Глава 42

Глеб заскучал. Вот уже несколько дней он не видел Ярину. Придумывал и не находил предлога, чтобы зайти к ней во двор. На реке, в поле её тоже что-то не видать. По вечерам не гуляет с подругами. Уж не захворала ли она?
— А что, бать, не пора ль мне жениться?
— А кого на примете имеешь?
— А ты сам не догадываешься?
— Уж не Пырину Агнию приглядел? Девка видная.
— Да ну, бать, скажешь тоже. Сколько раз тебе говорил, что напрасно ты про неё речи толкуешь. Нет, конечно.
— По мне, сынок, так лучше Иваровой дочери мне невестки не надо.
— Так у Ивара дочерей много… три. А, нет, четыре. Какая ж тебе в невестках видится?
— Да любую выбирай — все хороши, — хитро усмехнулся отец Прокопий.
— А мне лучше всех — Ярина.
— Значит, надумал, сынок?
— Надумал, батя.
— Ну так дойду я вечерком до Ивара, разведаю что к чему, а там посватаемся, и к осени уже и свадьбу сыграем, ежели всё получится. Так годится, Глебушка?
— Батя, ну ты у меня и голова!
Глеб повеселел и весь день был в приподнятом настроении. Но вечером отец пришёл сильно не в духе. Встревоженный Глеб еле дождался, пока отец сядет на лавку.
— Что, отец, неужто от ворот поворот? Говорил с дядькой Иваром?
— Нет, сынок. Дядька Ивар в город поехал за дочерью, — увидев ошеломлённый взгляд сына, поспешно добавил, — за Василисой.
И Прокопий рассказал, что Василиса узнала, что Еремей у князя, пошла с ним увидеться. А Ивар с сыном за ней поспешили.
— Ну, Василиса отчаянная девица, — с невольным восхищением воскликнул Глеб. — А молодец она. Правда, батя? Надо иметь мужество в некоторых случаях брать быка за рога, и Василиса его имеет. Да ничего с ней не случится. Я не завидую тому недругу, который станет у неё на пути. И потом, город-то находится не за тридевять земель. На худой конец, я мог бы помочь, ведь не чужие люди. Чего ты невесел? Или ещё что?
— И ещё что, — Прокопий так долго молчал, что Глебу стало нехорошо.
— Ну, говори, тять, не томи.
— Ярина шибко заболела. Кабы не померла…
Глеб не помнил, как выбежал во двор, как вскочил на Рыжика, как мчался по улице, как бросил коня у чужой калитки. Опомнился он, когда на крыльце его за руку схватила Домна.
— Стой. Стой, Глеб.
— Где Ярина?
— Не годится тебе заходить в горницу к девице. Горячка у неё, никого не узнаёт. Не в себе она.
— А как мне пройти к ней?
Домна заколебалась.
— Ладно, пошли. Только ненадолго.
…Минута, когда Глеб припал губами к горячей девичьей ладони, казалась самой горькой от осознания опасности, но и самой сладкой. Он лишь хотел, чтобы это мгновение никогда не кончалось…
Домой он вернулся в тяжёлом состоянии. Где тот враг, с которым он мог бы сразиться? Где тот подвиг, который он желал бы совершить ради спасения любимой? Кому нужна его кровь? Он мог бы по капле с радостью отдать её, лишь бы Ярине стало хоть немного легче. Он стонал от бессилия. И, как всегда, в трудные моменты своей жизни, обратился к отцу:
— Бать, что делать?
Прокопий спокойно ответил:
— Пусть каждый делает то, что может. Домна разумная женщина, знает, чем лечить дочь. А мы с тобой станем перед образом и помолимся. Господь единственный, кто держит в своей деснице все жизни человеческие. К нему и обратимся.