Братишка. Продолжение

Майор покрутил флешку в руках и вставил ее в компьютер. На экране крупными буквами было написано «КРУПЕНИН». Дальше шли титры со ссылками. И вот Крупенин в полный рост дает кому-то распоряжения, не стесняясь в выражениях. Дальше целое кино, снятое без подчисток и поправок так, как будто видео сняли, но не отредактировали. Видимо, Золотарев сделал это на скорую руку и редактировать собирался перед тем, как это будет обнародовано.
В дверь кабинета постучали. Бекетов остановил запись.
– Войдите, – сказал он громко.
В кабинете появился техник Никита.
– Виктор Семеныч, откатали пальчики на кресте и расшифровали надпись.
– Ну смелее, Никитос, не тяни кота за хвост. Чьи пальчики? Есть в нашей картотеке?
– Есть. Это Гуськов, прозвище Гнус. Три ходки и все по одной статье.
– Знаю такого фигуранта, – медленно сказал майор. – Отлично, Никита. А что с брелком?
– С брелоком, – поправил майора Никита.
– Что? – не понял майор и тут же сообразил и добавил: – Ладно ты, тоже мне знаток русского языка.
– Пальчики есть, но по нашим данным не проходят.
– Вот что, Никит, пробей-ка дружков, подельников Гнуса по имени Костян. Вдруг кто всплывет.
– Сделаю, Виктор Семеныч, – сказал Никита и вышел.
Майор снова включил запись. То, что он увидел дальше, повергло его, видавшего виды оперативника, в шок. На территорию заброшенного завода въехала фура. Водитель спрыгнул из кабины и открыл дверь прицепа. Оттуда спрыгнули несколько человек и стали вытаскивать что-то завернутое в черные мешки и складывать их рядком. Всего таких мешков было девять.
– Что же это такое? – задал вопрос сам себе Бекетов. Он еще не понимал, что это за мешки, но внезапная догадка заставила его вздрогнуть.
– Не может быть, – снова сказал он вслух и тут же выключив запись, вышел из кабинета, не забыв закрыть его на ключ.
Полковник Зубцов находился в своем кабинете.
– Что случилось, Витя? – спросил он вошедшего майора. – Я тебя не узнаю. Врываешься в кабинет без разрешения…
– Извините, товарищ полковник… Борис Петрович… Я сейчас смотрел содержимое флешки… Там такое… Давайте посмотрим вместе.
Он положил флешку перед Зубцовым на стол.
– Даа… – протянул Зубцов, посмотрев видео. Это действительно бомба. И что будем делать?
И тут у него зазвонил телефон.
– Боря, – кричала в трубку Маруся, – Боря, Мишу пытались убить в больнице.
– Маруся, ты в больнице? Оставайся там. Я сейчас буду.
Майор не стал уточнять у полковника, что случилось. Он сам все понял.
– Я с вами, Борис Петрович.
Они приехали в больницу уже через десять минут, воспользовавшись сигнальным устройством автомобиля.
Маруся сидела в коридоре и плакала. У палаты стояли два полицейских. Они преградили дорогу полковнику.
– Туда нельзя.
– Мне можно, – отодвинул их полковник, раскрыв перед ними свое удостоверение.
У кровати Михаила был доктор и медсестра, устанавливающая ему капельницу. Рядом стоял капитан и что-то записывал в блокнот.
– С какого вы отделения, капитан? – спросил полковник.
– Следственный комитет, капитан Телегин, – сказал капитан, показав свое удостоверение. А вы кто, позвольте узнать?
Разобравшись, кто есть кто, они оба вышли из палаты.
– Поступил сигнал о нападении, – сказал капитан. – Но раз это ваш человек, работайте, а у нас своих дел невпроворот.
– Майор, – обратился полковник к Бекетову, – а где твоя охрана?
В это время из палаты вышла медсестра, а следом доктор.
– Все в порядке, – сказал доктор подбежавшей к нему Марусе. – К нему пока нельзя.
– Но я ненадолго, – взмолилась Маруся.
– Нет. Завтра, пожалуйста, – сказал еще раз доктор и обратился к полковнику: – А вашего товарища мы поместили в соседнюю палату. Отделался небольшим ранением в плечо. Он отчаянно боролся за жизнь пациента до последнего. Хорошие у вас кадры, товарищ полковник. Совсем молоденький, а такой отчаянный.
Полковник посмотрел на майора. Бекетов молчал.
– Боря, – подошла к ним Маруся. – Как же так?
– Маруся, не переживай. Ты же слышала, что сказал доктор? Все в порядке.
– В порядке… А если они повторят эту попытку? И если добьются своего?
– Не волнуйся. С этого момента здесь будет дежурить не один, а три человека, – сказал полковник и многозначительно посмотрел на майора. – Ты меня услышал, майор?
– Так точно, товарищ полковник.
Через полчаса на место прибыли трое полицейских. Майор отдал им распоряжение и вместе с полковником и Марусей они вышли на улицу.
Погода словно тоже переживала за Михаила. Небо заволокли черные тучи и наступила гнетущая тишина, даже листья на деревьях перестали шелестеть и замерли в ожидании. Внезапно полыхнула молния и в это же время послышался раскат грома. Полил сильный дождь.
Люди, вышедшие на крыльцо, быстро ринулись обратно в помещение.
– Вот ведь как бывает, даже природа понимает, что у людей может быть горе, – всхлипнула женщина и вдруг разрыдалась.
– Мамочка, не надо, – обняла ее молодая девушка, тоже с заплаканным лицом.
Майор сразу понял, что у них случилось действительно горе. А Маруся, глядя на этих женщин, готова была тоже разрыдаться, но полковник неожиданно для всех, обнял ее. От неожиданности Маруся сначала отстранилась, но потом вдруг сама прильнула к нему, схватив его руку в свои.
Дождь неожиданно прекратился так же внезапно, как и начался. Небо стало снова голубым и чистым, а вокруг стало светло и солнечно.
– Майор, я провожу Марусю, а вы езжайте в отделение, – сказал полковник.
Когда майор зашел в свой кабинет, он тут же набрал номер техника.
– Никит, ну что там у нас?
– Нашел аж шесть Костянов. И каждый из них может быть подельником Гнуса.
– Давай подробнее мне о каждом.
– Сейчас сделаю.
До самого вечера майор Бекетов работал над вопросом по подельнику. И в конце концов вышел на того, кто ему был нужен.
На следующее утро полковник вызвал майора к себе.
– Витя, у нас в руках действительно такое про несостоявшегося депутата, что хоть прямо сейчас заводи уголовное дело. Он будет землю носом рыть, чтобы этот материал не ушел дальше нашего отдела. Ты понимаешь, Витя, важность момента? Но он пока не уверен, что этот самый материал у нас.
– Вы хотите сказать, что они не оставят в покое Золотарева?
– Именно так, Витя. Именно так.
– Но если узнают, тогда все равно расправятся с ним. Хотя бы из мести, – сказал майор.
– Я очень опасаюсь за Марусю, – сказал вдруг полковник.
– Надо к ней тоже приставить наших людей, – предложил майор.
– Где же их брать, Витя? Разве что самому охранять, – то ли пошутил, то ли и впрямь сказал полковник.
– Ты с Журбиным говорил? Что у нас с делом о его секретарше?
– Над этим работает Потапчук.
– Хорошо. Через десять минут жду всех на оперативке, – сказал полковник. – С докладами о проделанной работе.
Майор вышел из кабинета полковника с чувством неудовлетворенности относительно своей работы. Зубцов конкретно дал понять, что он, майор, топчется на месте и никак не может выйти на след того, кто напал на Золотарева.
В тот день, когда было совершено нападение, сам Крупенин был в больнице. А Гнус и Костян вовсе не его люди. Но чьи тогда? Это и предстояло выяснить в первую очередь. Но и за что убрали секретаршу Журбина, тоже большой вопрос.
– Потапчук, что у тебя по секретарше Журбина?.. Понял… А сам Журбин что?... Ясно. Через пять минут в кабинете у Зубцова. Там доложишь.
– Ну что, бойцы, жду ваши отчеты. Что у нас на повестке дня? С кого начнем?
– Разрешите, я начну, – поднялся Потапчук.
– Сиди, Володя, – сказал полковник. – Рассказывай, что у тебя.
– Станислав Осипович Журбин до сих пор пребывает в подавленном состоянии после того, как узнал про свою секретаршу. Кому помешала Гринева Маргарита, он не в курсе. Гринева работала у него три года…
– Володя, давай ближе к делу. Опусти подробности. Они известны, – сказал Зубцов.
– Так точно, товарищ полковник.
– Так и без этого всего. Мы не на построении. Давайте уже, так сказать, по сути. Что говорит экспертиза?
– Гринева была отравлена, затем ее привезли и выбросили на заброшенной стройке. Последней ее видел сам Журбин. Но он утверждает, что она после работы сразу поехала домой. Потом он ей звонил, спрашивал о предстоящем собрании акционеров, так как не помнил число. Она ответила. Это было около десяти часов вечера. На следующий день на работе она не появилась, а ближе к вечеру ее уже нашли.
– А что, Журбин не поинтересовался, почему его секретаря нет на рабочем месте?
– Сказал, что она на этот день попросила отгул. Вроде как к ней должен был приехать родственник.
– Родственника пробили? Кто такой? Откуда приехал?
– Не успели, товарищ полковник. Да и к тому же на квартире его не оказалось, и никто из соседей его не видел. А старушка с квартиры напротив сказала, что у нее родители живут в другом городе. Есть брат и сестра, но они младше нее.
– Найдите этого, так называемого, родственника. Хоть из-под земли достаньте. Слышишь, майор? С тебя спрошу. Кстати, по флешке… Что-то выяснили? Что это за груз такой? Водителя нашли?
– Ищем, – сказал майор.
– Плохо. Очень плохо. Володя, что по Журбину?
– Журбин развернул свою агитационную программу на широкую ногу. Агитация идет вовсю. Ничего предосудительного в ней мы не нашли. Его людей проверили. Все у них чисто.
– Что скажешь ты, Виктор Семенович? – обратился к майору полковник.
– Пока все по-прежнему, Борис Петрович.
– Так, всем спасибо, все свободны. А к тебе, майор, есть еще вопросы. Останься.
Когда полковник с майором остались одни, Зубцов включил компьютер.
– Мы с тобой не до конца проанализировали. И на чем остановились? – спросил он.
– Мешки вытаскивали из машины.
– Ну, что в этих мешках, мы с тобой догадались. А вот другой вопрос – кто? Кому они мешали и за что?
– Как кому, Борис Петрович? Ясно, что Крупенину. На него же собирал информацию Золотарев.
– Так-то оно так… Мы с тобой об этом вчера говорили, что хоть сейчас дело заводи. Но я долго думал над этим. Тут, Витя, не так все просто. Получается, Крупенин узнал, то логично, если его люди напали на Михаила. Но его людей проверили. Кто напал, мы знаем. И знаем, что это не люди Крупенина. Ты, кстати, что делаешь, чтобы найти их?
– Мы ищем. И кое-что уже знаем. Нападавшие – это Гуськов Анатолий и Костин Михаил. Оба недавно вышли по УДО. Но ни того, ни другого дома не оказалось. Поставили наружку. Цепь, принадлежавшая Костину с его пальчиками и на кресте гравировка его инициалов. Так что можно считать, что они у нас уже дадут скоро показания.
– Да, осталось только добраться до них, – сказал полковник.
– Доберемся. Дайте немного времени.
– Да нету у нас с тобой его, времени этого. Ты это понимаешь, Витя?
– Понимаю, но…
– Ай… – махнул рукой полковник.
– А что будем делать с материалом на Крупенина?
– У нас нет доказательств прямых, что это именно он. На экране его нет. Есть косвенные доки. Фура, привезшая черные мешки, которые бросили в яму и тут же закопали. Завод заброшенный. Я не удивлюсь, если мы не успеем встретиться с водителем той фуры и допросим его. Зачем оставлять свидетеля? Это Крупенин очень хорошо понимает. И на этот материал он может просто начхать. Как мы докажем, что это именно он?
– Но вы же сами сказали, что материал бомба и хоть сейчас заводи дело.
– Сказал. Но потом сопоставил все. Крупенин хитрая лиса. Он нигде ведь не засветился. А то, что его машина там была, ну и что? Он все что угодно придумает, и выкрутится. Мы же еще останемся виноватыми. Наехали на кандидата в депутаты. Улики нужны, Витя, прямые, а не косвенные улики. Факты, язви их. Журбин мне не нравится. Вот чует мое сердце, что замаран он в чем-то. А припереть его к стенке не могу. Ты вот что, Витя… Найди во что бы то ни стало этих напавших на Михаила. И выбей из них признание. Не мне тебя учить.
– А сам Крупенин на плане крупным планом в видео? Он же давал распоряжения какие-то, – задал резонный вопрос майор.
– Вот именно, Витя, какие-то. Не слышно, вернее неразборчиво слышно, кроме откровенных матов, – ответил полковник.
– Но он же там был.
– Был? А он скажет, что был в другом месте. Где видно, что он именно там? Да, он крупным планом на экране. Но легко скажет, что это монтаж и он был в другом месте.
– Но ведь наши спецы могут опровергнуть его вранье. И докажут, что не монтаж это вовсе.
– Вот скажи мне, чего ты добиваешься сейчас? – полковник смотрел на Бекетова.
– Но ведь есть это самое видео и там четко видно его лицо, – настаивал на своем майор.
– Ты своих мазуриков сначала найди и пусть они подтвердят, что действовали по наущению Крупенина.
И тут как по заказу зазвонил телефон майора.
– Майор Бекетов. Слушаю… Ай, да молодцы, ребятки. Давайте его ко мне.
Он посмотрел на полковника и заулыбался.
– Вижу, хорошие известия, – сказал Зубцов.
– Взяли обоих.
– Нападавших?
– Да.
– Вот молодцы. Ну давай, Витя, работай.
На следующее утро майор уже докладывал полковнику о Костине и Гуськове.
Вначале оба отрицали факт нападения и шли в отказ. Вроде никакого Золотарева и знать не знают. Но когда перед Костиным положили цепочку с крестом, он опустил голову. Но тут же сказал, что потерял ее, а где – не знает.
Гуськов вообще сделал вид, что даже Костина не знает. Встретились случайно и случайно познакомились.
Майор понял, что недостаточно доказательств их причастности к нападению. Надо было ждать, когда выйдет из больницы Михаил. Он должен узнать Костина.
– Ну что, господа уголовники… Придется вам погостить у нас некоторое время, – сказал Бекетов.
– Права не имеешь, начальник. Мы ничего не сделали, – сказал Костин.
– Не по понятиям, в натуре, – твердил Гуськов своим противным гнусавым голосом.
– О понятиях ты на зоне будешь петь, – ответил майор. – уводите их.
Обо всем этом Бекетов рассказал полковнику.
– Молодец, Витя, – похвалил полковник. – Ничего, сознаются как миленькие. – Ты главное надави на них правильно.
– Сделаем, Борис Петрович. Только не перехвалите, – улыбнулся Бекетов.
Зубцов относился к майору, как к родному сыну. У него не было своих детей. Да и жены, собственно, тоже никогда не было.
– Не переживай, сынок. Что есть, то есть. Я тут что подумал, Витя…
Полковник задумался. Майор понимал, о чем тот задумался и не ошибся, потому что сам думал об этом неоднократно.
– Такое чувство, что мы с тобой упускаем что-то главное. Почему мы зациклились на двух кандидатах? А что третий? Так ли уж безупречен?
– Гуревич Станислав Юрьевич, – сказал майор. – Я о нем тоже думаю. И вот какое интересно кино получается, Борис Петрович. Когда опрашивали соседей Маргариты Гриневой, выяснилось, что захаживал к ней этот самый Гриневич.
– И ты молчишь? – полковник строго посмотрел на майора. – Какие у них были отношения? Как давно знают друг друга. А если отношений не было, зачем он ней приходил?
– Выяснили все. Была у них связь. Она даже выставила фото с ним на пляже в Дубае.
– Ничего себе! – воскликнул полковник. – Связь была. Так чего же ты медлишь майор? Немедленно допросить этого третьего кандидата, мать их…
– Как раз сегодня собирался.
– Почему сразу не доложил?
– Хотел проверить и убедиться. Зачем вас беспокоить попусту.
– Попусту? Витя, я тебя не узнаю. Как так можно беспечно относится к своей работе?
– Но, товарищ полковник, эта информация была получена только вчера.
– Ладно, иди работай. Да, и вот еще что… Этот Гуревич… тоже из этих?
– Нет. Он безупречен. Если коротко, то добропорядочный семьянин. Имеет двоих детей. Свой бизнес. Поставка оборудования за рубеж.
– Во как! А я, грешным делом, даже не знал о нем ничего. Ну теперь буду знать.
– Борис Петрович… начальство и депутатов надо знать в лицо, – укоризненно с улыбкой сказал майор.
– Ну, начальство свое я знаю. А они пока еще не депутаты, а кандидаты, –ответил полковник. – И неизвестно, будут ли с таким криминальным прошлым, да и настоящим, как выясняется.
– Но мы так может сказать только об одном из них. Да и то неизвестно.
– Ты прав. Соглашусь с тобой. Однако, иди работай, Витя. Чем быстрее ты докопаешься до истины, тем лучше. Никаких зацепок по двум другим кандидатам. Если не считать то, что ты сейчас сказал. Эта тема начинает прорисовываться с неожиданной стороны.
Бекетов покинул кабинет полковника и набрал номер Михаила. Тот ответил сразу:
– Я вас слушаю, товарищ майор.
– Михаил, вы сказали, что видели лицо одного из нападавших и слышали голос второго. Так?
– Да, совершенно верно, – ответил Михаил.
– К вам сейчас заедет мой оперативник Герасимов, покажет вам фото и запись голоса.
– Хорошо.
– Герасимов, – позвонил майор оперативнику, – дуй сейчас в больницу. У меня на столе лежит флешка с записью допроса Гуськова и Костина. Ты покажи фото Золотареву и дай послушать голос. Все понял?
– Так точно, товарищ майор, – ответил Герасимов.
– И мне позвони сразу же. А я наведаюсь к третьему кандидату в депутаты. Все. На связи!
Через полчаса Бекетов был уже в кабинете Гуревича.
– Станислав Юрьевич, у меня к вам будет несколько вопросов.
– Относительно? – спросил Гуревич, вальяжно рассевшись в кресле.
Он открыл ящик стола и достал оттуда сигару.
– Будете? – спросил он у майора.
– Не курю, – ответил Бекетов.
– А я не могу без них. Знаете ли, однажды выкурив такую сигару, трудно потом отказаться от этой привычки, – сказал Гуревич самодовольно.
А майор отметил, что не такой уж он и безупречный, каким хочет казаться. Есть в нем что-то такое мещанское и противоречивое. Сразу так и не определить.
– Так что вас ко мне привело? Какие возникли вопросы? – Гуревич старался не показывать свое волнение. Но Бекетова было трудно провести. Он был хорошим психологом. И видел человека если не насквозь, то поведение и мельчайшие подробности от него не ускользали.
Вот и сейчас он заметил, как пальцы Гуревича едва заметно дрожали, отчего он то и дело делал вид, что закашливается.
– Извините, бывает такое, когда волнуюсь. Кашель, знаете ли, не дает покоя.
– Есть причины для волнения? – спросил майор.
– Особых причин нет, но… Так я слушаю ваши вопросы.
– Я не отниму у вас много времени. Начнем по существу. Вам знакома Гринева Маргарита?
Гуревич не моргнул даже глазом. Но опытный майор снова заметил, как помрачнел взгляд Гуревича. Он не сразу ответил, видимо, обдумывал, отвечать или нет ему на этот вопрос.
– Маргариту я знал. А к чему вы мне задаете такой вопрос? С ней что-то случилось? – спросил он, сделав удивленные глаза.
– А вы не знаете?
– Нет. Что я должен знать?
Майор отметил, что Гуревич сказал, что знал ее, а не знаю. Значит, он в курсе, что ее больше нет. Зачем тогда он разыгрывает этот спектакль?
– Маргариту нашли несколько дней назад на заброшенной стройплощадке.
– Что вы говорите? – Гуревич отложил сигару. – Ай-я-яй… какое несчастье. И что же с ней случилось?
– Ее убили, – сказал майор и при этом очень внимательно наблюдал за реакцией Гуревича.
– За что же ее? – спросил Гуревич.
– В интересах следствия я не могу вам пока этого сказать. Какие у вас с ней были отношения?
– Какие могут быть отношения у мужчины с молодой красивой женщиной?
– Значит, вы не отрицаете, что вы близко знали друг друга?
– Позвольте, майор, это допрос?
– Нет, что вы, Станислав Юрьевич. Мы с вами просто беседуем. Какой же это допрос, я же ничего не записываю.
– Мы с Маргаритой познакомились год назад. Мне она очень понравилась. Я даже хотел ее забрать у Журбина. Но она не захотела.
– Она объяснила как-то свой отказ?
– Сказала, что работает у него три года и не собирается от него уходить. Я даже пытался сказать ей, что буду платить больше. Но она все равно отказалась. Была такой несговорчивой.
«Вот за эту несговорчивость скорее всего она и поплатилась», – подумал Бекетов. Он был почти уверен в причастности Гуревича к гибели Маргариты. Но как вывести его на откровение? Такого просто так не взять. Нужны улики, доказательства.
– Она попала в руки маньяка? – спросил Гуревич.
– Почему вы так решили?
– Ну кто же мог еще причинить ей боль? Только неадекватный человек мог расправиться с такой очаровательной девушкой. Бедная, бедная Марго, – Гуревич опустил голову на руки и сделал вид, что очень горюет.
– Ну что ж, Станислав Юрьевич, спасибо, что уделили мне время, – поднялся Бекетов.
– И вам всего доброго, – поднял голову Гуревич. И майор заметил недобрый блеск в его глазах.
– До свидания, Станислав Юрьевич.
Гуревич не ответил, только проводил майора недобрым взглядом.
Выйдя на улицу, майор услышал звонок.
– Товарищ майор, Золотарев узнал и голос, и лицо.
– Очень хорошо. Спасибо, Петя, – сказал майор.
– Какие буду указания?
– Никаких пока, Петя, поезжай в отдел. Я там тоже скоро буду.
Бекетов ехал в отдел и у него в голове уже представлялась картинка случившегося с Маргаритой. А этот третий кандидат был не так прост. Правду говорят, что в тихом омуте все ч**ти водятся. И ему, майору Бекетову предстояло выявить всех этих ч**тей.
Но не так-то все было просто, как думал майор. Приехав в отдел, его остановил дежурный.
– Виктор Семенович, тут вам оставили, – дежурный протянул записку.
«У меня то, о чем вы хотите знать», – было в записке.
– Что это, Коля? – спросил Бекетов. – Кто это принес?
– Принес молодой парень. Не назвался. Положил и сказал, что для Бекетова.
– Не назвался?
– Только сказал, что тебе позвонят и ушел, – ответил дежурный. – Я не знаю, что в этой записке, не читал.
– Когда позвонят, тоже не сказал?
– Нет, не сказал.
– Странно, – сказал майор и пошел в свой кабинет. Надо было обдумать все и доложить полковнику.
Он сидел в своем кабинете и сопоставлял все то, что было наработано. Если Крупенин причастен к нападению на Золотарева, зачем ему убирать секретаршу Журбина?
Гуськов и Костин, напавшие на Золотарева, отрицают нападение и к Крупенину не имеют никакого отношения, да и Крупенин о них не знает, это не его люди. Зачем тогда он инсценировал нападение на себя? А то, что он это сделал намерено, Бекетов не сомневался.
Журбин видел Маргариту последним. И то, что ее больше нет, его омрачило. Отсюда вывод, что он не причастен к убийству.
Остается Гриневич. Этот вообще вел себя странно. Но не отрицает, что был близко знаком с Маргаритой. Но его взгляды и поведение говорят о том, что он говорит не все. Что скрывает? Или это его рук дело и Маргарита была отравлена им? Тогда вопрос – зачем? Что такого знала Маргарита, что стала опасна? И опасна именно Гриневичу.
А если она передавала сведения о своем боссе Гриневичу? И когда он узнал все, что ему нужно, убрал ее? А что ему надо было такого узнать, чтобы потом расправиться с ней?
Вопросов было достаточно, а ответов ни одного. Бекетов опустил голову на руки, облокотившись о стол и задумался.
– Витя, зайди ко мне, – позвонил ему полковник.
Бекетов нехотя встал из-за стола и пошел к полковнику.
– Витя, присаживайся, разговор будет долгим.
Бекетов сел за стол напротив полковника и приготовился слушать. Он уже знал, что сейчас полковник начнет ему выговаривать, что дело никуда не годится, что работают они из рук вон и что его в главке по голове не погладят за такое разгильдяйство.
Но Зубцов внимательно посмотрел на майора и улыбнулся.
– Знаю, о чем ты сейчас думаешь, знаю. Но я пригласил тебя не по этому поводу. Да и вижу, что ты стараешься, – полковник встал и подошел к окну. – Вот смотрю я на жизнь, Витя, и думаю… Вот для чего живу? Ни семьи, ни детей. Хотя ты для меня сын. Семен не против. Да.
Он замолчал и продолжал смотреть в окно. Бекетов знал его очень хорошо. И если он так говорит, то дело у него действительно важное. И это касается личного.
– Ты понял уже, к чему я клоню, – сказал полковник.
– Нет, Борис Петрович, не совсем, – честно признался майор.
– Буду с тобой откровенен. Мне очень надо раскрыть это преступление. Я имею в виду покушение на Золотарева. И ты понимаешь, почему. Это личное.
Бекетов понял, о чем сейчас говорит полковник. Он влюблен в Марусю, сестру Золотарева. И это дело его чести раскрыть, кто напал на Михаила.
– Борис Петрович, я вас понимаю. Преступники сидят у нас в камере. Они признаются. Золотарев узнал Костина по фотографии, а Гуськова по голосу. Трудно спутать голос Гуськова с кем-либо еще. И цепь с крестом. Это улика с места преступления. Тут они не отвертятся. Осталось только узнать, по чьему приказу они это сделали. И мы узнаем, не сомневайтесь.
– Витя, это дело чести не только для меня, а для всего нашего отдела. Понимаешь? Я мог бы приказать тебе. Но не буду. Вижу, ты и так стараешься за троих.
Он сел за стол и достал из папки какую-то бумажку.
– Вот, смотри, – он пододвинул ее Бекетову. – Это мой рапорт о твоем повышении. Пора тебе, Витя, стать подполковником. Да, да, даже не возражай. Так что работай. А я похлопочу за тебя.
– Борис Петрович… Зачем вы так? Я же не за звание работаю. Это мой долг.
– Знаю, знаю. Давай сейчас по делу.
И майор рассказал полковнику о своих размышлениях.
– И что, ни одной зацепки?
– Есть кое-какие мысли.
– Так, так. Давай подумаем твои мысли вместе. Значит, ты все-таки считаешь, что все это звенья одной цепи?
– Я уверен в этом, Борис Петрович. Все три кандидата запросто могут вставлять друг другу палки в колеса. Если бы Крупенин напал на Золотарева, это было бы логично. Но очень просто. Значит, кто-то пытался его подставить. Компьютер, вернее ноутбук у Михаила украли специально, чтобы еще больше подумали на Крупенина. Крупенин узнает о нападении на редактора Золотарева и на всякий случай инсценирует покушение на себя.
– Но погоди, на него же напали до того, как произошло нападение на Золотарева. Я думаю, что спектакль этот Крупенин устроил не в связи с нападением на Золотарева, а просто для пиара.
– Напали на него почти одновременно с нападением на Золотарева, – сказал майор. – Но то, что это был спектакль для пиара, я полностью согласен. Тут одно другому не мешает. Но при дальнейшем расследовании я пришел к выводу, что Крупенин даже не знает о том, что у Золотарева на него компромат. Иначе с Золотаревым расправились бы по-другому. Не стал бы Крупенин нанимать для этого каких-то урок. Да и в живых Михаилу вряд ли бы остаться при таком раскладе. Тогда и у двух других кандидатов, тем более, нет оснований нападать на Михаила.
– Ты прав, Витя, – согласился полковник. – Я так понимаю, что у тебя есть версия. И эта версия подразумевает четвертого участника в этом деле. Того, кого мы не берем даже во внимание. Некий кукловод, который водит нас за нос. И у тебя, полагаю, есть на примете такой человек. Я прав?
– Абсолютно, Борис Петрович. И этот кукловод вовсе не тот, за кого себя выдает. Не нужны ему никто из этих троих кандидатов. Он преследует свою цель. А устроил это представление, пользуясь случаем, чтобы запутать свои следы.
– Витя, теперь остается только, чтобы Костин и Гуськов назвали того, кто их нанял, по чьей указке они действовали. И тот, кого они назовут и есть преступник.
– Да. Но мы не будем ждать, пока они кого-то назовут. Мы сами выясним, кто он.
– Работай, Витя.
Майор уже было хотел уйти, как вспомнил о записке, переданной ему дежурным.
– Борис Петрович, тут еще записка вот…
– Что за записка, Витя? – взял в руки записку полковник. – Странно, однако. И что, звонка еще не было?
– Нет.
– Кто же это может быть? – задумался полковник. – Но кто бы то ни был, Витя, надо послушать, что он скажет.
– Да, только я думаю, мне эта информация будет уже ни к чему.
Но майор глубоко ошибался, так как новая информация перечеркнет всю его версию и заведет снова в тупик.
Бекетов вошел в свой кабинет и увидел, что ребята, Герасимов Коля и Илья Потанин, на месте.
– Здорово, ребята. Что нового?
– Все по-прежнему, Виктор Семенович, – ответили они почти одновременно.
– Есть работа. Я сейчас отлучусь ненадолго. Только звонка дождусь. А вы съездите к сестре Золотарева Марусе. Расспросите ее о друзьях брата. Может, девушка у него есть. Адрес вы знаете. Она должна быть дома. Вот телефон, позвоните на всякий случай, назначьте встречу. Хотя нет, сам позвоню ей и предупрежу о вашем визите. Он набрал номер.
– Слушаю, – ответила Маруся.
–Здравствуйте. Это вас беспокоит майор Бекетов.
– Да, Виктор. Можно мне вас так называть?
– Мария Александровна…
– Тогда и вы зовите меня просто Марусей. Мне так удобнее. Хватает этого и на работе. Так я слушаю вас, Виктор.
– Маруся… кхм… – кашлянул Виктор, не решаясь так назвать ее, – Нам надо задать вам несколько вопросов относительно вашего брата Михаила. К вам подъедут двое наших сотрудников. Назначьте время, когда вам будет удобно.
– Да хоть сейчас. Я дома, – сказала Маруся.
А через полчаса она уже несла кофе на подносе в гостиную, где сидели за столиком в креслах ребята.
– Сама-то я кофе не пью, вы уж извините, я чай, – сказала Маруся, ставя поднос на столик.
– Так не стоило беспокоиться, – сказал Николай.
– Ну как это? Сейчас и пирожки принесу. Сама напекла утром. Они еще не успели остыть.
– Марья Санна, да не беспокойтесь вы, – снова сказал Николай.
– Нет, нет, – и она упорхнула на кухню.
– Нас Семеныч убьет, – сказал Илья Николаю тихонько.
– Не убьет. Указаний не пить кофе не было.
Маруся вернулась с большим блюдом, на котором горкой лежали румяные пирожки, так аппетитно пахнущие.
– Вот… С мясом-рисом, с капусточкой и даже есть сладкие с вишневым повидлом. Но я больше люблю с вишней вареники. В следующий раз я обязательно угощу вас ими.
Она улыбалась и смотрела на них, попивая чай.
– Да вы не стесняйтесь, Коля, Илья, – сказала Маруся.
Они пили кофе, ели пирожки. Было так уютно и тепло рядом с этой молодой женщиной. Такая она вся домашняя и добрая.
Маруся встала и принесла семейный альбом.
– Вот здесь все фотографии наши с Мишей.
Она принялась листать альбом и рассказывать.
– Мне Виктор… простите, ваш начальник, майор Бекетов сказал, что вам нужно знать, с кем Миша дружил и дружит. Близких друзей у него нет. Так только, если одноклассники. На работе тоже никого особо близкого.
– А девушка у него есть?
– Насколько я знаю, нет. Если только он скрывает от меня… Но, вы знаете, все-таки нет. Потому что он всегда возвращался с работы вовремя. Задерживался очень редко и то, если было много работы, как он говорил.
– А с кем на работе Михаил близко общается? То есть кому доверяет?
– Разве что помощник его Тимур Загайнов. Он ему доверяет, сам говорил.
– Что он говорил еще о своем помощнике?
– Что Тимур, умный, порядочный и очень ответственный.
– Как давно они вместе работают?
– Раньше они оба были простыми журналистами. Потом Михаил стал редактором, а Тимура взял своим помощником. Это примерно год назад.
 – Спасибо вам большое. И за пирожки особенно.
– Да на здоровье, ребятки.
Она имела право так их называть, потому что они действительно для нее были ребятки, как те, кого она учила в своем институте, переименованном в недавнем времени в университет.
– Какая милая у Золотарева сеструха, – сказал Николай.
– Да. И не замужем. Куда мужики смотрят? Пирожки одни только чего стоят, – ответил Илья.
– А ты что, не в курсе? Они же с нашим полканом шуры-муры…
– Да иди ты…
– Ну ты даешь! Весь отдел знает.
– Зубцов нормальный мужик и они подходят друг другу, – ответил Илья. – А ты меньше языком чеши. Знаток людских сердец.
– Да ладно, я же просто сказал. Я тоже уважаю Бориса Петровича, – сказал Николай.
Разговаривая между собой, они не заметили, как за ними наблюдает их же товарищ. Это Марусина охрана.
Прибыв в отдел, они не застали там майора.
А майор в это время ехал на встречу с человеком, оставившим ему записку и назначившим встречу по звонку.
Прибыв на место, он припарковал машину к обочине и стал ждать. Никого не было. Но прошло минут пять и в стекло постучали. Возле машины стоял совсем юный молодой человек. Бекетов вышел из машины.
– Нет, нет, давайте лучше в вашей машине поговорим, – быстро сказал юноша, озираясь по сторонам.
– Хорошо. Садитесь.
Юноша ловко прыгнул на заднее сидение.
– Хорошо, что у вас затонированы стекла, – сказал он.
– Тебя как звать? – спросил майор.
Парень с интересом посмотрел на него и не ответил.
– Ну, не хочешь, не отвечай, – сказал майор. – Давай ближе к делу. Говори.
– В тот день я занимался постройкой мангала на своей даче, – начал говорить парень. – И мне не хватило кирпичей. Я вспомнил про заброшенную стройку и решил съездить туда за ними. Но надо было дождаться, когда стемнеет.
Майор посмотрел на парня и не поверил, что такой молодой, совсем еще пацан, что-то может строить на даче, да еще и на своей.
– Лет-то тебе сколько, строитель?
– Это к делу не относится, – ответил тот. – Мне продолжать или вы будете меня постоянно перебивать?
– Рассказывай, – сказал Бекетов, про себя подумав о том, какой дерзкий сопляк.
– Так вот когда стемнело, я прицепил к велосипеду тележку и поехал за кирпичами. Подъехал к площадке и вдруг услышал, что подъезжает машина. Я быстро спрятался. Машина остановилась, вышел мужик, открыл заднюю дверь машины и вытащил оттуда женщину. Я сначала подумал, что она пьяная. Только зачем мужик ее притащил на стройку, подумал я. А мужик положил ее, а сам сел в машину и уехал.
– Номер машины ты, конечно, запомнил, – сказал майор.
– Конечно. Я даже узнал эту машину. Это была машина Гриневича, депутата будущего.
– Это был Гриневич?
– Нет это был не Гриневич.
– Ты знаком с ним что ли, что так уверен, что это был не он?
– Не знаком, но кто ж его не знает? На каждом перекрестке висят плакаты и портреты с его физиономией.
Бекетов слушал этого юнца и не верил ни одному его слову.
– Все? – спросил он.
– Все, – ответил тот.
– А почему ты сразу не позвонил в милицию?
– Так я сразу и позвонил, – нерешительно сказал парень, немного подумав.
– Ну хорошо, допустим я тебе поверил. Что ты делал дальше?
– Так с перепугу домой поехал. Мне уже было не до кирпичей.
– А повторить под протокол это все сможешь?
– Нет, конечно. Мы так не договаривались, – испуганно сказал парень.
– А мы вообще никак не договаривались. Это ведь твоя инициатива помочь следствию найти преступника. Не так ли? – Бекетов смотрел на парня. Тот вжался в кресло и его взгляд говорил о том, что он очень напуган.
– Я не повезу тебя в отдел, но найду тебя, если потребуется. И должен предупредить, что за дачу ложных показаний ты можешь быть привлечен к уголовной ответственности. Усек?
Парень часто закивал и взялся за ручку двери.
– Ничего добавить не хочешь? – спросил майор и в упор посмотрел на парня.
Тот отрицательно закачал головой, все еще испуганно глядя на него.
Паренек вышел из машины и исчез так быстро, что майор даже не успел увидеть, в каком направлении.
– Шустрый пострел… и дурной. Кто же его послал? Ведь соврал от начала до конца, – сказал вслух майор. – А если не соврал? Если и в самом деле Гриневич расправился со своей пассией? Но за что?
Снова те же вопросы. Снова те же грабли. Майор еще некоторое время сидел в машине и думал. Ничего не придумав, он завел машину и поехал в отдел. Если все, что он сейчас услышал, правда, то грош ему цена, как оперативнику. Какие уж тут звездочки подполковника? «Эх, дорогой Борис Петрович, не оправдываю я ваших надежд», – думал Виктор, сосредоточенно глядя на дорогу.
Приехав в отдел, майор решил проанализировать все, что услышал от паренька и сопоставить со своими наработками. Изучать все ему пришлось до самого вечера. А на утро он решил еще раз навестить Гуревича.
Но в офисе его не было. Майору сказали, что он второй день болеет. Бекетов решил навестить его дома.
Гуревичу уже сообщили, что к нему направляется следователь и тот ждал майора на крыльце.
– Здравствуйте, товарищ майор. Опять вы. С какими вопросами на этот раз?
– Здравствуйте, Станислав Юрьевич. А мне сказали, что вы болеете. Обманули?
– Почему же обманули? Я действительно болею. Но сегодня гораздо лучше. Простыл.
– Лето на дворе, а вы умудрились простыть, – сказал майор.
– Все мы люди, не смотря на звания и регалии.
–Вот вы, майор, никогда не заболевали простудой?
– У меня хороший иммунитет, – ответил майор.
– Вам повезло. А я вот не могу похвастаться своим иммунитетом, – пожаловался Гуревич.
«Что ж в депутаты лезешь? Лечился бы…», – подумал майор, но вслух сказал:
– Все мы под одним небом ходим.
– Вы хотели сказать, под одним богом… Что ж… и это верно. Так что вас привело ко мне на сей раз?
– Станислав Юрьевич, возникло еще пара вопросов. Мы можем с вами поговорить? Я не задержу вас надолго.
– Я не говорил вам, майор, в прошлый раз, что не стану отвечать вам на вопросы без своего адвоката?
– Считаю, что в этом нет необходимости,– ответил майор.
– И я так считаю, знаете ли. Иначе я в самом деле без своего адвоката не сказал бы вам ни слова. А поскольку я не виновен, то прошу вас, проходите.
Он показал рукой на дверь.
Майор поднялся по ступенькам крыльца и прошел вовнутрь.
Присаживайтесь, майор, – показал он на кресло и сам сел напротив. – Чай. Кофе или что покрепче?
– Нет, спасибо, покрепче точно не надо, я на службе. А вот чашку чая выпью с вами с удовольствием.
Гуревич позвонил в колокольчик. Тут же появилась миловидная девушка в коротком фартучке.
– Настя, принеси две чашки чая.
Девушка ушла.
– Так я слушаю вас, – он положил ногу на ногу.
– Станислав Юрьевич, давайте на чистоту, как в прошлый раз. Где вы были в день гибели Гриневой Маргариты?
– Вы опять об этом?
Майор пожал плечами, дескать, что поделать, служба.
– Где я был? – Гуревич задумался, вспоминая тот вечер. – Дома, по всей вероятности.
– Вашу машину видели в том месте, куда привезли тело Маргариты. И вытаскивали его, это тело, и вашей машины с заднего сидения.
– Какая машина? Нет, ну вы сказали, моя. Так? Я спрашиваю, какая из них? У меня не одна машина.
– Вольво черного цвета, номер 123, сказал майор.
– Позвольте, майор, как раз эта машина у меня сейчас в сервисе. И уже давно. Недели две. Там серьезное повреждение. Вы можете узнать это в автосервисе.
Майор на миг растерялся. А действительно почему он первым делом не проверил информацию о машине? Он чуть было при Гуревиче не стукнул себя по лбу. Но вовремя остановился. Как же он, опытный в таких делах снова дал промаху?
– Вот видите, майор, осечка вышла. Не было моей машины на том месте и не могло быть. От слова совсем. И прекратите уже подозревать меня. Я любил Маргариту. Понимаете вы это? Лю–бил, – он по слогам произнес последнее слова, – он подался вперед и посмотрел майору в глаза.
Бекетов вдруг понял, что пацан обвел его вокруг пальца. Больше разговаривать с Гуревичем было не о чем.
– Я услышал вас, Станислав Юрьевич. Извините за беспокойство, – сказал Бекетов и встал с кресла.
В это время в комнату вошла девушка с подносом, на котором стояли две чашки и небольшой чайник.
– Чай, – сказала она, вопросительно глядя на хозяина.
– Спасибо за чай, но мне пора. – сказал майор и пошел к выходу.
– Всего доброго, майор, – сказал Гуревич и майору показалось, что он при этом улыбался.
Неожиданно майора осенило – а ведь парнишка мог быть просто кем-то заслан. Но кем? Кому нужно водить за нос полицию? Кто в этом заинтересован?
Приехав в отдел, майор понял, что где-то совсем рядом разгадка. Если отбросить все предыдущие версии? Допустим, что ни один из кандидатов в депутаты не причастен ни к Золотареву, ни к Маргарите. Тогда есть кто-то еще, кто заинтересован в этом спектакле. И играет он в него по одной простой причине – заполучить свою выгоду. А в чем его выгода?
– Коля, принеси мне брелок, который нашли в квартире Золотарева.
Через десять минут майор крутил этот брелок в руке. Он никак не мог уловить ту мысль, которая крутилась у него в голове и никак не связывала этот брелок ни с чем.
– Что, Семеныч, есть идея? – спросил осторожно Николай.
– Понимаешь, вертится в голове, а никак не могу поймать. Все вокруг, да около. А ведь его нашли в квартире потерпевшего. Кто его проронил? Хозяйка сказала, что не знает.
– Ну да. И в квартиру кто-то вошел беспрепятственно.
– Вот, – вскрикнул майор и, встав со стула, подошел к сейфу. Вынул оттуда папки и стал лихорадочно их просматривать. Нашел.
– Вот, – победоносно потряс он папкой в воздухе. – Здесь ответ на все вопросы.
Николай смотрел на своего начальника с удивлением.
– Коля, вот черным по белому.
– Что там такого интересного? – спросил Николай.
– Вопрос: – Кто знал о компромате на Крупенина? Ответ: – Никто. Только его помощник Тимур Загайнов. Понимаешь теперь?
– Не совсем, – ответил Коля.
– А я понимаю, – глаза Бекетова светились. Он нашел разгадку всех тайн и вопросов. Он нашел виновного. Осталось только это доказать. – Приведи ко мне Костина.
Костин вошел в кабинет вальяжно, нехотя сел на стул и уставился на майора.
– Ну что, Костин, будем говорить? Это последний вопрос к тебе. Остальное зависит только от тебя.
– Мне нечего сказать больше, – ответил Костин и усмехнулся.
– Ты рано ухмыляешься. Мы взяли того, кто вас нанял.
Костин вскинул голову и тут же еще раз усмехнулся.
– Только он не стал вас выгораживать. Сдал вас с потрохами, как вы, игнорируя его настоятельную просьбу не калечить Золотарева, все же избили его до полусмерти. А он ведь вас предупреждал. Предупреждал ведь, а? – майор наклонился над Костиным угрожающе.
– Вот гнида… – процедил сквозь зубы Костин.
– Ну что, предсказать тебе дальнейшую твою участь?
– Я все скажу, – сказал вдруг Костин. – Оформите, как чистосердечное?
– Ээ, брат, ты опоздал. А я ведь тебя предупреждал. Обещал тебе, что найду и без вас заказчика. И нашел.
Бекетов понял, что попал в точку, судя по тому, как Костин съежился и занервничал. А через пять минут он подписал чистосердечное признание.
Точно так же все прошло и с Гуськовым. Оба нападавших сознались в содеянном.
– Семеныч, что это было? – недоуменно спросил Николай.
– А это Коля, ход конем, – ответил Бекетов. – А сейчас едем к потерпевшему в больницу.
Михаил встретил их улыбкой.
– Ну вот и прекрасно. Улыбаешься. Значит, здоров, – сказал Бекетов, протягивая ему руку.
– Здравствуйте, ребята, – сказал Михаил.
– Миш, а мы к тебе по делу. Расскажи о своем помощнике.
– О Тимуре? А что рассказывать? Хороший парень, ответственный.
– А вот этот брелок тебе не знаком? – и Бекетов показал брелок Михаилу.
– Это брелок Тимура. И ключ от его стола. А где вы его взяли?
– В твоей квартире, когда пропал твой ноутбук.
– Не может быть. – Михаил приподнялся в кровати.
– И ключи от квартиры он мог спокойно украсть у тебя. Ну или просто сделать слепок и потом изготовить точно такие же.
Михаил был шокирован. Он не мог поверить, что человек, которому он всецело доверял, мог так его предать.
– Но зачем ему это надо было?
– А ты не понимаешь?
– Что-то начинаю понимать. Только зачем ему? У него неплохой заработок.
– Но амбиции превыше всего. Он ведь ничем не хуже тебя, а всего лишь твой помощник. А он хотел большего. Как минимум занять твое кресло. Он хотел стрелы все направить сначала на кандидатов наших, чтобы ты думал на одного из них. А потом слить информацию Крупенину и тогда точно был бы уверен, что не станешь ты ему больше помехой. Понимаешь расклад, Миша?
Михаил обхватил голову руками.
– Он практически всех подставил. И Крупенина, и Журбина, И Гуревича. Даже не пожалел несчастную девушку Маргариту Гриневич. И все ради того, чтобы навести нас на ложный след, – сказал Бекетов.
– И что теперь с ним будет? – поднял голову Михаил.
Бекетов посмотрел на часы.
– Думаю, что он уже дает показания.
Перед тем, как приехать в больницу, Бекетов зашел в кабинет полковника и все ему рассказал. И они вместе приняли решение взять Загайнова вопреки правилам.
– Думаю, Витя, мы с тобой не ошиблись. И твоя версия на этот раз не даст осечки. По всему выходит, что ты прав. Беру ответственность на себя. Действуй, Витя!
Придя на следующий день на работу, майор, как обычно после завершения расследования, принялся писать отчет о проделанной работе.
– Доброе утро! – вошел в кабинет Герасимов Николай. – Слушай, Семеныч, ну ты удивил.
– Ты о чем, Коля? – сделал вид, что не понял, поднял голову Виктор.
– Да ладно, майор. Ой, прости, уже без пяти минут подполковник, – улыбнулся Николай. Еще вчера было известно. А ты, как всегда, о себе любимом узнаешь в последнюю очередь.
– О, все уже на месте, – с порога сказал вошедший Илья.
– А ты, как всегда, застрял в пробке? – спросил Николай.
– Ну, вертолет я себе еще не купил, – ответил Илья.
– И не купишь, – сказал Николай. – Даже генералы наши ездят на машинах. В основном… персональные вертолеты не для каждого.
– Хватит, ребят. Мешаете, ну, – сказал Бекетов.
– Тсс, – приложил палец к губам Николай.
– А что случилось? – спросил Илья.
– Товарищ подполковник занят отчетом, – сказал заговорщически Николай.
Майор снова строго посмотрел на него.
– Перестань паясничать, Коля, делом лучше займись, – сказал он. – Давайте тоже отчеты пишите.
– Успеем. Дело же еще не закрыто. Семеныч, а как ты понял, что все это сделал помощник Золотарева? Столько времени крутились и даже в голову не пришло.
– Все элементарно, Коля, – сказал Бекетов. – Никто, кроме него не знал о так называемом компромате на Крупенина. Что интересно, даже сам Крупенин не знал, как позже выяснилось.
– То есть он чужими руками хотел загрести жар, то бишь, занять место Золотарева. Убрать его с помощью того же Крупенина.
– А я не понимаю, зачем он секретаршу Журбина убрал и как отравил ее? – спросил Илья.
– Тоже элементарно, – сказал Бекетов. – Чтобы направить следствие по ложному пути, запутать. А как отравил?.. Он нам об этом сам расскажет.
– Даа… Ради собственной выгоды пойти на такое… – протянул Илья.
– Да ради себя и своей выгоды такие мать родную и отца предадут. Что уж говорить о посторонних? – сказал Николай.
– Ладно. Все это сантименты. Давайте писать отчеты, – сказал майор и уткнулся в бумагу.
Через некоторое время в дверь кабинета постучали.
– Войдите, – громко сказал майор.
Дверь тихонько приоткрылась и показалась голова Маруси.
– Можно? – спросила она.
– Проходите, пожалуйста, – встал из-за стола майор и подошел к Марусе.
– Я тут пришла сказать вам спасибо, – начала она. – Хотела к полковнику зайти, а него заперто.
– Он будет скоро. Задерживается, как всегда, в пробках. Вы у нас подождите. Проходите. Присаживайтесь.
– Спасибо, Виктор. Мне неловко. Но вам я тоже хочу сказать слова благодарности. Ведь если бы не вы, бог знает, что бы он еще придумал против Мишки. Это ж надо, никогда бы не подумала. Он ведь был таким обходительным, тактичным. Всегда «спасибо», «пожалуйста», «будьте любезны».
Николай с Ильей смотрели на Марусю и не узнавали ее. С того дня. Когда ни ели ее булочки и пили чай, прошло сосем немного времени, а она как изменилась. Помолодела, похорошела так, что глаз невозможно было отвести.
А она всего-навсего сходила в салон красоты перед тем, как идти навстречу с со своим одноклассником, которого она наконец-то тоже разглядела. И сейчас она видела, как смотрели на нее эти ребята и понимала, что не зря потратила столько времени в салоне. Она пообещала себе, что с то минуты будет следить за собой тщательно. Мишка должен понять ее. Не маленький уже. А ей пора уже позаботиться о своем будущем.
Внезапно дверь открылась и в кабинет вошел полковник Зубцов. Увидев Марусю, он на секунду задержался на месте, но потом широко улыбнулся и подошел к ней.
– Маруся… ты как здесь? – он взял ее руки в свои. И не думал о том, что они не они в кабинете, что на них смотрят три пары глаз.
Они смотрели друг на друга так, как смотрят влюбленные, не говоря больше ни слова, потому что их глаза говорили за них.
Бекетов тихонько пошел к выходу, показав глазами на дверь своим подчиненным. Те тоже на цыпочках направились за ним.
– Отставить, – вдруг с=громко сказал полковник.
От неожиданности Илья закашлялся. А полковник повернулся к ним и засмеялся.
– Ну вы что, бойцы? Решили обхитрить своего полкана? Не вышло? Ах-ха-ха
Он смеялся от души, забыв о субординации позволяя оперативникам тоже порадоваться за него. Он был счастлив. Ведь рядом была мечта и любовь всей его жизни. Он пронес эту любовь через все перипетии, через все невзгоды, выпавшие на его нелегкую долгую жизнь.
Смеяться он перестал так же, как и начал – неожиданно. Оперативники все еще смеялись, когда он, взяв Марусю за руку, вышел из кабинета.
– Что это было? – спросил Николай, перестав смеяться.
– Порыв счастья, – сказал Илья, – ты не заметил разве?
– Да нет, ребятки, не просто порыв. Это самое что ни на есть счастье. Видели, как полковник смотрел на нее? А она? Так смотрят только искренне любящие люди. И он понял это. Хорошие они. Скоро на свадьбу пригласят. Это я вам говорю, – сказал майор.
Едва он жто сказал, дверь снова открылась и появился полковник.
– Заговорили вы меня, – сказал он. – Бекетов, завтра в главк. За очередным званием, майор. Уже подполковник. Поздравляю!
Он подошел к Виктору и крепко пожал ему руку. Потом наклонился к уху и то-то ему сказал.
– Только пока тсс, – приложил он палец к губам. – Чтоб не сглазить.
– Что он сказал? – спросил Николай.
– Не велено говорить, – шутливо ответил майор и многозначительно подмигнул.
После этого случая прошло время. Михаил выписался из больницы и отлеживался дома. Он почти поправился, но все еще прыгал на одной ноге. Она все никак не заживала. Но это никак н е мешало ему работать и руководить своим детищем из дома. Маруся, как могла, помогала ему во всем.
Борис настаивал на свадьбе, а Маруся никак не решалась сказать об этом брату. Но однажды утром, когда Маруся собиралась на работу, в дверях появился Мишка.
– Марусь, долго вы с Борисом будете, как дети, прятаться, да шептаться? Я же не маленький и все вижу. Женитесь уже, да живите вместе.
– Мишка, как тебе не стыдно? Ты следишь за нами?
– Больно надо… У меня что своих дел мало? – обиделся Михаил и поскакал на одной ноге в сою комнату.
– Ну ладно, не обижайся, братишка, – подошла к нему Маруся. – Я услышала тебя. Передам Боре. Представляю, как же он обрадуется.
– Вот дураки, а, – сказал Мишка. – Взрослые дураки.
Прошло лето. Наступила золотая осень. И сбылась мечта Бориса. Они с Марусей сыграли наконец свадьбу. Золотая осень, золотые деньки, золотые слова.
– Как же долго я шел к этому счастью, – сказал Борис.
– Мы шли, – поправила его Маруся.
– Теперь мы вместе. И все, благодаря твоему братишке, – сказал Борис. – Ведь если бы ты тогда не пришла к нам в отделение с заявлением о пропаже, кто знает, встретились ли бы мы с тобой, Маруся?
Он смотрел на нее, а она улыбалась и по ее румяной от радости щеке катилась одинокая слезинка.
Нет худа без добра. Но лучше бы это добро приходило самостоятельно, не за счет этого самого худа.