Легенда о воре в законе или Расплатой будет смерть

      Вместо пролога

       Этот летний субботний день 1995 года я распланировал от и до, потому как решился наконец сделать предложение своей подруге Свете. Цветы были куплены, костюм и галстук приготовлены и поглажены. Мой план был прост: устроить романтический ужин в одном из наших любимых кафе и затем предложить ей руку и сердце. Но было одно «но». Меня поджимали сроки расследования уголовного дела, и я решил задержаться несколько часов на работе, чтобы в понедельник направить дело в суд. Настроение было приподнятое, я уже заканчивал опись страниц уголовного дела, когда в кабинет вошел начальник отдела подполковник Абенов и сказал:
– Хорошо, что ты на месте. Займешься одним вопросом.
У меня внутри все похолодело, когда начальник произнес эти слова.
– Часам к восьми приедут из УБОПа, привезут материалы. Ознакомишься, допросишь подозреваемого и вынесешь стодевятку. Это по той перестрелке в ресторане, – уточнил начальник.
– Но я же сегодня не дежурю, пусть это сделает дежурный следователь, – вскипел я, – У меня мероприятие сегодня, невеста ждет.
– Будешь так себя вести – женю тебя на своей племяннице, ей как раз тридцать восьмой год стукнул, – отпустил Абенов одну из своих любимых шуток, а затем помолчав, серьезно добавил: – Поручить этот дело больше некому. Дежурные следователи молодые, а ты – целый капитан. Имей ввиду – подозреваемый сам Сафронов. С сегодняшнего дня ты – в составе постоянно действующей следственно-оперативной группе по убоповской разработке. Так что подключайся. 
– Ясно, товарищ подполковник, сделаю, – сдержанно ответил я, пытаясь подавить внутреннее бурление.
Про этого Сафронова я был уже наслышан. Известный уголовный авторитет, проживающий в нашем городе. Его знали в определенных кругах почти на всем постсоветском пространстве. По оперативной информации, его недавно короновали на «вора в законе». Для независимого Казахстана это была редкость и символ того, что страна начинает осваивать новые правила игры, в которых все большую роль играют силы криминала.
В общем отпираться было бесполезно, да и профессиональный интерес брал свое. Очень было бы интересно пообщаться с самим Сафроновым, узнать кто он такой на самом деле и что влечет его «коронация» для криминального мира. Я понял, что моя женитьба откладывается на неопределенное время. Мысли о Свете и предложении были отставлены пока в сторону, но это было лишь временное отклонение от пути, как думал я тогда, и не причина отказываться от своих планов. Я набрал телефон Светы и сказал, что задерживаюсь на работе, и, наверное, сегодня уже не приеду. В ответ услышал молчание, а затем короткие гудки. «На сердитых воду возят», – как можно спокойнее подумал я и стал заканчивать опись уголовного дела.
Около восьми вечера приехали сотрудники управления по борьбе с организованной преступностью.
– Это все, что мы смогли накопать под Сафронова, больше не получилось, –сказал один из оперов. – Вот, посмотри, акты экспертизы на патроны и нож, изъятые у него дома. Патроны – боевые, нож признан холодным оружием. Ты, наверное, уже в курсе про перестрелку между бригадными в ресторане, – продолжал он. – Вот под шумок зацепили и Сафронова, у нас давно в разработке. Хотя по этим материалам доказать причастность Сафронова к перестрелке, думаю, будет трудно, но ты постарайся.
– Все боятся на него показания давать, – развели руками оперативники. – Но ты, главное, вынеси стодевятку на основании этих актов, – и тебе цены не будет. Да, и вот еще. Сильно не напирай на него. Если вдруг будут у него какие-нибудь личные просьбы, например, не отказывай, сделай вид, что идешь навстречу. Мы с ним скоро будем работать.   
«Операм лишь бы закрыть человека, а потом следователю расхлебывать», – подумал я, мельком взглянув на собранные материалы. Опыт подсказывал, что здесь придется повозиться.
– Ладно, ведите своего Сафронова. «Посмотрим, что он запоет», – подумал я, быстро соображая, как лучше выстроить тактику допроса и своих дальнейших действий.   
Сафронова привели через полчаса. В сопровождении оперативников в кабинет вошел человек среднего роста, среднего же телосложения, одетый в приличный костюм и сел на предложенный мною стул.
«Очень справедливый человек Сафа. Его есть за что уважать. Знакомство с ним престижно. Как он скажет, так и будет», – всплыло в памяти его описание, данное как-то одним из моих подследственных «братков».
Я с интересом рассматривал столь известного «авторитета». Лицо немного вытянутое, бледное, гладко выбритое, исполненное спокойствием и какой-то презрительной важностью. Плотно сжатые губы, тяжелый и холодный взгляд красноватых, немного воспаленных глаз говорили о твердом характере человека. Я представился и приступил к допросу. Голос у Сафронова был негромкий, говорил он медленно, будто раздумывая над каждым словом, но уверенно и твердо. Ему было 42 года, и за ним тянулся хвост судимостей с общим сроком заключения около 17 лет.
После более чем часа напряженного допроса Сафронов небрежно перечитал записи и подписал их, словно это было делом обыденным и не требующим особого внимания. Я молча наблюдал за его движениями, пытаясь проникнуть за эту, казалось, непроницаемую маску. Затем он достал из кармана пачку сигарет «Демидова» и спросил разрешения закурить. При этом он предложил мне сигарету, словно выражая этим жестом некое дружелюбие.
Я вежливо отклонил предложение, чувствуя, что обстановка становится слишком непринужденной.
Сафронов кивнул, как бы понимая мое решение, и спокойно зажег сигарету. Дым медленно поднимался к потолку, словно пытаясь утаить все тайны, которые заключены в этом кабинете.
В тиши комнаты мы продолжали смотреть друг на друга, словно два игрока в опасную игру.
– Не хочется в камеру идти, – затягиваясь сигаретой сказал он.
Действительно, в его костюме за несколько сотен баксов и белоснежной рубашке в камере ему было бы не совсем уютно. Когда Сафронов прикуривал, я невольно обратил внимание на его ухоженные пальцы с аккуратным маникюром. На мизинце левой руки красовался дорогой перстень, на руках – золотые часы. Эти золотые «котлы» на его руке блестели при слабом свете кабинета, словно олицетворяя собой его богатства и авторитет. Эти часы, вероятно, стоили больше, чем я мог заработать за несколько лет своей милицейской работы.
Перстень на его пальце нес в себе свою загадку. Может быть, это был знак его статуса в мире криминала, или же что-то, что он носил с собой как напоминание о чем-то личном.
Все эти детали указывали на то, что Сафронов не просто преступник из темных улиц, а человек, имеющий влияние и ресурсы. Его облик не соответствовал стандартному представлению о представителях криминала. Он был скорее похож на высокопоставленного бизнесмена, чем на бандита.   
И вдруг я спросил его:
– Евгений Степанович, каково быть «вором в законе», не тяжело?
Сафронов отреагировал на вопрос очень спокойно, как будто ждал его. Он ненадолго задумался, взгляд его скользнул куда-то в сторону, словно он видел нечто, чего не могли увидеть другие.
– Давайте скажем так, что в определенных кругах меня так называют. Но это всего лишь ярлык. Тяжело или легко однозначно сказать нельзя, но груз ответственности большой. А знаете, как и когда появились воры в законе? Если нет, то я расскажу вам одну легенду, а в камеру я всегда успею.
Я не возражал, тем более торопиться сегодня мне уже некуда. 
– Эту легенду я услышал еще в 1972 году в барнаульской пересыльной тюрьме, когда меня переводили из «малолетки» на общий режим в Семипалатинск, – начал авторитет. – Меня поместили в транзитную камеру, в которой было несколько зеков. Среди них – рецидивист, отсидевших на зонах около 40 лет и прошедший через все лагеря, в том числе сталинские. Он и поведал мне эту красивую легенду.
«В давние времена на территории современной Индии жило вольное племя разбойников и воров со своими определенными законами, которых оно строго придерживалось. Самым страшным грехом в племени считалось убийство человека. Во главе воровского племени стоял «вор в законе», который обладал возможностями властвовать над всем миром. Власть эту ему давали корона, меч и крест. Первая символизировала власть, вторая – силу, а крест – веру. Потом крест и меч где-то затерялись, а корона где-то бродит по миру. Многие из смертных пытались найти эту корону, но все было безрезультатно. Корона может принадлежать только человеку, живущему по «воровским законам» – бескорыстному, справедливому, независимому. Поэтому и коронуют «воров в законе» – людей, непричастных не только к убийствам, но и вообще к насилию над людьми…».
Сафронов помолчал и снова закурил сигарету.
«Очередная красивая легенда о справедливости воров, блатная романтика», – подумал я и начал заполнять «стодевятку», то есть протокол о задержании подозреваемого в совершении преступления согласно статье 109 УПК Казахской ССР.
Закончил заполнять протокол, я взглянул на Сафронова, чувствуя, что это его таинственные слова и личность оставались для меня загадкой, которую я все же намерен был разгадать.
Тут в кабинет постучали. Опер из УБОПа завел какого-то незнакомого высокого парня. Кивнул мне и тут же вышел.
– Разрешите, гражданин следователь?
– Это мой водитель, – сказал Сафронов, поймав мой вопросительный взгляд.
– Что Вы хотели? – спросил я.
– Можно, оставлю пакет? Тут сигареты, продукты ну и все такое, что в камере пригодится.
Я кивнул в ответ, еще раз убедившись, что это не просто забота о комфорте подозреваемого. Это был еще один знак того, что Сафронов не просто преступник, а человек, имеющий авторитет и уважение в своей среде.
Я также не стал, по просьбе Сафронова, вносить в протокол обыска золотой перстень, часы и деньги, а отдал их водителю.
Сафронов расписался в протоколе задержания, и в сопровождении оперативника я повел его в ИВС. Там, когда Сафронов снимал свою одежду для досмотра, я удивился, что на его теле почти не было татуировок. Это было неожиданно. В преступном мире татуировки служат не просто украшением, но и своеобразным криминальным паспортом человека.
Я ненадолго задержался, окинув взглядом его тело, словно пытаясь найти ответ на эту загадку. Но там, где ожидал увидеть красочные изображения и символы криминального мира, я увидел лишь чистую кожу.
– Интересно, что у Вас почти нет татуировок, – не удержался я от комментария, когда завершался досмотр.
Сафронов лишь усмехнулся в ответ, словно он ожидал этот вопрос.
– Татуировки – это скорее символы слабости, чем силы, – ответил он невозмутимо. – В их наличии нет необходимости, когда твоя сила и власть говорят за тебя.
Эти слова заставили меня призадуматься. Это был как бы еще один слой загадки, который добавлялся к сложному началу отношений между мной и Сафроновым.
Когда вышел на улицу, было уже около полуночи. Я стоял и соображал, как добраться домой, ведь автобусы уже не ходили. Но тут ко мне подошел водитель Сафронова и предложив довезти до дома.
Я не отказался и поехал домой на шикарной темно-синей «Вольво». На таких машинах тогда ездили только большие начальники из областной администрации.  По пути я молча смотрел в окно, вглядываясь в ночные улицы, еще раз прокручивая в голове события напряженного дня и пытаясь осознать всю сложность ситуации.
Водитель ни о чем не расспрашивал меня и не задавал никаких вопросов, а только сожалел о случившемся. Его сожаление было чем-то неожиданным для меня, словно небольшим проблеском человечности в мире, где все вокруг так сурово и беспощадно.
– Женя попал ни за что, а ведь скоро ему нужно лететь в Москву по делам.

***
Оперативное совещание в Управлении по борьбе с организованной преступностью прошло на повышенных тонах. От начальника Управления досталось абсолютно всем без исключения, поскольку в городе сложилась крайне неблагоприятная криминальная обстановка. Шел 1995 год. Набирала мощь и силу преступная группировка Евгения Денисова, становясь все более влиятельной и амбициозной. 32-летний Денисов был довольно далек от привычных образов лидеров рэкетирских группировок. Он был выше среднего роста, обычного телосложения, весьма заурядной внешности. Даже спортом никогда серьезно не занимался. Однако организаторский талант, ум, сила, уверенность в себе, хитрость и изворотливость позволили ему за один год создать мощную группировку, состоящую в основном из бывших спортсменов, и подмять под себя остальные городские ОПГ.
Денисов наглел с каждым днем. Для него не существовало запретных территорий: все рынки, магазины и торговые киоски были обложены данью. Жалобы на вымогателей ни к чему не приводили. Как только кто-то осмеливался поднять голос против, на него вскоре обрушивались различные бедствия. Квартиры обчищались, дачи сгорали, машины терялись – всё это было лишь малой частью мести Денисова.
И самое удивительное в этой ситуации заключалось в том, что Денисов не только не стремился заводить покровителей среди местных властных структур, но и активно избегал подобных связей. Он предпочитал работать напрямую со столичными кадрами. Эта стратегия была необычной и дерзкой, но она позволяла ему эффективно обходить бюрократические преграды и это придавало ему важное преимущество перед другими группировками.
С его бандой боролись как могли. Проводились различные оперативные мероприятия, спецоперации, задержания, изъятия оружия, но несмотря на все усилия, успехи оставались скромными. День ото дня группировка становилась все сильнее и изощреннее. Одной из основных проблем было то, что ОПГ была прекрасно оснащена техникой и средствами связи, о которой милиции в ту пору оставалось только мечтать. Каждый член группировки имел пейджер, у каждого бригадира или звеньевого имелся мобильный телефон.
Начальник Управления подполковник Олег Кутовой все это знал и понимал. В конце оперативного совещания с видимой решимостью в голосе он приказал:
– За три дня разработать дополнительный план оперативных мероприятий по борьбе с группировкой Денисова. Узнать особенности его характера, привычки, слабости. Как мы знаем, что у него есть любовница, имеющая большое влияние на него. Также известно, что дважды в неделю в одно и то же время пополудни, приезжая к ней домой, он проводит там 3-4 часа. Подошлите к ней какого-нибудь нашего смазливого молодца, пусть попробует понравиться ей, обратить на себя внимание, так сказать, запасть в душу. Она – птица в золотой клетке, общения ей, наверняка, не хватает. Ему нужно войти к ней в доверие, раскрыть перед ней свой «богатый духовный мир». Глядишь, и клюнет.
Помимо этого, необходим вариант столкнуть лбами Денисова с другой группировкой.
– Но бригады, которая могла бы противостоять Денисову, в нашем городе нет, – послышались возражения.
– Понимаю, задача не из легких, но вариант – есть, – вы забыли о Сафронове. Сейчас он вышел под подписку. В данный момент он нам нужен на свободе. Есть вариант столкнуть его с Денисовым лбами.
– По информации из окружения Сафы, он в последнее время сильно перегибает, многие им недовольны, – продолжал Кутовой, взяв в руки листок со спецсообщением. – вот, тут так и написано: «Жирует на общаковских деньгах, на джипах раскатывает, а мужики в зоне от туберкулеза дохнут, как мухи. Справедливости у него ровно столько же, сколько у гадюки ног. Сам лично может любому глотку перерезать».
– И еще, – Кутовой взял другую бумагу, – в 1986 году Сафа организовал беспорядки в зоне, зеков тогда постреляли. Многим срок добавили, а Сафе – ничего. Только авторитет свой повысил. И немного помолчав, начальник добавил:
– И последнее. Есть сведения, что Сафронов наркотиками сильно увлекся, они же на «халяву» ему достаются.  Так что, думаю, долго он не протянет – игла она любого сломает. Ну, на сегодня все. Работаем, – закончил совещание Кутовой.

***
Один из лидеров преступного мира, «вор в законе» Евгений Степанович Сафронов отсидел в тюрьме несколько месяцев. Уже вторую неделю он был на свободе, так как меру пресечения ему изменили под подписку о невыезде по состоянию здоровья. За последние несколько месяцев он потратил целое состояние на адвокатов и другие расходы, «общаковская» касса была почти пуста, и мысли Сафронова были направлены на ее скорейшее пополнение. Слишком много появилось проблем. Неожиданных. Серьезных. Боевики Денисова разгромили несколько сапожных мастерских, которые работали на «общак». К тому же через них реализовывали наркотики. Но самая большая проблема заключалась в захвате грузовика с мясными консервами этими же боевиками. Консервы везли из соседней области для «грева» колоний. И самое главное – в этом же грузовике переправляли около полутора килограммов золотых изделий – расчет за партию наркотических средств. Золото было тщательно спрятано. Надежд на него возлагалось много.
И так, нужно было действовать быстро и решительно.
– Я им говорил, что машина и груз в ней «общаковские», – оправдывался водитель по кличке «Длинный», – но они и слушать не стали. «Раз общаковские, мы вообще все заберем», – сказали. – Еще и смеялись, падлы. Я им говорю: «Перед Сафой ответ держать будете». Так они заржали и плеваться начали.
Похоже Длинный не врал. Сафронов ему доверял, так как проверил его еще на «зоне», где тот работал в автотранспортном цехе вольнонаемным мастером. Тогда в Длинном Сафронова привлекло не только умение ремонтировать любого вида автотранспорт, но еще больше – его умение молчать. Длинный молчал почти всегда, иногда создавалось ощущение, что он немой. При проведенной проверке «на вшивость», оказалось, что парень очень неглуп и далеко не трус, что в дальнейшем и предопределило его судьбу. 
В дальнейшем Сафронов «подтянул» его к себе и сделал одним из своих доверенных водителей и помощников.
«Машину с грузом забрали не из-за того, что про золото пронюхали. На конфликт идут, стрелку хотят. Про золото знают только три человека. И найти его не так-то просто. Ладно, придется встретиться с этим сопляком, – решил Сафронов.
«Стрелка» была назначена на три часа дня за городом. Сафронов приехал на двух машинах, захватив с собой пять человек поддержки. Сам поехал на «Вольво» с водителем и преданным охранником и подручным Степаном Лысенко по кличке «Лысый». Сопровождающая «девятка» шла сзади. Денисов приехал на джипе с четырьмя боевиками. Разговор начал нагло, уверенно, без каких-либо дипломатических прелюдий и сантиментов.
– Ну, говори, что хотел? – сквозь зубы произнес он.
– Хотим, чтобы грузовик наш вернули, и наши точки не трогали. На первую власть в городе не претендуем, давайте жить мирно.
– Хорошо. Грузовик вернем в целости и сохранности, но не просто так. Будешь платить мне 3000 баксов. Ежемесячно. День в день, час в час. А если не согласен – можно и повоевать. Ответ дашь через три дня.
Денисов круто развернулся, сел в джип и уехал, обдав Сафронова и его свиту пылью. Повидавший все на свете Сафронов почувствовал себя так, будто ему на голову вылили ведро дерьма. Нет, даже не ведро, а сто тысяч ведер зловонной параши. Никогда еще не встречал он подобной наглости по отношению к себе. Даже высокое начальство из «ментов» не разговаривало с ним в таком тоне.
– Убью суку! – завизжал «Лысый». – Сафа, нас опустили, сделали педиками. –Давай за ними, догоним! – скрежетал он зубами, задыхаясь от гнева.
– Глохни, Лысый. Не визжи, как баба. Поехали в офис, – внешне спокойно велел Сафронов, хотя сам тоже кипел от ярости внутри. Он понимал, что сейчас не время для спонтанных решений и бесполезного кровопролития.
По поводу «дерьмовой» ситуации Сафронов объявил сходку. Собралось человек 5-6 уголовных авторитетов, проживающих в городе. Предложения были разные. Кто-то предлагал собрать сотни полторы «братвы» и удариться стенка на стенку. От этого варианта Сафронов сразу отказался. Шумную потасовку затевать были ни к чему, да и тягаться со спортсменами им не под силу. Себе дороже будет. Затеять перестрелку не дадут «менты», а оружие заберут, еще и пересажают всех. Если стрелять в Денисова, так для этого нужен киллер, а чтобы его найти, опять же нужны и время, и деньги. Особенно деньги. Да и охрана у него хорошая. Надежная. Все нужно было сделать быстро, еще до того, как Денисов получит ответ. Сафронов понимал, что время работает против него.
На сходке уголовных авторитетов нервы были натянуты до предела. Споры, ругань, выражения недовольства – всего этого было в избытке. Авторитеты были раздражены и беспокойны из-за нерешительности Сафронова. Они ждали решительных действий, а вместо этого видели только медлительность и осторожность.
– Когда он там назначил стрелку, Сафа? – вдруг раздался скрипучий голос Кольки - Молдаванина. Колька был в большом авторитете, но последние полтора года от дел отошел по состоянию здоровья. Его пожирал туберкулез, к которому присоседился еще и рак легких. Помирал Колька медленно и тяжело. Но на эту сходку пришел, поскольку пригласили, всегда считаясь с его мнением.
– В пятницу в 15-00 на том же месте, за городом, – хмуро ответил Сафронов.
Все смотрели на Молдаванина, который начал сильно кашлять, хрипло, натужно, постоянно сплевывая кровью.
– Я так кумекаю, – продолжил он наконец, с трудом поборов свой кашель, – часа за два-три до стрелки они соберутся. Нужно узнать, где их база. Я пойду туда и брошу в толпу гранату. Потом сдамся «ментам». И вас потрошить не будут, и мне хоть какое-то развлечение и утешение перед концом. Все равно недолго уж осталось коптить белый свет. Только в тюремной больничке «отравой» подогрейте, да и после смерти быстро не забывайте.
Все молча согласились. Молдаванин говорил дело.
– Нормальный ход, – согласился Сафронов. – Так тому и быть. А Денисова я возьму на себя.

***
Поздно вечером на набережной встретились двое. Евгений Сафронов – «вор в законе» и человек с бледным невыразительным лицом и бесцветными пустыми глазами. Как почти все представители его ведомства он имел непривлекательную, незаметную внешность, «серая мышь». Обычный с виду человек с располагающей улыбкой. Но улыбка эта была как приговор. Сафронов это знал.
Было лето, темнело поздно, потому и встречу назначили на 11 вечера.
– Слышал, проблемы у тебя, Женя. Говорят, Денисов «общаковских» на счетчик поставил, – начал некто.
– Мало ли что болтают злые языки. Слушай, я тебе помогал, теперь твоя помощь нужна.
– Слушаю тебя, Женя.
– Мне нужна информация о Денисове, – сказал Сафронов.
– Ну что сказать. Денисов Евгений, тезка твой, 32 года, образование высшее. Благодаря папе, секретарю обкома, закончил МГИМО в Москве. Даже успел поработать в посольстве где-то в Азии, знает иностранные языки. После развала из дипломатии ушел, вернулся в город и стал заниматься бизнесом. Умный, хитрый, осторожный. У него хорошая охрана, носит бронежилет, сделанный по спецзаказу, облегченный, автомат не простреливает. Есть у него любовница, живет по улице Камзина, 55 квартира 62. По информации, она имеет на него большое влияние. Остальное, думаю сам узнаешь.
– Да, совсем забыл, у Денисова есть частный дом возле речного вокзала, двор при нем большой, там что-то вроде СТО. Так вот, грузовик твой там и стоит. Целёхонький и нетронутый. Значит, про золотишко, припрятанное там, никто еще не знает.
При слове «золотишко» Сафронов вздрогнул. О золоте в этом городе знали только он, Лысый и еще один надежный проверенный человек. Значит, сдал кто-то из них. Эта мысль пронзила его, как удар молнии.
– Да ты не бойся, – продолжал человек, – чего напрягся-то? Люди твои язык за зубами держать умеют. Мне поручили проверить эту информацию. Вижу, что не ошибся. Но доложу, что не подтвердилась инфа.
– Спасибо, в долгу не останусь. Кстати, у них база вроде на Автомобилисте?
– Да, стадион «Автомобилист». Там скорее всего и будет сбор перед стрелкой. Рад был помочь. Только одна просьба – трупов не надо, – сказал человек и улыбнулся своей «располагающей» улыбкой. 
– За это не переживай, не будет жмуриков.
Попрощавшись за руку, эти двое разошлись в разные стороны, каждый думая о своем.


***
В пятницу около 11 часов дня в соседнем дворе дома №55 по улице Камзина остановился зеленый «Запорожец». Из него вышел человек среднего роста, лет 50-ти, в черном рабочем халате с метлой и пустым ведром в руках. На голове старая вязаная шапочка, темные усы, щетина на лице. Со стороны он вполне походил на обычного дворника. Человек подошел к подъезду дома, где жила любовница Денисова, и сел на лавочку.
Братва «пробила», что дважды в неделю, по вторникам и пятницам, примерно с 12 до 14 часов Денисов навещает свою подругу. До подъезда его сопровождают телохранители, по лестнице поднимается уже один. Мадам его живет на втором этаже. Машину подгоняют к подъезду почти вплотную.
«Дворник» чувствовал себя уверенно, хотя и ощущал небольшую нервозность. Ни с того, ни с сего вдруг заныла правая нога, беспокоившая его уже на протяжении двух лет – последствие старого ранения, которое получил когда-то при неудачной попытке бежать из лагеря. Спасали курсы иглорефлексотерапии. Закурил, чтобы отвлечься. О предстоящем старался не думать, хотя на карту было поставлено все. Затем осторожно потрогал карман халата. Шило было на месте.
Тем временем, к 12 часам дня Денисов закончил приготовления для разборки. Все были оповещены. Сбор назначили на стадионе «Автомобилист» на 14 часов. Не изменяя своим привычкам, Денисов поехал к своей подруге.
Джип подкатил прямо к подъезду, где сидел дворник. Сначала вышли два телохранителя, бритоголовые качки. Оба быстро оглядели все вокруг. Один зашел в подъезд и через минуту вышел, подав при этом знак рукой, что все нормально.  После этого Денисов не спеша вылез из машины и вразвалочку направился к подъезду, не обращая никакого внимания на дворника.
В это время, не жалея матерных слов, кроя по чем зря «недорезанных» буржуев и коммерсантов, к джипу подошел грязный оборванный бомж и со всей силой пнул по водительской двери, после чего бросился наутек вглубь двора. Телохранители, ошалев от такой наглости, кинулись за ним вдогонку. В этот момент Денисов, услышав шум, остановился, развернулся и стал смотреть в сторону происходящего. Тут дворник тихо поднялся, бесшумно подошел сзади и с силой, почти без размаха, воткнул Денисову шило в правое ухо. Тот без звука свалился на землю, как подкошенный.
Дворник, подхватив ведро и метлу, не торопясь, зашел за угол дома и сел в «Запорожец» рядом с Длинным, который был за рулем. – Щенок белолобый, недоносок, 3000 баксов в месяц захотел, – сквозь зубы прошипел он и скомандовал водителю: – Давай в больницу.
В приемном покое кардиологического центра царила тишина. Сафронов, теперь уже в спортивном костюме и с отклеенными усами, выглядел как обычный посетитель больницы. Он подошел к регистратуре и спокойно объяснил, что пришел навестить своего друга, который находился на лечении у главного врача.
Регистраторша, не подозревая ничего подозрительного, провела его в кабинет главного врача. Врач, увидев их, поднялся из-за своего письменного стола, приветствуя их с улыбкой.
– Милости просим, Евгений Степанович. Посмотрел я Ваши анализы и кардиограмму. Сердечко у Вас пошаливает, да и невропатолога бы Вам посетить, –начал главврач, улыбаясь.
– Илья Николаевич, не могли бы Вы отметить в истории болезни, что положили меня в свое отделение этак в 10 утра. Очень прошу, – перебил его Сафронов.
– О чем речь, Евгений Степанович. Конечно, смогу. Сделаем что с 9.30 утра Вы у нас в отделении. Все необходимые отметки сделаем.
– Слышал, Илья Николаевич, что у Вашей супруги скоро день рождения намечается, так Вы ей лично от меня небольшой подарок передайте, пожалуйста, –сказал Сафронов. И поставил на стол маленькую коробочку, в которой была золотая цепочка с кулоном.
– Спасибо. Пойдемте, провожу Вас в палату, Евгений Степанович, – с довольной улыбкой промурлыкал доктор.
– Шило выбросишь в Иртыш, вещи и машину сожжешь за городом, – шепнул Сафронов Длинному в коридоре.

***
Примерно в это же время, около 12 часов 30 минут к стадиону «Автомобилист» подъехало такси. Из него вышел очень изможденный высохший человек с худым лицом и лихорадочным румянцем на впалых щеках. Это был Молдаванин. Приказав таксисту ждать, он пошел на стадион. Молдаванин шел, с трудом преодолевая каждый шаг, тяжело и хрипло дыша. У центральных ворот стояли около 10 иномарок и человек 30 молодых ребят крепкого спортивного телосложения. Подойдя к толпе поближе, Молдаванин вырвал чеку и мгновенно швырнул в нее гранату, отскочив за угол стены, ограждающей стадион. Граната взорвалась с грохотом, подняв в воздух облако пыли и обломков. Люди завопили и ринулись в разные стороны.
Молдаванин, укрытый за стеной, наблюдал за происходящим с безразличным выражением лица. Не торопясь, он вернулся тем же путем и сел в машину.
– Двигай в ближайшую ментовку, – прохрипел он испуганному водителю. – Да не дрейфь ты, больше гранат у меня нет, – усмехнулся он. Затем, с трудом разжав дрожащую ладонь, посмотрел на чеку. Подумав немного, положил ее в карман. – Будет ментам вещественное доказательство.
Минут через 20 после взрыва на стадион рванул спецвзвод ППС УВД. Равнодушно, будто они делали это ежедневно, не обращая внимания на трупы и раненых, оцепили место происшествия, положили всех собравшихся, из тех, кто не пострадал, на землю лицом вниз. Несколько человек шмонали машины. Подъехавшие врачи «скорой помощи», выходя из автомобилей, ошеломленно оглядывались по сторонам, не понимая, что происходит. Было похоже на то, что милиция перестреляла собравшихся.
Командир спевзвода шустрый, как живчик, старший лейтенант дал распоряжением своим бойцам обеспечить врачам доступ к раненым. Почему произошел взрыв – никто из них не задумался, им было все равно, кто в кого стреляет. Спецвзводовцы были голодные и злые, уставшие от ожидания начала операции, потому как находились в боевой готовности с 7 часов утра. Уже шестой месяц они не получали зарплату, что было обычным делом для середины 90-х.  Потому парней из таких вот «бригад», ненавидели лютой ненавистью за их крутые «тачки» и фирменные шмотки.  Многим из них не было и 20-ти, и почти никто из них не служил в армии, считая, что это – удел «лохов». Потому и получали «бритоголовые» бойцы при задержании тычков и пинков в несколько раз больше обычного. Один из «звеньевых» бандитов пытался сопротивляться, вырывался и кричал что-то про раненых. Невысокий сержант-крепыш мгновенно подошел к бандиту и с силой нанес удар по спине резиновой палкой, заставив его замолчать и послушно лечь на землю.
Со спецвзводовцами работали трое оперуполномоченных. Они, не обращая внимания на стоны раненых, целенаправленно обыскивали машины и задержанных. Были изъяты два ПМ, автомат «узи», несколько нунчаков и ножей. Работали тщательно, документируя изъятое оружие, чтобы не допустить дальнейшей «ломки» дел адвокатами. «Скорая» забрала четверых раненых. Трупы троих погибших остались лежать до приезда следственно-оперативной группы. Задержанных усадили на землю футбольного поля стадиона и оставили под наблюдением.
В дежурной части РОВД дежурный капитан очень внимательно выслушивал признательные показания Молдаванина. По временным рамкам и другим позициям все указывало на то, что Молдаванин был причастен к взрыву на стадионе «Автомобилист». Он сдал, как и планировал, кольцо от гранаты в качестве «вещдока» и назвал номер такси, водитель которого был свидетелем взрыва. «Побольше бы таких киллеров, – подумал капитан. – Все руководство на взрыв уехало, виновника ищут, а он у меня здесь сидит». Все, что рассказал Молдаванин, больше походило на сказку. Но капитан был парень тертый. Прежде чем стать дежурным, он семь лет отработал участковым и людей видел насквозь. На умалишенного Молдаванин явно не походил. «Наверное, берет все на себя, чтобы прикрыть других. Судя по нездоровому виду, скоро «крякнет», – сделал он вывод. Быстро составил протокол выемки гранатной чеки, взяв в понятые двух мелких хулиганов, сидевших в клетке, отобрал по данному факту подробную объяснительную. Затем, потирая руки и напевая под нос, капитан дал распоряжение помощнику закрыть Молдаванина в «обезьяннике», а сам по рации связался с начальником РОВД и доложил о результатах.

***
После того как Длинный оставил Сафронова в больнице, он поспешил выполнить все его дальнейшие указания. Однако решил не поджигать свой любимый «Запорожец», а утопить в очистных стоках химического завода. Глубокой ночью Длинный прибыл к химическому заводу, месту, которое было пропитано запахом химических отходов. При слабом свете фонаря он медленно проехал мимо охраны, осторожно избегая привлечения внимания. Наконец, он нашел идеальное место - обрыв, ведущий к очистным стокам завода. С глубоким вздохом он прикоснулся к капоту машины, словно прощаясь со старым другом. Затем включил зажигание, поставил машину на первую скорость и, вытянув подсос, выскочил из машины. Автомобиль, громко тарахтя, медленно подъехал к краю обрыва и плюхнулся в озеро, медленно погружаясь в его вонючие зеленые воды.
Через некоторое время огромное содержание в воде свинца и ртути, и другой гадости сделают свое дело, и от «запорожца» не останется ничего. Да и вытащить его, с двух-трехметровой глубины, под обрывом, будет вряд ли возможно даже при желании. Водолазы нырять туда точно не будут. Было немного жаль машину, но, если Сафа сказал, что так надо – значит надо. Тем более, Длинный вопросы не задавал, а о произошедшем сегодня и не пытался догадываться. Домой пришел поздно, шел пешком. По дороге обдумал вариант, что на скопленные деньги, которые платил Сафронов, можно купить «жигуленок» и сделать из него «ласточку». Дома Длинного уже ждали Лысый и небольшого роста шустрый мужичонка по прозвищу Жук.
– Поехали, дело есть, – скомандовал Лысый.
Длинный очень устал, но ведь Лысый был практически заместителем Сафронова и отказаться Длинный не осмелился. Заехав в частный сектор в Затоне, остановившись возле одного из домов, Лысый заглушил машину и сказал:
– Здесь, во дворе целая СТО «Денисовских». Там полно тачек, среди них – наш грузовик. Жук подпалит дом, потом мы, как будто соседи, будем помогать выгонять со двора машины. Твоя задача – завести грузовик и отогнать подальше, вон туда, в конец улицы. Затем передашь ключи Жуку и вали, куда хочешь. Сделаешь?
Длинный молча кивнул.
– Вот и молодец, – Лысый нехорошо улыбнулся, показывая редкие гнилые зубы. Он почему-то недолюбливал Длинного. Может, потому что он был не из воров, а, скорее всего подозревал что-то – ведь именно у Длинного «бригадные» забрали грузовик. Избегая попасть в объектив единственной камеры, Жук старательно облил бензином ворота и забор дома, затем заранее приготовленную палку, обмотанную тряпкой. Пыхнул зажигалкой, и, закинув палку во двор, убежал в темноту улицы. Вскоре пламя охватило всю домовую территорию, буквально через 5-7 минут на улицу повыскакивали жильцы близлежащих домов, испуганные и шокированные происходящим. Паника охватила улицу. Охранники дома метались вокруг, не зная, что делать. Их голоса смешивались с криками жильцов.
– Машины выгоняйте со двора, сейчас баки взрываться начнут, пожарку вызывайте, – кричал, что есть мочи вынырнувший из темноты Жук, добавляя паники.
Со двора начали выталкивать машины. В это время Длинный, пользуясь суматохой, среди всего этого хаоса, уже успел завести грузовик и начал медленно покидать территорию двора, следуя указаниям Лысого. Проехал в конец улицы и остановился, ощутив смешанные чувства облегчения и напряжения. Его задача была выполнена. Заревели сирены, подъезжали пожарные. В кабину залез Жук.
– Все, канай отсюда и язык попридержи, – сказал он Длинному.

***
Старший участковый инспектор, капитан милиции Владимир Огнев сидел в опорном пункте милиции и просматривал поступившие материалы. Краем уха он слушал старшую по дому № 55 по ул. Камзина. Шустрая пожилая женщина рассказывала различные новости, вперемешку с небылицами различного характера. То семнадцатилетний Васька из десятой квартиры собрал вокруг себя подростков и руководил ими, посылая на преступления, то в семьдесят первую квартиру завезли два мешка наркотиков. Несколько дней назад Огнев внимательно выслушал бы женщину, многое принял бы к сведению. Но сейчас было не до этого.
Он уже третий раз делал предложение любимой – зеленоглазой Татьяне – и получал отказ. «Никогда этого не будет», – в очередной раз заявила Татьяна. Он не мог понять, почему она не хочет выйти за него замуж, ведь они так хорошо подходили друг другу, так хорошо дополняли друг друга. Но даже несмотря на ее отказы, Огнев не мог прекратить любить ее. И хотя она тоже любила Огнева, ей казалось, что брак превратит их отношения в что-то скучное и обыденное. В то же время его присутствие рядом приносило ей удовлетворение и комфорт. Ей нравилась его моральная поддержка (и особенно материальная) и забота, которую он ей оказывал.  Поэтому Татьяна не хотела окончательно разрывать отношения с Огневым. Она понимала, что он любит ее и готов делать для нее многое. Таким образом, отношения их на сегодняшний день оставались сложными и запутанными.
          Ко всему прочему четыре месяца назад его сняли с должности начальника отдела уголовного розыска РОВД и перевели в участковые, что было ударом для него весьма чувствительным. Годом ранее Огнев был назначен на должность начальника отдела уголовного розыска одного из крупных РОВД. Позволял стаж оперативной работы, возраст, хорошие показатели. Проработав несколько месяцев, Огнев столкнулся лоб в лоб с лидером ОПГ Денисовым, в результате чего и оказался, в конечном счете, участковым.
А произошло следующее. Огнев с несколькими операми лично занимался разработкой бригады Денисова. Как-то вечером они подъехали к Денисовскому офису и, что называется на ура, «зашмонали» его машину. Удача была на стороне оперов. В бардачке роскошного BMW они нашли 6 патронов от ПМ, которые там забыл, видимо, кто-то из твердолобых охранников. Этих патронов хватало для возбуждения уголовного дела. Составили протокол выемки и доставили Денисова в райотдел.
Денисов поехал один в сопровождении оперов на своей машины. Он сидел за рулем своей «бэхи», чувствуя дискомфорт от возникшей ситуации, время от времени брезгливо поморщиваясь. Он вел машину в своей привычной уверенной манере, не чувствуя внутри особой тревоги.
 По его понятиям, это было временное недоразумение, не грозившее какими-либо осложнениями.
В отделе Огнев разглядел поближе «восходящую звезду» рэкета, обращая внимание на каждую деталь ее внешности. Выше среднего роста, среднего телосложения. Высокий лоб наводил на мысль о незаурядных умственных способностях. Взгляд уверенный, спокойный. Выражение лица открытое, немного наглое. Одет, по тогдашней бандитской моде, в адскую смесь из спортивного костюма, кроссовок и золотых «ролексов» на руке.
– Так вот насчет патронов. Заявляю официально, начальник, что они остались после охоты в Акмолинской области, куда мы ездили с заместителем министра. Он брал с собой служебный пистолет, чтоб пострелять там по бутылкам. Вот и все. Завтра этим вопросом займется мой адвокат, дело ведь выеденного яйца не стоит. Так и запиши, – спокойно добавил Денисов. Самоуверенный и нахальный тон, манеры «нового русского» и чувство превосходства взбесили Огнева. Хотелось набить ему морду, однако, сдержавшись, Огнев решил по-другому.
Он уже договорился с экспертами, чтоб экспертиза по патронам была готова к утру, как основание для возбуждения уголовного дела. Между тем Огнев, как временно исполняющий обязанности замначальника РОВД по оперативной работе, подписал протокол задержания Денисова на 72 часа. Хотя это работа следователя, но поскольку экспертиза была не готова, да и не факт, что при ее наличии следователь рискнул бы «закрыть» в ИВС ранее несудимого за 6 патронов, пришлось Огневу пойти на некоторое нарушение правил.
Все бы ничего, но случилось то, чего не мог предвидеть никто. Ночью с проверкой в ИВС внезапно нагрянул заместитель прокурора района, прозванный операми Черепом за гладко бритую голову и худое телосложение. Его визиты обычно не предвещали ничего хорошего, особенно для оперативников. Этот блюститель законности и порядка обладал какой-то патологической ненавистью к сотрудникам уголовного розыска. При малейшей жалобе на незаконные действия оперов Череп прибегал в райотдел с проверкой, носился по кабинетам, старался накопать чего-либо противозаконного, чтобы состряпать, например, какое-нибудь представление об устранении нарушений, а если повезет, то и возбудить уголовного дело.
Однако, как правило, ему это не удавалось, потому как опера народ ушлый и в обиду себя просто так не дадут. Неудачи только усиливали настырность Черепа. Но сейчас фортуна ему улыбнулась. Факт задержания Денисова на 72 часа был очень хорошим поводом наказать «зарвавшегося» начальника угрозыска, что и было немедленно сделано. Прокуратура возбудила уголовное дело о превышении власти.
Огнева сняли с должности, даже стоял вопрос об увольнении. Выручил начальник управления Кутовой. Он вышел напрямую с ходатайством к начальнику УВД генерал-майору Абдрахманову с просьбой о «помиловании» опального начальника угро. Долго убеждал Кутовой генерала, перечисляя заслуги Огнева. Напомнил и о сенсационном изъятии партии оружия, в котором Огнев принимал непосредственное активное участие. Посопев немного, Абдрахманов сказал:
– Ладно, черт с Вами, рискну отмазать твоего подопечного, но с оперативной работы уберем на время, спрячем в участковые. Потом, когда все уляжется, можешь забирать его обратно, хоть к себе в замы.
Подняв трубку телефона, Абдрахманов набрал номер прокурора области…
Отогнав от себя неприятные воспоминания, Огнев прислушался к старшей по дому.
– Дворник какой-то странный возле нашего дома болтался, в домоуправлении я его раньше не видела, – рассказывала она.
– Что же в нем странного? – рассеянно спросил Огнев.
– Не знаю, – призадумалась женщина, – но взгляд у него, как рентген, смотрит на тебя и такое ощущение, будто он все твои мысли читает.
«Взгляд как рентген – интересное сравнение», – подумал он.
В опорном зазвонил телефон.
– Спасибо за информацию, – сказал Огнев, стараясь побыстрей отделаться от назойливой посетительницы, – мы обязательно примем меры по этому поводу.
Женщина кивнула, выражение облегчения мелькнуло на её лице, и она пошла дальше по своим делам. После этого Огнев снял трубку телефона и поднес ее к уху.
– Запиши, Володя, – Огнев узнал голос дежурного РОВД, – улица Камзина 55, третий подъезд, «бригадного» убили, по дороге в больницу скончался, неизвестно от чего, крови нет. Может, сам умер, но непохоже, молодой. Фамилия Денисов. Отработайте со своими ребятами район, опергруппа выехала, – дежурный отключился.
Огнев медленно опустил трубку, задумчиво глядя вперед. «Вот тебе номер, – подумал он, – как в нашем мире все относительно, сегодня здесь – завтра там. Mеmento mori!». Огнев взял дежурную папку, позвал двух молодых лейтенантов, месяц назад окончивших школу милиции, и околачивавшихся без дела на участке, сунул папку в руки одному из них и отправился вместе с ними на место происшествия.
«Скорее всего, Денисов приехал туда к своей крале, там его и грохнули «общаковские», с которыми он на днях поцапался. Не знал, видно с кем связывается. Мог и сам Сафа завалить, но вроде «ворам в законе» этого делать нельзя, не по «понятиям», хотя жизнь и понятия сейчас меняются, – рассуждал на ходу Огнев, пока они шли к дому № 55. – Ладно, на месте сориентируемся».
Возле подъезда стояла дежурная машина РОВД. Эксперт фотографировал место происшествия, следователь и опер слушали сбивчивые объяснения телохранителей. Увидев своего бывшего начальника, дежурный опер подбежал к Огневу и, поздоровавшись за руку, рассказал:
– Со слов телохранителя, они погнались за бомжем, который помял дверь джипа. Когда они поймали его и тащили к машине, увидели, что Денисов лежит возле подъезда. Тут же бросили бомжа и бросились на помощь к Денисову. Рядом никого и крови вроде нет, а он не дышит. Может, и не убийство, а типа инфаркт или инсульт, – с надеждой предположил опер.
– Пока экспертизы нет, давай-ка установим свидетелей и очевидцев, дальше видно будет, – сказал Огнев и дал распоряжение молодым участковым «отрабатывать» подъезд. Сам подошел к пацанам лет 12-14, которые, окружив такого же подростка, внимательно слушали его сбивчивый рассказ. «…Когда эти двое быков побежали за бичом, дворник ударил «крутого» в ухо чем-то и тот сразу свалился», – тараторил Данил, так его звали, явно польщенный общим вниманием. «Да ты гонишь всё», – возразил ему крепыш лет шестнадцати, местный заводила, который ревниво воспринял временное лидерство «щегла».
– А ну, Данька, пошли поговорим, – сказал Огнев, отводя подростка, – послушаем, что ты там насочинял.
– Да не сочинял я, дядя Володя, – обиделся четырнадцатилетний Данилка и снова пересказал увиденное. – Часа три назад я шел по двору и увидел сидящего вон на той лавочке дворника, подошел и попросил закурить. Но он ничего не ответил мне и посмотрел так, что я подумал, что лучше побыстрей свалить отсюда. Затем подъехал «джип».
Со стороны Данилка увидел, как дворник махнул рукой, и один из «крутых» упал. Дворник зашел за угол и сел в «Запорожец», номер которого был замазан грязью.
– Сто пудов я его узнаю, – говорил подросток, – и не дворник он, а тоже из крутых.
«Неужели сам Сафронов замочил Денисова, – думал Огнев. – По словесному портрету сходится, хотя парнишка молодой, мог что-то напутать. Да и старшая по дому что-то говорила про странного дворника. Надо будет фото Сафронова на опознание предъявить». Затем, вдруг вспомнив, что он теперь не начальник угрозыска, Огнев сплюнул, и решил про себя, что это не его дело. Посоветовав Данилке помалкивать, устало поплелся в опорный пункт.


***
По факту убийства возле дома № 55 по ул. Камзина в РОВД была создана оперативно-розыскная группа, которая включала в себя следователя, пятерых оперуполномоченных, участкового.
По собранным материалам в результате отработки дела было установлено следующее. Денисов был убит около 13 часов возле третьего подъезда. Главный подозреваемый – дворник, которого многие видели, но никто толком не запомнил. По данным старшего участкового микрорайона, дворник уехал на автомобиле «Запорожец» светло-зеленого цвета, номер которого полностью установить не удалось – только букву серии и первую цифру. 
Поздним вечером Кутовой в кабинете начальника РОВД изучал заключение судмедэкспертизы по факту смерти Денисова. «…Смерть наступила от проникающего колотого ранения головы с повреждением вещества головного мозга. Входная рана расположена в проекции правого наружного слухового прохода диаметром около 0,3 см…. Эти телесные повреждения могли быть причинены каким-либо колющим предметом (типа заточки, шила, спицы) длиной не менее 7,5 см, диаметром 0,3х0,4 см…», – прочитал он заключение экспертизы. «Интересное дело, - подумал он, - за пятнадцать лет работы первый раз сталкиваюсь с таким убийством. Тяжело будет доказывать, нужно обязательно искать шило. То-то эти дебилы-телохранители и не поняли сразу, что случилось. Крови то не было, поэтому и отпустили того бомжа, которым им дверь помял».
Около полуночи в кабинет постучали.
– Разрешите? – вошел Огнев с материалами отработки по убийству.
– Заходи, докладывай, что накопал, – сказал Кутовой, указывая на стул, – не надоело еще в участковых ходить?
Огнев рассказал о том, что видел подросток.
– Я ему фотографии Сафронова показал, он его вроде как опознал, но не точно, тот ведь с усами был, Олег Анатольевич.
– Ну за то, что информацию по убийству поймал и молчал, еще поговорим с тобой. Теперь надо установить во чтобы то ни стало водителя и расколоть до самой задницы. Если повезет, Сафронову конец, если нет – то дальше мы не сдвинемся. Кстати, – добавил Кутовой, – нужно отправить кого-нибудь в больницу, чтобы узнали время, когда Сафронов был госпитализирован, и диагноз. Думаю, это неспроста.
Два дня потратили двое оперов на то, чтобы установить хозяина машины, проверив все «Запорожцы» зеленого цвета, стоявшие на учете. Перелопатив кучу адресов, они установили-таки адрес Длинного и его данные. Опрошенные соседи подтвердили у него наличие зеленого «Запорожца» с номером, совпадающим с частью номера, который запомнил пацан. Сложность поиска заключалась еще в том, что оперативники пользовались общественным транспортом и ходили пешком, так как машин в отделе не было. Они были либо сломаны, либо не было бензина.  Задержав Длинного на дому, его привезли в отдел на маршрутном автобусе № 18. Теперь им предстояло ночевать в отделе и работать с Длинным, который наотрез отрицал свое присутствие сутки назад возле дома № 55 по ул. Камзина. А на вопрос: «Где его «Запорожец»?» – вообще замолчал, после чего и был отправлен в камеру, где его уже ждал «контингент» из ранее судимых лиц – мастеров по развязыванию языков таких «первоходов» как Длинный.
        – Ты упрямый, а мы еще упрямей, – напутствовал его один из оперов, – посиди, подумай, нам торопиться некуда.
Утром, придя на очередной допрос, Длинный неожиданно признался, что «Запорожец» свой случайно утопил в очистном озере. Каких-либо других сведений об убийстве от него добиться так и не удалось, как опера ни старались. Страх перед Сафроновым пересиливал все остальное.

***

Сафронова все же водворили в ИВС по подозрению на 10 суток – больше прокурор дать не решился. Показаний 14-летнего подростка было недостаточно, а вещественные доказательства (орудие убийства, рабочий халат, «Запорожец») отсутствовали. Достать же его со дна, загрязненного химией озера, при современном состоянии дел в милиции было невозможно. Кутовой спустился в ИВС и встретился с Сафроновым в кабинете для допросов с глазу на глаз.
–  Недоразумение вышло, гражданин начальник. Решил здоровье поправить в больничке, а тут, на тебе, опять сидеть. Как это уже надоело, – начал разговор Сафронов.
– От показаний свидетелей никуда не денешься – ответил Кутовой, – так что, 10 суток придется отсидеть. Про это дело шум до самого МВД, на контроле у всех, у кого только можно. А тут попробуй поработай, когда ни машин, ни бензина. И зарплату личный состав уже несколько месяцев не получает. Как хочешь, так и живи.
Кутовой замолчал и предложил Сафронову сигарету.
– Ну ничего страшного, раз десять суток необходимо для общего дела, значит, потерпим. Ну, а то, что одним наглым сопляком меньше стало, так это нормально, он сам туда и стремился – на тот свет. Сейчас без него «бригада» распадется. Все на его связях держалось. Мне бы отсюда выйти, а там чем смогли бы, тем и помогли. Мои пацаны пронюхали – у «Денисовцев» схрон с оружием имеется приличный. Небольшие уточнения нужны.
Услышав про оружие, Кутовой вспомнил историю почти двухгодичной давности. История эта, которая в результате привела Кутового к должности начальника управления, всегда была для него источником воспоминаний и гордости. Потому как занять это место было непросто – кандидатов много, и люди все не простые, с опытом, не меньшим чем у него, ну и связями в верхах соответственно.
А произошло это следующим образом. Около двух лет назад поздно вечером домой у Кутового зазвонил телефон.
– Алло! Олег! Приветствую тебя, – услышал голос своего однокашника Кутовой. – Это я, Жаслан Сейткуженов. Давай, ищи машину и срочно ко мне, завтра же. Медаль получишь…
Он говорил еще что-то, но слышно было плохо. Усилия телефонистки наладить связь ни к чему не привели. Кутовой тяжко вздохнул, рыбалка на выходные отменялась.  Он стал обзванивать своих приятелей, клянча машину. До Солнечного в один конец было около 400 километров.
С Сейткужиновым Кутовой учился в университете, на юрфаке, жили в одной комнате в общаге. Дружба в студенческие годы, как никогда, крепкая и остается потом на всю жизнь. Сейткужинов был парнем амбициозным, любил подраться, всегда влазил в какие-то криминальные истории, что для студентов-юристов в общем то не характерно.
После окончания вуза распределились они в родные края тогда еще Казахской ССР. Кутовой – в районную милицию следователем, а Сейткужинов – в структуру ИТУ на оперативную работу. Однако через год работы Кутовой перешел в уголовный розыск, сменив спокойную кабинетную работу следователя на собачью работу оперуполномоченного. Сейткужинов же так и остался в системе ИТУ. Встречались они раз-два в год, потом иногда перезванивались. Поэтому просто так, из-за пустяков, Сейткужинов звонить бы не стал. Да и должность немалая – начальник ИТК, целый майор. Значит дело серьезное.
Поздно вечером в субботу Кутовой приехал в п.Солнечный. Затерянный среди сопок, в бескрайних степях Семипалатинской области, поселок не производил никаких положительных эмоций. Выжженная солнцем степь, сопки, ветер, не прекращающийся ни на минуту вызывали ощущение некой пустоты и одиночества. В это время года вечерний ветер был особенно холодным, пронизывая до костей.
– Молодец, что приехал, баня уже готова, – обнимаясь, сказал Сейткужинов. – Пошли, покажу свои владения. Колония построена на территории бывшей воинской части, так что база хорошая, немножко труда вложили и порядок. Всего около 2 тысяч осужденных, – рассказывал Сейткужинов, водя Кутового по колонии. – Красные повязки почти половина носит, так что спуску не даю, контролирую ситуацию полностью. Пошли сауну покажу. Она у меня с бассейном.
В комнате отдыха уже стоял накрытый стол. За ужином Сейткужинов перешел к делу.
– У меня сейчас в колонии отбывает срок Сафронов, его больше трех-четырех месяцев в зоне не держат – начинает влияние на массы оказывать, ну и все такое. Вот мне его и подбросили, мол, зона «красная», управу найдешь на него. При желании, конечно, и на него красную повязку надеть можно, на это ни к чему. Он тут кое-что интересное рассказал, ну так я сразу тебе и звонить. Ты с ним не знаком лично?
– Нет. Знаю, что он из нашего города, вроде срок скоро кончается у него. Опять, наверное, за «общаком» смотреть будет.
Спустя 2 часа в кабинет начальника зашел Сафронов.
– Вызывал, гражданин начальник?
– Входи, Степанович. Познакомься, это мой друг. Начальник отдела управления угрозыска из твоего города.
Так состоялось знакомство Кутового и Сафронова. В тот вечер Сафронов рассказал нечто невероятное. По его информации через неделю с военного аэродрома Степной-4 вывезут большую партию автоматов и боеприпасов. Оружие находится в городе на складе, но на каком Сафронов не знает. Якобы прилетит самолет, в него загрузят оружие со склада и так далее.
Проговорили они тогда с Сафроновым около двух часов. Вопрос, что именно послужило причиной передачи такой информации, Кутовой не задавал. Тем более, источник был очень солидный. Но на него Сафронов ответил сам:
– В дело по оружию входит один человек, который сделал мне много плохого. Называть его пока не буду. Сами ниточку потянете, увидите. Сомневаюсь, что вы его привлечете к ответственности, слишком птица большая, но, думаю большие деньги и должность потеряет.
Вернувшись домой, Кутовой с подробным рапортом вышел на первого зама УВД. Тот, в свою очередь, на начальника УВД полковника Абдрахманова. Полковник, прочитав рапорт и немного поколебавшись, поскольку особого интереса эта информация у него не вызвала, а проблемы в случае чего могли возникнуть серьезные. Но визу все же поставил: «Товарищу Кутовому провести мероприятие». Все чаще ему в МВД намекали о заслуженном отдыхе, а генерала не присваивали. В общем были причины осторожничать.
Собрав группу из четырех человек, куда входил и Огнев, Кутовой провел разведмероприятие на аэродроме Степной-4. Еще год назад Степной-4 представлял компактный военный городок с населением около 40 тысяч человек.  С развалом СССР городок, некогда бывший центром ядерного полигона, превратился в руины. Части расформировали или вывели, товарно-материальные ценности вывезли или вообще бросили. Находился городок этот в 50 км от областного центра. По дороге оперативникам то и дело попадались машины, на которых везли мебель, батареи, шифер, кирпичи. Даже на лошадях жители близлежащих деревень растаскивали городок по кускам.
Брошенные дома зияли выбитыми глазницами окон, как немые свидетели прошлого. Безлюдные улицы, покрытые слоем пыли и мусора, напоминали последствия ядерного апокалипсиса. Однако аэродром еще функционировал. На КП стояли два солдата, вооруженные штык-ножами (за аэродромом поставили круглосуточное наблюдение). Разговорившись с ними, Огнев узнал, где-то через месяц аэродром закроют, а они в среду ждут для приема борт государственного значения. Какого именно государства, солдаты не знали.
В среду, в 8.00, на аэродром приземлился Ил-76, белоснежный красавец-гигант бывшего отечественного самолетостроения. Из его чрева выехала красная иномарка и скрылась в направлении города. Преследовать ее не стали. Иномарка вернулась к вечеру, сопровождая крытый брезентом КамАЗ. Погрузка в самолет началась сразу же. В бинокль было видно, что сначала разгружали цинки с патронами, затем зеленые деревянные ящики.
– Берем, – скомандовал Кутовой, выбросив окурок из окна машины, – пора!
На КП солдат внимательно осмотрел сидящих в машине сотрудников и строго спросил:
– Куда следуете?
– Обеспечиваем погрузку, опоздали немного, – сказал, высовываясь из окошка «Жигуленка», Огнев.   
Солдат на КП кивнул, не особо интересуясь ответом. Они уже привыкли к странным и непонятным движениям на аэродроме, и не задавали лишних вопросов.
– Закуривай, служивый, – предложил Огнев и и протянул пачку L&М.
– Спасибо, – солдат открыл ворота.
При задержании никто сопротивления не оказал. Удивленно поглядывая на оперов, водитель КамАЗа и грузчики спокойно выполнили все их указания.
Машину с оружием, водителя, командира экипажа доставили в РОВД, где задокументировали изъятие автоматов и патронов. Оказалось, что этот весь арсенал уже в течение 4-х месяцев хранился на складе одной из фирм города. Склад находился под охраной и был опечатан. Организатор погрузки, директор фирмы, отказался давать какие-либо показания и требовал позвонить в столицу. Его закрыли в ИВС.  Командир экипажа каких-либо конкретных показаний тоже дать не смог.
– Наш самолет принадлежит авиакомпании «Трансаэро». Мы просто выполняем обыкновенный коммерческий рейс. Кто с фирмой заключал договор, я не знаю, знаю только, что расценки были высокие за погрузку, – говорил пилот, – за все отвечает экспедитор, которого мы взяли на борт вместе с машиной. С этого аэродрома я должен доставить груз в Краснодар, а затем домой, вот и все. Дальше не моя забота.
Оружия и боеприпасов было много, поэтому скандал случился немалый и привлек внимание прессы. СМИ начали активно будоражить публику, поднимали неудобные вопросы о том, как такое количество вооружения могло попасть на борт пассажирского самолета, каким образом были обеспечены меры безопасности и контроля, и кто несет ответственность за этот недопустимый инцидент.
На следующий день Абдрахманова вызвали в столицу, в министерство.
– Ну теперь генерала мне не видать, как своих ушей. Я как чувствовал. «Могут и на пенсию попросить», – со вздохом сказал он своему заму на прощание.
Через два дня он приехал из столицы весьма довольный и веселый. Выяснилось, что в продаже оружия были замешаны большие должностные лица, а само оружие принадлежало одной из воинских частей Степного-4. После расформирования части, оружие по документам передали в распоряжение другой воинской части, а фактически – украли. Факт попал, что называется, в струю – как раз вышел Указ Президента «О борьбе с коррупцией». Много должностей освободилось после этого случая в нескольких министерствах. Из столицы полковник Абдрахманов приехал уже генерал-майором. А через две недели и Кутовой был назначен на должность начальника управления по борьбе с организованной преступностью.

Вместо эпилога
Сафронова отпустили из изолятора под подписку о невыезде. На одной из сходок лидер по кличке Буба, пытаясь заработать себе авторитет, в лоб задал Сафронову вопрос:
– Сафа, ведь ты завалил Денисова? А ты ведь, Сафа, вор, а закон не позволяет мокрушничать. Тебе правилку устроить надо. А за городом пусть другой посмотрит...
  Сафронов подошел вплотную и мрачным голосом спросил, глядя Бубе прямо в глаза:
– А с каких это пор ты меня на мокруху начал пробивать? Ты что, прокурор? Или с ментами снюхался? Не тебе мне разборки здесь устраивать.
Металлическая нотка в голосе и тяжелый взгляд Сафронова достигли цели. Буба, поняв, что дальнейшее противостояние может обернуться для него неприятными последствиями, отступил, пожав плечами и выпустив нервный смешок.
– Ну, ладно, Сафа, шучу я, шучу. Как говорится, без вопросов, да?
Сафронов лишь медленно кивнул в ответ, не произнося ни слова. Больше этот вопрос среди «общаковских» не поднимался. Его решительность и непоколебимость еще больше укрепили его авторитет среди «блатных».
Группировка же Денисова после смерти ее харизматичного лидера разбилась на мелкие бригады, которые уже сами по себе не представляли большой опасности, и были со временем окончательно разобщены и ликвидированы. Оружия, изъятого у них, хватило бы на вооружение целой роты (не соврал Сафа).
Через некоторое время один из директоров фирм, избавленный наконец от «крыши» Денисова, в порыве благодарности к органам милиции вышел с «инициативой» – передать новенький ВАЗ-2109 Управлению по борьбе с организованной преступностью. Машину приняли на баланс ХОЗО и по распоряжению генерал-майора Абдрахманова передали… в распоряжение начальника отдела кадров УВД.
Сам Сафронов пропал без вести примерно через год после описываемых событий, в августе 1996 года. До сих пор остается неясным, что стало причиной исчезновения Сафронова и что произошло с ним в то летнее утро, когда он вышел из подъезда своего дома. Возможно, это загадка, которая останется нераскрытой навсегда.