Глава 2. СетеВитя

— Катя, я переезжаю! Помоги собрать чемодан! — воскликнул Витя, захлопнув за ней дверь. Он гордо выпрямился, уперев руку в бок, чтобы она могла вдоволь насладиться его новым нарядом: рубашкой-косовороткой и картузом с розочкой на боку.

Вы, конечно, заметили, что темп жизни в 2069 году далёк от черепашьего. Мы с трудом отыскали минутку, чтобы поговорить о нашем герое. И пока Катя с восхищением разглядывает обновку своего возлюбленного, мы наконец расскажем о Вите. В суматохе городских улиц вы вряд ли обратили бы на него внимание. Вчерашний программист Витя не вписывался в типичный образ эксперта в области кибертехнологий, и поэтому нам проще описать, каким он не был.

Он не был похож на загадочного шамана, который «обитает» в мире компьютеров, носит растянутый свитер, нестриженую бороду и тёмные круги под глазами, бьёт в бубен и держит под столом чёрного кота.
Он также не был сутулым, лохматым, страдающим худобой или ожирением, пьющим кофе вагонами. Витя выглядел вполне цивилизованным парнем, подтянутым и спортивным. Возможно, именно этих черт, присущих хардкорному программисту, ему и не хватило, и поэтому к своим двадцати пяти годам он так и не взломал Пентагон с калькулятора?

И всё-таки кое-что могло привлечь внимание в Витином облике. Скорее всего, взгляд притягивали его серо-голубые глаза — к ним стоило присмотреться, особенно когда они вспыхивали живым весёлым огоньком, а потом сразу вовлекались в глубокие размышления. В такие моменты он выглядел, как истинный питерский романтик, восторженный и немного «не от мира сего».

А теперь снова вернёмся в квартиру Вити, где он стоит напротив Кати.
Она судорожно прижала сумочку к груди и сбивчиво спросила:
— Витя, что случилось? Ты переезжаешь? — она удивлённо хлопнула ресницами. — А как же я?
— Теперь я буду жить в сети! Скоро подходит моя очередь в паспортном столе, и на днях мне поставят штамп с пропиской: «Место жительства — Кибернет, платформа — «Красное словцо» и запишут новое имя — СетеВитя. А что? У нас товар, у них — купец! — он взял её за руку и подвёл к кибербуку с мигающим логотипом избы-читальни «Жаркие книги — Красное Словцо».
— Витя, ты начал писать книги? — её глаза округлились.
— И пишу, и торгую, и пляшу, — он сорвал с головы картуз с розочкой и с молодецким визгом пустился в русскую присядку. — Э-э-х!

Катя села на диван и, перебросив через плечо русую косу толщиной с руку, потрясённо наблюдала за Витиными плясками. Сначала он ходил по комнате вприсядку и бодро выделывал коленца, но недуги, заработанные сидячим образом жизни, вскоре напомнили о себе, — в пояснице что-то стрельнуло, и танец, начавшийся с радостных возгласов «Э-э-х» под конец перешёл в «Ох-ох».
Потирая ноющую спину, Витя с кряхтением поднялся и предложил:
— Катя, надевай сарафан, а я пойду самовар включу. Будем пить чай с баранками!

И пока Катя, оставшись одна, осматривает комнату, давайте поговорим о ней. Пусть Витя — замечательный парень, каких не часто встретишь на улице, однако ему невероятно повезло с Катюшей! Не так давно она работала в модельном агентстве, и теперь её  фотографии украшают заставки голографонов у половины жителей Санкт-Петербурга. Однако у Кати есть ещё более редкий дар — она умеет готовить! Разве это не чудо — встретить такую девушку в эпоху, когда хозяйки переложили свои обязанности на «умные кухни»?

Катя с любопытством оглядела комнату. Как же здесь всё изменилось с тех пор, как она уезжала в деревню! Целых три месяца — ни охнуть, ни вздохнуть: то лежачая бабушка зовёт по любому поводу, то племянники просят порезвиться во дворе в виртуальных шлемах. Куры, петухи, сад, огород, стирка, глажка, крахмаление постельного белья, скатертей и салфеток — всенепременно! Всё приходилось делать вручную — деревенская родня так и не удосужилась завести гладильно-стирального робота.
Под вечер приходила подруга Юля, и за чашкой чая они долго шептались о лямурах деревенской Джульетты в киберсети. Однажды Катя с трудом отговорила подругу от онлайн брака, хотя такие союзы уже никого не удивляли.
Свой последний роман Юля завела с голосовым помощником Орфеем из заумной колонки. Умными колонками давно перестали пользоваться, и только в музеях вы можете взглянуть на уцелевшие экспонаты.
Даровитый Орфей пел, сочинял для Юли новые мелодии и, что самое главное, понимал её с полуслова. Иногда Юля приводила его на чаепитие к Кате. Этот юноша в лавровом венце голограммой вылетал из колонки и становился душой их маленькой компании, затмевая девушек своим могучим искусственным интеллектом.
Каждый день Катя вставала с первыми лучами солнца, а в восемь вечера ложилась в постель, укрываясь хрустящей от крахмала простынёй. Сон пролетал как одна секунда, словно она и не спала. Парочка скупых видео на голографон, редкие созвоны «У меня всё отлично, скучаю» — вот и всё общение с Витей за лето.
 
Катин зоркий взгляд заметил все перемены в Витиной комнате. На журнальном столике стоял ещё не распакованный набор посуды из бересты «Соль-сахар-чай», на полках поселились дымковские и каргапольские игрушки — разукрашенные глиняные барышни, индюки с волнистыми хвостами, кони со всадниками и без. Катя повертела в руках былинного Полкана — эдакого русского кентавра с широкой грудью и окладистой бородой. Она встряхнула статуэтку и почувствовала запах свежей краски. Под фигуркой выплыла справка: «Полкан — пол-коня, былинный богатырь, оберегает от зла, помогает в промысле».
Сквозь ажурный, вязанный крючком тюль, загорались огоньки окон соседнего дома. Темнело, и она задёрнула новую льняную штору со вставками ярко-красного кумача.
По Витиной просьбе она облачилась в сарафан с кисейными рукавам и встала перед зеркалом во весь рост. Вышивка гладью покрывала воротник, манжеты и подол распашного сарафана. Катя нажала на пуговицу на вороте, и вокруг контуров вышитых фигур началось лёгкое движение. Из рисунков появились силуэты, в точности повторяющие их формы и цвета.
На стойке воротничка закружилось красно солнышко и месяцы, птицы на манжетах взмахнули крыльями и полетели вдоль рукавов, а на подоле всколыхнулась золотистая рожь.
— Красота! Ещё бы венец сюда! — всплеснула руками Катя и пошла на кухню.
 
Пузатый, как арбуз, самовар свистел и пускал из ноздрей белый пар, согревая баранки, бусами висевшие на горячем боку.
— Ну что Катюша, дорогая моя сотрапезница! — говорил Витя, разливая чай по чашкам, расписанным под гжель. — Вот что я тебе расскажу.
В это сложно поверить, но книги снова в тренде! Уж не знаю, кто здесь подсуетился, — не удивлюсь, если это тайное или явное правительство. Книги стали самым продаваемым товаром в киберсети! Народ за обе щёки уплетает модную славянскую «клюкву». Мужички зачитываются «Батракъ-аниме» - я сам не раз видел, как механики на СТО чинят роботов, а те читают им книги вслух. «Княжич-фэнтези» улетают быстрее, чем пластиковые чипсы. Сегодня я получил уже сто подписок на «Суженую Жирослава» и ещё больше — на «Воскресную школу отца Енотия». А теперь, когда я заработал репутацию приличного писателя, меня пригласили на Нейроярмарку. Выкладываю в сеть главы и добавляю всякую дребедень в «Товары между строк». Разместил я «Товары для удальцов, любушек и чадушек» — так подписчики лапти заказали, очелье, зипуны, тулупы, тридцать пять сарафанов, колыбели и вязаных куклёшек!

В коридоре звякнул голографон.
— Кто это?  — спросила с любопытством Катя.
— А это Настасья Микулична из Вышнего Волочка, хозяйка кибернет-магазина народной одежды, — ответил Витя, перенаправив звонок на Wi-Fi.
Из облака пара над самоваром образовалась голограмма круглолицей женщины, укутанной в павлопосадский платок. По пояс возвышаясь над самоваром, она накрывала его, как чайная кукла-грелка. Микулична поздоровалась и принялась слёзно просить:
— Витюша, прорекламируй в своём блоге мой магазин!  Вижу зазнобушка твоя, Катюша, приехала! — она кивнула в сторону Кати. — Я не зря спрашивала, есть ли у тебя суженая. Много не заплачу, но рубаха, картуз и сарафан вам в подарочек, да и твой канал «СетеВитя» всем клиентам посоветую! Ты, Витюша, о магазине моём доброе слово замолви, а Катюша, красна девица, пусть в кадре посидит, подбородок рученькой белой подопрёт и не сводит с тебя ясных глаз. Катюша, не откажешь старушке?
— Да, что вы, Настасья Микулична, с превеликим удовольствием соглашусь! И вовсе вы не старушка, — простосердечно ответила Катя.
Отсняв ролик, они вернулись на кухню.
— Знаешь, Катя, я пока не уверен, моё ли это — писать книги, — начал Витя. — Но одно могу сказать точно: творчество — это огонь. Теперь такая горечь на сердце, столько лет зря на эти кибертехнологии потратил. Сети и раньше сами писали коды и исправляли ошибки, но сейчас они понимают такие нюансы, что и без людей обходятся...
— Витя, ты же сам говорил, что программисты — творческие люди.
— Да, мы творцы, и ещё какие! — певуче протянул Витя. — Иногда мы создаём такие шедевры, которым мог бы позавидовать сам Леонардо да Винчи! Да разве заказчик способен это оценить? Злая, ох злая профессия!
— Зато сейчас тебя понимают тысячи! — с уверенностью произнесла Катя и сорвала баранку с нитки на боку самовара. Она беззвучно откусила тёплый кусочек, запила чаем из блюдца и добавила, — В жизни всё не случайно, твои коды — тоже опыт, который ещё может пригодиться.
Витя зачерпнул клюквенное варенье из хрустальной розетки и подтвердил:
— Ты права. Кто знает, как долго продержится эта мода. Со временем все привыкнут к этому «клюквенному» книжному вкусу,  — говорил Витя, а варенье медленно стекало с серебряной ложечки в блюдце, словно рубиновая струйка. — Нужно ковать железо, пока горячо. Помнишь моду на фигурные имена? Бабушка уговаривала родителей назвать меня Кубом. Слава Богу, они наотрез отказались. А тогда это звучало так свежо!
— Да уж, хватает сейчас всяких Кристалл Цилиндрычей. Звучит жутко…
— И не говори. Но с такими именами всё ещё проще сделать карьеру. Наши топ-менеджеры, все как один, — Параллелепипеды да Пирамиды!
Положив ложечку на край блюдца, Витя добавил:
— Кстати, у меня хорошие новости! За те три месяца, что ты была в деревне, я погасил половину долга «Кристаллу» и удалил мозговой чип. Честно тебе скажу, я думал, что эти рекламные оповещения меня в гроб загонят! Днём и ночью никакого спасения — «дзынь», «блямк», нарастающая вибрация, от которой я подпрыгивал до потолка. Я уж молчу о сонной рекламе! Теперь я наконец сплю спокойно… Ох, как же меня клонит в сон! Пока совсем не сморило, пойду пощелкаю пером. А ты, Катюша, примани мне жар-птиц, книжных муз, да побольше! — засмеялся он.
— Иди, Витя, пиши, я им зерна насыплю, пусть клюют.

От истоптанных Витиных лаптей дорожкой стелилась мелкая сухая труха. Катя собрала её веником и с задумчивым видом посмотрела в черноту наступающей ночи. Продолжая размышлять о быстротечности жизни, она подошла к холодильнику и написала на магнитике световой ручкой:

«Всё пройдёт. Пройдёт и это».