Ахцах

Очерки истории сел Ахцах б.Самурского округа Даг.обл. Российской империии
(сокращённый вариант)

В конце XIX века Ахцах (Ахты) был административный центром Самурского округа Дагестанской области Российской империи, самым крупным населенным пунктом Дагестанской области, самым крупным высокогорным селом на Кавказе в целом. Во все исторические эпохи село Ахцах, в прошлом центр вольного общества Ахцах-пара (Ахты-пара), играл роль жизненно важного связующего звена между севером (Кюра) и югом (Куба-Ширван) лезгинских земель. Если в советское время Ахцах стал окраиной советского Дагестана и полностью потерял важнейшие свои функции, то в досоветском прошлом Ахцах был центром лезгинских этнических земель и влиял на всё происходящее как на севере (Кюра),так и на юге (Куба-Ширван). Новые политико-территориальные границы советского времени крайне отрицательно отразились на Ахцах и всей прилегающей территории, нарушив вековые устоявшиеся экономические связи по всему периметру лезгинских земель. Если для остальных народов Дагестана установление советской власти сыграло положительную роль в их судьбе, многие из них поднялись и укрепились, некоторые даже впервые в своей истории стали играть существенную политическую роль, укрупнившись десятками других малочисленных этносов, получив в своё распоряжение равнинные земли и большие возможности для экономического и социального развития, то в отношении лезгинского народа всё произошло с точностью до наоборот: в нарушении конституционных прав лезгинского народа на национальное самоопределение в качестве автономии в РСФСР в границах своего компактного проживания в момент установления советской власти, в 1918-1920 гг. территория лезгин подверглась незаконному политико-территориальному разделу между ДАССР и Азербайджанкой ССР, ударившего по всей жизнедеятельности лезгинского народа и создавшего разделённый народ, лишённый своих прав на полноценное развитие. В результате чего утратились ведущие отрасли местной народной экономики (животноводство, террасовое земледелие, ковроткацкое и  шерстеткацкое производство). Партийным руководством ДАССР и АССР совместно был запущен крайне деструктивный для лезгин процесс принудительного переселения высокогорных селений (до сих пор в дагестанской и азербайджанской историографии выдают якобы за «добровольный» в целях скрытия реальной политической подоплёки масштабного разрушительного процесса для лезгин), как в Южном Дагестане, так и в Северном Азербайджане. Настоящая цель столь масштабного переселения лезгинских высокогорных селений по обе стороны реки Самур была в стремлении пантюркистских сил Коммунистической партии Азербайджана разбить основной горный лезгинский массив, в историческом прошлом наиболее консолидированный и политико-экономически сильный участок лезгинской территории (цель ставилась Баку, а Махачкала послушно следовала азербайджанской инструкции и выполняла свою часть работы уже на территории Южного Дагестана).  И как следствие: с тех пор поныне сотни селений-призраков по обеим сторонам реки Самур, глубокий упадок лезгинского народа и утрата: всей народной экономики, традиционного отгонного животноводства, летних и зимних пастбищ, кустарного производства, а также, главенствующей патриархальной роли сихила (род) (кующий крепкий горский характер лезгинского народа), вековых местных обычаев (адат), традиций, суфийского ислама (образовавшийся вакуум с 1992 года стал активно заполняться чуждым для лезгин и крайне деструктивным исламом  аравийского толка (салафизм), института суфийских шейхов (в лезгинской среде суфийские шейхи по степени авторитета занимали высшую ступень, после которых шёл совет старейшин местных джамаатов), полноценных границ и всех возможностей политико-экономического и культурного развития.  К этому прибавился и экоцид Самурской долины, всячески скрываемый властями советского Дагестана (крупнейшее на Северном Кавказе колчеданное медно-цинковое месторождение См.: https://webmineral.ru/deposits/item.php?id=2899 находится в долине реки Кизил-дере в Ахтынском районе, бывшее Хновское сельское поселение, где (после того как выкопали шахты для добычи ископаемых и потом их забросили без предварительной консервации - в чём прямая вина высшего партийного дагестанского руководства тех лет) с тех пор уже более полувека идут активные окислительно-восстановительные процессы, ведущие к прогрессирующему химическому загрязнению вод и земель бассейна реки Самур солями тяжёлых металлов, ухудшению качества питьевых и орошаемых вод, а также к безвозвратному истощению уникального месторождения полезных ископаемых.). Потому советский период во всех отношениях можно охарактеризовать для селения Ахцах как наихудший период в его истории, как и в истории всей Самурской долины и области Кюра, отторгнутых от другой половины своего народа, оставшегося в южной части (Куба-Ширван). Оставшаяся за пределами Южного Дагестана часть лезгинского народа, исторически проживавшая в области Куба-Ширван, свою очередь, подвергается с 1918 года жесточайшему этноциду, моральному прессингу и активной ассимиляции (тюркизации) с целью скорейшего своего растворения в новой «азербайджанской» национальности (созданной в 1937 года указом И.В. Сталина), дотоле не существовавшей в истории Кавказа. Как центр лезгинской этнической территории, Ахцах утратил ведущую политическую и экономическую роль с момента образования советских республик, став окраиной советского Дагестана и лишившись всего, что имел в историческом прошлом. Такую серьёзную роль играл в судьбе лезгинского народа в прошлом не только один Ахцах, но и весь Самурский округ, сформированный русскими военными в ходе Кавказской войны, географически находившийся в центре - между областями Кюра и Куба (Кюра - самурские вольные общества - Куба-Ширван). Главной отраслью народной экономики села Ахцах было производство шерсти в промышленных объёмах, зиждившееся на весьма успешном традиционном отгонном овцеводстве, а также козоводство и коневодство. Все остальные прикладные отрасли были так или иначе связаны именно с животноводством. Этому селу особое внимание уделяет Кавказский Кустарный комитет, открывший здесь вторую учебно-показательную ковровую мастерскую (первая была создана в 1907 году в с. Касумкент - админ. центре Кюринского округа) в Дагестанской области. Здесь была развитая текстильная и ковровая мануфактура, имевшая развитый торгово-коммерческий характер домашнего типа. Также здесь имелось производство поливной и ангобной керамики, ювелирное и оружейное дело. Холодное и огнестрельное оружие, производившееся в местных оружейных мастерских, продавалось по всему Закавказью. Ахцахские кустари создавали целые ремесленные гильдии в Тифлисе, Баку, Нухе, Шемахе, Шеки, а также в городах русского Туркестана (Самарканд, Бухара и тд.). Само село Ахцах было наиболее развитым в этом отношении. Наличие огромного количества опытных кустарей, шерстеобрабатывающих и красильных мастерских, где проходила обработка шерсти, изготовление нитей, сукна и тканей (с лезг. яз. тончайшее клетчатое сукно под названием «шал» распространилось по всему Кавказу в те годы, в частности, замужние ахтынки покрывали голову, поверх чухты и традиционных уборов с серебряными и золоченными украшениями, тонким клетчатым платком из шерсти - шал), ткачество по местным технологиям по аутентичным орнаментам на натуральных красителях - привлекало в село множество купцов из России и Европы, особенно, скупщиков тканей и ковров. Через Ахцах проходили восточные торговые караваны, державшие путь в Дербент и назад: в Персию или в Константинополь. Ахцах был крупнейший торговый центр региона, центр пересечения торговых путей в древности, второй по значимости, после Дербента. Недаром его сравнивали с Тифлисом и многие путешественники в своих записках называли Ахцах вторым Тифлисом. Его размеры, численность населения, развитость и уровень культуры, ещё до прихода русских на Кавказ, приравнивало это село к известным древнейшим городам Кавказа. Если бы дали этому селу развиваться в дальнейшем, то бесспорно, мы бы сегодня видели совсем иной Ахцах - настоящий город. Но, увы, после Февральской революции, в советское время, это село не получило никакого развития, а оказался в глубочайшем упадке. О чём коснёмся немного в настоящем очерке. По всем показателям Ахцах до сих пор - уникальное место, место сильной энергетики, бывшая северная столица Кавказской Албании (ТIури), место, пережившее огромное количество нашествий и войн, и выстоявшее. Место, откуда рано или поздно, начнётся возрождение лезгинского этноса.

Возраст села : V век до н. э - 2024 (и далее...)

Затронем немного историю эпохи Кавказской войны и получения с. Ахцах подданства Российской империи, которая была сложной страницей в его судьбе.

«Многолюднейшие селения горных обществ лежат по правому берегу Самура. Главное из этих селений Ахты весьма многолюдное и расположено в живописной долине при слиянии речки Ахтычая с Самуром» [ИГЭД, C. 363].

В первой трети XIX в., по данным А.П. Тормасова, «лезгинские народы, ахтынцы, маскинжинцы и крегуринцы» имели 8100 семейств,где проживало 48 000 жителей обоего пола [Тормасов А.П. Выдержки из «Ведомости», содержащие сведения численности населения Дагестана. 1811 г. // ИГЭД., c. 237]. По данным за 1811 г., у самурских лезгин также было 8100 семейств, а число жителей равнялось 40 500 человек [АКАК. Тифлис: Тип. Главного Управления Наместника Кавказа, 1870. Т. 5, c. 935]. В Ахтах было до 1000 домов, а в союз в целом входило 12 деревень, в Докузпаре, соответственно, 9 деревень и 3000 жителей, в Ахтыпара – 4100 домов [АКАК. Тифлис: Тип. Главного Управления Наместника Кавказа, 1870. Т. 5., c. 48].

По сведениям ген. К.К. Краббе, в Докузпаре, состоявшем из 10 деревень, было 960 семейств, из которых 350 семейств проживало в Мискинджи, в Ахтыпара было 15 деревень, где проживало 1500 жителей, в одном только селении Ахты было до 800 семей [Краббе К.К. Замечания по Докуспаре, Ахтах и Рутуле // ИГЭД. С. 335–336.
, c. 335]

По данным 60-х гг. XIX в., в с. Ахцах, которое из-за его величины называли «городом Ахты» – Ахса, было 969 хозяйств, где проживало 5418 жителей, в то время как в других больших селах общества Самурской долины было:в Кара-Кюре – 404 хозяйства и 2636 жителей,в Микрахе, соответственно, 438 и 2988;в Мискинджи – 403 и 2251;в Рутуле – 313 и 1638 [Комаров А. Списки населенных мест Дагестанской области // Сборник статистических сведений о Кавказе. Тифлис, 1869. Т. 1, c. 117–118, 120].

Для сравнения приведем данные о селах Центрального Дагестана того же времени. В Акуша с его 59 отселками было 1737 дымов, в Усиша – 653 дыма, в Муги с четырьмя отселками – 606 дымов, в Урахи с 7 отселками – 678 дымов, в Мекеги с 12 отселками – 797 дымов [Комаров А. Списки населенных мест Дагестанской области // Сборник статистических сведений о Кавказе. Тифлис, 1869. Т. 1, c. 19–23].

Известно, что Ахтынское, Мискинджинское, Каракюринское (Алтыпаринское) и Докузпаринское общества в 1809 г., как и многие общества Дагестана, приняли российское подданство [Акты, собранные Кавказской археографической комиссией (далее – АКАК). Тифлис: Тип.Главного Управления Наместника Кавказа, 1870. Т. IV. , c. 499]. В 1811 г. во время прихода в Южный Дагестан русских войск во
главе с ген.-м. Н.М. Хатунцевым «явились старшины и духовные кадии горских деревень мискинджалинских, ахтынских, алтыпаринских и токуспаральских… с покорностию оружию е.и.в. и с усердным желанием быть под покровительством России» [Русско-дагестанские отношения в XVIII – начале XIX в. : сб. док. / сост. В.Г. Гаджиев, Н.А. Магомедов, Ф.З. Феодаева, Р.С. Шихсаидова. М.: Наука, 1988., c. 298]. Однако, подданство было формальным, подчинения не было вплоть до конца Кавказской войны.

Экономическая связь с. Ахцах (Ахтыпаринского вольного общества) с Кубой была очень тесной. Через с. Ахцах осуществлялось сообщение северо-западной области Кюра с Кубой. Ахцах (как и весь Самурский округ) не был в ведении формируемой русскими Дагестанской области, а изначально был в ведении коменданта г. Куба. Все документы и справки ахцахские лезгины (как и все самурские лезгины) получали в г. Куба, а не в Темир-Хан-Шура, как все остальные дагестанские регионы. Что показывает то обстоятельство, что русские понимали этнотерриторильную близость кубинских и самурских лезгин. В то время, как Кюра, наиболее северная часть лезгинской территории (и наиболее беззащитная, уязвимая перед различными завоевателями, как идущими со стороны Дербента, так и перед казикумухскими ханами, пытавшими его подчинить (пользуясь его ослаблением после нашествия Надир-шаха) со стороны Нагорного Дагестана), была весьма слабо укреплена,  то горные селения самурской долины, главным образом, с. Ахцах, были серьёзно укреплены и практически неприступны, потому сохраняли статус независимых вольных обществ  вплоть до Февральской революции 1917 г и турецкой интервенции 1918 г. В недавнем историческом прошлом село Ахцах выполнял роль военно-экономического центра лезгинской территории, политически влиявшего одновременно и на Кюру, и на Кубу. А.Ф. Десимон писал, что «эта часть Дагестана» оставалась для русских такой же неизвестной, как и «самые отдаленные края света», хотя эти «кубинские общества», как он называл их, вели себя спокойно и не обращали на себя особого внимания до 1837 г., т.е. до кубинского возмущения. Но, как и ранее, их зависимость заключалась только в выплате «ничтожной подати, которая даже не всегда платима была исправно» [ИГЭД, C. 336].

Поэтому долгое время непокорность жителей Ахтыпаринского вольного общества служила примером (и политическим убежищем) кубинским лезгинам, многократно бунтовавшим против царского правления. В экономическом отношении, самурские вольные общества обеспечивали Кубу оружием (холодным и огнестрельным), шерстью и всем необходимыми продуктами животноводства, получая взамен зерновые культуры. Наиболее известное восстание против царизма в Кубе было подготовлено в самурских вольных обществах. Потому в те годы писали о самурских вольных обществах, что они, считая «вертепы свои» неприступными для русских войск, «решительно поддерживали дух своевольства и непокорности в остальной части Кубинской провинции» [ИГЭД, с.366]. Даже несколько деревень самурских лезгин «сопредельных с нею, выслали довольно значительные вооруженные скопища в помощь бунтовщикам, обложившим самую Кубу» [ИГЭД, c. 366]. Кстати, в Кубе только одни лезгины и сопротивлялись царской колонизации, в то время неизвестно ни одного бунта или восстания среди кубинских татов и тюрков (надо отметить, что тюрков в Кубе было чрезвычайно мало в XIX в. и  потому их политическая роль тоже была крайне низкой и незначительной. В XIX в. в Кубе лезгинский фактор оставался основным и определяющим всю военно-политическую обстановку здесь. Ситуация кардинально меняется в начале XX века в связи с активным влиянием пантюркизма через эмиссаров Турции и продвижением последней своих геополитических интересов на Кавказе, используя тюркоязычные народы Южного Кавказа, что завершилось в 1918 г. германо-турецкой интервенций на Юго-Восточный Кавказ - территорию б. Российской империи).

Подробно в первой половине XIX в. писал о с. Ахцах Андрей Францевич Десимон (1800–1879), который с 1839 г. состоял при Самурском отряде (Прослужил на Кавказе до 1870 г., занимал должности чиновника особых поручений, вице-губер. Грузии, директора канцелярии наместника, члена Главного управления наместника. С 1870 г. года в чине тайного советника служил в Петербурге). Вот что он пишет о Самурском округе и его жителях:

«Но в Южном Дагестане от Кубинской провинции вверх по течению Самура,по обе стороны этой реки и сопредельно с провинциями Кубинскою, Ширванскою и Шекинскою, с западной стороны с владениями султана елисуйского, от севера с ханствами Кюринским и Казыкумыкским обитает издревле между ущельями Главного хребта Кавказа, между скалами и горными потоками, народ, любящий дикую, своевольную свободу» [ИГЭД, c. 363].

Аджиахурское восстание горцев против царской власти являлось самым мощным восстанием лезгин, которое по мощности стоит на одном уровне с восстанием 1877 года в Дагестанской области, но в отличие от последнего, никто из внешних игроков (в частности, Турция) не стоял за горцами, это был чисто их собственный протест и собственная борьба своими силами, потому в разы более сильная и глубокая. Все самурские вольные общества, главным образом, Ахцах-пара, участвовали в этом восстании. Но в учебниках истории Дагестана данное мощное выступление лезгин практически не освещается, что вызывает вопросы. Причина такого игнорирования заключается в том, что дескать, это восстание произошло в Кубе, а не в Южном Дагестане. Да, в большей степени, оно прошло в Кубинской провинции, но в то время Куба была ещё была частью Дагестанской области (которая ещё до конца не была сформирована, и формировалась искусственным образом русскими военными, а не была изначально местным политико-территориальным образованием, а являлась формируемой  новой административной областью Империи). Самурский округ также был искусственно сформирован русскими военными с целью отделить самурские вольные общества от Кубы, частью которой они исторически являлись. Самурская долина это продолжение горной кубинской зоны, искусственно отделённой друг от друга русскими военными. Куба изначально входила в состав Дагестанской области и это непреложный факт. И потому история Кубы, до административных реформ кн. Барятинского, есть неотделимая часть истории Дагестана. Да и после реформ, северо-запад Кубы, плотно заселённый лезгинами, не мог не быть частью Дагестана, так как  во всех отношениях был связан с Самурским округом. Все эти моменты чрезвычайно важны для полноценного освещения истории Южного Дагестана, в частности, истории лезгинского народа, исторически проживающего в зоне Кюра-Куба-Ширван, бывшей до 1918 года лезгинской этнической зоной.

А.Ф. Десимон пишет , что после подавления мятежа в Кубе большая часть участников восстания скрывалась в самурских обществах, в частности, в Ахтыпаринском, но никакие требования русских властей выдать их не были удовлетворены. Поэтому в начале 1838г. русские послали против самурских вольных обществ войска. Два раза они приходили в лезгинские общества и «оба раза были обмануты ложными обещаниями безусловной покорности». Более того, как писал А.Ф. Десимон, «буйные жители обществ дерзнули даже спуститься на южную покатость хребта Кавказа и, находясь в сношения с некоторыми неблагонамеренными беками Шекинской провинции, обложили самую крепость Нуху» [ИГЭДc. 366]. Хотя горцы не имели успеха и были отброшены от города, но, как подчеркивал А.Ф. Десимон, «непокорность этих обществ и кажущаяся неприступность их жилищ поселила во всех соседственных провинциях мысль, что есть возможность противиться нашему владычеству». Чтобы положить конец этим невыгодным для русских «понятиям и искоренить зло в самом его источнике», в 1839 г. в лезгинские общества Самурской долины была совершена экспедиция во главе с корпусным командиром генералом от инфантерри Головиным [ИГЭД, c. 364].

Под Аджиаухуром в конце мая горцы трое суток ожесточенно сопротивлялись, но потерпели поражение, после чего, как писал А.Ф. Десимон, «буйные и надменные жители вольных обществ умоляли о пощаде и с хлебом и солью принимали победителей во всех своих селениях и в самой Ахты» [ИГЭД,c. 366–367].

После Аджиахурского восстания (в котором с. Ахцах и Ахтыпаринское вольное общество принимало самое непосредственное участие, до последнего укрывали участников восстания в самом Ахцах и наотрез отказались выдавать, даже под страхом жестокого наказания), были приняты меры для «усмирения» с. Ахцах. Генерал Головин в рапорте графу Чернышеву от 29 июля 1839 г. сообщал, что «Магалы - Ахтынский, Рутульский, Алтыпаринский и Докузпаринский, приведенные ныне в повиновение силою оружия, считались принадлежащими Кубинской провинции». Но подчеркивал, что зависимость самурских обществ от Кубы «была мнимая» [АКАК. Тифлис: Тип. Главного Управления Наместника Кавказа, 1884. Т. IX, c. 222]. Были приняты меры наказания: взысканы недоимки, значительно увеличены подати, обезоружены жители отдаленных от театра войны обществ, в Ахтах и на позиции Аджиахурской были возведены два укрепления и проложен кратчайший путь через хребет Кавказа для постоянного сношения Грузии с Кубой и Дербентом. Управление Самурским округом было поручено особому начальнику, который находился в Ахтах и оттуда следил за ханствами Кюринским и Кази-Кумухским [ИГЭД, c. 367].

А.Ф. Десимон писал, что, хотя со времени Ермолова самурские общества «платили русскому правительству легкую подать,но не переставали считать себя независимыми и, считая вертепы свои неприступными, не только не хотели принимать к себе войск, но даже не дозволяли проезд чрез свои земли» [ИГЭД, c. 363].

При этом А.Ф. Десимон подчеркивает важность «покорения» самурских обществ, что, по его мнению, «было не настолько важно по числу жителей и пространству земли, как потому, что «отныне и впредь и все сопредельное с оною провинции не будут обезпокоеваемы ни хищниками, ни возмутителями, ибо даже и в самом Самурском округе с первым днем окончания военных действий не слышно ни одного тревожного выстрела и не было решительно ни одного покушения к нападению, грабежу или убийству». А.Ф. Десимон подчеркивал, что с покорением обществ Самурской долины стала безопасной дорога в Кубу, Дербент и Тифлис [ИГЭД, c. 367].

Характеризуя экономическое состояние с. Ахцах, как и других самурских общества,  А.Ф. Десимон писал, что «этот народ, досель называвшийся вольными кубинскими обществами, отличается от всех вольных обществ Дагестана своим богатством, промышленностью и многочисленностью» [ИГЭД, c. 363]. Возможно, русские военные, видя огромную военно-экономическую связь между Самурской долиной и Кубой, которая действительно была очень сильной вплоть до событий 1918 года (когда Кубинский уезд оказался захвачен турецкой армией и объявлен в составе созданной в том же году посредством турецких штыков Азербайджанской республики), считали самурские вольные общества кубинским, так как кубинские лезгины так или иначе были связаны с самурскими вольными обществами. Относительно богатства и промышленности, то Самурский округ занимал первое место в Дагестанской области по объему производства шерсти и количеству вывозимых на продажу ковров, потому и благосостояние населения здесь было выше, чем где б то ещё в Дагестане. Тем более, тесная экономическая связь с Кубой, Нухой, Шемахи,  Шеки, Баку и далее с Персией в течении многих веков наложила свой отпечаток на материальную культуру этой части лезгин. 

Но и после, так называемого усмирения, самурские общества долго не подчинялись, считали себя независимыми, наглядным доказательством чего является рапорт генерала Головина от 29 июля 1839 г., в котором сообщалось: «Магалы Ахтынский, Рутульский, Алтыпаринский и Докузпаринский, приведенные ныне в повиновение силою оружия, считались надлежащими к Кубинской провинции» [АКАК. Тифлис: Тип. Главного Управления Наместника Кавказа, 1884. Т. IX., с. 222]. Что интересно, подчеркнуто А.Ф. Десимоном далее, «… зависимость их от начальства Кубинского была мнимая, потому что никто из русских никогда не мог там показаться». Когда в 1819 г. инженер-подполковник Торри был послан туда, чтобы осмотреть дороги, в сел. Ахты его чуть не сбросили с моста, и только один из жителей по имени Хаджи-Мамед «спас его от неистовства» [АКАК. Тифлис: Тип. Главного Управления Наместника Кавказа, 1884. Т. IX., c. 222]. Так что утверждение А.Ф. Десимона о том, что самурские общества не допускали к себе российские войска еще многие годы после вступления их в российское подданство, было верно.

После окончания Кавказской войны началась новая страница истории села Ахцах.

«Для питья употребляют воду из Ахтычая; в этой реке вода постоянно мутная, но весьма здоровая; из Ахтычая воду доставляют крестьянки в медных кувшинах, которые носят на плечах» [Бабаев Д. Селение Ахты // СМОМПК. Вып. 17. Отд. 1. Тифлис, 1893. Л. 143]

«...эти источники расположены в узком ущелье, по левому берегу Ахты-чая, на небольшом косогоре, у подножия горы “Хун-Пад” (Хун-Пад по местному значит “нужно беречь”) (...). Над каждым источником имеется незатейливая постройка небольших размеров (...). Здания эти сложены из простого плитняка на глине, снаружи и изнутри обмазаны глиною и выбелены; крыша плоская земляная. На расстоянии (...) построено несколько лучшее здание, которое заключает в себе две ванны с 12 номерами, кухню и несколько конюшен; оно носит название “Комаровских ванн”; тут имеются офицерские и солдатские ванны...» [Бабаев Д. Селение Ахты// СМОМПК. Вып. 17. Отд. 1. Тифлис, 1893. Л. 144]

«Так как местность крайне гористая, с крутыми склонами, а почва недоброкачественная, то занятия жителей большею частью составляют отхожие промыслы, на которых они бывают в течение 8–9 месяцев в году; идут они главным образом в Бакинскую и Елисаветпольскую губернии, в Закаспийскую область, а также другие местности Империи. Незначительная часть жителей занимается садоводством, огородничеством, хлебопашеством и скотоводством, да и то исключительно для собственного потребления, а если и остается излишек, то его продают в соседних же аулах. Овцеводство также составляет один из главных источников благосостояния жителей Самурского округа.» [Бабаев Д. Селение Ахты // СМОМПК. Вып. 17. Отд. 1. Тифлис, 1893. Л. 145, 146]

«…добрались до лезгинского сел. Ахты. Это самый большой населенный пункт в долине Самура и экономический центр верхней его половины. Середина селения отличается тесной застройкой, а окраины состоят из усадеб, окруженных фруктовыми садами (в них растут яблони, абрикосы, черешни и т.д.). В селении имеются маленькая гостиница, чайные, парикмахерская, аптека, музей, кинотеатр и лезгинский драматический театр с постоянной труппой актеров. На местном базаре торгуют фруктами, овощами, бараниной, кислым молоком, чуреками, предметами ремесла – медными тазами и кувшинами, одеждой и шерстяными чулками пестрой расцветки. Считается, что лучшие лезгинские чулки вяжут именно в Ахты» [Лавров Л.И. Этнография Кавказа. Л., 1982. С. 78].

К огромному сожалению, с. Ахцах (как весь Самурский округ) после Кавказской войны оказался административно оторван от Кубинского уезда, с которым был связан испокон веков, как и Кубинский уезд был связан с Ахтыпаринским вольным обществом, в результате административных реформ князя Барятинского, проект которого преследовал только военную цель, но совершенно не учитывал хозяйственно-экономическую связь Кюринского, Самурского округов и Куба-Ширванской зон Закавказья. Эта была единая этнографическая зона в том числе. В советское время это административное разделение времён Империи было использовано в качестве предлога для политико-территориального раздела народа. С этого времени, с момента политико-территориального раздела, начинается упадок с. Ахцах, который достиг своего пика во второй половине XX века. Увы, мы можем только констатировать факт случившегося в судьбе нашего народа и не в силах что-то изменить, что подвергает многих лезгин в уныние. Тем не менее, в наших силах улучшить экономическое состояние горных районов, возродить к жизни заброшенные горные селения, восстановить народно-прикладное искусство, в первую очередь, ковроделие.  Бесспорно, что до сих пор среди всех существующих лезгинских селений самым выдающимся остаётся село Ахцах - сердце всего лезгинского мира, центр духовной и материальной культуры лезгинского народа.

В 1930-х годах известный советский поэт Николай Тихонов в повести «Сердце гор» пишет об Ахцах: «Кони дружно шли по берегу Самура. Я оглянулся на маленький городок, домики которого как будто стояли на плечах друг у друга, они были какие-то одинаково серые, с маленькими балконами, висевшими над серыми скалами. Виднелись стены улиц-тупиков, каменные столбы ворот. На выступах под ними я видел нарисованных леопардов, похожих на больших диких котов. Выше домов блестела крыша мечети, кое-где зеленели тополя, яблони, старые вербы. Над всем этим подымались горы, на которых лежали тени облаков».


Экономическая роль с. Ахцах в истории Северо-Восточного Кавказа.

Рассмотрим вкратце значимость и важность с. Ахцах для Северо-Восточного Кавказа как центральной точки всех наиболее значимых торговых путей древности.

Знаменитый торговый путь по линии с юга на север  и назад:

1) Гидатль – Чох – Кумух – Чирах – Ахцах (Самурская долина) - Ширван, где Ахцах был центром пересечения и местом остановки больших караванов (Кьер) и откуда далее шли караваны по перевалам через территорию Джаро-Белоканских обществ в Ширван. 

С XV века действовал другой маршрут : 2) Шеки – Шемаха – Ахцах - Дербент – Астрахань.

Третий маршрут - опять таки с центром пересечения в Ахцах: 
3) Ахцах  – Шеки через Салаватский перевал, действовавший весь год. Торговые операции между народами Закавказья и современного Дагестана совершались в торгово-ремесленных центрах, из которых наиболее значимую роль играли Шемаха, Ахцах и Дербент.

С XVII века по побережью Каспийского моря используется новый (четвёртый) путь из Ирана в Европу через
4) Шемаха, Ахцах, Дербент, Астрахань, Москва, и далее на запад. Пятый путь:  через Ахцах пролегал путь, связывающий Грузию с Кубой и Дербентом
5) Ахцах - Алазань - Ках- Куба. Жители Северного Кавказа совершали торговые сделки в  Закаталах, Шеки, Кахе, Кубе, Шемахе, Баку, Ахцах, Дербенте.

Важность Ахцаха в торговом отношении в прошлом для всего Северо-Восточного Кавказа не подлежит сомнению. Помимо них были скрытые вьючные тропы, соединяющие Ахцах с Ширваном, Закаталой, Кахом, Алазанью и Кахетией, маршруты которых держались в строжайшем секрете внутри Ахтыпаринского вольного общества.

Через Ахцах в Дербент и Астрахань шёл беспрерывный товаропоток: сахар, соль, сукна, красильные материалы, ароматы, шелковые, бумажные и холщовые ткани, фабричные и иностранные товары: писчая бумага, мягкая мебель, стальные, железные и медные изделия, домашняя утварь и многое другое. Из Апшерона в бурдюках на вьючных животных и арбах в Ахцах перевозили также нефть и нефтепродукты, откуда они покупался купцами и вывозились далее.  Это говорит о высоком уровне торгово-экономического развития села в прошлом. Также здесь были многочисленные ремесленные  мастерские, местная мануфактура и ковроделие. Самурский округ был центр обработки продукции животноводческого хозяйства. Но центральную роль играл непосредственно сам Ахцах. Тонкорунная шерсть овец нижнесамурской породы (лезгинская порода овец), как и полугрубая шерсть смешанных пород овец, обрабатывалась в многочисленных домашних мастерских, где на ручных прялках изготовлялись ковровые нитки и пряжа. Шерсти тут было очень много и она шла на продажу отсюда повсеместно. Самурский округ - самый крупный производитель шерсти в Дагестане в дореволюционное время. Жители Самурской долины с давних времен занимались животноводством, перегоняли свой скот на зимние пастбища Кубы. Ахцах был наиболее связан с Кубой, Кабалой и Ширваном, чем любое иное село в Дагестанской области. И в этом смысле тоже совершенно не изучена экономическая история села, всей Самурской долины, главным образом, тесных исторических связей с Кубой и с Ширваном. Например, кубачинцы, цудахарцы, андийцы использовали торговый маршрут через перевалы Чох - Кумух - Чираг - Ахцах для торговли и покупки необходимых себе товаров. Таким образом, перевальные пути через Ахцах являлись главными местами интенсивных экономических и культурных взаимоотношений многочисленных народов Северного Кавказа, Закавказья и Среднего Востока в прошлом. Это всего лишь малая толика исторической роли Ахцах в жизни всего региона. Тут мы только коснулись хозяйственных  связей. Про военную и политическую роль Ахцах даже не трогаем, настолько это большая тема.

Сейчас наиболее важно хотя бы привести в порядок старинную часть Ахцах. Представьте, какое это было богатое, развитое село. К сожалению, малоизученное и не представленное как положено в истории Дагестана.

Археологические раскопки в с. Ахцах.

Крайне малоизученное село в археологическом отношении, о чём не раз писали и сами советские историки.  В 1959 г. М.И. Исаков зафиксировал в районе с. Ахцах (Ахты) три археологических памятника.

1599. Ахтынское поселение. В 1 км к северу от с. Ахцах, на террасированном склоне горы, над левым берегом р. Самур, напротив Ахтынской крепости,
у притока Ахты-чая, находится поселение Эрмени-шехер.

1600. Ахтынский 1-ый могильник. На левом берегу р. Ахцах-вацI, в 0,5
км к юго-западу от с. Ахцах, на пологом склоне горы, обращенном к реке, находится могильник. В обрезах канала и в обнажениях склона видно много каменных
гробниц, ориентированных с запада на восток. Здесь находили глиняные сосуды и
бронзовые предметы.

1601. Ахтынский 2-й могильник. В 2,5 км к юго-западу от с. Ахцах, на
левом берегу р. Ахцах-вацI, возле дороги, ведущей в сторону Ахтынского курорта,
находится могильник с каменными ящиками. По преданию здесь погребены монгольские воины (Абакаров А.И., Давудов О.М., 1993. С. 247).

Все эти три памятника названы в статье М.И. Исакова 1959 г. Он зафиксировал их наличие, но не успел провести археологических раскопок, отметив чрезвычайную важность, для истории лезгинского народа и Дагестана в целом, продолжения начатых ими работ со стороны Дагестанского филиала АН СССР. С тех времен прошло 60 лет, но не были проведены никакие раскопки. Не было даже ни одной подобной инициативы со стороны ИИАЭ ДНЦ РАН. Хотя обширные археологические исследования проводились в Центральном, Северном и Приморском Дагестане, но почему-то обходились упорно горные лезгинские районы. Местные жители не раз обращались в указанный институт с просьбой направить в село экспедицию, так как находили часто древние предметы, которые терялись или попросту продавались приезжим искателям старины. Коренным жителями известно, что под наиболее старинной частью села Ахцах находится целый подземный город, выкопанный в древности в качестве военного укрытия во время осад села. Село Ахцах подвергался опустошительным нашествиям кочевых орд, особенно, монгол, тюрков-сельджуков, огузов и сефевидов-туркоманов (Надир-шах), сыгравших  худшую роль в судьбе всего лезгинского народа.

Христианские следы в с. Ахцах.

В Ахцах и в его окрестностях обнаруживается огромное количество древних христианских захоронений. В бытность Кавказской Албании местное население исповедовало христианство, здесь были христианские (византийского типа) храмы. Старожилы села рассказывают, что многие квартальные мечети, ныне нефункционирующие, в более древнее время были христианскими храмами и церквями, перестроенными в мечети в ходе арабской колонизации и исламизации. Для выяснения этого нужны археологические раскопки. Кстати, по всей территории Южного Дагестана обнаруживается поистине бесчисленное количество христианских захоронений, иногда многоярусных. Именно потому, в силу явного присутствия в местной истории мощного христианского пласта культуры, и получило, обнаруженное М.И. Исаковым у притока Ацах-вацI (Ахты-чай) древнее городище, название Эрмени-шегьер, как и раскопанное в дельте реки Самур (Магарамкентский район) древнее городище (1959) название Армен-кала. Условные названия, так как не знали как назвать, если местное население уже исповедует ислам, а более древняя культура явно христианская. Кстати, один из старинных кварталов Ахцах носит загадочное название «Пертюрар» (мн.ч. от «Пертюр», возможно от «Перта», «Petrus» или «Пётр» - отголосок христианского прошлого села, св. Пётр почитается в христианстве как один из главных апостолов Христа). Это одно из предположений. Без глубоких археологических и научно-исторических исследований невозможно ни подтвердить, ни опровергнуть  предположения такого характера. Вообще считается, что название Перта имеет скандинавское или кёльтское происхождение. До сих пор не найдено в лезгинском языке значение названия «Пертюрар», но слова «Перта» встречается у ранних христиан, что навеивает мысль о привнесённости слова из христианства.

До Февральской революции в с. Ахцах действовала церковь Св. Архистратига Михаила на территории Ахтынской крепости (дата построения 1853). Печальная судьба Ахтынской крепости в советское время разделила и эта церковь, здание которой полностью разрушено в результате варварского обращения его арендаторов. В настоящее время в с. Ахцах действует храм святого благоверного князя Александра Невского, расположенный в расположении части Пограничной службы ФСБ России.

Немного об истории села в 1918 г.

Летом 1918 года произошла германо-турецкая интервенция на Юго-Восточный Кавказ, в ходе которого, турецкая армия оккупировала практически всю лезгинскую этническую зону, включая и с. Ахцах. Турецкие оккупанты, устроившие военную ставку в с. Ахцах, со злой иронией прозвали жителей квартала «Пертюрар» «дашнаки» по причине, что из квартала «Пертюрар» происходил знаменитый революционер Кази-Магомед Агасиев, состоявший в личной переписке с В.И. Лениным, близкий товариш И.В. Сталина и знаменитого Степана Шаумяна (один из 26 бакинских комиссаров). Именно квартал «Пертюрар» подвергся самым большим репрессиями со стороны турецких военных, рыскавших в поисках соратников и близких родственников знаменитого народного вождя, политическая деятельность которого разрушала планы пантюркистов на территории проживания лезгинского народа. Выходец из квартала «Пертюрар», Кази-Магомед Агасиев с 13 лет жил в г. Баку, был членом Бакинской Коммуны (как и Н. Самурский и все остальные лезгинские революционеры из Самурского округа), где основал лезгинскую национальную фракцию «Фарух» при РСДРП (б) и проводил  проект советской социалистической лезгинской республики на всей территории компактного проживания лезгинского народа (юг Дагестанской области (Самурский и Кюринский округа), Кубинский уезд Бакинской губ., Кахский участок Закатальского уезда Тифлисской губ.), что встречало полное понимание в РСДРП (б) в те годы. Но германо-турецкая оккупация Юго-Восточного Кавказа изменила всю политическую расстановку сил в регионе в пользу кемалистской Турции. Кази-Магомед был первым в расстрельном списке турецких оккупантов, перед которыми были поставлены чёткие задачи ликвидировать наиболее влиятельных лезгинских национальных лидеров, стремившихся к самоопределению лезгинского народа в составе новой советской страны.  Турецкие оккупанты платили огромные деньги за любую информацию о местонахождении тех или  иных лезгинских  революционеров. Это была основная задача турецкой ставки в Южном Дагестане: не оставить в живых ни одного сколь-нибудь выдающегося (влиятельного) лезгинского революционера, который мог организовать народное сопротивление, воспрепятствовать турецким политическим планам. Ставки росли. Южный Дагестан, поистине, находился в те месяцы между молотом и наковальней, но при этом участь региона в руках турецких интервентов была б в разы печальнее, нежели в руках большевиков (сколько бы мы не критиковали большевиков, увы, по сравнению с тем, что часть лезгинского народа в составе современного Азербайджана не имеет никаких конституционных прав, будучи вторым по численности народов страны, говорит о многом...).

Одержи вверх турецкая армия над большевиками осенью 1918 года - Южный Дагестан (возможно и весь Дагестан) был б сразу включён в состав Азербайджанской Республики, плацдарм кемалистской Турции на Кавказе. Потому речь шла о судьбе лезгинского народа в целом. Для пантюркистов  крайне важно было ликвидировать местные народные силы, сопротивляющиеся такому обороту дела для своих народов. Потому платили золотом за любые сведения. В лезгинские среде в те месяце произошёл серьёзный раскол. Среди лезгин, увы, нашлись группы, прислуживающие оккупантам против интересов своего народа: среди которых больше всего было ортодоксальных мул и имамов мечетей, которые, в отличие от суфиев и шейхов, были тюркофилами и питали большие иллюзии относительно Турции. Будучи далеки от процессов в мировой геополитики, когда после краха Российской империи повсеместно шёл раздел территорий между поднимавшимися на политическую сцену новыми народами, эти ортодоксальные слои лезгинского общества совершенно не понимали сути происходящего вокруг своего народа и наивно рассчитывали на то, что Турция освободит Кавказ и дарует региону политическую независимость. Возможно среди них были и те, кто осознанно шёл на предательство национальных интересов своего народа, считая для лезгин более лучшим вариантом стать частью Турции (что это был бы не лучший, а наихудший сценарий, мы знаем ныне совершенно точно). Заблуждаясь таким образом, эти силы служили турецкой военной ставке, способствуя выдаче лучших лезгинских сынов на расправу турецкой военщине, хуже того, зачастую и сами участвуя в «шариатских» судах, выносивших смертные приговоры лезгинским революционерам по приказу турецких офицеров.  Например, среди приглашённых турецкими офицерами на закрытый шариатский суд над Кази-Магомедом Агасиевым, вынесшим ему смертный приговор, были представители ортодоксальных религиозных семей Алкадарских, Шихрагимовых, Исмаиловых, Ханмагомедовых, которые поддержали турецкую интервенцию, о чём писал в 1940-м г. биограф Кази-Магомеда Агасиева, Н. Эмиров [См.: Эмиров Н. Кази-Магомед Агасиев. Издательство: НИИ Истории, Языка и Литературы При СНК ДАССР, 1940. Стр.31].

В считанные месяцы турецкая военщина казнила весь цвет лезгинской передовой народной интеллигенции на территории от Баку до Дербента. Из плеяды великих народных деятелей того времени спасся один только Н. Самурский, которого И. Сталин отправил со срочным поручением из Баку в Астрахань в дни наступления турецкой армии, что и спасло ему жизнь. Летом и осенью 1918 года турецкая армия бесчинствовала по всей территории от Баку до Дербента, дошла до Порт-Петровска, преследуя цель включить весь Дагестан (и даже Чечню) в состав, созданной на турецких штыках, Азербайджанской республики.  Кази-Магомед Агасиев погиб, защищая родную землю от интервентов (9 сент.1918 был казнён по приказу турецкое военной ставки в с. Курах). То, что стало происходить с лезгинским народом после германо-турецкой интервенции, пожалуй, самая трагичная страница в истории народа. На части лезгинских этнических земель (Кубинский уезд) была создана протурецкая мусаватистская республика Азербайджан - с этого рокового момента рушится надежда прогрессивных лезгин на национальное самоопределение в РСФСР - что было обещано И. Сталиным народам б. Российской империи. В 1917 году никто из лезгинских революционеров не мог даже представить себе такое, что на Кавказе будет реализован столь чуждый для кавказских автохтонных народов проект, что вековая мечта Османской империи расшириться на Кавказ будет осуществлена в такой форме армией кямалистской Турции. Для села Ахцах, как и всех самурских лезгин, стал национальной катастрофой такой геополитический оборот, происшедший в 1918 году. Ахцах потерял обширные традиционные альпийские пастбища в кубинской зоне. В результате была уничтожена вся традиционная народная экономика, зиждившаяся на отгонном животноводстве и тесных связях с куба-ширванской зоной. Ахцахцы потеряли богатые овцеводческие хозяйства, которые были отняты советской властью и безвозмездно отданы соседней Азербайджанской ССР. С этого периода начинается упадок села и обнуление его экономической роли  в регионе. Но эта уже совсем другая тема.


Еврейский след в истории с. Ахцах

История села Ахцах очень богатая и не хватит страниц, чтобы рассказать всё. Присутствует в Ахцах и мощный еврейский культурно-исторический след. К сожалению, малоизученность села Ахцах и здесь не даёт возможности опираться на фактологический материал. Совершенно точно, что в селе был еврейский квартал и синагога. Местные евреи хранили самую древнюю Тору на территории Кавказа. Обратимся к источникам.

Всеволод Миллер в 1894 году писал: «Жители села Ахти до сих пор сохраняют воспоминания о том, что их предки были евреями, что и сейчас там есть лезгины, зажигающие в пятницу вечером свечи»; «Жители с. Ахти (Кюринского округа, на Самуре) до сих пор (1928 год) как и 40 лет назад, сохраняют воспоминание о том, что их предки были «евреями»» [Миллер Б. В. О кубинском говоре татского наречия горских евреев Кавказа // Записки Института востоковедения Академии наук СССР. I. Л.: Издательство Академии наук СССР, 1932. C. 269—290.]. Тексты, им изданные, были им записаны со слов уроженцев Нальчика, Владикавказа, Темир-Хан-Шуры, Тарки, Дербента, Ахтов и т.д., и отражали наречие группы горских евреев Северного Кавказа. В. Миллер пишет, что как сообщают, «и сейчас в Ахти есть лезгины, зажигающие в пятницу вечером свечи. Ахтинцы приняли мусульманство сравнительно недавно, лет 150 тому назад (с поправкой на дату написания труда), и с переменой религии переменили и свою национальность и стали называться лезгинами. У них сейчас имеются 2 мечети — старая и новая. В старой наверху на камне видна надпись еврейскими буквами, именно «тарих» то есть сообщение о времени постройки мечети». То есть в этой старой мечети во время В. Миллера всё ещё хранился один экземпляр Торы, а другой имелся у одного местного жителя. «Ахтинцы, прежде чем окончательно расстаться со своей древней религией, в течение долгого времени, наружно исполняя мусульманские обряды, тайно совершали и свои прежние».

На самом деле всё же речь идет не о всех ахцахцах, как пишет В. Миллер, а об некоторой их части, которая проживает в отдельном квартале, имеет свою синагогу и справляет свои ритуалы совершенно спокойно и свободно, являясь частью коренного ахцахского сообщества, потому неприкосновенной. Советский этнограф Илья Шербетович Анисимов (1862;1928 годы) сообщал, что жители Ахты «хранят, как святыню, еврейские книги, перешедшие к ним от их предков-евреев». Он же писал, что  ещё в начале XX в. в Ахты показывали свитки «Сефер Торы», которые прежде хранились в местной синагоге, которая является самым древним строением в Ахцах. Стоит прочитать по этому поводу книгу [Анисимов, И.Ш. Кавказские евреи-горцы. М.: Типография Е.Г. Потапова, 1888]. Еврейская община с. Ахцах, где бы ни жили потомки ахцахских евреев ныне, являются неотъемлемой частью истории и культуры села. Большинство их переехало в Израиль, США и Европу. Но они остаются настоящими (коренными) ахцахцами, так как Родина там, где могилы предков.

Синкретичность местной культуры очевидный факт. По большому счету, в подобных условиях, синкретизм обусловлен необходимостью обеспечения комфортного сосуществования людей из различных религиозных  групп, но связанных единым языком и происхождением. И только в такой невероятно мозаичной и богатой культуре, в таких контрастных, во многом, экстремальных, условиях жизни, и мог сложиться столь самобытный менталитет и своеобразный характер коренных ахцахцев, в котором гибко сочетаются множество разных черт характера, главным образом, свободолюбие и храбрость горцев, глубокая внутренняя культура, сдержанность и терпимость, непреодолимое стремление к знаниям и развитию во всех отношениях, а главное, благожелательность.  Ахцах - это живой осколок древней Кавказской Албании, которая, в свою очередь,  являлась частью византийской цивилизации с его множественностью древнейших культур, к огромному сожалению, ушедшей в небытие...


Личные исследования Джонрида Н. Ахмедова истории с. Ахцах.

Выдающийся советский журналист, историк и краевед, профессор ДГПУ Джонрид Назирович Ахмедов, уроженец с. Ахцах, отмечал, что когда М.И. Исаков был в Ахтах, местные жители по дороге между старинным кварталом «Уыпекъан» в сторону урочища «Лай» видели могилы, расположенные в трех горизонтах, перекрывающих друг друга.

Приведу отрывок из замечательной статьи Джонрида Назировича под названием «ОБ ИЗУЧЕНИИ АХТЫ (ЗАПИСКИ ЖУРНАЛИСТА)» (ВЕСТНИК ИНСТИТУТА ИАЭ. 2008. № 2. С. 66–70):

«Пожилые люди помнили, что правобережье Ахты-чая в основном использовалось жителями древней части Поней-пада как место для захоронения умерших людей. Там везде встречались древние могилы: на месте нынешнего Дома культуры, на спортивной площадке, в парке им. Валентина Эмирова и т.д. Я даже помню, как в один день (не знаю по чьему приказу) полностью обводнили старинное кладбище, находившееся в центре Ахты, на месте нынешнего парка им.Валентина Эмирова, как ахтынцы вытаскивали из грязи большие надгробные камни, чтобы вложить их в стены своих домов. В 2000 г. районная администрация организовала работу по проведению ступенчатой дороги на вершину К1елез-хев, где по преданию похоронен народный герой Шарвили и его волшебный меч, а недалеко, на Самурской стороне стояла персидская крепость «Шах-Бани». И когда стали разравнивать вершину, строители обнаружили немало керамических обломков, может еще кое-что. И эти материалы, как ненужный хлам, были сброшены в реку Ахты-чай. И никого это не тронуло, никто и не подумал, что мы теряем предметы, проливающие свет на историю древнего аула.

Чтобы восстановить подлинную историю Дагестана, крайне необходимы археологические исследования, усилия востоковедов, знатоков арабского, турецкого языков и др. специалистов. Поле деятельности для ученых в с. Ахты более чем достаточное. Это старинные кладбища и могильники, значительная часть которых стерта с лица земли, эпиграфические надписи на камнях, стенах и внутри домов Гюней-пада (Солнечной стороны), обширные подземные ходы под старинной частью аула, многочисленные книги на восточных языках, хранимые ахтынцами в подвалах и до сих пор не переведенных на лезгинский и русский языки, многочисленные предметы старины, находящиеся в местном краеведческом музее и до сих пор не получившие научной интерпретации. Разве не заслуживает пристального внимания то, что в XIX в. еще сохранялись на гребне горы КIелез-хев остатки персидской крепости и мечеть Абумуслима, воздвигнутая в VIII в. К началу XX в. их следов не осталось. Я верю и надеюсь, что старинная часть Ахтов – Гюнейская сторона может удивить многими находками. В 1997 г. я познакомился и беседовал с одним из ахтынцев, телемастером Сефербеком Гусейновым, сравнительно молодым человеком, который в школьные годы с друзьями- однокашниками обследовал многие уголки аула и обнаружил несколько подземных ходов и откуда вынесли немало ценных вещей, предметов старины, которые были проданы случайным заезжим людям. Мы не знаем, что за вещи и сколько их ушло в Грузию, Армению, Азербайджан, но С. Гусейнов может показать и подробно рассказать обо всех ходах и найденных вещах.

Вот его рассказ, записанный мною вкратце:

«– В 1976 г. мы с Нурудином и Рамазаном (тогда мы учились в 9 классе) решили проверить слухи, носившиеся по аулу о подземных ходах, и отправились в сторону туббольницы, где после долгих поисков обнаружили вход в подземелье. Я слышал, что лет пятнадцать назад туда вошли два московских студента (может быть, они были археологами), а двое остались у входа, однако прошло несколько дней, никто из подземелья не вернулся назад. Оставшиеся студенты спешно покинули Ахты, а местные жители, чтобы быть подальше от опасности, забили вход камнями и закрыли его цементной стеной. Чтобы проникнуть туда, нам ничего не оставалось, как взорвать замурованный вход с помощью бутылок из-под шампанского, заполненных порохом. Добившись своего, мы проникли в подземелье, правда сначала добирались ползком, затем ход так расширился и мы могли свободно проходить по сравнительно широкому и темному тоннелю. Вначале мы прошли метров десять-пятнадцать направо к реке Самур, от туббольницы в сторону селения Луткун. Этот отрезок пути заканчивался ступеньками, по которым можно было спуститься к реке. Может быть, этот ход был проложен в давние эпохи, чтобы во время осады крепости или аула добыть воду. Первоначально мы пытались пройти по лабиринтам подземелья с помощью фонариков, оказалось, что они не годятся. Через несколько дней мы взяли с собой 5-литровый бак керосина и целый мешок тряпья, из которого делали факелы, поджигали их и осторожно продвигались вперед – в сторону Джума-мечети. По ходу нашего движения мы находили различные предметы, оружие. Помнится, мы вынесли тульские винтовки 1902 г., ружья 1826 г. с дарственными надписями и печатями, всего 15 ружей с пятигранными стволами. Все трофеи мы продали грузинам.

После прохождения приблизительно двух километров мы оказались в большом «зале» с пятью ходами в разные стороны (там есть и «волчьи ямы», куда не-мудрено по неопытности провалиться). Здесь мы нашли 1,5–2 метровые бамбуковые палки, несколько серебряных поясов, две серебряные бляшки, небольшой деревянный сундук, закрытый на замок. Не зная, как его открыть, мы его разбили и, когда крышка была приподнята, вдруг раздались звуки музыки. В сундуке были кольчуги, различные старинные предметы, монеты. Их мы продали армянам, оказавшимся в с. Ахты. В том же подземном ходе мы бывали раз десять. Мы обнаруживали не только вещи, но и скелеты людей.

– Второй подземный ход начинается с площади у верхнего моста, – продолжал рассказчик,– мы пытались разобрать завалы и думали побывать там, однако,старшие отогнали нас и завалили вход камнями. Но если его раскопать, думаю, он преподнесет немало сюрпризов. Кроме указанных имеются подземные ходы в сторону  горячих источников – напротив источника «Жени», а также под территорией школы № 3, который ведет к магалу «Уьшекьан». Да Аллах знает, еще какие под Ахтынской землей имеются тайны, конечно, тут нужны специалисты, которые бы разобрались во всем подземном, темном царстве».

Вот, собственно, и весь рассказ Сефербека Гусейнова. Мы получили от него немало новой информации о невидимых и скрытых от глаз людей подземных ходах под старой частью Ахтов, о конкретных предметах материальной культуры, найденных в них, о людях, которые участвовали в поисках и живущих в селении, беседы с которыми, несомненно, дадут новые факты для развертывания исторических исследований и объективного освещения истории с. Ахты.

– Ну а как сейчас? Вы продолжаете свои поиски? Бываете в подземных ходах? – спросил я.

«Сейчас, – ответил он, – многие входы и выходы подземных ходов забиты камнями и грунтом. Хозяева садовых участков, на которых имеются эти входы, не разрешают нам подойти к ним близко. Но если кто из научных работников или учреждений заинтересуется ими, я готов оказать и полное содействие. Все подземные лабиринты в моей памяти, и я их легко найду».

После всего этого нам остается ждать и надеяться, что рано или поздно исследования с. Ахты начнутся. А пока приходится констатировать, не раскопан ни один могильник, ни один подземный ход, не изучены памятники, относящиеся ко времени прихода персов и построения ими крепости Шах-Бани. Благодаря стараниям династии Дагларовых, всего коллектива Ахтынского краеведческого музея собран огромный исторический материал. Не будучи специалистами, они, естественно, не могли найти точную нишу для того или иного предмета, определить дату, историю происхождения вещей, описать, где и при каких обстоятельствах экспонат найден, кому принадлежал, для какой цели он использовался и т.д. и т.п. Эту задача по плечу лишь ученым и мы надеемся, что они помогут Ахтынскому музею внести ясность
в историю селения и в разгадке тайн, пока еще не раскрытых для истории.»
 
К сожалению, в 2019 году  Джонрид Назирович Ахмедов покинул этот мир ради Лучшего мира (Да пребудет его душа в Раю). Но неоценим вклад, который он внёс в дагестанскую культурологию. Дж.Н. Ахмедов создал кафедру культурологии в ДГПУ. Создал три тома курса лекций по истории мировой и отечественной культуры, сборник научных статей преподавателей «Вопросы дагестанской культурологии и религиоведения», программы, методические разработки. Также он автор книги Новая «Ахты-Наме» (Махачкала,1972).

Приведу здесь ещё один отрывок из его вышеупомянутой статьи, который многое откроет читателю в загадках истории с. Ахцах:

«В 1972 г. впервые в истории Дагестана я опубликовал книгу, посвященную истории моей малой родины. Она называлась «Новая «Ахты-наме» (более 10 п.л.)– в отличие от старой «Ахты-наме», написанной на арабском языке в X в. и от которой остались два маленьких отрывка, опубликованных в XIX в. Аббас-Кули Бакихановым и офицером царской армии А.Ф. Десимоном (Бакиханов Абас Кули, 1926. С. 50; Ахмедов Д., 1972. С. 16, 17, 24–30). Книга была издана в прекрасном оформлении моего друга, известного художника Леонида Брузгина, который специально ездил в Ахты и сделал немало колоритных зарисовок, свидетельствовавших о богатой истории и самобытности местной жизни. Что же касается меня, то я был несказанно рад: все-таки сделал доброе дело для моих земляков, для всего ахтынского джамаата.

Книга состояла из трех глав – «Оазис среди скал», «Новая «Ахты-наме», «Молодость древнего аула» и «Послесловия». Разобрав все основные этапы истории селения, почерпнутые из книг, архивных фондов и бесед старых ахтынцев, я, однако, не смог в книге привести какие-либо данные об археологических исследованиях в Ахты, ибо их не было. Это вызывало горечь и сожаление. По сведениям, дошедшим до нас, это селение находилось в составе Кавказской Албании, в VIII в. в нем была построена одна из древнейших мечетей Дагестана – мечеть Абумуслима. Селение играло большую роль в различных событиях средневековой истории ,там засвидетельствовано пребывание персов и хазар, арабов и русских.

На выход книги откликнулись многие, среди них был и ахтынец, народный писатель Дагестана Кияс Меджидов, который, выступая в районной газете «ЦIийи дунья» («Новый мир»), сожалел о том, что книга вышла маленьким тиражом (2000 экз. – Авт.) и надо ее переиздать. «Это не только мое мнение, – писал К. Меджидов, – но и мнение многих сотен ахтынцев».

Однако меня, как автора, не устраивало простое переиздание монографии. Снова я окунулся в мир книг и документов, собрал много нового и в 2000 г. в издательстве «Юпитер» выпустили в свет прекрасно иллюстрированную художником Светланой Магомедовой монографию «Современная «Ахты-наме» (более 22 п.л.) с видами аула, а также репродукциями русских художников Тима и Гагарина внутри суперобложек, на которых изображены молодые ахтынские красавицы XIX в. В предисловии к этому изданию я писал: «Представленная вашему вниманию книга «Современная «Ахты-наме» – это не переиздание прежнего труда... Это совершенно новый труд, обогащенный важными фактами и, главное, – новым подходом к оценке общественных процессов, исторических событий и деятельности тех или иных личностей» (Ахмедов Д., 2000. С. 8).

Но в отличие от первой книги в этой монографии в разделе «От Кавказской Албании до походов Надир-шаха» появился параграф «Забытый археологами край». Как я выше отмечал, с. Ахты – одно из древнейших населенных пунктов Дагестана и поэтому нуждается в серьезных археологических исследованиях. Глубокое изучение экспонатов Ахтынского краеведческого музея меня, как и многих его посетителей, удивило: на многочисленных стендах были выставлены интересные и уникальные предметы материальной культуры, собранные в разное время основателем музея Нурудином Дагларовым, затем его сыном Фикретом и ныне его внуком Ахмедом. Чего там только не было: окаменевшие улитки и древнейшие орудия труда, керамические и металлические сосуды, список участников Великой Отечественной войны,Героев Советского Союза, современных ученых ахтынцев и т.п.

Однако, когда речь заходила о тех или иных экспонатах, характеризующих далекие времена истории Ахты, или об отшлифованных стелах с красивой арабской вязью, я спрашивал у работников музея, где, в каком месте обнаружены те или иные вещи, что написано на каменных плитах, они многозначительно молчали, так как ни один экспонат не прошел оценку археологами и не был обнаружен археологической экспедицией. В музее несколько раз побывал профессор А.Р. Шихсаидов, ведь работники музея могли бы к нему обратиться по поводу перевода текста на стеле арабской надписи, но этого не было сделано. Из подобных случаев делаешь вывод, что музей создан непрофессионалами и поэтому является не научным учреждением, где каждый экспонат имеет свой паспорт, а собранием случайно попавших в его стены различных экспонатов, в том числе из далеких эпох...»


Ахтынский краеведческий музей.

Последнее замечание Джонрида Назировича относительно Ахтынского краеведческого музея - «...делаешь вывод, что музей создан непрофессионалами и поэтому является не научным учреждением, где каждый экспонат имеет свой паспорт, а собранием случайно попавших в его стены различных экспонатов, в том числе из далеких эпох...» - совершенно объективное и имеет под собой основание. Если рассуждать объективно, то добавлю к этому вескому замечанию следующее.

Часто можно встретить в описании Ахтынского краеведческого музея слова «Музей известен самой большой коллекцией среди сельских музеев Дагестана — более 12 тысяч экспонатов». Но данное заявление правильнее делать в прошедшем времени, а не в настоящем. Без цифровой описи, паспортизации и каталогизации изделий музея,  это пустые слова. Вызывает удивление слухи о неких скрытых хранилищах музея, в которых, якобы, хранится Н-количество экспонатов, которых негде выставлять. Видимо, эти слухи имеют цель предвосхитить возникающие вопросы к чрезвычайно малому, по сравнению с советским временем, количеству экспонатов в музее. Как в курсе автор статьи, в музее не имеется ничего более того, что выставлено в его залах, и число экспонатов с каждым годом хиреет.  В действительности в музее с момента своего основания был собран поистине огромный этнографический материал, жители всего района привозили в музей предметы старины, чтобы они сохранились для потомков. И если бы с самого начала специалисты музейного дела занимались собранными в Ахтынском краеведческом музее экспонатами по всем правилам музейного дела, то из него действительно на деле получился бы лучший музей республики с изданными каталогами и хранилищами, как положено для лучших музеев. К сожалению, такого не произошло. Любой музей должен использоваться в научно-исследовательском и этнографическом отношении, он должен приносить пользу своему народу в этом отношении, чего, в случае с Ахтынском музеем, так и не произошло, и не по вине самого  музея, а причине того, что музей изначально оказался в руках непрофессионалов, как писал Джонрид Ахмедов.

Жители села и района безвозмездно отдавали в фонд музея хранимые в своих семьях раритеты, семейные реликвии, в первую очередь, из соображений их сохранности, желая сохранить эти предметы для будущих поколений, полагая, что государственный музей наиболее надёжное место. Но ныне собранных в прошлом предметов и половины уже нет в музее, большинство их пропало бесследно. Что могут подтвердить жители старшего поколения, помнящие как ещё 50-60 лет назад музей ломился от экспонатов, которых тогда действительно негде было выставлять. Но ныне от этого изобилия почти не осталось ничего. Объем музея в несколько раз уменьшился, нет и близко того количества старинных предметов, которое было в нём раньше. Кто ответит за исчезновение большей части редких ценных предметов старины, истории и культуры? Ответить, по всей видимости, некому... Дирекция музея отговаривается на неудобные себе вопросы такого характера. Если задавать вопросы конструктивно - никаких внятных ответов нет. Дирекция словно и сама не в курсе, куда что делось из музея. Такое стало возможным только по причине того, что предметы материальной культуры народа в Ахтынском краеведческом музее изначально не подверглись тщательной описи, каталогизации и паспортизации, как им было положено и необходимо было делать с момента основания музея. Почему же самая важная и необходима работа не была проведена в музее. С 1928 года в Советском Союзе создаются этнографические музеи и были общие правила для всех музеев страны, которых придерживались повсеместно: опись, каталогизация, паспортизация наиболее значимых и ценных изделий. Во многих советских музеях музейные предметы фотографировались, вносились в иллюстрированные каталоги, который издавались. У каждого серьёзного советского музея имелся каталог  представленных в нём предметов. По таким каталогам историки писали научные, а художники рисовали с них. Так сохраняется культурное и историческое наследие того или иного народа. Данные правила существовали для всех музеев страны, включая, сельских. Если предмет пропадёт, то его сразу можно будет узнать по его описанию и фотографию в каталоге. И так в Союзе было найдено огромное количество похищенных и потерянных музеями изделий.

Такие правила действуют и сейчас для музеев Российской федерации. Нужно учесть, что приказом Министерства культуры Российской Федерации от 23.07.2020 N827 утверждены Единые правила организации комплектования, учета, хранения и использования музейных предметов и музейных коллекций на всей территории страны. По этим правила должны быть обязательно оцифрованы, регистрированы и описаны в каталогах музеев страны вещественные памятники, среди которых, перечисляю ниже:

археологические предметы, включая антропогенные, антропологические, палеозоологические, палеоботанические и иные объекты, извлеченные в результате археологических полевых работ, имеющие историко-культурную и художественную ценность; музейные предметы, являющиеся свидетельством экономических процессов, общественных отношений, внутренней и внешней политики, истории и уровня развития культуры (в том числе орудия труда, образцы продукции, оружие, знамена, обмундирование, предметы быта и одежды, включая произведения профессионального декоративно-прикладного искусства и народного творчества), мемориальные предметы, связанные с историческими событиями или выдающимися личностями (деятелями науки, культуры, искусства, общественными деятелями); нумизматические и сфрагистические материалы, предметы фалеристики и геральдики; произведения изобразительного и декоративно-прикладного искусства (живопись, скульптура, графика, в том числе плакаты), имеющие документальное, мемориальное или художественное значение; фотографические материалы (фотографии, фотоотпечатки), имеющие документальное, мемориальное или художественное значение; карты, атласы, планы, чертежи, связанные с историческими событиями и явлениями, историей науки, географическими открытиями и подобными историческими событиями; письменные памятники - рукописные и печатные документы; книги рукописные, старопечатные, с автографами, редкие издания; и так далее.

Почему столь важная работа не проводилась и до сих пор так и не проводится дирекцией Ахтынского краеведческого музея? Где хотя б один изданный каталог Ахтынского краеведческого музея? При всём уважении к работникам музея, напрашивается вывод, что дирекция музея не имела и не имеет понятия о музейном деле. Надо отметить, что просто диплом исторического факультета сам по себе, без профессионального навыка в музейном деле, не может служить основанием заниматься каким-либо музеем. В России готовят специалистов конкретно музейного дела. Это чрезвычайно важно понимать: Ахтынскому краеведческому музею нужны МУЗЕЕВЕДЫ, то есть СПЕЦИАЛИСТЫ В ОБЛАСТИ МУЗЕЙНОГО ДЕЛА И ОХРАНЫ ПАМЯТНИКОВ СТАРИНЫ, а не просто выпускники исторического факультета.

Потому что деятельность музееведа направлена на:
- конкретную работу с музейным предметом; комплектование музейных фондов, атрибуцию, научное описание, хранение и консервацию;
- выявление и сохранение внемузейных памятников истории и культуры, их консервацию, гарантирующую максимальную сохранность культурно-исторического наследия;
- разработку и создание на современной научной основе музейных экспозиций;
- организацию и проведение в музее научно-исследовательской работы с памятниками истории и культуры;
- пропаганду и популяризацию исторических и культурологических знаний и памятников истории и культуры;
- организацию управления музеями и органами охраны памятников истории и культуры на всех уровнях их деятельности; и проч.

Вид профессиональной деятельности музееведа-специалиста, в первую очередь,  научно-исследовательский, а только после, образовательно-воспитательный и организационно-управленческий. Музеевед-специалист должен быть полностью подготовлен к осуществлению научно-этнографических исследований, научных исследований в области охраны, использования, изучения и консервации историко-культурных объектов и предметов, которые находятся в музее. Только в этом случае музей действительно приносит пользу истории и культуре своего народа.

Серьёзный вопрос и к ротации должности директора музея: руководство Ахтынского краеведческого музея с момента основания передаётся по наследству внутри одной семьи, что абсолютно неприемлемо. Это государственный сельский музей, потому должна быть сменяемость должности директора на основании специализации в музейном деле. К музею необходимо допустить профессионалов музейного дела, музееведов с опытом работы, которые приведут в порядок фонд музея, опишут и паспортизируют  экспонаты, издадут иллюстрированный этнографический каталог предметов музей, начнут целенаправленно улучшать общее состояние музея. Ахтынскому краеведческому музею необходим и опытный в музейном деле руководитель, настоящий специалист музейного дела, который бы возглавил музей на основании своей компетенции, профессионализма, поднял бы уровень и значимость музея в этнографическом  и научно-исследовательском направлении.


Немного из истории с. Ахцах постсоветского времени.

Здесь надо коснуться двух чрезвычайно важных пунктов:
1) Уничтожение знаменитых фруктовых садов района;
2) Не прекращающееся переселение жителей окрестных селений в с. Ахцах.

После развала СССР, в первую очередь, в Ахтынском районе и в окрестностях с. Ацах стали расформировываться колхозы, занимавшиеся садоводством, раздавать участки земель, на которых были разбиты знаменитые фруктовые сады, лучшие в советском Дагестане в своё время. Это были не простые сады, а сады, заложенные в послевоенное время трудом коренного населения села - прекрасные фруктовые (в большей степени, яблоневые) сады. Хуже всего было то, что новые владельцы участков, среди которых было много переселенцев с горных селений, не сочли нужным сохранять эти сады, а решили строить на их месте дома. Сады варварски вырубали. Ныне ни один из тех чиновников, обогатившихся в постсоветский период на бедах своего района и села, не ответил за варварское уничтожении огромного количества фруктовых садов района и села. Местная категория управленцев, оторванная от своих корней и адатов предков, зарабатывала на трагедии своего народа. Никто из них не понес заслуженное наказание. Напротив, те, кто нанесли тяжёлый хозяйственный ущерб своему селу, району, не ответили за свои действия и благоденствуют поныне.

В постсоветский период последовал окончательный упадок всего хозяйства в районе и в самом Ахцах. Крайне губительным для сохранения идентичности Ахцах оказалась программа переселения высокогорных селений на равнину, проводимая Абдурахманом Данияловом, в том числе, и в Южном Дагестане, запустивший крайне деструктивный для лезгинского народа процесс. Но в 1980-90-е гг., разрушительно дело, начатое А. Данияловым, стало продолжать местное руководство Ахтынского района. Потому предыдущее руководство, не желавшее тратить скудный бюджет района на развитие высокогорных сёл, предпочитавшее продолжать спускать горцев в котловину и расширять за их счёт сам Ахцах, также виновник сложившейся ситуации в районе.   Это были глубоко погубные действия не только для самих горных селений, но и самого Ахцах, под которым была корыстная политика чиновников из районной администрации. Ведь и сам Ахцах не реставрировали, не обустраивали и не развивали, а его просто бесконтрольно расширяли и продолжают расширять. Бюджетные деньги куда-то постоянно исчезали. Уникальное село - способное стать этноселом и охраняемым  государством историко-архитектурным объектом - оказалось с 1980-х гг. застроенным нетипичными современными постройками, серьёзно портящим аутентичный вид.


Миграция коренного населения из с. Ахцах.
Старая система выборов главы районной администрации.

С определённого советского периода истории коренные ахцахцы, особенно, научно-культурная и творческая элита села, стала покидать село, зачастую и республику, в поисках лучших возможностей для реализации и жизни. В первую очередь, данная миграция настоящих (коренных) ахцахцев была связана в советское время с вопиющей дискриминацией села со стороны партийного руководства республики. Например, в вузах Дагестанской АССР были введены негласные ограничения для поступления жителям села Ахцах. Такое действительно имело место быть. Это вызвало первый серьёзный отток жителей села Ахцах из республики. В дальнейшем, ограничения для уроженцев с. Ахцах касались работы в серьёзных местах, которые могли так или иначе способствовать их дальнейшей профессиональной деятельности, могли влиять на принимаемые в республике решения на высшем уровне. То есть лезгин, в частности, жителей с. Ахцах,  ограничивали в возможностях развития  в республике. Это была самая настоящая дискриминация, которая стала тормозить общее развитие как Ахтынского района, так и самого с. Ахцах. Почему-то все эти моменты проходят мимо дагестанских историков, которые предпочитают о них не упоминать. Другая причина, вытекающая из первой, стало невероятное обеднение, снижение уровня жизни с. Ахцах в 1970-80-90-е годы, как результат экономической политики руководства советского и постсоветского Дагестана в отношении всего Южного Дагестана. В постсоветское время ещё более ухудшилось качество жизни в Ахтынском районе. Честные жители, живущие плодами своих трудов, просто еле выживали в те годы, снося концы с концами. Не только в Ахтынском, но и во всех лезгинских районах, целенаправленно проводилась деструктивная социально-экономическая политика со стороны Махачкалы, действующей через, тесно аффилированных с дагестанским руководством, местных глав районных администраций. Такое имело дело вплоть до 2018 года.

Стоит отметить и то обстоятельство, которое серьёзно влияет на вектор развития района и села в настоящее время - это то обстоятельство, что жители района полностью лишены возможности самим выбирать того главу, которого хотят сами. Т.е. нет честной конкурентной борьбы между кандидатами на эту должность, когда побеждает лучший для района человек. Из деструктивного прошлого сохраняется в полной мере ущербная старая система выборов, когда Махачкала по своему усмотрению утверждает в качестве главы района того, кого надо, а выборы формально утверждают уже выбранного кандидата. В народе ходят разговоры о негласных ставках на получении должности главы района. Население уверено, что только поручительство определённых кругов в Махачкале выдвигает того или иного кандидата, который неким чудесным образом «побеждает». Стало закономерностью и то, что из нескольких кандидатов на место главы района, одобрение в Махачкале неизменно получает наиболее непопулярный в народе кандидат, а не тот, кого действительно хочет в качестве главы само население села и кто, по мнению народа, способен работать в интересах района. Поэтому каждые очередные выборы главы района не вызывают никакого энтузиазма у основного населения. Как закономерность, каждые новые выборы главы районной администрации в местных СМИ преподносятся так, словно наступает новая эра в судьбе села, района, наступают перемены к лучшему для населения, но, в итоге, по сути, ничего не меняется в селе, если только не становится хуже. Потому что нет  честной профессиональной конкуренции.

К сожалению, коренное население с. Ахцах до сих пор продолжает покидать село, не предвидя для себя перспективы в родном районе. Ныне представители ахцахских родов проживают по всей России. Хуже всего то, что большинство уехавших - так и не возвращаются. Но их место не пустует - село плотно заселяется переселенцами с окрестных горных селений, которых здесь привлекают удобства жизни. Это тоже серьёзный вопрос: почему люди из окрестных высокогорных селений бросают, практически, предают собственные родовые селения, не восстанавливают, не обустраивают, не добиваются от районной администрации и республиканских властей улучшения условий жизни в них, а просто переезжают в село Ахцах? Ничего хорошего в этом нет. Каждый должен жить там, где жили его предки, если он горец. Пустые заброшенные селения это тяжёлый укор всем тем, кто их предал и ничего не делает для их возрождения. И даже если они стали где-то на чужбине великими людьми - их родовые села и есть их истинные лица и внутреннее содержание, показатель того, в каком состоянии народный дух ныне. Никакими внешними атрибутами современной жизни не заменить живое горное село с бьющей через край жизнью и невероятной природой вокруг. И каждый носит в себе частицу духа своего родного села, где б он не жил, его где-то далеко ждёт земля его предков. Проблема ещё и в том, что переселенцы в с. Ахцах ментально другие, они сильно отличаются от коренного населения своим отношением к селу, в который перебрались: они не чувствуют села, его дух, потому, вероятно, и не дорожат им так, как дорожат коренные ахцахцы. Потому и не считают нужным сохранять историческое наследие села. Переселенцы серьёзно меняют облик села, его менталитет. С постсоветского времени в селе Ахцах появилась, несвойственная этому селу в прошлом, категория нуворишей, обогатившихся на том или сём не совсем благовидном, склонных к сутяжничеству, не считающихся ни с кем вокруг себя, преследующих свои частные цели любыми средствами, при всём этом искренно считающих себя «новой элитой» села только на основании всего лишь материального благополучия. Что вызывает горькую усмешку у простых коренных жителей, интеллигенции, чьи дети, внуки покидают (или уже покинули) село в поисках элементарных перспектив развития и профессионального роста. Все понимают: мало кто из уехавших детей или внуков вернутся, их родовые дома будут пустовать или сноситься новыми покупателями, у которых на это поднимается рука, потому что не осознают их ценности.

Состояние историко-архитектурного наследия с. Ахцах.

В настоящее время исторический центр одного из самых крупных сел Дагестана с уникальной средневековой архитектурой находится в очень плохом состоянии. Старинная часть села, в народе - Старый Ахцах, Гюней Пад - лучшая и наиболее ценная его часть, охотно посещаемая российскими и иностранными туристами, разрушается на глазах. Старинные дома везде или заброшенные, или полуразрушенные. Их нужно консервировать и реставрировать, но никто этим не занимается.

В принципе, администрация района обязана изыскать средства на реставрационные работы исторического центра села, добиваться помощи от Махачкалы. Даже  если владельцы домов где-то далеко, юридически можно реставрировать все старинные дома за счёт бюджета района, так как речь идёт об общественном благе. Но вместо этого, старинные дома в центре с сносятся с целью строительства на их месте частной (коммерческой) туристической инфраструктуры, которое правомернее строить за чертой старинных селений или в пойме реки Ахцах-вацI.

В 2023 году глава администрации Ахтынского района отдал приказ о сносе нескольких старинных домов в центре села Ахцах для строительства коммерческой туристической инфраструктуры (гостиница, кафе, зона отдыха с элементами этнодома для туристов).  Что повергло в шок видавших виды жителей села и вызвало негодование научной и творческой интеллигенции села, особенно проживающей за пределами района или республики, потому более свободной в оценке действий главы района. Эта новость была для многих коренных жителей села весьма болезненной. Особенно потому, что речь идёт об историческом центре села - самой ценной его части, которому много веков и должен быть под полной охранной государства как важнейшая историко-архитектурная часть села, составляющая лицо села. В историческом центре села большое количество ветхих старинных домов, требующих срочной реставрации, или хотя б консервации (проведение работ, имеющие целью укрепление и сохранение объекта в существующем виде, как бы «фиксация» его в нынешнем состоянии в виде временных мероприятий, призванных предотвратить разрушение и позволить зданию дождаться полноценной реставрации: установка подпорок, навесов, укреплений и прочие экстренные меры).

Народная интеллигенция села Ахцах едина в своём мнении, что безответственным сносом старинных строений в центре селения наносится поистине невосполнимый ущерб историко-архитектурному стилю села, не говоря уже об ценности этих строений для культуры, истории, археологии. За это варварство никто не несёт ответственности. Чиновники, близкое окружение главы районной администрации, находят оправдание сносу старых домов в центре в том, что якобы они и так разрушаются. Логика такая, что если старинная архитектура села обветшала, его надо окончательно сносить вместо того, чтобы консервировать, реставрировать и сохранить для потомков. Снос старинных домов исторического центра нельзя охарактеризовать никак иначе, как нанесение серьёзного ущерба культурно-историческому наследию села. Проблема и в том, что руководство района безудержно стремится исключительно только строить новые объекты, но не собирается утруждать себя необходимостью сохранения исторического центра села. На фоне прибылей, получаемых за строительство новых объектов, реставрация старинной части села Ахцах это работа совсем другого уровня, мало того что абсолютно неприбыльная, но и требующая подлинного патриотизма (любви к каждому замшелому камню родного села) и компетентности - этих качеств и сложно сыскать.

Местная пресса, которая, по идее, должна была сразу же забить тревогу по поводу решения главы администрации Ахтынского района о сносе нескольких старинных домов в центре с. Ахцах, по данному поводу безмолвствовала. Районная газета, Ахтынский  канал ТВ, как и все, связанные с районной администрацией, социальные сети, занимаются безосновательным восхвалением каждого нового руководителя района, выполняя функции придворной прессы при главе. Хотя задача государственных СМИ - всестороннее информирование населения о социальной и культурной действительности, объективное освещение деятельности главы района, при необходимости, предотвращение решений и действий, способных нанести вред интересам села и района, конструктивная критика, а не реклама каждого нового главы района. Возникает вопрос, почему местные журналисты не работают так как положено российским журналистам? Ведь среди них, действительно, есть немало талантливых и знающих людей. Причина проста: эти люди боятся, что подвергнутся репрессиям  (увольнениям), а их места займут те, кто всё-равно будут писать то, что желает слышать каждый глава. В таком случае не приходится удивляться, что в районе происходит то, что происходит, что исключительно выгодно и в интересах каждого нового главы района, но отнюдь, не самого села и района. Без активной поддержки местной прессы, которая должна быть объективной и на стороне интересов народа, района, селения, население не может самостоятельно оказывать влияние на деятельность администрации даже если наблюдает деструктивность его действий. По этой причине, на мой взгляд, нужно вывести районные газеты Республики Дагестан из-под юрисдикции районных администраций и напрямую подчинить, лучше всего, федеральному центру, чтобы местные СМИ стали независимыми, чтобы над редакторами газет постоянно не висел дамоклов меч гнева главы районной администраций. Зависимость от воли глав районных администраций приводит к тому, что местная пресса перестаёт объективно освещать происходящие процессы и деятельность глав администраций, а служит карманным инструментом влияния для последних.

Так сложилось, что на словах каждый новый глава Ахтынского района обещает именно в своё правление процветание села, так было и 25 лет назад, когда развалился Союз, и  сейчас. Приходится отмечать неприятный факт, что на деле же идёт сугубо частное обогащение каждого нового главы района под видом благоустройства района, а что хуже, за счёт интересов района и с. Ахцах. В итоге, все пафосные обещания так и остаются на словах, никак не претворяются в жизнь. Каждый новый глава Ахтынского района формирует свою команду чиновников районной администрации не на принципах их компетентности и профессионализма, а на основании максимальной преданности и служения самому себе. Зачастую директора тех или иных структур, например, абсолютно не понимают своих прямых обязанностей и функций. Их главная  задача - выполнять поручения главы и быть поддержкой главе при любых обстоятельствах. Отчёты о работе структур носят формальный характер, и в большинстве случаев, не имеют ничего общего с проделанной работой. Работа, в основном, выполняется только в отчётах, а не в действительности. Если провести независимую проверку (ревизию) работы районной администрации, то выявится многое, главным образом, несоответствие заявляемых отчётов с реально проводимой работой.

Да и что можно ожидать в дальнейшем от руководства, которое, к великому сожалению, элементарно не осознаёт культурно-исторической ценности старинных домов исторического центра села, которым не менее 200-300 лет? Когда бездумно отдаются приказы о сносе уникальных домов с подвесными балконами горского стиля в центре села. В случае со старинными центрами селений, которые имеют историческую и архитектурную ценность, не должны применяться обычные подходы. Это не обычные дома, которые можно сносить и на их месте строить что угодно. Это дома в историческом центре села, которые составляют аутентичный облик села. Конечно, молодые хозяева домов могут продать дома своих предков, испытывая финансовые затруднения, например, или соблазнившись на предложенную высокую цену (хотя это не вне кодекса чести горцев - продать дом своих предков, заработать на святом, тем более, зная, что дом снесут новые хозяева), но это не даёт никакого морального права покупателю, а тем более, администрации района, сносить такие дома в целях строительства новых объектов, которые можно строить за чертой села или в местечке Кьер - долине реки.  Никакими благими намерениями нельзя оправдать столь варварское отношение к собственной истории и культуре.

В прошлом многие путешественники и посетители сравнивали село Ахцах с Тифлисом. В те времена Ахцах выглядел совсем иначе. Не было новых районов с современными постройками, облепивших со всех исторический центр села ныне. На старых фотографиях, с. Ахцах действительно очень напоминает старый Тифлис. Да и сейчас исторический центр села очень схож со старой частью современного Тбилиси. В старом Тбилиси тоже точно такие же дома с подвесными балконами, но там они все до единого отреставрированы (самим муниципалитетом Тбилиси), владельцам старинных домов строго запрещается, без ведома муниципалитета города, проводить ремонт или реконструкции, которые приведут к изменению их старинного облика. Каждый старинный дом со своим двором и улочкой сохраняет свой старинный вид и нельзя ничего в них менять. Точно такое же отношение к старинному историческому центру по всей России также. Почему в с. Ахцах руководство не понимает, что старинные дома в историческом центре нельзя сносить, а только сохранять и реставрировать? Разрушенные дома никогда уже невозможно воссоздать. Никакие новые постройки и частично не передадут тот самый настоящий горский дух села, который ещё витает в старых домах прошлого века. Этот колорит ушедших эпох передают исключительно только аутентичные старинные дома и улочки. Они есть бесценное достояние культуры каждого дагестанского села. Они есть самая большая культурная ценность села Ахцах. Именно ради такой аутентичной старины и приезжают туристы. Строительством новых объектов (которые ничего не стоят с точки зрения старинной архитектуры) идёт планомерное уничтожение старинного архитектурного облика любого старинного дагестанского села.

К сожалению, отсутствует закон, который бы действовал в этом случае. Необходимо на законодательном уровне (принять закон внутри района или на уровне республики для всех районов) с целью запретить внутри каждого дагестанского района, где есть старинные селения, снос старинных домов (или их чрезмерную реконструкцию), составляющих старинную горскую архитектуру селений или создающих неповторимый уникальный облик этих селений. К сожалению, без такого закона аутентичный стиль старинных селений будет продолжать утрачиваться. И человеческий фактор здесь выступает главной причиной.

Туристическая инфраструктура должна возводиться строить за чертой исторического центра селения, а не в центре, снося старинные дома. Повторюсь, снос старинных домов, пусть и очень ветхих, это чудовищное преступление против собственной культуры, которому нет никакого оправдания. После этого появилось серьёзное опасение, что под видом реставрации Ахтынской крепости, его просто снесут и на его месте построят нечто уродливое и отдалённо напоминающее бывшую царскую крепость. Научная интеллигенция села всерьёз тревожится за судьбу крепости.

Относительно восстановления Ахтынской крепости.

На реставрационные работы таких крепостей выделяются значительные финансовые средства из федерального бюджета. Потому реставрация столь важного исторического комплекса Ахтынского района должна быть доверена только известным реставрационным компаниям, опытным специалистам, которые уже реставрировали такие крепости. В Дагестане таких специалистов нет. Их нужно приглашать со стороны и обеспечить им все необходимые условия для проведения полной реставрации, воссоздания утраченных стен, Ахтынской крепости. Здесь крайне важно реставрация стен крепости, восстановление разрушенных мест. На первое место выходят материалы, используемые для таких реставраций. Они должны быть высокого качества, служить укреплению камней стен, устранению биопоражений, защите кладки от воды (гидрофобизация), склеиванию укладки ограждающих плит (крышки самого верхнего камня на стене) и тд. Поверхности стен крепости обычно обрабатываются от мхов и водорослей. Для укрепления отдельных участков используется специальныйй укрепитель камня, а также специальные укрепители для кальцитов. Проводят гидрофобизацию поверхностей стен всей крепости.  Для контроля правильности применения материалов и коррекции рекомендаций специалисты по реставрационным работам должны регулярно посещать объект. По мере проведения реставрации появляются дополнительные задачи, которые решаются по мере их возникновения. Но какой подход будет к реставрации крепости у главы администрации, трудно предугадать. Потому тревога относительно темы реконструкции крепости обоснована. Крепость могут сильно видоизменить или окончательно уничтожить, если к реставрации допустят некомпетентных людей. В целях сохранения уникального памятника истории Кавказской войны, а также рационального использования научного, культурного, эстетического и природного потенциала в Ахтынской крепости, в нём должен должен быть создан государственный историко-архитектурный музей-заповедник. Только так можно сохранить Ахтынскую крепость для будущего.


Возможности села Ахцах и всего Ахтынского района.
С чего может начаться возрождение.

После консервации и реставрации исторического центра села Ахцах, исторической реконструкции Ахтынской крепости, о чём подробно сказано выше, во вторую очередь, стоит проблема возрождения заброшенных селений Ахтынского района - вот где ключ к возрождению села Ахцах и всего Ахтынского района. Заброшенные селения района  вполне реально отстроить заново, провести к ним автомобильные дороги, создать в них необходимую для жизни инфраструктуру, чтобы жители стали возвращаться назад. Невероятно красивая природа, альпийские луга, наличие везде чистых ручьёв, стремительных речек, делает высокогорье Ахтынского района весьма жизнеспособным. В каждом заброшенном селении района есть вода - самое важное для жизни. Всё остальное уже в руках самих людей. В настоящее время у районной администрации имеются все возможности возродить заброшенные горные селения района, было б только желание. Необходимо подчеркнуть, что без возрождения заброшенных высокогорных селений Ахтынского района невозможно возрождение самого села Ахцах - это взаимосвязанные вещи. Невозможно отделить село Ахцах от всего района и отдельно его облагораживать, строя новые объекты, гостиницы, парки и прочее, это путь в никуда, если кругом во всему району разруха, пустые селения, плохие дороги, высокая миграция населения и тд.

В каждом селение района имеет смысл открывать небольшие фермерские хозяйства по производству эко продукции (продукты животноводства, пчеловодства и т.д.). В самом Ахцах жители всегда мечтали иметь в окрестностях селения консервно-перерабатывающие предприятия, которые на месте сразу бы осуществляли переработку плодоовощного сырья и производство консервной продукции, таких как натуральные пюре, концентраты, соки и нектары (например, таких как «Хасавюртовский консервный завод», ООО «Кикунинский консервный завод», СПК «Гергебиль», ООО «Дагагрохолдинг», КФХ «Габулакал», ООО «Летний сад» и другие). Тем более, что с учетом современных геополитических вызовов, с которыми сталкивается Россия, роль и место сельского хозяйства существенно возрастает. Ахтынский район может рассчитывать на поддержку государства в этом отношении. Сейчас самое благоприятное время для такого проекта. Невероятно актуально по сей день для Ахтынского района - наличие собственного хаба - хранилища для овощей и фруктов - что позволит долгосрочное хранение сельскохозяйственной продукции в районе, даст возможность в сезон уборки урожая сразу хранить его в самом районе, чтобы затем  реализовать по более выгодным ценам для крестьян района. На данный момент такое плодоовощехранилище с мощностью 3 тысячи тонн, например, имеется в селе Речное Кизлярского района. И оно было открыто усилиями всего лишь одного с.х. кооператива и администрации Кизлярского района с привлечением государственной поддержки. Для этого нужен Инвестиционный проект по строительству хранилища в Ахтынском районе. Кто бы его только создал и представил от Ахтынского района на рассмотрение правительству РД.

Туристическая инфраструктура подразумевает также проведение хороших безопасных дорог во все горные селения. В настоящее время, на туристах зарабатывают государственные и коммерческие структуры в Махачкале, которые продают туры, но не сами селения. Потому туризм самим районам и селениям, увы, не приносит ничего. Туризм принесёт прибыль, например, если в Ахцах туристам будет не только что посмотреть, но и что покупать такого, чего не найти в других местах или очень хорошего качества по невысоким ценам: этнические изделия, ковры, керамика, этноювелирка, продукция пчеловодства, фермерская эко продукция и проч. Что напрямую связано с восстановление утраченной отрасли народно-прикладного искусства и связанных с ним ремесленных производств. А это, опять таки, могут дать высокогорные селения Ахтынского района, вот почему тоже их восстановление самое важное дело. Можно даже приглашать в заброшенные горные селения всех желающих в них поселиться и жить простой крестьянской жизнью: потому что главное, чтобы селения ожили (!).

Просто так строительством новых объектов района или внешним облагораживанием село Ахцах экономически и культурно не поднять и не возродить. Кто действительно имеет намерение возрождать село Ахцах, как  уже было сказано выше, должен начинать с реставрации его исторического центра, исторической реконструкции Ахтынской крепости, открытия  плодоовощного хаба и фрукто-овоще перерабатывающих предприятий, затем приступить к восстановлению глухих и заброшенных высокогорных селений района, сделать так, чтобы пустые селения ожили. Для всего этого у руководителя района должен быть чёткий план действий. Только в такой в такой район могут вернуться те, кто покинули свои родные горные гнёзда.

Это только малость из всего того, что можно рассказать о селе Ахцах - уникальном месте на юге России с неповторимой средневековой архитектурой и аутентичностью. Роль села весьма значимая в судьбе всего лезгинского народа. Существует экзистенциальное представление о существование каждого народа в мире, когда территория каждого народа (имеется в виду настоящие народы, возникшие издревле, а не искусственно созданные укрупнённые «национальности» советского периода) это отдельно взятый живой организм, в котором каждая его часть играет важную роль в жизнеспособности всего организма под названием «этнос». В организме лезгинского этноса село Ахцах (как и Самурский округ) играет функцию своеобразного «сердца» - важного связующего центра между Кюрой и Кубой, который обеспечивает движение и развитие.  Несмотря на современные геополитические реалии и политико-территориальные границы, по сути, ничего не изменилось в данном экзистенциальном представлении. Потому возрождение лезгинского этноса на Кавказе напрямую связано с возрождением села Ахцах и Самурской долины. Для этого нужен качественный человеческий фактор в лезгинской среде. Надеюсь, что появится в судьбе Ахтынского района руководитель, «честный гражданин, патриот края, борец за справедливость, бессребреник»*, который будет бескорыстно служить на благо этому прекрасному селу, району и народу. Только бескорыстное, искреннее и преданное служение народу может изменить его судьбу и возродить настоящий Ахцах (ТIури) - второй Тифлис Кавказа.





* Здесь цитата из повести А.В. Ляшука «Верные долгу и Отечеству» о реальной личности, чиновнике канцелярии Приамурского генерал-губернатора, Антоне Петровиче  Сильницком, который оставил о себе настолько добрую память, что о нём вспоминают по происшествии более века как о «честном гражданине, патриоте края, борце за справедливость, бессребренике» [Ляшук А. В. «Честный гражданин, патриот, бессребреник...» (А. П. Сильницкий) // Верные долгу и Отечеству: материалы XXVII Крашенник. чтений / М-во культуры Камч. края, Камч. краевая науч. б-ка им. С. П. Крашенинникова. — Петропавловск-Камчатский, 2010. — С. 163-171]