Сердце Чернобыльца 36 Ням

   «Джо-о-он… Джо-о-он…», – хрипел Мобила, подавая бесчувственное тело раненого наверх. Он уже повернулся, чтобы броситься на помощь другу, но сильные руки подхватили и выдернули на поверхность. Следом выскочил Гнейс, повалил рвущегося командира, придавил к земле и прокричал: «Нет больше Старца! Нету!» В ярости Мобила замолотил кулаками по земле: «Нас с того света достал, а мы его сохранить не смогли».
   Яма под корнями деревьев огрызнулась автоматной очередью. Сталкеры покатились по склону вниз.
   – Туды ж тебя, губошлёпу в лапы, – зарычал Гремуха, бросил в ответ гранату, – всё никак не успокоитесь.
   Сбросил с себя рюкзак, лёжа достал контейнер.
   – Ничего, думаю, это не удастся вам пережевать. Три года берёг, видно для вас, – махнул рукой сталкерам. – Отползайте за деревья, уши заткните, сейчас шумно будет…
   Открутил крышку контейнера, вытащил оттуда мерцающее подобие камня, прилепил к гранате, выдернул чеку и всё это забросил в яму. То, что произошло, не укладывалось в простое понятие – взрыв. Часть земли вокруг ямы приподнялась вместе с деревьями, выбросив вверх лязгающее железо, куски бетона, обрывки человеческих тел. Склон загудел и втянул в себя всё, от чего он только что хотел избавиться. Уши заложило, сердца будто в пропасть ухнули.
   Сзади раздался стон. Это отрезвило. Сталкеры побежали к пленнику, не таясь, потому что из подземелья стрелять уже было некому. Кто развязывал руки, кто пытался стащить с головы туго завязанный мешок. Мобила гневно мычал от того, что трясущиеся руки не могли справиться с узлом. Ему на помощь пришёл Памперс, срезав узел…
   – Ё-теть тебе памперсы! – только и смог воскликнуть мужичок, когда сдёрнул злополучный мешок.
   С заклеенным ртом, разбитым до неузнаваемости лицом перед ними сидел Седой. Он маячил залитыми кровью глазами, что-то пытался сказать… Вот уже и руки у него развязаны…
   – Тёрка, – засипел он, срывая скотч со рта, – где-то здесь Тёрка. Тёрка – ведущий!
   Ещё не пришедшие в себя, сталкеры стали собирать оружие, рюкзаки. У Гремухи из ушей шла кровь, Он пытался хлопать ладонями по вискам, но слух всё равно не восстанавливался.
   – Рэбит? – хватился Памперс, – робя, кто Рэбита видел? Он из норы то вылезал?
   Мужичок заметался по склону.
   – Ребёнка бросили, – голосил он, как помешенный, – шкуры свои спасали.
   – Он, видно, от испуга вверх побежал, – пробасил Бандура, – из подземелья, тит едрит, впереди меня сигал. Как кузнечик, прыг-скок и наверху, обернулся и руку подаёт. Куда ему меня выдернуть, я его и отмахнул.
   Наступила тишина. Сталкеры вслушивались: ни треснет ли где веточка, ни вскрикнет ли потревоженная птица. Зашумели внизу без причины кусты, колыхнулась трава: что это зверь или человек. Как в этом беспределе отыскать напуганную девчонку, хоть и со сверхспособностями. У них-то их нет.
   – Тихо ищем, слушаем, – проговорил Мобила, пытаясь остановить звон в голове, – Седой, ты идти сможешь? Или вот с Гремухой и Бандурой двигайте в схрон, он здесь недалече.
   Поднявшись на колени, Седой потрогал разбитую голову.
   – Эта сволочь подполз ко мне сзади. Похоже, только кожу пробил. Зря я его в болоте не утопил. Ну, вымя свиньи, болот на твою долю хватит. Найду, руками задавлю. Командир, я в норме, вколи-ка мне чего-нибудь по серьёзнее.

   Группа стала медленно спускаться вниз, вслушиваясь в каждую травинку.
   Сзади раздался гортанный крик, от которого мороз пошёл по коже.
   – Молодой губошлёп кричит, – на ходу бросил Седой.
   – Радуется, что обед ловить не надо, вон сколько трупов навалено, – ответил Гнейс.
– Это, тит едрит, крик горя, – отпыхивался Бандура.
   – Нашли о чём говорить, – одёрнул их Мобила. – Следите за Памперсом, чтобы куда не влетел, прёт без ума.
   – Вот видите тащили чё-то? – шёл впереди потрёпанного отряда Памперс и, словно ищейка водил носом по сторонам. – Ето тебя, Седой, волокли. Кровь капельками тропила дорожку, чёб мы не потерялись. Ты чё в беспамятстве был? А ето чё за следик? Чё-то волокли теперь обратно… Ето чё-то брыкалось…
   Глаза маленького сталкера округлились и покрылись дикой яростью:
   – Ето же Ваську волокли, какая гнида ето делала?
   Развернув плечи, Памперс пошёл по следам, перестав совсем следить за аномалиями. Винторез перекочевал в руки, автомат, словно птица, запорхнул за спину. «Ах, ты гнида… Ну, я иду, готовь памперсы…»
   Гнейс попытался обогнать мужичка, но не тут-то было, тот дёрнул плечом и пошагал ещё скорее. «Там аномалии, осторожнее!»
   – Бог не выдаст, он прихлопнет всю нечисть, – оскалил зубы Памперс. – Мы дитё спасаем!
   За ним сталкеры едва поспевали. У трёх корявых сосен Памперс пролетел мимо оторопевшего от такого нахальства дикого пса. «Пошёл с дороги», – махнул рукой сталкер, и собака, поджав хвост, трусливо побежала в кусты.
   С места боя вновь послышался надрывный вопль.
   – Никогда не слышал, чтобы губошлёпы так кричали, – вслушался в звук Гнейс, – на рыдание похоже…

   А на склоне холма металась маленькая осьминожка. Она суетилась около взорванного входа в подземелья, трогала комья земли, бросала куски камней и древесины. Ничка чувствовала, что гене где-то здесь рядом. Понимала, что гене её больше не зовёт с собой в путь. Животинка постучала лохматами губ по камням, позвала большого друга: «Гене, гене…»
   Ответа не было.
   Из кустов вышел собрат. Он был в два раза больше Нички. Остановился, разглядывая осьминожку. «Гене, гене…» – пожаловалась она собрату, присела у развороченного входа, потрогала куски бетона… Она просила помощи, ведь гене не отвечал и не звал на помощь.
   Громадный собрат тупо посмотрел и потопал вниз по склону. Всё было непривычно.
   Поставив длинные губы дыбом, Ничка снова закричала от бессилья и горя. Она ничем не могла помочь гене. Можно было пойти за теми, кто был с гене, но бросить гене она не могла. По уродливому лицу из глаз текла влага. Всё было непривычно и не понятно. Чужой мир давил. Было сыро и холодно и не было колобашек. Тело просило влаги.
   Устав метаться по склону и тяжело вздыхая, осьминожка по-собачьи легла на камни и закрыла глаза. Там внизу был гене, он мог позвать…
   Пошёл дождь. Животное перевернулось на спину, ловя живительные капли. Тело насытилось водой и окрепло. Поднялась на ноги, снова позвала своего друга, постучала по земле, но ответа не дождалась.
   Из далека пришла просьба: большой гене был в опасности. Ему нужна была помощь. А в помощи Ничка отказать не могла…

   На втором спуске Мобила едва успел отдёрнуть Памперса, как рядом с ним затрещала и вспыхнула Электра. Обиженно крутнулась и снова ушла в кучу листьев. Маленький сталкер ничего не ощущал. Не глянул вверх, даже, когда зарокотал военный вертолёт. Тот шёл с Припяти и держал курс на Замошню. Подождали, пока шум винтов стихнет.
   – Что-то забеспокоились вояки, – сказал Гремуха, едва поспевая за Памперсом. – Что у них там случилось? Всё небо избороздили.
   – А ты, тит едрит, сбегай, спроси у них, – гыкнул Бандура.
   – Если это действительно Тёрка, то куда он может спешить? Впереди болото топяное, покрытое сплошными аномалиями, – перекинулся с Гнейсом командир.
   – Мутное место там, кто туда ходил, ни один не вернулся. Чего Тёрка туда попёрся?
   – С Рэбитом бы чего не случилось.
   – Парень у вас с головой, в обиду себя не даст, – усмехнулся Гнейс, – да и брыкается, чтобы дорогу нам проложить. Знает, что не бросим. А волокут его на запад – в сторону Полесского… Сечёшь?
   Спуск – подъём и снова спуск… Вот уже между деревьев замелькал гранитный останец. Приметный камень. Торчит прямо из травы чёрный столб. Как будто Зона грозит пальцем всем, кто мимо проходит. Дурное место, сплошная мистика. Рассказывают об этом месте совершенно невероятные истории, что здесь из горы выходят мутанты во время Выдоха Чернобыльца. Просто раскалывается твердь, и оттуда выползают все летающие, ползающие и плавающие твари.
   Мурашки пошли по коже у сталкеров. Охватил их души священный трепет, ноги стали притормаживать движение… Спина Памперса уже мелькала далековато впереди. Стыдно стало: что ж мы не мужики, не сталкеры!..

   Глаза расширены от ужаса, лицо искажено от дикого страха…
   Прижавшись к останцу, Тёрка крепко держал в руках Ваську, безумно глядя куда-то за спины сталкеров.
   В кустах послышалось шумное, густое дыхание большого зверя. Прыжок, и между двумя группами людей оказался царь Зоны – Звероящер. Стрелять бесполезно, можно задеть Ваську, значит надо отвлечь на себя… И Памперс начал махать винторезом перед мордой хищника, постепенно то приближаясь, то отдаляясь.
   Животина зло рявкнула и шлёпнула лапой маленького сталкера. Красные яростные глазки скользнули по вооруженным людям. Пасть клацнула зубами так, что у людей похолодело в желудках. Понюхал мутант воздух и потянулся мордой к паре около останца.
   – Может, тит едрит, гранатой жахнуть? – пришёл в себя Бандура. – Она отпрыгнет и тогда из автоматов…
   – Зверюга откусит головы Ваське и Тёрке и потом нам хребты переломит быстрее, чем ты добросишь гранату.
   Коричневая шкура мутанта пришла в движение – это напряглись мышцы. Когтистые лапы царапнули траву, выдирая её клочьями. Слюнявая пасть тянулась к Ваське и Тёрке. Мобила медленно повёл автомат вверх…
   Завизжав от страха, Тёрка толкнул девушку под лапы монстру и бросился бежать. Хищник прыжком придавил похитителя. Острые когти компостером прокололи Тёрку. Тот заверещал, как раненный крысак. Звероящер поднял на когте добычу и положил перед Васькой: «Ням».
   – Нямчик, маленький, – говорила Васька и гладила его по твердой, как дорога, коже, – отпусти дядю, ему больно… Гулять, гулять…
    «Ням», – подпрыгнул гигант, словно играющая собака, отбросил Тёрку, посмотрел на него с сожалением, ещё раз нямкнул и потопал, сотрясая окрестности.

   Стрелка секундомера отсчитала с десяток делений, а сталкерам показалось, что прошла вечность. Самое невероятное свойство времени – растягивать мгновения до бесконечности и сжимать бесконечность до вспышки молнии. Тёрка, Васька, мутант… Все проскочило, как плёнка в кино. Первым очнулся от наваждения Седой. На лице сталкера живым оставался только один глаз, второй заплыл чёрным фингалом. С головы свисал лохмот кожи, нос расплылся сизой сливой и грубо перетекал в разбитые губы.
   – Ну, дерьмо собачье, – навис он над раненным Тёркой. – Тебя сразу пристрелить или дать шанс исправиться?
   – Кровь остановите, – верещал Тёрка, – вколите обезболивающее…
   – Может ещё и на руках понести? Говори, сука, пока есть возможность, куда ты меня волок, зачем тебе Рэбит потребовался? Что ты обещал тампонам за мою голову?
   Седой наступил на рану бандита.
   – Ай-я-яй, – завопил Тёрка, – Хозяин на тебя сердит… велел притащить живого… Надо было тебя там пристрелить…
   – Дядя Седой, – подскочила Васька, – не надо, он же ранен…
   – Не лезь под руку, – оглянулся сталкер, – помоги лучше Памперсу. А ты, гнида, говори спасибо, что не задавил тебя. Как к Хозяину пройти? Или ещё тебя полечить?
   Тёрка шарахнулся в сторону и глазами показал на полуразвалившуюся хижину в долине аномалий.
   – Живи, червь, – сплюнул Седой, выдернул ЛДА Тёрки, долбанул по нему прикладом, – если сможешь…

   Отряду нужен был отдых. Мобила повёл группу в ближнему схрону. Как только камуфляжи исчезли за деревьями, Тёрка, превозмогая боль, пополз в сторону аномального поля. Он знал тропинку, которая приведёт его в туннель, там ему помогут, там Хозяин…
    «Ням», – клацнули за спиной зубы звероящера. Красные глазки приблизились настолько, что Тёрка увидел в них искаженное страхом и болью своё отражение…

Рисунок Александра Новикова
По мотивам игры "Сталкер"