Рыцари и драконы

Рыцари и драконы. Анализ сериала "Шерлок".
Сюжет сериала похож на частично испорченный и не полностью дублированный текст послания на трёх языках из жюльверновской бутылки, выловленной в море: герои регулярно попадают в странные, сбивающие с толку ситуации, их реплики подчас неясны, а поступки – немотивированны. Действие будто происходит в плотном лондонском тумане, из которого глаз выхватывает лишь отдельные картины. По счастью, в нарративном лабиринте «Шерлока» провожатым добросовестно трудится юмор – всё в соответствие с Фрейдом, – позволяющий высказывать опасные истины в щадящей развлекательной форме и свидетельствующий о приближении субъективных чертожноразумных образов к реальности.

К числу подобных – интертекстуальных – тонких острот относится и реплика Шерлока о рыцарстве из эпизода «The Great Game». За драматичным разоблачением козней извилистого велосипедиста Джо следует спокойная сцена семейного вечера в 221B; продрогший Шерлок смотрит шоу Джерри Спрингера, сложившись в кресле буквой N, а Джон печатает за ноутбуком; на вопрос приятеля-летописца о судьбе флешки с оборонными планами Шерлок лжёт, что вернул её Майкрофту, который от счастья взлетел до Луны и пригрозил (threatened) младшему рыцарским званием – снова. Конечно, «пригрозил рыцарством» – это шутка. Или нет?

Майкрофт действительно – если приподнять забрало лукавым диалогам – дважды называет Шерлока рыцарем. Первый раз это происходит в серии «The Reichenbach Fall» когда Шерлок, сидя в такси, смотрит по телевизору, укреплённому на спинке сиденья водителя, вечернюю детскую передачу, и внезапно одна из голов Майкрофта – актёр и телеведущий Ричард Брук – пылкает в него сказкой про липового победителя драконов «сэра Хвастуна», – а именно таким, вероятно, было детское прозвище Шерлока, данное ему Хладнокровным братом Холмс во время совместных игр в ланцелотов (про этот забавный факт известно, конечно, и Джону). Поздней, столкнувшись в клубе «Диоген» с разъярённым Джоном, Майкрофт признаётся, что напевал старому доброму злодею истории из жизни Шерлока, надеясь тем самым разговорить арестанта – беспечность, странная для премудрого главы английских спецслужб, пусть флейту лести слышат даже глухие змеи, – а с иными личными историями, которые могли попасть в файлы Китти, помимо предположительно сказки про сэра Хвастуна, зрителя не знакомят; значит, Ричард Брук пересказывал с экрана то, о чём ему поведал во время допросов Майкрофт. Наделение рыцарским титулом – это угроза: Джим неспешно сжимает кольца, собираясь сначала уничтожить репутацию Шерлока и выставить его фейковым детективом, и лишь затем угрозами довести до самоубийства.
 
Случай в такси образует кладу с витиеватой беседой братьев на перекуре в родительском палисаднике во время рождественского ужина в эпизоде «His Last Vow». Майкрофт спрашивает Шерлока о причинах его ненависти к полезному для спецслужб Магнуссену и мимоходом замечает, что Магнуссен – не дракон, на которых обычно охотится Шерлок; тем самым Майкрофт как бы посвящает Шерлока в рыцари, – охотой на драконов промышляют именно они, – имплицитно наделяя себя монаршими привилегиями (кстати, «если королева захочет убить нескольких человек, что случится тогда?»). Высшая награда Британии и сейчас не сулит драконоборцу ничего хорошего – в МИ-6 хотят отправить его в Восточную Европу со смертельно опасным тайным заданием, а задание это неизбежно станет фатальным для любого агента не поздней чем через шесть месяцев.

Таким образом, Майкрофт действительно дважды угрожает Шерлоку рыцарством, и случайная фраза Шерлока предвосхищает дальнейшие события и таит в себе глубокий и тревожный смысл, искусно замаскированный смешком.