имен. За единственным исключением
что касается меня, то ни один мужчина не ответил обычным "Слушаю, сэр". Ни один мужчина
не узнал своего имени среди вызванных; обстоятельство, которому не стоило удивляться
, поскольку список, несомненно, состоял из каких угодно имен.
случилось с папой в виду вязание Шведа. Но друзья не
волнуют ответы. Как только Линч был закончен, Фитцгиббон
вскоре повелел: "снять колеса и смотровая площадка. Идите вниз, вахта.

Мы, вахтенные правого борта, пошли вниз. Ньюмен пошел с нами, и он
шел так же, как впоследствии ходил и работал с нами, особняком.




ГЛАВА VIII

Одиночка Ньюман был. Мы инстинктивно признали этот факт
начало. Когда мы добрались до центра, ярость в наших сердцах
нашла выражение в горьких проклятиях нашей удачи, шведа, корабля и
офицеров. Но Ньюмен не выругался, да мы и не ожидали от него этого. Мы
почувствовали, что он рад, что находится в море на "Золотой Бухте", что он
находится там с какой-то собственной особой целью. Он, конечно, был
доминирующей личностью в штабе, да и на всем корабле. Но,
как ни странно, мы не ждали от него лидерства. Мы считали
него с любопытством, и с благоговением и некоторым страхом, но мы не обращаемся к нему
чтобы привести часы. Мы чувствовали, что он не был одним из нас. Его дела на корабле
нас это не касалось, его цель не была нашей целью.

Из-за этой отчужденности Ньюмена я внезапно обнаружил, что занимаю
гордую должность старшего вахтенного по правому борту. В вок-сл должно быть
его ведет дух, и cockship это положение очень желанный и
жадно стремились в большинстве кораблей, решил лишь после борьбы между
бойцы экипажа. Но у "Голден Бью" была
экстраординарная команда. Большинство людей в моей вахте были просто
тупицы, у которых не было ни опыта, ни желания бороться за лидерство
. Несколько моряков, кроме меня и Ньюмена, были
твердолобыми, тихими крестьянами из Скандинавии и Германии, которые чувствовали себя потерянными
и несчастными без того, чтобы кто-то всегда был под рукой, чтобы ими командовать.

Итак, в течение получаса после того, как я впервые спустился вниз, я обнаружил, что
отдаю приказы людям, и мне повинуются. Они были первыми
заказы я когда-либо делал, и, ох, они были сладки мне в рот! Думаю
мой последний корабль, я был отдан приказ о ГДП, сл петух. Я
по команде отправился на камбуз и принес еду для вахты. Теперь,
несколько дней спустя, я, неопытный способный моряк, командовал на
палубе самого жаркого корабля в открытом море и приказывал другому матросу
сходить за ужином. И он ушел. Я думаю, что вырос на дюйм за время
той вахты с собакой; я знаю, что мой голос приобрел зрелую нотку, которой ему не хватало раньше.

Вы должны понимать, что я был истинным сыном фок'сле, с привычками
и мировоззрением варвара. Это лидерство, которое я так небрежно принял на себя, может
показаться мелочью, но на самом деле это было величайшим достижением, которое
это случилось со мной с рождения. Эта маленькая дикарская власть, которую я начал
проявлять над своими товарищами, угрожая кулаками, была
моим первым ощущением власти. Это пробудило во мне руководящий инстинкт,
желание руководить и в конечном итоге поставило меня командовать кораблями; это также
дало мне первое чувство ответственности, без которого не может быть
лидерства.

Во время ужина, и после, я обнаружил, наблюдая и изучая мое
товарищи. Ибо я боялся, что моя молодость в дальнейшем может вызвать у кого-то
вопрос мой cockship, и я хотел сражаться за него в этом случае. Но
после тщательного обследования устраивает моя естественная уверенность в себе. Не было человека в моей
смотреть я не мог справиться в грубые или стоячие ходят, я
думал, за исключением Ньюман. Он не стал бы вмешиваться в дела
меня - его интересы лежали на корме, в каюте, а не в кают-компании. В
портовой вахте стояли двое дерущихся мужчин, как сказали мне мои глаза, кокни и
Ниггер. Если они оспаривали мою волю в местных делах, я все равно был
уверен, что окажусь лучшим человеком. Я чувствовал, что мое пребывание на этом посту было
безопасным, и это новое, восхитительное чувство власти совершенно исчезло, ибо
мгновение, воспоминание о том дне, примирило меня с кораблем.

Этот пристальный взгляд, которым я одарил своих спутников, был моим первым шансом честно оценить их.
впоследствии я обнаружил, что мои первые впечатления об
них, по отдельности и в совокупности, были совершенно правильными.

Мы были, как вы знаете, тридцать мужчин до мачты, пятнадцать часы.
Более половины из тридцати были для этого сорта известны морякам как
"покойничка". Это значит, что они были новичками, маскировавшимися под изделия.
способные моряки. И такие тупицы! Шведка-вязальщица, должно быть, расчесывала
тюрьмы, забегаловки и пьяные кабаки всего Сан-Франциско, чтобы собрать здесь
эту отвратительную толпу.

В мое дежурство Ньюмена, меня и четырех квадратноголовых можно было бы назвать
моряками. Но квадратноголовые не знали и дюжины слов по-английски на двоих
они. Остальные девять были мертвецами, разного рода мертвецами, сломленными людьми
на всех отпечатались слабости беспутной жизни.
неэффективные лица.

Кроме двух мужчин. Эти двое действительно были мертвецами, и их лица
были злыми, видит Бог, но их явно нельзя было отнести к разряду
слабаков. Я обратил на них особое внимание в том первом просмотре, потому что
они сидели в стороне от спорящей, ругающейся банды и шептались друг с другом
и смотрели на Ньюмена, который лежал на своей койке.

Это были мужчины среднего роста, с такими же бледными лицами, как у самого Ньюмена, и
их лица производили впечатление одновременно хитрости и силы. Мрачная пара
; Я бы не хотел столкнуться с ними на Берберийском побережье
после полуночи. Я уже знал имена, которыми они называли
друг друга - единственные имена, под которыми я их знал - "Бостон", для блондина
парень со сплюснутой переносицей, и "Блэки" для
другой, парень, смуглый, как даго, с длинными маслянистыми черными волосами и
слишком близко посаженными глазами.

Даже пока я наблюдал, они, казалось, пришли к какому-то решению в своем
разговоре шепотом. Черныш поднялся со скамьи и пересек
на нарах Ньюмана. Последний лежал на спине лицом к стене.
Блэки положил руку на плечо Ньюмена, наклонился и
что-то прошептал ему на ухо.

Я увидел, как Ньюмен выпрямил свое длинное тело. Мгновение он лежал,
напрягшись, затем медленно повернул голову и посмотрел в лицо человеку, который склонился над
ним. На его лице было то же выражение смертельной угрозы, что и раньше.
Кокни, вернувшийся в бар шведа.

Блэки не смог выдержать этого убийственного взгляда. Он поспешно попятился
прочь и сел рядом со своим приятелем. Затем Ньюмен заговорил тихим, размеренным голосом
, и при первом же слове шум в зале прекратился,
и все, затаив дыхание, следили за его губами.

"Я разыгрываю партию в одиночку", - обратился он к паре. "Вы будете держать свои
рты на замке, работать и не показывать никаких своих дьявольских трюков на этом корабле
пока я не дам команду. В противном случае..." Огромный шрам на его лбу
посинел и подергивался, а его голос был смертельно серьезен. Он сделал
вещь настолько выразительная, что заставила меня содрогнуться. Он поднял руку, и
небрежно положил указательный палец на внешнюю сторону своей койки, и
когда он поднял его, два из мириад тараканов, кишевших в
фокусы были размяты в пюре прямо на доске.

Лицо Блэки набор угрюмо, и от гнева потемнели его щеки.
Бостон извивалась заерзал на своем сиденье и откашлялся, как будто
хотел что-то сказать. Но в этот момент в рубке раздался громовой голос Линча
, вызывающий вахту на палубу и резко обрывающий
сцену.

Немедленно началась суматоха у выхода на палубу. Да, тот
супруги вселили в нас страх перед Господом - и перед самими собой -, и мы
все стремились показать, насколько мы этого хотим! Но я слышал, что Фитцгиббон
без, так же как и Линч, и, от сплетен я слышал, как в
Швед, я подозревал, сл вок должен был быть введен в
православный ад-корабль манера поворачивать на часы. Оба ребята
навстречу нам идет вверх, и первый человек на палубе было получить затрещину за не
будучи раньше, и последний человек, загрузки для опаздывающих.

Поэтому я сдержался и предоставил другому человеку честь войти в дверь первым
.

Этой чести удостоился не кто иной, как Блэки. Я полагаю, он был
озабочен тем, чтобы скрыться от тревожащего взгляда Ньюмена; во всяком случае, по первому зову второго помощника он вскочил со скамьи и ввалился в дверь.
.... Дверь...........
........... Я сразу же последовал за ним и увидел, что мои подозрения
подтвердились.

Мистер Фитц держал фонарь, а у мистера Линча были свободны руки
по делу. Он встретил выход Блэки небрежным ударом кулака
это окончательно доконало несчастного стиффа и предписание: "Ну-ка, подкрепись,
вы, мазки! Ложитесь на корму!"

Я быстро отошел за пределы досягаемости второго помощника, на случай, если ему придется
нацелился на меня и начал выполнять команду лечь на корму. Но я
не успел сделать и шага, как был остановлен действиями Блэки.

Вместо того, чтобы принять разумный курс смирения при оскорблении,
Блэки отскочил от палубы и бросился на Линча. В свете, отбрасываемом
фонарем мистера Фитца, я увидел блеск лезвия ножа в руке Блэки
. Я полагаю, гнев, который вызвали слова Ньюмена, взорвался
под ударом Линча и вызвал его безумную опрометчивость.

Но Задира Линч ничего не сделал из-за нападения. "Ах, ты бы хотел!" Я слышал
он что-то сказал, когда Блэки приблизился к нему, а затем рука с ножом взметнулась вверх.
в воздух, и оружие упало на палубу. "Я научу тебя!" сказал
Линч начал осыпать мужчину ударами. Блэки кричал
сыпал проклятиями и тщетно отбивался. Линч монотонно комментировал
каждый из своих глухих ударов: "Возьми это-это-это". Вскоре он вырубил
Блэки холодом, поперек переднего люка. Затем он повернулся к нам, которые
столпились за дверью кают-компании, наблюдая. "На корму, с вами!
Прыгаем, сейчас!"

Мы отправились на корму, тоже подпрыгивая, и смех помощника звучал у нас в ушах.




ГЛАВА IX

У меня был второй трюк за рулем в эту вахту, с десяти часов до
полуночи. Я приступил к работе, тяжело дыша и обливаясь потом, остро наслаждаясь
возможностью отдохнуть. Ибо не должно было быть никакого "фермерства" в ночное время суток
вахты на "Золотой бухте"; второй помощник держал нас на плаву
безостановочно перебегая с одной работы на другую, и я чувствовал, что это было обычным делом для
корабль.

Это был прекрасный, чистый, пахнущий ночью Луны и звезд, и бойкая
ветер. Ветер посвежел с первого дня, и судно было шагать
и показав шагов, которые сделали ее знаменитой. У нее был легкий штурвал;
одно из тех редких судов, которое, можно сказать, само управляет собой. У меня было время
подумать и получить впечатления, пока я полулежал за рулем.
круглая луна осветила мир, западные пирамиды парусины надо мной.
туго натянутое брюхо, веревки издавали волнующий свист ветра,
серебристые брызги каскадом осыпали наветренную палубу. Я наблюдал за этой сценой с
восторгом, упивался живой красотой этого корабля и чувствовал, как колдовство
_золотой Купи_, воздействующее на умы моряков, овладевает
мной. Да, это был корабль! Вскоре я должен был проклинать своих хозяев и саму
день, когда я родился, но никогда, после той ночи, я не проклинал корабль. Я
любил ее. В ту ночь я ощутил всю силу древней морской аксиомы:
"С кораблями все в порядке. В них люди.

Я был удивлен, не увидев капитана Своупа на юте. Согласно
сплетням, которые я слышал у шведки, занимающейся вязанием, с восьми до двенадцати.
вахта была любимым временем прогулок Янки Своупа. Но он не
появляются; в самом деле, он не проявил себя так как он бесславно
сдал колоду в Ньюмен. Я не был разочарован. Я не должен
беспокоилась, если он по-прежнему ниже всего рейса.

Но я действительно видел леди, которая наблюдала за этим. Когда мистер Линч и его
знакомые (о которых чуть позже) отправились на работу, она внезапно
вышла из соседнего люка и направилась ко мне на корму. Затем,
когда она была достаточно близко, чтобы различить мои черты в отражении от
нактоузных огней, она остановилась. Я услышал что-то вроде судорожного вздоха, который
означал, я знал, разочарование, и она отошла к перилам и
стояла, уставившись на море.

Я знал, что было не так. Она, в темноте, очень ошибаются мой
респектабельный оптом гигантское тело Ньюмана. Она ожидала найти
Ньюман за рулем; ей не терпелось поговорить с ним наедине.

Я наблюдал за ней, склонив голову к плечу. Да, но это
взволновало меня, когда я увидел ее! Вы назовете меня романтичной юной дурочкой,
но это было не так. Это не был трепет желания, ни пульсация страсти
из-за ее красоты, хотя она была достаточно честной, во всех веры, как она стояла
там в лунном свете. Это было нечто большее, нечто более глубокое, а
волна сочувствия и жалости, что пронзила мое существо, чувство, что я был
никогда прежде не чувствовал во время моей дикарки юной жизни. Довольно пройти, ты говоришь,
когда невежественный фокусник Джек жалеет жену капитана? Да, но
даже самые дикие звери могли бы пожалеть жену Янки Своупа.

Ее тело казалось таким тонким и детским. Слишком тонким и изящным, чтобы держать его в руках.
горе адского корабля и, Бог знает, какое еще личное горе помимо этого.
Она не знала, что я наблюдаю за ней, или же ее сильное беспокойство заставило
ее забыть о моем присутствии, потому что она внезапно закрыла лицо руками
, и ее плечи начали опускаться. Вид этого безмолвного горя пронзил меня насквозь
. Мои веки защипало, и я
горло неприятно выпятилось. Что с ней случилось? Своуп? Он что,
причинил ей боль? Верны ли были разговоры, которые я слышал у шведа?
черный дьявол избил леди? Мои руки яростно вцепились в спицы штурвала,
как будто у меня в пальцах было гладкое горло Своупа.

Я услышал, как мистер Линч приближается к корме. Я подумал, что леди не захочет, чтобы он
видел ее плачущей, и поскольку она, казалось, не слышала приближения, я
тихо позвал ее: "Леди! Они идут!"

Она выпрямилась и через секунду быстро подошла ко мне. Она наклонилась.
ее лицо оказалось в узком радиусе освещения нактоуза, а глаза
смотрел прямо в мои. Да, несчастья и страдания, которые я увидел в
эти огромные глаза!

"Благослови тебя Господь, мой мальчик", - прошептала она. "Вы его друг? Скажи ему, что я
приду утром. Скажи ему - ради меня - так как он любит свою
жизнь - оглядываться, когда он идет в темноте!"

С этими словами она повернулась, помчалась к люку и исчезла внизу. И тут наверх.
По кормовому трапу затопал Линч, а за ним двое торговцев.

Я упомянул об этих двух фамильяров второй помощник, и я
лучше объяснить их.

В _Golden Bough_ не было ни младших офицеров, ни бо'suns, в
необычное обстоятельство, учитывая численность и характер ее экипажей.
Вместо этого на борту были два парусника и два плотника, и эти люди
торговцы жили отдельно в кают-компании, питались на корме в специальном ресторане.
стол, и, за исключением тех случаев, когда экстренные работы мешали, стояли вахтой и следили.
Они несли ночную вахту на корме, а офицер находился на палубе. Такое
расположение - уникальное за весь мой опыт плавания - обеспечивало трех человек,
бодрствующих, вооруженных и готовых провести всю ночь. Это нас очень встревожило
это соглашение, когда в свое время мы начали поговаривать о мятеже.

Но я не стал говорить, или даже думать, о мятеже в эту ночь, или для
много ночей. Ничто не было дальше от моих мыслей. Мятеж - это
серьезное дело, дело висельников, дело негодяев или
последнее средство отчаявшихся людей. Я знал о последствиях мятежа,
как и остальные, твердолобые и тупицы, и с нами не обращались
достаточно жестоко, чтобы мы созрели для такого предприятия.

Но с того самого первого дня на "Золотой бухте" в воздухе витал мятеж.
В первый день плавания. Вскоре я узнал, что там было много
мятежный дух вперед, и проницательные, дерзкие парни, стремящиеся руководить,
из-за пиратской жадности. Кроме того, это был адский корабль. Это было частью
рутины адского корабля - довести команду до грани мятежа и
удерживать их там.

Вы должны понимать _Golden Bough_, а чтобы понять ее, вы должны
понимать систему разборки и вытаскивания, которая была в моде на борту добрых
многих американских кораблей того времени и позже. Адский корабль был не просто
результатом бессмысленной жестокости со стороны офицеров. Он был
продуктом системы. Капитан высоко ценил своего владельца
когда он мог указать на Золотой результаты его правления кормы в море;
друзья Бутько были специально наняты, чтобы дымки экипаж, и привлекло дополнительное
большие платить за работу.

Это было, конечно, делом долларов. Если хозяева не обязательно
выплачивать заработную плату экипажу, они хотели сэкономить деньги, не так ли? Я полагаю,
какой-нибудь холеный, довольный собой столп церкви и общества первым
додумался до этого и прошептал на ухо своему шкиперу. И
шкипер шепнул это своим помощникам, и они так разогрели корабль, что
команда смылась при первом же заходе в порт, оставив свою зарплату.
Так родился адский корабль.

Например: Нас было тридцать человек до мачты в "Золотой бухте",
мы подписались на плавание за 25 долларов в месяц. Конечно, мы ничего не получали
из этой зарплаты до завершения рейса, пока судно не вернулось
в американский порт. Подумайте о том, сколько сэкономят владельцы, если мы дезертируем
в Гонконге. У них практически не было бы счетов за рабочую силу за работу на корабле
на пути из Америки в Китай, никаких счетов за рабочую силу в течение нескольких месяцев, прежде чем он
снова будет готов к выходу в море. Затем, когда будете готовы покинуть Гонконг, Своуп
был бы корабль, новый экипаж, издеваться над ними, как мы били, и они бы
убирайтесь в следующем порту.

Эта система сработала. Это позволило сэкономить деньги и продолжалось до тех пор, пока
господство steam и принятие запоздалых законов не положили этому конец. Еще бы,
некоторые шкиперы - например, Янки Своуп - хвастались, что никогда не платили зарплату экипажу.
Поговорим об эффективности и снижении накладных расходов! Некоторые из тех старых шкиперов
windjammer могли бы обменяться пряжей с нынешними фабричными экспертами
говорю вам!

Конечно, не все американские корабли и даже не большинство из них приняли на вооружение
эту систему. Но этого было достаточно, чтобы дать американским кораблям дурную славу среди моряков
, которая сохранилась до наших дней.

И это зловещее название помогло сохранить систему. Это завершило своего рода
порочный круг. Команда сбежала с адского корабля и распространила
зловещую славу судна по пяти океанам. Затем матросы не будут
готовы отгрузить в ней, за исключением, конечно, несколько смелых молодых дураков,
как я, которые искали славы-и капитан оказался сдачи до
море с толпой трупов в сл вок.

Часто у него возникали проблемы с получением кадров. В некоторых портах, где система опрессовки
не была развита, адский корабль месяцами ждал команду.
В других портах, таких как Сан-Франциско, где воля начальника абордажа
была законом моряцкого городка, капитан платил свои кровные деньги, и
начальник абордажа доставлял ему свою команду, пьяную, накачанную наркотиками и
обложенный мешками с песком. Когда он добрался до моря, нашел бы его экипаж состоит главным образом
очень мразь из воды, в режиме unlicked, не прикажешь
хулиганов и его товарищи Бутько потребуется все их мастерство, чтобы сохранить их
подчиненный. Дедовщина с такой толпой была единственным способом справиться с ними. Кроме того,
это заставило их сбежать и оставить свою зарплату.

Но на адских кораблях были свои градусы "перегрева". Помощники по боксу
обычно довольствовались тем, что обрабатывали людей на максимальной скорости,
лишая их дневной вахты внизу и колотя
трупов, потому что те выполняли свою работу неуклюже. Это лечение было
достаточно тяжелым для того, чтобы добиться желаемого результата. Это было нормально
ад-корабля. К редким морякам, в экипаже, при условии, что они были
охотно, редко получали больше, чем словесные оскорбления.

Теперь жестокость подпитывает саму себя. Некоторые офицеры, пожив какое-то время в рамках
системы, стали совершенными извергами. Они стали наслаждаться
избиение мужчины. В некоторых кораблей, разнос экипажа был
непрерывная производительность и матросов, а также трупов, поймал ее.

Как в _Golden Bough_. Бог есть истина, пролилась кровь каждый
смотреть! Всегда, после первого дня, где ДП-сл нар содержать
жалкий человечишка, или две на приколе из-за рукоприкладства.

И все же нам, вахтенным правого борта, сравнительно повезло. Мистер Линч,
наш офицер, был тем, кого я мог бы назвать нормальным мужланом. Он издевался над для
результат, а не ради удовольствия дедовщина, хотя я думаю, что он сделал
получайте некоторое удовлетворение от того, что бьете мужчин. Вы испытываете приятный трепет
когда видите, как полдюжины хаски съеживаются перед вами со страхом в глазах
. Я полагаю, что это тот же трепет, который испытывает укротитель диких животных
когда он встречается лицом к лицу со своими зверями. Я испытывал это завораживающее ощущение много раз
после того, как стал помощником капитана на кораблях. Линч не щадил трупов
нашей вахты; он вбивал в них азы мореходства с
поразительной скоростью. Он вложил знание английского языка в
квадратные головы. Но он держал свои руки подальше от Ньюмена и от меня, и не потому, что он
боялся нас - я не думаю, что Линч чего-то боялся, - но потому что мы
знали свою работу и делали ее. Ну, я получил мое, и с интересом, в
_Golden Bough_, но не от Линча.

Мат был другой тип. Он был груб, этот Фитцгиббон, и
и моряки, и мертвяки переняли это от него. Прирожденный хулиган и,
как большинство таких, в глубине души труслив.

Линч нападал на мужчин голыми кулаками, Фитц использовал кастет. Я
не думаю, что Линч когда-либо утруждал себя ношением оружия днем.
Фицгиббон никогда не выходил на палубу без смертоносной выпуклости на своем сюртуке
карман. Линч ходил среди нас ни днем, ни ночью, один и ничего не боялся.
После наступления темноты помощник капитана никогда не покидал ют, если только Паруса и Щепки
не преследовали его по пятам. Линч был грубым, жестким человеком; Фитцгиббон был
жестоким, коварным зверем.

И Своуп! Что ж, я не могу объяснить или судить о его характере. Это
взять врач, чтобы сделать это, я думаю. Он был двух его товарищей проката
в один, плюс мозги. Он подпитывал определенный сильный садистский элемент в
своей натуре, пока причинение боли другим не стало его главной
страстью. Я могу представить его извращенную душу, живущую в прошлых жизнях - как
Фамильяр инквизиции или одетый в красное палач какого-нибудь средневекового принца
. Но объясните его, нет. Я расскажу о его конце, судите сами.

Но, конечно, я не размышлял об экономии адских кораблей или о
персонажах bucko mates во время балансировки этого трюка на
колесе. Сообщение леди в Ньюмен обладал мой разум.

Когда я пошел вперед на восемь склянок, я сразу же позвонил Ньюман в сторону,
и доставил ее слова. Он слушал молча, и лицо его стало
мягкий. Он сжал мою руку и несколько прерывисто прошептал: "Спасибо
ты, Джек" - проявление эмоций, которое поразило меня настолько же, насколько и обрадовало
он был таким суровым человеком.

Затем, когда я повторил последнюю часть послания леди: "Скажи ему
... чтобы он оглядывался, когда идет в темноте", - черты его лица изменились.
снова напрягся, и я услышал, как он пробормотал: "Так вот в чем его игра!"

"Что такое?" Спросил я.

Он мгновение не отвечал, и я повернулся к своей койке. Но
при этих словах он протянул руку, останавливая меня.

"Вы большой человек, Шреве", - сказал он. "Не такая разница в наш
размеров, но, что человек может ошибиться нас после наступления темноты. Держите погода
подними глаза, парень; ты тоже должен оглядываться, когда идешь в темноте.

- И что мне искать? - спросил я.

- Смерть, - сказал он.




ГЛАВА X

Наступило утро, но леди не было.

И учитель очень нуждался в ее помощи. Достаточно половины
команде нужен мазей и повязок на свои синяки и порезы, и там
был, кроме того, более серьезный случай, требующий внимания.

Когда в четыре часа была вызвана вахта по правому борту, мы услышали низкий,
настойчивый стон в левом фокусе. Человек, который позвонил нам, сказал, что
маленький квадратноголовый парень, которого избил Своуп, снова упал
поссорился с мастерами. Раны, нанесенные Своупом, не позволяли мальчику
передвигаться так быстро, как хотелось мистеру Фитцгиббону, поэтому бандит
уложил его и наступил на него в середине вахты. Когда он был
через, парень прополз на четвереньках в вок-сл,
и рухнул.

К восьми часам утра, когда вахта правого борта снова ушла вниз
, мы обнаружили беднягу невменяемым, бормочущим что-то и горящим в лихорадке
. Помощник оставил попытки возбудить его и признался
Линчу, что "чертова рыбешка немного не того цвета. Нужна
доза черного настоя".

После завтрака мы с Ньюменом зашли в порт-центр.
Старшие из нашей стражи уже были там, мрачно сидели или
неуклюже пытались устроить раненого юношу поудобнее.

Он выглядел плохо, ошибки быть не могло. Ньюман серьезно покачал головой, когда мы
отвернулись.

"Это задача для нее", - сказал он мне. "У нее дар исцеления.
Мальчик тяжело ранен".

Прорычанное проклятие вырвало у меня ответ. Оно исходило от одного из этих
квадратноголовых, от Линдквиста, трезвого бородатого мужчины средних лет, единственного
среди них, кто мог сказать несколько слов по-английски.

"Кум вром из шахтного городка", - сказал он, указывая на ворочающееся тело на койке.

В его голубых глазах было обеспокоенное, озадаченное выражение, а голос выдавал
озадаченный гнев. Было очевидно, что его медлительный крестьянский ум был занят
осознанием кровавого факта существования адского корабля. Это было что-то новое в
его опыте. Он пытался понять это. Почему он и его товарищи
забухал, когда они добровольно делали свою работу? Зачем? "Паяльник goot Нильс МКС
мальчик," сказал он нам. "Так сильно, что ворк _ja_".Затем он склонился над
спальное место и возобновил применение своим старым народным средством, размещение
намоченные шерстяные носки на лбу Нильса.

Перед дверью в кают-компанию мы обнаружили наших мертвецов, они залечивали свои
раны и наблюдали за хижиной. Ибо, как знал весь корабельный мир,
в это время суток леди выступила вперед со своим милосердным поручением.
Они представляли собой жалкого вида толпу, страдающую не только телом, но и душой.

Я думаю, трупы хотели не столько медицинской помощи, сколько
сочувствия. Ушибы и рваные раны, пока они не держат человеку
его ноги были слегка считать, что толпа хулиганов. Но
милая, здравомыслящая леди была светом в нависшей пелене жестокости.
над кораблем. Она была нечто большее, чем женщина, или врач, для тех,
мужчины; в ней они видели верхнего мира они потеряли, проба
жизнь они никогда не достигнут. Все они почувствовали ободряющее
влияние ее присутствия на сборе; они жаждали этого сейчас, как
измученные жаждой мужчины жаждут воды. Они были в аду, и через
леди них было видение рая.

Два колокола пошли, а потом еще три, а леди так и не пришли. За последние
Вперед вышел Вонг, стюард-китаец.

"Все ловкачи, идите на корму", - сказал он. "Леди Фликс эм".

"Она не выходит вперед?" - спросил Ньюмен.

"Нет, не могу. Ловкий человек лежал на корме".

"Что у вас там?" Я потребовал, ибо он нес стакан, наполненный
жидкости.

"Dosey. Приятель Млиссы, он сказал, дай ловкача внутрь, - и он указал
в центр.

Ньюман выругался. "Дай это сюда. Костоправ, а не доза
здесь нужно лекарство.

Он протянул руку, и Вонг послушно отдал стакан. Он
отдал кое-что еще. Я стоял рядом с Ньюменом и увидел
листок бумаги, который перешел в его руку вместе со стаканом.

Лицо Ньюмена оставалось таким же бесстрастным, как и у китайца. Он принюхался
от сквозняка, скорчил гримасу и выбросил стакан вместе со всем остальным за борт
в море. Затем повернулся на каблуках и пошел в
кают-компанию. Вонг пошел на корму, за ним последовала большая часть вахты.

Я пошел за Ньюманом. Он сидел на краю своей койки, размышляя,
а на колене у него лежала развернутая записка. Он протянул его мне, чтобы я прочитал.

Это была всего лишь полоска оберточной бумаги, наспех нацарапанная
карандашом. Но почерк был изящным и женственным. Письмо было от
леди, достаточно ясно, хотя имя и не было подписано.


"_ Мы поссорились, и он запретил мне покидать каюту или идти
продолжать это плавание. Он пьет, он в отчаянии - о, Рой, будь
осторожен, он способен на все. Теперь я его знаю. Не ходи на корму
с больными._"


Я вопросительно посмотрел на Ньюмена. Но он ничего не сказал, чтобы дополнить
Примечание. Он забрал его у меня, зажег спичку и сжег его. Я
догадался, что он разочарован, потому что рассчитывал на то, что леди выйдет вперед.


- И что же написала эта милая малышка? И что она сказала? - протянул
неприятный голос позади нас.

Вздрогнув, я обернулся и увидел Бостона и Блэки, лежащих в своих
койки, одна над другой. Бостон говорил, но они оба были
присматривается Ньюман.

Опасные свет пришел в лице Ньюмана. "Занимайтесь своим делом!"
он вскоре ответил.

Повисло неловкое молчание, которое нарушил Бостон.
В его голосе прозвучали льстивые нотки.

"О, послушай, Большой Человек, не заводись. Мы не хотели вмешиваться. Мы
просто хочу дружить; мы чувствуем боль, Блэки и меня, в сторону
ты даешь нам пройти. Мы все вместе в бегах, не так ли?
И у нас богатая перепихонка, говорю тебе! Мы с Блэки все продумали.
уходим, но нам нужно, чтобы ты руководил, Здоровяк. Зачем тебе дружить с этим
новичком, когда два старых друга, такие как Блэки и я, готовы и желают
работать на тебя? Говорю вам, у нас богатая добыча!

"Черт бы побрал ваши воровские замыслы", - сказал Ньюмен.

"А теперь, если хотите, приведите сюда детеныша", - настаивал Бостон. "Он
игры ООН".

Блэки-холерик, произнес с обидой. Он приподнял свое разбитое
лицо, опершись на локоть, и прошепелявил сквозь брешь, которую кулак Линча проделал в
его зубах. "Номер семьсот третий не был так привередлив в своих
помнит тот раз, когда он перескочил черту дозволенного и бросил Большой Дом!

Ньюмен пересек улицу одним кошачьим прыжком. Он схватил Блэки за
горло и стащил с койки. Затем встряхнул его и отшвырнул
в дальний угол.

"С этого места не будет осуществлено ни одного плана, кроме того, который я,
отец", - сказал он паре своим холодным, ровным голосом. "Я дал вам ваш
ответ прошлой ночью. Теперь, если вы двое встанете между мной и моей целью, на
этом корабле, клянусь Богом, я убью вас!

С этими словами он развернулся и шагнул в иллюминатор левого борта.

- Пошли, Шрив, - бросил он мне через плечо. - Помоги.
Мы с тобой должны позаботиться об этом мальчике.

В настоящее время я стояла двухъярусная Нильс, а также сделать немчуру,
поражаясь нежности, с которой огромными руками Ньюман занимался
страдалец. Это была выставка отрабатывали мастерство. Такое ощущение было,
сильно на меня тот момент, что Ньюман получил этот навык не
вок-сл, но в хижине, где, как мастер он лечил свою больную.

Но, в конце концов, он был не хирургом, и он мало что мог сделать для
отрок. Ньюман раздел его - "квадратные головы" не смогли
совершить этот подвиг из-за боли, которую причиняло их грубое обращение
- и обнажил бедное изломанное тело для обозрения. Квадратноголовые выругались
глубоко и горько при виде ужасающих синяков на белом теле
. Нильс был в бреду, смотрел на нас блестящими невидящими
глазами и что-то бормотал на своем собственном жаргоне.

"Он говорит, маддер, маддер", - прокомментировал Линдквист сдавленным голосом. "Я
знаю его маддера".

Ньюмен исследовал раны пальцем, и его нежное прикосновение вызвало
вздохи агонии. Его лицо стало очень серьезным. Затем он вспарывал
одеяло, и с моей помощью, умело перевязал Нильс о
тело.

Когда он закончил, он посмотрел Линдквист в глаза, и покачал
голова.

- И что? - спросил Линдквист. Его глаза, еще недавно такие глупые и тусклые,
теперь сверкали. Да, было очевидно, что его законопослушный ум пришел
к беззаконному решению; его понурое лицо не предвещало ничего хорошего для грубияна
, который жестоко обращался с его юным другом. "Готт, если он умрет!" - сказал он. IT
эта фраза была громким обещанием отомстить.

Когда мы уходили, я осознал, что Бостон и Блэки последовали за Ньюманом
и за мной и были свидетелями сцены. - Тихо сказал Бостон своему приятелю.
голос, который я только что расслышал,

- Если парень сдохнет, с нами будут квадратные головы.




ГЛАВА XI

Капитан Своуп не вышел из каюты ни в тот день, ни на следующий,
ни на следующий. Но мы получили прямое подтверждение словам леди, что он
был пьян, когда каждое утро юнга-китаец выносил пустые
бутылки на палубу и выбрасывал их за борт. После чего все
измученные жаждой души нападающих прищелкали языками и выругались.

Но этот промежуточный период, в течение которого Янки Своуп оставался внизу, хандрил и
пил, не был, можете быть уверены, мирным периодом для центра. В
Товарищи именно варили _Golden можно было доверить шума толпы, будет ли или
глаза капитана были на них. Была кровавая стукотня
работа страховочным штырем и кастетом, пока корабль опускался в море
глубоководная форма, и толпа трупов научилась не путаться под ногами
и протягивай нужную веревку, когда на тебя кричат.

С тех пор как "Голден Бью" покинул порт, он стоял немного южнее
курс, левый галс. Теперь, на третий день, ветер сменился на противоположный
с кормы и налетел на нас с северо-востока в виде усиливающегося шторма. Мы
выровнялись и с грохотом опустились перед ним, в стиле настоящего клипера. К
наступлению темноты дул сильный ветер, и воздушные змеи были облиты водой.

Опустилась ночь, черная, как каменноугольная смола, с пасмурным небом, и
молнии прорезали облака частыми ослепительными вспышками. Моя
вахта была на палубе с восьми до двенадцати, и мистер Линч (и его
спутники, Фишки и Паруса) заставляли нас носиться взад и вперед, обливаясь потом
простыни, и набрасываюсь на то и это.

Немногие часы в моей жизни так ярко запечатлеваются в моей памяти. И это было
не близкая трагедия, завершившая их, которая так поразила мой разум; это
было плавание. Ибо Линч рвался вперед, и не было никакого
малодушного шкипера, вмешивающегося в его игру. Действительно, если бы Своуп
был на палубе до того часа, когда он поднялся наверх, я не думаю, что он
стал бы протестовать. Это безрассудное плавание было тем, что принесло половину
славы _Golden Bough_. Говорили, что Янки Своуп плавал
вокруг мыса Стифф с висячими замками на марселях! И этой ночью
мы показали шторму весь размах ее трех т'ган'лей, и корабль
помчался по ветру, как испуганный олень.

О, я уже видел плавание под парусом. Я плавал на шикарных кораблях, не раз совершал свой
Заход на восток в южных водах, совершил восточный
переход через Западный океан с зимним штормом за спиной на протяжении всего
расстояния. Но эта ночь была моим знакомством со стилем "клипера",
когда офицеры на пятьдесят процентов полагались на свое морское мастерство, чтобы предотвратить
катастрофу, и на пятьдесят процентов на слепой шанс, что верхняя корзина окажется
устоять. Неосторожное системы? Да, но осторожные мужчины не
паруса этих кораблей.

Было так темно, что нам пришлось найти способ Все об колод. Я не мог видеть
верхний брезент, но мог представить, что он торчит, как изогнутый лист
железа. Каждое мгновение я ожидал услышать взрыв разрываемого брезента или
грохот падающих на палубу снастей. Не я один так думал, ибо
однажды, когда Щепки и Паруса легли с наветренной стороны от меня, я услышал, как Паруса кричат, обращаясь к
своему товарищу,

"Не пройдет и часа, как он будет у нас на ушах!"

"Только не он", - ответил Чипс. "Доверься Линчу и его удаче!"

Совершенно верно. Прошел час, и другой, а Линч по-прежнему шел вперед
без происшествий. Действительно, ветер немного стих.

На протяжении всей вахты я держался рядом с Ньюманом. Это предупреждение -
оглядываться в темноте за спину - ни в коем случае не выходило у меня из головы. Когда мы
вышли на палубу, Ньюмен сказал мне: "Хорошая ночь для плохой работы, Джек!
Держи глаза открытыми! Маленький совет в такую ночь, когда мужчина не смог бы
увидеть собственную мать, стой она в двух футах от него!

Это предупреждение озадачило меня, и я не осмелился расспросить Ньюмена
по этому поводу. Он был не из тех людей, которых можно расспрашивать. Но
что могло таиться в темноте? "Смерть", - сказал он. Означало ли это, что
он боялся скрытого убийства, удара ножом из темноты? Думал ли
он, что капитан Своуп планировал хладнокровное убийство
способного моряка?

Вот в чем вопрос. С одной стороны, это противоречило моим доводам. Конечно,
это был ад-корабль, и убийство вполне может занять место на борту.
Но, что капитан должен сознательно участок снятие ДП сл
силы! Способные моряки не имели такого значения на адском корабле.

И все же Ньюмен был больше, чем матрос с фок-мачты. Бог знает, кто он был или что
его дело на корабле, но было ясно, что он враг Своупа, и
между ними была личная вражда. Одно его появление заставило
старика сбежать вниз и прятаться в течение трех дней! . . .
Там была дама. Она была подругой Ньюмена. Она знала старика
настроение, и она была положительно о ней. Предупреждение было несомненно хорошо
основан, я пришел к выводу. И Ньюмен был моим другом, моим товарищем по путешествию
я надеялся. Если в темноте для него и была опасность, то это было хорошо.
хорошо, что его друг оставался поблизости. Итак, на протяжении всей этой черной вахты я
держался как можно ближе к его локтю.

Пробило шесть склянок, когда вахта была на посту. Внезапно из-за порывов
ветра с кормы донесся мелодичный оклик.

"Эй, мистер!"

"Черт возьми, старик на палубе!" - воскликнул Линч своим помощникам.
Затем он проревел на корму: "Да, сэр?"

"Риф т'ган'л'с, мистер!" - раздалась команда.

"Эх_!" - непонимающе воскликнул Линч. "Итак, что он задумал?" Но он
прокричал в ответ свое подтверждение: "Риф т'ганс'элс, сэр!"

Когда паруса были clewed вверх, Ньюман и я получили приказ воздухе на
бизань. Трупы были бесполезны в воздухе на такой вечер, и на передний план
и мэйну досталась горстка квадратноголовых и два торговца.

Когда мы выскочили на огромное поле мы прошли в полуметре от фигуры
развалившись поперек рельса на корму перерыв, и мы знали, что это своп.
Не поступило никаких вестей от него после первого заказа.

Было так темно, мы не видим его лица. Как мы полезли вверх на бизань
такелаж, Ньюман кричали слова мне на ухо, что я знал, что ветер донес до
капитан.

- Дьявол разгуливает по миру, Джек, и за это придется расплачиваться в аду!

И когда мы получили на рее, он добавил: "он идет, Джек; один
силы для себя и один для судна!"

Но сам он не последовал этому совету. И я тоже. Действительно,
нужны обе руки и крепкая спина, чтобы пройти риф-пойнты. Мы опирались
на работу, положите в нашей организации Брауна в него, и быстро прогрессировал.
Все это время я смотрел под себя, в свистящую чернильную пустоту,
пытаясь разглядеть то место на палубе внизу, где были закреплены скобы, которые
удерживали этот рей на месте. Я чувствовал, что это возвышенное место не было
здоровым местом для нас с Ньюманом. У меня было предчувствие того, что
грядет!

И все же, когда это произошло, я был застигнут врасплох. Я нащупал дерево, к которому прислонился
на ничью вдруг от меня. Пришел козел, что почти сломала мне
шея. Мои ноги левой ноге веревку, и я падаю, головой вперед,
в темноту. Они сказали, что я громко кричал. Я был без сознания.
Я открыл рот.

Странно, какую шутку подобная вещь может сыграть с чувствами человека.
На мгновения мне показалось, что я падаю на неизмеримое расстояние.
На самом деле, все произошло примерно за секунду, и мои
ноги почти оторвались от реи, когда хватка Ньюмана сомкнулась на моей
лодыжке.

Мое лицо уткнулось в удушающие складки хлопающего паруса; затем
Ньюман подтягивал меня, пока мое тело не балансировало на рее. Секунду спустя
мои ноги снова были на веревке для ног, а руки изо всех сил вцепились в перекладину.
Что было сил, то было не так.

Тогда я осознал, что использую свой голос. Да, но я поклялся! "Клянусь небом,
он отпустил левую скобу!" Я крикнул Ньюмену.

Вместо ответа Ньюман схватил меня за талию, как раз в тот момент, когда разветвление
молнии прочертило небо зигзагом. На самое короткое мгновение корабль
озарился ярким светом. Далеко внизу, на палубе, мы увидели
Капитан Своуп стоял и смотрел на нас. Затем снова наступила темнота. Я
почувствовал, как меня во второй раз вырвало из-под опоры - чтобы
немедленно обмотать мои конечности проволочным тросом. Потому что Ньюмен отскочил назад, когда рея приблизилась, и потащил меня за собой.
подпорка.

На мгновение мы зависли там, друг над другом, затем начали опускаться.
соскальзывать на палубу. До нас донесся раскатистый голос мистера Линча, и мы
увидели прыгающий свет фонаря. Мгновение спустя мы с грохотом спустились
с юта на главную палубу.

С подветренной стороны каюты собралась группа: капитан Своуп,
Линч и торговцы. Линч нес зажженный фонарь
который висел под рукой в укромном уголке на ночь. Впереди, на
почтительном расстоянии, тела часовых казались расплывчатым пятном в
сумраке. Когда мы спускались по трапу на ют, я узнал голос
Из последней группы нас окликнул Бостон: "Он пытался добраться до тебя, Большой
'Un!" Поэтому я знал, что вспышка молнии была раскрыта смотреть
то, что он открыл нам.

"Скрепа просела", - сказал Ньюман линчевать.

- Я знаю, - коротко ответил второй помощник. В его голосе звучало презрение.
Взглянув на его мрачное, презрительное лицо, я понял, что он
не имели силы в этом деле. Бутько Линч мог убить человека в том, что он
рассмотрел в исполнении, но привязка мужчины с рее не было его
стиль. Но я также знал, что он был офицером американского флота, и
будет считать своим долгом поддержать его капитан ни на что
подлость последняя попытка.

Своп мило улыбнулся нам. Можно подумать, что человек, даже корабельный
автократ, уличенный в попытке хладнокровного убийства, должен был бы
придумать какое-нибудь благовидное объяснение своему поступку. Не Своуп. Никакого лицемерия
На лице, зажженном фонарем, отразилось раскаяние; скорее, холодное,
безжалостная бесчеловечность, которая сжимала мои внутренности, даже когда во мне бушевала ярость
.

Мы поняли, что Своуп был пьян последние три дня, но на
улыбающемся лице не было и следа его распутства. Он тоже не знал
проявляет страха он показал на Ньюмана внезапное появление
во второй половине дня. Было ясно, что капитан Своуп принял обнадеживающие меры.
посоветовался сам с собой относительно опасности, которой он мог подвергнуться в результате присутствия Ньюмена.
присутствие на борту. Какой бы ни была таинственная вражда между ними,
Своуп одержал верх. Он был уверен в знании своего
мощность качестве капитана, в свои знания беспомощности Ньюмана в качестве простого
стороны фок-мачты.

И поэтому он улыбнулся и задумчиво и отчетливо сказал Ньюмену: "Промахнуться
все равно что проехать милю, а? Но это долгий переход!" Хладнокровие
дерзость этого! Боже правый, оно охладило меня, это небрежное признание
в содеянном и угроза того, что таило будущее. А потом, как будто
чтобы убрать последние сомнения в том, что скольжение
дубль был несчастный случай, что всю работу ярких парусов, но
предлогом для получения Ньюман воздухе, своп повернулся ко второй помощник.

"Я думаю, что она будет это терпеть, господин", - сказал он. "Ты можешь вытрясти
Т Тюльган это международный снова!"




ГЛАВА XII

Я пошел ниже после этого смотреть с мыслью о мятеже перемешивании в
в глубине моего сознания. Но сзади, а не спереди, заметь. Ибо
мятеж на корабле - дело ужасное, как я, моряк, хорошо знал. А
Дело, вытягивающее шею! И все же эта мысль была, и она застряла, и
с течением дней она все настойчивее терзала мое сознание.

Конечно, я был вне себя от ярости из-за попытки Своупа. И я был встревожен
из-за Ньюмена. Видите ли, я считал его своим другом, и...
разве он не спас мне жизнь там, на верфи? Это правда, между нами не было
ни одного из обычных проявлений личной дружбы; мы
не обменивались табаком, байками и клятвами. Ньюмен не допускал такой близости.
он всегда был человеком обособленным, отмеченным знаком. Но с самого
начала личность этого человека завладела мной, и после той ночи на рее
я почувствовал страстную преданность ему. Он не был равнодушен к
я знал, что мое дружелюбие; он приветствовал его и находил в нем утешение.

Если бы он пришел ко мне той ночью или позже с планом
захвата корабля, я бы немедленно присоединился к нему, каким бы
безрассудным это ни казалось. Но, конечно, он ничего подобного не сделал.
На самом деле, он никогда не упоминал мне об этом инциденте после того, как мы покинули палубу
той ночью. Для него всего этого могло и не быть. И, вы
можете быть уверены, я не вторгался в его замкнутость с расспросами или
воспоминаниями.

И остальные члены стражи не приближались к нему. Скорее они избегали его,
как опасного человека. С этой мыслью о бунте в моей голове я
наблюдал за своими товарищами по страже той ночью с большей терпимостью, чем могли показать мои глаза
. Я хотел оценить, что за дрянь была в них.

Трупы перешептывались и украдкой поглядывали на нас. Мне не понравилось
то, что я в них увидел. Грубый, не прикажешь, провел послушным только страх,
отбросы пляж ... - я не хотел бы представить их потрясающим вместе
палубы сдержанность отброшена, и страсть развязали. Эти
С квадратными головами были другого сорта. Здесь были хорошие люди и моряки, но люди,
чьей привычкой к жизни было подчинение. Тем не менее, я видел, что они были серьезно настроены.
встревоженные тем, что произошло на палубе. Неудивительно. Я знал их
мысли. "Кто в безопасности на этом корабле?" - думали они. "Кто теперь может подняться наверх?
чувствуя себя в безопасности, он снова достигнет палубы, живой и невредимый?"
У этих тупиц было доказательство вспыльчивости помощника капитана в лице их
молодого сухопутного офицера, лежащего сломленным на своей койке. Теперь у них было доказательство вспыльчивости
шкипера.

Мои глаза встретились с глазами Бостона и Блэки, которые изучающе разглядывали меня, и
этот контакт резко изменил ход моих размышлений. Что Бостон и
Блэки думают об этом? По их поведению я мог сказать, что по некоторым
почему-то они были довольны. Я думал о них как о боевом материале - и
мне не понравилась эта мысль. Бойцы, да, но плохие бойцы. Я
не думаю, что будучи в заговоре с ними на предприятии. И
что это было за "богатой Игореве" они говорили? Что это были за игры они
готов я должна войти? Думали ли они тоже о мятеже?

Эти мысли мучили меня несколько дней, и я не находил ни ответа, ни спокойствия
. Ад готовился на этом корабле, я чувствовал это нутром; и мы
уже получили достаточно ада, двигаясь, двигаясь, двигаясь, от рассвета
до рассвета. Тем не менее, в облаках были просветы.

За одно, Линч успокоил мой разум от страха, что старик будет
снова вам Ньюман в воздухе в ночь, и попытка его жизнь лучше
успех. Уже на следующий день Линч пришел на фок-мачту, где Ньюмен
мы с ним работали над оснасткой. Он осмотрел работу, а затем
резко сказал Ньюмену,

"Я не имею никакого отношения к тому, что произошло прошлой ночью".

"Я знаю, что вы этого не делали", - ответил Ньюмен.

"Я предупреждаю вас - он намерен добраться до вас", - продолжал второй помощник.
"Но он уже не достанем тебя в моих глазах. Отныне вам не нужно
перейти наверх после наступления темноты".

"Спасибо, сэр", - сказал Ньюман.

"Тебе не нужно", - последовал ответ. "Я делаю это не ради тебя.
Что ж, ты понимаешь. И не заблуждайся, дружище, относительно моего положения;
Я офицер корабля, и если беда приходит, он найдет мне делать с моей
обязанности бок мой капитан".

"Не будет беды, если я могу предотвратить это, сэр", - ответил Ньюман.

"Тогда у тебя будет своя работа. Ты... понимаешь?"

"Да, я понимаю", - сказал Ньюмен.

Я наблюдал, как мистер Линч проворно спрыгнул на палубу и широкими шагами направился на корму.
прекрасная фигура мужчины. "Да ведь он на площади!" - Воскликнул я.

"Да, он не похож на других", - сказал Ньюман. "Она говорит его сердце
чистые".

Она говорит! Ну, для меня это было новостью. Я был уверен, что он был в
общение с ней. Он всегда делал это в точку, чтобы встретить Вонг,
стюарда, когда тот подошел к камбузу. И там были
раз в ночные часы ниже, когда его койка была пуста. Он был
большие руки для расхаживать по палубе в одинокой медитации, и для закладки выработанного пространства
сам побыть одному и задумчивый в укромных углах. Мы не шпионили за ним
и не навязывались ему, можете быть уверены. Только не Ньюману.

Как мы поняли, Старик запретил даме выходить вперед.
Ежедневных визитов в питомник наших собак, где она дарила радость и милосердие и
которой она прославилась на весь мир, нам было отказано в этом
путешествии. Из-за присутствия Ньюмана. Мы скучали по визитам; они
скрасили бы жестокие дни. Но я не думаю, что кто-то из мужчин испытывал
неприязнь к Ньюману. Все наши симпатии были на стороне леди, и
мы знали, что чувства леди были полностью на стороне Ньюмана. Так было на
На безразличную голову Янки Своупа мы обрушили наши черные проклятия.

Девушка делала то, что она может помочь нам. Она проходит, каждое утро,
дамба в салоне для хромых и больных, всех, кто может затянуться
сами корме, и, как правило, их умело. Но это не помогло
прикованная к постели и близких. Не помогли молодой Нильс.

Но ничто не могло бы помочь Нильсу. В Бутько выполнил свою работу слишком
хорошо. Мальчик ни разу не пришел в себя; его жизнь угасала ежедневно и заметно.

Вы должны понять бездушное безразличие задней стражи, чтобы
осознать его влияние на фокус. Мальчик умирал несколько недель, и
Капитан ни разу не вышел взглянуть на него. Лекарства и
женщина послала вперед опиаты, но, хотя парню стало легче,
они были бессильны спасти его изуродованное тело. Ньюман сказал, что у Нильса
ребра врезались в легкие.

Линдквист отправился на корму, чтобы попросить разрешения перенести мальчика в каюту,
где леди могла бы ухаживать за ним. Своуп оскорбил мужчину, и
Фитцгиббон пинком отправил его вперед. Линч игнорировал само существование
Нильса - парень был не в его подчинении, и все это было не его дело
. Но мистер Фитц каждый день заходил в левый борт, чтобы
убедиться, что Нильс не сможет встать на ноги и повернуться к; и на палубе он
прокричал бы своим часовым, что судьба Нильса - это судьба каждого человека.
если бы он не стал двигаться живее. "Прыгайте, крысы! Я уложу вас всех в ваши
койки!" - говорил он им.

Вид корчащегося в агонии молодого сухопутного солдата всколыхнул неистовство в
рядовых членах экипажа. Это сделало их готовыми к восстанию, подтолкнуло их к
беззаконным действиям, чего не могли сделать их похищение и жестокость офицеров
.

Эти тупоголовые не были чужими друг другу. Все они были
друзьями и старыми товарищами по плаванию. Шведка-вязальщица извела их всех
из норвежского барка, напоил их и посадил на борт "
"Золотой бухты", пообещав найти им каботажное судно с высокими бортами
.

Юный Нильс был своего рода талисманом в этой толпе. Он совершал свое первое
глубоководное путешествие под их защитой и руководством. Большинство из них
были его горожанами; они знали его с младенчества. Как сказал Линдквист
мне, его голубые глаза наполнились болью и яростью: "Я знаю его грязнее.
Когда Нильс взлетает так высоко, я бью его по колену ". Так вот в чем заключалась эта ярость
из-за жалкой судьбы их дорогого друга вспыхнула искра
восстание в дисциплинированной души немчура, и вызвал их,
в конце концов, прыгать барьеры расы и кастовых предрассудков и сделать
общее дело с трупами.

Я не хочу идеализировать этих мертвецов. Бесполезно говорить, что они были
честными рабочими, похищенными в море. Это не так. Они были именно теми, кем
приятели называли их - собаками, отбросами, мерзкими тюремщиками и любителями выпивки.
За единственным исключением шанхайского пастора, здесь не было ни одного
порядочного человека. Все бродяги и мошенники.

Эти люди вели жестокую, беззаконную жизнь на берегу. Здесь, в море,
приятели вдалбливали в них страх перед Господом и Законом. Это было
хорошо. Но приятели вдалбливали слишком сильно. Они стремились запугать
трупов, и им это удалось. Но страх мертвяков перед последышем
стал настолько велик, что они были похожи на загнанных в угол крыс. Они спустились вниз после
вахты на палубе со свежими отметинами на лицах и телах и услышали, как
маленький Нильс стонет от боли. И каждый человек сказал про себя: "я могу
на следующий день сделать то, что мало немчура попался".

Страдание любит компанию, поэтому эти трупы, естественно, нарисовали близко друг к другу.
Их общая ненависть и страх перед последышами объединили их в единое целое.
К тому времени, как мы провели в море месяц, трупы, как и квадратные головы,
были в самом опасном настроении и созрели для любой дьявольщины.

Это общее состояние души выросла под моими глазами, но поначалу я не
увидеть значимость в нем. Мятежный состояние души, это обычное состояние
ум в аду-корабль-сл-х вок.

Но на том корабле зрел мятеж. На борту были люди, которые
были жизненно заинтересованы в том, чтобы довести дело до конца, вызвать
вспышку насилия, разжечь восстание рабов. Один день,
мои глаза открылись на их игру.

В течение нескольких недель я замечал, как Блэки и Бостон крутились среди мужчин во время
дежурств с собаками. Они были отличными шептунами, скрытной парой, и
они никогда не высказывали свое мнение открыто перед толпой. Я уделял им
мало внимания, потому что они мне не нравились, и я не испытывал интереса к тому, что
Я думал, это их сплетни. Мне никогда не приходило в голову, что они
усердно раздували искру восстания, предлагая отомстить
твердолобым и щекоча негодяйское воображение трупов
намеками на золотую добычу.

До сих пор мое правление в качестве главного тренера было неоспоримым. Вся команда
достаточно охотно принимала мою волю в делах команды, и я был
осторожен, чтобы не обидеть Гектора. А человеком номер один, это было мое место, чтобы увидеть
что мужчин стояли их "Пегги" - то есть, они заняли свои обычные очередь
примерно в получении пищи во время еды, и уборка сл вок.

Наступил бостонский день Пегги. Ему это ни капельки не понравилось. Он подумал, что
слишком хорош для такой черной работы, и предложил, чтобы Коротышка,
самый маленький и слабый из мертвяков, стал постоянной пегги. Я наложил вето
это было несправедливо, и Бостон взялся за работу, но угрюмо.

На следующий день, как он хорошо знал, Пегги была у Блэки. Когда мы спустились вниз в полдень
, он даже не пошевелился, чтобы принести еду с камбуза.

"Как насчет ужина, Блэки?" Спросил я.

"Ну... как насчет этого?" он ответил. "Я не служанка! Бери себе сам
еду!"

Все посмотрели на меня с ожиданием. Это было открытое неповиновение, и они
хотели посмотреть, что петух предпримет по этому поводу. Было только одно
, что я мог сделать, и я сделал это с радостью.

Я крепко схватил этого толстяка за горло и сжимал до тех пор, пока его глаза
лопнуло. Затем я вынес его на палубу и сунул его голову в
ванну для мытья посуды, чтобы охладить его пыл; вся вахта следила за нами как
заинтересованные зрители.

"Ну, Блэки, как насчет ужина?" Спросила я, когда ослабила хватку.

В ответ он быстро попятился от меня, брызгая ругательствами и соленой водой.
вода. Я смотрел на него настороженно, для его роман со второй помощник был
показал ему нож хозяину, и я не хотела, чтобы ее зарезали. Правда
хватит, он рванул из ножен его нож.

"Прекрати это, дурак!" - раздался голос Бостона у меня за спиной. "Ты что,
хочешь испортить всю игру?"

Эти слова оказали невероятное влияние на Блэки. Его воинственные
отношение исчезла внезапно, он перестал ругаться, и его нож вернулся
в ножнах.

"Этот ужин, Блэки", - настаивал я.

"Конечно, я принесу", - покорно ответил он.

Но я не был удовлетворен своей победой. Конечно, я был уверен, что
мог бы нокаутировать его так же ловко, как самого Бако Линча, но я
знал, что причиной был не страх передо мной, а послушание словам Бостона.
Блэки так легко сдался.

Эти слова обеспокоили меня. "Ты хочешь испортить всю игру?" Сейчас
что, черт возьми, имел в виду Бостон? Какую игру затеяли эти двое достойных игроков
? Несомненно, это была та самая "богатая любовница", о которой они говорили Ньюману
. Но какое я имел к этому отношение? Как я мог испортить их игру? Я
начал думать, что в этих намеках на
месть и добычу, которые эта парочка бросала в центре внимания, было что-то помимо пустой болтовни.

Полагаю, Бостон знал, что у меня возникли подозрения, и решил, что пришло время
озвучить мои чувства. Кроме того, как выяснилось, он хотел выкачать из меня информацию
относительно Ньюмана. Я был единственным близким другом Ньюмена, и Бостон должен
я думал, что кое-что знаю о намерениях большого человека.

Как бы то ни было, в тот вечер после ужина, когда я сидел на форштевне и
строгал модель "Золотой веточки", которую я делал, Бостон
подошел и сел рядом со мной.

"Думаю, вы были бы так надоели с этой шлюхой, вы не хотели бы
любая модель из нее", - отметил он, по способу открывания разговор.

"Это красивый корабль", - сказал я ему. "Дело не в корабле, а в людях
на нем. Ты никогда не увидишь лучшего судна, чем "Голден Бью",
Бостон.

"Фу!" - фыркнул он и последовал за ним, яростно выругавшись. "Черт возьми
твои красивые корабли! Я хотел бы, чтобы эта старая проститутка пройти по камням, по
Боже, как я хотел! Ну ... может быть, я увижу ее закончить, а?"

Я искоса взглянул на него и обнаружил, что он тоже рассматривает меня,
прикрыв веки своих светлых глаз так, что они превратились в щелочки. Мне
не понравились глаза Бостона. Если уж на то пошло, мне ничего не нравилось
в Бостоне. Но мне было интересно; я чувствовал, что это не пустая болтовня.
За словами что-то стояло.

"Небольшой шанс увидеть ее закончить", - сказал я. "Также нашли
корабль находится на плаву-и вы можете называть старика и его дружбанами
что хочешь, но они моряки.

"Я слышал о кораблях, тонущих в штормах", - говорит он.

"Ты говоришь, как чопорный человек", - усмехнулся я. - Покажи мне погоду,
которая потопит "Золотую бухту" с хорошими матросами на корме! Кроме того,
Бостон, мы вряд ли любая непогода, за что вы можете сказать
молитва благодарности, для вас покойничка бы ее поймать, если бы мы сделали подобрать
приличный удар".

"Почему нет?" спросил он.

"Это переход с хорошей погодой", - объяснил я. "Эти пассаты унесут нас прочь"
прямо через сто восемьдесят километров в юго-западный муссон, и
с удачей, которая перенесет нас в Китайском море. Конечно, есть
всегда есть шанс встретиться с ураганом этой стороны, или тайфун на
другой стороны. Бьюсь об заклад, ты завизжишь, если мы это сделаем!

Говорит он: "Ну, а теперь как насчет того, чтобы побегать по камням? Мы будем плавать среди
островов, _hey_? Этих островов Южного моря?"

"Забудь об этом", - ответил я. "Мы не увидим пляжа по эту сторону "
Востока", если только Старик не высадится на Гуаме. Мы движемся
по шестнадцатой северной, и это приведет нас к югу от группы Сандвичей и
к северу от Маршаллов и Каролин."

"Ну, теперь, я полагаю, Большой Человек показывал тебе свою карту, а?"

"Тебе-то какое дело?" Коротко ответил я.

"Ничего. Вообще ничего, - поспешно ответил он.

По правде говоря, я был удивлен и уязвлен. Я не уловил смысла
Вопросов Бостона, и я не предполагал, что он так пристально наблюдает за мной и Ньюманом
.

Поскольку Бостон был прав, я смотрел на "карту" Большого Оон.
У Ньюмена в сумке лежала прекрасная крупномасштабная карта Тихого океана, и
он доставал ее каждый день и прослеживал по ней ход плавания
. Он узнал местоположение корабля либо от стюарда, либо от
леди, я не знал, которая именно.

Я имел честь видеть карту, но знал, что никто другой ее не видел.
осмелился приблизиться, когда она была расстелена на койке Ньюмена. Ньюман
четко проследил вероятный курс корабля на Гонконг, для моей
пользы, и объяснил мне проблемы перехода. Он говорил не
как человек, который просто догадывается, а властно, как человек, который
провел свой корабль этим курсом. Я жадно впитывал информацию
, но не рискнул спросить, почему он так уверен в
парусных планах Янки Своупа. Каким-то образом я знал, что он прав.

Мое тщеславие укололо то, что Бостон был в курсе того, что Ньюман был
отцом информации, слетевшей с моих губ.

"Скажите, сколько времени осталось до Гонконга?" продолжал Бостон.

"Тебе лучше спросить самого Ньюмена", - парировал я.

"Не злись, Джек", - смиренно сказал он. "Ты же знаешь, я ничего такого не имел в виду".
"Я ничего не имел в виду". Полагаю, ты так же хорошо разбираешься в парусном спорте, как и Большой корабль,
во всяком случае.

"Ну, это быстрый корабль - быстрее некуда", - сказал я ему, успокоенный его
лестью. - Скажем, максимум семьдесят дней от Фриско до Гонконга
. Вероятно, дней шестьдесят будет ближе к этому.

На что он разразился проклятиями, и отправил судно и всех ее
afterguard от лукавого. "Боже мой, еще один месяц этого ада!" он
плакала. "Ты выдержишь это, Шрив?"

"Конечно. Мы все это выдержим. Что еще делать?" Ответил я.

"Что еще!" - сказал он. Его голос внезапно зазвучал лукаво. - Ну, что ж,
Шрив, тебе никогда не приходило в голову, что мы чертовы дураки, раз позволяем
этим парням на корме избивать нас? Нас тридцать человек, и двое из
них!

- Больше того, - предупредил я его. - Ты забываешь капитана Своупа и
торговцев. Их семеро на корме, все вооружены и в боевом состоянии.
брид. Ты намекаешь на глупость, Бостон.

- О, я не знаю, - настаивал он. - От тридцати до семи не так уж плохо. И
у них не все оружие - у нас есть ножи, не так ли? И, возможно,
другие вещи тоже.

"Забудь об этом, - сказал Я. - не представляю себе, на минутку эти трупы будут
лицо пушки. Вы и ваш приятель может, но для всего остального
банда-почему Линч мог очистить их одной рукой. Лучше укладывай
за разговоры. Это опасно. Против тебя закон, и это
дело о растяжении шеи.

"Закон?" эхом повторил он. "Как ты думаешь, почему эта банда заботится о законе?"
Могучий несколько законов они не нарушили в свое время! И они могут быть
трупов, правда, достаточно, но они будут сражаться-за деньги!"

"Осмелюсь сказать:" я заметил, - с сарказмом. "И я полагаю, ты наймешь их"
с твоими мешками золота, которые ты, вероятно, спрятал под своей койкой?"

"Ну, теперь, может быть, мне просто придется пообещать им кое-что", - сказал он.
Он огляделся, затем наклонился ко мне и понизил голос до
шепота. "Шрив, там сто тысяч долларов наличными"
там, на корме, в каюте!"

"Что это?" Воскликнул я.

"Да", - сказал он. "Я знаю. Держу пари, я знаю. Мы с Блэки знали раньше
когда бы мы ни поднялись на борт этой проклятой шлюхи. Швед нас не трогал.
Можешь не сомневаться!

"О, оставь эту болтовню, Бостон", - сказал я ему. "Может быть, швед
не нанял тебя в Шанхай; но если он этого не сделал, то это потому, что ты и твой приятель
были готовы отправиться на корабле к самому дьяволу, чтобы выбраться из страны"
.

Мои слова задели его нрава, как я думал. "Вы, кажется,
знаю много больше, чем я знаю себя", - он усмехнулся. Прежде чем я смог
ответа, он вернул себе контроль над своим языком, и продолжил с жирной
обходительность. "Я думаю, самые большие были с тобой разговариваю? Не так ли? Я
думаю, может, он вам сказал, что Блэки и ко мне идут двое мужчин, которые могут взять
возможность не ослабляя? Сказать, Джек, что имеет большой был
говорить с тобой о нас? Я хочу знать конкретно.

"Он не сказал о тебе ни единого доброго слова", - честно ответила я.

Бостон выругался и наградил меня злобным прищуром; затем он спрятал этот взгляд
за принужденным смехом. "Ну, если ты не хочешь говорить мне, я думаю, что
ты и не обязана", - заметил он. "Это нисколько не повредит мне и Блэки,
что бы там ни говорил Большой Человек. И скажи, Джек, у нас с тобой должно быть все хорошо.
Друзья. Мы с Блэки знаем, что ты хороший человек, из тех, кто
рискнет и сдержит свое слово. Что ж, мы такие же. На этом конце корабля есть
лишь немногие из нас, у кого есть какой-то стержень, о котором можно говорить
и мы должны держаться вместе. На этом корабле можно неплохо заработать.
если только мы правильно сыграем в игру.

- Что вы имеете в виду? Я хотел знать.

Но Бостон решил, что на этот раз сказал почти достаточно. Он постучал своей
трубкой по решетке люка, чтобы сбросить пыль, и поднялся на
ноги. Я подумал, что он собирается уйти, не ответив на мой вопрос,
но, сделав шаг или два, он негромко сказал через плечо:

- То, что я сказал о деньгах, Джек, правда. Он там, просто
ждет, пока несколько смелых парней придут и заберут его ".

- Если эти разговоры дойдут до кормы, Старик прикажет превратить тебя в желе,
просто в назидание остальным мертвецам, - предупредил я его.

Он издал дьявольское хихиканье, которое у него сошло за смех, и
подойдя вплотную ко мне, заговорил прямо мне в ухо.

"Кто будет вести беседу на корме? Не ты. Мы с Блэки это знаем.
Джек Шрив не стукач. Не из Больших. Ты можешь сказать ему то, что я
сказал, если хочешь. Ты можешь рассказать ему кое-что еще. Мы с Блэки
думаем, что в этой банде есть стукач, и Большому человеку лучше держать ухо востро.
он следит, чтобы его не обманули. Скажи ему это. Скажи ему, чтобы он спросил об этом Ниггера.
"Что ты имеешь в виду?"

Я заплакал. - Что ты имеешь в виду?" - Спросил я. "Что ты имеешь в виду?" Я плакал.

Его ответом было загадочное покачивание головой, и он исчез в
центре внимания.




ГЛАВА XIII

Если Бостон хотел дать мне пищу для размышлений, ему это удалось. Он
заставил меня поволноваться. Не о сокровищах или мятеже, на которые он намекал;
на данный момент я оставляю эту тему в стороне. мой разум. Я был обеспокоен
его необъяснимым предупреждением. Что это значило? Моему другу угрожала какая-то новая опасность
?

Я отправился на поиски Ньюмена, чтобы передать ему предупреждение. Его не было на своей койке
, поэтому я зашел в кают-компанию по левому борту, ожидая найти его рядом с
Нильсом. Нильс был при смерти-мы его ожидали, чтобы пойти на почти
каждый час на неделю прошлом-и Ньюман провел добрую акцию
его часы ниже юноши.

Но сейчас его там не было. Священник и несколько крепких парней из
портовой стражи несли дежурство по болезни. Нильс был как раз вовремя
когда он должен был отключить кабель, он лежал тихо, с закрытыми глазами, едва
дыша, и его худое, белое лицо, казалось, уже приняло форму
смерти. Святой Джо сидел, держа мальчика за руку; его голова была склонена,
и я решил, что он молится. Остальные с несчастным видом уставились в пол,
или потолок, или друг на друга. Да, привкус горькой печали витал в
воздухе портового центра. Я ушел, не потревожив безмолвных
наблюдателей, но я удивился их смелости. Они должны были быть на
палубе. Мистер Фитцгиббон не дать своим людям передышку, даже во время
собака-часы.

Я пошел рыться в нечетных углах носовой части палубы, ожидая найти
мой мужчина спрятан где-то курит и медитирует, Ньюман был
одинокий человек, очень люблю свою компанию в свободное от работы время. Я отнес
неудачу моих поисков на счет сумерек; было уже больше семи склянок, и
хотя на западе неба все еще было зарево, на борту корабля оно
было совсем темно, и боковые огни не горели уже полчаса. Наконец, Я
решила уволить, подстеречь этого негра, когда он пришел бак со своей
трюк за рулем, и спроси у него сам, в чем был смысл Бостон
разговоры о "стукач".

Сейчас это был не свет обязательство на стороны фок-мачты, чтобы вину за
главной мачте в _Golden Bough_. Есть риск в ней, риск
бить, или еще хуже. Человек может находиться на корме этого корабля для работы или в
подчинении приказам, но ни по какой другой причине. Адская корабельная дисциплина.

Так я поскользнулся на корме, не делая шума, а также избежать привлечения к
себе нежелательное внимание со стороны кормы. Я был босиком и крался
вдоль поручней, держась в тени с подветренной стороны палубы. Когда я
поравнялся с рубкой, я метнулся в черную тень, которую она отбрасывала
вышел на палубу с подветренной стороны и присел там, приготовившись ждать. Мой взгляд был устремлен
на корму, на обрыв юта, и я был готов немедленно броситься в бегство
на носу, угрожало ли мне открытие.

Полежав так с минуту, я заметил фигуру мужчины, стоящего
неподвижно, прижавшись к стене каюты, на моей стороне палубы.
Он был так неподвижен, что казался безжизненным, частью корабля; Я
присмотрелся повнимательнее, прежде чем решил, что это человек. Было слишком темно, чтобы разглядеть
черты его лица, почти слишком темные, чтобы различить контуры, но по величине
по пятну, которое он сделал на своем фоне, я был уверен, что это Ньюмен.
Что он делал в такой позе, я не могла догадаться, но я была настолько
уверена в своем мужчине, что без колебаний двинулась к нему. Я даже произнесла
его имя настойчивым шепотом.

Мое шипение вызвало быстрый отклик, но не тот, который я ожидала
. К моему удивлению, парень убежал от меня; он скользнул по палубе
(ступая бесшумно, потому что он был босиком, как и я) и,
согнувшись почти вдвое, он поспешил на нос у наветренного ограждения.

Я смотрела ему вслед, не зная, что делать. Мужчина был похож на Ньюмена.,
но он действовал не как он. Я уже почти решил, что преследовать его порхают
рис.

Потом внезапно я обнаружил, что я должен укрыться сам. Я услышал
голос помощника на юте; он окликал своих торговцев.

"Мы повернем на нос", - сказал он. "Я заставлю задницы попотеть над
подтяжками, чтобы они не подумали, что я сплю".

Я уже отошел от тени вокруг-дома, и было выявлено,
как я стоял, на любой глаз, глядя за корму железной дороге. Я оказался в щекотливой
в целом позиция. Если брекеты должны были быть затянуты, то с подветренной стороны
депо будет плохим убежищем для меня. На самом деле это будет не
укрытие на все. Но вылезать из-за прицела Надо, и быстро, или
терпеть неприятные последствия Великих географических открытий.

Я слышал, сапоги комкование на юте. Не было времени для меня, чтобы
вырваться вперед. Поэтому я метнулся на корму и прижался к стене каюты
в точно такой же позе и почти на том же месте,
какую занимал парень, которого я спугнул. Я не опоздал ни на секунду
слишком рано. Паруса и Щепки спустились по левому трапу и остановились на
на главной палубе, почти на расстоянии вытянутой руки от меня, ждали помощника капитана
присоединиться к ним.

Если они посмотрели в мою сторону, то, должно быть, заметили меня. Но они
смотрели вперед и тоже были заняты разговором.

Сказал Чипс: "Но что это за игра? Он создает проблемы, это
ясно. Но чего он добивается на этот раз?"

Сказал паруса", он после этого парень смотреть смазчик, или я
чертовски плохой отгадчик. Но его игра ... ну, спросите что-нибудь полегче. Ты
никогда не знаешь кого-нибудь, чтобы понять его игру?"

Это я слышал одним ухом. В то же время второе ухо стало
наполненный разного рода разговорами. Да, мой пост был между двумя разговорами.
и я обнаружил, что подслушиваю в двух направлениях.

Эту стену я обняла был передняя стенка Парус-шкафчик, который, в
в _Golden Bough_, был большой номер в пространство салона, и, как я
стоял, мой правого уха, но на несколько сантиметров далеких от
Парус-двери шкафчика. Эта дверь состояла из двух частей, и верхняя половина была
едва приоткрыта. Через эту узкую щель я услышал - я не мог не слышать
- приглушенный разговор. В комнате находились два человека.
рундук с парусами, разговаривает. О, да, я открыл для себя Ньюмена. Я узнал
его голос. Я узнал другой голос - женский.

"О, Мэри, любимая, кажется, это больше не имеет значения. Когда я рядом.
с тобой это всего лишь ужасный сон, от которого я проснулся". Это
говорил Ньюман, и голосом таким нежным, таким вибрирующим от чувства,
трудно было поверить, что эти слова исходят из уст главного героя фильма
железный человек. "Но теперь я хочу жить снова. Ах, любимая, я был
мертв слишком долго, мертв для всего, кроме боли и ненависти. Но теперь, когда я
знай, теперь, когда мы оба знаем... О, Мэри, несомненно, мы заслужили право
жить и любить. Бог не будет держать на нас зла, если я заберу тебя у
этого бешеного зверя. Боже... Я снова начинаю верить в Бога, Мэри,
когда я с тобой.

"Я тоже хочу жить ... и на чистом воздухе", - послышался голос женщины.
"О, Рой ... Пять лет... И нагромождение ужасов ... О, я бы не смогла
дольше этого выносить, Рой. Но теперь ... мы можем забыть".

"Этот парень на носу готов снять свой трос", - донеслось с другой стороны.
От Чипса. "Стюард говорит, что он готов к отправке".

"У него все было готово в течение двух недель, - прокомментировал другой мужчина, - но
он держится. Чтобы убить квадратную голову, требуется многое. Скорее всего, он будет здесь
держаться, когда мы сделаем портвейн.

- Нет, если я знаю Фитца и... его, - сказал Чипс. - Ты же не думаешь, что они стали бы
оставлять улики такого рода, чтобы портовый врач косился на них. Помнишь
тот "Волок", "Последнее плавание", и как он закончил?

"Да, эта работа была тяжелой для леди. Но он ... он дьявол,
конечно. Нет смысла выступать против него ".

"Пять лет! Боже мой, как ты могла это выносить, Мэри?" - сказал он.
Ньюман. "Пять лет - и большинство из них провел в море на этом кровавом корабле!"

"Это было мое покаяние, Рой. Мне казалось, что, плавая с
ним, хотя бы немного уменьшая страдания, которые он причиняет этим бедным
людям, я в какой-то мере искупал недостаток веры в
вас. О, это была моя ошибка в начале, дорогая. Если бы только у меня было
вера в самом начале, если бы только я верил, мое сердце вместо моего
глаза и уши. Я мог бы тогда догадаться, что Бьюла лжет.

- Тише. Откуда ты мог знать? Это была моя упрямая, глупая гордость. Если бы я
не бросился бы прочь и не оставил поле боя ему. И я никогда не знал, или
даже не догадывался, пока Бисли не сказал мне ".

"Если бы я был таким здоровяком, я бы просто перепрыгнул через борт и покончил с этим"
", - донеслось из Sails. "Если старик ему вслед, он обязан
убери его, и делая себя быстрым финишем позволит сэкономить кучу беспокоить
все вокруг".

"О чем это вообще?" - говорит фишек.

"Откуда я знаю?" - ответил Сэйлс. "Я не сую свой нос в дела Янки Своупа.
Можешь поспорить на свой последний доллар, что я этого не делаю. Я
выполняю свои приказы и оставляю все как есть. То же, что и вы. То же, что и
Прочее. Сейчас там Фитц, болтающий с ним заодно, и я готов поспорить, что Фитц
знает о его игре не намного больше нас с тобой. Он выполняет приказы
точно так же, как и мы.

"Это верно. Мы не наняли, чтобы думать. Не на этом корабле", - согласился
Фишки.

"Ты думаешь, Рой, что Бьюла-что она подскочила--себя?" У леди
дрожал голос.

"Я не знаю, дорогая. Я думаю, может быть, так оно и было. Но Бисли подумал... о,
ну, какое это теперь имеет значение?"

"Бисли думал, что это сделал он. Я знал - я чувствовал, что это был он, о, давно, очень давно
. Это было бы похоже на него, Рой. Он никогда не намекал, что
обвинил бы себя, но я знал о его вине в другом.
то, из-за чего ты страдала, - с тех пор, как мы поженились. Когда он
сбросил маску, показал себя в своем истинном обличье - о, я знал, что он,
должно быть, виновен. А я был беспомощен.

"Боже мой, пять лет!" - пробормотал Ньюмен. "Как ты мог это вынести?"

"Это было не так уж тяжело, за исключением первого момента", - сказала леди. "Слишком много ужаса"
онемение, ты знаешь. И одно делало это терпимым - он избавил меня от
интимности брака. Это правда, дорогая; я такая же служанка, какой была
пять лет назад. Он такой мужчина, Рой. Он не из-за женщин.
жаждет, это... о, это кровь. В его разуме есть что-то ужасное.
больное место, неестественная причуда, которая толкает его на
отвратительную жестокость. Это какой-то тигриный инстинкт, которым он обладает; это
заставляет его убивать и разрушать, это заставляет его причинять боль. О, Рой, это
его удовольствие - причинять боль.

"Линч не нравится", - сказал паруса, в ответ на какой-то вопрос у меня был
пропущенный слуха.

"Мало хорошего не нравится, он будет делать его словам," был отзыв фишек'. "Он сделает
то, чего хочет от него Старик, точно так же, как и все мы".

"Он когда-нибудь использовал тебя - в качестве жертвы?" - спросил Ньюмен, и в его голосе появились новые жесткие нотки.
голос.

"Нет, нет, не в этом смысле", - ответила дама. "Это для экипажа он
это. Он никогда не причинил мне физическую боль".

"Но мысленно, да?" - заметил Ньюмен, "он любит уточнений
жестокость, тоже? Душевные пытки, когда он находит ум, достаточно умны
чтобы оценить тонкости? Что это такое?"

"Да, это он", - сказала дама. "Сначала это было ужасно. Но
потом, когда я нашла свою работу, я не очень возражала против него. Он
позволил мне продолжать играть доктора перед командой, потому что думал, что мне больно
видеть этих бедных созданий и обращаться с ними. О, это действительно было больно! Но
работа, желание быть полезным - это спасло меня, Рой, это сохранило мне рассудок ".

"Он хороший человек, лучше некуда", - сказал Чипс, все еще говоря о Линче.
"но он слишком мягкотел для работы деревенщины в этом фургоне".

"Пять лет; Боже милостивый! Тюрьма была раем по сравнению с тем, что тебе пришлось пережить.
 О, моя бедная дорогая! А он - мерзкая скотина...

"Нет, нет, не такое отношение! Вы обещали... - воскликнула леди.

- Он не мягкий, - поспорил Сэйлс с Чипсом. - Он такой же твердый, как и они сами.
сделан. Но он честный стрелок, Линч, а остальные из нас - нет.
В этом вся разница. Теперь у нас есть веские причины делать все, что скажет
шкипер, мы такие, какие мы есть, а он такой, какой он есть, и мы
знаем, что он может нас подставить и сделает это, если мы не подойдем. Но Джим
Линч - ни Своуп, ни кто-либо другой - не имеет над ним власти ".

"Возможно, ни один мужчина", - говорит Чипс. "Но сейчас в другом квартале. Если Линч
не мягко тут, я солдат".

"Кто не слишком мягкой в той четверти?" Паруса требовали. "Я могучий
к сожалению для нее, так же как и вы, так же, как все, спасти Фитца. Если бы это
не было так, что Своуп владеет мной душой и телом, я бы встал на сторону Линча, черт возьми, в
все, что он хотел начать.

"Заткнись!" - воскликнул Чипс. "Это чертовски глупая болтовня, исходящая из твоего
рта".

"О, ты смягчила меня, Мэри, ты лишила меня мужества!" Я услышала, как Ньюмен
сказал. "Я прибыл на этот корабль, чтобы убивать, и теперь... в моем сердце осталось немного горечи
. Сейчас я только хочу уйти с тобой за пределы его
досягаемости".

"Я рад, рад больше, чем я могу сказать," леди сказала ему. "Его ложь
разрушил твою жизнь, и моя, но я не хочу, чтобы ты пачкала свои
руки его кровью. О, было столько кровопролития! Ты не должен!
нет; ты обещал!"

- Да, и я сдержу свое обещание, - сказал Ньюмен. - Но вы тоже обещали.
И вы знаете, как я сформулировал свое обещание. Мы не можем принять
слишком много моментов с ним, и вы знаете, что он не стесняется
проливая кровь. Он знает, он должен знать, что я не собираюсь оставлять тебя в его руках.
он также должен понимать, что сейчас он не в безопасности.
пока кто-то из нас жив и находится на свободе. Дорогая, ты же знаешь, какую
ловушку он готовит!

"Да, да, я знаю", - последовал ответ. "Но я молюсь о том, чтобы мы смогли
уйти до того, как он будет готов".

"Я тоже молюсь об этом", - сказал Ньюмен. "Я с радостью отказываюсь от своей мести ради
тебя, любимая. Но я намерен защитить тебя и себя - это тоже мое обещание.
"А вот и Фитц", - сказал Сэйлс. - "Я хочу защитить тебя". - И это тоже". - Я обещаю".

"А вот и он".

Он был сенсорный и идти с открытием второй раз, как Мистер Фитцгиббон
топали вниз по лестнице. Но он уже звал стражу, и
его взгляд был устремлен прямо перед собой; и он немедленно двинулся вперед, а за ним по пятам последовали
торговцы.

Я подождал, пока рев помощника не прозвучал далеко впереди, и я был уверен, что
мое отступление останется незамеченным. Затем я приложил губы к отверстию
я подошел к двери парусного рундука и тихо позвал: "Ньюмен! Выходи оттуда
немедленно; за тобой следят!"

Я услышал, как леди ахнула, и понял, что мое сообщение было получено.
Я не ждал другого ответа. Я поспешил прочь от этого опасного места.
так быстро, как только осторожность позволяла моим ногам передвигаться. Джек Шрив был
не Ньюменом; у меня не было его хладнокровия, когда дело доходило до пренебрежения правилами адского корабля
. По правде говоря, все время, пока я был на корме, я пребывал в подавленном настроении из-за страха, что
Меня обнаружат. И была еще одна причина моей поспешности в
продвижении вперед. Внезапно перед фокусом поднялся шум
это было справедливо для распространения по кораблю.

В воздухе витала тревога; я чуял ее на бегу. Хотя прошло уже достаточно времени
с тех пор, как помощник отдал приказ поднять брасы,
вахта еще не стояла у поручней; и это было странно на корабле
, где люди буквально носились по своей работе. Беда была в носовом отсеке
по левому борту; я видел толпу, собравшуюся на палубе перед дверью
, и голос мистера Фитцгиббона повысился до визгливого, непристойного
кричать, когда он обрушивал жгучие проклятия на какую-нибудь невезучую голову.

Я метнулся через палубу и обогнул ее по правому борту
дом, и, таким образом, я оказался на месте происшествия как ни в чем не бывало, как будто я
только что вышел из своего собственного фокуса, чтобы посмотреть, в чем дело. Я общалась
с моим часам товарищей, который, как выяснилось, мужчине смотреть подряд.

По левому борту на палубе королевский шум, казалось,
подготовка. Да, помощник капитана наконец-то открыл огонь из своих квадратных форштевней!
Они были на грани открытого восстания. Трупы в порт смотреть
упал на бок, и стояли дрожащие и неуверенные, но
сделать немчуру, все они, все они шли прямо между самцом и
дверь ДП-СЛ, и на партнера поток ругани они заслонили собой
стены собственных клятв. Мистер Фитцгиббон держал правую руку в
кармане пальто, и все знали, что эта рука сжимает рукоятку
револьвера; более того, торговцы стояли по обе стороны от него,
готовый поддержать его в любом направлении, которое он выберет. Они были
хорошие люди, те торговцы, воины и умелые в таких
бои как этот обещал быть. Вахтенный по левому борту, стоявший
ближе всех ко мне, был вооружен тяжелым штырем от брезента, и он стоял со своим
лицо вполоборота к правому борту. Да, они были себе на уме
бойцов, если дело дойдет до рукопашной они не будут приняты во фланг по
сюрприз.

Мистер Фитцгиббон ругался поверх голов квадратноголовых. Он
бросал свои слова в фокус. Он взывал к Святому Джо, священнику
, чтобы он побыстрее пришел в себя и с него заживо содрали кожу, черт возьми!
Бедному Святому Джо обещали сломанные кости. Вот почему
"квадратные головы" показывали бой - не для того, чтобы защитить свои шкуры, а для того, чтобы
спасти священника от гнева помощника капитана. Ибо их маленький Нильс был
умирал, и Святой Джо был рядом с ним, молясь за его уходящую душу. Как
Я узнал впоследствии, когда помощник капитана отдал команду своей вахте встать на брички
, все бросились выполнять приказ, кроме пастора; он остался с Нильсом. Его
отсутствие было замечено немедленно, поскольку у помощника были рысьи глаза; и
Фитцгиббон был за то, чтобы ворваться в кабинет и вытащить прогульщика
за шиворот. Да, мистер Фитц был за то, чтобы преподать урок
урок сапогом и кулаком, потому что Святой Джо был маленьким человеком и пацифистом,
честная игра для любого мужлана. Но "квадратные головы" этого не хотели.
Для Нильс был при смерти, и Святой Джо молилась за его душу.

Вдруг Мистер Фитцгиббон перестали ругаться, и в голосе, что означало
бизнес, заказал часы на корме с брекетами. Трупы опрокинулись на спину
в своем рвении повиноваться; но ни один из них не сдвинулся с места.
Они по-прежнему стояли между помощником капитана и его жертвой. Поэтому он вытащил из кармана
револьвер и направил его на Линдквиста.

"Ложитесь на корму, или я забрызгаю вас свинцом!" - сказал он.

Он не шутил. Я уверен, он застрелил бы Линдквиста за то, что удар вингером
человека, или того хуже, мало что значил для помощника капитана "Голден Бью", и
квадратная голова храбро стоял на своем. Но угроза стрелять в
людей, которые прикрывали его, заставила пастора выйти из
фокуса. Внезапно он появился в освещенном дверном проеме.

"Ого, это вывело тебя из этого состояния ... Эй, ты, хныкающий!
то-то и то-то!" - воскликнул Фитцгиббон. Он отвел прицел от Линдквиста,
и навел оружие на Святого Джо. - Отойди на корму, сюда, ты.
бери тампон, или я просверлю тебя насквозь, помоги мне!

Эти слова вызвали угрожающий рык у квадратноголовых;
среди них началось движение, и они, казалось, собирались броситься на
трио. Но Святой Джо остановил движение словом.

"Спокойно, ребята", - сказал он. "Никакого насилия; выполняйте приказы. Разложили,
есть, ребята, и пропустите меня; я буду говорить с ним".

Это было то, что он сказал, но это было _how_ он сказал, Это, что действительно
важно. Да, Святой Джо, возможно, был шкипером, самого себя, от своей
воздуха. Он говорил властно, глубоким, повелительным голосом, и
"квадратные головы" немедленно повиновались ему, в чем они отказали помощнику капитана.
Они, действительно, не рухнули на корму вслед за "мертвецами"; но они
рассредоточились и образовали проход среди них, по которому Святой Джо
быстрым и твердым шагом он двинулся вперед. Он подошел прямо к Фитцгиббону,
остановился и сказал в лицо бандиту,

"Убери оружие! Вы бы добавили еще одно убийство к своим преступлениям?

Для меня, для помощника капитана и его приспешников, да и вообще для всего экипажа, это была
самая поразительная ситуация. И, пожалуй, самый удивительный элемент в
дело было в том, что Святого Джо не застрелили сразу и не свалили с ног
удар, и дополнительный факт, которого никто из нас не ожидал от него.

В тот момент на палубе командовал стифф, а не офицер.
По какой-то странной магии, которую я пока не мог постичь, маленький пастор
приобрел те же героические пропорции, что и Ньюмен в тот день, когда он
преследовал шкипера с юта. О, это не было физическим изменением, которое
произошло; скорее, это было так, как если бы человек снял маску и открылся
нам в своем истинном обличье. Там он стоял, на целую голову ниже
своего противника, запрокинув голову, чтобы встретиться взглядом с более крупным мужчиной
, и Забияка Фитцгиббон дрогнул под его взглядом.

Я с благоговением наблюдал за маленьким человеком. Я был воспитан в поклонении
сила, это было единственное божество, которое я знал, и Святой Джо был в моих глазах
символом силы. Он излучал силу, и это была странная и чудесная
сила. Я увидел эту силу в Ньюман; теперь, впервые в
своей жизни я видел, как он полностью раскроется. Единственный вид силы, который я знал или
представлял, была грубая сила, та сила, которую олицетворял мистер Фитцгиббон
; но теперь, в этой дуэли воль, которая происходила раньше
своими глазами я увидел другую, превосходящую силу в действии. Это была сила
разума, или души, которую использовал Святой Джо; это была моральная сила, которая
вылитые из чистого духа человека и подчинил себе грубой силы
без косточек против него.

"Опусти оружие!" Святой Джо повторил.

Медленно, сопряжение опустил руку.

Священник повернулся, чтобы сделать немчуру; да, он отвернулся полном объеме при
в Бутько, и последний не пойдет против него.

"Выполняйте приказы, ребята", - сказал Святой Джо матросам. "Идите на свою
работу, как он прикажет. Я останусь с мальчиком".

"Квадратные головы" беспрекословно подчинились. Они знали, как и все мы,
знали, что их маленькому чемпиону не грозит неправильное обращение, по крайней
по крайней мере, не в тот момент. Они прошли на корму, тяжело ступая, бормоча,
но послушно, и присоединились к мертвецам у подветренных скоб. Святой Джо, теперь уже
оставшийся на палубе один, насколько позволяла физическая поддержка, снова повернулся к
помощнику капитана. Но на самом деле он не нуждался в физической поддержке; его неукротимый дух
устрашил пирата.

"Ваши мужчины подарят вам никаких неприятностей, сэр; они
станций", - сказал он.

Это был первый раз, когда он использовал слово "сэр". На мгновение показалось
ослабление. Это придало мистеру Фитцгиббону смелости возмутиться.

- Я приказал вам идти на корму с остальными, - начал он. - Что вы имеете в виду...

"У меня есть другие работы, чтобы сделать эти часы, как вы знаете", - прервал
Парсон. Он произнес эти слова так торжественно и сурово, что они прозвучали как приговор.
да, и они подавили растущую храбрость помощника. Он
мог только бормотать и заикаться,

"Вы ... вы отказываетесь от долга?"

Святой Джо замолчал на мгновение. Мы все молчали. Можно
было услышать падение булавки на палубу. Затем из порта-сл вок, а
страшный звук для нашего уха, низкий, задушенный стон. Кольнуло
показатели из наиболее закаленные из нас; я своими глазами видел, приятель
дрожать. Да, каким-то образом Святой Джо вселил страх в грубую душу
Фитцгиббона; каким-то образом он вселил страх в грубые души
мы все, и, по крайней мере, в моем случае, это великое чудо. Наполненный болью вопль
Нильса, раздавшийся в тот момент, когда он раздался, казался вдохновленным магией, чтобы осветить для меня
универсальную истину. Я чувствовал это грубо, видел смутно, но это было так.
перед моими глазами разыгрывалась вековая, непрерывная битва между
Зверь в человеке и Бог в Человеке, непреодолимая сила служения и жертвенности
. Да, и тихий ответ Святого Джо на слова помощника капитана
подтвердил то, что я видел и чувствовал.

"Вы говорите о моем долге, сэр", - сказал он. "Я вижу это - и выполняю это!"

С этими словами он повернулся на каблуках и прошел в центр.

Когда он исчез, что-то, казалось, исчезло из воздуха, которым мы дышали
, что-то электрическое и оживляющее. Последовало немедленное
ослабление охватившего нас нервного напряжения, общий вздох и
полуистерическое хихиканье какого-то парня позади меня. Мистер
Фитцгиббон, казалось, вышел из транса; он встряхнулся и уставился
на Паруса, а затем на Фишки. Он свирепо посмотрел через палубу на нас, на
вахта по правому борту. Он даже выругался. Но в его проклятии не было жизни,
и он не сделал ни шага, чтобы последовать за непокорным стифом в рубку.
Вместо этого он приступил к текущей работе и совершенно очевидно стремился
восстановить мастерство и самоуважение, выплескивая серу в адрес мужчин
, склонившихся над канатами. Он был побежденным человеком. Он знал это, и мы знали
.

Чья-то рука опустилась мне на плечо. Ньюмен встал позади меня.

"Смелый поступок и храбрый человек", - сказал он. "Но они не позволят ему"
сохранить свой триумф. Помолчав, он добавил: "Они не посмеют".




ГЛАВА XIV

Я схватил Ньюмена за руку и отвел его в сторону, намереваясь поделиться своими новостями.
Но пробило восемь склянок, и пока они били, мистер Линч
голосом позвал вахту правого борта помочь в работе, которую начал помощник капитана
. Мы поспешили на корму вместе с толпой, и я нашел возможность сказать
ему всего лишь,

"Будь осторожен, за тобой кто-то шпионит. Бостон сказал мне - и я видел
его".

"Кто?"

"Я не мог разглядеть. Было слишком темно, и он скрылся на бегу. Спроси
Ниггера".

Когда мы подстраховались, вахту сменили, и Ньюмен отправился на корму к
колеса. Линч продолжал остальные на подхвате, как никогда, и у меня не было
возможность для того, чтобы украсть слово с негром когда он вышел вперед. По четыре
колокольчики я освободил колесо. Я нашел капитана Своупа и его помощника, расхаживающих взад-вперед по юту.
Склонив головы друг к другу. Когда я встал за штурвал, Ньюман
прошептал мне: "Следи за погодой, чтобы не было шквалов, Джек!"

Я не нуждался в его предупреждении; простого присутствия любого из этой пары было
достаточно, чтобы любой моряк не спал и следил за своими _p_
и _q_ во время управления кораблем. В Старом не было ничего необычного
Присутствие человека; он имел привычку появляться на корму на всех
часа ночи, хотя он никогда не шел вперед. Но за мат
отказаться от своего сна в хорошую погоду был беспрецедентным. Было
что-то в поведении и позе этих двоих, когда они медленно расхаживали
вперед и назад или стояли у пролома, глядя вперед, что вызывало у меня
ощущение надвигающейся катастрофы. Да, я почувствовал приближение неприятностей.

Капитан Своуп тоже это почувствовал. Вот почему он прогуливался по палубе в сопровождении
Фитцгиббона. Я чувствовал настороженность этого человека. Янки
Своуп держал руку на пульсе своего корабля. Мятеж, каким бы внезапным он ни был
, не застал бы хозяина "Золотой бухты" врасплох. Что
это то, что я думал, как я наблюдал за ним, и невнятные схемы Бостон стал
возможно, в моих глазах.

Второй помощник был редко кормовая в течение двух часов я стоял у
колеса. Раз он все-таки появляется, он ввязывается в разговор с
Старик, за пределами моего слуха. Но ближе к полуночи быть слипаются кормовая
поспешно, в результате торговцы с ним. Гуляющие случайно оказались
рядом со мной в тот момент, когда он появился, и он подошел к ним,
что-то говоря.

"Ну, сэр, он ушел", - сказал он.

Итак, я знал, что Нильс мертв.

"Очень хорошо", - сказал Своуп. "А стрелки?"

"Все спокойно, сэр".

Голос мистера Линча был весьма уважительный, но мне показалось, что я обнаружил в
ему ноткой презрения в голосе.

"Была опасность неприятностей еще до того, как мальчик вышел", - продолжил он.
далее. "Мортон стоял у двери и все слышал". Этот Мортон был
парусным мастером в вахте правого борта. "Большой кокни в вахте левого борта
был готов к неприятностям, бросился на корму всей командой; он сказал, что у него есть
поддержка моей вахты. "Квадратные головы" были готовы; они хотят отомстить.
Но большой джаспер в моих часах, Ньюман, попал в фокус и
одним словом разрушил план. Он закрыл пробкой
Челюсть Кокни и сказал "квадратным головам", что неприятностей не будет. Так что
их не будет, капитан.

Черное ругательство слетело с губ шкипера. Да, мужчина выдохнул:
ярость.

"Итак, он командует на переднем плане, да?" - сказал он. "Хорошо, я командую на корме".
Казалось, он на мгновение задумался над этим вопросом и пришел к решению.
"Что ж, мистер, если этого не случится сегодня ночью, это может случиться в другой раз"
- Сказал он. - Скажите своим людям, чтобы держали глаза и уши открытыми.
И ... лучше бы, что тело возили на корме, и ваш паруса соответствовать ему
холст. Мы бросим его на рассвете".

"Очень хорошо, сэр", - ответил Линч, и он снова пошел вперед.

Старик и помощник немедленно начали совещаться. Они отошли
к поручню и говорили тихим голосом, так что я ничего не расслышал из того, что они сказали
. Луч света из соседнего люка падал на них, и
украдкой наблюдая за ними, мне показалось, что капитан Своуп излагал Фицгиббону
закон, отдавая ему определенные приказы, которым он по крайней мере подчинялся.
сначала возражал, а потом согласился.

Этот секретный разговор казался мне порочным. Мой возбужденный разум
видел в нем зло. Я почувствовал запах зла, вкусил зло, даже кожу моего тела
был покалывало с воздухом или зло, которое лежало судно. В случае
нервы? Да, у меня нервы. Большинство sailormen у него нервы, когда они были
в пределах видимости капитан своп. Этой ночью он, казалось, пропитал корабль
злом, оно вытекало из него, как чернила из кальмара, это было почти
что-то осязаемое. Каким-то образом я понял, что долгой благодати Ньюмена пришел конец.
Этот черный злодей приготовил сеть, чтобы заманить в ловушку моего друга, и был даже
теперь его отливки. Почему-то я знала, что свежие обиды и страдания были
обрушились на несчастного вок-сл. Краем глаза я наблюдал за уходящим капитаном Своупом.
Клянусь Богом, я испугался до глубины души.

Вскоре на корму вернулся второй помощник. - У вас могут быть свои неприятности
теперь, капитан, если хотите, - сказал он тем же чистым, раскатистым голосом,
который он использовал раньше, когда приближался к шкиперу. "Сделать немчуру
не сдавайтесь тела. Они будут сражаться, если мы возьмем его. Они говорят, что будут
падение его побочные себя".

Капитан, по-видимому порадовала эта новость. Он рассмеялся, так мягко,
его мелодичный смешок, в котором было столько злобы и
жестокости. "О, пусть собаки сами разбираются со своими потрохами, мистер", - сказал он
небрежно. Затем, когда Линч спустился на главную палубу, Своуп
что-то горячо, хотя и вполголоса, сказал помощнику капитана. Да, старик был
радостным, и помощник капитана получил указания с холопской радости.
В настоящее время, они спустились в трюм, и визг юнги--встрепенулась от
сон, несомненно, к носку ботинка шкипера, и последующей
звон бокалов, сказал мне, что они чествуя праздник.

Меня охватил ужас. Но чего именно бояться, я не мог догадаться.

Кокни встал у руля в полночь. Я поспешил вперед, горя желанием
увидеть, что происходит в носовой части корабля, и желая
поговорить с Ньюманом.

Атмосфера беспокойства, ожидания, которую я так сильно ощущал на корме, была
еще более очевидной на носу. Моя вахта, хотя и была не на дежурстве, не сразу спустилась вниз
. Вокруг стояли мужчины, перешептываясь друг с другом. Штурвал
и впередсмотрящий сменились, но помощник не вызвал свою вахту к работе
, как это было у него в обычае; он остался на юте, и мы не услышали ни звука
от него. Квадратные головы взяли лампу из фонарного шкафчика и
мешок угля с козырька, а Линдквист положил тело Нильса на
передний люк, готовя его к погребению в море. Он молча накладывал швы,
его товарищи молча наблюдали за ним. Но это не было мирным затишьем.

Я нашел Ньюмана в порт-центре, он разговаривал со Святым Джо. Когда я
вошел, я услышал, как Ньюман сказал: "Они хорошие, простые ребята - используйте свой
авторитет министра. Рассуждайте, командуйте, делайте все возможное, чтобы убедить
их, что они должны быть послушными. Скажи им, что они будут теми, кто пострадает
в случае неприятностей ".

"Я сделаю все, что в моих силах", - ответил священник. Кивнув мне, он вышел.
вышел на палубу.

"Кто это был?" Я спросил, когда мы остались одни.

Ньюмен выглядел озадаченным.

"Шпион", - добавил я. "Разве ты не спросил Ниггера?"

"О, это ... Я был слишком занят, чтобы беспокоиться об этом", - последовал небрежный
ответ. - Это действительно не имеет значения, Джек; осмелюсь предположить, что это был кто-то другой.
_ он_ стал преследовать меня по пятам. Он наклонил голову в сторону кормы, показывая, кто это.
"он" мог быть.

- Но ... вспомните, что произошло той ночью на рее! И... Я слышал
кто-то из вас разговаривал там, на корме; я не мог не слышать! Говорю вам,
Ньюмен, кормовая стража не спит и ждет; старик боится
неприятностей. Я думаю, он боится, что ты возглавишь толпу и попытаешься захватить
корабль.

- Нет, он боится, что я этого не сделаю, - сказал Ньюмен.

Я моргнул. Эти слова поразили меня с силой удара.

Большой человек улыбнулся, глядя на мое недоуменное выражение лица, и его рука хлопнула по
мое плечо с такой фирмой, дружелюбный давления. - Странные вещи происходят на
этом корабле, а, Джек? - сказал он добродушным голосом. - Неудивительно, что ты в замешательстве.
ты слишком молод и прямолинеен, чтобы быть чутким к интригам.
Вы не понимаете, пока вы готовы рисковать своей кожи в другой
ссора мужчины? И ты веришь в меня, да, Джек?"

Я чувствовал себя неловко, и немного обиженный. Я не хочу быть
напомнил так тупо моей молодости и неопытности.

"Ты спас мне жизнь, и я не забываю долгов нравится", - я зарычал,
нелюбезно.

Ньюман слегка усмехнулся. Он очень хорошо знал, что симпатия, а не
долг, сделали меня его человеком.

"Я хочу, чтобы ты знал, Джек, что твоя дружба - это сила для меня",
сказал он с неожиданной серьезностью. "Это сила и утешение для меня".
и она тоже. Твоя безоговорочная вера в меня придала нам обоим мужества.
Ты помогла мне вернуть мою собственную веру в мужчин и в справедливость. Небеса
знают, человеку нужна вера в этот корабль!"

О, но я был воодушевлен этими словами! Я был на стадии поклонения герою
в жизни, и этот таинственный гигант рядом со мной был моим избранным кумиром.
Леди на корме активизировала все рыцарские чувства, которые содержала в себе моя натура
, и это было чистое романтическое наслаждение - услышать, что я служил
ей из верности этому мужчине. Да, я чувствовал себя воодушевленным; я чувствовал себя важным.

"Ты можешь рассчитывать на меня. Я поддержу тебя до предела", - сказал я. Затем я
поспешно продолжил и выпалил то, что было у меня на уме. "Ты в
опасности; я знаю это, я чувствую это. Этот Старик что-то замышляет
против тебя. Вспомни ту ночь на рее! Вспомни предупреждение леди
! Посмотри на Нильса! Говорю тебе, нам придется драться! Вы можете
полагайся на меня, я прикрою тебя до предела ни в чем. Так будет
сделать немчуру ... вы знаете, как отчаянные и горькие они. То же самое сделают и трупы
они только и ждут, когда ты скажешь слово. Каждый человек-джек
впередсмотрящий последует за тобой!

Он остановил меня строгими словами. "Выбрось эту мысль из головы!"
он воскликнул. "Мятежа не будет, если я смогу его предотвратить. Если таковой
произойдет, я помогу его подавить".

Я был поражен и удручен. Но через некоторое время он пошел дальше, больше
пожалуйста.

"Я знаю, что вы думаете о моей безопасности, мой мальчик, и я благодарю вас. Но вы
не знаете, что вы предлагаете. Мятеж в открытом море
безумие, и эти тюрьмы-птицы бак будет хуже хозяев, чем те,
теперь у нас есть. Кроме того, вы не понимаете моей ситуации - восстание
команды, независимо от того, возглавляю я ее или нет, - это именно то, что капитан
ожидает и желает. Вы совершенно правы, полагая, что он намеревается убить
меня - и не меня одного - но в настоящее время ему поставлен мат. Я способный моряк
Я выполняю свою работу и пользуюсь благосклонностью моего вахтенного офицера, и оба они
Линч и торговцы почитают леди и ненавидят, хотя и боятся,
своего хозяина. Но в случае мятежа... Ну, Джек, эти ребята на корме
объединятся и поддержат Своупа во всем, что он решит сделать. От этого будет зависеть их собственная
безопасность. У него был бы повод убить.

"Но если мы победим..." - начал я.

"Мы были бы убийцами, и наши шеи были бы расплачены", - сказал он.
прерывается. "Убери думал, парень, только зло может исходить от него.
Мятеж будет означать катастрофу для экипажа, к тебе, ко мне, и, прежде всего,
к ней. Ради нее, Джек, мы должны предотвратить любую вспышку.

- Ради нее? - Эхом повторил я. Я был ошеломлен. Так или иначе, она никогда не
пришло в голову, что леди может быть в опасности. "Ты не имеешь в виду
что она будет вред!" Я воскликнул.

Он кивнул, и в его глазах появилось выражение мрачности и
отчаяния. "Я проклинал себя за то, что поддался буре ненависти
и страсти, которая привела меня на бона этом корабле, - мрачно сказал он.
- И все же... иначе и быть не могло.

Он заметил мое вопросительное лицо и добавил: "Своуп знает, что мы разговаривали
вместе, она и я. Он знает, что должен уничтожить нас обоих, если хочет.
перезахоронить навсегда, и вся правда, которую он считал, уже похоронена.

"Его жена ... его собственная жена!" Я воскликнул.

Эти слова задели за живое. На минуту сдержанность Ньюмена исчезла,
и была отчетливо видна измученная душа этого человека.

"Это ложь, законная ложь!" - закричал он.

Он сразу успокоился. Его самообладание взяло верх; казалось, что его
Уилл, застигнутый врасплох на мгновение, проснулся и задернул занавеску, которая
закрыла глаза инопланетянина.

Я был нем, мне было стыдно и жаль, что невольно причинил боль моему другу. Но
теперь он снова заговорил своим обычным трезвым, лишенным эмоций голосом.

- Конечно, я тебе абсолютно доверяю, Джек. Я хотел бы рассказать тебе
всю историю. Но... я не волен говорить ...

- Ты не обязан мне ничего рассказывать, - выпалил я. "Я знаю, что ты мой мужчина"
, и ты знаешь, что я твой мужчина".

"Ты друг!" он воскликнул. "Но я не буду плавать под чужим флагом"
в твоих глазах, парень. Я тюремная птица, сбежавший преступник".

"О, я все знал об этом давным-давно", - небрежно сказал я.

На его лице отразилось удивление.

"Я слышал историю этого бродяги через стену, той ночью в Вязальной
Швед:" я объяснил. "Я не пытался слушать, но я не могу помочь
слыша его. Про раму-они работали на вас-Бел сидит, и
Мэри - это та леди, не так ли? - и тот, кого Бисли назвал "он" - я
знаю, что "он" - Янки Своуп. О, они сыграли с тобой грязную шутку.
Ньюман. Я с тобой во всем, что бы ты ни сделал, чтобы поквитаться.

Он покачал головой, улыбаясь. "Какой же ты юный дикарь, Джек!" - говорит
он. "Око за око, а? Но ты ошибаешься в своих предположениях, парень. Это
предательство, о котором ты слышал от Бисли, было только началом. Я был послан
в тюрьму за убийство, жестокое и подлое убийство беспомощного
старик".

"Я знаю, что это была подстава," я плакал. "И, в любом случае, мне все равно. Я
знаю, что ты на свободе, и это все, что имеет для меня значение".

"Если бы это было не так, ваша вера привела бы меня на площадь", - ответил он.
"Но ... я не был виновен. Я поднялся на борт "Золотого Буя" с намерением
стать убийцей - но это безумие прошло. Теперь я стремлюсь
предотвратить убийство - любое убийство. Теперь я полон решимости сохранить мир на
этом корабле.

"Потому что он в безопасности, пока я жив, и он не может легко избавиться от
меня, пока команда миролюбива. Вы сможете понять это, вы можете
нет? Ангус своп это исчадие ада; он более чем в полтора раза-с ума от долгого
потакание своим жестоким страстям. Но он хитер. Я представляю угрозу для
его безопасности, и теперь он знает, что она тоже представляет угрозу. Но он не будет
применять к ней насилие или причинять ей какой-либо вред, пока я на свободе. Клянусь Богом,
это означало бы его смерть, и он это знает. Я не даю ему шанса нанести удар.
на меня одного и открыто, поэтому он нападает на меня через команду.

"Потому что он должен учитывать отношение своего второго помощника. Линч - ее друг.
Помни это, Джек. Он честный человек. Он грубоват и
груб и лишен воображения, самый жестокий человек, какого только можно найти на любом корабле.
но он "честен", как вы выразились. Кроме того, он
имеет более чем малейшее представление об истинном положении дел на корабле. Он
знает, кто я, и догадывается, почему капитан боится и ненавидит меня. Я
хотел бы я рассказать вам, что он сделал и делает в моем ... нет, в ее
от имени. И несмотря на кодекс его парня. Он не пошевелит и пальцем
чтобы помочь мне в случае проблем (помните предупреждение он дал нам, что
день, когда мы были в фальсификации) для Он-офицер, приятель, и я
силы. Но он не потерпел бы еще одной такой попытки убийства, какую совершил
Своуп в ночь, когда мы были в воздухе. Он сказал Своупу, что не потерпит этого.
он не будет молчать. Это был смелый поступок - бросить вызов
такому мастеру. Это последнее путешествие Линча на "Золотой бухте", как
он хорошо знает. Итак, наш хитрый шкипер пустил в ход свои изворотливые мозги, и
неделями он разжигал восстание портовой стражи. Мистер
Фитц - более податливое и послушное орудие, чем Линч.

Я был взволнован, глаза у меня были широко раскрыты. Ибо я внезапно увидел свет. Я знал, что
слова, которые я услышал, были правдой. Это объясняло то, что я видел и
слышал той ночью на юте. Эта грозившая неприятность была вызвана
по приказу, по приказу капитана, как и сказал Ньюман.

"Боже милостивый ... затем смерть Нильса ... и дедовщина" - я не мог продолжать.
Бессердечие, злобная жестокость человека, который отдал приказ.
эти вещи были слишком ужасающими.

"Я полагаю, травма Нильса была непреднамеренной, - сказал Ньюман, - но оставить
его умирать без внимания и ухода было рассчитанной жестокостью,
рассчитанной на то, чтобы воспламенить товарищей мальчика. Жестокая дедовщина Фитцгиббона,
без различия или справедливости, преследовала ту же цель. Они держали
закрыть глаза на состояние ребенка, они, видимо, понял, что
час его смерти был бы тот час взрыва. Как вы знаете, это было очень близко.
Только мужество пастора предотвратило неприятности в собачьей страже.
и совсем недавно мне пришлось утихомирить бурю. Но опасность в том, что
теперь, я думаю, прошло. Приятели малыша от природы тихие,
законопослушные ребята ".

"Тупоголовых можно держать в секрете, - сказал я, - но как насчет трупов?
Как насчет Бостона и Блэки?"

Выражение брезгливости и презрения показал ему в лицо, как я уже упоминал
имена. "Я буду присутствовать на них, если любые их выходки," он
сказал.

"Но они пробовали и будут пробовать свои уловки", - настаивал я. "и
по какой-то причине они хотят, чтобы вы знали, что они задумали.
Бостон просил меня передать вам."Я повторил бостонские сплетни. "Он знал
о шпионе", - сказал я.

Он кивнул. "Я знаю; я присматривался к ним. То, что Бостон рассказал вам
о сокровищах, совершенно верно; корабль перевозит деньги. И
они драгоценные негодяи, способные на любое злодейство; я их хорошо знаю,
они ... они сбежали из тюрьмы вместе со мной. Но у них достаточно ума, чтобы понимать, что
их банда придурков не сможет сопротивляться, если их не поддержат
моряки из команды. Они охотятся за добычей, и у них будут
неприятности до того, как корабль войдет в порт; но сейчас мы находимся в
середине моря, и они понимают, что были бы совершенно беспомощны с кораблем на
у них нет рук и нет навигатора. Вот чего они от меня хотят. Пара
Ядовитых крыс, Джек!

- Но они будут молчать. Им лучше. Я обещал это сделать
убить их обоих, если они ослушались меня!"

Я смотрел на большого мужчину с восхищенным трепетом. Он так спокойно говорил, было так
сознавая силу и мощь, что кроется в нем самом. Вот такой был
человек, каким я хотел бы быть, подумал я, вот настоящий тяжелый случай
не хулиган, не хулиганка, а мужчина, хороший человек, мужчина такой жесткий и
яркий, с таким тонким характером, он был для всех нас как сталь для грязи.
Как ни странно, а я думал об этом, это тоже приходило в голову, что есть
был человеком на корабле, кто может по справедливости претендовать на равный Ньюмана,
другой человек в героический рост-бедный кроткий маленький Святой Джо.

"Если Своуп не помешает достойным похоронам этого бедного мальчика,
вспышки не будет", - добавил Ньюман.

"Он не будет вмешиваться", - я смог заверить его. Я повторил мистеру Линчу слова
шкипера. "Пусть собаки сами разбираются со своими
потрохами!" - вот что он сказал.

К моему удивлению, Ньюмен был встревожен этой новостью. Он уставился на меня,
нахмурившись.

"Своуп сказал это?" - воскликнул он. "Ну и что он задумал?"

Он немного посидел, размышляя, затем сказал:

"Похороны Нильса - слабое место в моей защите. Если Своуп предложит
надругательство над телом мальчика, даже я не смогу сдержаться
Приятели Нильса. Конечно, Своуп об этом догадался. Я планировал похоронить
парня с передней палубы так быстро, как только будут сделаны необходимые приготовления.;
вот почему Линдквист работает над передним люком. Если своп-это
вид этот шанс, он, должно быть, что-то в запасе".

Он поднялся на ноги и направился к двери.

"Линдквист должна быть почти готовой. Я буду осуществлять свой план в любое
опасности. Приличие требует, мы не должны допустить, чтобы мальчик был брошен в
тем самым людям, которые убили его на море".

У дверей нас встретил Олсон, один из главных, пришедший сообщить
Ньюману, что все готово к похоронам. Итак, мы присоединились к толпе, и
Нильса упекли глубокой ночью, при свете одного фонаря
и множества звезд. Гул ветра в вышине, мурлыканье и плеск воды о борт
были его реквиемом.

Эта сцена оставила свой след в сознании каждого человека, принимавшего участие в или
свидетелем-и каждый сл вок человек спасти кормчий увидел Нильса, перейдите по
стороне. Было уже поздно, в середине смотреть, но ни один человек еще
ушел на покой; и, учитывая повадки моряков и
обычай море, один лишь этот факт описывается, как встревожен был
здравый ум.

И все же смерть Нильса прошла мирно. Мы знали, что помощник был
не один на юте, что матросы на корме были начеку и должны были знать, что
происходит на носу; но, несмотря на опасения Ньюмена, с той стороны не было никакого
вмешательства.

Похороны Нильса были сценой для художников, и четверо товарищей парня по кораблю держали
доска у них на плечах, а утяжеленные ступни закутанной в саван фигуры направлены за борт.
форма направлена за борт. Остальные из нас, матросы и мертвяки, стояли вокруг
с обнаженными, склоненными головами; да, и у большинства из нас, я думаю, были влажные глаза
и сжатые глотки. Казалось жестоким и ужасным видеть, как один из нас, таких как мы,
исчез навсегда, и слова Святого Джо, сказанные так тихо и
ясно, были такого рода, что сжимали сердца даже плохих людей. Что
у пастора был дар болтовни; он был искусным оратором и мог играть
на струнах наших сердец, как музыкант на арфе.

И все же он не проповедовал нам и даже не смотрел на нас. Он не тратил слов впустую,
и церемония прошла с той быстротой, с какой того желал Ньюмен. Все Святые
Джо всего лишь поднял лицо к ночи и помолился простыми словами, чтобы
Нильсу был обеспечен безопасный проход в этом долгом путешествии, которое он начинал.
Эти слова, казалось, очистили наши умы. На данный момент самый
порочный человек в этой жесткой и порочной толпе мыслил чисто и
невинно. Наши обиды и ненависть казались незначительными и не имели большого значения.
последствия. Да, пока Святой Джо молился за усопших, мы стояли рядом.
как группа благоговеющих детей. Закончив молитву, он
произнес прекрасные слова Службы и поднял руку - и
носильщики покрова сбросили свою ношу в море.

Молча мы слушали глухой всплеск, молча смотрели четыре
мужчины более низкой стадии на палубу. Все было кончено. Священник впал в
шаг с Ньюманом, и два ходил взад и вперед, беседуя в низком
тона. Толпа рассеялась.

Некоторые мои часы ушли в вок-сл, к своим койкам. Большинство
матросов сидели на палубах, курили и разговаривали шепотом. Но
темы Нильса избегали, как и разговоров о мятеже. "Квадратные головы" этого не делали.
не бормотали угроз, трупы не проклинали. Чары
Слова пастора все еще действовали на нас, и воцарился мир.

Я думал, что Ньюмен победил, и опасность миновала.

Я нашел негра, сидящего на первый план-Битц точить свой нож на
камень. Было что-то зловещее в его поведении в этот час.
занятие; это было первым нарушением странного спокойствия,
которое обрушилось на команду.

"Скажи мне, Ниггер, кто этот человек, который шпионит за большим парнем?" Я
резко спросил, садясь рядом с ним.

Ниггер не прервал свою работу, но повернул свое разбитое лицо ко мне.
я За пару дней до этого он столкнулся с кулаками помощника капитана
наверное, в двадцатый раз с тех пор, как попал на корабль,
и его лицо представляло собой массу израненной плоти, шокирующее зрелище, даже несмотря на то, что
цвет кожи скрывал степень его травм.

Негр был, пожалуй, худший назначению человека в экипаже-и
несмотря на то, что он был однозначно лучшим моряком в порту
смотреть. Но Фицгиббон ненавидел "проклятых ниггеров", особенно он ненавидел
"этих рыжевато-коричневых полукровок", как он любил это называть
парень. Я уверен, что он выбрал Негра для своих часов, чтобы иметь возможность
колотить его сколько душе угодно. Бил он его постоянно и
без причины, и в результате Ниггер стал угрюмым, угрюмым человеком.

"Кто сказал, что я знаю?" - потребовал Ниггер в ответ на мой вопрос.

"Бостон так сказал".

"Этот человек слишком развязен. Я не говорю ему, что знаю, кто шпион.
Я говорю ему, что знаю, что они шпионы".

Я терпеливо ждал, ибо нрав Ниггера не терпел нажима. Он
перевернул камень, поплевал на него и возобновил монотонное точение,
затем, оглядевшись по сторонам, чтобы убедиться, что его никто не подслушивает, он
объяснил то, что ему было известно.

- Прошлой ночью я болтался на корме ...

"Что?" Удивленно воскликнул я. "Торчать на корме - зачем?"

"Это мое дело", - коротко ответил он мне. Затем, через мгновение, он
добавил: "Но мне пофиг если ех знаю, потому что А знает ех нет
стукач. Я околачивался поблизости, ожидая встречи с моим приятелем, когда у него
их не было, кроме двух дебилов с ним. Я ждал, чтобы
встретиться с этим человеком наедине. И он пришел, чтобы поговорить со Стариком,
и Старик сказал: "У меня есть хороший человек, который следит за каждым его движением; он
не может повернуться в центре внимания, если я этого не знаю. Мы будем в восторге
если это случится."Вот что Старик сказал моему приятелю. И Я.
знает, что он должен говорить о большом парне, и поэтому я рассказываю об этом Бостону
.

"Но разве вы не слышали, чтобы упоминались какие-нибудь имена?" Я спросил его.

"Это все, что я слышу", - ответил он. "Ден дей ушел".

Я был разочарован. Новости Ниггера ничего не значили; мы
уже знали, что шпион следит за Ньюманом. Но на самом деле этот факт
казалось не таким угрожающим, как несколько часов назад.
Небрежное презрение Ньюмена к шпиону вызвало во мне презрение тоже. И,
действительно, что такого мог сообщить шпион против большого человека, что могло навредить
ему? Ньюман открыто работал во имя мира, призывая к повиновению. Его
действия требовали пристального внимания.

Я высказал эту мысль своему спутнику.

"Ну, в любом случае, шпион не может навредить Ньюману. Он не делает ничего тайного,
или неправильного. Он поддерживает мир на этом корабле".

Ниггер издал странный короткий насмешливый возглас. "Разве это похоже на
мир?" сказал он. "Я дебил-корабль; Я говорю, что вы не можете быть "нет".
ни в коем случае не нарушайте мир на этом корабле.

Я указал на передний люк. На нем спокойно сидела дюжина мужчин.
курили и сплетничали. "Шквалистая погода миновала", - сказал я. "Эти
парни не хотят неприятностей. Несколько часов назад они были за драку, но
теперь они успокоились. И не пытайся затевать неприятности! Большой человек
хочет мира, леди хочет мира, мы должны помочь им сохранить
мир. Разве ты не хочешь помочь леди и большому парню?"

"Эта леди была ужасно добра ко мне", - сказал Ниггер почти шепотом. "Ах,
давно сошел с ума, если дело не в этой леди". Он перестал точить
и попробовал большим пальцем лезвие; затем, внезапно, он
протянул руку и схватил меня за запястье, и продолжил голосом, настолько наполненным
болью и горем, что я был потрясен.

"Я бы сделал для леди все, что угодно, но, Шрив, это не мое дело, и
никто из нас не вправе заранее говорить, что произойдет в этом
корабль. Я не морской юрист; мужчина и юноша, я ходил в море двадцать
лет, и я никогда не доставлял неприятностей ни на одном корабле, сэр. Но, о-о
Господи мАч, ех знает, что все это случилось со мной в Дис корабль! Дэй не
позвольте мне быть человеком. "Йо нигга, йо черная бестия!" - Вот что они называют
я, и это то, чем они делают меня! Ах хочет мира, ты хочешь мира - но
хотят ли они мира? Нет, сэр! Вы говорите, что теперь у нас мир? СОП я
debbil-корабль, и Дэй король debbil на корме! И они - акула за бортом,
и он не ждал, пока то, что только что попало в воду, нет, сэр! Да!
почему Эббер плывет на восток? Вы никогда не видели тишины перед тайфуном, такой тишины
кажется, что вы не можете дышать? Это что-то вроде мира, который царит на земле
_Golden Bough_. Я не хочу создавать проблем и терять время, но, о боже,
Боже, когда я делаю все правильно и над ним издеваются, когда этот приятель
строит из себя зверя рядом со мной - неужели ты думаешь, что я выдержу эту чушь?

У меня не было хорошего ответа. Что я мог сказать? Обиды этого человека
были слишком горькими, его обиды слишком постоянными, чтобы их можно было замалчивать или смягчать
любыми словами, которые я мог придумать. Ибо знал он по-прежнему имел недель жестоких
впереди его жестокого обращения. Этот негр был человеком, который не хотел,
возможно, и не мог, съеживаться и скулить - и поэтому помощник "ломал" его.

Но, в конце концов, Ниггер дал мне обещание, которого я добивался. "Ах nebber переговоров
беда. Ах nebber хочет неприятностей, и ах nebber вызывает никаких проблем".




ГЛАВА XV

День, последовавший за смертью Нильса, был самым мирным днем, который у нас был
с момента выхода из порта.

Матросы на корме меньше ругались и подгоняли нас, и меньше спорили
между собой. Но это был странный покой. На корабле царила атмосфера неизвестности.
мы ходили, так сказать, на цыпочках. Затишье перед тайфуном
да, фраза Ниггера как раз примерно описывает это. Мы ходили
по кругу, говоря друг другу, что неприятности миновали, и ничего
не должно было случиться, и все это время мы наблюдали и ждали
что-то - мы точно не знали, что - должно было случиться.

Утром, Мистер Фитцгиббон и его хулиганы пришли чванливый
вперед и в порту Фос-сл. Теперь это был момент, который очень
почти увидел спокойный нарушена; на мгновение я был уверен, что там будет
Гранд-раздутие. Для сопряжения был после вещей Нильса, его морской сундук.
Несмотря на то, что было принято относить снаряжение мертвеца на корму,
"квадратные головы" были возмущены тем, что вещи Нильса забрали. Особенно они были возмущены
участием Фитцгиббона в удалении. Ребята в моем переполненном смотреть
дверь, соединяющая комнаты, и порт часы мужчины собираются на палубе
и сердито посмотрел на производстве.

Приглушенные проклятия становились все громче. О, это выглядело как неприятности, верно
достаточно - всего на мгновение. Теперь, что я был просвещен в к
игра шкипера, я мог видеть, что сопряжение было до. Он, который был
в значительной степени ответственен за смерть Нильса, выступил с этим поручением
потому что он знал - или Своуп знал - что его присутствие приведет товарищей Нильса в ярость.
Стюард-китаец или сами торговцы могли бы забрать у Нильса снаряжение
, не вызвав ропота среди "прямоходящих", но вполне естественно
они были бы возмущены тем, что Фицгиббон наложил лапу на сокровища бедного парня.

Но Ньюман смягчил удар визитом помощника капитана, Ньюмана и Святого Джо.
работали порознь, но с общей целью. О, это было
богато - но вы должны знать ум фокуса, чтобы понять, насколько богатым мы его считали
. В нем не было ничего утонченного, ничего сверх наших голов.
Ньюман заставил нас смеяться, за счет партнера, и--вуаля!--надвигающейся
трагедия превратилась в фарс.

Фитцгиббон, сам, был капитальный ремонт шестерни Нильса. Торговцы стояли
праздные и настороженные, по одному у каждой двери в кают-компанию. На палубе,
Святой Джо был занят; мы слышали, как он убеждал свою толпу вести себя тихо и
мирный. Ньюман проталкивался сквозь нашу толпу, пока не оказался прямо в зале.
он стоял там, заполняя дверной проем, и эффективно
блокировал любые попытки тех, кто стоял позади него, ворваться в комнату.

Ну, Ньюмен посмотрел на напарника, и он начал очень смешок
тихо сам с собою. Через мгновение мы тоже начали хихикать, каждый
человек-Джек из нас. Мы не смеялись вслух - никто из нас, кроме
Ньюмена, у которого хватило наглости громко смеяться над Блэкджеком
Фитцгиббон, но, спрятавшись за спиной здоровяка, мы хихикнули и
довольно охотно захихикал. И предметом насмешек был помощник капитана,
он сам.

Дело было в поведении помощника. Любой мог краем глаза заметить, что
парень напрашивался на неприятности. Он ожидал неприятностей, и это заставляло
его нервничать. Он был полон решимости быть готовым к этому. Поэтому он держал
одну руку в кармане пальто, где носил пистолет, и пытался
другой рукой распустить ремни, которыми сундук был прикреплен к
стойкам койки. Это была работа двумя руками, и он выполнял ее медленно. Но
он не позвал бы на помощь никого из своих торговцев - это оставило бы
дверь, как видите, не охранялась. Он также не мог сосредоточить свое внимание на работе
; он продолжал поворачивать свое уродливое лицо то так, то этак, пока его
голова не стала выглядеть так, словно она была на шарнире.

Если бы Ньюман не указал на это, я сомневаюсь, что кто-нибудь из нас понял бы
юмор сцены. Но смешок Ньюмана заставил нас понять это.
Мистер Фитцгиббон действительно выглядел нелепо - вслепую возился с веревками,
и в то же время пытался держать в поле зрения оба конца веревки
сразу.

- Я протяну вам руку, мистер, - внезапно сказал Ньюмен.

Помощник испуганно взглянул на него, но прежде чем он успел открыть рот,
Ньюмен прошел мимо торговца и склонился над одним краем сундука.
- Он аккуратно завернут; парень был бы хорошим моряком,
Мистер, - заметил он, развязывая привязь.

Помощник понял, что оказался в невыгодном положении. Он мстительно посмотрел на
здоровяка и прорычал ругательство в ответ. Затем он вытащил нож,
и совершил неуклюжий акт разрезания веревки на своем
конце груди. Ньюман закончил развязывать веревку на своем конце и
теперь он отступил в дверной проем.

Я никогда не был уверен, но думаю, Ньюман сделал это намеренно. Веревка
конец был прикреплен к ручке сундука, и когда он распустил
веревку, она волочилась по полу. Ньюмен покинул отсек, повернувшись
вокруг койки, причем таким образом, чтобы она затянулась в виде
гвоздичной петли.

Теперь, что это был случай из нашей смеялись над ним, напарник был готов
достать из вок-СЛ с наименьшей потерей человеческого достоинства как это возможно. Он
начал уходить, волоча за собой сундук Нильса. Заминка с гвоздикой
остановила его. Он дернулся изо всех сил, и сила его была огромной.
раздался треск, подобный пистолетному выстрелу, когда столб койки
щелкнув, сундук, как живое существо, прыгнул на мужчину, и
Пятки Фитцгиббона вылетели из-под него. Он приземлился на спину,
и сундук приземлился ему на живот; и из него вылетел воздух
со взрывным "уууу"!

О, это было великолепно. Да, это была та шутка, которую могли бы оценить в центре внимания
. Мы оценили ее. Мы не осмелились разразиться громким
смехом, но от нашего хихиканья задрожали бы окна на берегу. Даже
торговцы ухмылялись - прикрыв рот руками, - когда снимали сундук с
своего босса и поднимали его на ноги. Ему тоже нужна была помощь; у него были
ветра не было для ругательств, и он согнулся вдвое, потирая ушибленное место, пока он
ворчал торговцам, чтобы те подняли сундук и отнесли его на корму. Он
не обращал на нас никакого внимания, но когда он, прихрамывая, выходил из
центра вслед за остальными, он бросил на Ньюмена взгляд такого
злобная ненависть, которую мы все знали, именно на него он возложил вину за этот эпизод
.

Ньюмена этот взгляд не смутил. Он шел по палубе за помощником капитана
по пятам. Сначала я подумал, что это бравада, и шел почти за Ньюменом, ибо
Я хотел принять участие в дальнейших забавах. Он последовал за помощником на корму.,
на почтительном расстоянии. Внезапно я понял его действия, поскольку увидел
с какой опаской он наблюдал за стрелками, особенно за матросами левого вахтенного,
которые столпились на носовой палубе. Ньюман не был
после сопряжения, чтобы сделать спорт для нас; он видел, что приятель,
и торговцы, сел на корме без проблем. Он следил за тем, чтобы
никто на палубе не дал бандиту повода затеять неприятности, в которых ему было
отказано в капитанском отсеке. Да, Ньюмен был умный мальчик; он не будет
раззявой.

Однако, несмотря на его уход, он чуть не потерял. Мистер Фитцгиббон задел
Кокни, который в одиночестве стоял у переднего конца рубки.
Он что-то прохрипел мужчине, как мне показалось, ругательство. Кокни подождал
пока он пройдет мимо, а затем внезапно выхватил нож и отвел
руку назад, чтобы метнуть его в спину помощника.

Возможно, Ньюман добрался до Кокни. Но он и не пытался.
Вместо этого он прыгнул в другом направлении кошачьим прыжком, который перенес
его к перилам, как можно дальше от Кокни. Это было
Святой Джо, который испортил игру Кокни с ножом. Он стоял позади
Кокни, и, быстрый, как сам Ньюмен, он прыгнул вперед и нанес удар
Рука Кокни. Это испортило прицел. Нож полетел совсем не в сторону помощника капитана
; он просвистел по палубе и, дрожа, застрял
в поручне.

"Ты дурак!" - закричал Святой Джо.

При этих словах помощник резко обернулся. Да, и пистолет у него был наполовину вынут из
кармана, когда он поворачивался. По его лицу мы могли видеть, что он понял
что произошло; действительно, он был бы слепым, если бы не смог
прочесть значение сцены - Кокни все еще склонился в
поза бросающего, и священник, сжимающий его руку. Я ожидал... мы
все ожидали, что он застрелит Кокни. Конечно, это был его шанс, если
он хотел неприятностей.

Но он едва взглянул на этого человека. Его глаза скользнули мимо него и заметались
по сторонам, пока не заметили Ньюмена, развалившегося у поручня, с
руками в карманах. Полагаю, для него было неприятным сюрпризом
найти Ньюмана там, прямо напротив того места, где он ожидал его найти.
Нож торчал в Железнодорожном рядом плечо Ньюмана; есть
может быть соединение и Ньюмен-действительно, собственный нож Ньюмана в
самом видном месте, в ножнах.

Ньюмен покачал головой. - Не в этот раз, мистер, - сказал он.

Помощник был озадачен и взбешен. Его лицо стало по-настоящему фиолетовым от
сдерживаемой ярости, когда он уставился на Ньюмена. Но он не вытащил пистолет
из кармана; у него не было повода применять насилие к Ньюману, и он
не удостоил внимания Кокни. Казалось, он даже не заметил
обнаженный нож. Его рука медленно разжалась, и рукоятка оружия
упала обратно в карман. Затем он повернулся и пошел на корму.

Я снова перевел дыхание. Думаю, что и остальные тоже. Когда Фицгиббон был
за ухом выстрел, кокни стал черт Святым Джо испортил своей цели.
Но он не очень далеко с его тираду до Ньюман был его
плечи у стены рубки.

Кокни сменил пластинку потом, и очень быстро. Ибо Ньюмен выглядел так же, как
он выглядел в тот день у шведки-вязальщицы; да, в
его лице была смерть.

"О, боже", "послушай меня. "Привет" не означало "никаких проблем"! Заблеял кокни. "Хит"
был тем, кто мне звонил. "Это заставило меня покраснеть, вот что".

"Было бы чертовски здорово, если бы он приземлился!" - раздался голос Бостона.
Раздался выразительный хор одобрения этого высказывания со стороны
руки, от сделать немчуру и трупы обоих. "Мы бы избавились от одного о'
им все равно!" - пропищал до Блэки.

Поддержка дал кокни сердце. "Привет, "ave spliced " - это кровоточащее сердце"
но он испортил мне бросок, эта библейская акула, эта..."

"Хватит", - спокойно сказал Ньюман, и Кокни заткнулся.

"В любом случае, у кокни есть мужество", - говорит Бостон.

"Этого козла нет, он отступил", - говорит Блэки.

"Вам хватит", - бросил Ньюман через плечо, и они заткнулись.

"Если бы я был уверен..." - обратился Ньюман к Кокни. Он оставил предложение неоконченным.
Но, должно быть, он просмотрел остальное, потому что Кокни впал в ступор.
ужасный фанк.

"Ой, прости меня, привет не означал никаких проблем. Хитом был найм, которого она
назвала... Он назвал меня старой матерью из-за ее моргающего найма, вот что!
Я не хотел этого делать - но мой характер -то, что использовал этот негодяй
мы, парни, - положи руку на сердце в довершение всего ..."

"Ну, помните, если бы я на мгновение задумался ..." - перебил Ньюмен.

Я думал, что кокни на этот раз плюхнется к ногам большого парня. Но
он достаточно быстро пришел в себя, когда Ньюмен отвернулся, не сказав больше ни слова
и не предложив ударить его. Он наклонился вперед, и
сразу стал героем час с бандой. Да, я был даже
немного завидую. Он взял футляр, чтобы бросать нож в Бутько, даже
у него за спиной.

"Но почему он не застрелил Кокни?" Я спросил Ньюмена. "Он что, не видел его?"

Здоровяк взглянул на Святого Джо и улыбнулся. "Возможно, он не хотел
видеть его", - ответил он.

А я была настолько тупоголовой, что ничего не понимала. Но это действительно был
мирный день. После того, как сундук Нильса ушел на корму, мы могли бы стать комфортабельным семейным кораблем.
Кормовое ограждение нас мало беспокоило.
Линч, конечно, был занят на вахте, пока находился на палубе, но он
дымка не было; и Фицгиббон почти забыл, что у него есть часы. Это был
странный отдых. Это действовало мне на нервы, это ожидание чего-то - я
не знал, что - должно произойти.

Это распространилось в ночи, в этой необычной тишине. Да, капитан Своуп.
в ту ночь первую вахту нес вахту на палубе, как и Фитцгиббон, и
ни один человек не был проклят или избит. Когда мы вышли на смену
средняя вахта, мы обнаружили, что парни из портовой вахты ликуют, что они работали на ферме
коротали время на палубе.

Что ж, по большому счету, мы не занимались фермерством. Доверьтесь Линчу, у него будут заняты руки.
Для него это было правилом номер один. Он заставил нас попотеть в обычном стиле,
однако его манеры были мягче, чем обычно, и он и пальцем не тронул даже
самого неуклюжего из трупов. Да, впервые за все время
плавания - возможно, впервые за всю жизнь корабля - в "Золотой бухте" прошел целый день
, и ни один человек не почувствовал тяжести сапога или
кулак. Могу вам сказать, это был замечательный случай!

И все же, несмотря на всю удивительную мягкость задней стражи, середина вахты
была для меня кошмаром. Ньюман исчез.

С той самой ночи в начале путешествия , когда капитан Своуп
пытался стащить нас с реи, я взял за правило держаться поближе
к большому парню во время ночных дежурств. Я был обязан ему жизнью, и,
в любом случае, я стремился оказать ему услугу друга, помощника. Я
всегда боялся, что Своуп попробует еще раз как-нибудь темной ночью, и
с большим успехом. Понимаете, в темноте так легко что-то делать;
отведи человека от вахты, подальше от дружеских глаз,
тресни его по голове и перебрось через поручень, и что тогда?
доказательства, какой след у тебя есть? Только строчка в бортовом журнале: "Человек потерян
ночью за борт. Да, со многими парнями - и со многими офицерами - случалось
именно это с ними и случалось.

Так получилось, что на ночных вахтах я стал тенью Ньюмена. Это было
буквально плечом к плечу с нами, мы выполняли одни и те же задания, склонялись
над одной и той же работой. Ньюман никогда не упоминал об этом, никогда не просил меня держаться поближе.
но я знал, что он рад такому вниманию. Он знал, как опасно
ходить одному в темноте по этому кораблю. Мистер Линч сдержал свое слово и
больше никогда не отправлял никого из нас наверх ночью. На самом деле, второй помощник капитана
делал больше; с той ночи, когда у Ньюмена была свободная ночь
колеса, Линч остался на корме, на корме во время трюка. О, нет
дружба между двумя; я знаю это наверняка. Линч был
офицер Ньюмен и просто рукой. Но он был честный человек, и он был
для того, Ньюман получил по-честному, по крайней мере, в его часы.
И, как я понял, леди было что-то делать с отношением Линча.
Как я выяснил, в каюте у нее были друзья.

Этой ночью у Ньюмена не было штурвала. У меня тоже.
В первой половине вахты мы соприкасались локтями. Как обычно, второй помощник управлял парусом
и заставлял нас танцевать веселую джигу. Он сделал свое дело, Линч сделал. Он бы
прошелся по палубе и мимоходом подергал за каждый канат, а затем приказал
парням наверху снова отремонтировать и остановить канаты. Он командовал
потяни за этот линь, потяни за тот; ни один парус никогда не был отделан достаточно хорошо,
чтобы подойти ему. Да, он был, но после его характера и воспитания; он
не мог переносить бездействия и он сам, и он знал, что занятые люди не
выводок себе неприятности. И нести вахту с перебоями было
в стиле адского корабля.

Мы были на корме за работой - набирали шрифт Брайля в "спанкере", насколько я помню, - когда я промахнулся
Ньюман. За мгновение до того, как мы были вместе, мы протянули одну и ту же реплику.
внезапно он отошел от меня. Сначала я думал, что у него
прошел к другой стороне бизань-мачту, ибо мы были намотки
пуховое снаряжение, которые были в беспорядке, и я не был
волнуюсь. Но когда второй помощник приказал перевести нас на другую работу,
моего друга в бригаде не было.

Второй помощник оставил одного из своих помощников на корме, и в течение оставшейся части
вахты мы держались впереди носовой части корабля. Он подгонял нас,
заставлял прыгать, выполняя совершенно бесполезную работу на передних парусах. Это было
так же ясно, как нос на моем лице, что он намеренно не давал нам двигаться вперед
. Что-то происходило на корме, у полозьев шлюпки, у
обрыва юта; ночь была безлунная, но раз или два я видел
тени, мелькающие по главной палубе.

Я был в затруднительном положении. Что-то происходило на корме - но что? Ньюман
отсутствовал. Этот бандит знал, что его нет в банде, он должен был знать.
знал. И все же он проигнорировал его отсутствие. Было ли это предательством? Был ли Ньюман в
беде? Ошиблись ли мы с ним в нашем суждении о Бакко Линче?
О, я был измучен страхом - и сомнениями. Мне хотелось галопом броситься на корму
и придать ему силы, помочь ему, по крайней мере, помочь ему хорошо
бороться. Но я не был уверен, что он попал в беду, что он хотел бы получить мой
рекламная деятельность его исчезновения. Возможно, он был на рандеву,
с помощью второго помощника.

Так думали другие ребята. О, да, они тоже по нему скучали.
Но у них не хватило ума понять, что у Линча также было острое зрение
; они думали, Линч не знал, что Ньюман ушел. Они думали, что это
была отличная шутка, счет в пользу хижины. Они думали, что Ньюман
смело улизнул с работы, чтобы встретиться с леди.

"Королева Большого Оон, черт возьми, прямо под носом у старика!"
Так выразился Бостон.

Я ничего не предпринял. Я не сломался. К счастью. В семь склянок Линч
снова отправил нас на корму, на этот раз установить шлепалку. Пока мы работали,
Ньюман проскользнул в группу так же тихо и ненавязчиво, как и ушел
почти два часа назад. Наматывая понижающую передачу, я обнаружил
что ходовая часть рычага спанкера оторвалась от штифта и свисала
за борт. Он упал мимо открытого и освещенного иллюминатора
одной из коек в каюте. Чья койка? Ну, я думал, что у Бостона есть
и правильно сделал. Ньюмен был "королем", стоя ногами в океане.
Так сказать.

Но он занимался и кое-чем другим. Пока мы с ним шли,
после смены вахты нас догнал Линдквист,
который шел от руля.

- А вы не запретите сегодня вечером сходить на баркас? - спросил я. - спросил он Ньюмена с любопытством.
- Ничего, парень.

Ты, должно быть, видел сон у своей Сибиллы ... понял? - был быстрый ответ Ньюмена. - Ничего, парень.
Ты, должно быть, видел сон у своей Сибиллы.

Потребовалось мгновение, чтобы проникнуть в сознание квадратной головы. Но он понял.
"Итак, _ja_, это не сон; я вижу кивки", - сказал он.

"И ты ничего не говоришь?"

- Джа_, даже про себя я говорю "киваю", - пообещал Линдквист.

У двери кабинета Ньюман удерживающе положил руку мне на плечо
и удержал меня.

"Было ли много комментариев среди рабочих?" спросил он.

Я пересказал ему, что сказал Бостон, и что это общее мнение.

"Это не повредит", - заметил он. "До тех пор, пока они не увидели или не догадались...
да, это хороший слепой".

Я был немного обижен и показал это. "Вы знаете, я не хочу, чтобы ты
скажи мне то, чего ты не хочешь рассказать мне, но я думаю, вы могли бы
за подсказку в ухо. Откуда мне было знать, что чумазый не
сыграл с тобой злую шутку и отдал Старику? Я не знаю
в какую игру ты играешь, и если ты не хочешь говорить мне, я не хочу
знать - но я говорю тебе, что был близок к тому, чтобы все испортить, что бы это ни было.
Я был на грани того, чтобы пойти на корму и поднять шум, просто чтобы узнать
что с тобой стало".

"Джек, это не мое недоверие держит тебя в неведении", - говорит он. "Вы
знаешь, я тебе доверяю абсолютно. Но я не могу объяснить ... есть у других
право. Но, парень, я могу сказать тебе вот что: там, за кормой, все движется,
и небо становится светлее для меня - и для нее. И ты не должен беспокоиться
обо мне, если это случится снова, как-нибудь в другой раз. Я буду
в безопасности; не гоняйся за мной, это может все испортить. Скоро ты узнаешь,
что именно происходит. И ты уже знаешь, Джек, как я рассчитываю
на тебя - и на нее тоже. Если что-то пойдет не так, если он перехитрит меня,
я рассчитываю на твою голову и руку, которые помогут ей.

"Ничего, ни времени", - был мой нетерпеливый ответ. "О, я хочу помочь."

Я нашел мою руку, сжал в своей, и было немного
подвох в его голосе. "Толстый и тонкий друга, а, Джек? Я узнал
что-то про дружбу, что я тебя знаю".




ГЛАВА XVI

Это странное спокойствие длилось несколько дней.
Это было странное время, период тревожного ожидания для меня, поскольку я мог
чувствовать, как ад кипит под гладкой поверхностью корабельной жизни, но
Я не мог ни увидеть этого, ни угадать, когда и где это вспыхнет.

Даже Линч смягчил свои прилагательные и замедлил вождение. Он
было велено сделать так, капитан своп в то время как часы в рамках
слушание. Старик сказал ему: "полегче с теми мальчиками, Мистер;
мы сделали это слишком трудно для них это путешествие". Да, это было приятно
горькая пилюля для Бакко Линча, которую он проглотит перед своим дежурством; о, ребята!
могу вам сказать, что это доставило удовольствие.

Фицгиббон, рычащий лев, превратился в блеющего ягненка. Он с трудом
работали его люди в эти дни, не говоря уже издеваться над ними. Он позволил негр
в одиночку. Он перестал ругаться на Святой Джо. Почему человек может галантерейных от
его манеры, что он стал бояться своих людей. Да, человек может
фантазии из их поведения, что их много кормовой овладел внезапный
страх экипажа. Даже торговцам публично было приказано обращаться с мужчинами вежливо.
Но я не думал, что они боялись. Я знал, что они... Они боялись. Я знал, что они...
лучше. Это было частью игры, в которую играл Своуп.

"Я взял взятку, когда умер Нильс, - объяснил Ньюман, когда я спросил его,
что означает новая программа, - и теперь наш милый капитан раздает новую руку
с холодной колоды. Он ухаживает за подонками, потому что на этот раз он
нанесет удар через них, а не через квадратные головы ".

Под "подонками" Ньюман подразумевал нашу отвратительную шайку трупов. И действительно, за ними
"ухаживали", даже не подозревая об этом. Неизбежно, что
непривычная мягкость людей на корме была истолкована как слабость и
страх и, конечно, храбрость их трупов росли и падали.
Да, он был хитрым грубияном, этот капитан Своуп; он точно знал, как играть.
такая толпа, как мы, была. И я думаю, ему очень нравилось такое
кошки-мышки.

Там был доблестный говорить в ДП СЛ, а половина-завуалированная наглость на
палуба. Эти съежившиеся трупы начали чваниться. Они начали
открыто хвастаться тем, что они могли бы сделать и будут делать; они начали
рассказывать друг другу, как легко было бы "бросить их и взять на себя ответственность
за проститутку". Вот такими они были. Потребовались дерзкие методы, чтобы
поддерживать их в приличном состоянии.

Блэки и Бостон явно ликовали по поводу такого поворота событий. Сейчас
они были довольно проницательным мужчинам, даже если они были прокляты, негодяи, и один
подумали бы они обладали достаточным пониманием, чтобы, по крайней мере, быть
подозрительно внезапной шкипера насчет лицу. Но это было не так.
Они были так же убеждены, как и остальные мертвецы, что
задняя стража внезапно испугалась фокуса. Просто отсутствие
воображения, я полагаю; Я читал, что это обычно характерная черта
профессиональных преступников.

Они перестали мрачно намекать и шептаться по углам и вышли наружу.
поторопили с их отличными новостями. Да, и это был весомый аргумент
для трупов. Даже несмотря на то, что они уже знали об этом - как и большинство
они сделали это - было приятно говорить об этом открыто. В нем были деньги
проститутка. Вот что заставляло их трепать языками. Да, деньги; бочонки и
бочонки из сияющей торговля долларов, на корме в лазарет, и есть
принимая парнишек с жесткой магистрали. И их костяки не были жесткими
хватает для работы. Поэтому Бостон и Блэки сказал им: так сказал кокни
их, так они рассказывали друг другу.

Меня удивило, что Ньюман проигнорировал такое положение дел среди
трупы. Он мог бы заткнуть рот Бостону и Блэки пробками
просто сказав им заткнуться. Они стояли в таком благоговении и страхе перед
ним. С таким же успехом он мог заставить замолчать Кокни; да, и банду тоже.
Мы все благоговели перед ним. Не было ни одного нападающего, который мечтал бы
выступить против него открыто.

Но Ньюман с презрением относился к разговорам трупов. "О, пусть они выпустят пар".
"Большие разговоры, маленькие дела", - говорит он. "Это их калибр, Джек.
Дерзость из них выбьют достаточно быстро, когда
Своуп разыграет свою следующую карту ".

"Да, но что, если Блэки и Бостон, или этот кокни, устроят неприятности?
Они командуют трупами ".

"Эти две тюремные пташки знают, что я с ними сделаю, если они выйдут за рамки
разговоров", - сказал Ньюмен. "Что касается этого красавчика из Уайтчепела, он вполне
безобиден, я думаю. Они не пошли бы за ним в драку; они знают
он такой же подонок, как и они сами, несмотря на все его бахвальство. Они пошли бы за
мной или тобой, если бы мы повели матросов на корму. Но пока матросы ведут себя тихо.
Опасности нет. Этот подонок не стал бы сражаться в одиночку. И, как
ты знаешь, у нашего маленького друга есть свои норвежцы, которые едят у него из рук.

Последнее, безусловно, было правдой. Под "нашим маленьким другом" Ньюман подразумевал Святого.
Джо. Squareheads боготворили его. Во-первых, то, что он был священником,
с самого начала давало ему авторитет среди них. Они были порядочными,
простыми жителями деревни, с врожденным уважением к одежде. Но более
важной была услуга, которую он оказал их погибшему товарищу по кораблю. Они
были не из тех, кто забывает о подобных вещах или не может быть впечатлен
прекрасным мужеством, проявленным Святым Джо, когда он столкнулся лицом к лицу с разъяренным помощником.

Теперь произошла любопытная вещь. Порядочные люди в команде отдавали Святые
Джо вызывал безграничное восхищение; его храбрость в тот день укрепила его авторитет.
над "квадратными головами". Они сделали бы для него почти все;
да, они любили маленького человека и восхищались им. И все же на стиффов
не произвело особого впечатления то, что Святой Джо сделал с помощником капитана. Я думаю, они
просто не могли этого понять. Но попытка кокни воткнуть нож
в спину помощника капитана полностью захватила их воображение. Да, это покушение
убийство было великим деянием; оно сделало кокни их героем. Я не буду этого говорить.
остальные из нас проклинали кокни. В конце концов, мы были настоящими дикарями,
и наша ненависть к Фитцгиббон был очень горький. Но он взял трупы
в честь кокни для этого нож-играть.

Что ж, Ньюман мог отмахнуться от этого парня презрительным словом, но я
не мог. Кокни стал соперником, с которым я должен был считаться. Я не
нравится, как он помыкал трупы в мое дежурство, даже если
сами трупы не нравился. Мне не нравится шум, которые он сделал в
правый борт ФОК-сл, или футляр высокомерно предположил он. Я был номер один
хулигана в мое дежурство, и намеревался оставаться таковым. Я был, по сути, членом команды
(За исключением Ньюмана, конечно), и я думал, что кокни
грудное отель был в пути, в пику мне.

Без сомнения, я был прав. Как я выяснил во времени, кокни был хороший
причиной его грубым языком. Было необходимо, чтобы он приучил
кое-кого из команды, хотя бы нескольких придурков, если не больше, следовать его руководству
. Но он не мог сильно ударить в грязь лицом, потому что Святое
Джо не позволит этого; а он не посмел лежало проклятие или пальцем по
маленький священник, потому что он знал, что если он ничего сделать немчуру скачет
ему в тело. Поэтому он рискнул вторгнуться в мои владения, надеясь, я полагаю,
что открытая поддержка Бостона и Блэки, его размера, который соответствовал моему
он сам и его недавно приобретенная репутация плохого человека с ножом могли бы
обмануть меня.

Этого не произошло. Его грязные и жестокие высказывания вызвали у меня отвращение и утомили меня, и
как только у меня появился разумный предлог, я приказал ему покинуть помещение.
фокус. Это было не так своевольно, как кажется, потому что Кокни имел
наглость однажды днем покинуть палубу во время своей вахты и ворваться
в покой моей вахты со своей непристойной болтовней.

Он был склонен оспаривать мой приказ, и трупы стояли с
поговорить. Поэтому я и обратилась к. Я шлепнул пару трупов, и
бросил кокни через дверь. Он пригласил меня на палубе, и
конечно, я согласился. У нас был хороший набор-раньше все руками. Даже
торговцы вышли вперед, чтобы увидеть спорт.

Что ж, оценка Ньюмана об этом человеке была верной. Кокни был отбросом,
желтым отбросом. Его боевые методы были такими же грязными, как и его язык; он перепробовал
все свои трюки в трущобах: колено, выколотый глаз, ливерпульский зад,
и когда он обнаружил, что я справляюсь с ними, и что я сильнее в
клинчах, он захотел объявить "достаточно". Но я был слишком взбешен этим случаем
, чтобы позволить ему легко сбежать, и я избил его обо всем
передняя палуба. В конце концов он поджал хвост и убежал на корму. Конечно, я не стал
преследовать его дальше рубки. То, что он сбежал с поля боя, действительно порадовало меня
больше, чем нокаут. Я был уверен, что такой бесславный
победить бы его приготовить гуся с трупами.

Он сделал. Бостон и Черныш перестал холить кокни для главарь мафии ;
они увидели, что ему в крайнем случае не хватает мужества, и это прикончило его
вместе с ними. Другие моряки по-прежнему приветствовали его и восхищались им (ибо,
хотя он и был хорошим моряком, в душе он был одним из них, и, после
в конце концов, разве он не пытался приставать к помощнику?), но он больше не был их
Герой. Да, это было настоящее падение для Кокни; он сильно потерял лицо, когда
сбежал от моих кулаков. С тех пор он держался подальше от моего внимания.

Я упомянул, что эта борьба началась, потому что кокни пришел в наш
вок-сл во время его вахты на палубе. Теперь, что иллюстрирует удивительно
расхлябанности дисциплины в порт смотреть. Всего за несколько дней до этого
помощник был готов пристрелить Святого Джо за то, что тот спустился вниз во время своей вахты на палубе
, но он никогда не забивал себе голову гораздо худшим проступком кокни
. На самом деле, в эти странные дни он, казалось, не беспокоился об этом
его голова была занята всем, что делали его люди. Он прогуливался по юту во время
своей вахты на палубе, один или под руку с капитаном, и только что
чуть было не покинул корабль, чтобы отправиться в плавание самому. Неудивительно, что трупы начали
верить, что они могут позволить себе вольности; на самом деле, они могли позволить себе их во время вахты
помощника капитана, и это сошло им с рук.

Но они не могли позволить себе вольностей во время вахты второго помощника. Еще бы!
они не могли! Бакко Линч ограничил свой словарный запас и перестал использовать кулаки
Как приказал капитан, но он не прекращал работать со своими людьми.
В его дежурстве не было расслабленности; он держал нас в тонусе. Это
это вызвало у матросов правого борта особую неприязнь к нему. Они чувствовали себя
обманутыми в тех легких временах, которые переживали люди Фитцгиббона.

Но моряки так не думали. Они волновались, просто
а я был. Моряки знали, что корабли, как и трупики не. Они могут
Корабли _feel_. Эти тупоголовые тупицы не могли рассуждать так, как я
мог (с помощью Ньюмана), но они могли чувствовать подводное течение
интриги. Они были рады избежать ударов, к которым их приучили помощники капитана
; но они не были удовлетворены новым порядком для
они могли почувствовать, что этот странный мир был нереальным, вредные для здоровья. Да,
затишье перед тайфуном. Они чувствовали это так же, как я почувствовал его, как
Негр почувствовал это. Как пессимистическая ниггер, так что Строго он ум его
собственный бизнес в эти тихие дни он был как немой, молчаливый коричневый
тень. Но он продолжал точить свой нож.

Чтобы усилить дурное предчувствие "квадратноголовых" и напугать всех нас до полусмерти
Призрак Нильса посетил корабль. Вы знаете, что мы были за люди
в том центре; за исключением Ньюмена и пастора, мы были невежественными людьми,
и суеверный. Мы все безоговорочно верили в призраков, я, и
сделать немчуру, негр и кокни, и даже трупы, которые не
море в их крови. Да, даже Блэки и Бостон верили в призраков.
Нам показалось разумным, что Нильс должен вернуться на сцену
своих земных страданий. Разумно и устрашающе.

Нильс приходил ночью, в среднюю вахту, всегда в среднюю вахту.
Это обстоятельство могло вызвать подозрения в скептических умах. Но
мы не были настроены скептически.

Линч заставил нас двигаться вперед этой ночью. Да, это стало практикой
с ним у нас в носовой части корабля в течение ночи
часы. Один из его торговцев, Коннолли продолжал какашки смотреть на него.
Нет, нам такое расположение не показалось странным; мы слишком много работали, чтобы думать.

Ньюмен стоял у первого штурвала. В четыре склянки парень по имени Оскар отправился на корму
сменить здоровяка. Мгновение спустя он снова появился впереди,
с дикими глазами и бормоча на своем собственном жаргоне. О, он был напуган.
квадратная голова. Все, что мы смогли разобрать из его речи, было слово "Нильс".

Этого слова было достаточно. Нам не нужны были суматоха и испуг
среди соотечественников Оскара, чтобы помочь нам перевести. Он видел Нильса.

"Что с тобой?" - спросил Линч.

Линдквист ответил за Оскара. Нильс был за рулем. Оскар пошел
на корму сменить Ньюмана и увидел своего мертвого товарища за штурвалом,
управляющего кораблем. Он боялся сменить призрака.

"О, черт!" - говорит Линч. - Эй, все вы, идите со мной на корму.
Мы уложим этого призрака.

Оскару не хотелось снова идти на корму, но пришлось. Лучше было
встретиться лицом к лицу с призраком, чем ослушаться Бакко Линча. Это то, что остальные из нас
я тоже так думал. Мы все боялись идти на корму, но еще больше боялись не делать этого.
Итак, мы наступали второму помощнику на пятки и шумно топали по палубе
, как будто хотели разгромить призрака нашей ракеткой.

Возможно, наш шум заставил Нильса уйти. Это, безусловно, разбудило мужчин.
спавших в каюте и рубке. Но мы видели Ньюмана за
штурвалом, а не Нильса.

"Ну, сынок, где твой призрак?" спросил мистер Линч.

Оскар все еще был слишком напуган, чтобы овладеть своим скудным английским, но
Линдквист заговорил за него. - Он сказал, что это так, сэр, Нильс бан за рулем
когда он доберется до кормы, он тут же выпрыгнет из-за штурвала и побежит на нос, как раз вовремя.
как будто капитан его ударил.

"Чушь!" - говорит Линч. "Мой мужчина, ты допускаются призрак стоять на своем
трюк за рулем?" Этот последний в Ньюмен.

"Вряд ли призрак, сэр", - ответил Ньюмен. Мы не могли видеть его лица, но
от его тона я знала, что он улыбается. "Я похож на него? Пока нет, я
Надежда. Я как раз собирался передать штурвал парню, сэр, когда он
шарахнулся - я думаю, от тени бизань-мачты - и бросился прочь
вперед.

"Что случилось, мистер?" - осведомился мягкий голос капитана. Да, мы
все подпрыгнули, как будто это заговорил призрак. Капитан Своуп с мистером
Фитцгиббоном позади него вынырнули снизу так тихо, как будто он
был призраком.

"Ничего страшного, капитан", - ответил мистер Линч. "Один из моих джасперов".
заявил, что видел, как призрак маленького квадратного корабля танцевал на юте,
и теперь у многих из них сдали нервы. Я привел их на корму, чтобы научить
лучше вести себя мирным путем ".

Это было прямое оскорбление приказов старика "будь нежен", но это
не задело его кожу. Своуп рассмеялся, искренне удивленный, своим мягким,
журчащим смехом, который всегда нас так пугал. "Мирный, да? Автор:
Господь, господин, это походило воздушной армии. И это было не больше
чем призрак!" Он посмотрел на корме, и различить Ньюман за рулем,
признавая его за Навального, я догадываюсь, на нактоузе огни половина
ставнями и Ньюмана лицо невидимым. Но я уверен, что он его узнал,
он поджал губы так, как я видел, чтобы он делал раньше, когда он смотрел
в Ньюмен. Он направился вперед, к выходу на ют,
поглядывая по сторонам и снова возвращаясь к люку. "Если бы это было
лунный свет, я бы сказал, что человек в природе", - говорит Линч. "Но Я
предположим, он был наполовину сплю и вижу сон".

"Я разбужу его и выбью из него все сны", - пообещал мистер
Линч.

"Но без дедовщины, мистер. У мужчин и так плохое настроение".

Да, так Линчевать, как будто остальные из нас были вне пределов слышимости. Но
все это время его глаза были устремлены на нас, оценивая эффект своих слов.
О, он был хитрым зверем, "ловкачом", как сказал Бисли.

"Который из парней видел это... привидение?" добавил он.

Второй помощник подтолкнул Оскара вперед, так что он оказался в свете, который
струился из каюты.

"Итак, одно маленькое привидение напугало тебя, да?" - говорит он бедному дрожащему Оскару.
"Почему, мой друг, если бы все призраки, в этом корабле были начать ходить
О, мы живые люди толпились в море". С этими словами он ушел
смеясь, как будто только что удачно пошутил, и оставив нас
еще более напуганными, чем когда-либо.

Помощник капитана тоже спустился вниз, но ему было не до смеха. Мы почувствовали это.
новость обеспокоила Фитцгиббона, и это укрепило нашу уверенность.
У Блэкджека Фитцгиббона были причины для беспокойства. Мы так и думали. Разве это не было
он, а также Своуп, кто неправильно обращался с мальчиком, доведя его до смерти?

На этом сцена на корме закончилась. Оскар сменил штурвал; ему пришлось. Линч
заставили остальных снова взяться за работу, и в течение всего дежурства
мы видели призраков в каждом углу.

Когда мы спустились ниже по восемь склянок, у нас состоялось грандиозное ток-в ДП-сл,
парламент, который практически всеми руками за участие. Да, мы были очень
убежден, что призрак был за границей. Оскар придерживался своей версии и
приукрасил ее, не оставив в наших умах места для сомнений. Ньюман
посмеялся над нами и отрицал присутствие ведьмака на юте; после этого
он лег и уснул. Но его показания не поколебали нашу веру.
Оскар рассказал слишком много подробностей.

Компас не был закрыт, когда он пошел на корму сменить штурвал.
И он увидел Нильса, стоявшего на свету. Он не мог
ошибиться. "Все ясно, как на картинке". Он узнал его по мальчишескому облику
, по безбородым чертам лица, по одежде. На нем был его
Пальто в шотландскую клетку и красные брюки; Оскар не мог ошибиться в них
, потому что он помогал Нильсу выбирать их в магазине помоек в Глазго
"последний корабль". Разве его товарищи не запомнили эту форму?

Его товарищи помнили их. Как и все мы. Это пальто и кепка
они висели на стене напротив койки Нильса все время его болезни. Он
очень гордился этими яркими предметами одежды. Конечно, мы сказали друг другу
, что он появится в них после смерти. И, конечно, он был
обязан вернуться. Разве убитые люди не всегда возвращаются? Так мы
уверяли друг друга; и мужчины постарше начали рассказывать небылицы о других
призраках на других кораблях. Да, мы так много разговаривали, что боялись ложиться спать
. Слова капитана Своупа о призрачной команде на "Золотой бухте"
произвели на нас сильное впечатление. Мы говорили друг другу, что, должно быть, погибло много людей
жестокая смерть этой печально известной проститутки; очень вероятно, что дух Нильса был всего лишь
одним из многих. Некоторые из ребят вспомнили ночные тайны, с которыми
они столкнулись на этом корабле, призрачные предметы, растворяющиеся в
темноте, странные звуки и тому подобное; и всегда они видели или
слышал эти звуки на корме, у обрыва на юте или под
полозьями лодки - примерно в том месте, где Нильс был избит, сначала
шкипером, а затем помощником капитана. Да, от Нильса у нас мурашки по коже.
Я чувствовал, что это еще один вестник бури.

Следующей ночью Нильс не пошел, хотя парни из обеих вахт настаивали
они видели и слышали вещи, которые были неправильными или естественными. Следующей ночью
в середине вахты - нашей средней вахты - половина вахты клялась, что видели, как
он промелькнул по главной палубе и исчез за рубкой.

Следующая ночь ознаменовалась последним и самым поразительным появлением Нильса. В
самом центре средней стражи, пока мои товарищи крепко спали, призрак
вошел в пустой порт-центр.

То есть, порт вок сл должна была быть пустой, так как подруга
следить. Но случилось так, что негр, выйдя из колеса,
просто воспользовался случаем, чтобы проскользнуть в пустынной комнате для спокойного
смоук-О. Это была вольность, которую он мог позволить себе без опаски, теперь, когда задира
помощник исправился.

Моя койка в кубрике правого борта находилась рядом с дверью, соединяющей
две каюты, и когда он в ужасе ворвался в эту дверь, моя
потерявшая сознание голова была прямо перед ним. Я резко проснулся и увидел, что
Ниггер вцепился мне в волосы; да, и когда я поднял голову и увидел его
искаженное судорогой лицо и блестящие, выпученные глаза, я сразу понял, что он видел
Нильс.

Он был слишком напуган, чтобы говорить; он мог только заикаться. "Гуг-гуг-гуг-Боже!"
Но он указал в другой фокус.

Ну, в моем желудке была вода, как говорится, но тем не менее я обратился
быстро. Мне пришлось. Другие люди просыпались. Даже Ньюмен, лежавший на
койке напротив, открыл глаза; и он рассматривал меня с очень
любопытством. Так что я не мог сдержаться. Я был хулиган из толпы, и я
не позволяйте толпе кажется, что я побоялся противостоять всему, даже
призрак.

Я перевернулся, и в проем шагнул я. Там я остановился. Боже мой!
по правде говоря, я застыл на месте от ужаса. Ибо тень Нильса лежала
поперек пола портшеза, его движущаяся тень. Это было вот что.
тень, вошедшая в дверь на палубу, которая напугала Ниггера. Он
узнал в тени Нильса, потому что силуэт венчал там-о'шантер
, а у Нильса был единственный там на борту.

Я тоже узнал эту ужасную тень. Но я увидел больше, чем тень.
Я увидел, как на дверном косяке появилась белая рука. Призрачная рука, это была рука
такая белая и маленькая, лоскуток клетчатой ткани, маленькая босая белая ножка
приподнимающаяся над подоконником, а затем тэм и белое лицо под ней.
Да, это белое лицо с огромными вытаращенными глазами!

Я так много увидел за то мгновение, пока стоял в дверях. Затем Ньюмен
протиснулся мимо меня и одним прыжком пересек левый борт. Он присоединился к
белому лицу в другом дверном проеме и исчез вместе с ним во внешней
темноте.

Ни у кого, кроме меня - и Ньюмена - не хватило смелости выйти. Ни у кого
кроме меня - и Ньюмена - не было видно этого белого лица. Даже Ниггер не заметил этого.
он выбежал на палубу через дверь правого борта. Но мои
вахтенные товарищи не спали и были полны энтузиазма. "Оно исчезло?" они хором спросили.

"Да", - хрипло ответил я. Я перекатился на свою койку и повернулся лицом
к стене. У меня все еще кружилась голова от шока, и я не хотел
отвечать на вопросы.

- Куда подевался Большой Ун? донеслось с койки Блэки.

- Откуда я знаю? Прекратите болтовню, вы все; я хочу спать.

Но я не спал. Я лежал и думал о лице, которое видел.
Тень Нильса, одежда Нильса - и лицо женщины! Призрак, который
напугал весь персонал, была леди, одетая в одежду Нильса!




ГЛАВА XVII

Леди принесла Ньюману плохие новости. Как я впоследствии узнал, стюард
подслушал разговор между капитаном и помощником и доложил
об этом ей, и она немедленно рискнула воспользоваться своим маскарадом, чтобы передать
эту историю Ньюману.

Утром Ньюман сказал мне: "Сегодня будь осторожен, Джек.
Назревают неприятности".

Я видел, как мой шаг, но не до середины дня смотреть,
когда я отправился на корму, чтобы облегчить Ньюман за рулем, я вижу
признаки пришествия нарушение собственных afterguard мира. Я почувствовал
это еще до того, как увидел. Да, как только я ступил на ют, я
почувствовал запах старого воздуха. Сама осанка офицеров говорила о том, что
старые времена вернулись.

Ньюмен объяснил мне курс. Я повторил это вслух, как принято.
Затем он торопливо прошептал:

"Я думаю, он намерен запереть меня. Помоги Дикину сохранить мир на форварде.
Помни, парень, моя жизнь - и ее - может зависеть от этого".

Он двинулся вперед. Я хотел окликнуть его, побежать за ним, задать ему
множество вопросов и указаний.

Но я был прикован к своей задаче. Я не осмеливался оставить штурвал. Как и
я не осмеливался окликнуть его. Потому что на палубе появился капитан Своуп. Он стоял.
прислонившись к вспомогательному люку, глядя на корму, в нашем направлении.
Бакко Фитцгиббон стоял рядом с ним. Они внезапно появились снизу
, когда штурвал переходил из рук в руки.

Да, и как только я увидел их, я понял, что наконец-то ад
вот-вот разверзнется. Они сбросили маски кротости,
которые так плохо им подходили. Фитцгиббон был воплощением свирепости.
Выражение лица Своупа, когда он посмотрел на Ньюмена, было настолько ужасным, что
само по себе могло заставить парня перестать дышать - выражение
злорадной, безжалостной, торжествующей жестокости.

Линч, дежуривший на палубе, стоял отдельно от остальных, но он тоже
смотрел на корму, но не на меня, а на Ньюмена. Что-то было в его
подшипник, который заявил прямо, что некоторые уродливые самое в
бывает.

Но Ньюман был допущен к сдаче сходный люк без
помехи. На самом деле, пара развернулась спиной к нему. На мгновение у меня возникла
безумная надежда, что Ньюмен ошибся в своих страхах. Но
только на мгновение. Потому что, когда Ньюмен приблизился к переднему концу
юта, двое портовых торговцев часы вдруг выскочил из
лестницы и столкнулся с ним. Паруса несли обрез в
на сгибе своей руки, и чипсы были наручники болтались на его
понять.

Ньюмен резко остановился. Кто бы отказался, когда дуло дробовика
небрежно нацелено ему в грудь? Приказа остановиться не потребовалось.

Внезапно я разгадал игру шкипера. Да, и дьявольское коварство
этого ужаснуло меня и вырвало крик предупреждения из моего горла. Ибо
когда Ньюмен остановился, Своуп и Фитцгиббон повернулись к нему, и, пока
Своуп продолжал прислоняться к люку, помощник приблизился сзади
Ньюмен, и я увидел револьвер в его руке. В то же время мужчина
с дробовиком что-то сказал Ньюману, что-то, что разозлило Ньюмена.
я мог сказать это по тому, как сгорбились его плечи и напряглось тело
. Прямо за ним стоял помощник капитана.

О, это было умное убийство, спланированное Янки Своупом, безопасное убийство! Если бы
Ньюман сделал любое движение, которое могло быть истолковано как сопротивление аресту,
и был убит выстрелом в спину - еще бы, офицер, стрелявший в него,
выполнял свой долг, и неуправляемый матрос получил по заслугам!
Именно так это было бы записано в судовом журнале, и именно так люди на берегу
посмотрели бы на это.

Второй помощник тоже разобрался в схеме. Я уверен, что он не знал об этом
раньше, потому что на его лице появилось выражение удивления и
испуга, и он вскинул руку в предупреждающем
жесте. Но это я предупредил Ньюмена. Я громко прокричал,

"Осторожно, за тобой!"

Ньюмен оглянулся. Он запрокинул голову и рассмеялся.
Его позабавило, что помощник капитана застенчиво стоит со своим
пистолетом в руке. Но я не засмеялся, потому что Янки Своуп уставился на меня.
на меня, и на его лице была ярость. Боже правый, у меня волосы встали дыбом,
а пальцы на ногах поползли в ботинках! О, я знал, что позволил втянуть себя в это.
этим предупреждающим криком.

Но если Ньюмен и рассмеялся, он не рискнул пошевелиться. Он тоже раскусил
план шкипера и своими действиями быстро разрушил его. Он
рассмеялся, но также поднял руки над головой, чтобы показать свое
безоружное состояние и миролюбивые намерения. Затем, не обращая внимания на помощника, он
обратился к капитану Своупу.

- Должен ли я считать себя арестованным, капитан?

Своуп повернулся лицом к говорившему и обрадовался, что я свободен от его
пристальный взгляд. В тот момент он был в ярости; я видел, как он кусал свои
губы, сжимал и разжимал руки от избытка гнева.
И все же он ответил Ньюмену мягким, ровным голосом и в том же самом
полушутливом тоне, который использовал здоровяк. Он был сильным человеком, был
Своуп; он умел держать себя в руках, когда считал это необходимым.

"Да, дружище, вы можете считать себя арестованным!" - сказал он.

"Тогда вы должны заметить, что я не оказываю сопротивления", - добавил Ньюмен. "Я
безоружен и готов подчиняться всем законным приказам моего капитана. Должен ли я
опустите мои руки и позвольте этому джентльмену надеть на меня кандалы
запястья?

- Не меньше стремлюсь попасть в лимб, чем вырваться из него... эх_?
прокомментировал капитан. "Да, я разрешаю вам быть
в наручниках - но не таким образом! - повернитесь и сложите руки
вместе за спиной".

Ньюмен быстро выполнил указания, и плотник шагнул вперед.
он надел наручники.

- Крепко запри эти кандалы, Коннолли, - приказал Своуп торговцу.
"Мы имеем дело с отчаявшимся человеком, хитрым человеком, проклятым
тюремная птица, Коннолли. Наденьте эти кандалы на его запястья. Это
не имеет значения, если они его ущипнут.

С того места, где я стоял, я не мог видеть, но мог представить, как стальные кольца
безжалостно впиваются в плоть моего друга. Я почувствовал ярость против капитана
, которая пересилила болезненный страх перед тем, что он может со мной сделать. Но моя
ярость была бессильной; она не могла помочь Ньюмену.

Мистер Линч попытался помочь ему; и его действия ясно показали
какова была его позиция в вопросе ареста. Он пересек палубу
и осмотрел запястья заключенного.

"Эти кандалы слишком тугие и будут мучить человека", - сказал он капитану.
 "По моему мнению, сэр, нет необходимости связывать его таким образом".
таким способом.

"По моему мнению, так оно и есть", - последовал вежливый ответ Своупа. Затем он добавил:
"А теперь, мистер Фитцгиббон, и вы, мистер Линч, если вы проводите
этого мятежного негодяя вниз, в каюту, я позабочусь, чтобы это дело
это должным образом занесено в судовой журнал, а затем мы поместим его в такое место,
где он не сможет больше причинять вред. Коннолли, вы и ваш приятель может
иди на нос".

Мгновение спустя я остался один на юте. Так быстро и тихо было
дело было устроено так, что никто из вахты на палубе, казалось, не знал
об этом. Они были заняты в носовой части корабля на различных
работах, к которым их приставил Линч. Но вахтенных торговцев не было видно
и я не сомневался, что они были предупреждены и присоединились к порту
вахтенные торговцы стояли перед каютой, чтобы уберечься от любых возможных неприятностей.

Я не знал, что делать. Я чувствовал, что должен что-то сделать. Если я закричу и
сообщу вахте, кормовая охрана доберется до меня и заглушит мой голос.
задолго до того, как мои помощники смогут лечь на корму. И действительно, лежащий на корме в кузове
это было то, чего команда не должна была делать. Это привело бы к неприятностям, возможно, к мятежу,
а предписание Ньюмена заключалось в поддержании мира.

Я ничем не мог помочь своему другу. Но я чувствовал, что должен что-то делать.
Кабины мансардные окна были открыты, потому что это была тропика погода, и ропот
голоса поднялись через отверстие. Я не мог разобрать слов,
но я чувствовал, что должен знать, что они говорили Ньюману или о нем.
Поэтому я рискнул. Я вставил руль в гнездо и подкрался к
краю светового люка.

Я мог заглянуть только в узкую часть салона, потому что не
решился засунуть свое лицо в отверстие. Они бы увидели меня. Но Я
мог слышать каждый голос, каждое слово, и мои уши дал мне точный
изображение сцены ниже.

Первый голос, который я услышал, был голосом одного из моих приятелей по Фоксу, и
он давал показания против Ньюмана.

"Я был в раздевалке, чтобы поговорить с ней, - сказал динамик, - и"
сказал, что повел бы команду куда подальше, и убил бы хоффици, и
тайк атаковал бы сам. Это то, что он говорит, помоги мне!

"Ах, да, он заигрывал с ней, да? И замышлял мятеж? И мой
жена поддалась на такой план, не так ли? Это прозвучало в голосе Своупа.
Голос мягкий, мурлыкающий, сам тон оскорбительный. "Значит, моя жена была в
парусном рундуке с этим каторжником, и он заигрывал с ней? Так,
так!"

"Вы знаете, что тварь лежит, Ангус!" ворвался другой голос. Да,
и я чуть не выдала себя по вытянув голову, чтобы увидеть
динамик. Ибо это был голос леди, горячий от гнева и обиды.
и отвращения. "Ты очень хорошо знаешь, почему я встретила Роя в рундуке для парусов;
ты прекрасно знаешь, что мы планировали избежать кровопролития, а не вызывать его.

"Что ты здесь делаешь?" воскликнул капитан, с диким края
его слова. "Это мужское дело, мадам! Вернуться в свою комнату в
один раз. Мистер Фитцгиббон, отведите ее в ее комнату!

Внизу послышалось движение. Скрипнул стул. Затем раздался резкий голос Линча
"Прекрати это, Фитц!" Женский голос сказал: "Тебе
не нужно прикасаться ко мне, я ухожу". Секунду спустя она заговорила снова, с
другой точки, и я решил, что она стоит в дверях своей
каюты. "По крайней мере, вы, мистер Линч, засвидетельствуете, что я отрицаю
эти обвинения против меня и против... против него. Это ложь.
Этот шпион лжет, мой муж лжет. Я знаю правду. Ты слышишь
меня, Ангус? Я знаю правду, и вы не сможете заставить меня замолчать ложью! A
дверь закрылась.

"Теперь мы продолжим наш допрос", - сказал капитан Своуп.

Как раз в этот момент я услышал слабое хлопанье поднимаемого брезента. Я бросился к
штурвалу, и когда мгновением позже торговец Мортон высунул свою
голову над уровнем юта и посмотрел на корму, я снова выровнял судно
. Голова Мортона исчезла, и, подождав несколько мгновений, он
убедитесь, что он не намерен подойдя на корму, я вернулся в
просвет.

Мой драгоценный сосед был снова заговорил. "Привет знаете его Сы в
Вязание Шведа 'ой 'е была доставка в этот корабль просто герои 'Элл".

"Он сказал, что это он?" - прокомментировал капитан своп. "Ну, что вы на
сказать, что, Ньюмен?"

Впервые я услышал голос моего друга. Его слова были холодны,
презрительно. Да, они радуют меня; они сказали мне, что он был далек от
будучи побежден.

"Крыса лежит, конечно, как все знаете."

- И вы говорите, что Ньюмен настойчиво пытался расшевелить
экипаж к актам неповиновения и насилия?" - продолжил капитан.

"Да, сэр", - был ответ. "Он бы сказал, что в лазарете было много
денег, и если бы мы последовали за ним, он бы дал нам хит
".

"Теперь я знаю, что это ложь", - вмешался Линч. Голос второго помощника
тоже был презрительным, но не холодным; я мог сказать, что он был взволнован и
зол. "Я видел эту толпу, капитан; я знаю их, как я знаю
тыльной стороной руки. Это человек, Ньюмен, является лучшим моряком на нос, и
сильнейшее влияние на мир. Он и маленький Святой Джо кримп
выдал нас, предотвратил беспорядки в ночь смерти мальчика. Я знаю, что этот парень
лжет, капитан!

"Хватит, мистер Линч", - воскликнул Своуп. - Я не спрашивал вашего мнения по этому поводу.
Я бы предположил, сэр, что сейчас ваша вахта на палубе, и кораблю, возможно, потребуется ваше внимание. - Я не знаю. - Он кивнул. - Я не знаю, что вы думаете по этому поводу.
Я бы предположил, что это ваша вахта на палубе.

"Очень хорошо, сэр", - ответил Линч. "Но я хочу сказать вам вот что,
Капитан - я знаю, что этот человек невиновен по этим обвинениям, и я не буду
участвовать в ваших действиях против него ".

"Будьте осторожны, сэр; я капитан этого судна", - крикнул Своуп.

"Я признаю вашу власть, но это не меняет моей позиции в этом деле".
дела", - сказал Линч.

"Что будем делать, сэр, идем на палубу!" команда капитана.

Я был за рулем, и судно было на ее поле, когда второй
приятель появился. О, но он был в неописуемой ярости! Он топал по палубе
как полная вахта. Он крикнул мне: "Черт бы побрал твой глаз, парень, следи за своим
рулем; кильватер похож на змеиный след!" Я кротко ответил: "Да,
сэр", - и держал нос прямо. Он пристально посмотрел на меня, и я понял, что
он догадался, что я задумал. Но больше ничего не сказал; вместо этого,
он рванулся на нос и выплеснул свою ярость среди мертвецов.

Я больше не слышал, что происходило в кают-компании, потому что не осмелился
отойти от штурвала, пока мистер Линч был на палубе. Но мне было легче на душе
относительно судьбы Ньюмена, поскольку то, что я подслушал, убедило меня
жизни здоровяка не угрожала непосредственная опасность. Что Своп
хотел убить, я не имел ни малейшего сомнения, Ньюмен, сам, говорит, как
многое, но еще не настало время для этого закона.

Поэтому я занялся мыслями о предателе в команде. В тот момент
Капитан Своуп был не единственным человеком на борту, подозреваемым в убийстве в
его сердце! Мои пальцы надавили на спицы, как будто сжимали горло Кокни.
Я проклинал себя за то, что был глупцом, не догадавшись, что Кокни был шпионом.

...........
....... Я должен был догадаться. Он был из таких, хулиган и подхалимаж
по очереди. В сл вок он был более жестоким, чем любой другой в его
денонсация дружбанами; на палубе, он раболепствовал перед ним. Он
всегда заискивал перед Ньюманом, но я подозревал, что он ненавидел моего друга из-за
того, что произошло в "Шведке-вязальщице". Но я не подозревал его
в предательстве по отношению к своим товарищам по команде, потому что он был старым моряком и
хороший вопрос, и там было много трупов на борту более приспособлены, я
думал, для работы шпиона. Но кокни был человек. Я не могла ошибиться,
его голос для другого. Он даже сейчас внизу с поддельными
свидетель против моего друга.

Я смотрел на палубе тесно, и довольно скоро я увидел кокни идти вперед.
Итак, я знал, что фарсовый допрос Ньюмена закончился, и что
его, вероятно, заперли с крысами в лазарете. Я пообещал
себе, что поговорю с Кокни по душам, как только
восемь склянок освободят меня от руля.

Но когда пробило восемь склянок, мне было о чем подумать.
Действительно, да! Моя собственная шкура, не меньше.

Когда на палубу вышла вахта левого борта, вся команда собралась на корме. Это было
необычно, нарушение распорядка, поскольку не было принято вызывать команду
на корму по окончании дневной вахты. Более того, людей согнали на корму
торговцы, которые были вооружены. Мистер Линч поднялся на ют,
и, очевидно, не принимал никакого участия в происходящем. О, это был конец
легким временам, и все это знали.

Когда матросы собрались у грот-мачты, маленький пастор был
его выделили из толпы и провели в каюту, где его ждали шкипер
и помощник капитана. Да, это и было причиной сбора.;
Святой Джо должен быть наказан за свое неповиновение Фитцгиббону. Через пять минут
после того, как он вошел в каюту, его выбросили на палубу, избитого,
истекающего кровью и без сознания, и его помощникам было приказано поднять его и
отнести вперед.

Старик и помощник появились на юте сразу после этого.
В тот момент, когда я увидел Своупа, я понял, что моя очередь следующая. Я
увидел это в его глазах, в его лице и осанке. Он выглядел и вел себя
точно так же, как в тот день, он напал на Нильса. Он посмотрел на меня
ярким, жестоким взглядом; он улыбнулся и облизнул губы языком.
О, я была напугана; хуже того, я чувствовала тошноту и слабость. И я почувствовал гнев,
тоже; да, во мне поднималась дикая и кровожадная ярость, которая, если я
дам ей волю, я знал, победит и страх, и осторожность. Я продолжал
повторять себе в течение нескольких минут, отпущенных мне благодатью: "Я должен
не выходить из себя, я не должен выходить из себя". Ибо, если я потеряю
темперамент и бросить вызов мастера с кулак и язык, я знал, что должен быть
избивали до тех пор, пока я не стал инвалидом, возможно, смертельно. И
кто тогда будет держать команду в узде, кто будет трудиться, чтобы спасти Ньюмана?

Кокни подошел на корму сменить штурвал. На его
лице была ухмылка, а в походке - развязность, когда он шел вдоль подветренной стороны
юта. Я заметил, как он доверительно покосился на помощника капитана, когда тот проходил мимо этого
достойного. Этот Кокни, без сомнения, считал себя очень умным парнем,
поскольку втерся в доверие к капитанам корабля, получив
задание выполнять их секретную грязную работу. Это было все, что я мог сделать, чтобы
удержаться от того, чтобы вцепиться ему в горло, когда он оказался в пределах досягаемости моих рук.

Он пробормотал несколько лицемерных слов, занимая мое место. Он
был хорошим лицемером.

"Да, но бедняга Оли Джо заразился", - говорит он. "Они чуть не расцвели".
С него заживо содрали кожу. Они убили Ньюмена в лазарете. Черт возьми, Шрив,
мы должны что-то с этим сделать! "

В ответ он получил ворчание. Мои мысли и глаза были прикованы к офицерам.
Я двинулся вперед, говоря себе: "Я не должен терять самообладания".




ГЛАВА XVIII

"Не так быстро, мой мальчик. Думаю, мне следует осмотреть тебя".

Этими словами капитан Своуп остановил мое продвижение. Он
позволил мне почти дойти до трапа, ведущего на главную палубу,
прежде чем окликнул. Кошка и мышка; да, так оно и было! Он, должно быть, играет
со своей добычей. Такое поддразнивание доставляло ему удовольствие.

Я, конечно, остановилась, повернулась и посмотрела на него. Никогда капитан Своуп
не напоминал мне кота больше, чем в тот момент, когда я встретился взглядом с его блестящими,
безжалостными глазами, увидел его улыбающийся рот с красными губами и услышал его
мягкий, мурлыкающий голос. Я был его мышкой, беспомощные, оказались в ловушке. Правда, меня
почувствовал, как один!

Он медленно оглядел меня с головы до ног. Помощник обошел меня кругом.
Я стоял позади, и я знал, что атака будет с этой стороны. Своуп
знал, что я это знаю; вот почему он устремил мой взгляд вперед своим
преднамеренным и оскорбительным осмотром. Кошка с мышкой - он бы
насладился моей нервозностью.

Думаю, я разочаровал его, потому что изо всех сил старался казаться равнодушным. Итак,
наконец, он заговорил снова.

"Как тебя зовут?"

- Джек С-Хрив, сэр, - ответил я.

- Шрив? Итак, какую вывеску вы ограбили? Шрив - тоже хорошее имя.
неплохо для уличной крысы. Ты получил это честно? У тебя был
отец с таким именем? Осмелюсь сказать, что нет. Продукт низкопробной жизни не узнал бы
своего отца, а, мой мальчик?

Не было никакой ошибки в преднамеренном намерении оскорбления или его грязном значении
. Несмотря на все мои усилия, я почувствовала, как кровь прилила к моим щекам, и мои
пальцы сжались сами по себе. Я подумала, насколько белыми были янки
Шея Своупа, и как близко, и как легко я мог бы протянуть руку и задушить
мерзкие слова, застрявшие у него в горле. Я чуть не потерял самообладание, а с ней,
моя жизнь, и, я думаю, две другие жизни, которые я на самом деле ценится выше
мой собственный.

То, что спасло меня, было проблеском холодного, задумчивого блеска в глазах
моего мучителя. Это была всего лишь тень выражения, но оно
подействовало как холодная вода на мои разгоряченные мысли. Я внезапно догадался, что
за оскорблениями капитана стояло нечто большее, чем спорт. Он хотел, чтобы я
взорвался от ярости и напал на него или на помощника капитана. Я внезапно понял
это было так, и опасность того, что я потеряю самообладание, миновала.

Я опустил глаза, боясь, что их выражение выдаст мою осведомленность, и
покорно сказал: "Да, сэр, я думаю, что так, сэр".

- Мне говорили, что у вас длинный язык, но в эту минуту вы не кажетесь особенно бойким.
- Капитан Своуп продолжал. - Вы напоролись на риф, _е_,
Шрив?

Я сказал: "Да, сэр".

"Но вы забыли взять риф некоторое время назад, не так ли?"

Я знал, что он имел в виду крик, который предупредил Ньюмена. Я не
предприятие ответ.

"Так что теперь ты засунул свой язык в набивок", - прокомментировал он, после
пауза. "Жаль, что ты этого не делал раньше. Длинный язык - это очень дурная привычка
а я не позволяю своим рукам иметь дурные привычки. Я исправляю
их - вот так!"

Тогда он нанес мне не тяжелый, ошеломляющий удар, а короткоствольный,
рубящий апперкот, который разорвал кожу на моей щеке и отбросил меня
отшатнувшись назад, к телу помощника. Я безропотно принял этот удар, я
безропотно принял более сильный удар Фитцгиббона. Я стоял там и позволил
их изобьет меня, и сбить меня с ног и пнуть меня, и я сделал вид, что не
сопротивление. Я обхватила голову руками, подтянула колени и позволила
им воздействовать на меня своей волей.

О, какую жестокую взбучку они мне устроили! Мое лицо превратилось в сырое мясо,
мое тело сотрясалось от стреляющей боли. Я принял это покорно. Я пытался сдержать свое
жизненно важные органы и мой одурманенный звездами разум цеплялись за одну идею - "Я должен
не терять самообладания!"

Я принял свое лекарство. Я не поднял на них руку. Я пресмыкался на палубе,
как дворняжка, и не сопротивлялся.

Было трудно так себя вести. Это была самая трудная вещь, которую я когда-либо
сделано-сохраняя самообладание, и принимая, что бьется без шоу
сопротивление. Я был бойцовской собаки; никогда прежде в своей жизни я
слабо подставил другую щеку. Много времени спустя я осознал это.
те несколько мгновений, в течение которых я лежал на палубе и чувствовал их сапоги
удары в мою плоть были жизненно важными образовательными моментами в моем
взрослении. Я учился самоконтролю; это было буквально
вбито в меня ногами. Это был урок, в котором я нуждался, без сомнения - но, о, это был
горький, очень горький урок.

В конце концов, они отказались от своих усилий. У меня было не так много остроумия осталось во мне,
но я слышала голос капитана, слабо, как будто он на
расстояние, вместо склонившись надо мной.

"Эта крыса не умеет драться", - сказал он. "С таким же успехом можно было бы вышвырнуть ее с кормы"
"какашки", мистер, и позволить ей заползти в свою нору. Он не опасен, и
он нужен кораблю в качестве мяса.

Сказано - сделано. Я любезно избавил их от необходимости
пинать меня очень сильно, потому что я медленно продвигался вперед с самого начала
натиска. Когда капитан заговорил, я был почти наверху
трап на главную палубу - через мгновение после того, как он заговорил, я лежал на главной палубе
у подножия кормового трапа, и все звезды на
вселенная танцевала у меня перед глазами.

Я пошатываясь на руки и на колени, затем на ноги, и, пошатываясь,
вперед. Мягкий голос капитана своп последовала за мной.

"В следующий раз придержи свой язык, прежде чем открывать рот!" - крикнул он.

Я пробрался в центр, и мои товарищи по страже схватили меня, взяли мазки
и растерли мои раны, и поклялись в сочувствии. Мои травмы были не очень серьезными
- несколько глубоких порезов на голове и лице и бесчисленные
синяки на теле. К счастью, я ни в коей мере не стал инвалидом. Мои кости
были целы. Они сказали мне, что я был в гораздо лучшем положении, чем бедный Святой Джо.
В тот самый момент он лежал на своей койке без сознания; у него была сломана рука
, и у него не было большей части зубов.

Я сразу увидел, что эти люди совершенно обезумели от ярости и тревоги. От
звуки, которые вошли в дверь ДП-СЛ, я знал, что сопряжение было дедовщины
его люди. Да, он шел за ними в пути, совсем как если бы
не было мирной интерлюдией. Мне не приходилось видеть товарищей'
мужчины, знать их нрав; я мог бы сказать нрав и свои часы
как посмотреть чувствовал.

Для большинства из них это было ужасным потрясением, это внезапное возвращение жестокости.
Да, именно в этом я увидел дьявольскую хитрость капитана Своупа. Он знал
какой эффект произведет на умы людей ослабление его
адская дисциплина на корабле, а затем, когда привычка к пассивному терпению была
ослаблена, внезапно натягивал поводья. Он знал, что тогда удила будут
почти невыносимыми. О, Своуп проницательно рассчитал; он предвидел
последствия не только вспышки беспорядочной жестокости, но и
ареста Ньюмана и избиения Святого Джо.

Я с первого взгляда оценил эффект. Трупы были в панике. Эти
доблестные трупы сердито смотрели, наконец-то по-настоящему опасные. У
Квадратноголовых была истерика от ярости. Квадратные головы знали , почему , Святой Джо
пострадал - из-за них, из-за Нильса. И из-за Ньюмана тоже,
но они об этом не догадывались. Затем осознание того, что Ньюмен попал в ловушку
стало тяжелым ударом как для моряков, так и для трупов. Все они, сознательно
или бессознательно, зависели от здравомыслия Ньюмена. Когда его забрали у них,
они почувствовали - каждый мужчина-джек, - что их приперли к стене.

Как только кровь отхлынула от моих глаз, и я смог увидеть лица своих друзей
, так же быстро, как утих звон в ушах, и я
я слышал их голоса, я знал, что миновал тот момент, когда воцарился покой.
их можно было держать в этом центре внимания. Возможно, Ньюману удалось бы собрать толпу.
Но я сомневаюсь в этом. Капитану удалось завести их слишком далеко
и слишком сильно, слишком сильно напугав их. "Он победил", - подумал я.
В отчаянии; он добьется своего.

Ибо теперь стихийный инстинкт самосохранения руководил
мужчинами и определял их действия. О, было много сочувствия
ко мне, Святому Джо и Ньюману; из-за нас была ярость; но
за сочувствием и яростью скрывался ужасный страх. Это был страх
смерти, страх, который каждый человек испытывал за себя. Самосохранение,
вот и все!

Мои матросы, моряки и подтягивает, достигли точки, где они были
боится, чтобы не принять некоторые насильственные и незаконные действия против мужчин
командование кораблем. Их долгого использования, обиды и унижения друг
человек пострадали, судьба Нильс, события дня, все
стало убеждение, что теперь от этих мужчин рождались--хорошие люди и плохие люди как,
помните!-- что они должны восстать, что они должны убить людей на корме, прежде чем
люди на корме убьют их! Конечно, действовали и другие факторы,
жадность к золоту и жажда мести, но этот простой, первобытный страх за
их собственные шкуры были определяющим фактором в ситуации.

"Клянусь Богом, я никогда не выхожу на палубу, но я боюсь за свою жизнь!" - выругался один из матросов.
Труп по имени Грин. И он выразил общее мнение.

Я, конечно, очень беспокоился за пастора. Я зашел в порт.
в упор посмотрел на него - он выглядел плохо, лежал без сознания. Они
"квадратные головы" вымыли ему лицо, но не осмелились прикоснуться к руке.
Его лицо было в ужасающем состоянии, и я опасался, что его тело могло быть переломано,
как и тело Нильса. Ему было гораздо хуже, чем мне, потому что у него не было ни моих железных
мускулов, чтобы выдерживать сильные удары, ни моего умения в рукопашной
драке, которое позволило мне защитить жизненно важные части моего тела.

- Нам придется оттащить его на корму, где леди сможет о нем позаботиться, или же потащить
ее на нос, - заявил я.

- Ни за что, - ответил Бостон.

"Если мы возьмем его на корму, они убьют его", - заявил один из квадратноголовых.

"Она не может выйти на нос, она заперта в своей комнате", - сказал другой.

"Откуда ты это знаешь?" Я вскрикнул.

"Кокни так говорит. Он был там, когда шкипер запер ее", - сказал
Бостон.

На мгновение я забыл о Святом Джо и его ужасном положении.

- Что за байку привез с собой этот кокни? - Спросил я.

"Ну, он был там, когда они схватили Большого Человека", - ответил Блэки. "Он был
помогал стюарду доставать бочку говядины из "лазарета", когда они
внесли Большого Уна в каюту, скованного наручниками, и накрыли его сверху. Он
говорит, что курица закукарекала, и старик запер ее в комнате. Потом они
выгнали его на палубу, чтобы он не слишком хорошо видел, что происходит.
Он говорит, что они положили Большого Человека в лазарет и собираются
убил бы его, конечно, и если у нас есть мужество, мы пойдем сегодня вечером на корме и включите его
свободная. Вот что говорит на кокни".

Ну, я дал себе волю, словесно. Я сказал кое-что об этом кокни, и я
сожалел только о том, что Кокни не было рядом, чтобы услышать это. Я знал большинство из
трудных слов трех языков, и я использовал их все. О, это было облегчение
дать хотя бы словесный выход океану ненависти и ярости в моей душе! Я
сказал толпе, что я думаю о кокни. Затем я объяснил им почему. Я рассказал
им, что на самом деле произошло в хижине, кем на самом деле был кокни.

Они поверили мне. Они знали меня; они знали, что я не стал бы лгать в таком случае.
Они не могли не почувствовать искренность моего отвращения. Они
также знали кокни. Они знали, что он был из тех, кто шпион, и лжесвидетельствовать-хорошая
многие из них были такого рода сами!--и как только я сделал паузу для
дыхание, этот человек и стал вспоминать некоторые подозрительные действия
Кокни он заметил. Да, они поверили мне, и проклятия посыпались на их головы.
Голова Кокни была ужасна для слуха.

У них были веские причины ругаться. Мое разоблачение вселило в них новый страх.
Ужас был в их лица и голоса, особенно в лицах и
голоса мертвых. Я очень хорошо знал, что их напугало. Кокни
был самым жестоким и откровенным среди тех, кто выступал за мятеж, намного
более откровенным, чем осторожный Блэки или Бостон, и недовольные
, естественно, доверились ему. Я знал, что каждый человек в команде, который
выразил готовность к восстанию, был известен по имени кокни (и
, без сомнения, Янки Своупу), и эти люди теперь не могли избежать
чувствуя, что они были отмеченными людьми. Если бы что-то было необходимо уладить
убежденность руководства в необходимости мятежа, это разоблачение
Кокни удовлетворили потребность.

Я скорее почувствовал это, чем обдумал. Это витало в воздухе, так сказать.
В тот момент я был слишком обеспокоен за маленького пастора, чтобы рассуждать здраво
. О, я поразмыслил об этом некоторое время спустя, не хладнокровно
возможно, но, безусловно, быстро, и беспорядочно принял важное
решение. Но именно тогда я подумал о Святом Джо.

Я хотел вправить ему руку и осмотреть тело. Сам я не был
компетентен ни в том, ни в другом. Квадратный голова сказал правду - это было бы
безумие нести человек на корме для лечения; и я судил кокни было
по-настоящему тоже сказал свое слово, когда он сказал, что леди была заперта. Тот согласился с
то, что я слышал, я обратился к толпе.

"Мы должны сделать Святой Джо починил. Любой из вас ничего не знает о кость
установка? Кто протянет руку помощи?

К моему удивлению, Бостон вызвался добровольцем. "Однажды я работал в больнице", - сказал он
.

Он немедленно приступил к работе в эффективной, деловой манере. Я был
поражен. Его пальцы были такими же ловкими, хотя и не такими нежными, как у Ньюмена.
Разрывая одеяло на полосы под его руководством, я думал, как
характеристика его коллег позволить обидеть товарища лежать без присмотра
когда он овладел мастерством, чтобы помочь ему. Да, это был своего рода паршивой
Бостон был!

"Порвать; не трюк, чтобы установить его", - объявил он, осмотрев
рычаг. Не было. Мы разрезали доску для шин, использовали одеяло
для бинтов и быстро перевязали раненого члена экипажа. Бостон был
ловок, но он не пытался избавить своего пациента от боли; когда он соединил концы кости
, Святой Джо очнулся от обморока с криком
агонии.

Он приподнялся и посмотрел на нас. "Пусть не будет неприятностей,
мальчики, ради Бога, никаких драк! - сказал он. Затем он снова потерял сознание.

Мы раздели его, и Бостон констатировал, что ребра у него здоровы. Затем мы отнесли
его в кубрик правого борта и положили на мою койку с
удобным матрасом.

"Теперь ты видишь, что он получил?" - сказал Бостон, вытирая руки о засаленные
брюки. "И ты видишь, что у тебя есть. И ты знаешь, что случилось с Большим
-Оон. Ну, как насчет этого, Шрив? Ты с нами?

"Вместе с толпой, утонуть или выплыть - вот что мы хотим знать?" - добавил
Блэки.

Я оценил их. Матросы и мертвецы стояли плечом к плечу.
В этой толпе больше не было разделения. И они смотрели на меня, чтобы я
повел их за собой.

Я размышлял, отчаянно пытаясь найти курс, который помог бы
Ньюману. Поэтому я попытался отвлечь толпу.

"Вы слышали, что сказал Святой Джо?" Я спросил.

"Он приятный - и, кроме того, что, по-вашему, сказал бы Святой Джо?" - парировал
Бостон. "Итак, вот лежал, Шрив ... мы должны положить этому конец сортировать
о'работы". Он указал на койку, что была освящена Джо. "Это означает, что мы должны
взять на себя ответственность за эту проститутку", - продолжил он. "Все согласны с этим.
Но где вы стоите - с нами или против нас?"

Я взывал к миру, заранее зная, что это бесполезно. - А как насчет
Ньюмена? - Спросил я. - Вы не хуже меня знаете, что шкипер хочет убить
его. И я Ньюмана слово, что старик хочет убить
леди, тоже. Он только и ждет предлога. Вот почему он так нас одевает
и грубо издевается над нами - чтобы мы взбунтовались и дали ему
оправдание, в котором он нуждается. Разве ты этого не видишь?"

"Он все равно их прикончит - и, может быть, нам удастся их спасти", - возразил Бостон.

"Нет, Линч этого не допустит", - сказал я. "Он за Ньюмена и леди. The
Старик не посмеет сделать это, если мы не дадим ему шанс, напав на хижину
потому что Линч будет свидетельствовать против него на следствии. The
Старик вошел Ньюман как бунтаря, и мы поехали на корме бы заставить его
выход один. Как это, Линч встает для него, и для нас".

Но это было слишком много для толпы, чтобы проглотить. Слишком много их было
почувствовал вес второго помощника капитана кулака.

"Линч для нас? Клянусь Богом, когда я всажу свой нож ему в глотку - тогда он будет
за нас!" - выругался Блэки, и хор одобрения, последовавший за этим
заявлением, показал, что думали остальные.

"Последнее, что сказал мне Ньюман, когда я сменил его, - продолжал я, - было
приказ предотвратить эту беду. Он сказал, что его и ее жизнь зависят
от того, будем ли мы хранить молчание.

- А как насчет нас, как насчет наших жизней? требовательно спросил Бостон. - Этот проклятый
убийца на корме тоже хочет нас прикончить, не так ли ... всех нас, кого он может пощадить?
Посмотри, что он уже натворил! Нет, клянусь Богом, мы собираемся положить этому конец.
и мы хотим знать, с нами ли вы?

Я попытался изобразить сарказм. "Я полагаю, ты покончишь с этим, пройдя на корму и позволив
им разрядить в тебя свои дробовики! Я полагаю, ты будешь преследовать их
за борт, с оружием и всем прочим, с вашими милыми ножичками и вашими
страховочными булавками! Боже мой, ребята, вы что, с ума сошли? Если бы я не
Подслушано кокни, я полагаю, он мог бы привести вам на корме, и у половины из вас
набитую дробью. Как бы то ни было, они знают, что вы говорите о мятеже, и они
будут ожидать вас. Вы не сможете застать их врасплох - и что вы можете сделать
против их оружия?"

Блэки проклятый кокни таким образом, чтобы свернуться кровь. Затем он сделал обычный
страх, который был за рулем мужчины.

"Они знают, что мы говорим мятеж--да, и более того, они знают, _who именно
говорю мятеж".

"Мы должны сделать это сейчас, с оружием или без оружия, не так ли, друзья?" сказал
мужчина, Грин.

"И деньги тоже!" - хитро добавил Блэки. - Этого достаточно на корме.
чтобы устроить нас всех в джентльмены.

Бостон дернул меня за рукав. "Мы с Джеком идем, чтобы иметь несколько
частная слова", - говорит он остальным. "Он с нами ... нет страха--валочно
как Джек Шреве поддерживает своих товарищей. Давай, Джек.

Я охотно пошел с ним. Мне не терпелось услышать, что он хотел сказать.
"наедине". Мне еще больше хотелось на несколько минут скрыться от толпы
и придумать какой-нибудь план, с помощью которого я мог бы предотвратить надвигающуюся
катастрофа.

Бостон вывел меня на носовую часть фок-мачты, и мы сели на якорь
шток.

"Мы не такие дураки, как ты думаешь, Блэки и я", - начал он.
резко. "Мы не собираемся встречаться с оружием в руках с ножами - только не мы. Но оружие против
оружия - ну, теперь это другое дело, не так ли?

"Что ты имеешь в виду?" Спросил я. "У тебя есть оружие?"

В ответ он поднял мою руку и положил ее поверх своей рабочей куртки, я
почувствовал что-то твердое, неправильной формы, под тонкой тканью,
очертания револьвера.

"Это не единственный", - заверил он меня. "Через две пары мы поднялись на борт
с... и мы не были пьяны, можешь не сомневаться. Мы надежно спрятали их до того, как они.
Парни на корме рылись в вещмешке. И Кокни тоже не узнал о
них. На корме не знают, что мы на мели. Остальная часть
банды тоже пока не в курсе этого факта. Мы дадим им знать
когда придет время.

Он сделал паузу и вопросительно посмотрел на меня. "Ну?" - Спросил я.

"Ну!" - повторил он. "Ну, только это - банда, у которой достаточно мужества, чтобы противостоять
дробовики с ножами в ножнах - довольно жесткая банда, не так ли? И это будет
намного сложнее, когда он узнает, что у него есть четыре собственных пистолета, и
много снарядов. И это как бы уравнивает шансы, не так ли?

Я быстро соображал. Я понял, что все шансы сохранить мир были упущены.
Если не----

"Мы не позволим этим парням перебить нас, не беспокойся"
об этом, - продолжал Бостон. "Это не первая игра со мной и
Блэки принимал участие в, можете не сомневаться! Он меткий стрелок, а я хороший стрелок.
Мы все спланировали, Блэки и я. Мы и не собирались уходить на корму
как того хотели кокни. Мы собираемся залечь на дно, в укрытие, и
перестрелять их - приятелей, и старину Своупа тоже, если он покажет свои чертовы
голова. Тогда, где будут эти парусники и плотники, когда их
босс уйдет? Они будут напуганы, они будут в Батл-Крике, вот где
они будут. Тогда мы сможем напасть на них. И если несколько наших парней проглотят инициативу.
что ж, меньше будет тех, кто поделится добычей.

"Ньюмен..." - начал я.

"Мы сделаем для Большого Уна все, что в наших силах", - говорит Бостон. "Он нам нужен.
Мы попытаемся пристрелить Старика первыми - и, если нам повезет,
врежем приятелям, все закончится так быстро, что никто не сможет причинить Большого вреда ".

Подумал я и замолчал.

"Что удерживает тебя?" - требовательно спросил Бостон. "Я знаю, что ты не боишься.
Послушай, Шрив, ты знаешь, что не сможешь удержать толпу. Ты и
Мы с Блэки могли бы все быть против этого, и все равно они пошли бы на корму. Они
собираются схватить Своупа до того, как Своуп доберется до них еще. И если дело Серьезное, а не то
ты беспокоишься о ... ну, мы должны сделать это, чтобы спасти его. Смотреть
здесь, позвольте мне дать вам совет, если Большой нет: когда большой давай
борту этого корабля он узнал кое-что от капитана Молл, что он
хотел узнать, и теперь, если он сойдет на берег жив, с тем, что он нашел
там будет шерифа вечеринка галстук для янки своп. Вот что
из-за всего этого кровавого бизнеса. Можешь поставить свой последний цент на то, что
Своуп станет большим, если мы не поймаем Своупа.

"Бостон, отдай мне этот пистолет", - сказал я.

Он взглянул на мое лицо и удовлетворенно улыбнулся. Он вытащил оружие
из-под одежды, длинноствольный служебный кольт крупного калибра,
и передал его мне. Я засунула его с глаз долой, под свой собственный пояс.

- Теперь я босс, - сказала я. - Я скажу слово.

Его улыбка стала шире. Это было то, чего он хотел, как я хорошо знал. Бостон и
Блэки могли планировать и подстрекать. Но они не могли повести за собой эту толпу.
Моряки презирали их, покойничков ненавидел и боялся их второй только
к afterguard. Они нужны мне как лидеру. Они льстили себя,
Я осмелюсь сказать, что они могли контролировать меня ... или убить меня, когда придет время
пришли.

Со своей стороны, я принял решение. Это была отчаянная, страшная
решение. Мне было необходимо притвориться, что я разделяю планы Бостона
если я хотел выполнить свое решение.

"Когда стемнеет, я пойду на корму - один", - сказал я ему. "Ты и Блэки"
держите толпу тихо и перед домом, пока я не вернусь.

"Что вы собираетесь делать?" спросил он.

"Убедитесь, что Ньюман будет в безопасности, когда мы предпримем атаку", - объяснил я.
"Мы должны быть уверены в этом - он наш штурман". "Это так", - согласился он. - "Мы должны быть уверены в этом". - "Он наш штурман".

"Это так". "Но как ты это сделаешь?"

"Я убью капитана Своупа", - сказал я.




ГЛАВА XIX

Я был серьезен. Я намеревался совершить убийство. Да, убийство - вот как это называется в
законе человека, и убийство - правильный термин. Я спланировал это
деяние, возможно, не хладнокровно, но, безусловно, хладнокровно и
предусмотрительно. Я намеревался ползти на корме в ночное время и сбить
капитан.

Но вы должны понять мои мотивы, прежде чем судить. Более того,
вы должны помнить о моем окружении, моем характере и его происхождении,
а также о дилемме, с которой я столкнулся. Я намеревался стать наемным убийцей - но
не из ненависти, или жадности, или, на самом деле, какого-либо личного удовлетворения или выгоды.

Не забывайте, я был девятнадцатилетним впечатлительным варваром.
годы моей юности прошли в глубоководных океанах, среди
люди, которые подчинялись только одному закону - страху. Стража, банда были моей социальной ячейкой
; верность товарищу по кораблю была единственной добродетелью, которую я полностью понимал
и уважал. И именно верность Ньюману заставила меня убивать.

Ньюмен был моим другом - да, более того, в моих юных глазах он был
полубогом, человеком, которого почитали превыше всех остальных. Он был
беспомощным пленником. Команда была настроена на мятеж; я не мог остановить
их. Мятеж был спланирован и ожидался капитаном; и его начало
было бы необходимым оправданием для убийства Ньюмена и,
Сказал Ньюмен, леди.

Как я мог спасти Ньюмена? Это была моя проблема. Действительно, как? Зло
Выбор неизбежно был за мной; и я считал это меньшим злом. Если бы я
убил Своупа, Ньюман был бы в безопасности. Возможно, мятеж потерпел бы крах.,
никогда бы не оторвался. Последнее было чем-то, что Бостон и Блэки,
ослепленные своей жадностью, совершенно упустили из виду. Но я знал, что именно ненависть и
страх перед Своупом, а не жадность, побудили squareheads к
восстанию. Если своп были убиты, они не могли бы пойти с этим, и что
моряки решили, трупы должны согласиться. И в любом случае, Ньюмен
будет в безопасности.

Я не подходил к своей задаче с чувством отвращения и ужаса.
Действительно, нет. Почему я должен был так себя чувствовать? По своему опыту я еще не знал
идея о том, что человеческая жизнь священна. Конечно, мой
опыт в "Золотой бухте" этому меня не научил. Признаюсь,
работа, которую я планировал, была неприятной, чрезвычайно неприятной, но, как я думал,
необходимой.

Я спланировал убийство Янки Своупа, несмотря на самопожертвование. Да, действительно!
Я это сделал! Осмелюсь сказать, что немногие поступки в моей жизни имели более тонкий, чистый, менее
эгоистичный мотив.

Я не ожидал, что смогу сбежать после выстрела. Я ожидал, что товарищи
или торговцы убьют меня. Правда, я думал спрятаться на темной
палубе и прикончить капитана, когда он появится на юте. Это
то, чего ожидали от меня Бостон и Блэки. Но я отмахнулся от этого
думал, не обдумав всерьез. Это было неуверенно, и я хотел
убедиться в этом негодяе. Кроме того, я чувствовал, что это трусливо, а я
не был бы трусом. Я намеревался пробраться в каюту и застрелить
Своупа, так сказать, в его собственном кресле. После этого ... что ж, они могли бы
делать со мной все, что им заблагорассудится. Мой друг был бы в безопасности.

Так что я пережил несколько весьма экзальтированные часов до первой ночи
смотреть пришел. Недовольны? Не Я. В моменты, когда я коснулся небес
возвышения.

Ибо я был жертвой. Я был центром драмы. Я был Судьбой.
Я был романтически настроенным молодым ослом, и ситуация льстила моему
великодушному тщеславию. Видите ли, я расставался со своей жизнью широким
жестом, чтобы помочь своему другу. Я умираю ради моего друга. Мой
воображение придало моей смерти знати. Я представлял Ньюман и Леди
вспоминая меня, к сожалению, всю жизнь, думая обо мне всегда, как
своего спасителя. Я представлял, как меня зовут на моряков губы, на судах не
спущена на воду; они будут говорить обо мне, Джек Шреве, парень, который убил
Янки своп, так что его товарища могли жить.

Моя решимость не ослабевала; скорее, она становилась тверже с течением времени.
из этих часов. Конечно, я не посвятил команду в свои тайны
(я подумал, что среди них мог быть еще один кокни), но я изложил
закон Бостону и Блэки, и они честно пообещали
подчиняйся моим указаниям. Они пообещали, что будут держать людей в узде
пока я не выполню свою задачу. Они также пообещали ввести шпиона в заблуждение
и проследить, чтобы никто не поднял на него насильственных рук.

Последнее я счел важным. Толпа жаждала мести
Кокни. Он совершил непростительный грех, он предал
его товарищи. Блэки хотел перерезать ему горло и сбросить за борт.
люди решительно поддержали это предложение. Приговор
был бы приведен в исполнение, как только Кокни вышел из-за руля
если бы я не наложил свое вето и не привел свои доводы.

На меня повлияла не забота о жизни шпиона. Я тоже
считал, что своим поступком он утратил право на жизнь. Но я
указал, что немедленное применение насилия к кокни может встревожить
заднюю стражу и изменить их план действий; более того, мы могли бы использовать
шпиона, чтобы донести врагу ложные сведения о наших намерениях.

Поэтому, когда Кокни влетел в центр в четыре склянки, его прием
никоим образом не вызвал у него подозрений. Казалось, все шло своим чередом. Он
многословно сочувствовал мне и разбудил бы Святого Джо (который
погрузился в исцеляющий сон после того, как пришел в сознание), чтобы
посочувствовать ему, если бы я позволил. Да, он был хорошим лицемером,
был кокни - но мы с ним сравнялись. С его губ сыпались проклятия в адрес Своупа и
его приспешников, он призывал нас "набраться мужества" и броситься на корму во время сбора
время. Он был готов рискнуть собственной шкурой, возглавив атаку. "Что
мы думали об этом?"

Бостон сказал ему, что, по нашему мнению, ранний вечер - неподходящее время для приключений.
Мы собирались подождать до утра, до начала
вахты "гравви-эй", как раз перед рассветом. Это был тот час, в котором
удар. Люди спали благополучным лишь до рассвета; те, кто спал
менее внимательными. Мятеж был приурочен к четырем А. М.

"Привет, я не собираюсь ждать так долго, мне не терпится достать свой нож"
"между кровоточащими ребрами майта", - сказал Кокни.

Негр вошел во время обсуждения. Он сел и
вернулся к своему любимому занятию - чиркал ножом по точильному камню.
При последних словах кокни он поднял голову.

"Не прикасайся к партнеру", - сказал он Кокни. "Большое мясо этого человека,
да, сэр, большое мясо!"

Кокни оспорил это. Он бесновался, ругался и даже угрожал
Ниггер. Да, он здорово разразился гневом. "Он не собирался сдаваться" - это
чавкать у чертовой матери, а не у него! С ним нужно свести счеты
с этим мерзавцем, так что с ним покончено. Ниггер мог бы стать чертовым вторым
майтом, вот что.

Ниггер был так разгневан, что встал и вышел из центра, оставив последнее слово за шпионом.
Ниггер так много размышлял над своими обидами, что был просто потрясен. Ниггер
немного не в себе; он не принимал участия в советах команды и не знал
я уверен, что Кокни был разоблачен как предатель. Иначе он
никогда бы не поступил так, как поступил позже.

Наступила ночь. Это была хорошая ночь для моей цели, темная и
без теней, с небольшим проблеском молодой луны в небе. У меня было мало
трудности в обретении вход в кабину.

После восьмичасового сбора, когда мою вахту отправили вниз, я проскользнул
за угол круглого дома, где жили торговцы (это было
на грот-палубе, между грот-мачтой и кормовым люком) и присел на корточки
там, в темноте, пока мои товарищи шли вперед. Эта рубка
(которая, конечно, была действительно квадратной, как и большинство рубок на борту
корабля) была в изобилии снабжена портами. Без сомнения, так было задумано.
без сомнения, это был аванпост хижины. В нем было два иллюминатора.
передняя стенка, выходящая на носовую палубу, и по три иллюминатора в каждой из
боковых стен. Дверь в рубку находилась в задней стене. Он был
построен как крепость и использовался как таковой.

Лежа на палубе, прижавшись к передней стенке, я увидел
дула ружья, торчащий из иллюминаторов над моей головой. Есть
не было ни света, показывая в депо, но торговцы были там
точно так же. Да, и они были готовы и настороже. Они прикрывали
палубу пушками; и я знал, что они будут продолжать прикрывать палубу
в течение всей этой ночи.

О, Своуп был хитер, настолько же хитер, насколько и жесток. Он спровоцирует
мятеж, но у него не будет шансов потерять свой корабль или свою жизнь. Он
был готов. Что могли сделать несколько револьверов против этих окопавшихся
людей? У восстания моих товарищей по кораблю мог быть только один конец - массовое убийство и
поражение!

Так я думал, лежа на палубе и выжидая возможности ускользнуть.
на корму. План Своупа, мятеж Своупа, подумал я. Своуп был душой
всего этого мерзкого бизнеса. Его план - и я собирался все испортить! Я собирался
всадить пулю в его черное сердце.

Я мог бы подстрелить его в тот самый момент, если бы тщательно прицелился.
Ибо, как шаги мои друзья-умерла далеко вперед, я краем вокруг
угол разворота, и увидел противника, стоящего на юте.
Они были там втроем, оба помощника капитана, а шкипер стоял между ними.
они. Я легко выделил его из группы, даже в темноте, потому что
он был гораздо более хрупкого телосложения, чем любой из его офицеров, и, кроме того,
Я слышал его голос.

"Крысы обрели некоторую храбрость, но они скоро ее утратят"
достаточно скоро, когда столкнутся с нашим приемом", - услышал я его слова. "Но ... нет"
спокойной ночи, господа! Держите глаза и уши открытыми!

Фитцгиббон что-то пробормотал. Капитан рассмеялся своим мягким, звенящим
смехом.

"Сейчас я спущусь взглянуть на него", - сказал он, и все трое
они отошли на корму, скрывшись из виду.

Да, может быть, у меня его тогда. Но я даже не развлекать
мысли. Это не было частью моего плана, чтобы убивать из укрытия. Я был
героем, мстителем, спасителем! Я хотел встретиться с ним лицом к лицу в его собственной
освещенной каюте.

Дверь в депо был закрыт, поэтому я не боялся заключенных
бы наблюдать, как я вхожу в кабину. Прорыв кормы, казалось,
подальше от жизни. Я полз на четвереньках, пока не миновал
люк-мину; затем я поднялся на ноги и бесшумно подошел к
двери каюты. Я открыла ее ровно настолько, чтобы впустить свое тело, и шагнула
в освещенный переулок между домиками.

Мои босые ноги бесшумно пробирались к салуну. Это был
первый раз, когда я ступил в священные пределы квартердека
. Из сплетен тех, кто был на корме из-за болезни,
или чтобы пополнить запасы, у меня сложилось некоторое представление о положении дел, но
не очень ясное.

В коридор выходили три двери; одна по левому
борту была внутренней дверью рундука для хранения парусов, две по правому
борту вели в каюты помощников капитана. Это все, что я знал. Я также знал, что мне
не нужно бояться этих дверей, поскольку оба помощника были на палубе.

Но в конце переулка был салун, большая общая комната
хижины. Я неуверенно остановился на пороге; я не знал
в какую сторону повернуть, чтобы спрятаться, и мне нужно было выбраться из переулка
быстро, потому что в любой момент за моей спиной мог появиться торговец.

С каждой стороны салона было по нескольку дверей. По правому борту, как я
знал, находились каюты капитана и, судя по звукам, кладовая. К
порт, я знал, лежала в покои леди, и комната управляющего. Но
что дверь, которая, я не знаю. Я решил, что лучше утка в
номер капитана.

Но прежде чем я успел принять это решение, передняя дверь по левому борту
медленно открылась, и оттуда вышел Вонг, стюард. Я отпрянул назад
в переулок, когда дверь открылась, и китаец даже не взглянул
в мою сторону. Все его внимание было приковано к трапу второго этажа
; Голос Своупа прозвучал там, у входа в люк.

Вонг тихо прикрыл за собой дверь и на цыпочках пересек салон.
Он исчез в буфетной. Я не колебался ни секунды.
Вонг не запер за собой дверь, и его комната была бы очень кстати
достаточно для моей цели. Из него я мог командовать интерьером большой
комнаты и выйти вперед, когда настанет момент. Я пересек углу
салон в связанном, и повернул дверную ручку так же молча, как Вонг.

Я открыл дверь и шагнул в обратную сторону. Глаза уверяли меня, я был
невидимый. Я закрыл дверь, оставив лишь щелку, через которую намеревался
наблюдать за приближением моей жертвы.

Я услышал вздох позади себя. Я плотно закрыл дверь и развернулся - и
обнаружил, что смотрю в широко открытые глаза леди.




ГЛАВА XX

Она стояла на коленях в другом конце комнаты. Да, и это была
комната, просторная каюта, не койка-закуток, в которую я случайно забрела;
личные покои леди, не меньше. Там был светильником, горящим в кардане, и
его легкие раскрываются на мой первый испуганный взгляд, что это была женщина
номер. Да, на мой воспитанный в фокусе взгляд, покои были роскошными.

Леди присела на колени, широко расправив юбки, и ее
руки были спрятаны за спиной. Когда ее глаза впервые встретились с моими, я увидел, что она
охвачена страхом. Но как только она узнала меня, страх сменился
облегчением.

- О, я думала, это... - начала она. Потом она увидела револьвер в моей руке
, и в ее глазах снова появился страх. Да, страх и
понимание. "Это ... о, Боже, что ты собираешься делать?"

Я стоял с открытым ртом, слишком удивленный, чтобы издать хоть звук. Но
ее стремительное признание, и ее слова привели меня в себя. Также, только
потом мы услышали голос капитана своп-это. Он был в салуне, взывая
приказ управляющего. Мы слушали с напряженным вниманием, как
США. Он сообщил управляющему, чтобы открыть лазарет люк, и быть резким о
это.

Я ткнул большим пальцем через плечо и многозначительно кивнул леди.
 - Не бойтесь, мэм, - прошептал я. - Он не причинит вреда.
Ньюман. Он больше никому не причинит вреда. О, какой ужас!
он отразился на ее лице, когда мы услышали голос Своупа!

Когда я заговорил, она показала свои руки. Что-то, что она держала за спиной,
упало на палубу с металлическим звоном, и
она прижала руки к груди.

- Ты... ты имеешь в виду... - начала она.

Я снова кивнул. Я действительно думал, что я был заверяя ее, подъем груза
уход из ее сердца.

"Я пойду туда и заберу его. Не бойтесь, мэм. Я не собираюсь
упускать это из виду. Он не причинит вреда Ньюману, или вам, или кому-либо еще,
после того, как я закончу. И, мэм, пожалуйста, постарайтесь проскользнуть на носовую часть
и скажите людям, чтобы они не бунтовали. Они прислушаются к тебе, особенно когда
ты скажешь им, что Старик мертв. Они не хотят бунтовать,
мэм - во всяком случае, "квадратные головы" не хотят, - но они боятся не делать этого. Если
ты скажешь им, что я убил его, и воззвать к ним, матросы будут
молчать, я знаю; и они заставят трупов тоже молчать. IT
это спасет несколько жизней, мэм, потому что толпа собирается перебраться на корму сегодня ночью, как и планировал старик.
а торговцы в рубке с ружьями,
ждут их.

В ее ответном шепоте слышалась мука. "Идут на корму? Нет, нет, они
не должны! Это означало бы ... его смерть..."

Она замолчала. Мы прислушались. Мы снова услышали Своупа, на этот раз в салуне.
Он обзывал Вонга бездельником и требовал зажженный фонарь
сию же минуту или раньше, или "Я оторву полоску с твоей желтой шкуры, ты,
язычник!"

"Нет, не смерть Ньюмана", - ответил я леди. Я повернулся и положил руку на плечо.
рука на дверной ручке. Мое оружие было наготове. Это был момент, когда я
должен был действовать.

Прежде чем я успел открыть дверь, я почувствовал прохладные пальцы леди на своем
запястье.

"Нет, нет, только не это! Не убийство!" - воскликнула она. "О боже, ты бы не стал
отнимать жизнь - ты бы этого не сделал!"

Я повернулся и посмотрел на нее, пораженный. Глаза у нее были, но на несколько сантиметров
далекой от моей, сейчас, и, к своему удивлению, я прочел в их выражении
не апробации, но вздрогнул от ужаса. И я не мог ошибке
смысл в ее голосе. Она не одобряла то, что я убил капитана Своупа.

Я был так же потрясен, как и она. Здесь я был счастлив от сознания того, что я
разыгрывал героя, я верил, что в глазах леди у меня действительно очень красивая фигура
, а вместо этого ... ну, мой пузырь был
уколот. Когда я посмотрел в глаза леди, я почувствовал, что мое величие
уменьшается в моих собственных глазах. Более того, я начал чувствовать
стыд. Почему этот взгляд в ее глазах должен был меня пристыдить, я не знал
. Мое образование не продвинулось до стадии самоанализа. Но
к моему стыду, это произошло. Я чувствовал себя подлым, мерзким. Я чувствовал, не осознавая этого
рассуждая об этом, что убийство янки своп бы, пожалуй, быть не
такой благородный поступок, в конце концов. Я столкнулся с чем-то, что превосходит
к варварскому Моральный кодекс моя жестокий мир. Я обнаружил это в
широко раскрытых глазах леди. Это победило меня. Это отняло у меня чувство, что
Я поступаю правильно.

Но я не мог так покорно сдаться. Действительно, необходимость в этом деле
оставалась такой же неотложной.

"Но, мэм, вы знаете, что я должен!" Сказал я. "Вы знаете, он убьет его!"

Ее маленькие пальчики теребили мои, которые были упрямо сжаты
о рукоятке револьвера. "Я знаю, что ты не должен!" - ответила она. "Ты
не должен отнимать человеческую жизнь!" Она произнесла это как заповедь, и я
воспринял это как таковую. Особенно, когда она добавила: "Ты думаешь, он стал бы
убивать таким способом?"

Это добило меня. Да, она знала, как опровергнуть мою защиту; ее
женская проницательность снабдила ее неопровержимым аргументом. Я
отвел от нее глаза и опустил голову; я позволил ей забрать
револьвер из моих рук.

Потому что я знал ответ на ее вопрос. "Он" не будет втираться в
кабины и убить Капитана своп. Она имела в виду, Ньюмен, и я знал, что
Ньюман презрел бы то, что я планировал сделать. Убить Своупа в честном бою
при равных шансах? Ньюман мог бы это сделать. Но застрелить его
как бешеную собаку, когда он был неподготовлен и, возможно, безоружен - нет, Ньюман
не стал бы этого делать. Как и любой порядочный человек.

Я преодолел еще одну веху в своем становлении мужчиной, пока стоял там.
Мне было стыдно. Я добавил еще одно "не надо" в свой список.

Она откинула волосы с моего лба. Ох, было что-то магическое в ее
пальцы. Что легким ударом восстановил мою гордость, мое самоуважение. IT
это был жест понимания. Сейчас я чувствовал то же, что и в первый раз, когда
увидел леди, как маленький мальчик перед мудрой и милосердной матерью. Я
знал, что леди поняла. Она знала, что мое сердце чисто, а мотив хорош.

Она показала оружие, которое отобрала у меня. "Это ... не выход",
сказала она. "Это никогда не выход. Вы не должны!

"Я не должен", - повторил я. "Да, мэм, я не буду этого делать сейчас.
Но ... что... как..."

Я запнулся и остановился. "Что... как", да, именно так. Если бы я не убивал
Капитана Своупа, что было бы с Ньюманом? Вот в чем вопрос.
это врезалось в мой разум, это вызвало волну болезненного страха.
меня. Если я не убивал Своупа, тогда Ньюман пропал.

"Но ... я должен что-то сделать", - добавил я с несчастным видом. "Вы знаете, что произойдет.
когда матросы окажутся на корме. Это будет оправдание шкипера.;
Ньюмен сказал мне, что так и будет. Я не могу видеть его убивали, не делая
что-то, чтобы предотвратить это. Почему, мэм, Ньюман-это мой друг!"

"Он-моя жизнь", - сказала она. Ее голос был таким тихим, что я едва расслышал
слова. "Но я бы не купил его жизнь убийством; это опустило бы его
до их уровня". Она покачнулась и схватилась за мое плечо; я подумал
она падала, и схватил ее за руку, чтобы успокоить ее. Но она не была
такой обморок. Не леди. Она пришла в себя мгновенно.
Она схватила меня за лацканы пиджака и изложила мне закон.

"Драки быть не должно. Мужчины не должны выходить на корму", - сказала она. "Если
они это сделают, это все испортит. Мальчик, ты должен остановить их. Дикин
поможет тебе. Ты должен сдержать их.

Я покачал головой. "Слишком поздно", - сообщил я ей. "Они не
слушайте с пастором, или мне; они слишком напуганы".

"Но они должны быть остановлены!" - плакала она.

"Только один человек может остановить их - и это сам Ньюман", - ответил я.

"Какое время они установили?" она быстро спросила.

"Через восемь склянок", - сказал я ей. "Мы дали знать шпион шкипера, чтобы
понять, что это было назначено на четыре часа утра; но ребята
на самом деле намерены совершить рывок в полночь ".

"Тогда у нас есть время", - был ее вердикт. "И ты должен мне помочь".

Она указала на палубу. Мои глаза проследили за ее жестом, и
впервые я осмотрел пол комнаты. Первое, на что наткнулся мой взгляд
, былокак большой плотницкий бур, или скоба и долото; следующее, что я увидел
, был узор из отверстий в полу. Их было два ряда
параллельных, каждое около восемнадцати дюймов в длину и на одинаковом
расстоянии друг от друга. Отверстия перекрывали друг друга и образовывали непрерывный
разрез в палубе.

Леди протянула мне руки ладонями вверх, чтобы я их осмотрел. На каждой
ладони были большие красные волдыри.

"Я была почти в отчаянии, - сказала она, - я больше не могла давить достаточно сильно
. Но теперь...

Ей не нужно было ничего объяснять. Вид отверстий и шнека подсказал
меня хватило, чтобы немедленно приступить к работе. Да, я схватил инструмент и
повернулся к нему с песней в сердце и силой Геркулеса в руках
. Есть все-таки шанс спасти моего друга, и он зависит
в спешке и сила. Есть шанс его спасти без
убийство.

Женщина заперла дверь, подошла и села рядом со мной. Пока я
работал, она объяснила сюжет, стоящий за заданием. Она говорила охотно,
без утайки; это помогло ей, я думаю, облегчило ее разум, чтобы выгрузиться в
мои уши.

Я прокладывал себе путь к Ньюману. Моей задачей было соединить два ряда
отверстия уже скучно через палубу с двумя другими рядами; когда я был
закончил там будет отверстие в палубе примерно восемнадцать дюймов
квадрат. Люк в лазарет ниже, где лежали Ньюман.

Но это было еще не все. Она рассказала мне, что был план полностью освободить ее и
его от капитана и корабля. Что ж, я догадывался.
что-то в этом роде витало в воздухе; но я не сказал ей об этом. Она
сказала, что мистер Линч участвовал в заговоре; да, этот крутой парень, этот
"честный стрелок", как я слышал, его называли, был зачинщиком и
первопроходец в этом деле. Один из торговцев тоже был дружелюбен и
принес даме инструмент, которым я разрезал колоду.
Вонг, управляющий, который был преданным рабом леди, сыграл очень
важную роль.

Сюжет был таков. Мы должны были вытащить Ньюмана из лазарета (она
всегда называла его "Рой", когда говорила о нем или при нем; и когда она
упоминала Своупа, это всегда было с некоторой нерешительностью
голос) через это отверстие, которое мы проделали. У нее был ключ, который позволил бы
освободить его от айронса. Вонг украл его со стола шкипера.

Когда его не было в лазарет, ситуация будет управляться
Мистер Линч. Баркас корабля, в порту полозья, был готов к
вода. Они планировали, сказала леди, спустить на воду эту лодку ночью,
в вахту второго помощника, и они с Ньюманом должны были уплыть
вместе.

Ибо это не был случайный план, рожденный в отчаянии после ареста Ньюмена.
Ньюмен знал об этом все. Это занимало его всю прошлую неделю; это
было в значительной степени ответственно за таинственные события
прошлой недели, за отсутствие Ньюмена и за маскарад леди в
Одежда Нильса. У нее был доступ к сундуку Нильса через Вонга, который
отвечал за него, и она сначала переоделась в одежду Нильса, чтобы
мог бы, как она и предполагала, передвигаться ночью по палубе незамеченным. Когда
за ней наблюдали и приняли за привидение, и Ньюман, и Линч сказали ей
продолжать маскарад; это помогло их бизнесу с баркасом,
потому что это отвлекало посторонние глаза от этой части корабля. Они
провизировали и готовили эту лодку целую неделю, работая таким образом
ночью и тайком. Еще день или два, и они были бы
далеко.

Но удар капитана в этот день, ставят под угрозу всю
схема. Действительно, он был на грани полного разорения. Ибо Ньюман был в "черной дыре в железе"
, и команда готовилась к мятежу.

Именно это последнее, угрожающее восстание, напугало леди. Это
наконец разрушить их шансы на побег, она сказала мне. На всех
опасности, мы должны сделать Ньюман из лазарет до Матросского
нападение произошло. Мы должны продвинуть его вперед, сказала она, чтобы он мог
подавить мятеж до того, как он начнется. О, Ньюман мог бы укротить Бостон и
Блэки, он мог приручить трупов и привести их в порядок; у нее не было
не сомневался, что он мог сделать все это, и мгновенно. Я не был так уверен. Я
не думал, что что-то или кто-то может остановить команду - если только это не
убийство Своуп, которое она запретила. Но я этого не сказал.

И в любом случае, немедленным шагом было освободить Ньюмана. Это
по крайней мере дало бы ему шанс на бой. Она настаивала на поспешности, и я
работал как проклятый. Это была тяжелая работа. Настил палубы был толщиной в три
дюйма, и количество отверстий, которые я должен был просверлить, казалось бесконечным. Я
был удивлен объемом уже проделанной работы;
казалось невозможным, что эта стройная женщина проделала два длинных ряда
отверстий. Как я узнал, она тоже этого не делала. Большинству из них Вонг наскучил.
В те редкие моменты, когда ему удавалось незаметно ускользнуть со своей работы.
Мастер, поставлявший инструмент, даже водил несколько машин. Леди
выполнила часть работы, о чем свидетельствовало состояние ее рук. Но мой
приход был поистине провидческим. Она бы никогда не закончил работу
на время, и теперь она знала, что намерения экипажа, она признала
нужно спешить.

Мне очень хотелось иметь пилу. И все же я знал, что не смог бы воспользоваться пилой.
даже если бы она у меня была. Пила издает шум при переноске. Инструмент, который у меня был, был
почти бесшумный. Я вспотел и удивлялся, и сейчас и потом спросил
вопрос.

Я подумал, что Линч будет делать, когда ребята пришли на корме. Да, и я
обнаружил, что это была одна из причин, по которой леди была так напугана
перспективой мятежа. Линч, она была уверена, выступит заодно
с остальной частью задней гвардии против любого восстания вперед. Он
помогал ей и Ньюману. Но он не был заинтересован в помощи
руки. Для него руки были просто руками, так много сил требовалось для работы и
избиения. Он никогда бы не встал на сторону фокса против хижины.

"Я плавала с Линчем в трех рейсах", - сказала она. "Он жесткий человек,
жестокий человек; Я видела, как он творил ужасные вещи с моряками. Но он
также, согласно его представлениям, справедливый человек. Его жестокость всегда направлена на то,
что он считает благополучием корабля, никогда по какой-либо личной причине.
Ты знаешь, как он относился к тебе, и к Рою, и к другим людям, которые знают и делают
свою работу.

- Справедливо, - признал я.

- Когда мой ... мой муж пытался убить Роя, в ту ночь вы с ним были
в "Наверху вместе" он нарушил очень строгий кодекс Джеймса Линча. Он
посчитал эту попытку серьезным пятном на своей чести. Он сказал
ему - Ангусу - то же самое. Он сказал ему, что не потерпит ничего подобного
в своих часах. Это не уважение к Рою заставило его сказать это; это было
просто он считает, что нехорошо убивать или даже причинять боль человеку по
личным причинам, но только когда на карту поставлено благополучие корабля.
И еще, я думаю ... ну, я ему ... нравлюсь. Он готов мне помочь. Вот
почему неделю назад он пришел ко мне и предложил свою помощь. У него были
узнала, что мой... мой муж на самом деле намеревался сделать; я думаю, он
подслушал разговор между моим... между Ангусом и помощником капитана. Он
сказал, что мы оба в опасности, я и Рой, и что мы должны покинуть
корабль.

"Рой предложил баркас, и он согласился. Рой, конечно, умеет плавать.
конечно, недалеко от нашего нынешнего местоположения есть острова.
Так мы готовились на лодке, а Мистер Линч планировал запустить его
некоторые дежурстве, когда приятель и-и капитан своп были в их
койки. Он надеялся увести нас так тихо, что они ничего не узнают
об этом только через несколько часов."

"Но Линч, конечно же, не собирался оставаться на корабле? Еще бы, когда Старик
Узнал, он сдерет с него шкуру заживо!" - Воскликнул я.

"Он сказал, что нет, и я думаю, что нет", - сказала она. "Он много лет служил под началом моего ... моего
мужа. Он не такой, как мистер Фитцгиббон и другие. Он
не боится моего мужа. Я думаю, Ангус боится его. Он знает то,
что произошло на этом корабле, о чем мой ... мой муж не посмел рассказать
на берегу. Он отказался, когда мы уговаривали его пойти с нами; он заявил, что ему
не грозит никакая опасность, что он может защитить себя сам. Я думаю, что он может."

Леди стиснула руки, и ее голос немного дрогнул, когда она
выдала тревогу, терзавшую ее душу.

"Но теперь ... я не знаю, что он сделает. Если мы сможем освободить Роя вовремя; если
мы сможем предотвратить неприятности, вперед! Тогда я знаю, что мистер Линч сдержит свое обещание
он посадит Ангуса и помощника капитана под замок, уберет их с дороги
каким-нибудь образом, пока мы с Роем не покинем корабль. Но если мужчины поднимутся
прежде чем мы пошли-тогда он будет думать, что его обязанностью является судно. Он
не думайте о нас, и мой муж будет делать то, что он желает. Ты понимаешь?
ты понимаешь?"

- Да, мэм. Но у нас есть время до полуночи или позже, а сейчас всего лишь
чуть больше двух склянок. Еще десять минут, мэм, и я прикажу
открыть эту дыру.

Но прошло чуть больше десяти минут. Три колокола ударил в то время как
Я был по-прежнему строгал и копать на шпаклевка в швах с моим
нож оболочка. Но едва эхо большого корабельного колокола на носу затихло
, когда я осторожно, очень-очень осторожно, поднял и уложил обратно
отрезанный участок палубы. Я оставил конопатку с одного конца
почти нетронутой, поэтому цельный кусок откинулся назад, как люк.

Мы с дамой опустились на колени у края ямы и заглянули вниз, в
замусоренную темноту. Мы могли смутно различить груды бочек и
ящиков. Влажный, холодный воздух ворвался в наши лица, неся с собой
звук бегущей крысы и еще один звук, который заставил леди
ахнуть и задрожать, а меня заскрежетать зубами от ярости. Это был
долгий, протяжный вздох, стон человека в агонии плоти или духа.
Это был голос Ньюмена. Смешиваясь с ним и следуя за ним, раздался
низкий, демонический смешок капитана Своупа.

Лежа плашмя и вытянув шею в дыру, я увидел далеко за
другая сторона корабля, мерцание фонаря на ящиках. Я
немедленно отпрянул, поднялся на ноги и погасил лампу в подвесках
. Тогда я схватил одеяло из двухъярусной стюарда и распространение
его через отверстие. Что делать, опасности не было света или сквозняка
нас предает мужчине ниже.

Я спросил приказаний у леди и обсудил с ней пути и средства. Это
было сразу решено, что я должен спуститься вниз и добиться освобождения Ньюмана
и она дала мне маленький ключ, который стащил китаец.
Я был сильнее и активнее, и мне было легче прокладывать свой путь
где-то в темном, захламленном лазарете; к тому же ее работа лежала наверху.
Своуп, очевидно, получал удовольствие, рассматривая своего
беспомощного пленника и насмехаясь над ним; его следовало отвлечь от этого развлечения.

Она сказала, что не может выйти на палубу сама; Фитцгиббон был там, наверху,
и хотел бы ее увидеть, а она должна была быть заперта в своей каюте. Но
она отправила бы Вонга на палубу с сообщением мистеру Линчу; она бы
попросила Линча спеть о присутствии капитана на юте. Когда
капитан ответил на оклик, я должен был выполнить свою задачу. Я должен был
приведите Ньюмана в эту комнату. То, что произошло потом, зависело от
случая - и Линча. Ньюман и я должны каким-то образом продвинуться вперед и утихомирить
людей; Линч позаботится о Своупе. У нее было прекрасное веру в
второй помощник, была леди.

Я никогда не был в лазарет, задача вспыхивают магазинах, имеющих
как правило, упала на трупы. Но из местных сплетен я знал, что это была
большая кладовая, занимающая всю подростковую палубу под каютой.
"Голден Бью", как и большинство клиперов того времени, иногда перевозил
пассажиров-эмигрантов, и им требовался просторный лазарет.

Леди нарисовала мне план местности. Люк в лазарет
находился в полу салона, далеко на корме, по правому борту. Вонг был
лучше, чем кто-либо другой, знаком с интерьером лазарета, и он
решил, что палубу следует прорезать в этой комнате, а не в
любом другом месте. Это, сказала дама, потому, что дальше на корме, с этой
стороны корабля, большая комната занимала лазаретное помещение (да, то самое
та же самая просторная комната, которая так пощекотала воображение некоторых моих товарищей по кораблю!).
Китаец все спланировал предусмотрительно; он даже распорядился запасами
ниже для удобства и прикрытия изображен человек, который играл в спасателя. Леди сказала мне, что, когда я
провалюсь в дыру, я окажусь в
узком переулке, огороженном рядами мясных бочек и других припасов; если я
следуя по этому переулку, я должен был подойти к люку лазарета, недалеко от того места, где
Ньюман был под охраной.

Она считала, что мне следует подождать, пока я не услышу, как капитан покидает лазарет.
Но я возразил. Успех плана вполне мог зависеть
от запаса времени. Корабельные шумы, всегда присутствующие
в корабельном трюме, заглушат любой легкий шум, который я мог бы произвести. Правда для
телл, этот крик Ньюмена, корчащегося от боли, бросил меня в жар от
нетерпения поскорее оказаться рядом с ним; и я подозреваю, что леди это тоже сделало менее
осторожной.

"Да благословит тебя Бог, Мальчик ... И, о, будь осторожен", - прошептала она.

Я откинул одеяло и просунул свое тело в отверстие. Я повисел на руках
мгновение и почувствовал, как она натягивает одеяло мне на голову, когда
она снова закрывала дыру. Затем я отпустил его и упал.




ГЛАВА XXI

Я присел за рядом бочек с мукой, которые стояли вплотную к
люку, и заглянул в щели. Капитан опустил голову.
фонарь на балке над головой, и его лучи очерчивали, как декорации к сцене,
открытое пространство площадью около шести квадратных футов. Да, декорация, а место действия -
камера пыток. Я закусил губы, чтобы сдержать крик ужаса и ярости
когда я посмотрел в щели между бочками, и это было с трудом
Я удержался от того, чтобы броситься вперед и наброситься на дьявола
который придумал эту сцену и наслаждался ею.

Капитан Своуп сидел на перевернутом бочонке. Он поставил
фонарь так, чтобы его свет полностью падал на Ньюмена (он освещал его самого, ибо
и мои глаза тоже), и он разговаривал с заключенным, насмехаясь над ним.

И Ньюман! Именно его вид заставил меня поперхнуться, это заставило меня
коснуться рукояти ножа. Ньюмен - мой друг!

Он был в дальнем конце этого открытого пространства, привязанный к правому борту.
передние конечности. Связанный - и каким образом! Вы помните, когда они
поместил его под арест, капитан приказал своим рукам гладить сзади
его вернуть. Причина была очевидной. Его руки все еще были за спиной
да, когда они связывали его, они подняли его руки до тех пор, пока
они не оказались на уровне его головы, и зафиксировали его в этом положении.
Его ноги тоже были закованы в железо, а цепь привязана к передку. Итак, он
стоял, или, скорее, висел - потому что он не мог стоять должным образом с руками,
вывернутыми назад в таком положении, - и весь вес его тела
приходился на запястья и лопатки. Так он простоял в течение
часов, прошедших после полудня. Пытка, агония - вот
что значило быть связанным в таком положении.

Мне показалось, что я узнал работу Фитцгиббона в этой пытке; хотя я
осмелюсь сказать, что изначально это было изобретение Своупа. Но мы видели
Фитцгиббоны используют тот же метод причинения боли и ужаса, что и мы, мужчины
вперед. Однажды, из воображаемой наглости, он привязал Ниггера
к грот-мачте именно таким образом и оставил его там ненадолго, на
полчаса. Через пять минут негра была дикая боль. Когда он был
срубили, его руки, казалось, парализовало, и он был целый день, прежде чем боль
отошла от них.

И Ньюмен терпел эту боль в течение нескольких часов. Но сейчас, подумал я,
к счастью, он, должно быть, без сознания, потому что голова его свесилась на грудь,
и он не подал виду, что слышал насмешки капитана.

Это был спорт по душе Своупу, и он получал от этого удовольствие.
по-королевски. Да, я мог бы сказать. Слова, которые слетали с его полных губ.
были наполнены чувственным наслаждением, которое они доставляли говорящему.
Я лежал в своем убежище, ожидая оклика, который привлек бы зверя на палубу.
И пока я ждал, я слушал его и наблюдал за его поведением.
О, Своуп прекрасно проводил время, счастливо проводил время. Если дама не
взял револьвер у меня, боюсь, я бы выстрелил в мужчину, несмотря на
мое обещание. Как бы то ни было, мой нож в ножнах лежал обнаженным в моей руке, и мне пришлось
бороться с собой, чтобы не перепрыгнуть барьер и не столкнуться с ним лицом к лицу.
Да, встретиться с ним лицом к лицу и заставить его проглотить сталь из моей руки!

Да, Своуп был в счастливом настроении. Веселом, словоохотливом настроении. Он
говорил. Бессознательно он заставил меня стать свидетелем его признания в черных делах.
предательства и поступки более отвратительные, чем я мог себе представить.

Когда я занял свое место за бочками и смог
разобрать его слова - он хвастался и раскрывал свои секреты
голосом, который не должен был доходить до ушей Ньюмена - он дразнил Ньюмена.

"Ну, почему бы тебе не призвать Бога на помощь?" - говорит он. "У него есть
он очень помог тебе в прошлом, не так ли, Рой? И он очень помог ей
много помог, не так ли? Помог ей терпеть меня. О, это шутка! Справедливый
и милосердный - ты помнишь, как старина Бейнтри разглагольствовал? Ты
одобрил, не так ли? Ты согласился со стариной Бейнтри. И я, Рой, тоже.
ему в лицо.

"Но ты... почему ты был проклятым пуританином, Рой. Ты бы не сделал этого,
ты бы не сделал того, ты был бы чист от порока - это твои собственные слова,
Рой! - и ты был бы честен и справедлив с мужчинами. Это своего рода
главное, что платят, говорит, Вы.

"И не это даже заплачу тебе! Хо, хо, это слишком богат, Рой! Вы бы
почувствуйте себя как хороший человек, как старый Бейнтри; вы сделали бы себе
достоин его дочери. Помните, как рассказывали мне что? И не ты,
хотя ... с моей помощью! Моя помощь, Рой, не Божья! Это был Черный Ангус, и
это сделал дьявол!

"Ну, ну, я подумал, что удивлю тебя своей маленькой историей о том, как
Я использовал девчонку Твигг, чтобы испортить твой шанс с Мэри. Но Бисли
вместо этого удивил тебя. Не так ли? Ловкий трюк, а, Рой? Ты
так и не догадался?

"Ты также никогда не догадывалась обо всем, что я запланировал для тебя в тот раз.
Если бы ты не так спешила уехать из города! Но тогда ... я просто
я так же доволен. Когда Бьюла убралась с дороги, как и ты - все было просто.
С Мэри, Рой.

"Нет, я никогда не хотел Мэри. Не для нее самой. Она не в моем вкусе, Рой;
проклятая, хнычущая святая - не мое представление о женщине. Но я хотел ее.
деньги. Деньги старины Бейнтри. И я их получил.

- Я добрался и до Бейнтри. Это было необходимо; я должен был убить старого дурака.
Он слишком много знал обо мне, и если он сказал Мэри, что ... ну, я играл
Санкт вместе с ней, только тогда. Он бы никогда не согласился на нее.
женитьба на мне; и еще ... деньги, ты знаешь. Поэтому я устранил его, Рой.
И Бог позволил тебе пострадать за то, что я сделал! Хо-хо-хо, это богато, не так ли?
Если подумать, это здравая теология - заместительное искупление, а? У тебя
нашивки, а у меня Мэри - и ее деньги, которые я потратил с большим удовольствием
.

"Но ты всегда был дураком, Рой - глупым, доверчивым дураком. Вы доверяете
мне, не так ли? Я был вашим близким другом, ваш приятель детства, чьи дикие
способы опечалило вас. Дурак, дурак, если бы ты обладал умом осла
ты бы знал, что я ненавижу тебя! Ненавижу, ненавижу, ненавижу! Я
ненавидел тебя всю свою жизнь, Рой! Я ненавидел тебя, когда мы были мальчишками, и ты заставлял
я занимаю второе место. С тех пор я ненавидел тебя; я ненавижу тебя и сейчас - так сильно.
это почти любовь, Рой! Да, но я никогда не любил. Я ненавижу. И когда
Я ненавижу ... Мне больно!

На всю эту тираду Ньюман ничего не ответил. Казалось, он не слышал.
Он безмолвно висел в своих оковах, опустив голову на грудь и спрятав лицо
. Возможно, он был без сознания. Я так и думал, потому что он был без сознания.
даже не поднял глаз, когда капитан возбужденно выкрикивал свою ненависть.
Своуп был явно задет этим безразличием; он встал со своего бочонка
и подошел вплотную к Ньюмену.

"Но вы не думаете о себе, вы, Рой?" он говорит. "Вы
думая о ней, я знаю. Как мило! Настроения всегда была твоей
сильной стороной. Что ж, подумай о ней хорошенько, Рой, подумай досыта; ибо
она почти так же близка к своему концу, как ты близок к своему. Но не совсем так
близка. Я намерен сломить этот высокомерный дух, прежде чем я ... э-э ... устраню
ее. О, да, это сломается. Поверь, я знаю верный способ. Рой,
разве ты не хочешь знать, что я собираюсь сделать с Мэри?

Он на мгновение замолчал и, посмеиваясь и причмокивая губами, стоял, глядя
на согнутую фигуру Ньюмена. Затем он сказал медленно и обдуманно,
на самом деле задерживаясь на словах. - Я собираюсь сделать из нее шлюху
для удовольствия Фитцгиббона!

Ньюмен пошевелился. - Ах, это тебя разбудило! - воскликнул Своуп. Это действительно произошло.
Ньюман не был без сознания. Я мог бы пожелать, чтобы он был без сознания, тогда он мог бы
не слышать этих слов. Он поднял лицо к свету, и я
увидел на нем пот агонии. Он ничего не говорил. Он просто
смотрел на человека перед собой. Это был взгляд невыразимого
отвращения; выражение его лица было таким, как будто он рассматривал что-то
неописуемо непристойный и отвратительный. А потом он поджал губы и
плюнул в лицо капитану Своупу.

Шкипер отступил назад и вытер щеку рукавом. Я
думал, что он ударит Ньюмена, пнет его, применит к нему какую-нибудь дьявольскую
жестокость в качестве расплаты. Да, я скорчился на весну, с
мои ножны нож наготове; если он положил палец на Ньюмен, я должен был
его жизнь в одно мгновение. В тот момент я был настоящим варваром, мои
вновь обретенные угрызения совести были забыты. Я был в убийственном настроении. Какой бы мужчина на моем месте
им не был.

Но капитан своп не пытайтесь погасить обиду с любой физической
жестокость. Он знал, что уже доводит тело своего врага до предела
выносливости, и его целью, как я обнаружил, было дополнить эти телесные
страдания ментальными пытками. Действительно, Своуп, казалось, был доволен
Номер Ньюмена. Он рассмеялся, вытирая лицо.

"Это больно ... А, Рой? Это правда - будь уверен в этом, ты, мягкосердечный
дурак. Иногда я говорю правду, Рой, когда это служит моей цели. И
Я хочу, чтобы ты представил себе детали того, что с ней произойдет.
Подумай об этом, Рой - леди из "Золотой бухты", святая миссис
Своуп, милая Мэри Бейнтри, которая лежала в объятиях Фитцгиббона!
Отличная мысль!

Посмеиваясь, Своуп вернулся на свое место. Он наклонился вперед и наблюдал за
Ньюменом с ястребиной пристальностью. Но Ньюмен не дал ему повода для смеха
его голова снова упала на грудь, и он не издал ни звука,
не пошевелился.

"Почему ты не взываешь к Богу?" - спросил Своуп. "Почему бы тебе не обратиться ко мне?"

Ньюмен поднял голову. "Ты дегенеративное чудовище!" - сказал он. Он сказал это
ровно, без страсти, и тут же отвел лицо от
чужой пристальный взгляд.

Но капитан был удовлетворен. Он с наслаждением хлопнул себя по бедру.

"Щиплет, а, Рой? Обжигает! Огонь бежит по твоим венам, как огонь!
Не так ли? Это горячая мысль. И вот еще одна, чтобы поддержать ее.
за компанию - Ты ничего не сможешь сделать, чтобы предотвратить это! К волосатому старому Фитцу она пойдет.
и ты не сможешь предотвратить это! Подумай об этом, Рой!

Ньюмен не подал виду, что услышал, но черносотенный негодяй на бочонке
знал, что уши здоровяка открыты и что его слова были подобны
ударам в открытую рану. Он продолжал говорить и описывал грядущие злодеяния
и гадости работу; рассказ о его злодеяниях по-видимому, обладают
его. Он гордился им, злорадствовали над ними. И пока я слушал, я
осознал, каким бы невежественным молодым щенком я ни был, что этот человек
отличался от любого мужчины, которого я когда-либо встречал или представлял. Он не был человеком; он
был уродом, похожим на человека существом с тигриной натурой.

Он всегда напоминал мне кота, с самого первого момента, как я увидел его.
никогда он не напоминал мне кота - или тигра - больше, чем сейчас.
когда он сидел на бочонке и дразнил Ньюмена. Он, казалось, мурлыкал:
довольный ситуацией.

"Я знаю, о чем ты думаешь, Рой", - говорит он. "Ты думаешь, что
мой храбрый и честный второй помощник предотвратит то, что случится с нашей дорогой
малышкой Мэри? Я прав, а? Тщетная мысль. Нашего друга Линча не будет
, чтобы вмешаться. Я позаботился об этом. Он становится опасным,
как и Джим Линч, так что - ликвидация. Ах, я мог бы написать трактат об
Искусстве исключения - не так ли? Ангус Своуп, великий устранитель! Это
моя специальность, Рой.

Аккуратность, скрупулезность, оперативность, все в идеальном состоянии, никаких недоделок
летать - это мой стиль, Рой. Теперь были аккуратность и оперативность
о моем работающем вы из Фрипорта когда я обнаружил твое присутствие там
неудобно. Вы не думаете, что там было? Эх, ты дурак? Ты
Очень ловко таскал мои каштаны из огня. Но я не был
так скрупулезен, как следовало бы, в том деле. Один или два незаконченных конца,
а, Рой? Бисли ... и себя. Ах, но я стал лучше с практикой. Я
не оставил ничего лишнего той ночью в Беллингеме, не так ли? Разве что тот факт, что
твоя шея не вытянулась, как я предполагал, можно назвать недоработкой
конец. Но тогда - ты очень скоро снова скроешься из виду, и это
время для хорошего и все такое. Я никогда не верил в пожизненное заключение,
Рой; это такое жестокое наказание. Я человек с мягким сердцем, Рой... Хо-хо,
хо-хо, это круто, а? Я сказал тому судье, после того, как он приговорил тебя, что
он поступил бы более милосердно, если бы проигнорировал рекомендацию присяжных
и повесил тебя на месте. И знаешь, что он мне сказал
, Рой? Он сказал, что я был прав, что ты заслуживаешь повешения. Хо-хо,
заслужил повешение! И он был благочестивым человеком, Рой.

"О, каким большим дураком ты был! Как легко я заставил тебя играть в мою игру!
В тот вечер ты пригласил меня на ужин на борту своего корабля в Беллингеме - ты
так и не догадался, почему я откликнулся на это приглашение? Почему я убедил тебя
отправить твоих товарищей на берег той ночью? Просто очередная неприятность Ангуса,
подумал ты; он хочет довериться мне и спросить моего совета. Ангусу нужна
моя помощь, подумал ты. Так я и сделал, Рой, так я и сделал.

"Мне крайне необходима ваша помощь. Но не то, или помочь тебе бы
предложен; нет, мне нужна твоя помощь в другом виде. Мне был нужен
орудие в руках, Рой.

"Как раз тогда я катался по довольно тонкому льду, Рой, мне нужен был старый
Деньги Бейнтри. Мне нужна была Мэри, чтобы достать деньги. Но Мэри была готова взять меня с собой только
потому, что этого хотел ее отец; и я был искренне рад
устал разыгрывать из себя святого, чтобы быть с ним в ладах. О, хорошо, я скажу
тебе - почему бы и нет? У старого лицемера был острый взгляд пуританина, и он
уличил меня в одной-двух оплошностях, и я знал, что он собирался сказать Мэри, чтобы она
разорвала помолвку. И было еще кое-что, небольшая инвестиция.
Я занимался этим для него. Он должен был вскоре узнать об этом, когда наступит срок платежей.
и... ну, ты знаешь, Рой, какое абсурдное отношение он проявил.
из-за такой маленькой оплошности. Я был в довольно отчаянном положении,
видишь ли; да, мне действительно нужна была твоя помощь, Рой.

"Кроме того, нужно было позаботиться о тебе самом. Ты был одной из
моих забот, не большой, но все же забот. Что, если ты забыл
о своей гордости? Что, если Мэри забыла о своей гордости? Конечно, ты был в
Беллингем и за границу; и она была дома во Фрипорте - но кто
может сказать, на что способна женщина, когда дело касается ее сердца? Кроме того, я
ненавидел тебя, будь ты проклят! Я не собирался упускать из виду удачу, которая принесла мне
мы втроем зашли в один и тот же порт в одно и то же время. Ты была моей
кошачьей лапкой однажды; почему бы не снова?

"Итак, я попросил тебя пригласить меня на ужин. Этот уютный маленький ужин в
твоей собственной каюте, только ты и я, и Сторд, который прислуживает нам. Бьюсь об заклад, вы
никогда не догадались до суда, что ваш стюард был мой человек, если ты
догадался он тогда. Да, души и тела моего мужчину. Когда я согнул палец,
Сторд согнулся всем телом.

"Ты помнишь тот ужин, Рой? Держу пари, помнишь! Я распял тебя,
будь ты проклят! Ты был бы храбрым, ты был бы галантным, да? Ты бы
поздравьте меня с предстоящей свадьбой, поднимите тост за шафера, который
выиграл скачки. О, я наслаждался вашим гостеприимством в тот вечер! Как вы
выдавливали из себя слова! Ты не хотел говорить о Мэри, не так ли?
Но я заставил тебя заговорить, я заставил тебя извиваться, да? А потом, когда меня уже тошнило
от твоих банальностей - просто кивни Сторду и три маленькие капли
хлорала в твой стакан!

"Хочешь знать, что было дальше? Готов поклясться, что вы не раз задавались вопросом
что произошло после того, как вы так странно упали
заснули, уткнувшись головой в тарелку. Хорошо, я скажу вам вот что
случилось. Я отправил Сторда в бегах в отель Бейнтри. У него было
сообщение от тебя. Он сказал дорогому капитану, что вы заболели на своем
корабле и что вы очень хотели его увидеть. Вы можете догадаться, как поступил бы этот
старый дурак в подобном случае. Шанс сделать доброе дело,
хранить сокровища на небе, все, что ль? Вы могли быть плохим
человек в Фрипорте, но, вы были больны и нуждались в нем.

"Он пришел в спешке, весь трепещущий, как старая курица. Как я и знала, он
придет. И когда он склонился над тобой, в твоей собственной каюте,
Я... э-э... оторвал его от мирских забот железной страховкой
штырь из твоих собственных перил. Затем я дал тебе затрещину за удачу (она
слева тонкий шрам, замечу) и помещают булавку на стол. И таким образом
ваш старший помощник обнаружил вас, когда поднялся на борт, вас и вашу жертву
и оружие, которое вы использовали, как я и планировал. И показания вашего стюарда
и мои неохотные признания доконали вас. Понимаете,
Рой - аккуратность и скрупулезность!

"Я взял Сторда с собой в море в качестве стюарда. Но, к несчастью, он
упал за борт однажды темной ночью, недалеко от Гудка. Незакрепленный конец затянулся
да, Рой?

"И я уложу в другие концы с сегодняшнего дня и на рассвете, ты, для
экземпляр, и наш храбрый Мистер Линч. Он у меня уже записано
для Фитца для копирования в журнал. "Во время боя Джеймс Линч,
второй помощник капитана, был ранен одним из мятежников; но из-за
темноты и неразберихи нападавшего не узнали". Вот как
журнал будет прочитан, когда мы войдем в порт. И..."Во время боя
моряк Ньюман попытался сбежать из-под стражи и был застрелен
капитаном."Видишь, Рой, все в порядке! Каждому по строчке в
бревно - и два незакрепленных конца подогнаны - уничтожено!

"У тебя будет некоторое время, чтобы все обдумать, прежде чем это произойдет,
Рой. Ты должен поблагодарить меня за это - за то, что я дал тебе пищу для размышлений
. Это отвлечет тебя от твоей боли, а? Да, тебе нужно
о чем-нибудь подумать, потому что ты будешь висеть там еще четыре или пять часов
. Тебе не грозит сон, а, Рой? Что ж, держи ухо востро
и ты будешь предупрежден. На палубе начнется стрельба. Я
приложил немало усилий, чтобы вызвать это; твои товарищи по кораблю - настоящие
трусливая команда, Рой и я начали думать, что мне не удастся добиться от них боя
. Но мазки прибудут на корму в конце средней вахты.
Восемь склянок в середине вахты - считай склянки, Рой. Восемь
склянки - исключение!

"Тогда останется только один свободный конец - и ты знаешь, что у меня есть
план для нее! Подумай об этом, Рой, подумай о нашей дорогой малышке
Мэри! Во власти волков, Рой! Во власти нашего дорогого,
нежного Фитцгиббона! На милость - да, я верю, что на милость, также,
моего нового второго помощника.

"О, да, он уже выдвинут на этот пост. Конечно, он должен
сначала сместите действующего президента - но это, как я объяснил, предусмотрено.
Он жирный кокни, проходимец - но полезный. Я бы и не подумал о том, чтобы
пригласить его за стол со мной, Рой, но, думаю, я позволю ему развлечься
с Мэри - после Фитца! Ах, это больно, да, Рой!

Это действительно произошло. Ньюмен поднял лицо сумасшедшего к своему мучителю.
Да, мерзкие слова существа и еще более мерзкая угроза задели его за живое.
он не мог себя контролировать. Вся сдерживаемая ярость в его душе вырвалась наружу
в одном взрывном проклятии.

- Да хранит тебя Господь навеки, Ангус! - воскликнул он.

Только это, и не более. Ньюмен снова овладел собой. Он не был человеком, который стал бы
предаваться бессильному бреду.

Но этой вспышки было достаточно, чтобы восхитить капитана Своупа. Он запрокинул
голову и рассмеялся своим хихикающим, демоническим смехом.
В восторге... Да что там, он едва сдерживался, чтобы не сесть на бочонок.
смеясь, он выбивал ногами джигу по палубе.

"Я говорил тебе воззвать к Богу!" - был его радостный ответ Ньюмену. "И
ты воззвал! Теперь посмотрим, кто победит - ты и Бог или Ангус и дьявол!
Дьявол! Эй, Рой, кто победит?

"Посмотрим, Рой, посмотрим, примет ли Бог твой совет. Посмотрим, примет ли Он
поможет тебе или Линчу. Или Мэри. Ах, святая Мэри, непорочная,
неприступная! Посмотрим, защитит ли Он ее от грязных рук Фитца,
или от сальных поцелуев кокни! А, Рой? Посмотрим, удержит ли Он
ее от... самоуничтожения!

- Так уж заведено, Рой. Умный - да? Аккуратность и основательность,
и все, что соответствует бристольской моде, - это мой стиль, Рой. Я
знаю Мэри (кто должен знать ее лучше, чем ее законный супруг, а, Рой?)
и я устроил все так, чтобы она сама справилась со своей задачей. Слушай,
Рой, у меня есть еще одна запись в бортовом журнале, которую Фицгиббон скопирует.
Он должен что-лайн, чтобы быть полным. Он будет читаться так:
'В день, при этом страдая от приступа временного помешательства, в
жена капитана уничтожила себя. У капитана разбито сердце.
Добавлю подробности, Рой. И пряжа отправлена домой по телеграфу, когда мы войдем в порт.
Самоубийство в море - и у меня разбито сердце! Артистично, да? И она это сделает
ты знаешь, что она это сделает!

Он сидел и ждал, наблюдая за Ньюманом. Я полагаю, он ожидал и
желал новой вспышки гнева со стороны заключенной. Но в этом он был разочарован.
Ньюмен не подал виду.

"Ах, что ж, боюсь, я злоупотребил гостеприимством в этот раз", - сказал он,
наконец. Он поднялся на ноги и встал перед Ньюман с ножками
spraddled и уперев руки в бока; в питьевой вожделением картина
произносить чужие страдания. "Интересная у нас была беседа - о старых временах,
о будущем и все такое... А, Рой? Но работа моряка, ты знаешь - как у
женщины - никогда не заканчивается. У меня есть обязанности, Рой. Но я вернусь.
ах, да, ты знаешь, что я вернусь. Ты подождешь меня здесь, а,
Рой? С нетерпением ожидающих моего возвращения, считая колоколов против моего
пришли. Ну ... помню ... восемь колоколов в середине прямой".

Он повернулся и шагнул к лестнице. Занеся ногу на
нижнюю ступеньку, он остановился и уставился наверх, разинув рот. Я тоже уставился,
и прислушался.

Мы услышали выстрел, одиночный пистолетный.

Капитан повернулся к Ньюмену. Его рука метнулась к карману с пистолетом.
Но он не вытащил его. Он умер бы на месте, если бы вытащил, потому что
Я был напряжен для прыжка.

Но он был неуверен. Час был неподходящий - и других выстрелов, того
залпа, которого мы оба ожидали, не последовало. Вместо этого раздался голос второго помощника,
выкрикивающий приказы: "Коннолли, к штурвалу! Крепкий алей! Погода главная
готовьтесь! Затем, более отчетливо, когда он прокричал через световые люки в каюте:
"Капитан, на палубу, быстро!"

Это был оклик, которого я ждал так долго и с нетерпением. Но
новости, которые пришли вместе с этим, были странными и ошеломляющими.

"Человек у штурвала, - крикнул Линч, - прыгнул за борт вместе с
помощником капитана!" Затем раздался его крик: "Человек за бортом!"

Своуп бросился к трапу. Я увидел ужас на его лице, когда он
поспешил наверх.

Так что я знал, что это было нечто такое, чего он не устраивал.




ГЛАВА XXII

Я был рядом с Ньюманом до того, как ноги капитана Своупа исчезли из поля зрения.
лестница. Если он остановился, чтобы закрыть за собой люк лазарета, он
наверняка увидел меня. Но он не остановился; я услышал его шаги.
он взбегал по трапу на ют, и его голос выкрикивал свою
команду: "Следите за главной палубой, мистер! Зажгите сигнальную ракету!"

Я обнял Ньюмена и прошептал ему на ухо. "О,
чудовище! - это я... Джек... дьявол, я слышал, что он сказал! - пришел освободить
тебя!" По правде говоря, то, что я подслушал, несколько выбило меня из колеи,
и я был почти бессвязен от ярости и ужаса.

Но Ньюман быстро привел меня в себя. "Я знаю, но не настолько
громко - они тебя услышат! Да, его первые слова, и он улыбнулся мне в лицо
. Этот человек на дыбе улыбался и ясно думал, пока я
лепетал. "Поторопись", - приказал он мне. "Перережь ремни".

Я подчинился в такт джигу. Цепи от ручных и ножных кандалов были
прикреплены к передкам веревочными ремнями. Двумя взмахами ножа
Я перерезал их. Прежде чем я успел подхватить его, Ньюмен упал лицом вперед
. Неправильно использованные конечности не могли его поддерживать.

Я опустился на колени рядом с ним, всхлипывая и отплевываясь, и стал шарить в кармане
в поисках ключа, который дала мне леди. Это был вид его обнаженного тела.,
кровоточащие запястья и лодыжки, которые сводили меня с ума; да, их вид
свел бы с ума святого. Вы помните, что Старик
приказал, чтобы запястья Ньюмена были туго скованы наручниками; и он проследил за этим
чтобы наручники на ногах были такими же тугими. Плотно глажению одежды был любимым
спорт своп; он был известен за его среди sailormen. Я видел
результаты по Ньюмен.

Плоть над кандалами вздулась и воспалилась; из-за стягивания и
натирания кожа была повреждена, и наручники на обеих руках и ногах были
утоплены в кровоточащих ранах. Изысканная агония - да, доверься Своупу, он произведет
это! Мне пришлось отодвинуть разбухшую массу, прежде чем я смог
вставить маленький плоский ключ и произвести разблокировку.

Сняв их, я перевернул Ньюмена на спину и, обхватив его рукой
, приготовился поднять его прямо. Прежде чем я успел это сделать,
подоспела помощь. Легкие ноги стучал вниз по лестнице лазарет; там
был шелест юбки, вздох, и госпожа стояла на коленях с
Сторона Ньюмана. "Рой... Рой... Я успела вовремя..." - закричала она. Ее руки обвились вокруг его шеи.
На мгновение я отпустил его, выпрямился и..." - "Я не успела". - Я не успела". - "Рой..." - закричала она.

Ее руки обвились вокруг его шеи.
прислушался. Был шум на палубе, и растерянность. Судно находилось в
остается; оно висело там, оторопь. Я слышал, как Линч где-то впереди
выкрикивал приказы; а наверху Своуп прокричал штурвалу, а затем
дал команду на разворот.

- Раундхаус, там ... на палубу и помоги! Управляй
спасательной шлюпкой... спасательная шлюпка падает туда! Ради Бога, мистер... Что случилось?
там, на палубе?

О, он волновался, Своуп. Это отразилось в его голосе; на этот раз его
тон не был глубоким и музыкальным, он был пронзительным и визгливым. Он был
сильно потрясен, безумно желая спасти своего верного шакала;
Элиминатор не планировал отстранение Фитцгиббона.

Мысли, вопросы проносились в моей голове. Я прислушивался к другим
звукам, к выстрелам, крикам и звукам борьбы. Ибо там, наверху, на темных палубах, царила
неразбериха, и капитан забыл о своей
осторожности и снял свою засаду. Я знал, что Бостон и Блэки
не упустят этот шанс; обещают они или не обещают, что воспользуются им.
Это событие.

Именно эта мысль подтолкнула меня к действию. Мы должны выбираться из этой дыры
, в которую мы попали; лазарет был ловушкой. Жребий брошен; мятеж
начался - или начнется через мгновение.

Я сказал об этом своим товарищам. Ньюмен попытался подняться на ноги.
"Руку помощи, Джек... это нужно остановить", - сказал он.

Я подал ему руку. Более того, я взвалил его себе на спину и
заковылял с ним по лестнице, леди помогала, насколько могла
. Она знала, что произошло на палубе, и рассказала нам в двух словах
.

Она не смогла найти Вонга (впоследствии мы выяснили, что Вонг
прошел вперед, на камбуз, и застал команду врасплох на совещании,
и был взят ими в плен), поэтому она поползла вверх по
компаньонка сама выбралась на лестницу и притаилась в "кадди", ожидая возможности
поговорить с Линчем. По ее словам, за рулем был негр.
Фитцгиббон подошел к нему и ударил его, он ударил его много,
много раз до этого. Но в это время негр не подает-он выхватил
его нож и нанес приятель. Более того, он схватил помощника капитана
своими сильными руками, подтащил его к гакбалке и сбросил
за борт. Все произошло так быстро, что ни Коннолли, торговец
, ни Линч, оба находившиеся на юте, не смогли вмешаться.
Но Линч выстрелил в Ниггера и, возможно, попал в него, потому что Ниггер
перемахнул через поручень и упал в море со своей жертвой.

Это был Ниггер, презираемый, полусумасшедший Ниггер, которого не было ни в моих
расчетах, ни в расчетах Своупа, который поднес спичку к фитилю и расстроил
такие тщательно продуманные планы. Как я и опасался, восстание команды вспыхнуло мгновенно
. Мои товарищи по кораблю были нетерпеливы, слишком нетерпеливы. Как оказалось,
их поспешность стоила им шанса на победу, поскольку они
начали бунтовать, когда трое торговцев все еще были под рукой, чтобы
дверь в рубку, хотя на самом деле они, как и я, ничего не знали о
засаде капитана.

Пошатываясь, я вошел в кают-компанию и усадил Ньюмена на диван, который
тянулся полукругом и находился всего в шаге от люка. Он
тут же вскочил на ноги, и, хотя мы с леди протянули наши
руки, чтобы подхватить его, на этот раз он не упал. Он пьяно покачнулся, и
хромал, когда он сделал шаг, но такова была его стойкость и сильны,
побуждение его воли, что жизнь уже возвращалась к его назначению
конечности.

Как раз в этот момент на палубе началось столпотворение - выстрел, звон тетивы
из выстрелов и хаоса воя и воплей. Наверху тоже был бедлам.
Мелодия шкипера мгновенно изменилась. Он кричал
Мистеру Линчу, чтобы тот "поднимал марселя", и торговцам, чтобы они управляли лодкой
падает - но теперь он кричал последнему дрожащим от волнения голосом.
возбуждение - или паника - чтобы занять свои посты, попасть в круговую поруку
и "дать им волю - перцу!" И, ради Бога, выкинь
ракеты!"

О, Великий элиминатор был в тот момент в шоке наиболее неприятно ,
Я думаю... обнаружить, когда его верный помощник был за бортом, что у его
взбунтовавшейся команды было огнестрельное оружие!

Я посмотрел на Ньюмена, ожидая приказаний, потому что теперь он командовал нашей несчастной "
надеждой. Но он обнял леди за плечи и что-то настойчиво говорил
ей на ухо. Я думал о том, где бы спрятаться. Я побежал
в сторону переулка, ведущего к хижине. У меня не было намерения выходить на эту
опасную палубу, моей целью было проверить, открыта ли внутренняя дверь в
парусный шкафчик. В парус-шкафчик, я подумал, мы могли бы
скрывать, нас трое, пока бой утих.

Мой дизайн был расстроен. Прежде чем я добрался до рундука с парусами,
дверь на палубу в конце переулка распахнулась, и
торговец Мортон кубарем скатился с основания. Он вскарабкался
на четвереньки и бросился ко мне. Раздался свист.
глухой удар рядом с моей головой. Я прыгнул обратно в каюту, вне зоны досягаемости, так что
быстро споткнулся и тяжело сел на палубу. Раздался выстрел.
После того, как пролетевший Мортон только что не попал мне в череп.

Мортон полез в салон, и посмотрел на меня с глупым интересно
в его лицо. Он был ранен; он обхватил ладонями плечи, и было
расплывающееся пятно на его белой рубашке.

"У них есть пушки ... в снастях", - говорит он. Затем он хрюкнул и
рухнул без сознания.

Тяжелого грохота дробовиков, к которому я прислушивался, не было слышно.
Над головой действовали два пистолета, и прогрохотали пистолетные выстрелы.
вперед, и Я мог бы сказать, от звуков, что драка была в разгаре
где-то на главной палубе. Но тяжелее разрядов не пришел.
На мгновение я подумала ... да, и надеется!--что мещане были
отрезан от депо.

Вдруг в салоне выросла с ярким отраженных бликов. Я снова был на своих
ногах и выглянул в переулок, выглядывая через
дверь, которую открыл Мортон. Рубка закрывала любой вид на главную палубу
но я мог видеть, что вся палуба, да, весь корабль, был
освещен растущим сиянием, ослепительным зеленовато-белым светом.

Тогда я понял, что имел в виду капитан Своуп, когда требовал "сигнальных ракет".
Сигнальные ракеты, какие мог бы использовать корабль, попавший в беду.
Он запасся ими в рубке.

Хитрость, да, смертельная хитрость. Это было то, о чем Бостон и Блэки
и не мечтали. Сигнальная ракета, брошенная на палубу, когда люди перешли на корму - и
бойня стала легкой добычей для защитников рубки!

Кое-что из этого я высказал Ньюмену вслух. Ответа не последовало, и я
осознал, что его нет позади меня. Я резко обернулся. Ньюман, с
помощь даме, проковыляла вверх по лестнице на палубу выше. Я
клянусь своим изумлением и тревогой по поводу того, что казалось мне безумием, но я
поспешил за ними и появился на юте у них по пятам.

Ночь рассеивалась ярким светом, бушевавшим впереди. Таково было
мое впечатление, когда я выскочил на палубу. Когда я повернулся вперед, я увидел
весь корабль, до самого носа, залитый этим светом. Горела не одна,
а сразу с полдюжины сигнальных ракет; они были брошены на
палубу как по левому, так и по правому борту. Все на палубах было
ярко раскрывается, каждый ringbolt, штыри в направляющие, deadeyes,
паруса, снасти, да, каждая веревка в такелаже были смело выгравированы на
светящемся фоне. Одним этим быстрым взглядом я окинул
сцену. Высоко на главном такелаже, почти у вант-мачты, показалась фигура человека
: он стрелял из револьвера в направлении
юта. На палубе, возле грот-мачты, второй помощник капитана
налегал на него тростью, и, казалось, дюжина матросов
набрасывались друг на друга, пытаясь приблизиться к нему. Другие фигуры
неподвижно лежал на палубе.

Вот и все, что я увидел впереди; в тот момент меня беспокоило то, что
это было прямо у меня перед глазами. Капитан своп стоял, прислонившись к бизань
Файф железнодорожный, отобранных по мачте от тех, вперед, ответный огонь
мужчины в снастях, но нет, даже сейчас, когда я хлопала глазами на него, он
выстрел, и я увидела, что он направлен, а не на человека в снастях, но в
группа бои на бревне. На его второго помощника, не меньше! Да, и
Я мгновенно понял, почему не взял в руки дробовики; у торговцев
не было кровожадных намерений Своупа по отношению к мистеру Линчу. и они придержали
свой огонь, потому что не могли разгромить банду, не задев Линча.

Торговец Коннолли сидел на корточках у соседнего люка;
он смотрел вслед Ньюмену и леди, разинув рот. Он увидел их
как только они появились на палубе, чего не заметил Своуп. Он поднял пистолет
неуверенно, затем опустил его, затем снова поднял, прикрывая Ньюмена
широкая спина - и к тому времени, когда я был рядом с ним, моя хватка была на его
запястье, и мой правый кулак с силой ударил его по голове. Это был
нокаутирующий удар в основание мозга, и он рухнул на пол,
потеряв сознание. Я выпрямился с пистолетом в руке.

Именно в этот момент капитан Своуп заметил наше присутствие.
Его внимание привлек сам Ньюмен - да, и
внимание всего корабля тоже.

Ибо Ньюмен вышел на свет божий. Теперь он стоял почти у самого
поручня передней кормы, подняв руки над головой; и он громовым окликом, похожим на раскат грома, окликнул всех своим
голосом.

"Прекратите драться, парни! Прекратите, я говорю! Это я - Ньюман! Прекратите драться
и идите на нос!"

Если когда-либо человеческое лицо выражало изумление и замешательство, то это было лицо Своупа.
Он был так занят игрой в потасовку со своим офицером, что не заметил
Ньюмена, пока тот не вошел в поле его зрения и не послал вперед
свое приветствие. Тогда он мог выстрелить в Ньюмена, и я не смог бы этого сделать
предотвратить, потому что он держал оружие наготове. Но это внезапное появление
казалось, парализовало его; он просто опустил руку и уставился на меня.

Это испугало и парализовало всю команду. Борьба на главной палубе
внезапно прекратилась. Это была самая странная вещь, которую я когда-либо видел, то, как
Громоподобный приказ Ньюмена, казалось, превратил людей на
палуба. Они застыли в гротескных представлений, тянет руки назад, чтобы
удар, сапоги сняли, чтобы пнуть. Мистер Линч стоял со своим юще бар
на пороге, как будто у битой в бейсболе. Все лица были
обращены к гигантской фигуре, стоявшей на юте. Я даже увидел в
ослепительном свете белое лицо в рамке одного из иллюминаторов в рубке
.

Ньюмен повторил свою команду. Он не просил и не умолял; он приказывал,
и я не думаю, что на главной палубе был матрос или стифф, который
после его первого слова мечтал о неповиновении ему. Таков был большой
превосходство мужским характером, такое доминирование его личность была
приобретенные за наши умы. Я скажу вам, что мы ГДП-сл посмотрел на
Ньюмен в роли различных глины; это был не только мой герой-поклонение
возвеличил его телосложению, в наших глазах он был одним из великих, существо
кроме нас и над нами.

И не только глаза фокса смотрели на него при таком освещении. Были еще
торговцы, выглядывавшие из иллюминаторов круглой рубки, которым и в голову не приходило
нарушить его предписание. Я узнал это из их собственных уст
впоследствии; это было не просто удивление от внезапного
внешний вид, который останавливался в свои руки, это была сила его
личность. Там был мистер Линч, арестован голос Ньюмана в
в середине хода, как это было. Там был Своуп, стоявший парализованный и
бессильный, с растущим ужасом на лице.

"Идите на нос, ребята! Идите вниз! Поднимайтесь сюда, Линч! Больше никаких ударов,
люди - на нос!

Застывшие фигуры на палубе ожили. Послышался ропот,
Шарканье ног, и Линч опустил свою огромную дубинку. Но это был
послушный шум.

С одной стороны донеслась единственная нота несогласия. Человек в гроте
прокричал такелаж. Это был голос Бостона.

"К корме, товарищи!" он кричал. "Мы получили их, мы будем--не слушайте
к нему!" Затем он бросил его голос Ньюмана. "Будь ты проклят, Здоровяк,
ты испортил игру!" За ругательством последовала вспышка, и щепка
отлетела от палубы к ногам Ньюмена.

Из моего пистолета тоже сверкнула вспышка. Я выстрелил, не целясь.
Клянусь, невидимая рука, казалось, подняла мою руку,
казалось, что не мой палец нажал на спусковой крючок - и этот жадный, кровожадный
негодяй на снастях закричал и ослабил хватку. При падении он задел отвесный столб
и отскочил в море.

Выстрелы, казалось, пробудили капитана Своупа от его удивления и ужаса.
Внезапно он двинулся с кошачьей быстротой; когда я опустил глаза
оторвав взгляд от такелажа, я увидел, что он покинул свое убежище за бизань-мачтой
и стоит на открытой палубе. Да, вот он стоял в этом свете,
который достиг своего максимума, явленный всем взорам - и растоптанный
на его лице было выражение безумной ярости, такой ужасной и смертоносной, что он
казалось, это вообще не человек, а бешеный зверь, приготовившийся к прыжку.
Его губы растянулись, обнажив зубы, и на губах выступила пена.
черная борода. Толпа впереди увидела демона без маски в его лице,
так же, как это увидел я, и у них вырвалось задыхающееся "а-а-а!" ужаса.

Звук заставил леди, стоявшую рядом с Ньюменом, обернуться
или, возможно, это ощущение горящих глаз Своупа заставило
ее так быстро развернуться. Он поднимал руку, в которой был пистолет.
не быстро, а медленно и осторожно. С ужасом я увидел, что
он целится не в мужчину, а в женщину.

На этот раз, казалось, никакая внешняя сила мне не помогла. Я выстрелил. Я должен был
попал в зверя, он был не дальше чем в десяти шагах - но в ответ раздался только щелчок.
когда мой курок опустился. Мой пистолет был пуст. Я вскинул руку, намереваясь
метнуть оружие, и, кажется, вскрикнул. Своуп выстрелил - и леди
вскинула руки и упала.

Вы должны понять, что все это произошло за короткий промежуток времени.
Да, прошло совсем немного времени с тех пор, как мы вышли на палубу. То, что
произошло после этого выстрела, должно измеряться секундами.

Потому что леди все еще падала, а моя рука все еще тянулась за спину
я собирал энергию для броска, когда Ньюмен обрушился на своего врага.
Я не видела его развернуться даже, и там он был на ручки рукоятки
с капитаном. Была еще одна вспышка из револьвера своп, в
Лицо Ньюмана. Это был промах, потому что руки Ньюмена - всего несколько мгновений назад беспомощные комочки
плоти - сомкнулись на шее Своупа. Я увидел
Лицо Ньюмена. Это было ужасное лицо, лицо разъяренного и
поражающего бога. Огромный шрам выделялся, как темная линия, нарисованная на
его лбу.

Схватив Своупа за горло, он оторвал его от земли. Он раскрутил его
, как цеп, и швырнул на палубу, и отпустил. И
там лежал Янки Своуп, распростертый и неподвижный, его голова была откинута назад под
фатальным углом. Сломанная шея, о чем можно было догадаться при одном взгляде на болтающуюся голову
и, как мы обнаружили позже, также сломанная спина. Это была
смерть, которую Ньюман голыми руками нанес в ту яростную секунду.

Ньюмен даже не взглянул на дело своих рук. Он
повернулся к леди с криком в горле, тихим криком боли и
горя, который тут же сменился криком радости. Для леди
помешивая, становится на ноги, или пытается.

Ньюман собрал ее небольшую форму на его большие руки. Я слышал, как он
воскликнуть: "Где, Мэри? Это случилось?" - И она ошеломленно ответила: "Со мной все в порядке.
не ранен". Он сделал шаг ко мне, к спутнице.
Нарастающий ропот с палубы остановил его.

Он направился к выходу на ют с женщиной на руках. Она
казалась ребенком, прижатым к груди. Он обратился к людям внизу
приглушенным, торжественным голосом.

"Все кончено", - сказал он. "Своуп мертв".

Пока он стоял там, сигнальные ракеты начали гаснуть. Один за другим они
оплывали и гасли, и черная ночь опустилась, как
падающий занавес.

В хижине прозвенели пять колоколов.




ГЛАВА XXIII

Это был конец, как и сказал Ньюман. Конец мятежу, конец
ненависти и раздорам на том корабле, конец для нас Ньюману, ему самому,
и леди. В ту ночь в "Золотой бухте" воцарился покой.
я полагаю, впервые за всю ее горькую, запятнанную кровью историю. Мир,
который был куплен страданиями и смертью, как мы обнаружили, когда подсчитали стоимость ночной работы.
Своуп был мертв, за что в сердце каждого человека звучала благодарственная молитва.

...........
...... Фитцгиббон исчез, и Ниггер тоже. Бостон погиб от моей руки.
его напарник, Блэки, лежал неподвижно в шпигатах, как и остальные.
крепыши по имени Грин, у каждого проломлен череп, дело рук мистера
Линча.

Таков был список погибших за работу той ночи. Я думаю, он был не тяжелее,
хотя и сильно отличался по комплекции, чем список, который запланировал капитан Своуп
.

Что касается раненых - Божья правда, "Золотой бух" несколько недель после этого обслуживала команда из
калек. Линч творил ужасные вещи там, на главной палубе
- разбитая голова, сломанные пальцы, сломанное запястье, сломанная
ступня и трое мужчин, раненных, хотя и несерьезно, выстрелами Своупа и
Коннолли. Таковы были более легкие потери фокса. В кормовой части,
список был короче. У Мортона было пулевое ранение в плечо; это
пролежит остаток пути, но не опасно.
У Коннолли была шишка за ухом. Линч был слегка ушиблен, и его
одежда была изорвана в клочья, в остальном он остался невредимым.

Леди на самом деле вообще не пострадала. Пуля СВОП по протаранил ее
массу волос, биговка ее так легкомысленно кожа была разорвана, хотя
удар сбил ее с ног.

Я был почти единственным человеком на корабле, на ком не было следов той драки,
хотя я был свидетелем избиения и Линчевания - или, возможно, это было
Ньюман сделал мне Боцман на палубе в трудовой приведения в порядок
хаоса. Я сплотил невредимым и слегка больно, и мы продолжили
хуже ранения в салон, где дама и Ньюман принимать в них участие.
Я открыл забаррикадированный камбуз и освободил перепуганных китайцев, Вонга
и повара, и юнгу, и Святого Джо, священника. Как я узнал
впоследствии, Святой Джо, узнав о готовящемся мятеже,
в тщетной попытке остановить его пригрозил отправиться на корму и сорвать заговор.
Блэки и Бостон хотели убить его за угрозу, но тот
квадратные головы этого не допустил, и его заперли на камбузе с
китайцами.

По приказу Линча мы спустили на воду шлюпку и, со мной у руля
и двумя знатными торговцами на веслах, отправились в гуманное, но безнадежное плавание.
поиски помощника капитана и Ниггера. Я колесил по округе почти час,
и вернулся с пустыми руками. На самом деле мы не ожидали найти их,
или оставить от них след. Фитцгиббона ударили ножом, и было также известно,
что он не умел плавать; а что касается негра, "я ударил его ножом
когда он прыгнул", - сказал Линч.

Когда мы вернулись, Линч попросил меня собрать свободных матросов, и мы
спустили баркас на воду. Весь остаток ночи Вонг и двое его помощников
грузили на это судно всевозможные припасы.

Мы обнаружили, что еще один человек потерял свой номер столовой на том корабле.
Ночь продолжалась. Предатель. Мы не нашли ни шкуры, ни волос кокни;
он исчез с корабля, не оставив никаких следов. По крайней мере, никаких следов, которые я
смог обнаружить. Но когда я искал его, я осознал новое
отношение ко мне со стороны моих товарищей по кораблю. Я был их
приятель, в некотором смысле их лидер и защитник. Теперь, благодаря словам Линча
и Ньюмана - я был их боссом. Я больше не был одним из них.
Да, и, как подобает морякам, они демонстрировали это своей сдержанностью. Они сказали, что
честно говоря, они не знали, что стало с кокни - и
они держали свои догадки при себе. Но моя собственная догадка была столь же хороша,
и столь же верна. Бостон и Блэки позаботились о Кокни. Я мог
представить, как. Удар ножом по трахее и толчок за борт.;
без сомнения, примерно такая судьба постигла Кокни.

Мистер Линч не предпринял никаких усилий, чтобы направить корабль прежним курсом. Мы покинули
ярдов, как они были, и дрейфовали весь остаток ночи. Я и остальные
невредимые торговцы дежурили на палубе; в каюте леди и Ньюмен
работали и совещались с Линчем и Святым Джо. Да, Святой Джо, а также
как и я, был поднят до высшего сословия этой ночью событий. Он
остаток путешествия, как и я, жил на корме и был врачом тел.
так же, как и душ.

Перед рассветом они позвали меня в каюту и надели ботинки мертвеца.
так сказать, на мои ноги.

"Шрив, мой долг - отвести корабль в порт", - говорит Линч. "Что
будет исход работу на сегодня, я не знаю. Но я не
страх. Мои показания, и парусные мастера и плотники, чтобы сказать
ничего из твоей истории, и рассказы о других мужчинах вперед,
быть более чем достаточно, чтобы убедить любой суд. Из-за сегодняшних беспорядков тюрьмы не будет
- Можете сказать это людям.

"Да, сэр", - ответил я. Да, это были хорошие новости для тех, кто шел вперед.
бедные трясущиеся негодяи в кают-компании.

"Вы понимаете, я капитан до конца плавания", - Линч
продолжил. - И я решил назначить тебя старшим помощником. Коннолли будет
вторым помощником.

Да, так оно и было. Джек Шрив, старший помощник капитана "Голден Бью"! "Я
принял решение", - говорит Линч, но я знал, что решение принадлежало Ньюману
и леди, которые улыбались мне через стол.

"А вы понимаете ... они уезжают в принципе", - добавил Линч.

Я посмотрела на моего друга, и дамы, и мой новый Honor был горьким и
негоже мне в рот.

"Возьми меня с собой", - настаивал я.

"Разделить карьеру преступника? Нет, парень, мы должны пойти одни", - сказал Ньюмен.
Я помню, он добавил, линчевать, "если этот парень доказывает другом для вас он
был со мной, у вас будет счастливый человек, Капитан".

Небо было просто поседение с наступлением дня, когда ушли
корабль. Но прежде чем они перелезли через борт, в
разгорающемся свете на палубе перед каютой разыгралась сцена, столь же странная и
торжественная, какой я не видел с тех пор. Святой Джо обвенчал их там, на палубе
а в шпигатах, за спиной леди, прикрытый
запасным парусом, лежали погибшие с корабля, Янки Своуп среди них. Да,
священник связал себя узами брака, на эту жизнь и на следующую, как он сказал, и я был
шафер, и капитан Линч отдал невесту.

"Рой Уолдон, берешь ли ты эту женщину..." - так выразился пастор.
он стоял перед ними, держась здоровой рукой за
Книга, вглядывающаяся в лицо Ньюмена своими опухшими, почерневшими глазами.
Министр в джинсовый комбинезон! "Мэри Своуп, берешь ли ты этого мужчину...", который был
как он выразился. И хотя лицо леди было бледным и изможденным, все же
в нем было такое великолепие, что невозможно описать.

И тогда они сошли с корабля, те двое, которые теперь были одним целым.
Ньюмен взобрался на мачту, оттянул за корму брезент и маленькое суденышко
подхватил ветерок и понесся прочь от нас. Мы выстроились вдоль перил, хромые
мужчины и здоровые люди, и приветствовали нас криками на прощание. Я плакал.

Мы долго наблюдали за ними. Солнце выглянуло из-за моря, и
баркас, казалось, вплыл в его золотое сердце; и после того, как солнце
поднялось над ним, лодка еще долго была видна как уменьшающийся,
постоянно уменьшающееся пятнышко. Я перебрался на корму, тем больше увидеть. Так
сделал Линч. Бок о бок, наблюдали за погружением пятнышко по краю
море.

Линч вздохнул и ушел. Я услышал его восклицание и повернулся к
наблюдаю, как он что-то поднимает с палубы. Он протянул это мне,
держа на ладони.

Это был маленький локон, волосы леди, реликвия битвы.
Линч уставился на него, потом перевел взгляд на море, на дорожку, проложенную
солнцем. Да, и в его глазах было то, что открыло мне глаза. Я
начал, наконец, понимать Бакко Линча - "капитана" Линча таким, каким он должен был
оставаться до конца своих дней. По выражению его глаз я понял, почему
ни один священник теперь никогда не скажет ему: "Ты берешь эту женщину?"

Линч медленно положил маленькую прядь волос в карман жилета.
Он глубоко вздохнул и пожал плечами; затем окликнул меня.
с бесцеремонностью моряка.

- Живее, мистер, - мы направим корабль прежним курсом!

"Да, капитан", - ответил я. И "Мистер" прокричал свою первую команду
по всем палубам.