Глава 51

Василиса закрыла глаза. Было невыносимо смотреть на такую близкую берёзу, на такой близкий твёрдый берег и осознавать, что они недоступны. В голове не укладывалось, что уже конец.
Но она не готова. Не так и не сейчас. Тело её никогда не найдут, никто не узнает, где её головушка нашла приют.
Матушка. Сколько времени она напрасно будет ждать, выглядывать на дорогу и надеяться.
Еремей. Может, и его уже нет в живых. Может, и он на дне этого болота.
У болота есть дно? Или сразу выход на тот свет? Или она застрянет на перепутье у болотника и его мерзкой жены. Сама кикиморой станет? Василиса попыталась вспомнить, что говорила по этому поводу баушка. Но мысли путались.
Как страшно. Как хочется жить. Какая она глупая была, что проревела столько времени. Ведь мир такой чудесный, а она ничего не видела из-за своей печали.
Василисе вспомнились случаи, когда её ровесницы добровольно всходили на погребальный костёр. Её бабушке тоже досталась эта страшная доля. Но бабушка уже была старая, ей лет сорок было. В этом возрасте, наверное, всё видится по-другому. А каково молоденьким девицам?
Вспомнила, как у совсем юной Анки умер муж, как несколько дней она веселилась, готовясь пойти вслед за ним. Но в день погребения, когда выпила пьяный напиток и песней прощалась с подругами, всё неувереннее и нерешительнее становилась. И только сейчас Василиса вдруг ясно поняла, что и Анка тогда хотела жить, что обстоятельства подвели её к последней черте и не оставили выбора. Бедная Анка.
«Всё это время я обманывала себя. Думала, что не хочу жить без Еремея. А я на самом деле хочу жить. Очень хочу…»
Василиса открыла глаза и увидела стоящего на берегу маленького человека. Она и не поняла даже девочка это или мальчик. Ровесник Малого. Человечек стоял на берегу, смотрел на неё и улыбался. Длинные волосы, полуголое тела, на поясе накидка из шкуры волка. Василиса моргнула, какое-то время не улавливая смысла увиденного, потом встрепенулась:
— Помоги…
Человечек словно ждал этих слов, тут же подбежал к берёзе, на которую Василиса столько времени смотрела с вожделением, вцепился в тонкие сучья и нагнул к болоту, это оказалось нетрудно, так как дерево и без того росло под сильным наклоном на юг. Вскоре мелкие ветки шмякнулись около головы девушки, чуть не потопив её окончательно, но Василиса уже схватилась за них, судорожно сгребая жадными пальцами всё новые листья и ветки. «Только бы и она не сломалась!»
Но молоденькая берёзка и сама, видать, хотела жить, выдержала и вытянула Василису.
Вскоре грязная, обессиленная девушка, вытянувшись, лежала на твёрдой поверхности и не было сил поправить задравшуюся рубаху.
«Больше никогда не скажу, что не хочу жить… Потому что это будет ложь».
Не сразу, ох, как не сразу подняла Василиса голову и поискала взглядом своего спасителя. Но того и след простыл.
«Похоже, я дошла…».
Через какое-то время девушка дрожащими руками сняла с себя рубаху, надела сарафан прямо на тело, нашла удобный спуск к воде, выстирала рубаху в этом же болоте и повесила её сушить. Потом выбрала муравчатый пригорок, легла и заснула крепким сном, успев подумать, что теперь, что бы не случилось, это уже не будет таким страшным, как только что пережитое.