Смена эпохи

Знакомство

Темным вечером ранней зимы в свой фамильный особняк в Москве вернулся из Парижа граф Бутурлин Алексей Иванович. Молодой человек знал, что со свержением самодержавия из страны выехали почти все дворяне, но все же надеялся на лучшее, не представляя себе жизни без родного очага. Уже у дома он увидел несколько карет и машину, считавшуюся последним словом техники. У парадного входа дежурили солдаты. Бутурлин отпустил экипаж и вошел в особняк. Ему навстречу шли какие-то люди, и все были заняты, казалось, его никто не замечал.
- Эй, ты, да, ты, в штатском, - кто-то ткнул в спину револьвером, - откуда пожаловал?
Бутурлин медленно повернулся и не сдержал снисходительной улыбки. Перед ним стояла совсем еще юная девица с наганом в руках. В кожаной куртке и сапогах она выглядела жалко и смешно. Вот и докатились, подумал он, непроизвольно подняв руки.
- Откуда же тебя, такого во всем дорогом сюда занесло, а? – она обошла его со всех сторон, - артист? Ну, идем сюда.
Она повела его в какой-то кабинет, в котором он признал комнатушку своего старого слуги. Слуги здесь не было, зато стояли столы, за которыми сидели какие-то мужчины в кожаных куртках. Никак вся страна надела такие куртки, подумал наш герой, оглядываясь на приставленный наган. Слово за словом, из их речи он понял, что пришел как нельзя кстати.
- Вот с ним и пойду, - говорила девица, - он похож на недобитков несчастных. С ним меня никто не заподозрит.
- А кто это вообще? – спросил самый старший, - документы имеются?
Бутурлин протянул документы, после чего поднялась вторая волна шумихи. Кто-то предлагал его пристрелить, другие были за выселение, так как в особняке, как выяснилось, открыли сыскное отделение столичного уголовного розыска. Наконец, девица подбила использовать его в своих целях.
- Жить у тебя есть где? Ну, где ты сейчас остановишься? – спросила она.
- Я бы попросил быть вежливей, - ответил Бутурлин, - и заберите у дамы наган, в конце концов, это вовсе не для барышень.
- Какая я тебе барышня?! – возмутилась она. – я гражданка! Понял?
- Понял, - согласился он, глядя на старшего.
- Отпусти ты его, - старший представился Михайловым Николаем Ивановичем, - мы постараемся выделить вам комнату в коммуналке, но не сейчас. По правде, мы вообще не думали, что вы вернетесь. Заговор не затеваете?
- Нет, - граф Бутурлин строго взглянул на всех, - это мой фамильный особняк. Как я понял, уже не мой. Куда мне податься? Что вы предложите взамен?
- Да тихо вы! – старший выставил все, оставив Бутурлина и девицу.
- Поможешь мне, возможно останешься в живых, - сказала она.
- И ты посиди тихо, - старший указал ей на кресло в углу, - а вы присаживайтесь.
Бутурлин сел напротив начальства, удивляясь его словам все больше и больше. Михайлов говорил об открытии нового отдела уголовного сыска, сетовал на нехватку кадров. Показывая на девицу, утверждал, что ни за что не послал бы ее на передовую, да всех его подчиненных мужчин в ресторане благородных шушера знает в лицо.
- Вот если бы вы нам подсобили и пошли с ней, составив, так сказать компанию. Ее бы там никто и не заподозрил бы, понимаете?
- Но это же крайне опасно для столь юной особы, - граф развел руками.
- Я опытная, - девица снова достала наган, - будешь сомневаться, пристрелю. Тебя никому не жалко. Вас вообще всех надо к стенке.
- Приодели бы ее как благородную барышню, - не слушал ее Михайлов, - а я бы вам выхлопотал отдельную комнату в коммуналке. Сейчас с этим дефицит, но я бы постарался.
- Иваныч, да что ты с ним нянькаешься! Пусть хоть здесь остается, но сторожем, - воскликнула она, - мне идти нынче вечером, а у меня до сих пор платья нет!
- Вы хоть понимаете, что одного платья будет мало, - Бутурлин посмотрел на нее, - необходимо сделать прическу, ну и вид должен быть соответствующий.
- Ко мне придут с театра. Обещали сделать лицо, - отрезала она.
- Попросите у них и платье. В этом доме платьев нет, - сказал Бутурлин.
- Казалось бы, все есть, а женских платьев нет! У вас что, жена осталась заграницей? – она фыркнула, - я бы тоже бросила такого. Кому вы вообще нужны!
- Вам обоим следовало бы поладить, - сказал старший, - я распоряжусь насчет платья. Сейчас придут из театра и помогут накрасить, прическу сделать, что ли. А там и платье привезут. Какой у тебя размер?
- Чего? – опешила она, - размер?
- Попросите самый маленький, - граф едва сдержал смех, - там они знают.
Уже через пару часов перед Бутурлиным предстала та же девица, только в ином образе.
- Ну как? – с волнением спросила она, - она на меня столько пудры истратила, что я чихала и чихала!
- Если будете все время молчать, то вполне, - кивнул Бутурлин.
Девица хотела возмутиться, но Михайлов поддержал его, сказав, что ее дело лишь подслушивать нужный столик у окна. Взяв Бутурлина под руку, она чуть надула губки и села в экипаж. Уже в ресторане они сели за столик, и Бутурлин словно погрузился в былое время, глядя на последний островок былой роскоши. Дамы и господа сидели за столиками, кушая изысканные блюда.
- Денег за все я сама заплачу, - прошептала она.
- О, нет. Вы нас выдадите с головой. Я сам, - он похлопал ее по руке, - улыбнитесь, на вас смотрят.
Она несмело улыбнулась, читая сожаление в его взгляде.
- Что вас заставило пойти на такую опасную работу? – тихо спросил он.
- Твое дело сидеть и не расспрашивать, - процедила она, - тихо! Они уже пришли!
- Но будет подозрительно, если мы будем молчать, - он осторожно посмотрел на сидящих за соседним столиком господ, - и кто же они? Я их не знаю.
- Ну, сейчас вы все друг друга не знаете будто, - фыркнула она, - они могут быть заговорщиками! Не мешайте слушать!
Бутурлин ужинал, понимая, что она действительно занята. Нахмурившись, она пыталась запомнить информацию, иной раз, не понимая французский язык, когда те переходили на него.
- Да чтоб их! – она гневно сверкнула глазами.
- Не переживайте, я все понимаю и запомню, - степенно кивнул он.
- Тихо! – она крепко держала его за руку, и он чувствовал ее дрожь.
Уже выйдя из ресторана, они не спеша сели в экипаж и поехали в сторону особняка.
- Испугались? – спросил граф, - впервые на задании?
- То не твое дело.
- Конечно, испугались. Я тоже испугался за вас. Нечего вам делать на такой работе.
- А куда мне податься? В медсестры? Так я не умею бинтовать и все такое. А в кабаре я из принципа не пойду!
- Вас туда не возьмут.
- Это с чего же? – возмутилась она.
- Ну, вы невысокого роста, худющая и волосы постригли. Зачем?
- Это не твое дело, - отрезала она, - рассказывай, что они по-французски говорили?
- Это я скажу вашему главному. Должен же я выторговать себе площадь.
- Узнаю буржуазию, - она гневно взглянула на него, - и что мне ему докладывать? Кто что заказал? Самое важное они говорили по-французски!
- Какая догадливая, - засмеялся он, - да, вы правы. И сведения стоящие.
- Надо было тебя сразу пристрелить, - она достала наган, - только жаль, информацию имеешь. Так бы было при попытке к бегству. И так, и будет.
- Прекрасно умереть от рук дамы, - засмеялся граф, - которая даже не стреляла в человека.
- Не боись, не промахнусь, - она обиженно отвернулась.
В отделе они прошли к Михайлову, который внимательно выслушал Бутурлина. Остальные сомневались стоит ли ему верить, утверждая, что он просто их обманывает. Михайлов понимал, что другого выхода у него нет.
- Зачем вы вернулись? – спросил он.
- Да, зачем ты вернулся, коли знал, что власть уже не ваша, - девица подошла к нему, - он еще за нас заплатил в ресторане. Надо деньги конфисковать.
- Деньги останутся при нем, - рассердился Михайлов, - мы не разбойники какие-то, - а этот особняк для вас одного слишком шикарно, знаете ли.
- Может, дадим ему пожить на чердаке? Пригодится для таких операций, - сказал девица.
- Имеете ли вы профессию? – спросил Михайлов.
- Закончил университет в Германии. Учился на инженера, - сказал Бутурлин.
- Да вы что! – Михайлов тут же набрал по телефону, сообщив кому-то что нашелся инженер.
- Да, - Бутурлин внимательно посмотрел на него, - а что, работы ведутся?
- Завод товарищам надо построить! А инженеров практически нет! А тут вы! – Михайлов потер руки, - да вам не комнату, вам квартиру выделят. Радуйтесь, товарищ Бутурлин.
- Ему квартиру?! – возмутилась девица, - он только прибыл из заграницы. Его еще проверить надо.
- Тише! – Михайлов стал терять терпение, - никакого с ней сладу, - кстати, квартиру вам выделят на набережной, я те дома знаю. Там живут наши писатели, инженера, ученые. Элита, в общем. Сегодня останетесь здесь, а завтра за вами приедут с завода. Кстати, за сведения особое спасибо. Вы выручили нас, иначе Анна засыпалась бы.
- Можно я тоже останусь здесь? – спросила она, - он может посидеть в кресле, а я выспаться хочу.
- Вот те раз. А как же комната? – спросил Михайлов.
- Уступила мамаше с детьми, - она зевнула, - думала на работе на лавочке выспаться, а тут такой диван.
- Отдали свою жилплощадь, - уточнил Бутурлин.
- Ну да. Не все такие как ты, бездушные. У нее дитя орало на всю улицу, что мне оставалось делать? Пусть живет, я найду себе угол.
- Ну, Терентьева, не скоро ты его найдешь, - покачал головой Михайлов, - нам же считанные комнаты выдали. Может, вы ее приютите? Вам все же выдадут трехкомнатную.
- Я?! – возмутился Бутурлин.
- К нему?! – возмутилась она. – щас! Этого не хватало!
- Как раз присмотрели бы за мной, - заметил Бутурлин.
- А, ну да. Только за контрой мне осталось присматривать в его же собственном доме, - усмехнулась она, - что за тобой смотреть? Пристрелить и делов то.
- Терентьева! Товарищ Бутурлин инженер каких поискать. Наши то в Германии не учились! – повысил голос Михайлов.
- Присматривать за ним? – уточнила она.
- Приготовить чай, погладить белье, создать уют, - уточнил Бутурлин.
- Иваныч! Ты его слышал?! – опешила она.
- Сами разберетесь, - Михайлов вышел, оставив их в кабинете. 

Граф и сыщик

На следующий день Бутурлина разбудил Михайлов. Терентьевой в кабинете уже не было. Прибывшая за ним машина увезла его уже в другой особняк, где высокое начальство долго совещалось, разглядывая его документы и диплом. Бутурлин стоял в коридоре, ожидая решения. Он подумал, что если не возьмут, то уж точно пристрелят. Здесь ходил разный народ, но в основном все были либо рабочие, либо инженера. Одеты они были соответственно. Некоторые с ним даже поздоровались. Наконец, его пригласили на собеседование, после которого показали чертежи. Бутурлин любил свою профессию и быстро вник в проблему, предлагая несколько путей решения. Заверив, что он принят на работу, начальник завода, некто Федотов Илья Иванович, приказал поставить его на довольствие и проводить в новую квартиру. Бутурлин шел за шустрым помощником начальства, который увез его на машине. Он проводил его в чью-то квартиру, где даже мебель была не тронута. Складывалось ощущение, что здесь живут. Фотографии в рамках стояли на полках, создавая своеобразный уют. Он спросил помощника и тот лишь махнул рукой.
- Расстреляли всех, - сказал он, - их сын воевал против нас. В банде Колчака офицером был. Я сейчас приберу эти рамки, а вы пока обустраивайтесь. Единственно, нет одеял и подушек. Отдали дому малюток.
- Ничего, я справлюсь, - Бутурлин смотрел, как помощник начальства словно забирает чьи-то жизни в фотографиях.
Попрощавшись, он ушел, оставив Бутурлина одного. Пройдя по квартире, Бутурлин остановился в шоке перед креслом, на котором лежала книга. Она была раскрыта, казалось, ждала хозяйку. Старинный французский роман вновь напомнил ему об утраченном. Уже ничего не будет как прежде, с тоской подумал он. Его невеселые раздумья прервал громкий стук в дверь. Пройдя к двери, он услышал Терентьеву. Она звонила, а после громко постучала.
- Ушел что ли? – бурчала она.
Бутурлин открыл дверь, позволив ей отодвинуть себя. Терентьева прошла в квартиру, довольно бесцеремонно обойдя комнаты.
- Ты себе комнату выбрал? – спросила она.
- Только что пришел, - он развел руками, - тут даже камина нет.
- Зато есть печка, - она умоляюще взглянула на него, - можно комнату с печкой мне?
- Хорошо, - согласился он, подчеркнув, что она маленькая, - вы не знаете, работают ли нынче скупщики ценностей?
- А что?
- Да вот, придется с ними расстаться, - Бутурлин держал в руках золотые часы, - жить на что-то надо. Сказали дадут лишь еду, а нам нужны еще и подушки, одеяла.
- Тут ему мебель почти всю оставили, а он про подушки, - фыркнула она, - дай сюда, сама разберусь.
Она вырвала у него часы и положила в карман.
- Я так полагаю, вы успеете купить постельные принадлежности? – уточнил он.
- Чего?
- Я про подушки.
- Да поняла я, не совсем тупая, - она махнула рукой, таща с собой небольшой бумажный пакет, - держи, на работе довольствие выдали. Мяса, правда, не дают, зато есть рыба. Одна рыба. Тебе не скоро еще выдадут.
- Это ваше? – он подумал, что она могла и отобрать еду.
- Спец паек работников МУРа, - сказала она, - сразу скажу, готовить я не буду.
- А как вы раньше кормились?
- Приносила этот паек на кухню. Женщины там понятливые, а мне больше тарелки супа и не нужно, - пожала плечами она, - зато я не готовила. Я воров ловила.
- И много наловили?
- Хватает, - мрачно ответила она, - ладно, я пошла, а ты здесь обустраивайся.
- Как вы нашли квартиру?
- Я же из МУРа, - напомнила она и вышла.
Бутурлин тоже вышел на улицу, решив пройтись по району. Ему не по себе было в чужой квартире. Также, он смутно надеялся, что встретит кого-нибудь знакомого, но и тут судьба решила посмеяться над ним. Не прошел он и пару домов, как его окликнул молодой женский голос. Он обернулся, едва узнав в вычурной даме бывшую горничную Марфу. Тем временем она подошла к нему и презрительно оглядела.
- Вижу, осмелились приехать, - пропела она, - ну и как вам? Навестили друзей да соседей на кладбище?
- Марфа? Вы ли это?
- Кому Марфа, а для вас Марфа Семеновна, - важно ответила она, - я теперь замужем за очень влиятельной фигурой. Вот скажу, и он вас отправит в тюрягу.
Бутурлин увидел вышедшего за ней из машины толстяка, у которого действительно был внушительный революционный вид. Грозно сдвинув брови, он подошел к ним и уставился на него.
- Кто это, Марфа? – спросил он.
- Бутурлин. Я о нем тебе рассказывала. Представляешь, прибыл все же, - рассмеялась она, - убьют его теперь, как пить дать расстреляют.
Бутурлин уже пожалел, что вообще вышел из дома. Он хотел было повернуться и уйти, но тут к ним подошла Терентьева.
- Это еще кто такие? – спросила она, - документы предъявите.
- Ох, неужто вы, граф Бутурлин, нашли себе даму из революционного общества! – рассмеялась Марфа, - подумать только, какой жалкий у вас вид! Разве же в былые времена граф Бутурлин стоял бы рядом с такой жалкой копией женщины!
- Это она про меня? – Терентьева глянула на толстяка и вытащила мандат, - а это видели?
Она показала край нагана, чем повергла их в шок. Толстяк спрятал за спину притихшую Марфу, заискивающе улыбнувшись Анне.
- Анна Михайловна, - его глаза забегали, - вы уж простите ее, дуру. Начальство надо знать в лицо!
- А то недолго и в МУРе оказаться, - добавила Анна, - ладно, ступайте, не до вас нынче. И еще, инженера нашего не обижайте. Я все же живу с ним пока что.
- Инженера? – не понял толстяк.
- Я про него, - Терентьева кивнула на Бутурлина, - пошли, Бутурлин.
Они шли по дороге, глядя как вокруг меняется мир. Загрязненные улицы кишели различной публикой и было во всем этом некое историческое очарование. Бутурлин очнулся уже дома, когда Терентьева закрыла дверь.
- Что ты не в себе! Подумаешь, дуру встретил, - она хлопнула его по плечу, - она теперь тебя не потревожит. Стоишь, молчишь. Не мог сказать, что инженер, что принят советской властью. Она об тебя туфли вытирает, а ты стоишь и сносишь!
- Продали часы? – спросил он.
- Часы, - она замялась, - продать то я продала. Кучу денег дали.
- Вот и отлично. Давайте я сам куплю. Вы еще не то выберете.
- Нет у меня тех денег.
- Как нет? Вас что, ограбили?
- Отдала я их дому малютки. Им там жрать нечего, а тут такие деньжищи, - глаза Терентьевой гневно сверкнули, - ну что мы не можем накрыться чем-нибудь?! У тебя вон какое пальто хорошее. Не замерзнешь.
- Это вы привыкли ходить в одном и том же, а мне еще и одежда нужна, - разозлился он.
- Это я в одном и том же? - возмутилась она, - у меня для дома есть одежонка. Да найду я вам что-нибудь, что вы так орете!
Она выскочила из квартиры и убежала. Бутурлин подошел к окну, глядя как она исчезает за поворотом. После обеда к нему пришли из завода, установив телефон и поставив широкий стол.
- Работать пока можете дома, - говорил начальник завода, - через неделю приедут инженера из Крыма, и мы позовем вас. Кстати, вот принесли вам довольствие. Вам положен специальный паек. Тут и мясо, и витамины. Все как положено. Так что берегите себя и работайте на благо страны.
- Благодарю вас, - улыбнулся Бутурлин.
К вечеру пришла Терентьева, неся с собой огромный баул. Бутурлин помог ей занести баул, заметив соседа на площадке.
- Что ты вылупился? – возмутилась Терентьева, - не украла, не смотри! И вообще, я из МУРа, ясно? А ну скройся!
Сосед испуганно закрыл дверь, и она устало потерла руки. Бутурлин занес баул в комнату.
- К себе тащи, не ко мне, - скомандовала она, - вот, выпросила у Михайлова все твое. Из твоего особняка. Тут и одежа твоя, и подушки, и одеяла. Мне твоего не нужно.
- Зря тащили? – он протянул ей подушку и одеяло, - возьмите хоть это. Замерзните же.
- А и правда, зря тащила что ли, - она выдохнула, - давайте. И не надо вспоминать про деньги. Ух ты, мне уже телефон поставили?
- Это из завода дали.
- Нет. Из МУРа. Нам каждому положено, - она взяла трубку, - теперь в коммуналке уберут.
Бутурлин понимал, что с ней спорить бесполезно и решил разобрать вещи. Он удивлялся, как ей удалось дотащить все это одной.
- Товарищи из МУРа подвезли, - она словно прочла его мысли, - я почти все привезла и даже вот это.
Она достала несколько рамок с фотографиями родителей Бутурлина.
- Ваши фотокарточки. Вы здесь еще мальчишка, - она рукавом протерла стекло, - поставите у себя, чем их просто выкинули бы. Там до верхних этажей еще не дошли, вот мне и повезло.
- Спасибо вам, Анна, - поблагодарил он.
- Да ладно. Нешто я не знаю, каково это без семьи. У вас вон хоть семья была, а я всю жизнь одна. Из приюта я.
Жизнь шла своим чередом. Бутурлин работал на заводе, приходя домой поздно. Он пытался нанять горничную, но Анна тут же выставили ее прочь, сказав, что горшок картошки она и сама отварит. На столе его всегда ждала картошка с маслом и черный хлеб. Она не забывала накрыть, попутно бурча про его буржуйские замашки. Однажды, когда он спал воскресным утром, в доме зазвонил телефон. Звонил Михайлов, сообщив, что Анна попала в больницу. Из всего сказанного Бутурлин узнал, что ее ранили в перестрелке с бандитами. Собравшись, он выбежал на улицу и остановил экипаж. Прибыв в больницу, он нашел Анну в коридоре. Палаты были забиты, и она лежала на кровати в коридоре с какими-то оборванцами. Ее плечо было перебинтовано, а бледное лицо строгим. Подошедший доктор обрадовался Бутурлину.
- Ну наконец-то вы пришли! – воскликнул он, - забирайте вашу раненную. Операция прошла хорошо, мест нет. Скоро приедет товарищ Дзержинский и у нас должен быть свободным проход!
- Барышня из МУРа, - напомнил он.
- Милый мой, знаете сколько у меня красноармейцев здесь лежат? – доктор покачал головой, - да и потом не велено показывать хрупких барышень тем более из МУРа.
- А под пули посылать велено? – возмутился Бутурлин.
- Послушайте. Мы сделали операцию вполне успешно. Теперь только доктора на дом вызовете, и то если придется. Выздоровеет ваша барышня, никуда не денется. Забирайте!
Бутурлин поднял ее на руки и вышел. Экипаж ждал его распоряжений и он, велел поворачивать домой. Анна открыла глаза, глянув на него, попыталась улыбнуться и скривилась от боли.
- Мерзавцы, - Бутурлин коснулся ее лица, - отвезешь нас и сразу к доктору.
Оплатив кучеру за проезд доктора, он понес ее к дому. У самого дома его становила какая-то девица.
- Алексей Иванович! Подождите, Алексей Иванович! – она подбежала к нему, и он признал в ней молоденькую служанку Настю.
- Настя?
- Ох, Алексей Иванович, миленький, я так рада, что нашла вас! – воскликнула она.
- После поговорим. Открой двери, - они прошли на свой этаж и зашли в квартиру.
Настя помогла уложить Анну, кутав ее одеялом. Из ее рассказа Бутурлин узнал, что ей пришлось скитаться по улицам, в поисках работы.
- Кем я только не работала! – она делала огромные глаза, - и сиделкой при мадам, и даже читала книги одной даме. Но у них не было даже еды и мне приходилось уйти. Теперь ищу работу, но никого не знаю.
- А оставайся здесь, - Бутурлин рассказал о себе, - будете жить с Анной в одной комнате.
- Спасибо! Я могу готовить и стирать, убираться по дому, - Настя огляделась по сторонам, - пыли то сколько!
- Лучше сделай для нее бульон. Нам бы ее выходить, Настя, - он с жалостью смотрел на Анну.
- Не переживайте, ваша светлость. Выхожу. Ночами не буду спать, а выхожу.
Оставив Анну в добрых руках, Бутурлин отправился по делам и лишь к вечеру вернулся домой. Он тихо вошел, стараясь не шуметь, прошел к себе. Но девушки даже не услышали его, громко разговаривая у себя в комнате.
- Ага, добрый он, жди! Так я тебе и поверила, - говорила Анна, - вытащил меня из больницы. Вот на кой он меня оттуда забрал?
- Он так нес тебя! Так бережно, словно хрупкую вазу, - говорила Настя, - а вдруг это любовь?
- Дура что ли, - проворчала Анна, - нужна я ему такая. Худущая, без длинных волос, - передразнила она его.
- А как он смотрел! Как смотрел! Будто сам пулю получил, - продолжала Настя.
- Гражданский вот и перепугался. Не смеши меня гримасами, а то плечо от смеха болит. Чем так пахнет? Ты что меня накрыла его одеялом?
- Барин сам отдал. Говорит, замерзнет еще. Я двумя одеялами и накрыла.
- Какой он тебе барин. Ляпни еще такое при ком-то и его расстреляют.
- Да ты что!
- А почему оно так приятно пахнет? Одеколон, что ли? А у меня потом и керосином. Отнеси, пока не провоняло. 
Бутурлин постучал в дверь и зашел к ним. Анна строго взглянула на него, смущаясь своих слов.
- Что это ты меня забрал из больницы? – спросила она, - доктор приходил перебинтовывать, так чуть душу не вынул! Знаешь, как больно!
- Что это вас под пули потянуло? – он присел рядом, - так, температуры уже нет. Он дал вам пилюли?
- Не надо трогать меня, - она дернула головой, - и вообще, заберите свое одеяло, пока комната не пропиталась ужасным одеколоном.
- Оставьте, я себе другое взял.
- Прикупили, - уточнила она.
- Да. Себе и Насте. Ей жить негде.
- Знаю. Вот поднимусь, определю ее к нам полы мыть. Пойдешь?
- Конечно пойду! – обрадовалась Настя.
- Лучше бы вы в МУРе полы мыли, - сказал Бутурлин.
- Щас! Я ведь сыщик, - Анна охнула от боли, - чтоб ее!
- Она ничего не ела, - сообщила Настя, - даже бульон.
- Принесите бульон, - Бутурлин сел позади Анны, приподняв ее подушку, - сейчас вы просто обязаны питаться!
- Уйдите, от меня воняет керосином. Один гад облил, хотел чиркнуть.
- Поедите и Настя поможет вам переодеться. Заодно поменяет простыни.
- Купили все же! – возмутилась она, - когда вся страна живет на руинах, вы тут простыни покупаете!
- К черту всех, - не выдержал он, поднося к ней ложку бульона, - давайте уже. Всего каких-то десять ложечек.
Он поил ее бульоном, глядя как она тяжело дышит. Анна пыталась поднять здоровую руку, злясь на бессилие. Настя стояла рядом, с некоторым умилением глядя на них, чем только раздражала Анну.
- Дайте уже ей, - сказала Анна, - это женское дело.
- Ну, вы лезете под пули, значит я вполне могу вас кормить с ложки. Вы ведь не послушаете Настю.
- А вы меня заставите, - она нехотя отпивала по ложке, забывая счет, - это уже двенадцатая.
- Восьмая, - говорил он, - вам надо научиться считать.
- Умею я считать, - возмущалась она, - вы просто пользуетесь моей слабостью. Я даже рук не могу поднять. Слабость по всему телу. Боже мой! А вдруг меня снимут с довольствия?!
- Михайлов сказал, что не снимут, - отвечал Бутурлин, - а снимут, так мы вас на завод возьмем. Будете ключи изготавливать, станете токарем.
- Токарем! Куда мне такую профессию осилить! Скажете тоже, - вздыхала она.    Шли дни, Анна поправлялась, попутно привыкая помогать Насте по дому. Бутурлин замечал, как она меняется, отращивая локоны. Настя ухитрялась делать ей прически, утверждая, что так она выглядит солиднее. Анна и не заметила, как стала краситься, прислушиваясь к советам Насти, которая успела с первых же дней найти себе жениха. Близилось лето, дома стало не так холодно и уже не нужно было покупать дров. Бутурлин заканчивал проект, все реже бывая дома и потому любые перемены сразу же бросались в глаза. Однажды он нашел девушек в гостиной. Они были взволнованы и сразу бросились к нему.
- Где тебя только носит, - говорила Анна, - Настю чуть не ограбили!
- Это же по вашей части. Ищите преступника, - отвечал Бутурлин, - что вы хотите от инженера?
- Слышала? Я тебе говорила, - Анна выразительно взглянула на Настю, - а мы нашли преступника, но он не сознается.
- Плохо работаете, - не сдержался Бутурлин, - возможно, не того взяли?
- У меня еще одна новость, - Настя перебила возмущенную Анну, - Алексей Иванович, можно к вам сегодня придет Миша?
- Миша? – не понял Бутурлин.
- Михаил из нашей группы, - пояснила Анна, - они вроде жениться собрались. Так что скоро вы потеряете Настю и снова будете сами готовить.
- Конечно, пусть придет, - подумав, согласился Бутурлин, - а зачем?
- Он попросит моей руки. У меня кроме вас никого нет, - Настя развела руками, - вы же не против?
- Он не против. Зови своего Мишу. Хоть у кого-то личное счастье, - Анна хмуро посмотрела на него.
- Мы накроем стол, - кивнул Бутурлин, - я открою коньяк.
Радостная Настя побежала на свидание, оставив их одних. Бутурлин спросил не дадут ли Анне комнату.
- Гонишь? – спросила она, - ну да. Пора и честь знать. Я уйду.
- Нет, просто спрашиваю. Как под пули посылать, так могут, а оставить в больнице или выделить комнату так не могут, - нахмурился он.
- Это не твое дело. Я не за барское добро, за народ под пули пошла. Понял? – обиделась она.
- Сколько вам лет, Анна?
- Наверное, двадцать пять, - ответила она.
- Я узнал, что вам чуть больше девятнадцати, - вздохнул он, - у меня был разговор с Михайловым, - вы всю жизнь недоедали, оттого и выглядите совсем юной девочкой. Кожа да кости.
- Ну и что, - она отвернулась к окну.
- Настя и то уже нашла себе жениха. А вы нянькаетесь со своими несуществующими принципами, превращаясь в колючий куст. Вот кому вы с таким характером нужны?
- Все. С меня хватит. Я ухожу. Сам ты нянькаешься с собой! – выкрикнула она, направляясь к себе, - ноги моей здесь больше не будет, товарищ инженер!
- Вот в этом вы вся. Сразу вспыхиваете и убегаете, - заметил он, - вы не умеете вести конструктивный диалог.
- Какой? – опешила она, - умничаешь. А сам ты кому нужен? За все время к тебе даже Настя не прикипела. Ходишь барином, умничаешь, а сам одинок. Так и не надо меня травить!
- Останьтесь. Ну куда вы сейчас пойдете?
- Испугался Михайлова?
- Нет. За вас беспокоюсь.
- Щас я тебе и поверила! Ты просто в МУР загреметь боишься. Удобно жить с сотрудником.
Бутурлин промолчал, направляясь к себе в комнату. Анна пошла за ним, по пути поправляя платье.
- Ладно, чего уж ты. Сейчас Настя с Мишей придут, а мы надутые, - сказала она, - помню я ее добро, потому сегодня останусь. Уйду завтра.
- Живите здесь. Хочется вам в шумную коммуналку, - он пожал плечами, - тем более я уже привык к вашему своеобразному обращению.
- На грубость нарываешься? – она нахмурилась, - ты что, присмотрел себе барышню и стесняешься привести? Так не обращай на меня внимания. Мне то какое дело! Приводи, не осужу. Все вы гулящие!
- Мужчины?
- Недобитки, - она заметила его расстройство, - хотя ты какой-то пришибленный. Ладно, посмотрю на тебя еще. Будешь умничать, так я уйду.
- А вам идет платье, - Бутурлин кивнул, - совсем другая барышня-гражданка.
- Это я сегодня только надела, - она поправила подол, - непривычно. А завтра буду в галифе, как принято.
- Ваше галифе просто убивает, - засмеялся он, - помню, я вас в них увидел впервые. Это было ужасно. Они вам не идут. А вот платье другое дело. В нем вы такая хрупкая девица!
- Ты стукнулся с утра? Больше так не говори никому, - она вышла из его комнаты, - и проветри у себя в помещении.
Бутурлин не понимал, как в одночасье меняется время. Вечером они сидели за столом с Мишей, который оказался скромным молодым человеком. Рассказывая о ночных вылазках, они говорили о работе в общих чертах, скрывая подробности. Анна смотрела на счастливую Настю, которая улыбалась всем. Бутурлин понимал грусть Анны, чувствуя, что впереди их еще ждут испытания.

Опасное задание

Смена эпохи влияла на настроение всех. Бутурлин хоть и с трудом, но принял ту данность, что власть меняет и перековывает прошлое, порой беспощадно стирая прекрасные начала столетий. Жестокий век диктовал жестокие нравы, которые в свою очередь были предписаны для всех. Кто-то принимал их, а кто не мог, становился к стенке. Так быстро с жизнью без всяческого исповедования еще не прощались. В это же беспощадное время братские могилы были повсюду, рука брата поднималась на брата, и не было этому конца и края.
Стоило Терентьевой задержаться, как Бутурлин представлял ее раненой, а то и убитой. Эти картины пугали его так, что он лишь со временем понял, что уже принял Анну как данность. Она словно была предписана ему, стала его крестом, его выходом в новую жизнь, его оберегом. Он не сразу это понял и осознал лишь тогда, когда узнал об очередном ее опасном задании. Бутурлин и сам не знал, как быстро очутился в кабинете Михайлова, слушая словно сквозь туман его объяснения. Он говорил, что Анна всего лишь девица, которую не заподозрят, и потому только ей и пришлось отправиться на задание, которое поначалу показалось не опасным. Кто же знал, что в бордель помимо Самгала, шестерки местного авторитета Кроева, также ходят все бандиты. Бутурлин негодовал, понимая, что чекисты буквально толкнули ее в лапы бандитов. Беззащитная храбрая Анна Терентьева казалось пропала, но он пошел за ней, взяв слово с Михайлова, что тот не будет более отправлять ее на задания, а переведет в архив.
- Она же почти ребенок, - говорил Бутурлин, - тем более слушает приказы. Как вы могли так рискнуть ею?!
Он шел по злачным местам, по тем самым, где не ступала нога приличного человека. Дно. Так называли в народе это место. В борделе вместо мадам его встретил угрюмый детина, кулаки которого были в кровоподтеках.
- Желаете развлечься? – он дыхнул перегаром, - у нас на любой вкус.
- Так уж и на любой, - Бутурлин оглядел зал и увидел бандитов.
- Есть даже чекистка, - этот ответ заставил Бутурлина по-иному взглянуть на него.
- Кто?
- Чекистка. Если не получите по зубам, будете первым. Она совсем молода.
- И где она? – Бутурлин поправил безупречный пиджак лондонского покроя.
- В дальней комнате. Кусается и дерется, ваше благородие. Я могу вам более покладистую сыскать.
- Интересно, - Бутурлин вертел в руках шляпу, - другую? Давай-ка, братец, я на эту посмотрю. Уж больно диковинный товар.
Он шел за сутенером вглубь дома, не представляя, как будет выбираться. Кругом чернели углы, дно было ужасным, неизменчивым, словно его не коснулась революция и перемены. Матросы и господа заходили сюда запросто, кто-то просто проводил дни и ночи за марафетом, теряя рассудок от кокаина. Запах гари и кальяна был повсюду, впитываясь в одежду Бутурлина. Ему открыли дверь и тут же заперли. В темноте он увидел у затемненного окна Анну. Она лежала на кровати, связанная и с кляпом во рту. Он поспешил развязать ее, и она упала в его объятия.
- Как ты нашел меня? – выдохнула она, - я их видела!
- Мы сейчас же уходим, - Бутурлин подошел к окну, - как вас только не убили.
- Ну не убили же. Поживиться хотели, сволочи, - она расплакалась, - я уж думала, помру здесь, в этом смраде.
- Мы уходим, Анна, - он строго посмотрел на нее, - я спущу простыню, и вы спрыгнете.
- Под окнами дежурит их человек, - она подошла к окну, и он увидел кровоподтек под глазом.
- Мерзавцы! – вырвалось у него, - слушайте меня. Я спущусь первым и обезоружу его. А вы не медлите и не вздумайте геройствовать.
- Хорошо, - кивнула она, - Михайлов сказал где меня искать? Это правильно, что он не привел сюда товарищей. Всю операцию провалили бы.
- Операцию?! – возмутился он, - они называют вас чекисткой. Какая к черту операция?!
- Ну да, не из МУРа же им говорить. А так хоть жива осталась. Хотели выменять меня на бандита.
- А побили за что?
- Сволочи, - она заплакала, - так больно было!
- Бедная моя девочка. Возьмите себя в руки, - он встряхнул ее, - я спускаюсь.
Бросив простыню вниз, Бутурлин спустился с третьего этажа, прыгнув, очутился на земле. Он вырубил подбежавшего бандита и посмотрел вверх. То, что он увидел было ужасно. В проеме окна стояла Анна, а за ней, держа нож за горлом девушки, стоял сутенер.
- Полосну, если не зайдешь в гости сейчас же, - сказал он, отходя с ней от окна.
Бутурлин зашел обратно, сходу почувствовав удар в челюсть. Сутенер отодвинул здоровенного детину и наклонился к упавшему Бутурлину.
- Чекисты за девкой прислали? – спросил он, - чуть не провели. Я уж признал в тебе господина. Не знал, что в ЧК господа работают.
- Отпустите нас, - Бутурлин поднялся на ноги, - отпустите Бога ради.
- Бога вспомнил? На дне его не поминают, - сутенер подозвал бандитов, - у них проси. Им чекистка нужна. А за тебя отдадут братка нашего?
- Пустите его, сволочи! – выкрикнула Анна, - он не причем.
- Был не причем. А теперь уже в деле, не так ли, ваше бродие? – к нему подошел Самгал.
- Ее отпустите. Меня можете обменять, - сказал Бутурлин, - если она пострадает, ничего не получите.
- Хорошо. Вижу ты человек серьезный. Кто он, говори быстро! – он приставил нож к Анне.
- Да пошел ты! – она дернулась, и тонкая полоска крови потекла по шее.
- Вот бешенная, чуть себя сама не прирезала, - бандит отвел нож и посмотрел на Бутурлина, - сам скажешь?
- Главный инженер завода, - сказал Бутурлин.
- Там инженеров как собак нерезаных, - хохотнул сутенер, - брат мой там работает. Инженер! Да кому ты там нужен, недобиток буржуйский! Сейчас наше время пришло. Смотрит как на холуев. Привык чтобы тебе все кланялись.
Ударом он свалил на пол Бутурлина, который чувствовал удары молодчиков, слыша крики Анны. Теряя сознание, Бутурлин увидел вбегающих в бордель милиционеров. Послышались выстрелы, началась облава, но всего этого он уже не видел. Бутурлин очнулся в карете рядом с Анной. Ее бледное лицо не предвещало ничего хорошего. Она с укором взглянула на него.
- Ты мог помереть, - сказала она, - четверо пинали так, что думала ребра поломают. А ты крепкий.   
- Мы едем домой?
- Домой. Сволочь ты, Бутурлин. Чего туда попер? Из-за тебя теперь Иваныч меня в архив сажает. Говорит, ты настаивал. Контра ты буржуйская.
- А вам не страшно было? – он осторожно сел, чувствуя легкое головокружение, - и не больно, да?
- Меня и раньше били, - она пожала плечами, - бывало хворостиной так отдерут, что месяц лежишь. Вся спина в рубцах.
- Бил кто?
- Приказчик приставучий был. Я ему чуть глаз не выколола, а он выпорол. Думала помру тогда. Че ты мне зубы заговариваешь! Бил, кто бил. Били, значит за дело.
- Как это за дело?
- Значит, заслужила. Тогда приказчика закон был, и он был прав, как считал. А сейчас наш закон, понимаешь?
Анна сетовала, что теперь будет в архиве, глядя на хмурого Бутурлина. Ему казалось, что теперь она будет в безопасности. Также, он понимал, что это ненадолго.

Дьявольский портрет

С самого утра Бутурлин ожидал пропавшую со вчерашнего вечера Терентьеву. Он уже дважды подогрел чайник, несколько раз подошел к окну, и, не выдержав, позвонил в отделение. Михайлов уставшим голосом сообщил, что Анна на очередном задании, но еще вчера должна была вернуться. Бутурлин быстро собрался и выехал в МУР. Встретившись с Михайловым, он с некоторым упреком посмотрел на него.
- Вы же обещали, - напомнил он, - вот где она?
- Вам известен ее характер, разве ее удержишь, - развел руками Михайлов.
Он сообщил, что и дело то пустячное. Несколько человек пожаловалось на мигающий свет из заброшенного дома. Милиционеры как положено совершили рейд, но никого не нашли.
- Никого не было, ничего, кроме старой мебели и огарков свечей. Но Анне этого оказалось достаточно. Чем бы дитя не тешилось, знаете ли.
- Чем это дом?
- Старый дом адвоката Шереметьева. Был такой еще в царское время. Вам, думаю, известен его печальный конец.
- Он повесился в собственном доме. Я хорошо помню ту историю, - кивнул Бутурлин.
- Возле дома не находили трупов, но есть одно «но», - Михайлов поднял руку, - жильцы соседних домов пропадают. Трупы не нашли, как и живых.
Бутурлин махнул рукой и вышел. Он направился к дому Шереметьева, который при свете дня выглядел вполне миролюбиво. Огромный дом утопал посреди заброшенного сада, а позади него рос большой дуб, ветки которого тянулись словно щупальца к окнам. Бутурлин зашел в дом без всякого стука. Оглядевшись, увидел лишь старую мебель и пыльные зеркала. Позвав Анну, он замер, услышав в глуби дома какой-то шорох. Он шел навстречу звукам, пока не наткнулся на чулан под лестницей. Постучав, он услышал шорох и что есть силы рванул дверь на себя. Ему удалось сломать замок и вскоре перед ним предстала Анна. Она бросилась к нему, испуганно стряхивая с себя пауков.
- Ох, и натерпелась я там страху! – воскликнула она, - он ушел. Я слышала, как хлопнула дверь.
- Кто ушел? – Бутурлин отряхивал ее одежду, - вы там что, всю ночь просидели? Зачем?
Анна рассказала, как некто ходит ночью по дому, таща за собой каких-то людей. Одного человека он убил прямо перед дверцей чулана.
- Ты понимаешь, он тащит сюда жертв и убивает, а после забирает их вниз. Там я видела огромную печь. Лето, а в доме натоплено!
- Здесь ведь были милиционеры, - напомнил Бутурлин.
- Он бывает ночью, а они были днем, - уперлась она, - поможешь мне его поймать?
- Идемте, вам надо подкрепиться. Я принес воды и немного хлеба с сыром, - он вытащил из-за пазухи сверток, - сейчас день, и его не будет. Так?
- Так, - неуверенно прошептала она, озираясь по сторонам.
Но не успели они сделать и пары шагов, как Анна вскрикнула, указав на портрет в стене.
- Смотри! Это он! – выкрикнула она.
Бутурлин сразу признал портрет адвоката. Сказав, что он давно мертв, он повел ее в другую комнату. Однако, и здесь был точно такой же портрет.
- Опять он! – выкрикнула Анна, - он преследует нас, дьявольский портрет. Смотри, они же одинаковые! Этот портрет становится то просто черным квадратом, то на нем появляется человек! Это магия!
Бутурлин вгляделся в портрет, взял свечу и внимательно рассмотрел его. Он обнаружил, что на портретах совершенно разные люди. Они отправились в библиотеку дома, где Бутурлин первым делом подошел к письменному столу. Он указал на рамки, и Анна с удивлением увидела двух очень похожих молодых людей.
- Говорили, будто бы старший брат графа Шереметьева пропал с экспедицией в Арктике, - вспомнил Бутурлин, - это было так давно, что даже я забыл об этом. Я осмотрел раму. Он наклеил черную материю на портрет и когда надо, закрывает его, создавая, как вы говорите, магию. Это брат адвоката.
- И теперь он вернулся и мстит, - добавила она.
- В засаде должны сидеть милиционеры. Александр Шереметьев славился как отличный гарпунер, - продолжал Бутурлин, - хотите, чтобы он пригвоздил нас гарпуном? 
Скрипнула дверь и Анна, схватив сверток, быстро увела Бутурлина в чулан. Они закрыли дверь и затаились. Бутурлин чувствовал дыхание девушки, сердце которой испуганно стучало. Надев на нее свою шляпу, он чуть было не чихнул от пыли. Анна вдруг поцеловала его в губы, и они застыли, теряя счет во времени.
- Ушел, - выдохнула она, - отпусти меня.
- Да, простите, - Бутурлин осторожно выбрался и увидел лежащего у стены вязанного человека.
Они подбежали к нему и оттащили в чулан. Спрятавшись, они затаились, глядя в узкую щель. Пришедший Шереметьев, не найдя жертву, выругался, и исчез за дверью. Бутурлину казалось, что именно сейчас не ясно кто из них охотник, а кто жертва. Анна испуганно смотрела на него, а связанный человек терял сознание. Бутурлин осторожно выбрался из чулана и сразу получил по голове. Падая, он увидел, как Шереметьев вытаскивает из чулана сопротивляющуюся Анну.
Послышался свисток, и он бросил ее, метнувшись к потайной двери. Бутурлин видел вбегающих милиционеров и склонившего над ним Михайлова.
- Так и знал, что вы здесь, - покачал тот головой, - пропади она, никто не скажет. Но кто вам дал право подвергать себя опасности?! Вы нужны партии и заводу.
- Где Анна? – Бутурлин не увидел ее среди остальных, - вы спасли жертву?
- Да. Им оказался молочник из соседнего дома. Господи! Мне доложили, будто бы в печи много человеческих останков. Анна вместе со всеми осматривает дом.
- А где Шереметьев?
- Исчез, - мрачно ответил Михайлов, - но мы будет его искать. А вас я попрошу запереть Анну пока он не найдется. Живете вы далеко, так что он не догадается где она.
Всю дорогу Бутурлин и Анна ехали молча. Она бросала на него косые взгляды, понимая, что попадает под домашний арест.
- Опять ты мне мешаешь, - сказала она уже дома.
- Вы хоть понимаете, что он запросто убьет вас? Выживший свидетель всегда опасен.
- Надо его ловить на живца! – обрадовалась она.
- Я не позволю вам быть наживкой, - он с досадой посмотрел на нее, - и потом, что вы позволили себе там, в чулане?
- Ничего, - она направилась к двери, - крепче запирай, товарищ Бутурлин, я все равно вырвусь!
- Да нет, теперь вам будет непросто, - улыбнулся он.
Анна хотела что-то сказать, но, передумав, ушла к себе в комнату. Бутурлин закрылся в кабинете, размышляя над недавними событиями. Он взял перо и бумагу, решив написать об этом необычном деле дьявольского портрета.
 

Тайна болотного острова

Одним пасмурным вечером, когда черные тучи заволокли все небо, сделав все вмиг темным, даже самые широкие улицы столицы превратились в опасные повороты для мирных горожан. Казалось, что за каждым из них началась охота, кого-то неизвестного, безликого и оттого опасного. Вот уже который день лил дождь, смывая улики и следы преступников. Бутурлин Алексей Иванович сидел в кабинете, пытаясь разглядеть старые карты. Анна нетерпеливо стучала по столу, краем глаза посматривая на карты, но ничего не понимая. Наконец, он откинулся в кресле и устало протер глаза.
- Ничего не понимаю, - вздохнул он, - чертовщина какая-то.
- Чего ты столько времени изучал карту? – она возмущенно хлопнула ладонью по столу, - вот здесь, да, кажется здесь, какой-то островок. Видишь?
- Это слишком мало для островка, - возразил он.
- Ну, он мал.
- Даже для самого малого островка. Это вообще ни на что не походит. Где вы взяли это?
- Мне сунули в руки.
- Посреди улицы.
- Да. Мы как раз возвращались с задания. У меня же револьвер был. В общем, дама решила, что я из милиции и правильно сделала.
- Дама? А какая она была? Вы ее разглядели?
- Лил дождь, - Анна мрачно взглянула на улицу, - как сейчас льет. Разве разглядишь?
- Ну и какой вы сыщик если не разглядели и позволили ей скрыться?
- Ты мне поможешь с этим? – она начинала терять терпение.
- Что она вам сказала?
- Ничего существенного. Что-то про тайну болотного острова. После она скрылась за углом, а меня поторопили товарищи. Ну не мокнуть же мне! Там фонтаном дождь лил.
Бутурлин задумчиво разглядывал карту, нехотя признавая наличие островка. Он слышал о нем и не раз от отчаянных кавалергардов, скрывавших на нем дезертиров еще в семнадцатом. Анна с подозрением посмотрела на него.
- Как хотите, а я доберусь до него, - сказала она.
- Доберетесь, а что дальше? А если он обитаем?
- В смысле? – не поняла она.
- Там могут скрываться опасные люди. Не согласные с нынешним режимом.
- Я их выведу на чистую воду, - ее слова вызвали улыбку, - ничего смешного!
- А если вы не вернетесь?
- У вас комната освободится. Только и всего. Ладно, я пошла.
Бутурлин быстро накинул плащ и вышел с ней. Сообщив, что одну ее точно не отправит, он поймал экипаж. Вместе они выехали, пожалуй, в самое мрачное место на краю города, туда, где бывали лишь отверженные. Так говорила Анна, вздрагивая и ссылаясь на холод. Ее глаза блестели с неким страхом глядя в тьму, которая постепенно рассеивалась от тусклого света фонаря и тут же смыкалась вновь за спинами путников. Дождь прошел, но огромные лужи размыли дорогу. Заявив, что дальше нет дороги, ямщик остановил экипаж. Вооружившись огромными палками, путники отправились в самое сердце болота. Бутурлин шел впереди, припоминая дорогу, он вел ее уверенно к островку. Анна шагала следом, стараясь не шуметь, не отставала, пару раз падая и поднимаясь. Долгий путь измотал обоих, когда они добрались до острова. Решив высушить вещи, они нашли шалаш, в котором ничего не было. Было понятно, что здесь никто уже не живет. Разведя костер, Анна достала припасы и укрылась предложенным плащом.
- Я уж думала пропали мы в этот раз, - сказала она.
- Неужели я дал бы вам пропасть, - усмехнулся он, - вы без меня пропали бы точно.
- Ваша правда, - согласилась она.
- Вот будет смех, если никого не найдем.
- А если найдем? – Анна насторожилась, - а вдруг они рядом и подслушивают?
- Если дезертиры были бы рядом, мы получили бы пулю в лоб. Особенно я, - сказал он, - да и вас бы ждала незавидная участь.
- Это какая же? Чем я хуже вас, если даже пули не получу?
- Вы женщина, а здесь, по всему, обитать могут лишь мужчины. Поверьте, порой они бывают лишены всякой жалости.
- У меня револьвер, - напомнила она, - сейчас мы все равно никого не найдем. Обсушимся, а уж после посмотрим. Говорят, здесь ранее был какой-то пансионат.
- Для благородных девиц. Был такой, - кивнул он, - только его закрыли. Говорили про какое-то убийство. Вот интересно, зачем вы отправились сюда сразу же? Почему не поработали в архиве? 
- Где? 
- В архиве царского сыска. От него должны были остаться дела. Громкое дело было.
- Я не люблю читать.
- Как вы собираетесь вообще выводить отсюда преступников? Думаете они вам сдадутся? Какая вы еще наивная, Анна.
- Может здесь никого и нет, - она со страхом оглянулась, - мне кажется, что на нас кто-то смотрит.
- Померещилось. Так бывает.
Они еще долго беседовали, глядя как луна снова скрывается за тучи. Отправив Анну в шалаш, Бутурлин остался у костра. Решив отдохнуть перед вылазкой, они задремали. Их покой нарушил звук выстрелов. Анна хотела выскочить из шалаша, но Бутурлин успел остановить ее, знаками показывая, чтобы она не двигалась. Они сидели друг против друга, он на улице, а она в шалаше. Анна смотрела на Бутурлина во все глаза, слыша выстрелы все ближе и ближе. Бутурлин достал револьвер и приготовился. Они целились вглубь леса, откуда слышались голоса. Наконец, к шалашу вышли двое в оборванных мундирах. По всему было видно, что это были дезертиры. Мимо шалаша пробежала лисица и пуля просвистела совсем рядом с Анной. Пригнувшись, Анна затаила дыхание, глядя на незнакомцев. Они подходили все ближе к шалашу, и уже собирались войти, как вдруг раздался выстрел и один из них упал.
- Кто стрелял?! – вскричал он, держась за ногу, - где он?
Они стали целиться в сторону Бутурлина, который незаметно отходил вглубь леса, уводя их дальше. Анна слышала выстрелы, не понимая, кто именно стреляет. Она по-настоящему испугалась, понимая, что надо было идти с подкреплением и не рисковать жизнью Бутурлина. Просидев больше часа в шалаше, она осторожно выглянула и увидела у леса Бутурлина. Он шел к ней и впервые она была рада видеть его. Помчавшись к нему навстречу, она повисла на нем, радостно тормоша, с тревогой поглядывала вокруг.
- Они дезертиры? – спросила она.
- Еще какие.
- И где же они?
- Я бы не справился с ними в одиночку, вы не счет. Пришлось пристрелить. Как вы говорите, поставить к дубу.
- К стенке.
- Именно, - он сел на свалившееся дерево, и тут же почувствовал дуло револьвера у лопатки.
Анна держала его на мушке, медленно отобрав револьвер, она отошла, держа на прицеле. Бутурлин развел руками, глядя как она присаживается на камень.
- Уберите наган, выстрелить может, - сказал он.
- А почему ты их убил? Даже одного не оставил? То были твои дружки?
- Как много вопросов, - проворчал он.
- Чего ты испугался? Они могли тебя выдать? А может ты шпион? Как ты вообще мог хладнокровно убить человека? Признайся, ты отпустил их? Они бежали.
- Их тела лежат в лесу под ветками. Никуда они не сбежали. Это не офицеры.
- Не офицеры. Не дворяне, не недобитки, так? Значит, ты возомнил себя офицером и решил устроить суд.
- Я же вас спасал, - возмутился он, - вы же выбежали вся перепуганная!
- Ну да. Я испугалась, - нехотя призналась она, - эти точно меня не пожалели бы. Их было только двое?
- Да. Они мне признались, что остались одни.
- А где же остальные? Думаю, их было несколько.
- Они съели остальных, - Бутурлин схватился за голову, - революция породила каннибалов!
- Как съели?! – Анна опустила наган, глядя на Бутурлина.
- Нам надо возвращаться, Анна, - он протянул ей палку, - нам предстоит тяжелый путь назад. И не факт, что мы найдем экипаж. Придется идти до города пешком.
Она взяла палку и побрела за ним. Бутурлин шел впереди, оглядываясь на Анну, которой мерещилась в его взгляде некая тайна. Бутурлин будто бы смотрел поверх нее, куда-то вдаль, будто хотел убедиться в чем-то.
- Ты не убил их, да? – Анна едва плелась за ним уже по дороге в город, - тогда чего ради мы пошли туда?
- Вы хотели, чтобы я сказал вам, я сказал. Поверьте, этому городу достаточно преступников.
- Но они могут добраться до города.
- И тогда их будут ловить мужчины, а вовсе не кисейная барышня, - рассердился Бутурлин, - я не взял греха на душу. Не убил. Отпустил. Но и вас сберег. 
- Сберег, тоже мне! – возмутилась она.
- Вы же сами боялись выйти из шалаша. Что вам мешало пристрелить их? Тем более один был ранен мной.
- Я впервые увидела вот так близко такие страшные лица, - содрогнулась Анна, - да, струсила! А ты рад! Ты вообще не понимаешь ничего. Они выберутся и будут убивать.
- Но вы будете целы, - он встряхнул ее за плечи, - обещайте не ходить на остров. Они опасны, они уже не люди.
- Я поведу милицию.
- И потеряете их всех. Они опасны тем, что потеряли всякий человеческий облик. И поверьте, они не дрогнут.
Бутурлин говорил пылко, уверяя ее в правоте, глядя как она решается на новое дело. Анна уже не слушала его, придумывая новый план вторжения. Она заверяла, что товарищи поддержат, обещая не рисковать собой.
- Мне все это порядком надоело, - вздохнул Бутурлин, - нам надо пойти к Михайлову.
- Это еще зачем?
- У меня к нему важный разговор.
- Если ты сызнова запрешь меня дома, я сбегу через окно! – заявила она.
- Все дело в вас и в соседях, - уклончиво ответил он, - и во мне. Да, в первую очередь во мне. Но вы такой ребенок, Анна, что с вами говорить бесполезно. Да и потом, Михайлов ваш непосредственный начальник.
Они спорили до города, на окраине которого удалось найти свободный экипаж. Добравшись домой, Анна с удовольствием приняла ванну и поела. Выходя из дому с подозрением глянула на соседок во дворе, которые уже привыкли к необычной соседке. Уже в МУРе Бутурлин закрыл дверь кабинета Михайлова перед самым носом Анны. Михайлов был несколько удивлен его необычному предложению.
- Но она не вашего круга, - сказал он, - поживете некоторое время, а что потом? Надоест, так в монастырь ведь не сошлешь.
- На нас соседи смотрят, - козырял Бутурлин, - и мне одному небезразлична ее судьба. Вот где были ваши коллеги, когда ее понесло на болотный остров? Лишь я и был рядом.
- Анна знает?
- Нет. С ней я побеседую после. А вам следует урезонить ее дать согласие на брак.
- И вы вот так готовы взять в жены сыщика? – не смог скрыть удивления Михайлов, - а коли не пойдет?
- Что ей так век коротать с наганом на заданиях? Она прежде всего женщина.
- Я неволить не стану. Конечно, поддержу, даже рад за нее. Но неволить в таком деле не буду. Пусть решает сама.
- Ну хоть за это спасибо, - Бутурлин открыл дверь, и Анна ввалилась в кабинет.
- Я все слышала, - сказала она, - ты задумал очередное дело? И хочешь провернуть его без меня.
- Анна, соседи уже толкуют разное. Ты ведь живешь у товарища Бутурлина одна, а он молод, - Михайлов многозначительно посмотрел на нее.
- Так я тогда съеду, - поняла она, - съеду тотчас же.
- Куда? В кабинете нельзя жить, - возразил Михайлов, - шла бы ты замуж за товарища. Ну чем не жених? 
- А почему предлагаете вы? – смутилась Анна, - вы что, заставили его?
- Сейчас мы пойдем домой и все обсудим, - улыбнулся Бутурлин, - не будем здесь отнимать время у товарища.
- Сейчас ты пойдешь домой, а я останусь работать, - Анна указала на дверь, - вечером не буду. Приду лишь к утру. Дело у меня за главное. И вообще я съеду. Поживу у подруг.
Она развернулась и вышла, оставив их одних. Бутурлин догнал ее у выхода. Анна печально взглянула на него.
- Эх ты, - вздохнула она, - жить мне теперь в коридоре коммуналки на тюфяке.
- Я там не шутил, - он взял ее за руку, - я буду волноваться за вас всякий раз и не усну. Идемте домой.
- Я замуж идти не готова, - она выдернула руку, - тем более за тебя. Ты такой необычный и слова говоришь необычные. Ты не с моего мира, товарищ Бутурлин. Карты читаешь, а я их даже не знаю.
- Тебе не обязательно их читать. Ты прежде всего женщина, - не выдержал он.
- Вы. Раньше ты говорил мне вы. Забыл?
- Простите. Вы не ступите на болотный остров, это ясно? Мы сейчас же пойдем домой и обо всем поговорим. Можете забыть пока о замужестве. Но прошу вас, не исчезайте.
Анна согласилась, уже по-другому глядя на него. Бутурлин понимал, что ее решение лишь дело времени, и был уверен в правильности выбора. Он вспомнил первую встречу, все последующие, ожидания и расставания, понимая, что не расстанется с ней. Анна молчала, думая о своем, глядя на притихшего Бутурлина. Дома они разошлись по комнатам, зная, что завтра наступят перемены.