Холодный сон 3

Айвета вышла из землянки, вдохнула смолистую свежесть утра, улыбнулась  солнышку, что в зеленой неразберихе крон настойчиво пробиралось к верхушкам, обливая  веточки розовым глянцем.
Старейшины заседали  ни свет ни заря,  специально в такую рань, чтобы свежее решение  не успело растрепать  силы в суете да кривотолках.
Мягко пружинило лесное одеяло из  старой листвы с шерстинками рыжих иголок. Айвета ёжилась, пробираясь среди колючих лап туда, где особняком стоял домик Ершена, единственный сруб среди землянок и шатров становья.
Солнечный ёжик протыкал волнующуюся листву радужными иголками.
Община потихоньку просыпалась. Пастушка выпустила коз, чтобы отправить на отдаленную поляну. У загона остался  беленький козлёнок с перебитыми ножками. Он  жалобно плакал вслед  убегающим  соплеменникам. И нуждался не в заботе пастушки, не в человеческой жалости, а в обществе рогатых  предателей.
Ох, неправ Лейтиш, отказывая молодым в понимании. Сердцу, если оно без наледи, для сострадания  и чужой боли достаточно – сколько её разлито по миру! Где-то кружит над становьем печаль Марианны, прислушивается к голосам  утраченного мира…
Танцу Айветы простора не требовалось –  в хороводе  елей место человеку всегда найдётся. Танцу нужно небо, вот чего недоставало в Берендеевом царстве. Неба цельного, бесконечного, не синих плешин среди зелени.
А танец сопричастности, что зарождался из обрядовых, только высотой и жил. Он дарил Айвете открытия, которые входили  в  жизнь как чудеса.  А потом эти чудеса становились привычными.
 Недавно в череде прыжков  и расслабленного скольжения мысли  открылось   новое умение. Оно казалось  странным, запретным, и Айвета со смущением подумала, что от такого лучше отказаться..
Ей  и сейчас было не по себе от собственных планов, но вспомнились замкнутые лица взрослых, их упорное нежелание отвечать на вопросы, и Айвета поднялась на цыпочки,  протестующим телом потянулась ввысь.
Всей грудью ощутить ширь утра…Проникнуться спокойствием зеленого  величия…Почтительно приветствовать  ели, основательные и неприступные, как старейшины. Войти в рисунок танца растрёпанной лиственницы, что  возносится  над домом Ершена, рисунок клочковатый, странный…
 Но деревья  плохо понимают  людей, даже если их слышат.
Чтобы уловить, о чем говорят старейшины, нужно станцевать кого-то из них. Не Ершена – слишком чужим он кажется  Айвете.
 Среди стариков наверняка сидит почтенный Лейтиш. Представить его  покашливание, ковыляющую походку… нет, куда важнее  то, что глубже, то что в основе. Доброта и мудрость Лейтиша, затаенная грусть, печаль неведомой вины…
… Время на землю несёт человек…
…Но тогда человек и уносит?...
Переход, даруемый танцем, нёс обрывки мыслей - мудрствование старейшин. Их лица  смутны, а недовольство – чётко. Раздражение тех, кто привык ко всевластию и не знал воли выше своей. Отчего так нервничают старики?
- Мы ничем  не можем  помочь!
Это  Ершен. Он  нетерпим и резок, когда дело касается интересов становья.
- Не хотите. Вы  слишком плотно закрываетесь. Кто хочет помочь, тот открыт.
- Города давно нет…
А это  молчун Арист. Он не самый старший, однако входит в круг старейшин.
- Почему же тогда льётся холод? Надолго ли достанет сил у ваших танцовщиц, чтобы сдерживать зиму? Вы же видите, как сужается круг. Или думаете, что на стариковский век хватит?
Хранитель говорит жёстко! Его мысли – как светлячки  во тьме болота. Лица Айвета не видит, но настроение чувствует, - усталость… сожаление. Ощущение такое,  будто ходящий сквозь миры  ни на что не надеется.
Кто-то из старейшин пытается оправдаться:
- Но мы не знаем, что тогда случилось. Вечером город был – утром не стало. Пока в лесу собирались с силами да готовили подмогу,  метель унесла город.
Невдалеке послышались голоса, и Айвета резко остановилась, спряталась под ёлку, чтобы не заметили идущие на работу лесорубы. Что они подумают, увидев ее в такую рань обнажённой?

Продолжение  http://proza.ru/2024/05/29/496