Огненная гора, 12 глава- окончание повести

Огненная гора.
Автор: Норман Спрингер

ГЛАВА 12.ОТРЫВОК

Ночью 29 апреля 1915 года Мартин Блейк, клерк, сидел за
столом в каюте Кохассета и слушал рассказ об Огненной горе. Это
было утром 6 июля 1915 года, когда Мартин Блейк, моряк, склонился
над передним реем "Кохассета" и ударил кулаком по парусу, держа
пронзительный свист шквала отдавался в ушах.

Временный управляющий создал нового Мартина Блейка. Загорелого и активного.
Фигура, одетая в рабочий комбинезон, с ножом в ножнах на бедре, который так небрежно балансировал когда он стоял на раскачивающемся тросе для ног, у него было мало общего, насколько это касалось внешнего вида, с щеголеватым, бледнолицым клерком прошлого.
Он закончил сворачивать парус. Затем он выпрямился и обвел море взглядом
проницательных, прищуренных глаз. Это было пристальное внимание, которое было вознаграждено. Впереди, по небу у горизонта, плыло темное пятно, похожее на дымовой след от парохода, а под ним виднелось черное пятнышко. Это был не корабль, а земля, он знал. Это был как берег, на остров вулканического происхождения, есть впереди, и он, из всех компаний судна, сначала воспринимали его от его насиженного места.Он послал приветственный возглас на нижнюю палубу——“Приземляйся!”
Он перегнулся через подветренный поручень, ухватился за подпорку и начал
быстрый и обрывистый спуск на палубу. Несколькими месяцами раньше он
с трудом и страхом спустился бы по вантам.;сползая по подпорке, он натер бы ладони до крови и у него закружилась бы голова. Но теперь его руки были в мозолях от веревок, а его ум не уступал росту. Теперь в ловкости и отваге он был равен любому человеку на корабле. Он без особых проблем занял место моряка на корабле.
По правде говоря, Мартин был в жизни, и он взял к самому морю
утка к воде. Он быстро одержал победу, преодолев неизбежную серию неудач,
которые стерли отметину новичка; и он радостно оценивал свой
прогресс своей постоянно растущей способностью преодолевать препятствия и превосходить других многоязычные обитатели кубрика бригантины.
У него был опытный коучинг, который помогал ему быстро продвигать свое образование. Он познакомился со многими
канатами и их различными назначениями еще до того, как пробыл на борту две недели; и он мог совершенно бесстрашно передвигаться по поверхности днем или ночью. Автор:к концу первого месяца он проделал свой обычный трюк с колесом.
И, как проходили недели, он набрал более поверхностного знания
рычаги и поверхностей ветер, который контролируется и движение его
мало изменчивого мира. Применяется он и сам искренне освоить свое новое ремесло. Это была жизнь, он желал, и само физическое пространство своей новой
прогноз был восторг. Он сопоставил его со своим бывшим сити-тесновато,
офис ездил существования.

Он открыто радовался, так как каждый день удлиняется расстояние между ним и
его бывший раб. В первый же день он крепится к палубе
чтобы приступить к работе, на следующее утро после встречи в хижине, он провел
церемонию, которая, по его собственному разгульному мнению, определила определенный
период в его прежней жизни. Он вышел смело на палубу украшали его новый
помои-на груди одежду, костюм блестящие, белоснежные комбинезоны.

Он бережно держал в руках черную шляпу-дерби и накрахмаленный воротничок
из разновидности “колье". Он отнес вещи к борту корабля и
выбросил их в море. Затем он провозгласил свою свободу.

“Это была униформа моего рабства — знаки моего служения! У меня есть
закончил с ними. Они направляются в океан! Теперь—ho для жизни на
волнистая волна!”

“Очень хорошо!” - приятель приветствует его поступок и слова. Ее следующие слова были
острый и морозный команды. “Вы можете начать сразу в вашу жизнь
волнистые волны! Пойти на третий и стоять с часами!”

Мартин пошел вперед, и он стал учиться-зачем и для чего
вещи в новом для него мире. Он научился подчиняться приказу, отданному
этим сбивающим с толку и завораживающим человеком на корме, научился тянуть в унисон,
смеяться при сильных ударах и ухмыляться боли.

Он научился воспитывать в себе скромность и взбираться на ют с подветренной стороны
когда долг приводил его туда. Он усвоил строгий морской этикет
и обращался к этой цветущей, желанной женщине с официальной приставкой
“мистер”.

Его тело окрепло, разум расширился, душа расширилась. Но его
сердце расширено, и он был непослушным. Рут был такой веселый кета—от
долг. На дежурстве, она была какой-то солдафон. Внизу она была воплощением веселой жизни
“счастливой семьи”. На палубе она надменно командовала ею с высокого места на
юте и отзывалась на обращение “мистер”!

Мартин обнаружил, что на "Кохассете" в общей сложности находилось восемнадцать человек
душ. Помимо пяти человек на корме, там были парусник, плотник
, повар-китаец и десять матросов с бака. Его первое
впечатление — что команда состояла из диких людей — частично подтвердилось
. Из десяти человек, находившихся на баке, кроме четверых, были белые - двое
Португалец с Азорских островов, финн и австралиец — и весь квартет
выглядели почти так же диковинно, как и остальные шестеро из команды
.

Остальные шесть были собраны заранее по длине и ширине
Тихий океан. Там были маори из Новой Зеландии, представитель племени кориаков с
Камчатки, два канака, бродячий житель Понапе и алеут. Шестеро
как обнаружил Мартин, все туземцы служили на корабле много лет и были
старыми слугами капитана Дэбни. Четверо белых мужчин, и повар, который
радовались во имя Чарли Бо ИП был вновь отправлен в Сан
Франциско.

Watchmates Мартина было пятеро туземцев. Мартин подозревал, что они
составляли вахту помощника капитана, потому что все они были старыми, послушными стрелками.
Это были маори, Римоа, рослый мужчина средних лет, Умак, старший помощник капитана.
Кориак, человек с татуированным и изуродованным лицом, которого Мартин
видел за штурвалом в первый день выхода в море, два канака и алеут.
Он обнаружил, что они разговаривали друг с другом на странном пиджине — языке,
состоящем в основном из глаголов и ненормативной лексики, языке, который
шокировал бы пуриста до преждевременной смерти. Но Мартин нашел своих товарищей по вахте
храбрыми, способными, хотя и довольно молчаливыми людьми.

Приобщение Мартина к радостям морской жизни было напряженным.
Шторм, из-за которого "Кохассет" вылетел из Сан-Франциско, утих,
как и предсказывала Рут. Последовала пара дней затишья.

Затем налетел еще один сильный ветер, по словам боцмана, “фыркающий
северный”, и в течение трех дней вахты Мартина на палубе было холодно, сыро
и опасно. Он слепо следовал за своими товарищами по вахте по шатким,
скользким палубам, повинуясь невразумительным приказам. Его качало
на волнах, и его новая непромокаемая куртка получила суровое крещение.
Руки его клерка ободрались и распухли от работы с мокрыми веревками,
его непривычные мышцы жестоко болели, морская вода обжигала кожу.
наполовину зажившая рана на голове, теперь покрытая полоской пластыря. Но
он поставил багор и продолжил работу. И он с теплотой ощутил
невысказанное одобрение как на баке, так и в кают-компании.

В это напряженное время он кое-что узнал об игре моряка
о том, как держать парус. Ветер был попутный, и по приказу слепого капитана
они держались за каждый кусочек парусины, который могли выдержать рангоуты.
Маленькое суденышко бешено мчалось сквозь черные, воющие ночи и
свинцовые, свирепые дни, каждая древесина протестовала против напряжения, и каждый
кусок веревки, добавляющий свою пронзительную мелодичную ноту к могучей симфонии шторма
.

За это время Мартин впервые доказал свою храбрость. Он поборол свои
трусливые страхи и впервые отважился подняться наверх, нащупывая дорогу
сквозь непроглядную ночь к шатающемуся реевому рычагу, чтобы сразиться с
его вахта, тяжелый, бьющийся парус, который требовал зарифления. После испытания
спустившись в теплую каюту, он был до глубины души взволнован, услышав
короткую похвалу своего офицера.

“Ты справишься!” - пробормотала она ему на ухо.

Но это были не только шторм и битва. Совсем наоборот. Шторм сменился затишьем
. Однажды утром Мартин вышел на палубу и увидел яркую
небо и море колышущегося стекла. За кормой, над горизонтом, были
пушистые облака — впоследствии они поднялись высоко и стали его друзьями,
хвосты этих кобыл - и из—за этого горизонта, с северо-востока, пришли
время от времени дуют легкие порывы ветра.

Капитан Дэбни, шагая своим знакомым какашки твердые, уверенные шаги, повернулся
ослепшие лицо постоянно в этих слоек. Там было на корабле
воздух продолжительности. И в тот день Мартин стал свидетелем демонстрации
морской хитрости старика; он внезапно прекратил свои размеренные расхаживания,
мгновение постоял неподвижно, принюхиваясь к воздуху за кормой, а затем повернул
на Рут.

“К брекетам, мистер! Вот она идет!”, отрезал он.

Она пришла с предварительным, лаская затяжек во-первых, каждый немного
сильнее, чем в прошлом. Затем, со вздохом, темно-синяя рябь затанцевала
перед ней появилась она, окутала их и прошла мимо.

Бриг задрожал в этих объятиях и мягко накренился, словно устраиваясь поудобнее
в объятиях возлюбленной. Были на палубах улыбками и радостным
крики, и паруса были обрезаны с качающейся chantey. Для
_Cohasset_ подобрал на северо-востоке торгов.


В ту ночь подул ветер, и на следующий день, и еще через день, и
на следующей неделе и в последующие недели. С
северо-востока дул могучий пассат, всегда сильный и свежий. Девять узлов, десять узлов, одиннадцать
узлы — бриг шел перед ним на юго-запад, набирая одиннадцать оборотов
узлы —бриг шел перед ним на юго-запад, постоянно удаляясь
в западном направлении.

Все паруса были распущены. Были даже импровизированы паруса, чтобы дополнить
огромный пресс, который несло судно, баллонный кливер для носа и
треугольный кусок парусины, над которым трудился боцман и который
он расправился над квадратными марселями на гроте. Он был безмерно горд
о своем ремесле и расхаживал, потирая огромные руки и поглядывая
на маленький парус.

“Мое собственное вмешательство”, - гордо признался он Мартину. “ Выпей меня
покрепче, если "Летящее облако" хоть что-нибудь для нас значит, потому что мы устроили
кровавый лунный бой, говорю я.

День ото дня воздух становился теплее, по мере того как они приближались к тропикам. Однажды
они заметили косяк скользящих летучих рыб; той ночью несколько из них залетели
на борт и были переданы в руки Чарли Бо Ипа, и
Мартин впервые попробовал этот лакомый кусочек. Бонито и
морская свинья играли на носу.

Мартин сначала не мог понять, как корабль, направлявшийся в
отдаленный уголок холодного Берингова моря, оказался в
тропиках. Но боцман просветил его.

“ Это тот случай, когда самый длинный путь оказывается самым коротким, парень. Ветры,
говорю я. Мы должны сделать большой круг на юг, используя эти
пассаты, чтобы достичь сибирского побережья в это время года. Мы сделали
хороший проход—swiggle мне, если Карью и его _Dawn_ ’ул. выиграл прошлом
мы летаешь! И старик считает семьдесят дней снаружи,
прежде чем ’он достигнет’ Огненной горы. Теперь, когда мы придем, будет
будь другим. Мы поплывем по большому кругу, курсом, которым следуют почтовые суда
, и, вероятно, успеем к тому времени. Мы побежим
на восток, вон туда, в северные широты с западными ветрами
позади нас.”

Они были яркие, солнечные дни, те Пассатное дней, и замечательно
ночи. Судно практически приплыла сама. Ослабление и
затягивать листов, ночь и утро, и часы-торцовочный из
ярдов, все было труда, необходимого экипажа.

Итак, обычная работа на корабле и образование Мартина продвигались вперед.
"Чипс” приложил свою хитрую руку за дверью мастерской; “Паруса”
разложил свою работу на палубе позади дома.

Сварливым, разговорчивым, добросердечным парнем был Сэйлс. Это был старый
Шотландец по имени Маклин; и родная резкость в его речи была
смягчена многими годами скитаний. Он всегда прилагал особые усилия, чтобы
сообщить любому слушателю, что он Маклин и что клан Маклин
, без сомнения, является передовой, старейшей и лучшей семьей, которая
облагодетельствовал этот жалкий, безнадежный мир своим жильем. Он мрачно намекал
на злодейский заговор, который лишил его поместий и
постов лорда в старом добром Сторноуэе, на окраине Шотландии. Он был пессимистом
частей, и он предоставил необходимый оттенок, который становится светлее Мартина
беззаботное существование.

Маклин служил капитану Дэбни шесть лет — большая часть команды пробыла на корабле
еще дольше — и, прежде чем присоединиться к _Коассету_, ему пришлось
Мартин проявил большой интерес и совершил путешествие с Диким Бобом Кэрью.

“Ох, парень, ты не знаешь черного сердца этого человека”, - говорил он
Мартину. “Дикий Боб! Это "Черный Боб", они должны называть кэрда. Тот самый
подлый грабитель! Да, я отправился в путешествие с дьяволом. Не он
пляж мне Wi'oot копейки о'моей зарплаты на Пука Пука, на Маркизских? Для себя.
разве я не остановился там, брошенный с туземцами, пока капитан Дэбни не забрал
меня? Сорок шесть, пять с лишним пенсов, которые он у меня украл.

“ Я Маклин и лэрд по праву, но я не мог смириться с
потерей этого силлера. О, он чертовски горд! Его вздутый живот не выдержал
моих простых слов. Он задолжал мне сорок фунтов с лишним, но я не смог
придержать язык, когда он напал на катер и сбежал на ракушке.
Маклины были непутевого пиратов, ну вы знаете. Они-честные люди и
kirkgoers—хотя я не стану притворяться-в старые дни они не’ поднять
зверь или так.

“Я поговорил с Кэрью в лицо и сказал ему, что Маклины не могут одобрить
такую работу, и я сказал ему, что Маклины были лучшими людьми, чем он, несмотря на
всю его высокую голову. Ты знаешь, парень, Маклины - лучшие люди в Шотландии.
Шотландия. Когда Ной вышел из ковчега, именно Маклины встретили его и
помогли ему высадиться на сушу.

“На пляже Пука-Пука он бросил меня без вещей, и без единого цента
мне причитался киллер. Ох, он плохой пн, Йон Карей, с много
пн кровь на его руках! Он продал свою душу deil, Нидерланды, и старый
Ник спасает свою собственную. Он дикий человек по отношению к женщинам, и он без ума от
сладкое Ласси на корме. Не он пытаются убежать с ней в Датч-Харбор
три года назад? И не’ старые пн остановить его с простреленной
плечо? И теперь он пытается снова во Фриско!

“Девушка с каждым днем расцветает все ярче, а безумие Кэрью растет. Ты встретишь
его снова, парень, если останешься на корабле. Со стариной Ником в помощь,
Он принесет девушке черную удачу, вот увидишь. И Паруса
выкрикивали мрачные пророчества относительно будущей деятельности Дикого Боба Кэрью
, пока Мартин слушал.

Действительно, авантюрист со шхуны "Рассвет" всегда присутствовал в
мысли о составе экипажа брига. Он был реальной и угрожающей тенью.;
даже на Мартина подействовали сгустившиеся тучи. Старые матросы в команде
все знали его лично и знали о его безумном увлечении их
любимой помощницей. В хижине было решено, что он снова пересечет их путь.
хотя надеялись, что они достигнут Огненной горы.
и сокровище будет в безопасности до того, как это произойдет. Но, если не считать
постоянно растущего негодования против надменного англичанина за то, что он осмелился
добиваться руки Рут Лемуан, Мартин мало думал об этом; он
был слишком занят, проживая этот момент.


Одновременно с его образование в области судовождения, развивали Мартина
инструкция в тонком и тревожная игра червы. Рут участие
к данной инструкции, пусть бессознательно, но тем не
менее эффективно.

Конечно, это было неизбежно. Когда романтически настроенный молодой человек помогает в
захватывающем спасении заключенной горничной, этот молодой человек собирается
посмотреть на эту молодую женщину с более чем мимолетным интересом. Когда
горничная в вопрос, случается крайне довольно, его интерес
естественно усиливается. Когда он был брошен в тесном корабле близость
с ней, и обнаруживает, что она одновременно требовательный тиран и веселый приятель
когда горничной овладевает странное и волнующее
история и близкие вкусы, когда она осознает собственное превосходство
и, порой, не прочь немного пофлиртовать перед
молодой, мужественный мужчина — тогда кровь романтического молодого человека испытывает
постоянное повышение температуры, и бывают моменты, когда его сердце
неприятно сжимается в горле, и моменты, когда оно бьется с дьявольской скоростью.
собственная татуировка у него на ребрах.

И когда рядом с ним чудесные тропические ночи и яркие глаза
что превзойти звезды над головой, и славно тенор мягко
поет песни о любви поблизости—значит, пьянящее вино жизни работает
революция в романтическом молодого человека, и в суматохе он
предоставляются свой первый ослепительный проблеск любовника украшения выполнены
желание, и он впервые увидел и любовника черту сомнения
отчаяние. Мужчина, девушка, нежная звездная ночь над водой, песня о любви
конечно, это было неизбежно!

Предыдущий опыт Мартина в "нежной страсти" был невелик.
Обстоятельства, застенчивость и брезгливость заставили его игнорировать большинство
довольно частые возможности для philander, что его внешность
и создал живое воображение, и при тех редких случаях, когда он
паузы, это было из-за любопытства—любопытство очень быстро насытился.

Конечно, он был влюблен. В двенадцать лет он обручился
сам с девушкой, которая сидела через проход, в пятнадцать он обменялся
кольцами и клятвами с четырнадцатилетней дамой, которая жила в соседнем квартале, в
в семнадцать лет он почувствовал сильную привязанность к веселой ирландской девушке
которая руководила кухней его дяди, но Нора усмехнулась и осталась
верный полицейскому на посту, Мартин на время принял
более жестокие учения анархии и с мрачным ликованием мечтал о том, чтобы
взорвать динамитную бомбу под прикрытием некоего представителя закона в форме и
порядок.

Дядя умер, и с тех пор Мартин был слишком занят, зарабатывая на жизнь, чтобы
предаваться сентиментальным приключениям. Через некоторое время, когда он повзрослел
и его существование стало более уверенным, он стал читать рассказы;
и бессознательно начал сравнивать девушек, с которыми встречался, с
очаровательными героинями своих романов. Девочки страдали по сравнению с ними,
и интерес Мартина к ним оставался платоническим.

Постепенно он стал обладателем прибежища одинокого холостяка,
идеала — девушки мечты, составленного в равной степени из медитаций и книг.
Она была замечательной девушкой, девушкой мечты Мартина; она обладала всеми
достоинствами и не имела недостатков, и она была очень, очень красива. Сначала она
была белокурой девушкой, и когда она возникла перед его глазами из
дыма, вьющегося вверх из его трубки, она была видением золотого
локоны, и розовые щеки, и ясные голубые глаза.

Но потом к Мартину переехала мисс Пинчер, горничная по маникюру
пансионат. Мисс пинчер волосы очень желтые—были
темные намеки о том, что пансионат доска анент королевские цветы ближайшие
из бутылки—и лекарство-магазин, а глаза были холодные, жесткие голубые. Она бросила
на Мартина тяжелый, дерзкий взгляд. Она была влюбленной феминисткой. Мартин
в ужасе убежал от ее решительных, дерзких ухаживаний.

Его кровавый идол был свергнут, его идеал убит. Он лег в постель с
голым трупом, а проснувшись, с удовлетворением созерцал новый образ,
задумчивую, одухотворенную брюнетку.

Затем Мартин внезапно обнаружил, что его идеал не был ни радужным
Дочь Рассвета и не трагическая Королева Ночи — она была
веселой Сестрой Дня с нейтральным оттенком лица, девушкой с
каштановые волосы, такие темные, что ночью кажутся черными, и большие карие глаза.
Девушка с богатым контральто, которая командовала или уговаривала самым
отвлекающим образом. Девушка, которая вызывала уважение своим мастерством в
мужской профессии, но при этом не жертвовала ничем из своей привлекательности
женственности. Девушку по имени Рут Лемуан.

Там не было ничего солидному или консервативное о порядке Мартина
получив это интеллект. Такова была его натура, чтобы влюбиться в
твердый удар, полностью и безоговорочно. Он признается Рут
как девушка его мечты самого первого момента, когда он получил хорошее
дневной свет смотрю на нее—то есть на тот день, когда он первый установил, чтобы
в _Cohasset палубе именно, и приветствовала улыбкой, lithesome королева
бури. Блондинка и брюнетка в это мгновение были полностью
стерты из его памяти; он узнал в помощнике капитана "Кохассета"
спутницу своих фантастических часов, во всех чертах она была девушкой
из его снов.

Есть люди, которые говорят, что у каждого человека есть свое предназначение.
найдите себе пару где-нибудь в мире. Говорят, что настоящая любовь, большая любовь,
возможна только тогда, когда встречаются эти предопределенные люди. Говорят, что любовь
вспыхивает мгновенно при такой встрече, и что пара узнает
друг друга, хотя их разделяет вся социальная шкала. Говорят, что
Любовь преодолеет все препятствия и объединит тоскующую пару. Они -
сентиментальный, оптимистичный народ, который так декламирует. Мартин, когда он подумал
вопрос исчерпан, склонился к их вере. Только проблема была в том, что
Рут, казалось, не совсем осознавала или приветствовала свою предопределенную судьбу.

Но есть и другая теория любви. Любой мудрец с блестящими макушками даст
формулу.

“Любовь с первого взгляда! Чушь!” - говорит мудрец. “Любовь - это просто
сильная, сложная эмоция, вызываемая у людей близостью плюс
случаем!”

Возможно. Конечно, эмоции, которые Мартин испытывал с того момента, как заговорил
его первое слово, обращенное к Рут Лемуан, было достаточно сильным и сложным.
чтобы окрасить каждую его мысль. И близость была достаточно близкой и
достаточно пикантной, чтобы тронуть сердце монаха, которым Мартин не был. И
такому безрассудному молодому человеку, как Мартин Блейк, можно было доверить организовать это мероприятие
.

Он провел несколько мероприятий. Его путешествие по тропе Купидона было заполнено
указателями этих мероприятий.

На дежурстве, Рут и у него были верные друзья, в настоящее время достаточно редко
часы, когда она не присутствовал на слепой капитан и заснул.
Мартин ограничивал себя отдыхом, Рут была слишком старым моряком для этого.

Собака-часы, и, после того как они получили хорошую погоду, ранней
часы-первые часы, были часы их общения. Они охотно
обсудили книг, пьес, мечты, море, их поисках, и себя.
Они называли друг друга по именам, по-товарищески моды.
Часто к ним присоединялся Малыш Билли и оживлял сеанс своими
едкими замечаниями, а в погожие вечера угощал их замечательными,
трогательными песнями.

У Мартина возникло неприятное ощущение, что из всех мужчин на корабле только Малыш Билли
догадался о его страсти к Рут. Казалось, он также чувствовал, что
Малыш Билли был, в некотором смысле, соперником; с проницательностью влюбленного он читал
немое обожание в глазах горбуна всякий раз, когда тот смотрел
на помощника капитана или говорил о нем.

Но, конечно, Рут знала, что было на уме и в сердце Мартина. Доверие
дочь Евы умеет читать свет в глазах мужчины, даже если она такая.
неопытная. Это ее наследие. Мартин также не пытался
скрывать свою любовь очень долго. Был лихим натиском Мартина
природа.

Рут дразнили его и ловко парировал его грубые попытки принять Гранд
страсть единственной темой их беседы. Она держала его на расстоянии вытянутой руки
, а затем на мгновение теряла бдительность. Это было бы всего лишь
пустяком — возможно, мимолетным касанием плеч, — но это потрясло бы
Мартин для его души.

Она сведет их разговор к банальностям, а затем, когда наступит их час
закончив, пронзила бы его мимолетным взглядом, который, казалось, нес в себе
нечто большее, чем дружеское послание, и он стоял бы, глядя вслед
ей, слабой и задыхающейся, с колотящимся сердцем.

Однажды вечером они стояли вместе на носу бака, наблюдая за
заходящим солнцем. Небо и море на западе на короткое время загорелись
постоянно меняющимися великолепными красками. Абсолютная красота сцены,
добавленная к тревожащей близости заветного желания его сердца, заставила Мартина выразить свои
розовые мысли.

“Я вижу там наше будущее, Рут”, - сказал он, указывая на буйствующий закат
Цвет. “Смотри — это золотое облако в форме замка! Мы будем жить там.
Эти оранжево-фиолетовые волны, окружающие наши широкие луга. Это
страна, в которую мы направляемся, страна счастья, и название ее
...

“ Ее название "страна грез"! ” закончила Рут с легким смешком. “ И
ты никогда не достигнешь конца своего путешествия, друг Мартин, ибо
‘страна грез’ всегда за горизонтом.

Она посмотрела прямо в глаза Мартину; на них были короткие сумерки,
и ее лицо имело мягкие, колеблющиеся очертания, но глаза горели
тем блеском, от которого у Мартина воспламенилась кровь. В ее глазах, казалось , читался
послание от Руфи, которая жила под поверхностью, Руфи — от новоиспеченной
волнующей женщины под девичьей грудью.

Это был вызов, этот короткий взгляд. У Мартина перехватило дыхание.
Он подавился словами, которые так и норовили сорваться с его губ.

“ О, Рут, позволь мне сказать тебе— - начал он.

Ее смех снова прервал его, и глаза, в которые он заглянул, снова были
веселыми, дразнящими глазами его товарища. Своими следующими словами она
намеренно неправильно поняла его и его намек на закат.

“ В самом деле, Мартин, это облако, осветленное закатом, не имеет никакой формы
например, Огненная гора, которая выглядит очень мрачно и в которой я
не хотел бы поселяться. И никаких ярких лугов ее не окружает
только серое, туманное море. Вряд ли на земле счастье. Хотя,
действительно, если мы спасем сокровище, мы будем иметь средств, каждое из
нам, чтобы купить счастье в деньгах”.

“Черт огонь, горы и ее сокровищ!” - воскликнул Мартин. “Вы знаете,
Я не имею в виду, что, Рут! Я говорю образно, поэтично, в
так маленький Билли переговоров. Я имел в виду только тебя и меня, и тот закат был
символом нашей любви”.

Но он разговаривал с воздухом. Рут мчался на корму, ее свет
смех струился позади нее.

В другую ночь, когда бриг находился у южной границы своего длинного
перехода, они стояли в тени, на полутьме, и
вместе смотрели на великолепное небо. Рут была учительницей; она знала
каждое сверкающее созвездие и указывала на них Мартину
в интересах. Но Мартина, надо признать, больше интересовал
чистый профиль, освещенный косым лунным лучом, чем детали
астрономии, и его невнятные, полубессознательные ответы свидетельствовали о его
невнимательности.

Через некоторое время, она дала за урок, и они стояли молча, бок
бок, облокотившись на бортик, плененный чарами тропических
ночь.

Небеса были усыпаны крупными, сверкающими звездами низких
широт, а круглая луна, висевшая низко над горизонтом, прорезала темное, тихое
море широкой дорожкой серебристого света. Вверху тихо гудел устойчивый бриз
; и корабль прокладывал себе путь по воде с низким, ровным
урчанием, и море расходилось от носовой части подобно волнистой волне.
серебряный змей. Кильватер представлял собой полосу лунного света, перемежающуюся золотистыми
полосами фосфоресцирования.

Палубы корабля представляли собой лоскутное одеяло из яркого, жуткого света и
черных теней. Вздымающиеся паруса и обрывки снастей наверху казались
невещественными, как паутинка. Тихие шумы корабля и
приглушенный гул голосов с носа казались нереальными, сверхъестественными.

Неземную красоту ночного коснулись странные фантазии в жизнь
Ум—он Мартина на корабль-призрак, плывущий по нереальное море.
Желательно, беспокоящее присутствие так близко к его боку усиливается его
агитации.

Его плечо коснулось ее плеча, и он чувствовал, как нежные рост
и опускается ее грудь, как она дышала. Телесный контакт сделал свое
голова закружилась. Когда она подняла голову, чтобы посмотреть на небо, беглец
лунный луч ласкал ее лицо и на мгновение коснулся его чудесной
красоты. Ее изогнутые, приоткрытые губы были почти на расстоянии вытянутой руки от его собственных
в такие моменты ему стоило только быстро наклониться вперед! Мартин был весь
затрепетал от этой смелой мысли и схватился за поручень, чтобы не упасть
сам.

Позади них золотистый голос внезапно запел старую песню
о любви, “Энни Лори”.

Горбун тихо запел; его голос, казалось, растворялся в воздухе и становился
единое целое с шумом ветра в вышине и похрапыванием передних лап
, раздвигающих воду. Мартину казалось, что весь мир
поет, поет о любви. Сердце его заколотилось, дыхание участилось
перед глазами поплыли точки света.

Девушка дрожала у него на плече. Мартин нетерпеливо наклонился вперед,
и их взгляды встретились. Они оба напряглись от этого электрического контакта.
Его глаза горели страстью, целеустремленные, властные; и в ее
глазах он снова увидел только что проснувшуюся женщину, манящую, неуловимую,
боязливую. Какое-то мгновение они смотрели друг на друга, мужчина и женщина,
обнаженные души. Но Мартину показалось, что этот ослепительный миг заключает в себе
вечность. Плавные ноты певца обрушились на них, и они были
очарованы.

Песня закончилась. Совершенно бессознательно Мартин обнял Рут
и заключил ее в крепкие объятия. Он прижал свои горячие губы
к ней, и с трепетом так сильно было похоже на удар, он понял ее
губы вернулись давление.

Это длилось лишь секунду, это небо. Взрыв девушку назад из
его объятий. Руки Мартина упал к его ногам, вялая, а он стоял
тяжело дышащий, косноязычный от эмоций. И не пришлось ему шанс освоить
себя и говорить слова, он пожелал, Рут, с наполовину рыдание, наполовину
смеяться, развернулся и помчался по палубе, и через открытую переулок
дверь, в каюту.

В следующую вахту Руфь держалась с достоинством, и ее поведение было
необычно высокомерным по отношению к своему рабу. А на следующий день, во время собачьей вахты,
он обнаружил, что прежние дружеские отношения исчезли. Она была застенчивой и
молчаливой, и она слушала его запинающиеся извинения, отводя глаза и
порозовев ушами.

Когда Мартин попытался дополнить свои извинения пылкими словами, она
сбежал сразу же. И больше никогда за время перехода Мартин не находил
возможности признаться в своей любви. Он обнаружил, что как-то мало
Билли, или боцман, или Капитан Дэбни всегда присутствовал на их
переговоры. Ее неуловимость сделали его очень тяжело порой. Но потом,
иногда он заставал ее врасплох, когда она смотрела на него, и свет в
ее глазах возносил его на седьмое небо от восторга.


Настал день, когда маленькое суденышко достигло южной точки
большой дуги, по которой оно пересекало Тихий океан. Мартин поднялся на палубу.
чтобы обнаружить, что носовая часть повернута на север, в сторону Беринга, а реи
натянуты, чтобы уловить крен от умирающих пассатов.

"Кохассет" несся на север, хотя и не так быстро, как раньше
на юг. Ветер был слабым, хотя в целом попутным, и бриг
максимально использовал его.

Погода становилась все прохладнее; сверкающие тропики остались
позади, и они вступили в серые просторы Северной части Тихого океана. Впереди
и на корме были улыбающиеся лица и оптимистичные пророчества, потому что корабль совершал
рекордный переход. Первоначальная оценка капитана - семьдесят
дни между отплытием и пристанищем к берегу неуклонно сокращались на обнадеживающие
. Особенно обрадовался боцман.

“Семьдесят дней! Ха!” - провозгласил он. “Почему, swiggle меня жесткой, мы возьмем
выходные дни, или мое имя не томи энергии! Вот мы и на месте, сорок один день в пути
, и уже видны льды, и мы свободно мчимся по
самый ничтожный кусочек воды между "здесь" и "Орном"! Это будет Берингово море!
Не пройдет и недели, парень! А еще через неделю мы заберем
чертов "волькано" и снова уйдем с этим жиром! Боб Кэрью?
Ха — рассвет, возможно, достанет нас всех — хотя, выпей меня, что с
мои спутники и стрела воздушного шара, я бы хотел попробовать, прежде чем признаваться в этом
окончательный вариант — но его нет на картах, которые обозначают нашу удачу с ветрами
. ’ Бьюсь об заклад, он где-то в неделе или двух за кормой от нас. Мы возьмем с собой
чертову добычу и уберемся восвояси, прежде чем он поднимет Огненную гору — если
он действительно знает, где находится это цветущее место!

“Ой, парень, только подумай о всех этих деньгах в куске красного жира! Ой,
как я чертовски хорошо проведу время, когда мы вернемся во Фриско! ’Я
и яйца, и бутылка вина на каждое цветущее блюдо в течение недели! Обычный
тофф, я буду, выпей со мной — с одной из этих модных девчонок, обожающих танцевать, и
один из тех длинноволосых парней влюбляется, пока я издеваюсь!”

Только старые Паруса не поддавались радужным ожиданиям. Он
торжественно покачал седой головой.

“Переход невозможен, пока мы не окажемся у того острова”, - предупредил он.
Мартин. “Да, хорошо я помню дымящуюся гору. Разве та большая,
красная гагара на корме не расколола новый т'ган-с'ил на следующий же день своим сумасшедшим
продолжением плавания? Да, я помню это место — унылое место, парень, с
злое лицо. Я не хотел видеть девушку, банда на берег нет, за все
в Зиллер вы говорите все стоит, и я знаю, что она находится в
первая лодка. Это злое место, огненная гора, и мне снились фейри.
Трижды. Нет, больше я тебе ничего не скажу, парень. Но ничего не
ум Ен разговоры о’ Боб Карью остались позади. Он сын де буду там,
и старый мальчик помогает своему. Но держать вас острый глаз на девушку”.

Не больше, чем этот полулегендарный жаргон может Мартен выписка из
суровый шотландец. Маклин качал головой и бормотал , что фейдом задумался
на бриг и намека мрачно битвы и кровопролития.

В ту ночь, в уединении своего причала, сказал Мартин, Маклина
мрачный croakings с малышом Билли. Он хотел пошутить над
пессимистом, но, к его великому удивлению, горбун выслушал его
рассказ с очень серьезным лицом. Но через мгновение маленький Билли
улыбка вернулась, и он объяснил.

“Паруса-это высокогорный скот”, - сказал Мартин. “Конечно, он
суеверный, а также конституционный мошенник. Он утверждает, что он
седьмой сын или что-то в этом роде, и что он способен предсказывать
смерть. Когда он говорит о ‘feyed человек, он означает одно, за кого он видит
витает тень смерти. Он не сказал, кто был feyed, не так ли?”

“Нет, он больше не стал говорить”, - ответил Мартин. “Что за чушь!”

“Да, конечно”, - согласился Малыш Билли. “Вы и я, с нашими умами
освободившись от суеверий, можно смеяться—но паруса, как мне кажется, верит в его
видения. И, сказать по правде, твои слова дали мне что-то
начнем сначала. Я знал Маклина долгое время, вы знаете. В последнем
путешествии он однажды сказал мне, что Ломаи, мальчик с Фиджи, был фейри, и что
в ту самую ночь, когда Ломаи упал с королевского двора и разбился насмерть
на палубе. А однажды до этого, еще до того, как я стал членом счастливой
семьи, он предсказал капитану смерть. Я рад, что вы рассказали мне об
этом. Он не назвал имени?

“ Нет. Просто сказал, что ему трижды снились фейри, ” сказал Мартин,
несмотря на это, впечатленный.

“Я поговорю с ним сам” пошел на маленький Билли. “Не будет никакой пользы,
хотя. Он только говорит один человек, его предвидения, и он выбрал
тебя в этот раз. Но я хотел бы— О, что с нами не так! Конечно, это так
чушь! У старого ворчуна несварение желудка от переедания. Я пойду
почитаю немного, Мартин, если тебе не мешает свет. Не чувствуй себя
сонным.

Горбун забрался на свою верхнюю койку и взял себя в руки,
держа в руке книгу. Мартин закончил раздеваться и перекатился на свою койку,
под другую. Он устал, но не сразу заснул.
Его мысли были заняты другим. Не с мыслями о Парусах и его призрачном
предостережении — Мартин недостаточно долго пробыл в море, чтобы проникнуться
неизбежным суеверием моряка, и он решительно скептически относился к
сверхъестественные предупреждения. Мартин лежал без сна, думая о маленьком уродце
человечек, якобы читающий в нескольких футах над ним.

Вот уже несколько ночей горбун допоздна зачитывался, потому что ему
“не хотелось спать”. С каждым днем худощавое лицо Маленького Билли становилось все более морщинистым
и постарело; за последнюю неделю его внешность изменилась на полтора десятка
лет. Он все еще сохранял свою улыбку, но временами она была даже бледной. В
его глазах таилось страдание. Мартин знал, что книги, которые он брал с собой в постель, были
в основном уловкой, позволяющей Маленькому Билли поддерживать свет.
Маленький Билли вел битву со своим древним врагом, и он начал
бояться темноты.

Неделю назад он внезапно сказал Мартину:

“ Сегодня я отдал Рут ключ от аптечки. Я все равно не смогу
достать эту выпивку. Пораженным Мартина взгляд, он добавил: “Я
хочу, чтобы вы знали, так что вы не будете удивлены каперсы я ответственность
разрезать на некоторое время. Видите ли, я танцую под мелодию старого скрипача Буза.
Я хочу напиться — каждая частичка меня жаждет алкоголя. И я
полон решимости оставаться трезвым.

“ О, Мартин, тебя это не должно пугать. Я никогда не впадаю в ярость. Только,
Я буду настоящим адом на пару недель. Тогда тяга будет идти
уйти, чтобы вернуться со все более короткими интервалами, пока не сойдем на берег, на
хороший бюст. Нет, я буду трезв, пока снова не доберусь до берега — что бы ни случилось.
В этом плавании никаких набегов на шкафчик боцмана в поисках шеллака или древесного спирта.

“Боже Милостивый, ты бы так не поступил!” - воскликнул Мартин.

“О да, однажды я это сделал”, - легко признался Малыш Билли. “Действительно, глоток
шеллак пунш-это напиток богов; моя самая душа корчится сейчас в
мысль об этом. Но, я допускаю, что в древесно-алкогольный напиток скрывает
осложнения. Это был капитан и его маленький желудочный насос, который
привел меня в то время. Но больше никаких подобных резвостей на борту
корабля. Этот эпизод произошел во время моего первого года работы с капитаном Дэбни.
С тех пор я никогда не поддавался этому желанию, находясь в море. О, на этот раз со мной все будет в порядке.
только не пугайся, если услышишь, что я разговариваю сама с собой.
или бродя по дому посреди ночи.

Это было все, что произошло между ними. Но в последующие дни
Глаза Мартина часто останавливались на собеседнике с любопытством и сочувствием. IT
для Мартина было в новинку жить в одной комнате с наркоманкой,
и, кроме того, Маленький Билли вырос и стал действительно очень близким другом.
Все на корабле любили солнечного горбуна.

Счастливое личико Маленького Билли помрачнело, и появилось множество тонких морщинок
в уголках его глаз и рта. Он остро страдал,
Мартин знал. Даже сейчас он слышал тревожное, затрудненное дыхание
человека на верхней койке.

У Маленького Билли было странное, переменчивое, нетерпеливое лицо. Казалось, что
возраст менялся в зависимости от настроения горбуна; в эти дни он
выглядел на сорок, но Мартин видел его двадцатилетним юношей во время
исключительно счастливого момента. На самом деле, как Мартин узнал во время
перехода, Маленькому Билли Коркорану был тридцать один год.

Более того, он узнал, что Малыш Билли был сыном и единственным оставшимся в живых
родственником судьи Коркорана, известного в свое время калифорнийского политика.
Судья Коркоран было отмечено, “добрый молодец” и известным человеком с
бутылка. А его сына звали горбуна и алкоголиком. Малыш Билли
был наделен тонким умом, и он получил степень в Йельском университете,
но на протяжении всей своей беспокойной жизни, жажда родился с доказанной его
отмена.

“Я странность среди нация самодельные мужчины,” маленький Билли еще
сказал Мартин. “Все они начинали с самого низа и поднимались по лестнице фортуны
, тогда как я начал с вершины и спустился. И какой спуск!
Я тяжело ударялся о каждую ступеньку этой лестницы и каждый раз сотрясал старую леди.
Гранди. Я был вопиющим скандалом, ужасным примером для подражания.
мой родной хит. Этот старый плут, мой отец, любил хвастаться, что он никогда не напивался.
Я любил хвастаться, что никогда не был трезвым. Наконец, я наткнулся на свой
последний рывок - и я оказался на дне. И там я оставался до тех пор, пока
Капитан Дэбни и милая девушка не вытащили меня из трясины.

Последнее было почти буквальной правдой, поскольку Мартин узнал, что пять лет назад
Капитан Дэбни спас Маленького Билли с пляжа в Суве,
ужасное мужское пугало, уход за Рут и чистая морская жизнь
создали нового Уильяма Коркорана. Но аппетит к выпивке
был неистребим, и жизнь добродушного горбуна превратилась в череду
проигранных битв со своим наследственным проклятием.


Но боцман оказался плохим пророком. Ни на той неделе, ни в
затем они добрались до Огненной Горы. "Кохассет" пересек путь
восточных почтовых отправлений, парусников большого круга, и они вошли в
свой последний участок Тихого океана, пройденный над сорок восьмой параллелью.

Целью капитана Дэбни были малоиспользуемые ворота в Берингов пролив
, которые лежат между островом Коппер и отдаленными Алеутскими островами. Они плыли
по дикой и безжизненной свинцовой пустыне моря; моря, часто окутанного
туманом и в изобилии населенного ужасами моряков,
айсбергами высотой в фут. И их честное плавание внезапно оборвалось.

Все началось с промежутка в часы. Стекло посыпалось, поднялся ветер.
все вокруг наполнилось зловонием, и стало яростно дуть. Несколько дней они ехали верхом.
к.

Это было только начало. В течение нескольких недель они лишь изредка получали
благоприятные порывы ветра, и то, как правило, в форме
коротких, резких порывов. Они сделали большинство из них; слепой на
корма тренировал хорошо, и Рут, и боцман по
предел.

Мартин снова, как и в те дни, когда покидал Сан-Франциско, увидел, как
парусиновая масса заполняет палубы водой. Но такие плавания были редкостью,
и недолгого действия. За этим всегда следовала увесистая пощечина
от свирепого бога северного ветра.

Мартин усердно трудился в компании со своими товарищами, и это было похоже на
постоянный раунд “риф, встряхнись и приходи в себя”. Дни были
острые и ночи, лютый холод, хотя, как они выиграли на север, и
сезон дополнительно, дни постепенно становились все длиннее.

Пошли мерцающие, как проходили недели, большие надежды записи
прохождение. Исчезли, также, по заверению возвращение сокровища.
Тень Дикого Боба Карью упал между ними и их назначения.

Когда однажды капризный ветер пронес их мимо острова Коппер,
и они углубились в туманные, плохо обозначенные на картах просторы Берингова пролива,
их ликование было смягчено ноткой пессимизма. Они обсудили,
в каюте "Кохассета", был ли авантюрист с "Рассвета"
здесь заранее; и капитан Дэбни обсудил свои дальнейшие планы
на побережье Камчатки для торговли на случай обнаружения Пожара
Гора, подлежащая разграблению.

Ситуация, как показалось Мартину, сводилась к следующему: если Кэрью
знал широту и долготу дымящейся горы — и будучи
хорошо знакомый с Беринговым морем, весь персонал признал, что он вполне мог это знать.
— амбра, несомненно, была потеряна для них, если только, как это было
маловероятно, что "Доуну" повезло с погодой еще хуже, чем
"Кохассету". Но если Кэрью не знал местоположения Огненной Горы,
у них был шанс, хотя Кэрью, вероятно, бороздил прилегающие воды,
высматривая их — и если они встретят его, то могут подготовиться
противостоять пиратству.

Мартин, по правде говоря, втайне надеялся, что они могут столкнуться со шхуной Кэрью
. У него была здоровая жажда неприятностей и презрение, порожденное
невежество японской команды "Доуна". Он затаил обиду
на грозного шкипера "Доуна". Руфь была ядра, что
обиду.

И, как ни странно, у него был странный товарищ еще желающие, они могут быть
вынуждены сражаться с японцами. Это был никто иной, как Чарли Бо
Йип, повар.

Йип ненавидел японцев лютой ненавистью, если верить искаженным словам,
которые срывались с его улыбающихся губ. Он ненавидел их
как отдельных людей, так и всю страну. И он демонстративно заточил тесак для разделки мяса
и объявил о своем намерении добыть голову японца в качестве
трофей, если у них возникнут проблемы.

“Я, фарфоровый мальчик, все тот же меликан”, - сказал он Мартину, пока тот усердно
поворачивал точильный камень под лезвием тесака. “Мне нравится все то же
lepublic—я сражаюсь как дьявол все то же время, когда в Китае война. Теперь япончик он.
Приди и забери Китай. Ничего хорошего. Я убью япончика. Очень хорошо. Все равно руби... эм...
голова, руби, руби!

И Йип взмахнул тесаком над головой, и серафическая улыбка осветила
его мягкое, не воинственное лицо.

Наконец, на шестьдесят восьмой день плавания, Мартин вышел на палубу
для утренней вахты и обнаружил, что судно подпрыгивает под
непривычно голубое небо и попутный ветерок. Боцман спустился
вниз, обмакивая себя в горячую надежду, что нет
истекающий кровью Иона прервет курс до следующих восьми склянок,
и Рут в ожидании взялась за часы, держа очки под рукой. Капитан
Дэбни также дежурил на палубе. Мартин знал, что ожидался выход на берег.

В середине вахты шквал заставил Мартина мчаться наверх, чтобы свернуть
"ройял". Именно тогда его обостренное морем зрение различило землю.

Его оклик с палубы разбудил корабль. К тому времени, как он закончил свое
спуск от отеля Aloft, все руки были по железной дороге, стремясь каждый к
подобрать далекое пятнышко.

Четыре колокола прошло время, пока он был в воздухе, и он отправился на корму, чтобы взять его
колеса. Проходя по юту, он услышал, как Рут сказала—

“Если ветер продержится, мы будем внутри через пару часов”.

Капитан Дэбни повернул свое старое, наученное морем лицо к ветру. Через мгновение
он покачал головой.

“Я чувствую туман”, - сказал он.




ГЛАВА XIII

ОГНЕННАЯ ГОРА

В течение часа слова капитана Дэбни принесли плоды. Шлепанье
Скорость ветра в десять узлов резко упала до слабых четырех узлов. Затем в
так сказать, в мгновение ока их окутал туман.

Мартин, сидевший за рулем, напрягал зрение, пытаясь разглядеть впереди
землю, которую он видел с высоты. Внезапно перед его глазами выросла
непрозрачно-серая стена.

Это был типичный дымчатый морской туман, влажное, плотное берингово покрывало. Со своего
поста на корме Мартин не мог разглядеть поручень у обрыва
юта, да и вообще едва ли мог различить предметы на расстоянии дюжины шагов.
Знакомые фигуры, попавшие в круг его зрения, казались гигантскими и
гротескными. "Кохассет" плыл по призрачному морю, тишина которого была
нарушаемый лишь резким карканьем морских птиц, пролетавших высоко над головой.

За последние недели Мартин привык к туману. Но в этом тумане была
особенность, чуждая его опыту, хотя он и знал об этом.
во время бесед в кают-компании ему сообщили о частом появлении этого
особого вида тумана в этих водах. Ибо, хотя Мартин, стоявший
на палубе, был окружен непроницаемой стеной тумана, которая давила
на него, хотя он не мог видеть воду ни за бортом, ни впереди в течение
на четверть длины маленького судна, но при этом он мог запрокинуть голову
и совершенно ясно увидел круглый шар солнца, тускло светящийся сквозь
белеющий туман над головой.

Он понял, зачем. Туман лежал низко, и примерно в тридцати
футах над его головой он заканчивался. Из-за штурвала он не мог разглядеть
верхнюю часть корзины, но знал, что топ-мачты свободны от
тумана, окутывавшего палубу. Вскоре откуда-то сверху призрачно,
пронзая серую пелену, донесся четкий оклик Рут. Она приказала ему
изменить курс на пару пунктов. Так что он знал, что его офицер наверху,
там, на солнце, в положении, которое позволяло ей направлять
их курс.

Таким образом, пробираясь сквозь туман, "Кохассет" подошел
наконец к Огненной горе. Туман задержал, но не обескуражил моряков
"счастливой семьи".

После торопливой полуденной трапезы Рут вернулась на свой пост наверху и
продолжила управлять судном, ориентируясь по запомнившимся ориентирам на склоне горы
. На палубе Мартин вместе со своими товарищами трудился под зловещим руководством
боцмана, готовя корабль к постановке на якорь. Они
закрепили большие крюки, проверили канаты и свернули их кольцами.
натянули скобы и фалы; ибо, сказал капитан, следя за
их суета с его ненормально острыми ушами:

“Это широкая брешь в рифе, образующем бухту, и вода здесь
глубокая до самого пляжа. У ласси не должно возникнуть проблем с тем, чтобы обмануть нас
с высоты у нее отличный обзор. Но просто приготовь все для
быстрой работы, боцман, на случай, если у нас возникнут проблемы.

Следовательно, это был Мартин, покалывание, хотя он с любопытством, нашли
нет возможности работать воздухе на солнце и посмотреть место, где он
говорили и многое о чем мечтал. Другие матросы отправились наверх на корабельную работу,
но долг Мартина заставлял его метаться по мокрым палубам.

Туман прижимается ближе, на них как на сутки дополнительно, казалось
Мартин. Это требует усилий его воображения, чтобы признать, что несколько
футов над ним светило солнце.

Казалось, корабль слепо ползет в безграничной пустоте. Анон
придет Рут болеть и мягкий Здравствуйте, Коля сладко через
в серой обволакивающей одеяло, и, казалось, рвался в ушах Мартина, чтобы быть
голос доброй феей из другого мира.

Крики морских птиц становились громче, но Мартин не заметил ни одного крыла.
 Воздух, казалось, приобрел раздражающий привкус; туман был на вкус
дымный.

Добавленный к другим звукам, медленно нарастал мощный нарастающий гул. С помощью
По зову Рут Мартин понял, что слышит, как море бьется о риф
, окружавший гору; но он не видел ничего за бортом, кроме этой мертвой
серой стены.

Верхний брезент был свернут и оставлен висеть, и медленный ход брига
заметно замедлился.

Была спущена лодка, и Маленького Билли вытащили в пустоту впереди;
и сразу же его музыкальное пение вернулось, когда он озвучил их путь с помощью
ведущего.

Раскаты грома раздались с обеих сторон, и Мартин понял, что они были
входим в гавань. Голоса Рут и Маленького Билли отдавались эхом
от гигантской звуковой панели впереди.

Резкая команда капитана Дэбни, мгновение порыв работы
сопровождение сделки огненной swiggling на боцмана стороны,
корабль потерял дорогу и окружили, якорь упал с глухим _plub_,
услуги проносился через клюз-трубу и принес значительно размножились
рев эхом от невидимых скал, и произошло внезапное
мириады,-озвучил визг от испуганные птицы. Наступила зловещая,
гнетущая тишина, нарушаемая только глухим шумом прибоя.

Мартин глубоко вздохнул и уставился в пустую, непроницаемую пустоту
вокруг себя.

“Так вот, - причудливо подумал он, - это и есть ужасная Огненная гора!” Он
был взволнованно счастлив.

Несколько мгновений спустя, когда он поднялся наверх, чтобы убрать паруса, он увидел берег,
эту безымянную, неизвестную скалу, которая занимала его мысли в течение нескольких месяцев.

Это был внезапный и жуткий переход, когда он взбирался на такелаж.
от серой ночи к солнечному свету всего за несколько веревок. На
фор-марсоходной рее он находился над туманом, у самой крыши банка
в дюжине футов под ним. Палубы были скрыты от него.

Накладные, небо было синее и чайки, проезжал мимо и кружили около
в Белом кричали облака. Перед ним и по обе стороны, а не пять
сто ярдов, маячили горы.

Мартин пристально и с любопытством, и, несмотря на себя, что мрачные
и таинственное мировоззрение отрезвило веселость его настроение. На три стороны
камень вздыбился ввысь, голые и черные, никогда намека на растительность.

Гора имела форму неровного конуса; примерно в двух тысячах футов над головой находилась
вершина, и над ней парило облако белого пара, а
извивающийся столб странного желто-коричневого дыма, лениво уносящийся прочь
легкий ветерок. Мартин, глядя на него, решил, что воздух, которым он
дышал, действительно имел чужеродный, сернистый привкус.

На краю кратера не было грубых трещин, и никаких свидетельств
за исключением довольно тонкого слоя дыма, что в вулкане была жизнь.
И все же Мартину казалось, что он слышит сквозь грохот прибоя в тумане
под собой далекий, зловещий рокот, как будто дремлющий Вулкан
на горе храпел во сне.

Но именно горный склон дольше всего приковывал к себе зачарованный взгляд Мартина.
Ибо в своем огненном прошлом вулкан покрыл ее бока черной лавой
которая теперь превратилась в огромный хаос фантастической архитектуры и
скульптур. Это было, как будто целая армия сумасшедшие художники были здесь расходуется
их сумасшедшей энергии.

Он увидел огромные, круглые башни, Пизанская все наперекосяк; огромная куча старинке
как церковь стойка, с двумя шпилями перекос в пьяном виде; в
огромные колонны, капитан сказал ему; выступающем массам, что
намекал в своих неясных очертания гигантской, крадущиеся звери.
И повсюду в этом странном поле форм были отверстия
пещеры — темные пятна в черном камне.

Гора действительно была лабиринтом, похожим на губку, понял Мартин. Он
не мог видеть полоску пляжа, однако, или пещера рта, по форме
головы слона, журнал китобой. Туман скрывал их от
смотреть.

Но того, что он увидел, было достаточно. Это был зловещий пейзаж. Он вырисовывался
черный и неприступный на фоне голубого неба, и солнце
не смогло осветлить его. Это угрожало. Абсолютная пустынность
этого места усиливалась диким карканьем чаек и заунывным
шумом моря о риф.

Мартин был подавлен, а от предчувствия несчастья. Он повернулся
чтобы Rimoa, кто был на дворе, об руку с ним, и говорил с принудительной
легкость—

“Веселенькое местечко, а, Римоа?”

Маори вздрогнул, и в его глазах мелькнул страх.

“Не похоже!” сказал он. “Это плохое место, плохое, плохое!”

Затем, когда они склонились над своей работой, полоса тумана внезапно поднялась,
окутала их и скрыла черную гору из виду.




ГЛАВА XIV

ИЗ ТУМАНА

“Нет, сегодня вечером мы не сойдем на берег”, - заявил капитан Дэбни за ужином. “Мы
только заблудимся, блуждая в таком тумане. Если вещество
все еще там, он продержится до завтра. Утром у нас будет
попытка, рассеется туман или нет ”.

“Мы найдем мусор, если дикий Боб и Ичи опередили к нему [мы”,
сказал Маленький Билли. “Надеюсь, они не распылил рядом за этим
цветущий занавес”.

“Никакой опасности в этом нет”, - ответила Руфь. “Если бы "Даун" был где-нибудь поблизости"
, Я бы подняла его мачты над берегом. Я этого не сделал,
так что ее нет ни снаружи, ни внутри. Они либо были здесь, либо
ушли, либо никогда не появлялись. В любом случае, я благодарен Кэрью за
отсутствие. Будем ли мы нести вахту сегодня ночью, капитан?

“Вряд ли в этом есть необходимость”, - сказал капитан. “Пусть это будет якорная вахта. Думаю,
вы будете рады паре дополнительных часов на своих койках. Давай посмотрим,
Мартин, ты стоишь на страже с кормовым охранением; итого вас четверо
— Рут, Боцман, Малыш Билли и Мартин. Пусть фо'к'эль встанет на вахту
дежурьте группами по двое. Делайте щепки и паруса — они были фермерами.
переход—стоять на вахте и наблюдать. Таким образом, на палубе будет четыре человека одновременно
— достаточно для любой непредвиденной ситуации. Но если туман рассеется во время
спокойной ночи, немедленно поднимай корабль, и мы отправляемся к берегу. Ты приготовил свои указания, Билли?
”Да, у меня в кармане", - сказал горбун.

“Я не забыл”. “Но я рискну предположить, что мы все
знаем их наизусть”.

“Если туман рассеется, может последовать ветер”, - добавил капитан. “Если подует ветер
с юга, нам, возможно, придется убираться отсюда в спешке. Сколько осталось
цепи? Сорок пять? Что ж, прикажи боцману надеть "Коготь дьявола"
перед скобой и ослабь штифт на случай, если нам придется бросить
трос. И — всем на четыре часа.

В лотерее, которая вскоре последовала, Мартин вытянул часы из двух
до четырех утра. Газету для Малыша Билли требовали с двенадцати до
двух. Рут и боцман разделили первые четыре часа.

Прежде чем он повернулся в, Мартин пошел вперед, чтобы выяснить, какие из
полубак руки бы поделиться своим бдение. Когда он поравнялся с дверью камбуза
, из-за которой луч света тускло освещал небольшой участок
всепроникающей туманной мглы, он увидел Паруса.

Маклин стоял на свету, с горечью рассказывая о своих неприятностях
жизнерадостно ухмыляющемуся Чарли Бо Ипу. Мартин сделал паузу и тут же был
понимая, что Сэйлс перевел поток своих слов на вновь прибывшего, поскольку
был лучшей аудиторией, чем невосприимчивый китаец.

Мартин понял, что Сэйлс должен был нести среднюю вахту, и что он
был огорчен тем, что лучшая кровь Шотландии потерпела поражение в
азартная игра корабельного плотника с квадратной головкой, который, как казалось
, выиграл право заступить на прежнюю вахту. И, в любом случае, это
было святотатством нарушать ночной покой Маклина. А парусный мастер
был законченным торговцем, и его никогда не следовало просить об этом
неси вахту при любых обстоятельствах! Так сказал Сэйлс.

Мартин посочувствовал собеседнику.

“Ты будешь нести вахту со мной, Сэйлс”, - заключил он. “У меня есть два в
четыре. Маленький Билли был ранее полутора часов”.

“Билли!”, - вторят ему паруса. “Так вы говорите, Малыш Билли, малыш?” Его
воинственный голос понизился до хриплого шепота. “_Och_, lad—Little
Билли?

“Почему, да. А что в этом плохого?” - ответил Мартин.

Внезапно Сэйлс поднял руку и погрозил сжатым кулаком горе
, которая нависала невидимая за завесой тумана.

“Ох_, ты, кирка черного дьявола!” - провозгласил он. “Ты, кровопийца! В
Проклятие Маклина на тебе!”

Он рельефно выделялся на грязном фоне, черты его лица были неясны.
освещенный лучом камбузного фонаря, клочья тумана клубились вокруг.
его седая голова и борода, черты лица дикие и страстные. И
он проклял Огненную гору. Это было нереально, неземная сцена из
другой эпохи. Но Мартин почувствовал суеверный трепет.

“Великий Скотт! В чем дело?” он испуганно вскрикнул.

Маклин опустил руку, и его плечи уныло опустились. Он
что-то пробормотал себе под нос. Затем, отвечая Мартину, он сказал:

“ Малыш Билли, это Малыш Билли, дорогой Билли! Это фейдом, парень!
Он резко повернулся, зашагал вперед и исчез в тумане.

Когда Мартин снова добрался до кормы, он намеревался рассказать Маленькому Билли о
странном поведении Маклина. Он обнаружил горбуна беспокойно расхаживающим
по крошечному помещению их общей каюты. Малыш Билли поднял осунувшееся лицо, когда Мартин вошел.
"Привет, Мартин", - сказал он.

"Я ждал тебя. Вот, оставь это себе для меня, ладно?". — Он улыбнулся. - "Я ждал тебя". - Сказал он. - "Я ждал тебя".
Вот - возьми это. Он протянул связку ключей. “Я чувствую себя очень сухим"
сегодня вечером, и я не хочу поддаваться искушению, зная, что у меня есть ключ от
аптечка у меня в кармане. Всякий раз, когда я прохожу мимо этой проклятой коробки,
Я думаю о двух квартах выпивки внутри, и у меня распухает язык. Просто
побереги ключи до завтра, ладно? Рут сохранила их для меня, когда я
мой последний большой жажды, несколько недель назад—помнишь? Но я бы предпочел, чтобы ты
держали их на этот раз. Я не хочу, чтобы она знала, что мне тяжело.
Она так суетится вокруг меня, пичкает таблетками и заставляет пить
этот мерзкий чай из сассафраса.”

Мартин опустил связку ключей в карман брюк. Он посмотрел на
Маленького Билли с сочувствием. За последние несколько дней горбун стал
снова участвовал в бою с его древнего врага. Маленький Билли был
сражаясь мужественно, но напряжение было рассказывать, старение его подвижное лицо,
делая редкие своей лучезарной улыбкой и эксцентричный стеб. Мартин остро чувствовал
страдания друга, потому что научился любить маленького калеку.

“Не унывай, Билли!” - сказал он. “Грядет лучший день”.

“О, конечно! Не беспокойся обо мне”, - ответил Билли. “Очередь в
и спи. Я на нарах, тоже—но я думаю, я прочитаю немного
прежде чем я включу лампу. Господи, как бы я хотел владеть салуном! Что ж,
завтра мы найдем амбру, и у меня будет достаточно денег, чтобы пить
себя мирно до смерти—при условии, что дьявол, Карью, не
перед нами в это веселое место. Спокойной ночи”.

Карабкаясь на своей койке, маленький человек сам сочинил к притворства
чтения.

Мартин решил, что не будет беспокоить маленького Билли концертом
Порыв Маклина. Разум бедолаги хватало кипучей без
беспокоили дикие старый шотландец, в бессмысленный бред.
Мартин знал, что Горбун бы серьезно рассмотреть, и беспокоить, если
он говорил. Маленький Билли, видимо, имел какую-то веру в паруса’ мистический
Форсайт.

По правде говоря, сам Мартин был впечатлен и угнетен словами шотландца
неясные намеки на грядущее зло — они так хорошо сочетались с диким и
мрачным видом вулкана и удручающим туманом. Мартину было наполовину
стыдно за свой страх перед чем-то, чему он не мог дать названия; но он повернулся
встав, сняв только ботинки и ослабив ремень, прежде чем
забраться на свою койку и укрыться одеялами.

Чужая рука , схватившая его за плечо , вывела Мартина из глубокого сна
к мгновенному осознанию. В комнате все еще горел свет, и
его открытые глаза сначала остановились на жестяных часах, висевших на стене
напротив. Был час дня.

Рука, пожавшая его, принадлежала Маклину. Старик склонился
над ним с белым лицом человека, увидевшего привидение.

“Он ушел!” - тихо воскликнул он, прежде чем Мартин успел сформулировать вопрос.

Пораженный Мартин сел и свесил ноги за борт.

“Что — Малыш Билли?” Бросив взгляд, он увидел, что верхняя койка пуста.

“Да, Билли”, — ответил Сэйлс. “_Och_, плохая ночь на свежем воздухе, парень".
густая, темная ночь. И Билли исчез. Я не видел его в темноте, и
в черном саване несколько месяцев назад! Он был одержим фейри! Вон та гора
- дом бога, а остальные...

“ О чем ты говоришь? ” нетерпеливо перебил Мартин. - Что за
вздор! Разве Малыш Билли не на палубе? Разве он не на вахте?

“ На вахте? Да, кто знает, где он сейчас дежурит? Говорю вам, он ушел!
яростно прошипел старик. И затем, очевидно заметив
недоумение Мартина, он продолжил: “Он исчез с палубы. _Och_, я не могу
сказать, как! Силы Тьмы невозможно разглядеть насквозь, и он был
под черным саваном! Я увидел его во время первого звонка, когда он пришел на вахту, и
прогнал меня с камбуза, где я отдыхал.

“_Och_, это черный, плохо ночью. Ты не можешь увидеть свои
силы Афоре вы. И Билли пошел на корму, а я облокотился на поручень и
прислушался — прислушался, потому что ничего не мог разглядеть. И я услышал _ эТо_! Да, я понял
это было так, потому что это был не шум волн, не крик птиц
, не плеск всего, что живет в море. Я признала это.
было _It_. Разве я не видела саван? Быстро, как удар веслом. Это было
принц Зла, вскоре прокладывающий свой путь, грядущий в своем саване. _Och_! Я
бежать назад, чтобы рассказать Билли, и я скажу тебе, парень, маленький Билли пропал!”

Маклин наклонился, кряхтя искренне, его слова, его лицо работает
с суеверным страхом.

“Вздор!” - воскликнул Мартин. “Ты мне надоела со своим вечным
бизнес фей‘. Маленький Билли куда-то по палубе—видимо
Ищу тебя, в эту минуту”.

“Он ушел!” - повторил Сэйлс. “Я искал, говорю вам! Я взял свой
фонарь и осмотрел всю корму и все палубы,
на носу чисто, и я запел так громко, как только мог, чтобы разбудить всех
руки — и ни шкуры, ни волос Билли я не смог найти. _Och_, он пропал, я
говорю тебе, парень. Я не видел, как он лежал в темноте, покрытый
черным саваном. У Маклинов есть вид, парень, а я -
седьмой сын.

“Ладно, ладно! Не болтай потише, а то разбудишь всех”
прервал Мартин. Он потер сон из его глаз, и склонился над
и перетянула на свою обувь. “Я пойду на палубу с вами, и конечно
Маленький Билли даст нам смеяться”.

Но Мартин был, по сути, немного впечатлен старый парусный мастер по
искренняя убежденность. Когда он зашнуровывал ботинки, немного суеверный
трепет пробежал по его спине при мысли о том, что _это_ немного
Билли с палубы и неся его в темных глубинах
задумчивые горы.

Но это был бред, он сразу же находит свое отражение, наполовину зол
сам. Джордж! Если он позволит этому проклятому вулкану так влиять на себя,
скоро он станет таким же плохим, как старые Паруса! И все же ему лучше пойти
на палубу и взглянуть на Малыша Билли, и удовлетворить старика. Его
все равно скоро была вахта.

Мартин вспомнил нервозность горбуна несколько часов назад.;
Маленький Билли был реслинг Джон ячменное зерно. Если он исчез, как
парусным мастером утверждал, что он, вероятно, проиграл бой и был бы найден
в пьяный сон. Там был виски в медицине-грудь—нет, он имел
ключи. Ну, а потом алкоголь в шкафчик боцмана.

“Там было что-то необычное в образе маленького Билли, когда ты увидел
ему в один колокол?” он спросил Маклин.

“Нет, парень. Я знаю ваши мысли”, - ответил тот. “Он не выпил ни капли,
хотя был нервным, как кошка”.

Мартин был ошеломлен проницательной догадкой Сэйлса. Он на цыпочках подошел к двери.

“ Пошли, ” прошептал он Сэйлсу. “ Не шуми. Мы не хотим
беспокоить остальных, пока не убедимся, что Малыша Билли нет на работе.


Они вошли в каюту, и первый взгляд Мартина был направлен на
аптечку. Ее никто не трогал. Они прошли вперед, через
коридор между каютами, к главной палубе. Комната боцмана выходила наружу
отсюда.

Мартин открыл дверь, отчасти ожидая увидеть горбуна, беседующего
со своим закадычным другом. Но в комнате было темно, и красным гигантом был
спать шумно. Затем он открыл дверь в конце переулка
и вышел на палубу, Мартин тихо прикрыл за собой дверь.

Внезапно Мартин обнаружил, что он изолирован в море мрака. В этот час
солнце ненадолго скрылось за горизонтом, и
туман, который при дневном свете казался серо-коричневой завесой, теперь превратился в
всепоглощающий плащ черноты, делающий зрение бесполезным.

Мартин буквально не мог видеть своей руки перед лицом. Не мог он видеть и
дверь в переулок хижин, которую он только что закрыл, хотя он
отошел от нее всего на пару шагов. Не было видно и Парусов,
хотя последний стоял на расстоянии вытянутой руки. Хриплый шепот Сэйлса
донесся из темноты:

“Ты видишь ночь, парень? _о_, это ночь для зла!

Мартин вздрогнул, услышав унылое карканье парусов. Посмотри на ночь!
Он ничего не мог разглядеть. Голос другого доносился из непроницаемой
пустоты. Над ним, под ним, вокруг него не было ничего, кроме черноты,
густой, цепляющийся мрак. Стигийская, наполненная туманом ночь давила, как
тяжелый, неосязаемый груз; человек задыхался.

Мартин чувствовал себя атомом, затерянным в необъятности. Ему хотелось закричать на
во весь голос. Но что он все-таки сделал, так это слегка повысил голос, чтобы
его слова не разбудили спящих в каюте.

“Малыш Билли! Билли!” он позвал.

Его призыв был проглочен, душили, на ночь. Он напряг
уши. Но единственным ответом был жуткий крик пролетевшей ночью чайки и
глухой стон моря о скалы — это и хриплое, беспокойное
дыхание невидимого Маклина.

Мартин был более чем встревожен этим молчанием.

“Сэйлс, кто из главных матросов несет эту вахту?” он сказал.

“Римоа и Умак”, - послышался голос Маклина. “ Они были уже готовы, когда я пришел
вас на корму.

Мартин снова позвал вдоль палубы.

“ Римоа! Умак! Кто там — говорите громче!

Завывающие голоса ночи ответили; ни слова, ни звука шагов
не донеслось из мрака, чтобы поведать о бурлящей человеческой жизни.

“ Боже Милостивый, они, должно быть, все спят! ” раздраженно воскликнул Мартин. “ Сэйлс,
где тот фонарь, о котором ты говорил?

“На камбузе— я оставил его там”, - ответил парусный мастер. “Я пойду".
"принесу”.

Он услышал удаляющиеся шаги Маклина, неуверенные и неровные, когда
мужчина на ощупь продвигался вперед. Затихающие звуки подействовали на него
как ни странно, он вдруг как маленький ребенок робеет на
темно. Зловещая ночь, содержащиеся безымянная угроза. Черная стена
, которая окружала его, игнорируя его напряженный взгляд, казалась населенной
шорохами и плотоядными взглядами. Внезапно Мартин решил последовать за Маклином,
вместо того, чтобы ждать его.

Он вышел вслед за другим, как и думал. После недолгого колебания
он налетел на поручни корабля. Он повернул в сторону и
налетел на кормовой шпиль, который находился посередине палубы.
Он лаял там его голеней и выругался вслух, чтобы облегчить его за дополнительную плату
чувства.

Затем его рука ощупью обнаружил маленький предмет, лежащий на верхней части
юще, что проверил его слова мгновенно. Это был известный статьи,
один он должен был часто обращаться, а сразу признал он прикоснулся к ней—это
был маленький Билли резины табак-мешок. Он указал на нее с опаской,
смотрел о нем. Почему кисет Маленького Билли был оставлен там, на
кабестане, этом карманном компаньоне заядлого курильщика? Еще бы,
Маленький Билли, должно быть, где-то поблизости! Он взволнованно позвал:

“Билли! Билли! Где ты?

Ночь приняла его оклик и ответила по-сфинксиански. Мартин
сунул мешочек в карман. Теперь ему было явно не по себе из-за
горбуна. Он чувствовал, что что—то случилось - какой-то несчастный случай
с Маленьким Билли. Он не был похож на маленький Билли, чтобы таким образом
оставить своей любимой шаг, его союзником в его борьбе против
пить голода. Был бедняга поддался в конце концов? Он дезертировал
Никотин вместо ячменного зерна?

Мартин перегнулся через стержень, вглядываясь в непроницаемый мрак. Он
напряженно застыл. Ему показалось, что он слышит шепот; он доносился из той
черной ямы перед ним, самый призрак мужского голоса.

Он напряг слух, но звук, если звук бы не было
повторил. Он был нетерпелив для Маклин явился с фонарем,
но он больше не мог услышать шаги Маклина. Затем его уши уловили
другой звук; он был странным, похожим на топот босых ног.

“ Маклин! Где ты? ” резко позвал он. “ Поторопись с фонарем!

Вместо голоса Маклина в ответ он услышал тяжелое дыхание,
звук человека, сделавшего несколько долгих, всхлипывающих вдохов. Дыхание
немедленно прекратилось, но за ним последовал легкий топот, а затем царапанье
из подкованной ногой по палубе. Откуда они доносились, чуть впереди, рядом
мимо, но он ничего не мог видеть. Но он почувствовал какой-то борьбой
происходит на палубе.

Он двинулся вперед, а затем остановился как вкопанный. Из черной пустоты перед ним
до него донеслись сдавленные слова Маклина на ужасной, восходящей ноте:

“Марти! Марти! Боже мой! Ах-х-х!

Раздался глухой удар тяжелого падающего тела о палубу.

На секунду Ужас сковал Мартина. Затем он прыгнул вперед,
издав при этом громкий, возбуждающий, бессловесный рев. И даже
как он бежал вслепую те несколько шагов, он услышал тяжелый голос дать
кричали дополнение к нему позвонили.

Внезапно темнота вокруг живым мчатся ноги. Чье-то тело бросилось на него
чья-то рука нанесла размашистый удар, и он почувствовал, как нож вспорол
его фланелевую рубашку и задел плечо возле шеи.

Он ходил, шатаясь, назад, его нога споткнулась о кольцо-болт в колоде,
и он тяжело упал. Головой пробил с потрясающей силой против
оплот стойки.

Столкновение лишило его рассудка, и Мартин лежал в шпигатах,
моргая от пляшущих огоньков перед глазами. В ушах стоял сильный
гул. Затем, через мгновение, гул распался на части и превратился в
вавилон криков.

Он услышал резкую болтовню — голоса, выкрикивающие что-то на незнакомом языке.
Он услышал громкий раскатистый голос, который всколыхнул воспоминания. Он услышал
пистолетный выстрел. Он услышал голос Рут, срывающийся на резкий, полный ужаса крик
плакать:

“Мартин—Билли—Мартин! О, помогите!”

Крик побудил Мартина к действию. _She_ звала его!

Он попытался подняться, встал на колени, протянул руку и схватил
страховочный штырь в перилах наверху. Схватившись за штырь, он подтянулся.
выпрямился.

Мгновение он пьяно покачивался, все еще не оправившись от падения.
Столпотворение, царившее мгновение назад, стихло. Рут больше не кричала,
но с кормы донеслись голоса. Страховочный штырь, за который он ухватился, болтался в своем
отверстии и не был затянут веревкой. Совершенно не рассуждая, Мартин вытащил его
и, ухватившись за него, как за клюшку, поплыл на корму.

Дважды во время его бегства в сторону кабины, руки вышли из
темноте, чтобы остаться с ним. И дважды крепкий, дубовый клуб он орудовал
ударялся о человеческие черепа, и люди падали на пол.

Мартин вырвался из мрака в маленький полукруг полусвета
который лился из открытой двери, ведущей в переулок. Он бросился в каюту
.

У него было время лишь мельком взглянуть на сцену в каюте. Один вихревой
взгляд, что приняли в компанию scattered—то задрипанной японской,
Капитан Дэбни лежа лицом вниз поперек порога своей комнаты, его
белые волосы окровавлены, Дикий Боб Карью поднимаясь испуганным лицом. И Кэрью
держал на руках извивающуюся, сопротивляющуюся Рут!

Мартин с трудом проверил поступь его вход. Он бросился
к человеку, который держал его женщина, а его клуб трещины на камне
череп.

Мужчина мчался над ним и гнали его к стене. Он увидел, как Кэрью
упал, а Рут высвободилась из обхвативших его рук.

Затем чья-то рука схватила его за горло, длинные, гибкие, мускулистые пальцы
остановили дыхание. Он увидел поднятое к нему лицо — невыразительное.
желтое лицо с блестящими раскосыми глазами. Он занес дубинку для
удара. Тонкие пальцы шарили вверх, за его челюстью,
и он задыхался.

Затем Мартину показалось, что поток жидкого огня хлынул по его венам,
обжигая все его тело. Страховочный штырь выпал из его ослабевшей руки.
руки опустились, колени подогнулись.

Ужасные пальцы сжались сильнее. Он чувствовал, как его глазные яблоки
вздрагивают, язык распухает. Пламя пожирало его жизненно важные органы. Это была
адская боль — самая острая агония, которую Мартин когда-либо испытывал.

Он был на спине на полу. Пальцы исчезли, но
ужасная боль продолжалась. Его мысли были в плавании. Пара мягких оружие
о нем. Его раскачивающаяся голова была прижата к любимому и ароматному
грудь; милый голос с тревогой произнес его имя.

“Мартин, Мартин! Что они сделали? О, Мартин, поговори со мной!” Он
попытался заговорить, но не смог.

Затем любимое присутствие ушло, и он остался один. Над
ним склонилось лицо! — желтое лицо. Это было хорошо знакомое лицо, лицо маленького
Доктора Ичи. Но какой взъерошенный преемник бывшего денди!

Ичи улыбался ему. Мартину все это казалось очень странным, нереальным,
похожим на фантазии в бреду. Перед глазами у него встал туман и заслонил
улыбающееся лицо. Но свои чувства ему Ити по обходительно
слова, сказанные в уши:

“Очень, очень сожалею, мистер Блейк. Вы были так грубы, что мы были
вынуждены применить джиу-джитсу!”




ГЛАВА XV

В ЛАЗАРЕТЕ

Мартину казалось, что он блуждает по бескрайней и измученной жаждой пустыне.
До самой глубины своего существа он был сухим. Пей! Пей! Всей своей
жизнью он жаждал пить. Он пробирался сквозь пересохшие мире, горит
с жаждой.

Несмотря на все его усилия, рот его отвис, а язык, распухший до
огромных размеров, вырвался за свои пределы и свисал на
грудь, поджариваясь в лучах жаркого солнца. Чтобы сделать острее
его мучила жажда, перед ним лежал восхитительный оазис, участок влажной
зелени, с играющими фонтанами и журчащими каскадами, ясно видимыми
его измученному взору. Он изо всех сил старался приблизиться к ней, и всегда, когда он приближался к ней,
какое-то пагубное воздействие хватало его за запястья, которые необъяснимым образом торчали
у него за спиной — и дергало его назад.

Веками он пробирался по сухому песку к воде, и
всегда Злой, который контролировал его запястья, мешал ему осуществить свое
желание. Вода! Вода! Он был в агонии воды. Воды! Он никогда не
достичь этого благословенного воды?

Затем что-то холодное, склизкое, ужасное пробежало по его лицу, и
отвратительный трепет, который он испытал, вернул его к реальности.

Пустыня исчезла. Он попытался пошевелиться и сел. Он услышал бешеный
писк и легкую возню по дереву, и он понял, что по его телу пробежала крыса
.

Все ощущения сознания внезапно обрушились на него. Он услышал
крыс и глухой рокот неподалеку; он смутно видел в темноте; он
почувствовал смешанный запах провизии; он почувствовал жажду. Хотя он был
из пустыни, он был по-прежнему поглощен жаждой.

Он тихо сидел на мгновение, в то время как его мысли путаются постепенно
выстроились в строгом порядке. Он понял, где находится
мгновенно — нагромождение бочек, бочонков и коробок, которые окружали
его, и которые он мог смутно различать в полумраке, и запах,
сказал ему, что находится в корабельном лазарете. Как он оказался там, как
пока еще скрытое за дымке, которая заволокла его памяти.

Далее он осознал, что что-то случилось с его оружием. Они
жестоко болела. После недолгих экспериментов и размышлений выяснилась истина
это пришло к нему с шокирующей силой — его руки были заведены за спину, а на
запястьях были скованы наручники. Шок от этого открытия рассеялся
туман в его голове. Он начал вспоминать.

Но пока он соображал, он остро ощутил жажду. Она
обжигала. Его язык был похож на кусок раздутой кожи. Он почувствовал боль.
Его горло пульсировало от боли. Вода! Вода была насущной потребностью,
самой важной вещью в мире.

Он попытался выразить свое желание, высказать его вслух, и слабое и болезненное
бульканье вырвалось из его горла.

Там был ажиотаж рядом с ним, и голос заговорил. Тогда Мартин
известно, что глубокий гул, он слушал, чтобы был звук
человек, глубоко и тихо матерится. Теперь мужчина заговорил с ним.

“Ау, парень, это ты? ’Ты пришел в себя, Мартин!”

Мартин вгляделся в направлении голоса и увидел в нескольких футах перед собой, за
круглой стойкой, неясный силуэт человека. Он попытался заговорить,
сказать: “Боцман! Боцман! Но его измученное горло и пересохший язык
отказывались произносить слова. И вместе с голосом собеседника пришло воспоминание,
полное и ужасное. Прошлое выстроилось перед его мысленным взором с
вспышка молнии воспоминания. Страшное было понятно
ему во всей своей горькой правды.

Он вспомнил поход на палубу в поисках Маленького Билли;
черная, зловещая ночь и крик ужаса Маклина. Он вспомнил
сцену в каюте, капитана Дэбни, неподвижно лежащего на полу,
ненавистное кольцо желтых лиц и Кэрью — Кэрью, сжимающего Рут в объятиях!

Он вспомнил, как сбил с ног Кэрью и сам был сбит с ног смертоносной хваткой
Японца. Он вспомнил Ичи и даже слова Ичи:
“вынужден использовать джиу-джитсу”. Они применили к нему джиу-джитсу! Вот что
что-то было не в порядке с его горлом.

Сумма его воспоминаний была ясна, и на мгновение это раздавило и
ужаснуло его. Ибо было очевидно, что то, о чем они размышляли
как о отдаленной, почти невозможной случайности, свершилось —
бриг был в руках Кэрью. Они были застигнуты врасплох в тумане, произошло
пиратство, было совершено убийство, и Дикий Боб и его желтые
последователи захватили корабль.

Он был пленником в недрах корабля, его руки были скованы за спиной,
абсолютно беспомощный. И Сэйлс был мертв! И Маленький Билли был
мертв! Капитан Дэбни был мертв! Команда — Бог знает, возможно, — они тоже были
перебиты! И Рут— Рут была жива, в руках Кэрью, по
милости негодяя, которого она так боялась. Рут была жива — и какая судьба постигла ее?
И он — тот, кто любил ее, — был прикован и беспомощен.

Паника, ярость, отчаяние сотрясли Мартина. От избытка горя он застонал
вслух, это был сдавленный всхлип боли.

“ Мартин, парень! Ты пришел в себя? Ты сидишь. Ой, swiggle меня,
парень, труба вверх!”

Слова пришли из забилась за стойку, в хаски
умоляя гул. Темная фигура пошевелилась, и Мартин услышал звук
резкий звон стали о сталь.

Слова и звук пронзили его ужас и вернули мысли
к боцману. Он попытался во второй раз ответить на чей-то
оклик, и сумел произнести что-то хриплым бормотанием. Слова рвались,
колюче проникая в его воспаленное горло, и с трудом справлялись с пересохшим,
распухшим языком.

“Хорошо— бос—драй-кончай”.

Он встал на колени и вгляделся в окружающую темноту. Он был
в узком проходе между двумя рядами корабельных складских помещений, которые расходились веером перед лазаретом
и по всей длине. Он стоял лицом вперед. Сразу за
справа от него к каюте наверху вела лестница, но
люк в полу каюты был закрыт.

Его изучение способствовало столько на памяти, как на зрение, так как он
несколько раз была в этом зале, пробив магазинах. Проход
он сел, и он знал, побежал вперед к ряду бочек говядины, который упирается
на носовой переборке. Мидуэй был пересекающимся переулком с препятствиями.
переулок между магазинами. В этой точке пересечения находилась
стойка, за которой стоял боцман, громадное черное пятно в
окружающем мраке.

Он приподнялся на коленях и добрался до стойки.

“ Пей—сухую—воду, ” мучительно бормотал он.

“ Марти—Марти, парень, я рад, что ты здесь! ” раздался проникновенный шепот.
боцман. “Я боялся " е " объявление задушил вы. Сухих, е.
сказать? Я тоже, парень. Кроют матом так много я не могу плюнуть—это вообще-то моя спина’
здорово расшибся, когда перегибался, поднимая эту стойку!

Мартин, прислонившийся к ряду ящиков, смог разглядеть боцмана
более отчетливо. Он не мог ясно разглядеть черты лица другого, но
он почти терся о руку и ногу, и он увидел, что крупный мужчина
был в нижнем белье. Боцман сидел на полу, и его
руки и ноги обхватили стойку.

“Я бы пришел к тебе, Марти, но эти негодяи меня выгладили, выгладили"
’и ногой обхвати эту чертову стойку! Ой, но это же черное дело!
Парень! Но ты можешь стоять, Мартин? ’Тебя тоже гладили?”

Мартин отчаянно пытался проглотить сухой комок в горле.

“За спиной—рука”, - сумел выдавить он. “Горло больное — не могу
говорить — пересохло...”

“За спиной!” - вмешался боцман. “ Ой, черт бы побрал этих жестоких!
Дьяволы! Тебя гладят по спине! И ты лежишь на
твои руки в эти часы! Это жестоко— ’жестче, чем я’ ругаться этим
чертов пост. С горлом плохо? Я знаю — я видел, как они тебя сжимали.
Джиу-джитсу—swiggle меня, если это не было! Но вы можете встать, Мартин? ’Аве ты
использование твоих ног? Потому что в коробках, к которым ты прислоняешься, находятся
консервы, помидоры и тому подобное, и...

Но Мартин больше ничего не слышал. Он с трудом поднялся на ноги и начал
исследовать. Замечание боцмана о консервах вызвало у него в памяти
два воспоминания. Одно воспоминание относилось к старым,
полузабытым дням его работы клерком в Сан-Франциско. В те дни он
время от времени совершал воскресные прогулки по Марин-Хиллз в компании
с Фатти Джонсом, который работал в соседнем офисе. И Жирные Джонс,
он напомнил, всегда носил с собой, в отличие от столовой, два
банки с помидорами для питьевых целей.

Вторая память вернулась, но в неделю. Его и двух канаков из
его вахты послали вниз, чтобы достать свежую бочку говядины. Пока
они боролись с тяжелой ношей в этом самом проходе, один из
канаков сбил со своего места на вершине кучи коробку с
помидорами. При падении коробка раскололась. Они бросили его обратно в
место, не отремонтированное. Если только кто-то впоследствии не переименовал крышку
на этой коробке она была открыта для него, где-то на верхнем ярусе.

Видение его самого, жадно поглощающего прохладное, влажное содержимое этих банок
, заполнило разум Мартина, исключая все остальное.

Ряд коробок был высотой примерно по грудь. Не имея возможности пользоваться руками, Мартин
Наклонился и ощупал подбородок. Четвертый бокс вознаградил его.
Он надорвал кожу об оголенный ноготь и, вытянув шею еще больше, потер
челюсть о холодные, гладкие, круглые крышки консервных банок.

Он замурлыкал от удовольствия. Затем последовало отчаяние , когда он обнаружил , что
он был не в состоянии без помощи рук ни сдвинуть ящик, ни
извлечь консервную банку.

Боцман, внимательно следивший за его успехами, посоветовал ему:

“Повернись, наклонись и протяни руку назад. Нет? Что ж, попробуй и
залезь на вершину кучи и плюхнись”.

Это был бодрящий совет. Мартин взял себя в руки и предпринял попытку.


Он медленно пополз вверх, пока его талия не оказалась на краю
верхнего яруса. Быстрое движение поставило его на вершину. Затем он наклонился назад, и
его скованные руки шарили вокруг, пока не наткнулись на банки.

Это потребовало повторной попытки до того, как он смог привлечь одну из
поле для банки были большие, размером с галлон, и окоченевшие руки были
практически strengthless. Но, наконец, он вытащил одну и перекинул ее через
край ящика. Она с глухим стуком упала на палубу. Он спустился
со своего насеста, взволнованно квакая—

“Понял—бос—понял-один”.

Мгновение спустя он пинком отбросил банку к стойке и снова оказался
на корточках рядом с боцманом.

Боцман просунул руки вниз по столбу и нащупал сокровище.

“Ага— ты понял!” - прокомментировал он. “Но как мы откроем эту штуку? Слишком большая
для меня, чтобы мои ручки вокруг, иначе я бы скрутить его открыть—и как мы
связали мы не можем колотить его против чего-либо. Разрази меня гром,
что за невезение. И мы просто умрем от жажды!

“ Нож есть? ” пробормотал Мартин.

“ Нож! У меня нет моей окровавленной одежды, не говоря уже о моем ноже! Они поймали меня на
моей койке, когда я спал. И тебе не нужно вертеться в поисках своего
ножа в ножнах, парень. Я видел, как они забрали это у тебя, там, в каюте.
Скажи мне: "Мы в тупике, но у тебя ведь нет перочинного ножа”, не так ли?"

“Нет”, - ответил Мартин.

Его настроение было на нуле, с уменьшением перспектива дегустации
эти мокрые помидоры. Его мучительная жажда, отточенными ожиданием, набегали
его добавляют силу; он был на самом деле кружится голова с похотью напитка.

“Черт возьми! ’У тебя в карманах нет чего-нибудь острого?” - спросил
боцман. “Ой, как не повезло!”

Мартин вдруг кое-что вспомнил.

“ Есть ключи, ” прохрипел он. “ Связка ключей.

“ Ключи! ” эхом откликнулся другой. - Благослови меня Господь, так лучше. Может сработать. Ты можешь
дотянуться до них — в каком кармане? Сбоку? Вот—наклонись ко мне поближе, и я их достану
. Ключи! Ой, какие—нибудь из них острые? Есть какие-нибудь йельские университеты?

Два clublike пальцы боцмана работал в Мартина
брюки карман.

“Не знаю—не—мое”, Мартин ответил на допрос. “ Ключи
принадлежат— Малыш Билли... отдал...

Пальцы боцмана на секунду перестали тыкать. Мужчина напрягся,
резко вдохнул, а затем разразился ругательствами.

“ Что? Ключи Билли? Боже, помоги нам, парень, ты сказал, что у тебя есть ключи Малыша Билли
?

Пальцы с удвоенной энергией нырнули в карман, схватили ключи
и вытащили их. А затем боцман на мгновение задержал их в нем.
Мгновение.

“О, разрази меня гром, он правильно сказал!” - ликующе пробормотал он. “Билли
ключи — на кольце стюарда! О-хо-хо! И пусть дьявол выхлебает из меня всю кровь’
будь здоров, если это не верный ключ! Клянусь Небом, я еще обнажусь
и наброшусь на этого парня! Ой, какая удача!

“ Что— ” начал изумленный Мартин.

“Что?” - эхом отозвался боцман. “Эй, ты, просто встань рядом и дай мне!"
сними эти браслеты. Я покажу тебе, что! Ау—где этот чертов ’Оле!
Ах-х!”

Там был крошечный щелчок—и Мартин почувствовал, что его стали облигаций формируются
его запястья. Его вялый руки свисали по бокам.

Боцман объяснил это чудо.

“Ключи Малыша Билли — ’ой, ты’ появился — разве ты не видишь, парень? Там
дубликат ключа от этих утюгов на связке ключей Билли. "Старик" в качестве другого
ключ — или "ad, предположим, Кэрью", как сейчас. Подходит ко всем утюгам. - Эй, поворот
я теперь свободная. Этот ключик!”

Мгновение спустя, непослушными пальцами Мартина выполнили свою задачу, и
здоровяк конечности были свободны. Боцман выпрямился и потянулся
удовлетворенно хмыкнув. Мартин, повинуясь доминирующей потребности, которой
было выпить, схватил банку с помидорами и начал колотить ею
по стойке, в надежде разорвать ее.

’ Эй— прекрати это! ” хрипло скомандовал боцман. - Ты их убьешь.
прямо на нас с этим шумом. Дай мне банку и ключи. А—а, вот и
Йельский университет, пилорама. Просто проезжай на ней-вот так. И использовать его как цветущий
консервный нож—так. - Эй ты, паря, выпей, чем. Я знаю, что ’о ' западной долготы в Чокина’
то, что у тебя есть, сводит человека с ума от жажды. Я и сам немного обсушился.

Мартин схватил банку. Боцману пришлось вырезать небольшой, дырку
в верхней и Мартин хлопнул ладонью рот над ней, врезаясь губами в
его нетерпение. Он пил, пил. Это было восхитительное наслаждение - ощущать, как
прохладная струя стекает по его горлу; все его тело мгновенно стало
освеженным, взбодрившимся.

Он замолчал, переводя дыхание, и снова выпил. Содержимое можно было
три четверти пить, и он выпил большую часть вниз. Тогда
он остановился с внезапным стыдом за его жадность, ссылаясь на
боцман выразил необходимость.

“О, боцман, я забыл!” - воскликнул он, отметив, что его язык
снова стал гибким и послушным, и что он может формировать слова.

“Все в порядке, дружище”, - сказал Боцман, принимая протянутую
может. “Я знаю, что ты чувствуешь. Хватит мне тут. О, это лучше, чем
лучший напиток, который когда-либо готовили в баре. Побольше, парень, побольше — я чувствую себя в форме
сейчас. ’Вот’, возьми еще.

Мартин прикончил банку. Затем он испустил пресыщенный вздох.

“О, я не думал, что когда-нибудь налью достаточно”, - сказал он. “ У меня так пересохло в горле, что я
не мог говорить. И мое горло...

“ Я знаю, ” перебил его боцман, садясь рядом с ним. “ Тебе
чертовски повезло, что ты сейчас можешь говорить, даже шепотом. Я видел других
мужчин, которые задыхались, как ты, и несколько дней не могли вымолвить ни слова. Ловкие
попрошайки со своими пальцами, эти парни из джитсу! А теперь, Мартин, давай
разберемся с этим. Ой, уколи меня, что будем делать? Девчонка...

Боцман глубоко и энергично выругался.

Мартин застонал в унисон с проклятиями собеседника, его порожденная любовью паника
за безопасность девушки снова захлестнула его. Мрачные, ужасные страхи
нахлынули на него и невыносимо укололи. Боже! Рут, его
Руфь была одинока, беспомощна, во власти похоти этих дьяволов! А он
сидел здесь бездеятельный! Это было невыносимо!

Он с трудом поднялся на ноги, охваченный дикой идеей взобраться по лестнице в
каюту и пробиться через люк. Он должен помочь
Рут!

Боцман протянул огромную руку и стащил его обратно. Мартин
мгновение он боролся, его разум был затуманен горячим страхом.

“ Но, боцман—Рут! ” закричал он. “ Рут — это... Боже Милостивый, старина, Кэрью и эти...
Желтые люди забрали Рут!

Великан удержал его так легко, словно тот был ребенком, и заговорил
успокаивающе.

“Да, да, парень, я знаю. Но Рут, я думаю, пока в безопасности. И ты можешь
поспорить на свой последний доллар, что Кэрью будет держать японцев на расстоянии от
девчонки, и она будет держаться подальше от Кэрью - во всяком случае, какое-то время. Выпей мне,
Мартин, будь здравомыслящим. Что ты можешь сделать голым? ’ Эй, теперь сиди спокойно,
и мы придумаем какой-нибудь план. С Рут все в порядке. Она в Старом
В мужской палате, ухаживаю за ним.

“Нет, нет - капитан мертв!” - утверждал Мартин. “Я видел его мертвым на
полу!”

“Он не был мертв”, - сказал боцман. “Кэрью отобрал у него ружье, и оно".
"ударил его прикладом по глазу". Уложил его, как и тебя. Они
позволили девушке отнести его в палату и остаться там ухаживать за ним. Я видел
это, говорю тебе!

Мартин успокоился.

“Но что мы будем делать?” - воскликнул он. “Мы должны что-то сделать, боцман!”

“Да, Господи, пожалуйста, мы что—нибудь сделаем”, - сказал боцман. “Пожалуйста
Боже, я приложу все силы к этому убийце с черными ушами - и к Ичи,
тоже! У меня есть план. Но сначала скажи мне, что на тебя нашло? Почему
ты захотел быть на палубе? Это была не твоя вахта. Что произошло на палубе
перед тем, как ты влетел в каюту и стукнул Кэрью по ручке
страховочным штырем? Отличный щелчок! Жаль, что нищего это не сильно задело
. И держись, парень! Я знаю, что ты чувствуешь. Я знаю, что происходит между тобой и девушкой.
Я видел, какими глазами вы смотрите друг на друга. Она будет в безопасности,
Мартин. Разрази меня гром, Бог никогда не позволит им ’вооружить’, э-э, избить меня до полусмерти
если они захотят!

В голосе гиганта было много простой веры, и часть ее
нашел приют в беспокойной груди Мартина. Он взял себя в руки, держал себя в руках
и по неоднократной просьбе боцмана рассказал
, что с ним произошло с того момента, как старый парусный мастер проснулся
его до тех пор, пока он не почувствовал, что чувства покидают его в каюте.

Когда он закончил, то обнаружил, что настала его очередь утешать.
Боцман был погружен в печаль, и причиной тому был горбун.

“Ой, выпей меня! Я решил , что Билли где — то в безопасности - запертый .п.
как и мы, ” простонал он. “ Но его больше нет. Скорее всего, он первый. Должно быть,
поскользнулся рядом с ним, пока он набивал трубку, вот вы где были.
нашел бакси и отдай ему нож. У них не было пистолетов —они использовали
ножи. Теперь у них есть пистолеты, разрази их гром. И Малыш Билли пропал! Я—я
любил этого парня, Мартина ”. Мужской голос захлебнулся.

“Но возможно, он еще жив, даже не ранен”, - призвал Мартина. “Я только слышал
Паруса кричать. Возможно, Билли не было рядом, когда они проскочили на борту.
Ты знаешь его слабость, боцман, и ты знаешь, каким он был последние несколько лет.
дней. Причина, по которой у меня есть ключи, ты знаешь, в том, что он не хотел
соблазняться аптечкой. Может быть, он сдался и взял немного
спиртного, вперед, напился и уснул.

Боцман возмущенно фыркнул.

“Ты не знаешь Билли так, как я!” - воскликнул он. “Нет, пьяный! Билли ’эд’ проигрывает.
но "э" скорее умрет, чем сдастся в такой момент. Никто не—
ушел. Ты говоришь, старые Паруса сказали тебе, что Билли был фейри! О, это доказывает это.
Этот ... пожиратель бургундов всегда был прав в таких вещах! Билли, дорогой
Билли— Он был настоящим другом, Мартин.

Настроение боцмана резко изменилось, им овладел гнев. Мартин
почувствовал, как огромное тело мужчины задрожало от накала страсти. Он
говорил сквозь стиснутые зубы, медленно и странно, не употребляя привычных ругательств.
"Они убили его!

Они заплатят. “ - Сказал он. - "Они убили его! Они заплатят. Мы собираемся убираться отсюда, Мартин —я
теперь знаю. Мы собираемся попытаться вернуть корабль обратно. Да, может быть
они доберутся до нас, но сначала я сверну шеи кое-кому из них. И
Я сам доберусь до Кэрью!

Он произнес эти слова с холодной уверенностью, которая породила веру. Мартин,
почти в таком же мстительном настроении, как и тот, другой, был мрачно обрадован
изображенной перспективой.

“Я расскажу вам, что я знаю об этом”, - продолжал боцман.
несколько более спокойным голосом. “Они уложили меня на мою койку. ’ И на меня надели кандалы
прежде чем я проснулся — ты же знаешь, что я сплю, как окровавленный труп. Ичи
управлял ими. Этот мерзавец знает корабль, знает, где лежат утюги
в каюте, знает, как расположены комнаты. Когда я проснулся, я был
’беззащитен’, и дюжина из них подняла меня и отнесла в каюту.
и швырнула на стол. Там я и лежал, когда ты
вломились. Они заткнули мне рот моими собственными носками.

“Они, должно быть, были на борту до того, как за кормой появились Паруса, и как только
вы двое пошли на нос, они проскользнули в переулок позади вас. Я был
уже брошен на пол каюты, когда на палубе поднялся шум — в
тот самый момент, когда появился Кэрью. Услышав шум, Старик выскочил
из своей комнаты с пистолетом и... и выстрелил на голос Кэрью. Кэрью схватил
пистолет и ударил им его по глазу, и Старик упал.
поперек дверного проема. Затем Рут выскочила из комнаты, и Кэрью схватил
’er. Она дралась как дьявол. Потом врываешься ты со своей страховочной булавкой.

“После того, как они тебя ’задушили", и "после того, как Кэрью "встал на ноги и
оттащил девушку от того, чтобы "трахать" и целовать тебя, Кэрью и Ичи начали
чтобы посовещаться. Это был английский, и я слышал немного. Ичи подошел к старику,
’ОО было тяжело дышать, и осмотрел его, как он был уверен, хватит
костоправ. ’Он говорит, что старик просто в нокауте, и переломов нет. "Он"
берет ключи старика. Затем наблюдает, как двое поднимают
Старик ложится в койку, и он говорит девушке, ’насколько она может’, чтобы та
шкипер. Рут влетает в комнату, хлопает и запирает дверь.
Кэрью смеется и переходит к делу.

“ А " как ты думаешь ’ - это первый заказ? Позвать кока на корму.
В мгновение ока они с Чарли опередили его. Он заказал жратву’
жратва немедленная, на пятнадцать персон. Йип принял приказ, даже не обернувшись.
Для этого не нужно доверять воздуху. Затем они обращают на нас внимание, снимают
ловушку и сбрасывают нас вниз. Они оставляют тебя там, где ты упал, но они
помогли мне добраться до этой стойки и, пока Кэрью щекотал мою
ударив ножом по лопаткам, Ичи, воспользовавшись шкиперским ключом, связал меня
вокруг столба. Потом они снова поднялись наверх, надев на тебя наручники.
я думаю, проходя мимо, они сделали это не в каюте.

“ Ну, через пятнадцать минут они вернулись — дюжина человек, с Йипом,
и много фонарей. Доставали припасы для Йипа. ИП никогда не смотрит на
я пока не готова идти наверх снова. Затем, убедившись, что я вижу-это
кружка, ’е советы мне подмигнул. Это значит, что что-то, Мартин. Они глубокие.
открой эти щели.

“Вот и все. Я сидел там, скованный как следует, часами, ругался и
думал, и звал тебя. Часы! Выпей меня покрепче, это был кровавый
казалось, целую вечность. Хотя, я думаю, около пяти или шести часов — должно быть,
сейчас около семи или восьми часов.

“Это все, что произошло. Но я расскажу вам, что я узнал из
Кэрью и Ичи разговаривают, и судя по тому, как я на них смотрю. Их выбросили на берег.
Парень! Вот почему мы не заметили шхуну, когда искали.
’э-э-э". В _Dawn_ потерпел крушение, какое-то время назад. Карей приказал корм для
пятнадцать—_Dawn_ был установлен для уплотнения unting’, и выполнял экипаж о'
почти тридцать. Это показывает только, что "альф" был спасен — тяжелое крушение.

“Первым делом они заказали еду — это показывает, что они не спасли запасы, и ’аве
умирали с голоду на берегу. Должно быть, спасли лодку, иначе они не смогли бы
взяли нас на абордаж. Должно быть, они видели, как мы вошли; заметили нас из одной из
пещер в вулкане, но мы не могли их видеть. Проклятый туман просто
сыграл им на руку. АВ всегда были на берегу, они, должно быть, маршал нашел
ambergrease. Им нужен был корабль, и они взяли нас. И есть вы!
Паруса убиты, Малыш Билли мертв, Одному Богу известно, сколько членов команды ушло,
девчонка по прихоти Дикого Боба Кэрью. Ой, какая чертова удача!
Выпейте меня покрепче!

Боцман бормотал себе под нос отчаянные ругательства. Несколько мгновений он
предался мрачным и отчетливым мыслям.

Мартин, сам пребывавший в столь же мрачном настроении, сохранял спокойствие, но и он тоже
провел время в раздумьях, в мрачных догадках, в попытках сформировать
какой-нибудь план действий. “Что делать—что делать!” Рефрен пел в его
беспокойный ум. Они должны действовать, и действовать быстро. Безопасность Руфи и
жизни их товарищей, если кто-то из них был жив, зависели от боцмана
и от него самого. Но — что делать?

Хотя они были свободны от пут, они все еще были заперты в этом помещении
складское помещение, как крысы в мышеловке! Очевидно, первое, что нужно было сделать, это
выбраться из лазарета.

Мартин начал составлять туманный план: спрятаться под
люком, пока его не откроют сверху, а затем попытаться ворваться в
каюту, полагаясь на удачу, которая поможет им там. Безумный план, план обречен на
сбой, он уступил себя так, как он думал об этом. Но, что
еще? Они должны действовать! Рут ...

На мрачном поле страданий Мартина расцвел крошечный цветок; и
всякий раз, когда его мысленный взор останавливался на этой экзотике, внезапное сияние
счастья наполняло его существо. Этот яркий цветок был воспоминанием.
мысль о себе, беспомощном, лежащем на полу каюты, в то время как два мягких
руки прижали его измученную голову к защищающей груди, и теплые губы
ласкали его лицо, и милый голос умолял; мысль о
подтверждающие слова боцмана: “Кэрью оттащил девушку от "угги’
и поцеловал тебя”.

Итак, она любила его! Она ответила ему взаимностью! Любовь, которую он видел светящейся в
ее глазах, но которую он никогда не мог заставить ее признать словами,
она безошибочно признала действием. В тот мрачный момент в хижине
она открыла ему свое сердце — бесстрашно открыла его перед всеми
этой враждебной, насмешливой компанией. Его любовь была ответной. Рут любила его!

Таково было происхождение ликующий трепет, что ярко снято через
Отчаяние Мартина. Но торжествующая мысль была мгновенной. Любовь не могла
скрасить их участь; нет, любовь лишь умножила мрачное воинство
жестоких страхов, которые давили на него. Руфь—Боже! Что будет с
Рут, что с ней случилось, что происходит с ней даже сейчас,
пока он сидел и мечтал, запертый и беспомощный в этой черной дыре? Это было
невыносимо! Он разразился яростным проклятием.

“ Боцман, мы должны что—то предпринять — сейчас - немедленно! ” закричал он.

Гигант положил руку ему на плечо, удерживая.

“ Полегче, парень! Не так громко, а то они спустятся посмотреть.
Мы этого не хотим, - предупредил он. “ Спокойно! Я знаю, что ты чувствуешь, но
поднятие шума здесь нам нисколько не поможет. Мы что-нибудь сделаем
достаточно правильно. У меня есть план, разве я тебе не говорил! Я просто подумал об этом.
вот, я тебе скажу. Но сначала давай починим эти чертовы утюги,
на случай, если они нанесут нам визит.

Он наклонился, осматривая темную палубу, и Мартин услышал
звяканье, когда он снимал наручники. Он немного повозился с ними.

“ Эй, Мартин, выпяти свои ’анды”!

Мартин подчинился и почувствовал, как наручники сомкнулись на его запястьях.

“Посмотрим, сможешь ли ты вытащить свои руки”.

Мартин обнаружил, что может, и без труда.

“Хорошо, только не снимайте их с запястья”, - сказал боцман.
“На случай, если они нападут на нас, мы не хотим, чтобы они обнаружили, что мы на свободе.
Просто хлопни в ладоши и надевай свои кандалы. У меня свои тоже есть.
Починил, и я буду ’чинить’ почту тем же старым способом. Они
и не подумают проверять нас.

“ Но мы не можем бездельничать здесь бесконечно, ” нетерпеливо начал Мартин.

“Мы немного подождем тихо”, - сказал боцман. “У меня есть
они скоро спустятся, чтобы поиздеваться над нами. Они бы не стали
утруждать себя тем, чтобы бросить нас здесь, если бы собирались
прикончить нас. И они не заморят нас голодом - они будут кормить нас.
пока не будут готовы перерезать нам глотки и сбросить за борт. И если
ты напрягешь слух, парень, ты услышишь случайный грохот посуды
переворачивающейся через край. Они там, наверху, ужинают. Итак, какое естественное время для того, чтобы
отправить скоффина вниз, к заключенным? Зачем, думаю я, после того, как они
набьют свои животы, а Чарли Бо Йип уберет
уезжаю. Если они не придут через полчаса или около того, я начну работу.

Мартин немедленно предложил открыть люк, как только он будет открыт.
Боцман наложил вето на это предложение.

“ Они перебьют нас, парень. У нас не будет ни единого шанса. Нет—вот мой план.
Мы можем выбраться из этого лазарета в старое. Да, это
то, чего ты не знал, не так ли? И Ичи тоже не знает, несмотря ни на что.
на борту был повар. Однажды, несколько лет назад, мы торговали в
Новые ’Эбриды", и Старик сложил кое-что из торгового барахла в запасник.
после старого. ’ Здесь, в передней части корпуса, прорезана дверь, чтобы она могла
добраться до товара, не открывая шкаф на палубе. После этого мы
заколотили его досками, но доски не прибиты гвоздями, а просто укреплены планками. Право
на конец ей в этом переулке мы Шарите, быть'ind говядина
бочки. Мы можем пройти в старый”.

“Что толку?” поинтересовался Мартин. “Мы были бы столько же
заключенные в трюм, где мы находимся. Люки задраены”.

“Не видите? Мы можем пробиться к берегу, там нет ничего, кроме небольшого количества
балласта в баке. И с носа, я думаю, мы сможем добраться до
палубы через козырек. Мы вдвоем должны суметь проложить себе путь.
в пике. И вы знаете, где находится форпик —в середине
передней палубы! Ну, я думаю, они выжили, что остались в нашей
толпа фок-мачты заперты в ФО'с в Ле. Да, я полагаю, есть некоторые о'
их осталось. Если бы Кэрью намеревался провести зачистку сразу, нас бы здесь не было
. Итак, если мы сможем пробраться в клуб и присоединиться к нашим ребятам,
шансы будут не так велики против нас. Быть достаточно великим, даже если
если большинство "наших’ и в безопасности; выпей меня, пятнадцать штук, и
негодяи могут воспользоваться нашим собственным оружием, выйдя из каюты.

“Но наши парни - хорошие парни. Они будут сражаться, если мы доберемся до них, чтобы повести за собой
их; каждый мужчина, к которому Джек пошел бы - за девушку! И если мы сумеем прорваться
на палубу, там есть стержни и страховочные штыри, которыми можно сражаться.
Шансов мало, Мартин, но они лучше, чем дает твой план.
мы пытаемся проникнуть в хижину отсюда, только мы двое, и получаем
постучали в дверь, или выстрелили, как только мы начали проходить через нее!”

Лучше, чем его план! Да ведь это была настоящая кампания. В груди Мартина зажегся огонек надежды
. Он был за немедленные действия.

“Давай— начнем!” - воскликнул он и начал подниматься на ноги.
ноги.

“’Ере—’старик!” - воскликнул боцман, вытащив его обратно в его
корточках. “Swiggle мне, не лететь туда, паря! Держи себя в руках
спокойно. Нам нужно немного подождать. Мы не хотим, чтобы они спустились сюда и обнаружили
мы проделали трюк с исчезновением. Мы должны устроить это как сюрприз.
Нам следовало бы подождать до ночи, когда, по крайней мере, все они будут
спать; но, черт возьми, я не могу ждать до тех пор, и ты тоже. Но мы будем
немного подождать и посмотреть, если они приносят нам жратву; если они это сделают, мы можем
будь уверен, что они не посетят нас снова в течение нескольких часов. Это
даст нам время. Эй, Марти, вот и кто-то идет! Быстрее, надевай свои
наручи и притворяйся’ что альф мертв!”


Несколько тонких точек света, внезапно пробившихся в их темную тюрьму,
из-за краев люка над их головами, вызвали
восклицания боцмана. Мартин, наблюдая за свет, в то же
мгновенно, как боцман, знал, что ковер, который покрывал площадь в
пол кабины были сделаны в сторону. Некоторые собирался спуститься вниз, чтобы
их.

Мартин заложил руки за спину и быстро сунул свободную руку в
наручник. Затем он лег на бок.

Боцман обхватил стойку руками и ногами и
закрепил свободные кандалы на его запястьях и лодыжках. За исключением внимательного
осмотра, пара казалась такой же крепко скованной, как и тогда, когда их
похитители ввели их в нынешнее окружение. Они присели на корточки.
Напряженные и неподвижные, они смотрели на квадратную дверь наверху в ожидании.

Люк открылся. Поток дневного света ворвался в подсобное помещение и
освещен широкий участок ящики и бочонки; нет, однако, дойдя до
место, где Мартин и боцман лежал.

“ Туман рассеялся, ” услышал Мартин бормотание своего спутника.

На свет вышел мужчина с зажженным фонарем в руке.
и начал спускаться по лестнице. Но это был не Чарли Бо Ип с едой
, как ожидал боцман. Это был японец Ичи.

Ичи вышел из круга дневного света у подножия лестницы,
поднял фонарь и направил его луч в темный коридор. Двое
наблюдательных пленников были обнаружены.

“ А, мистер Блейк! Я вижу, вы пришли в сознание, и к вам вернулась способность передвигаться", - донеслось до ушей Мартина на мягко модулированном языке. - "Я... я... я... я...". Я вижу, вы пришли в себя.
способность двигаться”.,
ровный голос, который он так хорошо запомнил как принадлежавший тому одноразовому посетителю
Джосайе Сматту. “Могу я узнать, восстановилась ли у вас также речь?”
добавил Ичи.

“ Ответь ему, ” прошептал боцман, пока Мартин лежал молча.
сердито глядя на него.

“ Да, ” сказал Мартин.

“ О, мой дорогой боцман Генри, он мудрый советчик, ” заметил Ичи,
доказывая остроту своего слуха. “ Вас можно поздравить,
Мистер Блейк. Обычно никто не восстанавливается с такой восхитительной быстротой
после воздействия упражнения "Держи меня за шейное сплетение", Мото, которое я практиковал
на тебе. А вы, мой добрый боцман, с большим удовольствием сообщаю, что я
воспринимаем работу судьбу наказывали э—э, неистовому я
так хорошо помню из дней моего рабства”.

Эти слова звучали насмешливо. Японец был отчетливо виден там, где он стоял,
с пятном дневного света позади него и незанятым фонарем перед
ним. Мартин не мог прочесть ни одной мысли на этом мягком, улыбающемся лице. Но
слова прозвучали насмешливо.

“Ты, желтая жаба с обезьяньей мордой!” - взорвался боцман. “Если бы я одобрял
использование "моих’ имен, вы бы не стояли там и ухмылялись!”

“Ах, как печально осознавать, что я ошибаюсь”, - был улыбающийся ответ Ичи
к вспышке гнева. “Уроки, преподносимые судьбой, усваиваются медленно
мятежными натурами. Мой добрый боцман, я бы порекомендовал твоему разгоряченному
разуму уединиться и поразмышлять. Если вы с большой твердостью подумаете о
жизненных неопределенностях, вы можете достичь того смирения духа и
манер, которые так благословенны в глазах наших предков ”.

Ичи сделал шаг вперед и поднял повыше фонарь, чтобы лучше видеть.
чтобы насладиться эффектом, произведенным его словами на закованного гиганта.

“Мой дорогой боцман, вы помните случай, когда мой уважаемый "я" так
к несчастью, на ваши белые палубы пролился жир от
приготовления пищи; и с какой яростью вы применили к моей уважаемой
особе завязанный конец веревки? Ах, так, тогда, возможно, он бы добавить
интерес к медитации, чтобы задуматься о состоятельности, физической
убеждения, чтобы исправить свои недостатки—в облике пальцами
хороший Мото! Вы видели, как обошелся с достойным мистером Блейком” да?

В мягком, безличном голосе их гостя послышались мстительные нотки
когда он подшучивал над боцманом. Мартин, уставившись вверх, на
освещенное фонарем лицо, наполовину ожидаемое увидеть ухмылку на губах
которая угрожала пытками, и ненавистные страсти, вдохновлявшие Ичи
злорадство проявилось в его чертах. Но ни малейшего намека на эмоции
не было заметно на поверхности этой безвкусной желтой маски, которую бывший морской повар
носил вместо лица; только глаза сочетались со зловещим голосом.
Мартину показалось, что он увидел, жестокий и веселый блеск в глаза-бусинки Ичи,в
такой блеск как могла закрасться в глаза кошки во время игры с
в плен мыши.

Но боцман, казалось, нисколько не был потрясен словами Ичи. Его
ответ был незамедлительным и щедро приправленным серой.

“Да, я помню, как тебя прикончила веревка, ты, крысоглазый сын Хакодате".
бекас из сточной канавы! Если бы я сейчас освободил себя, я бы сделал еще хуже — я бы снял твою
гнилую голову с твоих плеч! Да, угости меня, это в твоей породе!
издеваться над человеком, который связан, ты, чертов кули!

На слова, слова вдруг оживляется лицо Япончика и
Изумлению Мартина это было не выражение ненависти, но раненых
самомнение.

“Нет, нет, я не кули!” - яростно воскликнул он. “Я не простой крови.
Я джентльмен, японский джентльмен!”

Боцман презрительно фыркнул, и Ичи повернулся к Мартину. “Вы
знаете о моем джентльменстве, мой дорогой мистер Блейк! У вас есть
видели меня с правильной одежде, имея конференция с почетными Smatt.
Я Японский джентльмен, сэр. У меня от моих почитаемых предков
кровь за сегуна. Я окончил Токийский университет. У меня есть
диплом вашего собственного самого почетного учебного заведения Колумбии.

“Ай-ай-ай, ваше чертово образование!” - перебил боцман. “ Ах ты, проклятый!
убийца! Ты будешь злиться, даже если побывал в дюжине колледжей! Подожди, пока они
слух об этом деле дома, или в любом порту вы заходите! Они
знаете бриг—и вы будете ’ - Анг, все до последней паршивой вы!”

Японский джентльмен обрел самообладание так же внезапно, как и потерял его.
Боцман поклялся. Он снова был самим собой. Мартин
бросил быстрый взгляд в сторону боцмана, и некое лукавое выражение,
промелькнувшее на свирепом лице гиганта, просветило его. Он
уловил проблеск метода в безумии боцмана.

“Ах, мой боцман, у тебя дефект в вашей рефлексивности,” Ичи
плавно промурлыкал в ответ на пророчество боцмана. “Мы не
опасайтесь повешения; скорее всего, события будут развиваться таким образом: если власти
вашей Америки узнают по какой-то маловероятной милости Судьбы о нашей адвокатуре,
они скажут: ‘Бригантина "Кохассет" под командованием печально известного флибустьера
капитана Дэбни, которая ускользнула из Сан-Франциско без
клиренс — да, мы это знаем, мой достойный друг, — снова в беде.
В российских водах случилась беда — пусть русские этим занимаются.
Мы удовлетворены, если уважаемый Дэбни никогда больше не сможет вызвать у нас беспокойства.
’ Разве не так говорили бы американские официальные лица, мистер
Генри?

Боцман зловеще выругался.

“И русские, если бы это дело привлекло их внимание, выступили бы
вовсе не против нас”, - продолжил Ичи с самодовольством в голосе.
“Действительно, зафрахтованная компания могла бы даже вознаградить нас за удаление одного
такого опасного человека, как капитан Дэбни, из их торговых резервов. И
если вы полагаете, что мое правительство будет действовать, боюсь, вы недооцениваете силу моих связей в моей стране.
величие. Нет, мой дорогой
боцман, крайне маловероятно, что этот инцидент когда-либо достигнет недружественных ушей
или когда-либо пересечет Тихий океан. Вы могли бы поразмыслить о своем шансе рассказать правду.
”

“Вы ила все наши глотки”, - сказал Боцман, - “но покуда
выше старый бриг вода, есть доказательства, что буду ’ - Анг-Йе”.

“Ну что ж, не так”, - ответил Ичи. “Есть много закрытые порты мой родной
Yezzo, и почетный капитан Карей уверяет меня, что вышки могут быть
переделали. Почетный капитан будет новая шхуна, замена
_Dawn_, за сезон—и в следующем году в небольшой счет моей компании. А
умелый человек в своей профессии — достопочтенный Кэрью!

“ Умелый!.. ” поддразнил боцман. “Он был недостаточно искусен, чтобы спасти
’это корабль!”

“Судьба. Ночь была темной и дул сильный ветер”, - сказал Ичи. “И все же судьба
смилостивилась — после недели голодания в норах на трясущемся
Остров, Судьба посылает тебя нам на помощь. Судьба улыбается нам, мой боцман
— привела нас к Огненной Горе, заманила тебя в ловушку,
исполнила желание достопочтенного Кэрью, и теперь, только...

Хриплый голос, донесшийся из открытого люка, прервал Ичи
ухмыляющиеся откровения. Мартин перевел взгляд за спину японца. Мужчина
Склонился над отверстием, вглядываясь в пустоту. Хриплый голос
принадлежал Кэрью, Мартин знал.

“ Слушай, Ичи, что тебя держит там, внизу? ” позвал Кэрью. “ Тебе
нужна помощь?

“ Хорошо, капитан, как только мы прибудем! ” ответил Ичи.

“ Вы не можете поставить молодого негодяя на ноги? - продолжал Кэрью. - Я так и сделаю.
пошлите пару матросов вниз, чтобы вытащили его.

“Я придерживаюсь мнения, что он может ходить”, - ответил Ичи. Он повернулся к Мартину.
“Мой дорогой мистер Блейк, мы очень хотим, чтобы вы присутствовали в каюте. Может
вам ехать туда без помощи?”

Мартин получил острый, многозначительный взгляд от Боцмана.

“Да—я могу это сделать”, - сказал Ичи.

Он быстро вскочил на ноги и, спотыкаясь, направился к лестнице.

Боцман застонал у него за спиной.

“Ай—выпей меня как следует! "Эй, Ичи, ты же не бросишь меня здесь одного, такого наглаженного, и с этими чертовыми крысами, бегающими повсюду!" - Кричал я. "Я не хочу, чтобы ты меня бросил!"
’здесь один, весь в утюге, и с этими чертовыми крысами, бегающими повсюду!”
Там был положительным страх в крике.

Ичи усмехнулся.

“Да, мистер Генри, я убежден, что одиночество пойдет на пользу вашей
манеры. Ай—я об этом не подумал крыс. Но, несомненно, великий бык
боцман с "Кохассета" не может бояться маленьких крыс! Ах, я рад, что
ты упомянул о них; да, они будут спутниками твоих размышлений ”.

Боцман в резкой фразе высказал свое мнение о
Родословная японского джентльмена. Затем, внезапно, его тон стал
примирительным.

“Ой, но скажи! Ты пришлешь мне немного еды? Угости меня, ты же не собираешься
черт возьми, морить меня голодом, не так ли?

Ичи, отступив к трапу перед приближением Мартина, нанес свой
прощальный удар по боцману.

“Голодание, мой дорогой друг, - древний спутник медитации.
Возможно, завтра, когда размышления приведут вас в порядок, есть такая возможность.
возможно, вы сможете получить пищу”.

Мартин установил лестницу со смешанным чувством; с сожалением на уходящую
боцман, с дикой надеждой встречая Рут выше, с
восторг от успеха стратегии боцмана.

Для Мартина был откровенен причина боцмана травлю
Японский. Боцман знал о примеси тщеславия в составе "Ичи"
, и он воспользовался этим, чтобы извлечь необходимую информацию.
Ему удалось, тщеславие и мстительность Ичи пришлось преодолеть его
родной осторожностью.

Боцман теперь кое-что знал о планах противника. Что еще более важно,
он знал, что его должны были оставить одного, без помех, в
лазарете на целый день. Ичи уже вошел в каюту с
его фонарь. Мартин крикнул в темноту позади себя:

“ Прощай, бос! Удачи!

Он не мог видеть своего друга, но догадывался, что боцман
уже освобождается от своих оков. До него донеслось хриплое
рычание здоровяка:

“ Прощай, парень. Удачи!




ГЛАВА XVI

БЕСЕДУЮТ ТРИ ДЖЕНТЛЬМЕНА

Дневной свет, ослепивший привыкшие к полумраку глаза Мартина, наполнил каюту
Кохассета. Устремленный вверх взгляд Мартина, когда он выбирался из лазарета
, увидел сквозь открытые световые люки кабины голубое небо
и солнечные блики на латунных светильниках. Итак, он знал, что туман рассеялся.
подняли, и день стал ясным.

Он сделал шаг в сторону от люка лазарета, а затем окинул каюту нетерпеливым
взглядом. Но Рут там не было. Он был сильно
разочарован.

Он пристально посмотрел на закрытую дверь в комнату капитан Дэбни, а если
очень интенсивность его беспокойный взгляд может проникнуть этих пустых дуб
панели. Боцман сказал, что Рут ухаживала за капитаном в этой комнате
. Но было ли мнение боцмана правильным? Прошло несколько часов. Была ли
она все еще в безопасности в комнате капитана?

Хлопнувшая дверца люка над черной дырой рядом с ним
резко вывел его мысли обратно к себе, и глаза его
окрестности. Человек сидит за столом и, разостлав коврик, который
обычно покрывали лазарет открытия. Мартин узнал в этом парне
того самого японца с деревянным лицом, который душил его до потери сознания несколько часов
назад. Он обнаружил, что Ичи стоит рядом с ним и смотрит на него с
заискивающей улыбкой. Но ни джиу-джитсу, ни Ичи не были теми, кто
привлек внимание Мартина.

Крупный мужчина развалился в мягком кресле капитана Дэбни на дальнем конце
стола в кают-компании. Стол был завален остатками какого- то ужина,
который Чарли Бо Ип флегматично и ловко убирал,
и Мартин уставился поверх беспорядка на доске на Неистового Боба Кэрью
презрительное лицо. Бывший командир шхуны _Dawn_, его
недобросовестные товарищи-главного врага своей соперницы, была той же стороне,
улучшенный жулик он помнил с той ночи в дайв-Spulvedo это.

Пока Мартин смотрел, Кэрью набивал и раскуривал свою трубку
и, казалось, совершенно не замечал растрепанного молодого человека
, стоявшего перед ним со скованными за спиной руками.

Мартин снова был удивлен, как он был в ту ночь в Сан-Франциско,
с несоответствие внешнего вида диких Боб резко контрастировал с его
деятельности. Была ли эта великолепная фигура мужчины злобным преступником с
широкой и дурной репутацией? Вором-отступником? Преследователем женщин?
Безжалостным палачом беззащитных мужчин? Были те тонкие, четкие очертания
но маска, которая покрыта бездна черного зла? Неужели этот широкий
лоб на самом деле скрывал хитрый, дегенеративный мозг, который спланировал и
осуществил кровавое и вероломное пиратство на их корабле?

В haggardness последних трудностей было на особенности Карью и
неделю или больше, стерню желтая борода покрывали его щеки, еще
рост в коем случае не озверели красивым лицом. На лбу Кэрью был длинный шрам
он отсвечивал ярко-красным, когда он затягивался трубкой.;
на рассеченном месте на макушке
головы также был широкий крест из гипса. Мартин внезапно осознал, что оба уродства были делом его рук.
одно было памятью о драке на набережной Фриско,
другое - результатом его удара накануне вечером.

Внезапно Кэрью поднял глаза и встретился взглядом с Мартином, и по спине Мартина пробежал холодок
дрожь пробежала по спине. Ибо было очень жарко свирепость
подсветка глаз; было жарко, но рассчитали, ненависть в
уровень посмотрите.

Учтивый голос Ичи нарушил неловкое молчание.

“Мистер Блейк, мы пригласили вас сюда, чтобы немного поболтать”, - сказал Ичи.
“ И прежде чем мы начнем, прошу сообщить вам, что я ваш очень дорогой друг.
И я не думаю о вас плохо. Итак, не присядете ли вы?

Мартин осторожно присел на краешек стула. Это была
неудобная поза, и его руки сильно болели от постоянного
скованный в неестественной позе, которой требовали наручники, но он
не осмеливался выскользнуть и облегчиться.

“Ну, давайте поверим не насилие эпитет, который отмечен мой
дискурс с достойным боцмана Генри марта наш разговор,
Мистер Блейк,” пошел на Ичи. Мартин воспринимал его самомнение еще умно
под ругань боцмана. “Вы американский джентльмен,
почетный Карью это английский джентльмен, я-Японский джентльмен.
Итак, в нашу дискуссию не нужно вмешиваться восклицаниями типа
огромная взрывоопасность, с которой ваш замечательный английский язык так
обогащенный. У нас” джентльменов, есть вежливость.

“ Не обращайте внимания на манеры разговора, доктор! ” нетерпеливо перебил Кэрью. -
Я был бы рад, если бы вы позволили мне забыть о вашем благородстве на
час. Ближе к делу! Изложите наше предложение этому парню, и пусть
он сделает свой выбор.

“ Суть. Ах, да, ” сказал Ичи. “ Знаете, мой капитан, вы, люди с
Запада, жестоки в своей прямоте. Но я перейду к сути.
Ах, мистер Блейк, Я не ошибусь, если предположу, что вы бы с relishness
примите новенькую? Ты стал бы говорить с большей легкостью?”

“Вода—кофе”, - сказал Мартин коротко.

Он был приятно удивлен вопросом. У него снова было очень, очень сухо во рту.
боль в горле причиняла ему боль и затрудняла речь. Он был
голоден тоже, его ужина накануне вечером была его последняя трапеза.
Он с тоской смотрели на еду и питье китаец был
быстро и бесшумно извлекая из-за стола, который, возможно, вдохновил
Вопрос Ичи.

“Я предложу тебе выпить”, - сказал Ичи.

Кэрью с отвращением фыркнул, но возражать не стал.

“Вы простите нас за то, что мы не предлагаем вам еды, - продолжал Ичи, - но вы
не смогли бы есть в вашем нынешнем состоянии рабства, и мы
глубоко сожалеем о нашем нежелании освободить вам руки на данном этапе.
К сожалению, со свободными руками вы произвели на нас самое сильное впечатление.

Он взглянул на залепленную пластырем голову Кэрью. Кэрью обнажил несколько белых,
ровных зубов, слегка оскалившись, и Мартин увидел под скрывающими их
усами, как и в ту ночь в Сан-Франциско, жестокий рот
это придало лицу Дикого Боба выражение лжи.

“Но ваш национальный напиток кофе имеет большую пищевую ценность”, - добавил японец.
он рявкнул, отдавая приказ китайцу.

Ип схватил большую чашку, наполнил ее черным кофе из большого кофейника.
кофейник, стоящий в центре стола, и принес его к
Мартин. Он поднес ее к губам Мартина.

Мартин пил жадно, запрокинув назад голову и, глядя вверх, в
ИП лице. Он почти ожидал увидеть там какой-нибудь знак дружбы,
мимолетную улыбку или подрагивание век. Он вспомнил, что Йип
подмигнул боцману там, в лазарете, и боцман
придал этому событию большое значение. Но он был разочарован.
На луноподобном
лице Чарли Бо Ипа не было и намека на эмоции; ни тени ободряющего узнавания. Даже у Ичи
бесстрастное выражение лица могло бы сравниться с безмятежным, пустым лицом Йипа из-за отсутствия выражения
. Судя по его безличному поведению, китаец, возможно, наливал кофе в воронку
, а не в горло мужчине.

Но если Йип разочаровал, то кофе - нет. Крепкий, горячий напиток
разлил силу по венам Мартина, облегчил боль в горле,
смазал пересохший язык. Когда Йип отвернулся с пустой чашкой,
Мартин удовлетворенно вздохнул.

“Так-то лучше”, - сказал он Ичи. “Увольняйся. Теперь я могу говорить”.

Ичи начал с бессвязной и цветистой оценки творчества Мартина.
подразумевается, спасибо. Мартин уделил внимание с ушами, но глаза его
гулял. С момента своего появления в комнате он был озадачен некой
странностью, знакомой странностью во внешности других мужчин.

Кэрью был одет в "гернси", слишком большой для него, а Кэрью был
очень крупным мужчиной. Мартин внезапно узнал "гернси" как собственность
боцмана. Ичи был одет в рубашку и брюки, принадлежащие Малышу Билли.
Неплохо сидели. Джиу-джитсуист щеголял в полной экипировке
его, Мартина. Очевидно, вещи команды "Кохассета"
был разграблен, чтобы прикрыть наготу похитителей, как пугало.

Мартин заметил кое-что еще, пока доктор Ичи продолжал говорить с восточным акцентом.
косвенность. К носовой
переборке каюты был прикреплен большой шкаф. Он был открыт и пуст. Мартин знал, что в нем было раньше
. Это была оружейная комната корабля; в ней хранились четыре мощных
винтовки, два дробовика и четыре тяжелых военно-морских револьвера с обильным
запасом боеприпасов ко всему оружию. Они ушли. Он подумал, что они
должно быть в руках мужчины Кэрью это. Не самое приятное отражение в вид
схемы боцмана.

Кэрью, грубо прервав речь Ичи, привлек его внимание.

“Не обращай внимания на все это, Ичи! Клянусь Юпитером! Мы не можем позволить себе тратить время впустую!
выслушивать любезности!” Он повернулся к Мартину с угрожающим взглядом
и произнес угрожающим голосом. “Эй, ты! Нет, теперь подстраховывайся! Что стало с кодом
надпись, указывающая на амбру, спрятанную на берегу? Давай—выкладывай.
Где это?

Мартин удивленно заморгал от внезапной атаки и от самого вопроса
. Они с боцманом считали само собой разумеющимся, что Кэрью,
побывав на берегу Файер-Маунтин, завладел
сокровище. Вопрос подразумевал, что Кэрью и его последователи не смогли
обнаружить тайник; что его вытащили из лазарета с
целью передать им информацию.

“ Ну же— говори громче! ” снова скомандовал Кэрью.

Мартин попытался притвориться.

“ Я ничего об этом не знаю, ” солгал он. “Я был простым матросом
на корабле и не пользовался доверием...”

“Хватит! Рассказывай эту историю морским пехотинцам. Я хочу правды!” - воскликнул Кэрью.
“ Простой матрос, не пользующийся их доверием, эй? И с каких это пор старина
Дэбни позволяет своим матросам с фок-мачты жить на корме? Сколько времени прошло с тех пор, как Рут ушла
Мойн искренне интересуется простыми моряками? Эй?

Он наклонился вперед в своем кресле и засыпал Мартина вопросами. Его
Лицо внезапно исказилось злобной страстью, и горькая ненависть была
ясно видна в его пылающих глазах.

“Послушай меня, мой славный друг!” - продолжал он. “Ты обманул меня однажды, и
испортили мои планы с вашим двойную игру. Но на этот раз вы будете бросать
никакой пыли в глаза! Ты не справишься с любой небылицей пряжи этом
время. Я знаю, с какой теплотой ты обустраивал свое гнездышко — ублажал этого
старого слепого дурака и занимался любовью с его внучкой. Неплохая награда.
открыла вам свое предательство той ночью в Сан-Франциско—это счастье и
милая загрузки! Эй, мой обаятельный ухажер! У тебя был прекрасный шанс
за свои счета и воркование; но теперь, клянусь Небом, ты заплатишь по счетам!

Мартин ахнул под многословным натиском. Но горячие слова Кэрью и
его внешность донесли до бдительного ума Мартина поразительную истину — это
не жажда сокровищ вдохновила Дикого Боба на словесную порку или
ядовитые взгляды; это была ревность, дикая, наполненная ненавистью ревность к нему,
Мартин Блейк. Рут была центром гнева Кэрью.

“ Послушайте, где этот код? ” продолжал Кэрью. “ Говорите живее, сейчас же! Автор:
Небеса, если ты будешь дуться, я вытяну из тебя правду! Эй,
Ичи, вызови своего дьявола-палец, и мы посмотрим, развяжет ли немного
прокручивание пищевода язык этого детеныша! Сюда—Мото!”


Джиу-джитсуист с деревянным лицом, сидевший на диване, встал
на ноги и направился к креслу Мартина. Его лицо было абсолютно
невыразительным, его позиция безличной, но он потирал руки
друг о друга и поглаживал пальцы, как будто хотел придать им гибкость для той
работы, которая им предстояла.

Мартин наблюдал маневр с неожиданно заболел сердцем. Он
яркое воспоминание из невыносимая боль, которая сопровождала бывшего
применение эти извивающиеся пальцы к его персоне. Он осторожно
защелкнул наручники на своих руках так, чтобы быстрым движением
сбросить их.

Если его будут пытать, он сначала будет драться! Он заметил взглядом
разделочный нож, лежащий на столе в пределах досягаемости.

Но вмешался Ичи и разрядил напряженность момента. Он остановил
деловое браво одним словом.

“Давайте пока не будем использовать Moto”, - сказал он Кэрью. “Наш дорогой мистер Блейк
возможно, он не понимает. Мы объясним суть дела. Я уверен,
тогда он не будет упрямиться. Вы знаете, что мы решили,
капитан? Мы пока не хотим использовать Moto ”.

“Можно подумать, что ты защищаешь этого парня”, - усмехнулся Дикий Боб.
“О, ладно, будь по—твоему. Мы прибережем Мото, пока не вызовем чита.

По кивку Ичи Мото вернулся на свое место. Мартин тяжело вздохнул с
облегчением и расслабился, поправляя путы. Ичи повернулся к нему.

“Мой дорогой мистер Блейк, ” начал японец, - позвольте мне повторить, что я ваш
очень хороший друг. Это делает меня очень, очень печальным для просмотра в вашей
состояние неловкость, и я надеюсь, вы будете отражать
что обида судьбы находится в режиме ожидания. Мы понимаем Судьбу, мы, джентльмены, и
принимаем то, что предопределяют боги.

“Итак, я буду совершенно откровенен в объяснении нашей нужды, мистер Блейк.
Мы думали, что это злой рок, когда семь дней назад наша шхуна разбилась
разбилась о скалы, которые окружают эту гору. Несмотря на то, что мы
с усердием искали именно это место, мы расценили это как удачу
очень плохо быть вынужденными приземлиться на Огненной горе из
открытая лодка, только с половиной нашего отряда и без провизии. В течение
голодных дней мы проклинали Судьбу. И все это время Судьба готовила нам
помощь. Так что, если мы поступим мудро, мы примем Судьбу, мистер Блейк.

“Но судьба не была слишком добра к нам, ибо мы не могли
раскрыть настолько ценна магнитом, который привлек нас всех смеяться
уголке мира. Судьба предназначена надо подождать до почетного
_Кохассет_ должен прибыть.

“Видите ли, перевод алых письмен, который выдающийся
и достойный Сматт предоставил нам после вашего несчастного случая.
дезертир, погиб при крушении. Мы думали, что помним о
правдивости газеты, потому что внимательно ее прочитали. Мы ошиблись.
Мы не обнаружили амбра, хотя мы искали с
трудолюбие.

“Мы обыскали корабль для исходной письменности. Мы не
как же она их получила. Молодая женщина с большой готовностью сообщила нам
о месте, где находится бумага. Но есть определенные причины— ” Ичи
взглянул на Кэрью, — почему мы не можем проверить правдивость заявления мисс Ле Мойн
.

“Итак, мы надеемся, что вы, мой дорогой мистер Блейк, просветите нас, чтобы оспорить
подтвердите слова молодой женщины. Мы спрашиваем вас, где почерк китобоя
? И прежде чем вы дадите ответ, я бы со всей серьезностью попросил
вас подумать о том, что Судьба, несомненно, с нами, что вы и ваши близкие
не благосклонны к богам. Принять Судьбу - мудрость! И отражать
также, пожалуйста, что молодые женщины иммунитет от, скажем—физический
убеждения, чтобы говорить, не распространяется на вашей уважаемой личности. И имейте в виду
, пожалуйста, что захват за горло, который вы уже испытали, - это
ни в коем случае не самый болезненный захват из нескольких моих
Moto обладает опытом применения. Итак” где код?

“Давай, выкладывай!” - прорычал Кэрью.

Мартин задумался, хотя и не о судьбе, как советовали японцы. Он
знал, что должен заговорить. Мото спокойно массировал свои смертоносные пальцы, и
Мартин не испытывал удовольствия от пытки, которую, как он знал, могли причинить эти пальцы.
Но должен ли он говорить правду?

Он интересуется, есть ли Рут на самом деле ответил на их вопрос, и если она
сказал им, действительно, где письменность была. Одна вещь чрезвычайно ободрила его — он
понял из слов Ичи, что Рут пока что не подвергалась домогательствам.
Он решил, что лучше всего рассказать им правду. Это им не помогло бы, и
это не могло навредить Маленькому Билли, потому что бедняги Билли больше не было.

“У Билли Коркорана есть код”, - сказал он. “Я видел, как он вчера вечером положил его в свой
карман”.

“Ах так!” - воскликнул Ичи. Он обменялся многозначительным взглядом с Кэрью.
“Какое несчастье! Как и сказала молодая женщина!

“Малыш Билли, а!” - сказал Дикий Боб. “Ну, молодой человек, не могли бы вы рассказать нам
что стало с этим проклятым горбуном?”

Мартин чуть не вскочил со стула. Что! Неужели Малыш Билли
сбежал? Знают ли они, что стало с Малышом Билли? Мартин узнал
безоговорочно принял тот факт, что Малыш Билли мертв. Эти
вероятности и убежденность боцмана убедили его. Но
теперь...

“Я не знаю, что с ним стало”, - сказал он Кэрью. “Вы должны были бы это знать".
"Он нес вахту на палубе, когда вы вышли из тумана прошлой ночью". "Прошлой ночью". - Сказал он. - "Я не знаю, что с ним стало". - Сказал он Кэрью.
”Вы должны знать".

“-- странно!” - пробормотал Карей. Потом Ити: “я вам скажу, доктор, он должен
были урегулированы и бросил побочные вместе с остальными. Мы исправили каждый
кто не спит, кроме этого парня, Блейк. Горбун должны были
порезали и выбросили за не признанных.”

“Нет, их было только трое, и калека был не из них”, - ответил
Ичи.

Не из них! Сердце Мартина радостно забилось. Значит, Маленький Билли
был жив.

“Ну, его же нет на корабле”, - утверждал Кэрью. “Он не в трюме
с этого ФО'с в Ле толпу, ни на корме, здесь ни спрятать везде о
судна. Мы знаем, что. Давайте не будем больше терять времени—мы получим
информация в другую сторону. Позвонить на Минкс. Возможно, это будет приручать некоторых
это проклятый дух ее лицезреть ее довольно дорогой, здесь,
делается неудобно!”

Он сопроводил свое замечание с ненавистный взгляд в сторону Мартина, а
взгляд, полный жестокого предвкушения. Но ни взгляд, ни
слова не сильно потревожили растущее настроение Мартина. “ В трюме с толпой
дураков! Карей сказал. Тогда боцман не придется
шанс вломиться в форпике. Ему нужно было только попасть в трюм, чтобы
присоединиться к остаткам команды, и это были крепкие остатки, если было убито всего трое
. Да ведь боцман, должно быть, уже присоединился к ним;
сейчас он вел их в попытке вырваться из захвата. И Малыш
Билли был жив и на свободе!

Мартин пошевелил запястьями в наручниках и напряженно застыл в
свое место. Он почти ожидал, что в этот момент с палубы донесутся звуки битвы
и он увидит, как его друзья врываются в каюту. Он
глаза мечтательно кухонный нож на стол и пометил его своей
оружие. Нет, теперь он мог созерцать этих головорезов вокруг себя без этого
безнадежного замирания сердца; он мог даже выдержать пытки с
силой духа, рожденной надеждой. Потому что у него был шанс побороться.

“ Постучи в дверь и приведи ее, ” сказал Кэрью Ичи. Обращаясь к
молчащему Мото, он добавил: “Хорошо, Мото, мы готовы принять тебя. Приготовься!”




ГЛАВА XVII

ДВОЕ МУЖЧИН И ГОРНИЧНАЯ

Ичи тихонько постучал в дверь комнаты капитана Дэбни. Дверь
Приоткрылась, и ясный, бесстрашный голос спросил—

“Ну, чего ты хочешь?”

Радостный трепет, который Мартин ощутил при звуке этого неустрашимого голоса, не был
приглушен сознанием того, что Мото, палач, стоял позади
его стула, держа пальцы наготове по приказу Кэрью. Мартин, для
мгновенный, но глаза и уши в любви.

“Моя дорогая мисс, мы сочли бы за величайшую услугу, если бы вы
уделили нам несколько минут вашего почтенного времени”, - сказал Ичи,
низко кланяясь в щель в двери. “Если вы только дадите нам
удовольствие от вашего присутствия на очень короткое время — тогда вы можете
вернуться к заботливости достопочтенного Дэбни”.

Рут сошла с койки и тихо прикрыла за собой дверь.
Затем она обернулась и увидела Мартина, который напряженно сидел на краешке своего стула
, заложив руки за спину.

“О, Мартин!” - плакала она.

Мартин поймал его дыхание, как он ответил на ее взгляд, в то время как неожиданный всплеск
чувства забиты горло и проткнул его сердце с тягой вдвое
боль, половину удовольствия. Она была прекрасна! Она была великолепна!

Она стояла там, легко покачиваясь в такт плавному движению плывущего
корабля, ее широко открытые глаза смотрели на него взглядом, в котором был целый мир
тревожной любви. Ее лицо казалось светлым, редкий цветок, в отличие от
с ее голубой блузки и юбки, и темные деревянными панелями позади нее.
Ночь наложила свой отпечаток на черты ее лица — под глазами залегли темные круги
, в уголках милого рта появилась опущенность. Но
смелая уверенность в себе по-прежнему была в ее осанке; и изможденные намеки
на страдание на ее лице только усиливали его прелесть.

У нее было великолепно, превосходно! Мартин, свою любовь в его растопку взглядом,
вспомнил вдруг, как она выглядела в ту ночь, когда он похитил
поцелуй. В тот раз лунный луч осветил ее красоту. Так и на этот раз.
и на этот раз ее озарил луч света — солнечный луч, пробившийся через
открытое окно в крыше, заключил ее в золотую рамку.

Резкий, всхлипывающий вздох раздался во главе стола, где сидел
Кэрью. Рут перевела взгляд с Мартина на преступника, и ее
рот стал мрачным, а глаза, только что такие мягкие от любви, стали жесткими
и настороженными.

Мартин тоже посмотрел на Дикого Боба. И вид лица мужчины вскипел
дикая ярость в душе Мартина пробудила стихийный инстинкт, который заставляет
самца бороться за сохранение своей пары. Потому что Кэрью тоже смотрел на Рут,
почти так же, как смотрел Мартин. Его лицо было голодным, алчным,
от желания — желания к замечательной женщине, стоявшей перед ним. Сама его душа
была в его горящем взгляде, и это была уродливая, звериная душа.

Мужчина был безумен — безумен от любви, безрассудной страсти
к девушке. Теперь Мартин мог хорошо понять Дикого Боба Кэрью.
бурное и настойчивое ухаживание за Руфью. Вся его безжалостная, беззаконная натура
находилась во власти его порочной страсти; так долго сдерживаемая, его любовь
дико питалась сама собой, пока теперь не стала его повелительницей.

И все же, в тот краткий, озаряющий момент, когда Мартин взглянул на разгоряченное страстью лицо
другого, он увидел нечто, что успокоило
его ярость, обуздало панику и заставило его сердце внезапно наполниться радостью.
гордость и нежность за его любовь. Ибо за похотливым блеском в
глазах Кэрью таилась тень страха.

Кэрью боялся девушки! Мартин, с проницательностью влюбленного,
разглядел и истолковал эту притаившуюся тень. Ибо страх Кэрью был
порожден природой человека и усилился от интенсивности его диких
эмоций; страх был пристыженной порочной натурой, смущенной нечистой любовью,
клянусь девственной добротой этой женщины.

Мимолетный взгляд Мартина на конфликт в сознании Кэрью передал
важную информацию его собственным обостренным любовью чувствам. Кэрью был
озадачен девушкой.

Именно Ичи прервал напряженное молчание, последовавшее за появлением Рут.
 Он поманил Йип, а затем низко поклонился Рут.

“ Но, мисс, не присядете ли вы? - сказал он.

Чарли Бо Ип оставил свою работу за столом и принес стул, поставив
его, по указанию японца, прямо напротив Мартина, но на расстоянии нескольких футов
.

Рут села, не обращая внимания на Ичи, но улыбаясь в знак признательности за
услугу невозмутимому китайцу. Мартин заметил, что ее рука коснулась
руки Ип, когда она садилась. Йип вернулся к своей работе и
немедленно покинул каюту с подносом, уставленным посудой.

Речь Мартина наконец прорвалась сквозь поток эмоций и
впечатлений, которые нахлынули на него за последние несколько минут.
Глаза Рут были снова на него. В какой-то момент был хоть и быстрым,
сломанные, разговор.

“Ну, Рут, как обстоит дело с вами? Они ... ”

“Безопасный, Мартин. А вы— О, чудовища! Ваши руки!

“ Ничего, дорогая. Капитан Дэбни...

“ Жив - без сознания. Этот бо—н-Билли? Что...

“Жив Билли, Рут! Бесплатно! Как ... ”

“Хватит!” ворвались в Карей примерно. “Вы двое не были доведены
вместе разговора. Еще немного такой болтовни, и я прикажу Мото
приложи палец к трахее ‘дорогого Мартина’!

Словно повинуясь уже отданному приказу, Мото ожил. Мартину пришлось для
на время был забыт джиу-джитсуист, стоящий за его стулом,
но теперь Мото внезапно наклонился вперед и нежно погладил его шею
длинными и гибкими пальцами.

Глаза Рут расширились от этого действия, и в них появился ужас, когда она
посмотрела мимо Мартина и увидела жестокое, бесстрастное спокойствие Мото.
желтое лицо. Она повернулась к Кэрью.

“Скотина! Ты собрал нас вместе, затем, чтобы мучить нас?” она
плакала.

Мартин увидел красные кровяные мантии щеки ренегат это. Но Карей проводится
регистрация на языке. Именно Ичи ответила на презрительные слова девушки.

“ Пытка? Ах, нет, нет! Это, э-э, убеждение, ” сказал Ичи. “ Но давайте поверим.
моя дорогая мисс, вы не заставите нас убеждать. Поверьте мне, мой дорогой
достопочтенный капитан и я - ваши очень хорошие друзья; было бы очень
оскорбительно для нашего джентльменства приказать Мото причинить боль человеку,
уважаемый мистер Блейк, и таким образом потревожите свой собственный благородный разум.
Мы не хотели бы быть вредно для Дорогой мистер Блейк—ах, нет”.

“Ты злорадствуешь, желтый кот!” - ответил Рут. “Почему вы не
мучает его сейчас. Посмотри на его руки!

“ Ну-ну! Ты, кажется, очень беспокоишься о комфорте своего тела.
любимчик! ” сердито воскликнул Кэрью; его губы скривились в усмешке; Мартин видел, что
дьяволы ревности подталкивают его. “Что ж, миледи, ваш любимый мальчик в порядке.
он в полном порядке, потому что мы узнали из довольно сурового опыта, что
он довольно импульсивен в обращении со своими руками. Я не хочу, чтобы
он напал на меня и я был вынужден убить его — по крайней мере, пока. Его руки
останутся такими, какие они есть. А что касается того, подействует ли на него Мото,
что ж, это зависит от тебя, моя девочка!

Мартин вздохнул с благодарным облегчением. Он пытался проверить Рут
порыв нахмурившись; он боялся, что ее слова могли бы вызвать их, чтобы разблокировать
наручники. Как ни жестоко болели его руки, он предпочел боль, чем
чтобы они обнаружили, что наручники были подделаны. Если бы его браслеты
когда-нибудь внимательно изучили и узнали, что он может снять их по своему желанию
, он знал, что быстрое расследование опередило бы боцмана.

Решение Кэрью его порадовало. Он знал, что теперь им ничего не грозит.
они ослабили его путы — им было приятно видеть, как он страдает; Кэрью - из-за
ревности, а Ичи - из-за врожденной жестокости. Он решил
переносить свою участь со стоицизмом. Если бы они собирались командовать этим желтым
злодей со смертельным пальцы, чтобы пытать его, почему, он бы выдержал.
Он не даст им удовлетворения, ни Рут боль, слуха
от его визга. Он будет держать руки за спиной и, хотя рот на замке
Мото сделал его худшим.

“Это зависит от меня? Почему, что ты имеешь в виду?” - спросила Рут, глядя
из Карей в Ити.

“Ах, да, на тебе”, - промурлыкал Ичи. “Всего лишь кусочек информации, которую ты
мог бы с такой легкостью дать...”

“Ничего им не говори!” - взорвался Мартин. “Не обращайте на меня внимания, дорогая. Они не могут
ранен ... ”

Пальцы неожиданно сильно надавил на пятно на спине Мартина
шея. Его выступление было не поперхнулся. Резкая боль затопила его тело. Несмотря на
сам Мартин замялся.

“Ах вы изверги! Стоп! Стоп!” - крикнул Рут.

Она вскочила на ноги, с явным намерением бросилась
на мото. Ичи схватил ее запястья. Она воскликнула с болью и
откинулся в своем кресле.

“ Эй, прекрати это, Ичи! ” взревел Кэрью. “ Никаких твоих ... фокусов с
девушкой! Не смей больше поднимать на нее руку! Успокойся, Рут! Твою
любимую не убивают! Полегче, Мото! В следующий раз жди
приказов!

Пальцы убрались с шеи Мартина. Облегчение от стрельбы
боль была мгновенной, хотя ему неправильно нервы продолжали колоть их
протест.

Рут, задыхаясь, чтобы освоить ее эмоции. Затем она бросила горячие слова в Карей,
слова цветные с презрением и отвращением.

“Ах ты, неизреченный, скотина!” - плакала она. “Вы трус! Он хотел, чтобы вы
находить удовольствие в том, чтобы причинять боль беспомощным человеком, и беззащитной
женщина! Что ты хочешь, чтобы я тебе сказал? Давай, говори. Не сидите
низкопоклонство в этом кресле!”

“Небо, девушка, ты заходишь слишком далеко!” начал Карей.

“Ах— мы хотели бы знать такую мелочь”, - перебил Ичи, отвечая
Требуют Рут. “Мы хотим знать направления, которые ведут к
амбра, спрятанные на берегу, в горах. Ах, да, вы помните, что вы
хвастались своим знанием инструкций по кодированию и подзадоривали нас
разблокировать вашу память? Но теперь вы так любезно расскажете нам — да, пожалуйста?”

“Да, это то, чего мы добиваемся, Рут”, - добавил Кэрью. “И, ей-богу, тебе
следовало бы благодарить меня, а не обзывать. Вы знаете
достаточно хорошо, но для меня, Мото будет играть пальцами по
нервы, вместо Блейка.”

“Я вижу. И для того, чтобы пощадить меня, вы собираетесь пытать связанного
мужчина в моем присутствии, чтобы его агония заставила меня заговорить!
парировала Рут. “Что за лицемерное животное вы, капитан Кэрью! Я
полагаю, что в следующий раз ты извинишься перед мистером Блейком за причиненные неудобства
мое упрямство причиняет ему неудобства. Конечно, тебе жаль его!

Кэрью выругался в ответ на насмешку девушки.

“ Простите! ” воскликнул он. “ Клянусь Небом! Я бы хотел свернуть шею этому молодому
негодяю голыми руками! Не заходите слишком далеко, миледи, или это
будет хуже для вашего прекрасного любовника!

Он внезапно встал со стула и подошел к Мартину. Он отдал предпочтение
Мартин бросил на нее сердитый, ревнивый взгляд, а затем яростно повернулся к
девушке.

“Посмотри на меня, женщина!” - закричал он. “Клянусь...! Разве я не мужчина? Сравни нас,
девочка! Сравни меня с этим недоделанным детенышем, на которого ты так мило глазеешь! Разве я не
лучший мужчина? Да я мог бы разорвать эту олуху надвое! Сравни нас, девочка!

Он выпрямился, расправив плечи, и застыл там, великолепная
фигура мужчины. Его лицо раскраснелось и напряженно работало, ясно показывая
ревнивые чувства и невыносимое стремление к одобрению девушки
, которые подтолкнули его к этой мелодраматической вспышке. Рут повернулась к нему лицом.
с молчаливым, презрительным презрением. Желудок Мартина накалился до предела.
С трудом он сдержался, чтобы не снять наручники и
не вцепиться в горло наглого эгоиста.

“Мне нужна не амбра!” - продолжал Кэрью. “Это ты, Рут. Я
хочу тебя по твоей собственной воле. Посмотри на меня, Рут! Я отвратителен или
слабак? Клянусь Небом! Женщины в изобилии приходили ко мне до сих пор, и
без моих просьб! Я - пара для тебя. Этот щенок, этот сбежавший клерк
не имеет на тебя никаких прав. Я мог бы убить его за его самонадеянность! Иди
ко мне. Рут, ты будешь такой, какой пожелаешь! Я заставлю тебя
прекрасная леди—Королева,—Я знаю, острова ... ”

“Остров, где вы будете устанавливать мной как королева в свой гарем, я
предположим,” прервал Рут с кислой миной. “ Вы сообщили другим леди, о которых упоминали,
о своих намерениях?

“ Вы единственная. Другой никогда не будет, клянусь вам!
признался Кэрью. “Те другие женщины — они не имели значения. Но ты — ты будешь
моей женой! Настоящий брак. Я могу дать тебе прекрасное имя, чистое имя,
не фамилию Кэрью”.

“И я полагаю, мы должны оправдать твое великое имя с сокровищем, которое я
должна передать в твои руки?” - усмехнулась Рут.

“Нет, нет! Ты мне нужен не для этого!” - заявил Кэрью. “Это ты, ты
один! Амбру ходит в моих работодателей, чтобы Ичи здесь, и его
партнеры. Я должен сделать это для них. Это сделки, которые я сделал. Моя собственная
доля будет невелика, Рут; я бы с радостью отдал в сто раз больше
за твою услугу. Но я богат, девочка. У меня еще много просоленного.
Я помирюсь со своей семьей, и мы поедем домой, в Англию.
Ты будешь моей женой, моей законной женой!”

“Я лучше умру, чем стану твоей женой!” - пылко заявила Рут.
“Я ненавижу тебя!”

“И я говорю, что лучше возьму тебя, ненавидящую меня, чем потеряю!”
- отозвался Кэрью. Его манера страстной мольбы внезапно сменилась
на угрозу. “ Я больше не буду умолять тебя, моя надменная распутница! Но я
советуем обдумать реальность вашего состояния. В любом
событие, что станет о себе? Эй? И что станет с этой
экипаж милый твой, мы держим заключенных ниже? И что станет с
этим скрабом, который лежит здесь, в кресле, — зеницей вашего ока?

“ Ей-богу! Вам лучше хорошенько подумать об этом! Ты бы предпочел, чтобы
твой дедушка, команда и этот твой любовник натравили на
какой—нибудь безопасный берег - или с ними случилось что-то еще? Это зависит от
тебя!

Ярость Мартина достигла точки кипения во время замечательного ухаживания Дикого Боба.
ухаживание. Грубые оскорбления этого человека привели его в ярость; бурное запугивание
женщины, которую он любил, вызвало в нем сильнейшее желание, которое он испытывал.
никогда не испытывал желания броситься на этого презрительного негодяя и
отстоять свою мужественность в битве. Его руки поползли от их сдержанности,
от желания ударить по этому надменному лицу. Но он не посмел.
Он знал, что вспышки с его стороны означало бы смерть для их
шанс вернуть себе корабль.

Так что он держал себя в узде, кусая губы от вынужденного
бессилия. Но последняя угроза Кэрью лишила его дара речи, потому что он увидел
в глазах Рут, когда она оценивающе смотрела на своего мучителя, промелькнуло сомнение. Ужасная мысль пришла Мартину в голову.
“Рут пожертвует собой, чтобы спасти остальных
нас!”

“Нет, нет, Рут!” - закричал он. “Не обращай внимания!”

“ Заткнись! ” взревел Кэрью, яростно поворачиваясь к нему. “ Если ты еще раз заговоришь
, я прикажу Мото заткнуть тебе язык хлопушкой! Он снова повернулся к Рут
. “А теперь, моя девочка, ты будешь умолять! Мы выслушаем тебя
умоляй за этого симпатичного мальчика! Ты собираешься сказать нам, как добраться до
амбры или мне приказать Мото приступить к своей работе?”

“Информационно—ах, но я уверен, что Леди расскажет нам много
радость,” произнес Ичи.

Он терпеливо и бесстрастно ждал, пока Кэрью проходил через свои
душевные муки. Теперь он снова был самим собой, ухмыляющимся и плотоядным.

“Ты знаешь джиу-джитсу”, - продолжил Кэрью. “Мото — эксперт. Он разорвет
твоего любимого на куски и превратит его в кричащего сумасшедшего, здесь, на твоих глазах,
если ты не заговоришь. И если вы заговорите, будьте уверены, что говорите правду;
потому что Блейк сойдет на берег с бандой, и да поможет ему Бог, если ты направишь нас неправильно
! А теперь решай, пожалуйста!

Рут серьезно посмотрела на Мартина. Мартин улыбнулся ей, но его мысли были заняты
свежей информацией. Он должен был сойти на берег с бандой! Так сказал
Кэрью. Тогда эта желтая полоса разделится. Если бы он мог удержать
их на берегу, пока боцман не попытается совершить переворот, шансы были бы
не так велики против парней из "Кохассета". Если бы он только знал, как
боцман идет вниз; он имел ли к
полубак толпы! В любом случае, это был шанс занять.

“Мартин, дорогой, мне лучше сказать им”, - сказала Рут.

“Да, да, скажи им”, - лихорадочно настаивал Мартин. “Почему— я знаю код"
сам, наизусть. Я скажу им.

“ Хо-хо! Посмотрите, как ваш храбрый рыцарь выдерживает натиск! ” захохотал Кэрью, обращаясь к
Рут.

Рут испытующе посмотрела на Мартина. Мартин корчились в духе. Он жаждал
кричать ей, что он не был малодушен, что это была политика, диктуемая его
конечно.

Но Рут, очевидно, была удовлетворена тем, что увидела на его лице, потому что она
лучезарно улыбнулась и сказала без малейшего следа разочарования:

“Конечно, Мартин. Было бы глупо позволить им мучить
ни слова из нас обоих. Я буду говорить.

“Ах— но минуточку!” - воскликнул Ичи.

Он вынул карандаш и записную книжку из кармана, и распространил их с целью
Рут.

“Если барышня будет добра, - сказал он, - она будет, возможно
писать указания на бумаге. Затем мы должны сравнить его с
маршрут Уважаемый мистер Блейк. Да, пожалуйста?

Рут взяла предложенные статьи и, не колеблясь, нацарапала
пару строк. Ичи вернула книгу.

“Ах— так!” - воскликнул он, взглянув на почерк. “Итак, мистер Блейк,
не будете ли вы так любезны? Я принимаюон сравнивал. Да, пожалуйста?

Мартин заговорил, также без колебаний. У него была исключительная память, и
он часто и внимательно читал код, написанный Джоном Уинтерсом.

“ Пляж Саут-Энд — в элефант—хед - четыре по правому борту — пещера ветров -два
по левому борту — наверху — сухая пещера в северном углу, - отчеканил Мартин.

“ А! Таким образом, это корректности!” пропел Ичи с более чувства, чем
Мартин еще не видел его выставку. Он помахал книгой в Карей. “Они
говорить то же самое. И обратите внимание, капитан, вот в чем наша ошибка. Здесь
сказано ‘наверху’. Мы с большим усердием обыскали все вокруг и под ними.
Но мы не искали наверху — поэтому пропустили сухую пещеру. Но теперь,
ах!

Маленький негодяй чуть не заплясал от счастья.

Кэрью спокойно воспринял это известие. Это было очевидно
Мартин, что Карей сказал верные слова, чтобы Рут—мужчина был более
заинтересован в девушке, чем в сокровище.

“Что ж, тебе лучше сходить на берег за товаром”, - сказал он Ичи.
“Возьми полную команду лодки и Блейка, сюда - да, обязательно возьми Блейка
с собой. Я останусь на борту—урвать сорок подмигивает, если я могу, я буду вам
нет покоя ночью, если мы вытащить из этой ямы. Вы можете вернуться в
дед, Рут!”

Рут встала. Она полуобернулась, как будто собиралась шагнуть к двери капитана
Комната Дэбни, затем быстро, как молния, метнулась к Мартину и
обняла его. Ее прохладная щека на мгновение прижалась к его щеке
и она быстро прошептала ему на ухо несколько слов.

“ Мужайся, дорогой. Есть план...

Кэрью, прорычав проклятие, положил руку ей на плечо и потянул за собой
она с некоторой силой отстранилась, хотя он тут же убрал руку.

“Ничего подобного!” - предостерег он ее. “ Клянусь Небом! Я не буду стоять в стороне
и смотреть, как ты обнимаешь этого детеныша! Возвращайся в свою комнату — уходи!

Рут бросила на Мартина сияющий, полный надежды взгляд. Затем капитан
Дверь Дэбни закрылась за ней.




ГЛАВА XVIII

ЧЕРЕЗ ГОЛОВУ СЛОНА

Японский джентльмен мог долго разглагольствовать в своей речи, но он
показал себя достаточно прямым и быстрым в действиях. Мартин обнаружил
, что доктор Ичи склонен спешить. Как только Рут исчезла,
в каюте капитана он начал действовать по приказу Кэрью.

Залп стаккато японский снял грим Мото из его зловещей
посещаемость на Мартина и отправил его, несущихся вперед на палубу, чтобы
Огромное удовлетворение Мартина.

Затем он вполголоса посовещался с Кэрью, который растянулся
на диване в дальнем конце комнаты. Этот разговор был
Мартину не слышен, но в заключение Кэрью сказал:

“Очень хорошо. Если вы обнаружите, что вам нужна помощь, подайте сигнал, и я пришлю
другую лодку. И если вы собираетесь принять Мото с вами Asoki
отправить силы на корме, чтобы стоять на страже в салоне, пока я сплю. Лучше держать
глаз на девушку”.

Ичи повернулся к Мартину.

“ Итак, мы подготовились, ” заявил он.

Он вытащил из заднего кармана револьвер, демонстративно осмотрел его и
осторожно положил его в боковой карман пиджака. Мартин, жадно разглядывая оружие
, узнал в нем один из гербов корабля.

“ А теперь, мой дорогой мистер Блейк, будьте так любезны, пройдите передо мной.
на палубу? Да, пожалуйста?

Мартин быстро встал и направился к переулку, ведущему на главную палубу.
палуба. В его голове смешались Триумф и трепетом—триумф, потому что он
знал, что экспедиция ити к берегу уменьшило бы количество
экипаж держит корабль и тем самым помощи в план боцмана для дальнейшей доставки
какой он был уверен, что зрел в темноте трюма; трепет
потому что, несмотря на его разрешение, чтобы мужество он был больше, чем немного
неспокойно в отношении собственного будущего. Если он сошел на берег с Ичи бы
он живет, чтобы вернуться? Отдавал ли Кэрью распоряжения относительно его расположения? Он
перехватывал взгляды, полные тлеющей ненависти, во время того
разговора шепотом, произошедшего минуту назад.

У Мартина было ощущение, что он был объектом этого обсуждения, там
на другом конце салона. Был Карью шепчет убийственные приказы
в готовую Ичи ухо? Мужчина страдал от презрения Рут. Что
более естественно для безжалостной натуры Кэрью, чем потакать его безумной ревности
со смертью своего соперника?

Японский джентльмен, жестокий и мстительный под своей внешностью
учтивый, Мартин чувствовал, был бы рад поставить точку в своем
существовании. Было ли это просто для того, чтобы напугать его, что Ичи так тщательно осматривал его
ружье? Или это было для того, чтобы жестоко поиздеваться над ним, как Ичи пытался
поиздеваться над боцманом?

“Любой путь”, - пробежала мысль Мартина “моя задача-получить как можно больше от
эти желтые черти на берег, насколько это возможно, и держать их там столько, сколько
Я могу, чтобы у боцмана, возглавляющего свою атаку, был шанс на
успех. Что, если Ичи действительно пропустит дневной свет через меня? Это для Рут!”

Сопровождаемый Ичи, Мартин пересек коридор и вышел на палубу
и обнаружил, что залит солнечным светом ясного, спокойного утра
. По слову Ичи, он остановился перед дверью.

Ичи продолжение по палубе и разговаривал с мужчиной, который кричал за
железнодорожного экипажа побочные лодке. Мартин узнал этого человека; это был
тот самый кривоногий, мускулистый маленький японец, который был его проводником
той ночью в Черной патрульной машине. От него веяло авторитетом; Мартин
заключил, что это был напарник желтой свиты Кэрью, возможно, тот самый
парень, Асоки, о котором упоминал Дикий Боб.

Помощник отвернулся от Ичи и крикнул вперед. Человек, сидевший
на залитой солнцем палубе в кормовой части камбуза, поднялся и прошел на корму, повинуясь
оклику. Мартин увидел, что у парня в руках одно из ружей Кохассета.
Он остановился, пока Ичи давал ему несколько кратких указаний, затем прошел мимо
Мартин вошел в хижину. Ичи и Asoki затем приступил к осмотру
эти побочные лодке.

Жадными глазами Мартина колебалась около колоды. То, что он увидел, никак не
поощрять его надежды. Потому что прямо перед ним, у главного люка, сидели
два бесстрастных человека в желтом, один с винтовкой на коленях, другой
другой держал дробовик. Камбуз впереди загораживал ему вид на
носовой люк; но вооруженный человек прислонился к поручням в проломе
полубака. Уж он-то знал, что оба люка были хорошо охраняется от
палуба.

Двое мужчин на главного люка были начеку и эффективный внешний вид;
и Мартин знал, что люди Кэрью, будучи охотниками на тюленей, должны быть
опытными стрелками. Мартин мрачно посмотрел на них. Каковы
шансы на успешное восстание перед лицом этих вооруженных сторожевых псов?
Парни были бы перебиты, даже несмотря на то, что их число было равным.

Япошки перед ним были одеты в одежду он признается принадлежащим
своим товарищам. Он пришел к выводу, что захватчики уже были домицилированы
в кубрике, наверное, половина из них были даже тогда, занимая
в заключении мужские нары. Но даже в этом случае несколько вооруженных людей на палубе были бы
более чем достойным противником для боцмана.

Если бы он только знал, в какое время боцман предпримет свою попытку! Было
десять утра — он обратил внимание на часы в кают—компании - и боцман
мог подождать до ночи, не зная о береговой экспедиции. Как долго
сможет ли он задержать вечеринку на берегу? Если бы только был какой-нибудь другой,
более безопасный план! План! Что Рут пыталась ему сказать? У нее тоже был
план?

Таковы были тревожные мысли Мартина в минуты досуга.
Это были мрачные предзнаменования, и они почти погасили ту жизнерадостную искру, которая
зародилась в его сердце во время спора умов в хижине.
Угрожающий покой палубы занимал все его мысли. Он едва обратил внимание на
горы, мрачно вырисовывающиеся за носом корабля и по обе стороны.

Из дымовой трубы камбуза валил дым. Дребезжание кастрюль
до его ушей донеслось "Против железа". Йип готовил еще одно блюдо;
Японцы, подумал Мартин, не отказывали своим желудкам. Вероятно,
компенсируя вынужденное голодание, от которого они недавно страдали.

Он задавался вопросом, получали ли люди, заключенные в трюме, пищу, или
их морили голодом, как боцмана, из-за прихоти доктора
Ичи. Под бархатной внешностью японского джентльмена скрывался
беспощадный юмор. Он наслаждался жестокостью, и Мартин почувствовал,что
по каким-то причинам, он принес хитрый и непримиримая ненависть к всему
компания _Cohasset_.

Мартин знал, что положение Ичи заполняется следующим Карью это.
В салоне, его отношению к Карью было человека, к
равного, а не подчиненного к руководителю. Мартин подумал, если
желтый экипаж были на дне Карью мужчины или Ити по. Они подскочили до Ити по
заказов; там, на железной дороге, друг Кэрью даже подобострастно по
Слова Ичи. Ичи явно был человеком владельца.

Йип высунул голову из двери камбуза, посмотрел на корму, а затем
исчез из виду. Сразу после этого с камбуза донеслись
пронзительный кошачий вой китайской песни и возобновившийся грохот кастрюль.

Мартин слушал с негодованием. Жизнерадостное принятие Чарли Бо Ипа
смены хозяев разозлило его. Он был довольно дружелюбен с Ипом
во время путешествия и знал, что китаец был ветераном китайской революции
и явным врагом всего японского. И все же он был здесь
работал на тех же японцев, очевидно, довольный происходящим,
и совершенно безразличный к судьбе своих товарищей по кораблю. Во время сцены
в хижине Мартин догадался по поведению Ичи в сторону Йипа, что
головорезы с "Рассвета" рассматривали китайца — или, скорее, игнорировали
к нему — презрительно, как к представителю презираемой и рабской расы, рожденному для того, чтобы
служить послушно и низко. Каковым он и был, с отвращением подумал Мартин.

В течение этого короткого периода размышлений глаза Мартина не были праздными. Он
внезапно осознал причину задержки Ичи.

Из ниши на носу появились Мото и еще один человек, направлявшийся на корму.
Мото держал в каждой руке по фонарю, а парень, следовавший за ним,
на плече у него висела сторожевая снасть. Когда они проходили мимо камбуза, песня Ипа
смолкла, и китаец тоже вышел на палубу и неторопливо направился на корму.

Мартин не обратил внимания на повара. Он с интересом наблюдал за японцами.
Бремя, которое они несли, должно было помочь в исследовании пещер,
он знал. При виде фонарей, тусклый план для будущих действий
пророщенный в своем уме.

Два япошки достигли того места, где Ичи и Asoki стоял и ждал. Они
передали свою поклажу через поручень ожидавшим внизу матросам. Затем они
последовали за ними по лестнице Джейкоба.

Чарли Бо Ип приблизился, направляясь ко входу в каюту. Он прошел мимо
прямо за Мартином, почти задев скованные руки Мартина.
Он шагнул в переулок, не замедляя шага, но
Мартин отметил тихий проход с внезапно забившимся сердцем — ибо
Йип вложил листок бумаги в одну из его скованных рук. Ичи
повернулся к нему и махнул рукой—

“Идемте, мы готовы, мистер Блейк!”

Мартин повернул руку и сунул листок в набедренный карман.
 Затем он шагнул вперед, к поручням.


Пару мгновений спустя Мартин сидел на корме
вельбота. Он был сильно потрясен и несколько ушиблен от своей попытки
подняться по лестнице Иакова, заложив руки за спину, но его
быстрый спуск не затуманил его разум. Его первой мыслью, даже когда он
перелезал через поручни брига, было сосчитать людей с береговой группы
. Падение почти не помешало ему.

Он увидел, что на веслах сидят четверо мужчин. А рядом с ним стоял Мото,
управлявший рулевым веслом. На противоположном планшире примостился Ичи. Их было шестеро.
Их!

“Таким образом, на борту останется девять человек”, - мелькнуло в голове Мартина. “Ичи сказал, что
прошлой ночью были убиты только трое. Это, должно быть, Римоа, Умак и
Маклин. Затем восемь матросов на баке, фишки и
боцман внизу. Числа четные, более чем четные! Но шансы! О, если бы
в руках боцмана была только пара таких винтовок! Если бы только Ичи
доставил их на берег!

Мартин поискал глазами по лодке, но никакого огнестрельного оружия видно не было.
Если боцман и парни выйдут на палубу, им придется иметь дело с этими
вооруженными наблюдателями. Безнадежно!

По резкому приказу рулевого четверо гребцов проворно уступили дорогу,
и лодка отошла от борта корабля, направляясь к берегу. Это была не одна из
лодок Кохассета, отметил Мартин. Шлюпка, в которой Малыш Билли
вчера звонил в Анкоридж, все еще плыла к своему маляру под навесом.
счетчик. Остальные их лодки все еще стояли на полозьях.
Вельбот принадлежал Кэрью, на нем он поднялся на борт.

Малыш Билли! Вид шлюпки вернул горбуна к размышлениям.
Мартин лихорадочно соображал. Где Малыш Билли? Бумага, которую ему подсунул Йип
, обгорела у него в кармане. Но, конечно, он не осмелился
попытаться прочитать это здесь, среди своих врагов. Ибо у него не было
ни малейшего сомнения, что это записка, написанная Малышом Билли и
переданная дружеской рукой Йипа.

Старый добрый Йип! Мартину стало стыдно за свою недавнюю низкую оценку
Китаец. Йип дурачил японцев — возможно, под руководством надежно спрятанного горбуна
!

Надежды Мартина снова возросли. "Еще бы, - подумал он, - учитывая, что у Малыша Билли
плодотворный ум на работе, а Йип свободен и дружелюбен, их шансы на
успех во время вспышки значительно возросли". Вероятно, достаточно мало
Билли поддерживал связь с людьми в трюме. Своевременный удар
внезапность могла бы преодолеть ужасное преимущество пушек. Если бы он только
знал, что за бумага у него в кармане! Что ж, возможно, он узнает.
скоро, если все пойдет как надо.

Ичи стоял к нему правой стороной. Мартин внимательно отметил
из кармана куртки выглядывала рукоятка револьвера. Этот револьвер занимал
важное место в плане, который формировался в голове Мартина. Он
внимательно оглядел остальных пассажиров лодки. Насколько он мог видеть
их единственным оружием были ножи в чехлах.

Прилив быстро спадал, и "Кохассет" потянул за трос,
носом к берегу. Брешь между кораблем и вельботом
расширилась; панорамный вид на гору и маленькую бухту
прервал размышления Мартина. Он повернулся на своем сиденье и обвел
взглядом бухту по кругу, получив таким образом первое
он получил четкое представление о реальной географии этого места.

Природа образовала залив, как он увидел, отщипнув небольшой кусок от
огромного конуса вулкана. Залив представлял собой водный клин, врезающийся в
гору на глубину около тысячи двухсот ярдов, шириной в полмили у
входа и сужающийся до каких-то полусотни ярдов узкого
пляж в острие клина.

"Кохассет" стоял на якоре примерно в пятистах ярдах от берега,
и на таком же расстоянии по обе стороны от него возвышались скалы по бокам.
отвесно выступали из воды. Воды залива были спокойны, но в то же время
открыв рот, Мартин увидел, как море яростно бьется о опоясывающий риф,
с грохотом разбиваясь о выступающие зазубренные скалы, и белые
брызги каскадом падают на солнечный свет. Но он тщетно искал признаки
крушение. Он прервал задумчивость Ичи с вопросом.

“Откуда забастовки _Dawn_?”

К его удивлению, японцы немедленно ответили.

“ На противоположной стороне острова, на рифе. Ах, это было!
ужасное происшествие, мистер Блейк. Была ночь и туман —
та же кромешная тьма, которая принесла вам такое несчастье, достопочтенный
джентльмены, прошлой ночью. Достопочтенный Кэрью не подозревал о близости
суши. Камень пробил нам дно, и мы сразу же пошли ко дну. Ах, это
было очень печально! Мы спасли не еду или одежду, но и половина нашего
кол. Мы поплыли на веслах.

“Через некоторое время для нас наступило утро, очень приятное, похожее на нынешнее"
и мы обнаружили, что шхуна полностью захвачена,
как заметил достопочтенный Кэрью, один из богов моря по имени Дэвид Джонс.
Итак, мы обогнули вулкан и вошли в эту бухту, и я узнал это место.
Я вспомнил, как давным-давно слушал чтение в
Гонолулу.

“Ах, но дни, которые мы провели здесь, прежде чем достойным _Cohasset_ был
зрячие были дни много зла! Мы думали, что ты пришел и
ушел, потому что мы не нашли амбры. Мы думали, что нам всем
придется умереть от голода и незащищенности. Мы подумали, что было бы
очень печально выйти в это мрачное место; духи наших
достопочтенных предков отнеслись бы к нам с большой недоброжелательностью, если бы мы пришли
из этого злого места ”. Мужчина внезапно покосился на Мартина. “Как бы тебе понравилось
прогуляться в этом мрачном месте? Ах— какая печаль!”

Он повернулся и посмотрел на фантастические, задумчивым лицом быстро
близится рок.

“Я откровенно скажу, не нравится это место”, - резюмировал он. “Я
буду счастлив, когда увижу последний клуб дыма там, наверху, и
не буду больше испытывать ужасной дрожи”.

Они были в нескольких ярдах от пляжа. Мартин посмотрел вверх.
Гора круто сужалась к кратеру в тысячах футов над ним.
Желто-коричневый дым лениво поднимался вверх, и он почувствовал, как и
накануне, едкий, неприятный привкус в воздухе. Также, как
когда он впервые увидел гору из-за тумана с высоты птичьего полета
, он почувствовал угнетение, глядя на это пустынное место.
дикая местность из безумно нагроможденных скал возвышалась над ним; солнечный свет,
который искрился на воде, не мог оживить мрачные тона горы
, и кошмарная архитектура, нависшая над ним, заставила его вздрогнуть
со страхом.

Отверстия бесчисленных пещер зияли чернотой, как незрячие глаза.
Многоголосый визг морских птиц усугублял мрачность окружающего
вида. Когда Мото провел лодку по мягкому прибою, омывавшему
литтл-Бич, Огненная гора были наделены в возбужденном сознании Мартина
личностью, злобной, порочной личностью.

По правде говоря, Мартин считал себя обреченным. “Как ты смотришь на то, чтобы
прогуляться?” - Спросил Ичи, и его поведение превратило вопрос в
обещание. Что ж, он постарается не выходить один. Его работа была создана специально для него
и это была отчаянная работа. Он знал, что у него был ничтожный шанс
выжить при исполнении своего плана, но он обдумывал свою вероятную
смерть с большим мужеством самопожертвования.

Он чувствовал, что его жизнь - небольшая цена за восстановление
судно и освободить свою возлюбленную. Ибо он был убежден, что
успех боцмана от его держать эти шесть япошек на
берег. Он был уверен, что его товарищи, предупрежден ИП и маленький Билли,
воспользоваться разделить силы Карью это. Он имел в виду
бороться, чтобы держать японцев разошлись.

Когда лодка причалила, и он встал, чтобы спрыгнуть на берег, он пошевелил
запястьями в наручниках, убедившись, что сможет освободиться одним рывком. Он
может умереть, но он поклялся, что возьмет с собой нескольких из этих желтых дьяволов
когда будет уходить.

Кроме того, подумал он, для него это не имело бы большого значения, даже если бы он
оставался послушным. Проблема была бы той же самой. Он был уверен, что Ичи
убьет его, как только сокровище будет обнаружено. Он был уверен, что Кэрью
приказал именно так закончить.

Итак, Мартин высадился на вулканический песок
пляжа Файр-Маунтин, готовый ухватиться за любой отчаянный шанс, с
отвагой, совершенно безрассудной.


Они приземлились на одном конце пляжа. Первый объект Мартина
любопытно, возникающих глазами стала “голова слона”.Джона Уинтерса
в его голове промелькнули указания— “саут-энд-бич, в элефант-хед”. Что
любопытно, вылепленный нависшей скалой был слон голове; чисто
скульптурные были округлые головы, плиты уши, хобот арочные, все
гигантская. Под выступом скалы была узкая щель высотой около шести футов
шириной вдвое меньше. Мартин знал, что это был вход, о котором
писал китобой.

Но у Мартина было мало времени, чтобы осмотреть пляж. Ичи скомандовал:
диспетчер. Мартин с удивлением заметил, что как только Ичи коснулся
ногой песка, его привычная флегматичность сменилась заметной
нервозностью.

Ичи отдал приказ, и четверо матросов вытащили лодку на берег. Затем,
Мото шел впереди, неся два фонаря, и все они гурьбой направились
ко входу в пещеру.

Мартин шел, прислушиваясь. Он увидел множество пещер.
Отверстия находились на уровне пляжа. Одно из них, в частности, было зияющей
пещерой. Разговорчивый Ичи, стоявший рядом с ним, указал это место.

“Где мы жили”, - сообщил он. “Очень мерзкое место — сырое и холодное.
Но наши факелы были плохими, а плавника почти не хватало, поэтому мы не осмелились
тщательно исследовать интерьер в поисках лучшего места. Все наши дрова были
ушел, и мы боялись, muchly мы должны разбить лодку, когда судьба с таким
великая доброта прислал почетный Дэбни, чтобы спасти нас”.

“Странное спасение, маленький негодяй-убийца!” - подумал Мартин. Но
вслух он спросил: “На что ты жил?”

Они отстали от остальных. Мартин быстро прикинул,
нападать на своего товарища сейчас или нет. Он был уверен, что сможет достать
пистолет и начать стрелять до того, как на него набросятся остальные. Но он
быстро решил, что так не годится. Они могли наблюдать за происходящим
с корабля.

“О, мы едим чаек”, - ответил Ичи. “И моллюсков, и тюленя
это было мертво — ах, он был давно мертв и очень мерзкий! Но в основном
это были ракушки. Видишь множество ракушек на песке?

Мартин посмотрел. Он быстро и глубоко вздохнул, чтобы не закричать,
и остановился как вкопанный. Он уставился в зияющую пасть
пещеры, о которой говорил Ичи, его сердце бешено колотилось. Хорошо
Небеса! Неужели он видел привидение? Было ли это безумной выходкой его переутомленного
разума? Или он действительно увидел, на долю секунды, белое
лицо, обрамленное густым мраком пещеры? Но это лицо!

“Ах—но не пауза, мой дорогой мистер Блейк”, - сказал Ичи с оттенком
сарказм. “Это очень интересно, я знаю, но вид, который вас ожидает
пока мы ищем амбру внутри, представляет гораздо больший интерес. Приходите!
Смотрите, наш дорогой Мото зажег фонари!

Мартин с трудом сохранял равнодушное выражение лица.
Он ускорил шаг, и они присоединились к остальным под
нависающей слоновой скалой. Мото и Ичи на мгновение оторвались друг от друга, переговариваясь.
Мартин обменялся своей родной речью.

Мартин заглянул в это другое отверстие, его взволнованный разум наполовину ожидал
чтобы снова увидеть поразительное видение, вспыхивающее белым внутри.
чернота. Но за несколькими футами песчаного пола и черными стенами из лавы,
он ничего не увидел. Открытие в "слоновья голова" вела в узкий
галерея, проход в горы.

Взрыв горячих, серы-испорченный воздух витал вне проема. Он сделал
глаза умные. По случайному совпадению, его уши были атакованы странным звуком
. Он исходил из черной дыры, и это было похоже на стенания
душ в муках. Это был заунывный свист, который усилился до
пронзительного визга, а затем с рыданиями затих.

Мартин слушал это странное горе, по телу пробегала дрожь
. Это нервировало.

Его товарищи тоже не были равнодушны к этому звуку. Четверо матросов
быстро сбились в кучу и со страхом уставились в темный проем.

Мото оборвал себя на полуслове, и Мартин увидел, как его тело
напряглось, а глаза расширились. Даже Ичи выдал волнение, и Мартин
увидел, как на его желтом
лице промелькнула сильная, но быстро освоенная эмоция.

Жуткий вопль совсем затих, и по голове Мартина перестали бегать мурашки.
Ичи повернулась к нему с несколько растерянной улыбкой; Мартин увидел, что тот
Ноздри японского джентльмена нервно подергивались, и это говорило о том, что его
многословная речь на самом деле была попыткой вернуть себе самообладание.

“Не бойся. Этот странный звук исходит из пещеры ветра
” сказал Ичи. “ Он из глубины. Сейчас, возможно, начнется тряска.
Возможно.

После слов Ичи все встряхнулось. Тяжелый, зловещий грохот
донесся из черных глубин. Мартин вспомнил, что слышал такой же звук
накануне, когда он был на верхней площадке. И вдруг
твердый, утрамбованный песок пополз у него под ногами, все закачалось
у него закружилась голова перед глазами, и острая тошнота подступила к низу живота
.

Это была всего лишь детская дрожь, и длилась она всего мгновение.

Мартина это не слишком беспокоило — жизнь в Сан-Франциско сделала его более
землетрясения — обычное явление, но ему в голову пришла внезапная мысль, что
в мире есть путешествия более безопасные, чем то, которое он собирался совершить
в сердце наполовину потухшего вулкана. Не то, чтобы вероятные
опасность поездки резко—он поразил его, был слишком занят
его бедственном положении, и отчаянный план, но было видно, япошки не
смачно предприятия.

Четверо матросов и Мото были явно напуганы, и, когда дрожь
и грохот прекратились, они воскликнули с благоговением и страхом. Ичи взял
себя в руки, но его рот отвис.

“Всегда приходит странный шум, а потом трясти”, - сказал он
Мартин. Там было намека на дрожь в голосе. “Из глубины"
они приходят - как борьба Злых Духов!

Он прервался, чтобы резко обратиться к своим людям, подбадривая их словами.

“Они очень невежественны”, - продолжал он, обращаясь к Мартину. “У них много чего есть
страха. Они знают глупую историю, которую рассказали им их матери, о
Злые духи, зовущие из глубокой ямы; это— как вы сказали?— народная
история японцев. Эти люди невежественны. Но мы, джентльмены,
знаем, что это абсурдно и в высшей степени не соответствует действительности. Это история великой
ненаучности.

Последнее слово Ичи с трудом проговорил с торжеством.
“Ненаучность”, очевидно, была дубинкой, которую дало ему западное образование.
Он боролся с веками укоренившимся суеверием. Но
Мартин видел, что это была соломенная дубинка.

Но если Ити и был напуган, он справился со своим страхом.

“Возможно, до следующей встряски пройдет какое-то время”, - сказал он Мартину.
“Мы должны спешить. Вы последуете за мной, пожалуйста? И помните, пока мы идем,
этот мотоцикл всего в шаге позади вас и в полной готовности”.

Он болтал императивные слова своим последователям. Один из матросов
взял фонарь, Мото вышла за Мартина, и Ичи поднял
другой фонарь и шагнул в сторону входа в пещеру.

“Вы могли бы посмотреть на небо, Дорогой мистер Блейк,” он косился на его
плечо на Мартина. “Кто может сказать, когда ты увидишь ее снова?”

Но Мартин был не в том настроении, чтобы пугаться. Действительно, если бы он облек свои
горячие мысли в слова, то ответил бы на зловещий намек словами
приглашая Ичи в последний раз взглянуть на дневной свет. Он действительно посмотрел на небо.
но это было не для того, чтобы попрощаться с солнечным светом.
Он опустил взгляд на воды залива.

"Кохассет" был спокоен, мирно лежал на спокойной воде. Фигуры
На его палубе были отчетливо видны. Мартин увидел кривоногого лейтенанта.
тот стоял на юте, разглядывая группу на пляже. Он увидел больше.

За последние несколько мгновений прилив развернул судно. Она
теперь лежала бортом к пляжу. Из иллюминатора каюты он увидел кусочек
развевающаяся белизна. К горлу подступил комок. Он знал, что это Рут,
машет ему на прощание. Дорогая Рут! Да, это было прощание! Прощай с жизнью,
возможно, и с любовью, с этой чудесной любовью, которая делала его почти счастливым
в его страданиях. Мысль о том, что его возлюбленная заперта в этой маленькой
комнате с пораженным слепотой мужчиной, и только с ее находчивым умом и
большим мужеством бороться с ужасами лиги, укрепила его решимость. Он
сыграет свою роль, поклялся он себе, независимо от того, какую цену он
заплатит. Дай бог, чтобы его товарищи по кораблю смогли сыграть свою роль!

“Ах—мы ждем, мистер Блейк!” - донесся голос Ичи, и он вдруг
стороны осознают, что Мото давила плечо.

Ичи был уже внутри, свет фонаря, который держал высоко. Шагнув к отверстию
, Мартин бросил быстрый косой взгляд на пляж, в сторону пещеры с
большим входом. Он ничего не увидел, чего и ожидал.

“Должно быть, я ошибся,” - подумал он. “Должно быть, это был трюк
воображение”.

Он прошмыгнул мимо человек, у которого были часы-снасти спиральный более
плечо, и упал за Ичи. Последний звук, который он услышал от
внешний мир был чистым, вибрирующим звуком корабельного колокола. Пять склянок!




ГЛАВА XIX

КРАЙ БЕЗДНЫ

За время путешествия Мартин выслушал множество дискуссий между
Маленький Билли и капитан Дэбни о разведении Огня
Гора и их описания странных особенностей острова
пробудили в нем нетерпение увидеть собственными глазами гротескные скульптуры
и собственными ногами исследовать таинственные пещеры.

В давние времена, утверждал капитан, вулкан извергался
во время арктической зимы, и текущая лава быстро остыла
из-за сильного холода и затвердевания образовались причудливые скульптуры и
бесчисленные пещеры. Но, настаивал капитан, этот лавовый покров мог быть
не очень толстым, и хотя пещеры существовали от основания до вершины
и по всему периметру горы, маловероятно, что какая-либо из них
проникли в самое сердце горы.

Малыш Билли не согласился. В доказательство он сослался на журнал Джона Уинтерса; и он
и Мартин составили план тщательного исследования острова. Перспектива
очаровала Мартина. Он чувствовал, что не может дождаться, когда доберется до Огненной горы
пляж и войдет в мрачные глубины через портал Слона
Руководителя по его поручению открытий.

И вот наконец он оказался на самом берегу, переступая через очень
открытие! Насколько отличается реальность от своей яркой мечты? Вместо
дружеской компании его окружали чужие, враждебные фигуры; вместо
маленькой ручки Рут, доверчиво сжимавшей его, его руки были связаны
позади него; вместо того, чтобы осматривать свой путь беззаботным, любопытным взглядом,
он смотрел вокруг глазами отчаяния.

Он мало интересовался открытием, как он перешагнул через слона
Голова. Детали внешности прохода
были резко запечатлелось в его мозгу, но они были подсознания
впечатления. Его активный ум на тот момент был целиком посвящены
руки. Они жестоко болела. Они не его? Когда он выдернет их
сможет ли он ими воспользоваться? Или они упадут онемевшими и бесполезными
по бокам? Нет, решил он после осторожного эксперимента, они не были
онемевшими. Он легко мог вывернуться пальцами.

Ичи шел первым, потом Мартин, мрачный Мото далее, а четыре
моряки шли за последний человек, несущий второй фонарь.
Галерея, по которой они шли, представляла собой глубокую трещину в черной скале неровного
высота и ширина. Стены сужались до тех пор, пока они с трудом могли протиснуться
, а затем расширялись до тех пор, пока лучи фонарей не перестали освещать
их; временами Мартину приходилось наклонять голову, чтобы пройти под низким
крыша; крыша снова терялась во мраке.

Пройдя несколько шагов, песок под ногами сменилось резко на пол
твердой, гладкой лавы. Галерея виться, а тонкий вал
дневной свет от входа была потеряна. Тропинка плавно поднималась вверх.
Фонари вели слабую борьбу с темнотой; Мартин чувствовал, что он
его раздавил этот тяжелый, пронзительный мрак. Их шаги отдавались эхом от
похожих на стекло, скользких камней под ногами.

Вскоре Мартин почувствовал резкое повышение температуры. В коридоре был
сильный сквозняк, и горячий, вонючий воздух подул ему в лицо
и взъерошил волосы. И теперь он также осознал низкий
стон, громкий, пробирающий до костей стон, похожий на протест гиганта, испытывающего
боль, который доносился из темноты впереди.

Они петляли то в одну, то в другую сторону. Мартин потерял счет ступеням,
но ему показалось, что они прошли ярдов шестьдесят-семьдесят вглубь леса.
гора. Они миновали отверстие, но оно было по левую руку.

Мартин помнил указания китобоя: “4 по правому борту — ветреная пещера".
пещера. Это, должно быть, означает четвертое отверстие справа. Пещера
ветров. Ичи сказал, что именно там находится “глубокое место”. Этот
ужасный стон, должно быть, исходит оттуда. Ити у “глубокое место” должно быть
“Бездонной зимы отверстие”; странные стоны, должно быть, “голос”, который
к совести призвал пострадавших от Сильва до его гибели.

В быстрой последовательности они миновали три отверстия по правую руку.
Горячий ветер подул сильнее; это был насыщенный влагой бриз и
Одежда Мартина была влажной. Внезапно проход повернул наискось.
Еще несколько шагов, и Ичи остановился. Над своей головой Мартин увидел зияющий
вход в продуваемую всеми ветрами пещеру.

Это было большое открытие, и взволнованный воздух бросился по нему, как
исключив гигантский вентилятор. В воздухе пахло и на вкус сильно из
газа и серы. На стоны пришел с воздухом; он, казалось, пришел из
ниже, с огромного расстояния.

Группа сгрудилась у входа в пещеру, и два фонаря,
высоко поднятых, разгоняли мрак на несколько ярдов. Ичи выкрикнул приказы
его люди и его слова были едва слышны за глубоким, ритмичным стоном
, который постоянно поднимался откуда-то из-под их ног. Мартин
заглянул в пещеру; он был огромен, он знал, но он не мог даже
думаю, его размеры.

Но это не длина или ширина пещеры или к чему крепится
его связи. Все дело было в глубине. Там, у его ног, явно выявлены
свет фонарей, был “глубокое место”, “бездонная дыра”.Это
трещина в полу, ее ширину и длину теряется во мраке. Его
ближний край находился всего в паре футов от входа в пещеру. Это был
из этой наполовину открытой зияющей щели налетал ветер; это было
откуда-то из этой дыры, снизу, снизу, с неизмеримого расстояния, что
жуткий вой донесся.

В свете фонарей были видны белые клубы пара, поднимающиеся вверх из отверстия.
Все было мокрым, сверху капала вода, черные стены
блестели от влаги, под ногами было мокро и скользко, как натертый воском
пол. Одежда Мартина промокла насквозь.

Четверо матросов испуганно сбились в кучу, вглядываясь в пропасть.
Приказ Ичи, наконец, побудил их к действию. Человек со снастями
снял его с плеча и с помощью другого собрал заново
. Мартин предполагал, что снасть предназначалась для извлечения
сокровища, но теперь он увидел, что она предназначалась для другой цели. Это был
не первый визит Ичи в пещеру ветров, и он пришел подготовленным.

Отверстие, в котором они стояли, находилось у левой стены пещеры ветров.
Пещера ветров. Выступ, не больше шести футов в ширину в самой широкой, побежал
между стеной и краем ямы. Он отлого спускался к зияющей
отверстие, и оно было мокрое и сияющей, как стены. Мартин мог это видеть
должно быть, это самая ненадежная опора, и он знал из слов
кода — “пещера ветров-2, порт наверху— - что они должны пройти этот опасный
путь.

Именно здесь, на этом выступе, должны были использоваться блоки и снасти.
Человек, который нес второй фонарь, взял головной блок в свободную
руку и ступил на выступ. Он крался боком, прижимаясь к стене,
волоча за собой веревку.

Пройдя несколько футов, он прополз мимо первого отверстия в стене. Балла
метров за его пределами, человек и фонарь растворилась в стене, и Мартин
знал, что второе открытие было достигнуто. В один момент, человек и фонарь
появился снова, и парень запел.

Матрос у входа, который держал подножку, закрепил крюк
на небольшом выступе скалы; затем, ухватившись за леску,
туго натянул снасть. В результате получился пригодный спасательный круг высотой по пояс
поперек опасного прохода.

Матрос развернулся всем телом, держась за конец веревки, и
откинулся назад, продолжая натягивать снасть. Мартин понял
теперь, почему они захватили снасти, а не просто кусок веревки — здесь
не было резко выступающих скал, на которые можно было бы намотать веревку и
с узлами, но крючки блоков вписались в небольшие неровности
края представленных стен. Пока на леске сохранялось натяжение
, крючки кусались, и спасательный круг был вполне
надежен.

Мартин внимательно следил за этой работой. Он был в поиске
шанса осуществить свой план, выжидая момента небрежности со стороны
тех, кто был рядом с ним, который дал бы ему возможность освободить
свои руки и нанести свой удар.

Ибо это было подходящее время и место! Здесь, на краю пропасти,
должна появиться его возможность, его единственная возможность. Каким-то образом он должен добраться
обладание револьвером Ичи, единственным огнестрельным оружием в толпе. Если он
получит это, то, возможно, сможет сдержать эту банду и не допустить
их возвращения на корабль до окончания вечеринки-сюрприза для боцмана. Или,
если это не удастся, он, безусловно, может закончить некоторые из них, прежде чем их резкое
ножи добили его. Он мог распоряжаться Ичи.

И это был единственный план, который он имел. Сражаться и пожертвовать собой,
если понадобится. Он отбросил мысль о побеге, о том, чтобы совершить рывок
и затеряться в черных пещерах. Он мог это сделать, он знал. Но
его побег не помог бы товарищам по кораблю; он не спас бы Рут.

Он знал, что, если он не побежит, его смерть почти неизбежна.
Если он будет сражаться, когда он будет сражаться, его убьют. Если он не воспользуется
своим шансом сразиться, Ичи убьет его, как только амбра
будет обнаружена — он был уверен, что эта программа была согласована Кэрью и
Ичи. И если амбры не были обнаружены ему дали бы за
Мото для пыток. Мартин боялся Мото и немного боялся
смерти, но его страх за себя был совершенно затмеваем другим.
великий страх, его страх за Рут. Его судьба была ничем. Но ее судьба! Это
из-за Руфи он презирал попытки к бегству; это было ради Руфи
он нанесет свой удар и примет смерть, если она наступит.

Поэтому Мартин смиренно стоял рядом, пока матросы натягивали канат,
и ждал своего шанса. Глаза Мото были прикованы к нему.
непоколебимо; Ичи был окружен своими людьми. В тот момент еще не было.

Мартин не мог помочь по маленькие желтые человечки определенного
восхищение. Они были напуганы, просто в ужасе от этой мрачной пещеры
и особенно от ужасных звуков, которые доносились из “глубины
место”. Но их врожденное мужество или, возможно, железная дисциплина
, к которой они привыкли, заставили их побороть свои
суеверные страхи. Даже Ити, и сам, заметно встревоженными
его окрестностями. “Scientificness” и “судьба”, очевидно, не может
заткнуть уши, и не совсем искоренить унаследованные страхи. Но он держал свое
беспокойство под контролем, и его поведение было уверенным, когда он выкрикивал
свои приказы — только косой взгляд в дыру и мгновенная дрожь,
выдали его нервозность.

Ичи поставил свой фонарь на землю, рядом с человеком, который держал в руках
он схватил леску и поманил Мартина. Затем он шагнул на выступ,
одной рукой придерживая снасть.

На долю секунды Мартин заколебался, идти ли за ним. “Что, если они
столкнут меня?” подумал он. Его руки, согнутые за спиной, были бесполезны.
он; если бы Мото чуть-чуть толкнул его, он бы полетел через край в
эту ужасную дыру, он бы полетел, потому что у него не было спасительной хватки за
спасательный круг. Но отражения мгновенно успокоил его. Они
не пытайтесь избавиться от него, пока сокровище в тайнике были
обнаружен; и к тому времени он сделал бы его возможность
удар.

Он последовал за Ичи. Хотя успокаивающее прикосновение спасательного круга было не для него.
его нервы были спокойны, и он не дрогнул на гладком,
наклонном пути. Ичи фарш его действия, заставляя Мартина, чтобы сократить его
шаг. Мартин увидел, что Ичи дрожал, и, глядя испуганно в
пропасть. У него был порыв броситься на Ичи, - н-ролла
ему через край. Но тогда, подумал он, этот удар не поможет его товарищам по кораблю
более того, он навредит им, потому что остальные немедленно
поспешат обратно на корабль. Нет, он должен попытаться взять револьвер в руки
.

Ичи добрался до фонаря и шагнул в расщелину в стене.
Мартин последовал за ним и снова оказался на ровном полу у
входа в другую пещеру.

Этот вход был небольшим. Там было место только для четверых из них:
матрос, натягивавший трос и охранявший
головной блок, Ичи, Мото и он сам. Двое других матросов были
вынуждены оставаться на выступе, ухватившись за снасти. Оставшийся мужчина
из группы удерживался на своем месте на другом конце снасти,
веревка была обмотана вокруг его тела.

“Ах— именно отсюда мы должны начать наши поиски”, - воскликнула Ичи. “Именно здесь мы должны проверить заявления молодой женщины и вашего достопочтенного"
"Я", мистер Блейк. " Это не так." "Это так.""Это так.""
"Здесь мы должны проверить заявления молодой женщины и вас, достопочтенный". Вы—а-а—а уверенность, как в сторону? Мой достойный
Мото находится в готовности”.

Мартин чувствовал пальцы достойный Мото слегка опираюсь на его
плечо. Но он также почувствовал у своей ноги твердые очертания
револьвера в кармане пальто Ичи — так тесно они столпились у
входа в пещеру.

“ Код говорит ‘наверху’, ” ответил Мартин. “ Ищи отверстие в крыше.
ведущее в сухую пещеру.

Ичи галдели заказ, и матрос схватил фонарь и провел
его над головой. Очень осторожно, чтобы Мото не почувствовал и не истолковал это движение.
Мартин начал высвобождать руку из наручника.

Фонарь осветил скалу над головой на довольно большом участке. Это показало
то самое место, которое они искали. Чуть левее входа и на
уровне подбородка Мартина скальный выступ выступал на пару футов
из стены. Над этой полкой было отверстие, трещина в потолке
достаточно широкая, чтобы пролезло тело человека.

Ичи указал и взволнованно воскликнул. Свет фонаря осветил его лицо.
Он поднял лицо, и Мартин увидел, как оно исказилось торжествующей жадностью.
Остальные тоже закричали от радости. Бросив взгляд через плечо,
Мартин увидел, что внимание Мото приковано к потолку. Это был тот самый
неосторожный момент, которого ждал Мартин, его момент — конвульсивным рывком он
высвободил руки.

Но прежде чем он успел выпрямить их, Ичи повернулся и усмехнулся
ему в лицо.

“Ах, значит, вы говорили правду. Но мы должны доказать, да?”
Он отдал приказ матросу, и тот, поставив фонарь на место
на пол, вскарабкался на выступ и исчез за дверью.
дыра. Мартин прижался спиной к стене, чтобы скрыть тот факт, что его
руки были свободны, половина наручников была пуста. Он невозмутимо ждал
Ичи и Мото наблюдали за ним, злорадствуя.

Через мгновение над головой раздался ожидаемый оклик. Моряк вернулся
со своей разведки, просунул голову в отверстие и прокричал
фразу Ити, торжествующий крик. Колени Мартина слегка подогнулись
и его тело напряглось для прыжка. Ичи, злобно глядя на него снизу вверх,
сказал: “А теперь — нам не нужен мистер Блейк...”

Так далеко он зашел. А потом ухмылка исчезла с его отвисшего рта,
жестокость и алчность покинули его глаза, и в них появился ужас.

Его остановил не Мартин. Это был Голос Бездны.
По прошествии секунды стон из пропасти превратился в
ужасающий рев. Очень мощная струя горячего воздуха ударила их спинами, как в него хлынула
снизу вверх. Ужасающий рев увеличилась в объеме. Казалось
быть ощутимым, подходя к ним. Мото и Ичи, их пленник
забытые, они сидели на корточках, глядя широко раскрытыми глазами в яму.

Мартин протянул руку и заключил Ичи в объятия.

Он мысленно отрепетировал свои движения. Он обнял японца
левой рукой, с запястья которой свисали кандалы, в то время как его правая рука нырнула
в карман пальто Ичи. Его пальцы сомкнулись на рукоятке пистолета, и
он выдернул оружие.

Ичи яростно сопротивлялся, почувствовав опасность при первом прикосновении. Он не мог
разорвать медвежьи объятия Мартина. Он кричал на зачарованного Мото.;
Мартин видел, как его губы складывались в крик, но ни один слог не прозвучал.
из-за оглушительного рева, заполнившего пещеры. Затем Ичи наклонил голову
и вонзил зубы в руку Мартина.

Боль от укуса заставила Мартина резко дернуть руку вверх.
Он вырвал ее из зубов противника; непроизвольно он нажал
на спусковой крючок, и оружие разрядилось. Но он не терял своей хватки
на оружие; он ударил его, и опустил его со всей силы на
Глава Ичи это.

Ичи рухнула. Он обвис в обхватившей его руке Мартина, безвольно и
безжизненно, как мешок с пшеницей. Выстрел разбудил Мото;
ужасные пальцы палача тянулись к горлу Мартина.
Последний бросил Ичи и отскочил назад; и в этот момент он
швырнул оружие в лицо Мото.

Это был верный выстрел. Тяжелый приклад угодил японцу прямо в
лоб, отчего тот пошатнулся и споткнулся, сбросив его с уровня
, на котором он был у входа в пещеру, и заставил его поскользнуться и
чрезмерно балансируйте на наклонном краю снаружи. Он упал. Инерция движения
понесла его дальше, и он заскользил вниз по склону к пропасти, тщетно цепляясь
за мокрую, стеклянную поверхность. Казалось, он повис на краю пропасти.
На мгновение он застыл неподвижно, подняв лицо к Мартину, широко раскрыв рот.
его искаженные черты были наполовину скрыты клубящимися парами.
Затем он исчез.

Колени Мартина подогнулись. Он был в ужасе. Трагедия произошла так внезапно
, он все еще был в позе для броска револьвера — и теперь
револьвер и жертва исчезли, а Ичи—Ичи превратился в комок у его ног
. Бессознательно он напряг слух в поисках предсмертного крика Мото. Но
гром, донесшийся из глубины, заглушил все остальные звуки. Этот
рев нарастал, нарастал; казалось, он сотрясает мир.

Его затошнило. Он присел на корточки у входа, рядом с телом Ичи,
его широко раскрытые глаза были прикованы к танцующему краю пропасти. В его мыслях
краем глаза он видел, как Мото падает, падает вниз, вниз, вниз, мимо черных,
скользких стен, вниз, в самое сердце этого ужасающего звука. Но он
был слишком ошеломлен ужасным шумом, чтобы испытывать радость или сожаление. Только
ужас и немое изумление.

Он подумал: “Это смерть”. Затем, как ни странно, его разум спросил: “Почему
этот звук? Что это?” Как только он задал себе этот вопрос, его разум
начал работать над ним совершенно независимо от его воли. Это был спасительный поиск,
что-то, что помогало ему оставаться в здравом уме, эти поиски объяснения. Он смотрел
пары. Пещера или казались менее темными, а белыми облаками
хлынул вверх и закружился, как танцующие призраки. Горячий, влажный воздух
ударил по нему. Он наполовину задыхался и был насквозь мокрым. А шум нарастал
и нарастал. Это было похоже на тысячи огромных котлах все выкидывать сразу.

В Steam! Мысль котлов был ключ. У него было; он был уверен, что он
был прав. Это был рев вырывающегося пара далеко-далеко внизу, в этой
ужасной дыре. Пары, горячий, влажный, мертвый от ветра пар, наполовину сконденсировавшийся
во время своего долгого подъема вверх. Там, внизу, в недрах горы
просачивающийся с моря воздух превращался в пар. Живое сердце этого старого
вулкан был ничем иным, как огромным котлом, а эта пропасть была
предохранительным клапаном котла. Но, Боже, как далеко, должно быть, простираются очаги пожара!
Возможно, на мили. Ему стало интересно, достиг ли Мото уже дна.

Постепенно он осознал, что рев стихает, что
пары больше не вырываются с такой силой. Он потерял счет времени
ему казалось, что он всегда сидел здесь, на краю ямы;
он совсем забыл о других японцах, о боцмане и
Рут. Шум даже вытеснил Рут из его сознания. Но теперь,
с уменьшением давления на барабанные перепонки и прекращением
сильного гудения в голове его апатия прошла. Он огляделся
вокруг себя.

Он выглянул из входа, вдоль выступа. Двух матросов, еще
вцепился в спасательный круг; там был только воздух между ними и пропасть,
и они вцепились в веревки плотно и уставился в дыру.
Мартин не мог видеть их лиц, но их позы были красноречивы
их террор. Далее, при свете фонаря под ноги,
остальные Япончика было ясно выявлено. Его лицо было видно — и
охваченный ужасом. Но у него все еще был при себе трос, и он
отклонился назад, удерживая спасительное натяжение спасательного троса.

Мощный рев пара стих, сменившись ритмичным, свистящим воем, который
предшествовал ему. Но начался другой сильный шум. Это был не
сокрушительный визг пара, а могучий гул, который доносился с
огромного расстояния. Кстати, сама гора ожила
и встряхнул, не сильно, но нежно, дрожью, словно Атлас, далеко
внизу, были скрючило его отягощали плечи.

Появился тусклый свет, зависший над огромной трещиной в полу пещеры.
Казалось, это отражение какого-то далекого сияния, бледно-зеленого цвета.
Он медленно поднимался и распространялся, распространяя мягкое, жутковатое сияние, и
завороженному взору Мартина открылись поистине огромные размеры
пещеры ветров.

Что-то заставило Мартина обратить взгляд на другой вход. И когда его взгляд
остановился на фигуре японца, державшегося за веревку, собственное тело Мартина
конвульсивно напряглось от неожиданности. Его сердце пропустило удар
, а затем начало бешено колотиться, в то время как холодные мурашки поползли вверх
и вниз по позвоночнику.

Внезапно рядом с фигурой мужчины материализовалась вторая фигура.
Япончик. Еще одна фигура — гном, привидение! Нечестивый свет из ямы
придавал ему неземной зеленоватый оттенок и подчеркивал изможденность
лица и блестящих глаз, горбатого тела, его искривленность
усиливается из-за сидения на корточках. Это было похоже на появление какого-то демона
выплывающего на зловещий свет из “глубокого места”. Оно пригнулось, чтобы
прыгнуть, нанести удар, и в поднятой руке блеснул обнаженный нож; оно
злобно, пристально смотрело на живой якорь спасательного троса.

Желтый матрос, казалось, чувствовал это устрашающее присутствие рядом с собой. Он
головы не повернул, но медленно закатил глаза и посмотрел на
угрожающее видение. Выражение полного ужаса и отчаяния отразилось
на его лице.

Мгновение он оставался неподвижным. Затем его капитуляция перед своим ужасом
была полной. Он подпрыгнул, словно подброшенный пружиной, сбросил с себя веревку
, закрыл лицо руками и попятился от
фигуры. Он попятился в большую пещеру, к яме.

В следующую секунду они исчезли — все трое. Исчезли прежде, чем Мартин
успел издать предупреждающий крик — или крик узнавания. Исчез прежде, чем незнакомец
смог пошевелиться.

Ибо, когда матрос отбросил веревку, натяжение снасти было
ослаблено, и освобожденный линь, подобно змее, хлестнул по воздуху
, проносясь сквозь снопы. Двое мужчин на выступе упали
назад, когда их спасательный круг оборвался; блоки, не имевшие веса, чтобы
удерживать их туго, упали со скалы; и двое несчастных, скользя
спускаясь по склону к яме, они тащили за собой снасти.
Хвостовик, прошелестев по гладкой поверхности, обвился вокруг ног
споткнувшегося первого человека и сбил его с ног. С помощью
в быстро меркнущем свете стало видно извивающуюся мешанину раскинутых рук
и ног, веревок и блоков, трое мужчин соскользнули с края пропасти.

Грохот землетрясения прекратился. Сквозь нарастающий стон пара,
Мартин услышал предсмертный вопль троицы, дикий, отвратительный вопль, который
становился все тише и тише, все дальше и дальше, и, наконец, слился воедино
совершенно с другим звучанием.

Зеленовато светятся улеглись в глубины, из которых он возник.
Черный мрак спустился над пещерами, охватывающим все сохранить узкие
кругов о фонарях. А Мартин сидел на корточках, больной и потрясенный, рядом с
один фонарь и уставился за выступ на другой фонарь. Возле него
стоял Малыш Билли.




ГЛАВА XX

ПЕЩЕРА СОКРОВИЩ

“Это малыш Билли?” подумал Мартин. “ Нет, этого не может быть. Малыш Билли
на борту, планирует восстание, руководит Йипом и боцманом. Предположение, которое он
сделал, рожденное надеждой и торопливым шепотом Рут, что Малыш Билли
на свободе на корабле, боролось с доказательствами его зрения. Он не мог
поверить, что это Малыш Билли.

Но тут голос донесся от другого входа. Это был
безошибочно голос Билли.

“Мартин, Мартин! С тобой все в порядке?”

Тут Мартин обрел собственный голос. Он громко закричал: “Билли, Билли!” Он
с трудом поднялся на ноги, намереваясь присоединиться к собеседнику. Но Малыш Билли
уже был на выступе, бочком подбираясь к нему.

Мгновение спустя он уже гладил горбуна и радостно лепетал:
“Билли, Билли!” Это действительно был Малыш Билли, настоящая плоть и кровь
Билли. Простое прикосновение к нему было лекарством для больной души Мартина.;
это отогнало ужас последних нескольких минут. Он был почти на грани
истерики, настолько сильным было его облегчение и радость от того, что Маленький Билли был рядом
с ним.

Но первые же слова горбуна окончательно испортили это настроение. “ Рут!
- воскликнул он. “ Боже мой, Мартин— корабль— Рут— что случилось!

Эти слова были как холодный порыв ветра. Они отрезвили Мартина, прогнали
оцепенение из его разума. “Рут- корабль!”

“ Она— она— ” заикаясь, пробормотал Малыш Билли.

“ Все в порядке. Пока. Корабль у Кэрью. Но есть план... — Мартин
остановился. План! Господи, что теперь по плану? Он взял ее за
как должное, что маленький Билли был на корабле, направляя помощь. Почему, ИП
прошло ему записку от Билли——

Эту записку! Мартин хлопнул рукой по заднему карману.

“Что это?” - воскликнул Малыш Билли. “Расскажи мне— расскажи мне, Мартин, о
корабле— Рут!”

Мартин склонился над фонарем, и разворачивал бумагу, вынул из
карман. Это был всего лишь клочок бумаги, сделанный поспешно и неровно.
вырванный из листа побольше; на нем рукой Рут было карандашом нацарапано несколько
слов.

“Дед прозрел—смелость, уважаемый ИП есть план. В
обед”.

Их глаза встретились над бумагами, Мартина розжигом, с пониманием,
Маленький Билли с недоумением.

“Клянусь Богом, это написала она!” - воскликнул Мартин. “Я знаю — она подсунула это кому-то
Я был в хижине, и он сунул его мне. И все это время я думал, что у меня
есть записка, написанная тобой. Она написала это — Рут!”

Внезапно Мартин осознал, что присутствие горбуна рядом с ним
было загадкой. Впервые его глаза начали критически
разглядывать своего спутника. В свете фонаря Маленький Билли предстал перед нами в виде
поистине жалкой фигуры, без пиджака, без обуви, одетый только в испачканные морем
брюки и майку. Скрюченное, худощавое тело удрученно ссутулилось,
лицо было изможденным от усталости и беспокойства, глаза глубоко запавшие, рассеянные.

“ Что случилось, Билли? Ты— как ты выбрался на берег? - начал Мартин.

“Поплыл”, - последовал краткий ответ. “Не обращай на меня внимания. Только что ты говорил.
Какие условия на борту? Сколько нас осталось? Записка...
план— захвата корабля?

“ Да, я думаю, что да. Экипаж... Я объясню, Билли. Но это место—”
отдаленный грохот было слышно, и, несмотря на себя, Мартин упал на
дрожь. “Давайте убираться отсюда”, - потребовал он маленький Билли. “Назад, на
пляж, где мы сможем увидеть корабль”.

“Мы не можем показываться на пляже”, - сказал Другой. “Пещера Винтерса".
"Пещера Винтерса" — ты ее обнаружил?”

Мартин кивнул. Сухая пещера наверху — это было то самое место. Он не
смачно, проходящей карниз по пропасти краю в тот момент; он сделал
не думаю, что он мог бы сделать это без падения. А из пещеры Уинтерса, если он
правильно запомнил описание, открывался вид на залив.

Он жестом попросил Малыша Билли подержать фонарь, а сам наклонился, чтобы
осмотреть Ичи. В голове Мартина зарождалась смутная идея; пока неясная
у нее не было ни очертаний, ни обоснованного плана. Это касалось Ичи. Если бы только маленький
негодяй не был мертв или тяжело ранен, как он опасался. Мужчина лежал
там так неподвижно; казалось, он такой неживой комок, как Мартин проката
он перекатился на спину.

Но страх оказался беспочвенным. На лице Ичи была кровь из
разорванного черепа и большая шишка на голове сбоку. Горбун потрогал
шишку и закричал: “Нокаутирован!” Он тут же добавил: “Он приходит в себя".
или изображает из себя опоссума. Его глаза! В него не стреляли. Я думал, ты застрелил
его; Я видел вспышку. Но он только что потерял сознание — и просыпается. Посмотри на его
глаза! Обыщи его. Даже ножа нет.

Веки Ичи затрепетали. Вскоре они медленно разомкнулись, и
мужчина уставился на них. Сначала это был неопределенный, колеблющийся,
непонимающий взгляд. Но через мгновение разум — и страх - закрались
в черные глаза-бусинки, и взгляд остановился на двух мрачных,
белых лицах над ними. Ичи попытался поднять голову, свое тело. Но Мартин
рука на его горле, а колени к груди.

“Он жив!” - воскликнул Мартин с триумфом. “Разве ты не видишь, Билли—мы
можно торговаться .. ”

“Используй его или убей”, - яростно крикнул калека и выругался
в лицо распростертому человеку. “Поднимите его на ноги, Мартин. Поехали.
Идем. Дорога к пещере Уинтерса — сюда, наверх?”

Схватив Ичи за воротник, Мартин рывком поставил его на ноги и
прислонил к стене. Ичи шатало, но он держался на ногах;
и он был явно в сознании, хотя и не открывал рта.
Наручники, которые так много часов натирали запястья Мартина, все еще были
свисающими с его левой руки. Он ускользнул от них, и, с не нежным
руку, заставил своего пленника к себе за спину и гладить их
плотно. "Око за око", - подумал Мартин; и он позаботился о том, чтобы Ичи
не вывернул запястья из стальных застежек.

“Вот смотри!” - крикнул Билли. “У меня было предчувствие, что выстрел попал
кто-то. Смотри—сюда!”

Он поднял фонарь над головой, и его лучи осветили полку
под отверстием в потолке. На ней лежало тело мужчины.
Это было ужасное зрелище; фигура казалась странно сморщенной и скрюченной,
одна нога свисала с края скалы, лицо было обращено к ним, глаза
и рот широко открыты. Несомненно, мертв.

“Дырка во лбу”, - сказал Малыш Билли.

Желудок Мартина снова скрутило от тошноты. Но он поборол ее. Его разум
искал и немедленно нашел ответ.

“Когда Ичи укусил меня за руку, я дернул ее вверх, и пистолет выстрелил. Да,
это все. А что—я забыла о том, что сотрудник, Ити его послал
в воздухе, чтобы исследовать. Он, должно быть, ползет назад, когда я—когда он был
ударил”.

“ Скатертью дорога, ” сказал Малыш Билли.

“ Понаблюдай минутку за этой птицей, ” скомандовал Мартин.

Он шагнул вперед и, преодолевая отвращение, обхватил руками тело.
труп опустили на пол. Затем, поразмыслив, он
опустился на колени и снял кожаный пояс и нож в ножнах с пояса
мужчины. Он вспомнил, что у него нет оружия.

Затащить пленника на полку, а оттуда - нелегкой задачей.
через трещину в потолке. Ичи не слишком хотел продолжать,
хотя и не выразил слышимого протеста. Но с Малышом Билли— который пошел
первым— тянувшим сверху, а Мартин подталкивал и колотил снизу,
все трое, наконец, преодолели неудобный вход.

Они оказались в туннеле, как показано ниже, что
связано с голова слона. Но этот вал, когда они есть
мало представления, был сухим, а воздух был сладок. Прохладный, ласковый
ветер коснулся их лиц, и они поняли, что приближаются к благословенному
дневной свет.

Маленький Билли шел первым, с фонарем. Мартин,подтянув тылы,
и, положив руку на Ичи воротник, несколько указанию последнего
неуверенных шагов. Их путь резко пошел вверх, затем выровнялся; туннель
был таким же извилистым, как и тот, что внизу. Они завернули за угол и различили
полоску дневного света, прорезавшую темноту прохода. Еще один
поворот, и они оказались на пороге широкой и высокой пещеры,
большой комнаты, которая была тускло освещена большим естественным окном в
дальней стене.

“ Следи за ним! ” крикнул Мартин Маленькому Билли и, бросив своего пленника,
он бросился вперед, к отверстию.

Он посмотрел на пляж и сверкающие на солнце воды маленькой
бухты. Эта пещера находилась на высоте добрых сорока футов над пляжем. Он посмотрел вниз
на судно, но через пару сотен ярдов; затопление
прилив уже замахнулся ее кормой к берегу, и ее палубы были ясно
видно.

При первом взгляде на него Мартин испытал острый укол разочарования.
Ибо ничего не изменилось. Там, перегнувшись через гакбалку и вглядываясь
в сторону берега, стоял помощник капитана-японец Асоки, в той самой позе, в которой
В последний раз Мартин видел его, когда тот вошел в пещеры вслед за Ичи.
Мужчина, казалось, с тех пор не сдвинулся с места. И вперед, охранники были
все еще у люков. Он увидел, как Йип вышел из галереи, вылил содержимое кофейника
за борт и встал у поручня, глядя на корму.

Внезапно Асоки ожил, подошел к световому люку и посмотрел
ниже, а затем ударил шесть раз в колокол, висевший у колеса.

Чувство разочарования Мартина сменилось изумлением.
Шесть склянок! Это было невероятно. Всего тридцать минут с тех пор, как он последовал за
Ичи через Слоновью голову! Полчаса!

Быстрое трагедии на грани пропасти, судороги земли, и
тьма, прежде всего в темноте, все вместе Ленд ошибки в его
исчисление времени. Ему казалось, что он на несколько часов погрузился в черные недра горы
. Но теперь, когда он посмотрел на дневной свет и рассуждал об
этом, он понял, насколько коротким было время, проведенное в пещере ветров.
Прошло всего полчаса с тех пор, как они причалили. Тридцать минут! Да ведь боцман
и мальчики, должно быть, все еще сидят тихо в трюме, а замысел Йипа все еще был в разгаре.
Рождение. И теперь он не был импотентом; возможно, он мог бы помочь. С помощью
Ичи.

Он повернулся, чтобы позвать Маленького Билли и заключенного вперед. Он обнаружил рядом с собой
горбуна, который вглядывался в корабль. Но Ичи уже не было.

“Боже мой, где он?” - воскликнул Мартин.

“А? Черт! Я забыл о нем!” - был ответ Билли. Он быстро огляделся
по сторонам. “Вон он идет!”

Мартин увидел его в тот же миг — приземистая фигура неслась к
темному углублению в дальнем конце пещеры. Он бросился вслед за
исчезающей фигурой. Прежде чем он успел перестроиться, Ичи обогнул выступ скалы
; раздался грохот и вопль ужаса и боли. Мартин,
поворачивая за угол, столкнулся с круглым катящимся предметом,
и растянулся на нем головой вперед.

Он приземлился на более мягкую подстилку, чем камень, на Ичи, самого себя; и
остатки дыхания японца с силой вылетели из его тела
“_woof!_” Что-то деревянное упало Мартину на спину и отскочило
; затем к нему подкатилась бочка и остановилась. Он не почувствовал
ни того, ни другого удара; он был слишком сосредоточен на том, чтобы убедиться в безопасности
пленника. Он перевернул обмякшего и стонущего Ити на спину и
сел на него верхом.

Как раз в этот момент из-за выступающей скалы появился Малыш Билли с фонарем
.

“ Доставили его в целости и сохранности? - воскликнул он. “ О, Мартин, я так волновался...
корабль— Я на секунду отвел от него взгляд и— - Он внезапно прекратил оправдываться.
он поднял фонарь и огляделся.

“Боже мой, ты знаешь, ЧТО ЭТО?” он плакал.

Мартин знал. Он об этом догадывался еще до Билли говорил, еще до
фонарь принес чистый взгляд. Предмет, о который он споткнулся: другие
предметы, которые врезались в него; запах мускуса в воздухе. Он знал, что это было
сокровище.

Тем не менее, он был поражен, когда проследил взглядом за жестом Маленького Билли
. Они были в углу сухой пещеры, и
выступающая скала, которая принесла горе Ичи, образовала карман или
нишу. Эта маленькая комната, в которой они сейчас находились, была почти заполнена
бочонками. Они были уложены аккуратно, ярус на ярус, от пола до наклонного
крыша. Они были размером примерно бочки рассольник, и там были десятки
из них. Ичи, очевидно, с головой погрузился в эту кучу и перевернул
несколько бочонков (и себя самого), об один из которых Мартин споткнулся.

Знания Мартина об амбре были все еще очень смутными. Он бы не удивился
при виде пары бочек и окованного железом
сундук или два. Но полк бочонков! Десятки бочонков! Если все они
содержат амбру, подумал он, там должны быть тонны этого вонючего вещества.

“ Видишь, Мартин? ” воскликнул непостоянный горбун, забыв обо всем остальном в
мгновенном возбуждении. “ Клянусь Юпитером, все полторы тысячи
фунтов, или я съем этот фонарь! _Phew_—она не утратила ни капли своего
добродетель”.

“Но все эти бочки не могут быть заполнены”, - сказал Мартин. “Тысяча пятьсот
фунтов — да там, должно быть, пятьдесят бочонков”.

“Пятьдесят пять, - ответил Малыш Билли, - считая те, которые ты сбил”.
кончено. Не так много, как кажется. У амбры почти нет веса.;
чтобы взвесить хотя бы унцию, требуется довольно большой кусок. Удельный вес
это— это— о, я забыл.

“Это .09”, - раздался приглушенный голос из-под Мартина.

Мартин вздрогнул и поднял свой вес с распростертого тела.

“Это лучше”, - сказал Ичи более отчетливо. “Можно мне посмотреть, пожалуйста?”

“Крыса чует сыр”, - заметил Малыш Билли. Казалось, что да. Ичи
с трудом принял сидячее положение, и его маленькие черные глазки блестели
и жадно впивались в бочонки. Он даже сосалd жадно вдохнул
перегретый воздух.

“ Давайте вернемся туда, откуда сможем видеть корабль, ” сказал Мартин. Он рывком поднял
японца на ноги и подтолкнул его вперед. “От этой проклятой дряни меня тошнит"
” сказал он Маленькому Билли, когда они быстро возвращались обратно. “Подумай
о разрушении — убийстве — обо всех неприятностях, которые это вызвало”.

“Да, паруса,” ответил Билли. “Бедный Паруса. А кто еще? Для
Бога ради, кто ж еще, Мартин? И корабль—Рут—все! Я знаю
ничего”.

“Протяни руку, пока я его фермой, так что он не приведет нас очередной погони,”
сказал Мартин.

Они снова подошли к иллюминатору, и Мартин с первого взгляда убедился, что корабль
оставался мирным во время их краткого отсутствия. И теперь он взял
ремень у него был спасен от мертвого моряка и с его плотно
связал лодыжки Ичи это. Это делало его совершенно беспомощным. Мартин положил его на землю
спиной к стене, в нескольких футах от окна.

“Посиди здесь немного и подумай о своих грехах”, - сказал он ему, когда Ичи
попытался заговорить. “Когда я буду готов, я поговорю с тобой”.




ГЛАВА XXI

ПРИМАНКА

“Если бы мы только могли подняться на борт и помочь”, - пожаловался Малыш Билли. “Если бы
было всего лишь темно. Вон тот вельбот внизу.

“Но мы не можем”, - последовал быстрый ответ Мартина. “Вы сами сказали, что мы
не осмеливаемся выходить на берег. Они бы только сбили нас с ног своими
винтовками — и, кроме того, Кэрью узнал бы, что что-то случилось с
его десантным отрядом.

Они сидели по обе стороны отверстия, внимательно наблюдая за
кораблем. Мартин, в ответ на настойчивые расспросы горбуна, только что
вкратце рассказал подробности несчастья предыдущей ночи, и он
теперь кратко изложил ситуацию на борту так, как он знал или догадывался о ней.

“Толпа вок сл заперта в трюме—видишь охранников, один на
носовой люк, и две посередине судна”, - сказал Мартин. “Боцман, несомненно,
пробила от лазарет и присоединился к ребятам к этому времени.
Капитан Дэбни лежит в своей палате, страдает от удара, который нанес ему Кэрью
, и Рут ухаживает за ним. Но в ее записке сказано, что к нему вернулось зрение.
что это значит, Билли?

“Я не знаю”, - сказал Малыш Билли. “Это был шок, который ослепил его.;
возможно, другой шок вылечил его. Но план китайца, Мартин! В чем
он заключается? ‘Полуденная трапеза’. Что это значит?

Мартин покачал головой. “ Хотел бы я знать. Не думаю, что восемь склянок
было бы подходящим временем для того, чтобы парни в трюме попытались вырваться
. Сейчас самое подходящее время. Из команды только трое на страже
или четверо, если считать помощника капитана, там, на юте. Еще один
в каюте с Кэрью. Остальные, должно быть, спят в штабе.
Их осталось всего девять, Билли. Мы насчитали шестерых, ты
и я — и ту дыру. В трюме десять наших товарищей. Если бы только
они были вооружены! Я пока боюсь пробовать свой план; это может расстроить
их планы, это может все испортить. Ее записка недвусмысленна: ‘Обед в полдень
”.

“Твой план? Мы можем помочь?” - воскликнул Малыш Билли.

Мартин наклонил голову в сторону связанного тела их пленника, лежащего
вне пределов слышимости. “Приманка”, - сказал он.

Понимание осветило лицо горбуна. “Я понимаю. Отвлеките их,—некоторые
из них. Просто до восьми колоколов. Ой, я тормоз, не думал
этого. Но я не могу думать прямо. Нервы замыкания. Я очень волновался
со вчерашнего вечера. Ты знаешь, как это бывает — я не знал, что произошло.
и Рут...

Да, Мартин знал, как это было. Он понимающе и сочувственно улыбнулся,
наклонился и похлопал Билли по плечу. Да, он знал. Его собственные
нервы сдавали, когда он думал о Рут. Он знал, что его и
Дикого Боба сердца были не единственными, порабощенными служанкой из
_Коассета_. И он, признанный любовник, мог без беспокойства смотреть на
огонек, вспыхивавший в глазах Билли всякий раз, когда тот говорил о Руфи.

“Я знаю, каково вам двоим”, - продолжал Малыш Билли. “ А ты... я...
думаю, ты знаешь, каково мне. Я— да я бы с радостью умер за нее. О,
Мартин, мне кажется, я тысячу раз умирал прошлой ночью.

“ Что с тобой случилось прошлой ночью? ” спросил Мартин. “ Как тебе удалось сбежать от
них и добраться до берега?

“Я полагаю, они убили Римоа и Умака, пока Сэйлс был в каюте,
звал тебя. Бедный Сэйлс — значит, это его забота обо мне заставила его
разбудить тебя. Он думал, что я в руках фейдома.

“Но он ошибался”, - быстро сказал Мартин.

“Я не знаю; у меня было предчувствие... О, ладно, неважно”, — ответил Мартин.
Малыш Билли. “Я думаю, они прикончили бы меня, как и остальных".
”Если бы я был на борту".

“Ты был на борту?” - эхом повторил Мартин.

“Я уже был на пути к пляжу, когда они сели. Мимо них
на пути. Это был просто несчастный случай, просто несчастный случай”, - пояснил
другие. “Это произошло только после того, как я разбудил Маклина от его повтора в
камбуз. Вы помните, как темно было прошлой ночью. Я ощупью добрался до кормы и
задержался у шпиля, где вы нашли мой кисет с табаком. Я положил его
туда, готовясь набить трубку. Моей трубки не было в кармане, и
Я вспомнил, что он лежал на помешать в dingey, где я
ушел, когда я поднялся на борт после звучания с якоря в полдень.

“Ну, ты, наверное, помнишь, в каком я был состоянии. Тяга к выпивке сделала меня
нервным и неразумным. Я решил, что мне нужна эта трубка, никакая другая трубка
не подойдет. Поэтому я подошел к борту и ощупал все вокруг, пока не ухватился за борт лодки.
затем я перевернул лодку, пока она не оказалась подо мной.
Я взобрался на перила и сидел там на коленях, и когда
Я развернулся, чтобы закрепить пейнтера, я потерял равновесие и упал.

“Думаю, я ударился головой о планшир лодки.
В любом случае, я отскочил в воду. Когда я вынырнул на поверхность, я был
сначала я был слишком ошеломлен, чтобы закричать. Во всяком случае, мне понадобилось все мое дыхание, чтобы
удержаться на плаву. Прилив нахлынул, как мельничная мельница, и увлек меня за собой
. Я не мог видеть корабль; я был изолирован в черном тумане.

“Вода была ледяной, и моя одежда затягивала меня под воду. Ты помнишь
как холодно было прошлой ночью; на мне были морские ботинки и рефрижераторная куртка. Я
отчаянно боролся, половину времени находясь под водой, и мне удалось выскользнуть
из ботинок; затем я вывернулся из пальто и гернси. К этому времени
Я знал, что нахожусь недалеко от пляжа, и я почти выдохся.

“Затем мимо меня проплыла лодка. Я не мог ее видеть, но слышал шум весел, или
мне показалось, что слышал. Я попытался позвать. Но я был слишком далеко; каждый
когда я открыл рот, он наполнен водой, и я только булькнул.
В любом случае, я не уверен, что это был весел; он был скорее прибоя на камне, я
мысли. Чуть позже, я почувствовал, что земля под моими ногами, и в шахматном порядке
на пляже.

“ Я лежал на песке, ожидая, когда наберусь сил, чтобы позвать корабль.
когда они бросились на тебя. Я услышал крик, доносившийся из
темноты. Должно быть, это был Маклин. Потом крики, и выстрел, и
Крик Рут и — тишина. О, тогда я понял, что произошло, и что
Я действительно проплыл мимо лодки, лодки Кэрью!

“Мне не нравится думать о том, что произошло потом. Я думаю, что я был
какое-то время сумасшедшим; Я знаю, что метался взад и вперед по пляжу как сумасшедший.
Но у меня сохранилось достаточно здравого смысла, чтобы понимать, что я не мог плыть против течения.
Это было чудо, что я удержался на плаву во время прилива в этих арктических водах, и
я неумелый пловец. Затем, спустя долгое время — сколько прошло времени, я не знаю
; каждое мгновение казалось вечностью — я наткнулся на тело Маклина. Бедный
Сэйлс, он не мог предсказать свой собственный конец!

“ Он— он не мог быть совсем мертв, когда его выбросили за борт, иначе он
не добрался бы до берега так быстро. Но тогда он был совсем мертв.
Я снял с его бедра нож — вот он, у меня здесь, — потому что почувствовал, что у меня
может быть шанс им воспользоваться. Боже, как я жаждал шанса воспользоваться
им! Встреча с Маклином вроде как придала мне сил; это, так сказать, потрясло мой рассудок.
 Туман начал рассеиваться, и я проскользнул в пещеру.

“Довольно скоро туман совсем рассеялся, и наступило ясное безветренное утро
. Через вход в пещеру я мог видеть японцев, расхаживающих по
палуба. Но я не вижу их подготовку к вам судно под
кстати, так я рассудил, амбру был еще на берегу, и что они будут
пришел за этим. Поэтому я просто ждал.

“Видите ли, я думал, что для Счастливой семьи все закончилось. Я знал
Кэрью и эти желтые дьяволы; я был уверен, что вас всех убили, и
эта Рут— о, ну, я собирался встретиться с ними, когда они сойдут на берег, и
немного поработай ножом Сэйлса, прежде чем они прикончат меня.

Наконец их вельбот направился к берегу. Я был готов показаться.
когда заметил тебя на вечеринке — тебя, живого. Я подумал, что если ты
были живы, некоторые другие могут быть живы, а могут быть
на что-то надеяться. Так я скрывался в пещере, и смотрели”.

“Я видел тебя!” вставил Мартин. “Господи, как я вздрогнул, когда мельком увидел
твое лицо! Я знал, что ты жив, но я был убежден, что ты был
на борту. Я думал, что вижу призраков ”.

“Ты вошел через Слоновью голову, и я пошел за тобой”,
продолжал Малыш Билли. “Пещера, в которой я был (та, в которой, судя по вони, жили те парни
), сообщалась с проходом, по которому вы
путешествовали, так что я мог пристроиться сзади, не выходя на пляж. Я
проследил за вашей группой до большой пещеры, остановился сразу за источником света и
наблюдал, как вы пересекаете выступ. Затем раздался этот ужасный взрыв (ты заметил
это был пар, Мартин?), И я увидел, как ты боролся с одним из них, и
ты сбил другого с ног, и я подумал, что пришло мое время
протянуть руку помощи. Но мне было слишком много для такого человека, кто
провели линию.

“Ну, ушли они, бедняги. Я полагаю, я должен чувствовать себя немного
к сожалению для них. Но я не могу. Я знаю, какими скотинами они были. Что
меня удивляет, так это то, что они не проделали тщательную работу и
перебить весь персонал, а не только троих. Чего они хотят от
заключенных? Кроме— Рут?

“Я уверен, что Кэрью предотвратил это”, - сказал Мартин. Он отрепетировал сцену
в хижине. “Кэрью без ума от Рут, а она его обманула,
на самом деле обманула. Если бы это было предоставлено Ичи, я уверен, мы все
были бы убиты, а указания по поиску сокровища
вытянули бы из Рут пытками. Но Кэрью защитил ее — и нас. Он надеется завоевать
ее расположение, заставить полюбить его или, по крайней мере, принять его. Он даже
намекнул, что доставит всех нас в целости и сохранности на берег. Я думаю, что он был
врет.”

“Будьте уверены, так оно и было”, - утверждал Малыш Билли. “Высадить вас в целости и сохранности на берег
полагаю, на этом острове, И проводить вас к краю той дыры,
и лично бросить вас туда. Это в стиле Кэрью! Боже мой, это же
ужасная дыра, Мартин! Это действовало мне на нервы. Послушай, она снова дует! ”

Они смотрели друг на друга молча, слушая рев туда
в глубине. Он нарастал и нарастал, на мгновение превратившись в резкий, угрожающий,
всепоглощающий визг, а затем медленно перешел в приглушенный стон,
который никогда не прекращался.

“Это происходит постоянно”, - прокомментировал Малыш Билли. “ Каждый час или около того,
так как я был на берегу. Снеси крышу-нибудь. Здесь приходит остальные
из этого”.

“Остальное” было гул и небольшое землетрясение. Это ярко вызвало
перед глазами Мартина ужасную картину призрачной
освещенной пропасти и желтых людей, падающих навстречу своей смерти. Это вызвало
беспокойство и в другом сознании. Ичи издал вопль ужаса.

“Это место у него”, - сказал Маленький Билли. “Черт, это почти
у меня тоже. Можно было поклясться, что это были человеческие голоса в муках, там, внизу
. Эй, Ичи, - добавил он громче, - разве ты не слышишь своего
товарищи по кораблю зовут тебя присоединиться к ним? Там, в яме?

Ичи что-то бормотал на своем родном языке. Возможно, он отвечал Малышу
Билли; это звучало так, как будто он проклинал его. Что бы это ни было, это
был испуганный и бессильный разговор; и когда вскоре Ити впал в
Английский, это было от страха Кули, который умолял, и не
чванство японский джентльмен, который командовал.

“О, мистер Блейк, вы не джентльмен. Мистер Билли не говорит правду,
да? Мистер Блейк, пожалуйста, вы не отдадите меня в ‘Глубокое место’. Нет
к ‘Злым’. Мистер Блейк, я помогаю вам, я очень полезен. Вы
обещаете, — мистер Билли говорил шутливо. Да, приз?

“Он забывает английский. Что ты об этом знаешь?” - сказал Малыш.
Билли.

“Он думает, что ты имел в виду то, что сказал о звонке его товарищей по команде”,
тихо ответил Мартин. “ Он думает, ты имел в виду, что собирался
бросить его в яму вслед за его бандой. Пригрози ему еще немного
. Чем больше он напуган, тем охотнее сделает то, что мы
пожелаем. На корабле семь склянок — нам придется задействовать его через несколько
минут.

“ Значит, тебе не нравится мысль о том, что тебя бросят в яму, а, моя
желтая змея? ” протянул Малыш Билли, направляясь к месту упокоения Ичи
. Несмотря на свои знания, что Горбун вел себя, Мартин
вздрогнул от его тона; его голос был так с горькой ненавистью. “Но это
это не то, что вам нравится этот раз, Ичи. Это то, что нравится нам, что нравится мне,
а? Ты видишь этот нож; ты чувствуешь его, когда я протыкаю тебе горло — и что? Что ж,
это нож старого Сэйлса, Ичи, нож бедного старого Сэйлса. Почему бы не перерезать твою
лживую глотку ножом Сэйлса, как ты перерезал глотку Сэйлсу — если я захочу,
а? Но мне не нравится, Ичи. Для тебя это слишком сладкое послевкусие. Нет, когда
мы будем готовы, мы подведем тебя к краю этой ямы,
и — ты прыгнешь через край!”

“О, пожалуйста, пожалуйста — О, пожалуйста, мистер Тормоз!” - тараторил Ичи. “Вы приходите,
заберите его. Вы не позволяете ему это сделать? О, мистер Блейк, я уже давно
ваш друг; вы помогаете мне, я помогаю вам, я буду вашим мужчиной. Не глубокий
Место, не—_aiee-ee_”, и его голос умолк в печальном вой
как какой-то урод разливного вызвало голос из ямы в мгновение
визг.

“Хорошо, Билли, на посмотреть здесь. Дай мне поговорить с ним сейчас”, - сказал Мартин.

Он потащил Ичи ближе к окну, так, чтобы дневной свет падал на
лицо мужчины. Затем он сел перед ним и пристально посмотрел на него.

Ити был охвачен безумием, в котором смешались надежда и страх. Он что-то невнятно бормотал
свою преданность своему похитителю, свою любовь к нему,
свою готовность сделать это, то, что угодно — только не Глубокое
Место —_проси_! Он был объекта плачевно, Мартин обнаружил, жаль
для него в своем сердце. Он был уже не тот обходительный, щеголеватый японский
джентльмен. Его хваленая аристократичность исчезла вместе с его храбростью; и
суеверный ужас полностью победил его западный скептицизм. Он был
просто желтым кули, охваченным ужасом, пресмыкающимся перед своим хозяином и умоляющим его о пощаде
.

“Дикий Боб только что поднялся на ют. Он разговаривает с помощником капитана”,
позвал Малыш Билли.

“Хорошо”, - сказал Мартин. Он отстегнул ремень от лодыжек Ичи,
и поднял мужчину прямо.

“Теперь, Ичи, делай, что я говорю, и я обещаю тебе, что это будет не самое глубокое место"
. Действительно, я обещаю тебе твою жизнь, пока она у меня в руках, хотя ты
этого не заслуживаешь. Но если ты не сделаешь то, что я скажу...

“ Да— о, да, пожалуйста, я вам очень помог, ” с готовностью пообещал он.

“ Кэрью у поручней, ” сказал Малыш Билли. “Он вызывает"
пляжный Ичи”.

Мартин закончил затягивать ремешок на цепочке наручников.
Теперь он толкнул человека вперед, в окно; сам он, удерживая
руку на кожаной обивке и оставаясь за краем окна, рядом с
горбуном.

Капитан Кэрью стоял у поручня и осматривал поверхность горы
. Вскоре он сложил ладони рупором и послал второй зычный крик
через воду— “Эй-й-й! Эй, пляж! Ичи!”

“Значит, он немного беспокоится о своем напарнике”, - прошептал Малыш Билли.
“Это хорошо”.

Мартин скомандовал Ичи. “Ответь ему”.

Ичи колебался. Но кто-то дернул его за ремень, и он открыл рот. Он издал
пронзительное “Иии-и-и!” из окна.

Кэрью нетерпеливо огляделся в поисках того, кто окликнул его. Но это был Асоки,
помощник капитана, который обнаружил фигуру в рамке в проеме. Он схватил Кэрью за
руку и указал. И Мартин заметил, что не только капитан пиратов был
заинтересован. Голова Чарли Бо Ипа высунулась из двери камбуза;
все охранники уставились в сторону берега.

“ С тобой все в порядке? окликнул его Кэрью. “ Ты нашел материал?
Голос очень отчетливо разносился над водой; скалы создавали звукоподражание
доска, подчеркивающая каждый слог, а затем отдающаяся эхом.

“Скажи ему, ” приказал Мартин Ичи, “ скажи ему: ‘Выходи на берег!’ Давай, спой
это вслух. Помни Глубокое место!”

“Выходи на берег!” - взвыл Ичи.

“ Что-нибудь не так? спросил Кэрью.

“Скажи ему ‘Да”", - приказал Мартин. Под Влиянием момента он
добавил: “Скажи ему, что я потерялся. Вот и все. Несчастный случай. И вам нужен
он. Покончите с этим.

“Да! Несчастный случай! Мистер Блейк проиграл! Вы пришли и помогли, капитан!” Ичи
позвонил, послушно.

“Что это—львенок потерялся—ушел?” - крикнул Карей. Он, казалось, не преодолеть
новости. Он рассмеялся и хлопнул Асоки по спине. “ Хочешь, я
помогу найти вещи? он снова обратился к Ичи. “ Мне привести эту
девушку?

“Боже мой!” - выдохнул Малыш Билли.

Мартин яростно дернул за ремень. “Скажи ему "да", черт бы тебя побрал, скажи ему
”да"! - закричал он.

“ Да— девушка! ” крикнул Ичи.

Кэрью махнул рукой. “ Иду! - ответил он. “ Встретимся на пляже!




ГЛАВА XXII

РОЛИ ПОМЕНЯЛИСЬ.

Они еще некоторое время прождали у окна, наблюдая за происходящим.
делались приготовления к высадке Кэрью на берег. Сам Кэрью уже исчез внизу.
но на главной палубе появился матрос и подтащил
шлюпку к борту. "Он был охранником в хижине", - подумал Мартин. Асоки,
помощник капитана, покинул ют и помогал в выполнении задания, а также наблюдал за тем, как
укладывают весла в лодку и устанавливают трап Джейкоба
.

И они в пещере, следили не только эту задачу. Мероприятия продолжаются
вперед. Он, видимо, был очень рядом в полдень, для ИП был
подготовка к сервировке обеда на экипаж. Еще до того, как Кэрью покинул
на палубе китаец стукнул кастрюлей в дверь камбуза, объявляя миру о своем
предназначении. И теперь на
палубе были видны три новые фигуры, поднимающиеся с кают-компании.

Мартин пристально вгляделся. Новоприбывшие, по-видимому, не носили с собой оружия
; солнечный свет освещал только три винтовки, ту, которую нес
охранник переднего люка, и два оружия, находившиеся у капитана.
мужчины, бездельничающие на корме дома, в середине корабля. Все японцы, за исключением одного
охранника у носового люка, облокотились на поручни и смотрели, как их
соотечественники на корме готовят шлюпку. Очевидно, их это интересовало больше.
в этой работе и в аспекте пляжа, а не в еде, которую Йип
сейчас готовил для них на террасе за домом.

Вскоре Кэрью появился снова — на этот раз на главной палубе, у
поручней. И — сердце Мартина подпрыгнуло к горлу — с ним была Рут.
Рут, закутанная в плащ и склоненная, покорно стояла рядом с Кэрью.

Кэрью заметил, что его люди подались вперед, разинув рты. Ему явно
не понравился этот вид, или, возможно, какие-то их слова о девушке
достигли его ушей — он отдал приказ Асоки, и тот забормотал
с гневом на лодырей. Они покинули железнодорожный стремительно, и кластерного
о беспорядке комплекты для ИП только что закончили делать на палубе. Мартин заметил, что
Китаец немедленно ретировался на камбуз; и,
секунду спустя, снова появился на другой стороне палубы. Он заглянул
вокруг дома в столовых; после этого он прогулялся вперед.

Кэрью уже был в шлюпке, а Рут помогал перебраться на борт
помощник капитана-японец. Матрос тоже был в шлюпке, сидел на веслах,
готовый уступить дорогу. Мартину пришла в голову мысль: “Теперь в шлюпке нет охраны.
каюта, и если капитан Дэбни действительно прозрел—” Но он не стал
развивать эту мысль. Он думал о Руфи, наблюдая, как она спускается по
трапу Джейкоба в поджидающие объятия Кэрью. Он забыл смотреть на Йип.
Он забыл обо всем, кроме Рут и ненавистных рук, которые схватили
ее за талию и подняли в лодку.

С мрачным лицом и дикими глазами Мартин смотрел вниз, на маленькую лодку; наблюдал
Рут Кэрью сиденье рядом с ним в sternsheets; смотрел моряк
гнут на весла, как Asoki сбросить художник. И настроение Мартина был
ликующий, как он смотрел. Кэрью приближался! Теперь он собирался расправиться
счеты с чудовищем-отступником! Теперь он собирался стереть ухмылку
с этих жестоких губ! Что насмешливым ртом никогда не лепетом
нечистый зверь любовь в _her_ не желает уши, клянусь небом, нет!

Это был вздох Ичи и заикающееся восклицание Малыша
Билли, которое вернуло его мысли — и глаза - к кораблю снова. Что-то происходило
среди группы едоков. Один из них катался по палубе
, другой шатался, на остальных царил ужас
в пещере были слышны их крики удивления и страха.
Асоки бежал к месту происшествия.

“ Люк! Йип! ” закричал Малыш Билли.

Леденящий кровь вопль огласил воздух. Вопль Йипа. Китаец
пританцовывал на палубе, далеко впереди, у носового люка, размахивая
чем-то у себя над головой. Мартин увидел более того — носовой люк был
открыт. Рядом с Йипом появились другие фигуры. Гигантская фигура
боцмана появилась из-за переднего угла рубки, и он
бросился на корму.

Он — и его последователи — почти добрались до задней части дома, прежде чем
перепуганные японцы заметили их. Затем началось столпотворение. Один из вооруженных
Японцы выстрелили в боцмана в упор. Он промахнулся мимо цели, в которую целился
, хотя человек за спиной боцмана упал; но боцман, прежде чем его
враг успел выстрелить снова, наклонился и подхватил его на руки.
фигура, которая корчилась на палубе, и, наполовину выпрямившись,
швырнула ее в человека с пистолетом. Тело полетело точно в цель
и цель, и снаряд прокатились по палубе, чтобы забрать
неподвижных в шпигатах. Затем боцман схватил винтовку и стал
размахивать ею, нанося удары дубинкой, в центре общей свалки.

Голос Кэрью, рычащего на Асоки, заставил Мартина опустить взгляд на
небольшая лодка. Она внесла несколько сотен ярдов по направлению к берегу, когда выстрел
был обстрелян боцман—первый намек Карью был, казалось, что его
завоевание судно было в опасности. Он стоял в лодке,
пытаясь разглядеть палубу корабля, и звонил, чтобы узнать,
что случилось. Человек на веслах бороздил воду, удерживая лодку
неподвижно; но когда до ушей капитана
донеслись звуки общего конфликта, он, очевидно, отдал матросу указания, потому что лодка начала поворачиваться.
возвращайся на гауптвахту.

Но Кэрью не суждено было снова ступить на украденные колоды. Новый
фактор внезапно вступил в борьбу. Мартин заметил это первым, и у него вырвался громкий вздох изумления; затем Малыш Билли воскликнул: "Капитан!
Шкипер Дэбни!“ - "Капитан!" - воскликнул он. - "Капитан!
Шкипер Дэбни! Смотрите!” и взволнованно погрозил пальцем фигуре,
только что появившейся на солнечном свете ютной палубы через люк каюты
.

Капитан Дэбни был без пиджака, босой, с непокрытой головой, все его белые
волосы развевались на ветру. Но двигался он со стремительностью молодого человека, и его
походка не была походкой слепца. Как только он выбрался на палубу, он заметил это.
и схватил винтовку, прислоненную к окну в крыше — это была
Винтовка Асоки, оставленная, когда этот достойный человек отправился проследить за отъездом Кэрью
и бросился к поручням.

Карей погрозил ему кулаком и проревел проклятие дикий рис, что так
вдруг появилась корма железной дороге. Асоки взбирался по трапу на ют,
пришел за своей винтовкой или, возможно, чтобы напасть на капитана сзади. Есть
был удар вперед (он был вынослив, в Австралии, с винтовкой
взято из люка гвардии, Мартин потом узнал) и Asoki упал
назад, скрылись из виду. Затем капитан Дэбни привлекла его черепе, и его
винтовка рявкнула—и крышка Карью вылетели из его головы.

Карей сделал то, что обратил рычание ярости и страха из двух
наблюдатели в пещере. Он пригнулся, схватил Рут и развернул ее перед собой
прикрывая своим телом ее тело. И в ответ на его приказ,
матрос на веслах начал яростно тянуть к берегу.

Мартин почти ничего не помнил о том втором, стремительном переходе по
пещерам, когда он, Маленький Билли и съежившийся Ичи возвращались по своей
тропинке к пляжу. Он был вне себя от ярости и страха. Горбун
плакал и ругался на одном дыхании. Их пленник взвыл
в истерике, когда они пинали его ногами по выступу у края пропасти.
Мартин так и не смог впоследствии понять, почему они связались с Ичи
когда время было так дорого; он больше не мог использовать японца, о котором он
знал. Но они тащили маленького негодяя всю дорогу до пляжа.

Не совсем до пляжа. Малыш Билли, шедший впереди, повел их по
другому проходу, и вместо того, чтобы выйти через Слоновью голову,
они оказались в огромной камере с открытым входом, где Билли
прятался раньше.

Пляж лежал прямо перед ними. В тридцати ярдах, на самом
гребец вытаскивал шлюпку на берег у кромки воды. Кэрью и Рут были
уже на полпути к пляжу; он буквально почти тащил девушку
по песку, потому что она вырывалась у него из рук. Он направлялся к
Слоновой голове.

“Ичи! Где ты? Помоги мне! - Крикнул Кэрью. “ Ты,
трусливый подлец— пошли сюда человека, если боишься!

“Отвечай!” Мартин призвал Ичи. “Скажи ему: ‘так!’”

Ичи заикался, и замешкался. Он был, видимо, менее тревожными к лицу
Карью, чем Мартин.

Там, на борту брига, сражение, по-видимому, закончилось победой
Сбоку от Мартина. Ибо Мартин увидел, как одна из шлюпок "Кохассета" раскачивается
на шлюпбалках, и услышал зычный рев боцмана, когда тот
поощрял спуск на воду. На юте все еще стоял капитан Дэбни, его
винтовка была направлена в сторону берега. Пока Мартин смотрел, винтовка щелкнула, и
песок брызнул под ноги японскому матросу, стоявшему у шлюпки.

Близость промаха, казалось, выбила мужчину из колеи, лишила его рассудка
и придала крылья ногам. Он убирал снасти лодки;
теперь он бросил свою задачу и помчался к пещерам. Он был бы
вполне безопасно если бы он упал за своего капитана и невольной спутницей,
ибо они не отважились бы выстрел с корабля с Руф в
линия огня. Но он попытался обогнать Кэрью и оказаться в пещерах — как он
думал — в относительной безопасности.

“ Помоги мне здесь, эй, ты, остановись! ” скомандовал Кэрью, когда мужчина пронесся мимо.
“Черт—возьми ты, что!” И он бросил вниз с пистолетом он был
размахивается, и выстрелил в матроса в спину. Парень рухнул
вперед на колени, а затем упал лицом вниз на песок.

В пещере, где скрывалась троица, Ити внезапно взвизгнул так громко, как никогда не кричал.
Билли вдавил кончик ножа на полдюйма в желтую шкуру.
“Позови его”, - приказал он.

Это прокричал Ичи. “Сюда! Сюда, капитан!”

“Куда? Покажись! Помоги мне, сюда! ” взревел Кэрью.

Мартин наполовину высунул Ичи из пещеры и, когда Кэрью мельком увидел его,
дернул обратно. Грязно ругаясь, Кэрью изменил курс и
начал тянуть Рут к пещере с открытым входом.

У него были заняты руки с девушкой. Вернее, его рука, потому что он держал
ее одной рукой, оставляя свободной другую, руку с оружием. Она была
яростно пытаясь вырваться из его хватки, извиваясь, брыкаясь,
царапаясь, используя против него всю свою могучую силу. Ей почти это
удалось. Тогда он прибегнул к грубой тактике, чтобы подчинить ее.

“Будь ты проклята, иди сюда!” - воскликнул он и нанес ей сильные удары по лицу
кулаком, в котором держал револьвер. Она безвольно обвисла в его
рычаг.

Казалось, что-то щелкнуть в голове Мартина на это зрелище. Исчезла его
осторожно, забыл о своем плане. С хриплым бессловесным криком он одним прыжком преодолел
вход в пещеру и бросился вперед, навстречу своему
врагу.

Кэрью все еще находился в десятке шагов от входа в пещеру. Но он был так
поражен внезапным появлением атакующей, враждебной
фигуры, что Мартин преодолел половину расстояния, прежде чем
Отвисший рот Дикого Боба закрылся. Но к тому времени Кэрью узнал
приближающегося и осознал опасность. Он быстро прицелился из своего оружия и
выстрелил в Мартина в упор.

Пуля обожгла Мартину щеку. Позади него Маленький Билли, только что
выбравшийся из пещеры вслед за Мартином, остановился как вкопанный,
схватился за свою бедную, изуродованную грудь и медленно опустился на землю.

Прежде чем Кэрью успел выстрелить снова, Рут подняла руки и вцепилась когтями
ему в лицо. Выкрикнув проклятие, Кэрью отшвырнул ее от себя и, пошатываясь, отступил
на шаг назад.

Но Мартин уже был рядом с ним. Он схватил Кэрью за запястье, вывернул его
и оружие упало на песок. Он держал Кэрью за горло
хваткой. Он был прессование, прессование, заставляя мужчину вернуться.

Это был очень ярости своей головой, необоснованное нападение, что дал
Мартин первоначальные победы. Он был не так велик, как Кэрью, ни сильной.
Но в данный момент в его теле было силы троих мужчин. Он
был берсерком. У него не было мастерства в бою; только слепая ярость и та
сила, которую она давала ему. Его руки были на горле из самых ненавистных
в мире вещь—человек, который был причинен ущерб близким, человек, который попробовал
чтобы украсть его женщину.

Кулаки Карью избили на неохраняемой лицо Мартина. Мартин даже не
чувствовать эти удары. Он сжал и сжал эту проклятую шею. Карей дал
землю. Голова его оказалась повернутой назад. Его горящие глаза вылезали из орбит; рот был
открыт. Он упал.

И тут с Мартином что-то случилось. Он почувствовал боль,
внезапная, парализующая боль, пронзившая все его тело. Силы оставили
его пальцы; он почувствовал, как все его тело подкашивается, обмякая.

Теперь он лежал на спине, и пальцы сжимали его горло. Лицо Кэрью
нависло над ним, красное, перекошенное, губы скривились в дьявольской гримасе
рычание, безумный убийственный огонек в глазах. Мартин задыхался;
огромная тяжесть навалилась ему на грудь. В руке Кэрью был нож.
опускающийся. Сквозь звон в ушах Мартин услышал голос Кэрью.
он сказал: “Ты не получишь ее!”

Внезапный рев заполнил его уши. Тяжесть на груди внезапно дрогнула;
нож выпал из поднятой руки, пальцы разжались на его горле
. Он увидел, как глаза Кэрью быстро заморгали, и выражение
тупого удивления сменило торжествующую свирепость на лице мужчины.
А потом Кэрью вообще скатился с него и тихо лег на землю
рядом с ним.

Ошеломленный, Мартин приподнялся на локте. Он увидел юбку, а затем
дымящийся револьвер, зажатый в маленькой ручке, и, подняв глаза
вверх, увидел испуганное лицо Руфи и широко открытые, полные ужаса глаза. Боль
все еще не отпускала его, но он попытался встать и протянул к ней руки
она.




ГЛАВА XXIII

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

“Да, это он тебе врезал коленом, парень. "Откуда такой внутренний младенец, как
ты, знает о грязных приемах борьбы?’ Но ты был на волосок от бритья
’реклама, чертовски на волосок от бритья, сделай мне крепкий глоток, это было! Если бы этого не случилось
девчонка схватила пистолет и пристрелила негодяя — что ж,
ты счастливчик, Мартин, с выигранным двойным сокровищем, и но
расплачиваться придется больными мышцами ”. Боцман переложил свой фунт и сплюнул через борт.
в бушующее море. “ Да, девчонка, - пробормотал он. “ Везучий парень, вот что.
вот это да.

“Я знаю, что это так”, - смиренно ответил Мартин. “О, как мне повезло. Если бы только бедный
Билли отчасти повезло, как мне.

“Он был обманут, Мартин”, - заявил боцман. “Я знал с того самого момента, как ты
сказал мне, что это звучит как ’ой, я бы никогда не обнял Малыша Билли ’, и еще раз, и
’я живой и веселый. Бедный Билли! ’Он был моей парой, моим приятелем, и я бы отдал
свою долю добычи десять раз за то, чтобы "услышать ’, как он снова меня обругает ”.

Они прошлись по палубе пару раз в печальном молчании, Мартин
прихрамывая, что было несколько болезненно, а крупный мужчина приспосабливался к шагам своего собеседника.
продвижение вперед. Бриг бежал по ветру, над
на солнце сверкали, белые вершины моря; каждая тряпка, которой она владела, было распространено, и
бриз храпел в вышине, как орган. Боцман остановился у пролома на юте,
фыркнул в свой большой красный носовой платок и притворился, что изучает
рисунок грота. Затем, справившись с эмоциями, он продолжил
прогулку.

“Мы оставили плохую погоду в этом черном дьявольском доме”, - прокомментировал он
. “Теперь попутный ветер и ясное небо. Ой, ну, swiggle
меня жесткой, в WoT сделано, то сделано и не может быть отменено, как паруса бы ’пр.
сказал. Хорошая погода для тебя, а, парень — и ты стоишь при лунном свете
на страже с девушкой рядом? Еще один такой день, и мы будем
высаживаем тех пятерых желтых бесенят, что у нас в трюме, на их собственном цветущем побережье
, а потом "урра" оме и компании "сплайсинг", а, парень?

Мартин счастливо улыбнулся.

“ Я не против высадить четыре фок-мачты и отпустить их.
скотт свободен, если не считать порезов и шишек, ” проворчал боцман. “Они
не говорили "нет ’ и при планировании этого. Но чтобы завалить этого парня,
Ичи—напои меня как следует, если я буду действовать по-своему, я завалю этого мерзавца в
воздух, ниже верхней перекладины, с цветущей петлей на шее!
Ведь это была та румяная птичка, которая начала это дело!”

“ Но я обещал ему жизнь, ” сказал Мартин. “ И — Боже мой, боцман, разве
на этом корабле было недостаточно смертей?

“Ну, все равно, что Феллер, Ичи повезло ’е не было на борту, когда мы
’объявление Гранд бороться”, - пообещал Боцман. “Я искал ’его"; Я "ад"
’я помечен для моего мяса. Swiggle мне, ул. электронная бы ушел за борт, если я
получил свои ручки ему, что утром. Ага, и Йип тоже подставлял его.

“Как Йип их ненавидел”, - задумчиво произнес Мартин.

“Да, так оно и было”, - согласился боцман. “Но он был ловкачом, этот Ип.
’О, но я бы подумал о том, чтобы подсыпать им жратвы?" А ’олесейский способ
он сделал это — смешал пинтовую бутылку средства от тараканов с рисом.
Белый человек не смог бы этого сделать. Но это даст ИП его
шанс, когда у них сильные боли в области живота, чтобы пропустить на нос и выложу
’она спросила охранника с его ножом. Блин, да, когда я пришел после "е".
открыл дверь, там был он с шеей того японца поперек двери.
расчесывали, а он несся прочь и орал, как дикий индеец. Да,
и он бы прикончил еще кого-нибудь из них, если бы тот выстрел, который был нацелен в
меня, не пробил ему голову насквозь. Выпей меня, Марти, я бы не стал этого делать.
после этого я мог есть только жратву.

“ Я тоже, ” согласился Мартин. “ Что ж, Бос, думаю, я сменюсь внизу.

“Да, я слышал голос девушки через просвет, на мгновение, поскольку,”
заметил Боцман, хитро. “Swiggle меня—поладить с тобой, парень!” Он дал
Мартин нежный толчок локтем своего великана, что едва не сбила его
спускаемся в люк.

Она была в каюте, когда Мартин спустился по лестнице. Она приветствовала
его взглядом, который с лихвой вознаградил его за тычок боцмана; да,
это вознаградило его (он мог бы поклясться) за всю боль и несчастье, которые он
когда-либо испытывал.

Она стояла рядом со своим дедушкой, а тот сидел в кают-компании.
за столом перед ним была куча бумаг.

“Ну, мой мальчик, я только что подсчитал наше состояние”, - приветствовал он
Мартин. “ Этого много, более чем достаточно. Что-то не намного меньше
миллиона, поскольку были указаны цены на амбру, когда мы уезжали из Сан-Франциско.
Не такое уж плохое маленькое сокровище, а?" - Спросил Мартин. - "Что?" - спросил я. "Что?" - спросил Мартин. ”Не такое уж плохое маленькое сокровище, а?"

“Мы заплатили высокую цену за это”, - ответил Мартин, трезво.

Тень пересекла безмятежного старого капитана в лицо. “Что мы имеем,” он
поддакивал. “ Слишком высокая цена. Я бы с радостью отдал все и даже больше, чтобы получить
мои люди снова вернулись. Чтобы родить— Маленького Билли— ” Он глубоко вздохнул и
снова улыбнулся. “ Ах, и это еще не все, ” сказал он, похлопывая Рут по руке,
которая лежала у него на плече, “ потому что, похоже, я тоже должен потерять свою девочку.
Даже мысль о том, что я столкнусь с тем доктором, который сказал мне, что я никогда больше не увижу этого. едва ли примиряет меня с мыслью о потере моей девочки.
“Что за чушь!” - воскликнула Рут. “Ну, дедушка, ты не потеряешь меня.
Ты приобретешь— сына”.
Яркие, ясные глаза капитана Дэбни изучали лицо Мартина, и когда он
ответил Рут, это был довольный голос:“Да, хочу”, - сказал он. “И достойный сын, девочка, испытанный и закаленный, от Огненной горы”.

КОНЕЦ

*** ОКОНЧАНИЕ ПРОЕКТА "ЭЛЕКТРОННАЯ КНИГА ГУТЕНБЕРГА"ОГНЕННАЯ ГОРА ***