Оптинский подвижник старец Амвросий

Старцы в православии – это не официальное церковное звание. Старцами по мере своей строгой подвижнической жизни и народного признания становились лишь немногие монахи, получившие особые дары от Бога – мудрости, прозорливости, рассуждения, исцеления, умения наставлять других на пути духовного развития. Они могли дать приходящим к ним людям точный совет, утешить в бедах, увещевали, исцеляли от телесных и духовных недугов и, что самое важное, открывали человеку волю Божию о нем.

Среди целой плеяды оптинских старцев, воссиявших последовательно, в чине преподобных (всего их было 14 человек) на протяжении столетия, начиная с 20-х годов XIX века, одним из ярчайших представителей был преподобный Амвросий (Гренков).

В его биографии четко прослеживается тот непреложный факт, что избранному сосуду Божию однозначно необходимо пребывать в служении Христу, а если он даже на какое-то время уклоняется от этого пути, то может навлечь на себя серьезные беды.

Сейчас мы знаем этого человека как великого подвижника земли Русской, чью святость Бог засвидетельствовал многими чудесами, а православный верующий народ – искренней любовью. Но всего этого могло бы и не быть, поскольку на путь монашеского служения будущий святой стал только после ряда лет борьбы с малодушием, сомнениями и привязанностью к миру.

Он родился в 1812 году в селе Большая Липовица Тамбовской губернии в семье пономаря Михаила Гренкова, отец которого был священником. При крещении мальчика назвали Александром – в честь святого князя Александра Невского.

Когда сыну исполнилось 12 лет, родители определили его в первый класс Тамбовского духовного училища, по окончании которого в 1830 году он, как один из лучших учеников, был направлен в Тамбовскую духовную семинарию.
 
Учеба Александру давалась легко, помимо углубленных знаний специальных предметов, он освоил пять языков – греческий, еврейский, французский, татарский и славянский.

Казалось бы, семейная династия и успешная учеба в училище и семинарии открывали Александру прямой путь либо в духовную академию, либо в священники. Однако, будучи общительным, веселым, остроумным и душой любой компании, Александр свои дальнейшие жизненные планы связывал отнюдь не с церковью.

Тем временем всевидящий Господь незримо направлял Своего избранника на уготованную ему стезю. На последнем курсе семинарии Александр неожиданно тяжело заболел. Вот как рассказывал об этом сам старец:

«Надежды на выздоровление было очень мало. Однажды ко мне пришли друзья и стали подбадривать: держись, дескать. Но я уже практически ничего не слышал. Пришел и преподаватель, братья предложили позвать священника, на что он отказал. Я тогда сказал: «Прощай, Божий свет!». И тут же дал обещание Господу, что если Он меня воздвигнет здравым от одра болезни, то я непременно пойду в монастырь».

Эти его слова дошли до Бога – Александр быстро поправился. Однако данный Господу обет исполнять не спешил, и на одном из праздников, общаясь со своим знакомым, раскрыл свои планы поступления в военное училище.

Долгие четыре года молодой человек не решался порвать с миром, продолжая жить прежней привычной жизнью. После окончания семинарии в 1836 году Гренков некоторое время был домашним учителем в одной богатой помещичьей семье, а затем преподавателем греческого языка в Липецком духовном училище.

Но Господь все-таки вел своего избранника к намеченной цели. Периодически вспоминая о данном Господу обещании уйти в монастырь, Александр всегда чувствовал угрызение совести.

В то время в Тамбовской епархии жил известный затворник – отец Иларион. Как-то раз, проходя мимо его жилища, Александр вместе с другом решили к нему зайти. Тот с любовью принял молодых людей и сказал Гренкову четко и ясно: «Иди в Оптину – и будешь опытен. Ты там нужен». Наверное, именно в тот момент затворнику открылось, что перед ним стоит будущий подвижник.
 
Эти слова окончательно укрепили Александра в намерении, наконец, исполнить данный Богу обет и оставить мир.
 
В 1839 году Гренков поступил во Введенскую Оптину пустынь Калужской губернии. Он был определен в скит монастыря, где нес послушание помощника повара. Черная и трудная кухонная работа не смутила бывшего преподавателя духовного училища, он принял свое назначение со смирением. Позже некоторое время он был келейником и чтецом у старца Льва, а после его смерти – келейником и учеником старца Макария.
 
В 1842 году Гренков принял монашеский постриг с именем Амвросий в честь святителя Амвросия Медиоланского, в 1843 году был рукоположен в иеродиакона, а в 1845 году – в иеромонаха.
 
Между тем, долговременная отсрочка между данным обетом стать монахом в случае исцеления от болезни и его исполнением не прошла для Гренкова бесследно. Господь не лишил его богатых духовных даров, необходимых для изначально предуставленного ему пути, отмерил ему также немалый жизненный срок, однако попустил и многолетнее «жало в плоть», служившее искупительным напоминанием о недопустимости богоотступничества в пользу приверженности миру.
 
Во время поездки в Калугу для рукоположения в иеромонахи отец Амвросий, изнуренный постом, простудился и тяжело заболел, получив осложнение на внутренние органы. С тех пор он уже никогда не мог окончательно поправиться, состояние здоровья у него было таким плохим, что в 1846 году его по болезни вывели за штат монастыря. Всю оставшуюся жизнь он еле передвигался, был почти прикован к постели, страдал от испарины, переодевался по нескольку раз в сутки, не выносил холода и сквозняков, употреблял только жидкую пищу в количестве, которого едва бы хватило трехлетнему ребенку.
 
До самой кончины он не мог совершать литургии и участвовать в длинных монастырских богослужениях. Несколько раз бывал при смерти. В 1846 – 1848 годах состояние здоровья отца Амвросия стало столь угрожающим, что его прямо в келье постригли в схиму с сохранением имени. Никто из оптинских старцев не нес такого тяжелого креста болезни.
 
Однако отец Амвросий не ожесточился и смиренно принял выпавшие на его долю испытания, тем более, что в Оптиной пустыни было кому наставить его на истинный путь. Чуждый уныния, он твердо усвоил, что сила Господня в немощи совершается (2Кор.12:9) и часто повторял: «Монаху полезно болеть. И в болезни не надо лечиться, а только подлечиваться!»
 
В то время старчество уже получило достаточное развитие в Оптиной. Люди шли  к старцам за утешением, исцелением, советом. Туда стремились те, кто запутался в своих житейских обстоятельствах или в философских исканиях, кто жаждал высшей правды, и в этом «источнике живой воды» всякий утолял свою жажду.
 
Отец Амвросий застал при жизни оптинских старцев Моисея, Льва и Макария, которые сыграли немаловажную роль в его духовном становлении. Он очень привязался к старцу Макарию, часто беседовал с ним, открывал ему свою душу и получал важные для себя советы. Молодой подвижник, наконец, нашел то, чего давно жаждала его душа. Он писал друзьям о духовном счастье, которое открылось ему в Оптиной пустыни.

Когда старец Макарий начал издавать святоотеческие труды, отец Амвросий стал одним из его ближайших помощников. Помогая старцу Макарию в издательской деятельности, он и после его смерти продолжил заниматься этой работой. Под его руководством были изданы «Лествица» преподобного Иоанна Лествичника, письма и жизнеописание отца Макария и другие книги.
 
В 1860 году после кончины старца Макария отец Амвросий стал его преемником.

Со временем в нем ярко раскрылись дары прозорливости, исцеления, духовного назидания, рассудительности, умной молитвы и другие. Старец Амвросий глубоко проникал в душу своего собеседника и читал в ней как в раскрытой книге, не нуждаясь в его признаниях.
 
Несмотря на свои болезни, он ежедневно принимал множество людей и отвечал на десятки писем. Такой гигантский труд не мог быть осуществим никакими человеческими силами, здесь явно присутствовала животворящая благодать Святого Духа.
 
При этом звездной болезнью батюшка никогда не болел. Наоборот, его смирение, доброта, святость и неподдельная радость одинаково были доступны и высокому столичному чиновнику, и простой полуграмотной крестьянке.

Любовь и мудрость притягивали к нему тысячи людей: простого народа и интеллигенции. К старцу приезжали за советом и для беседы великий князь Константин Константинович Романов, писатели Федор Достоевский (отец Амвросий стал прототипом его старца Зосимы в романе «Братья Карамазовы»), Алексей Толстой, Лев Толстой, философ Владимир Соловьев, писатели и публицисты Константин Леонтьев, Михаил Погодин и многие другие.
 
Люди на Руси всегда искали монахов и старцев для наставничества, но особо они привязывались к тем, от кого можно было услышать понятное даже крестьянину слово. Преподобный Амвросий оптинский был именно таким, за что его глубоко почитали еще при жизни. Со всеми качествами своей богато одаренной души он, несмотря на свою постоянную болезнь и немощь, соединял неиссякаемую жизнерадостность, и умел давать свои наставления в такой простой и шутливой форме, что они легко и навсегда запоминались каждым слушающим.

«Я эту простоту у Господа двадцать лет вымаливал», – ответил как-то преподобный на вопрос, как ему удается так просто рассуждать о самых глубоких и сокровенных вещах в духовной жизни.

Вот лишь несколько его изречений, которые хорошо дают представление об удивительной светлой простоте старца:

«Грехи как грецкие орехи: скорлупу расколешь, а зерно выковырять трудно».

«Мы должны жить так, как колесо вертится: чуть одной точкой касаться земли, а остальным стремиться вверх».

«Жить – не тужить. Никого не осуждать, никому не досаждать, и всем – мое почтение».

«Где просто, там ангелов со сто, а где мудрено, там ни одного».

«Жить проще – лучше всего. Голову не ломай. Молись Богу. Господь всё устроит, только живи проще. Не мучь себя, обдумывая, как и что сделать. Пусть будет – как случится. Это и есть жить проще».

При этом его «методы» исцеления, порой, бывали странными. Например, он мог легонько стукнуть человека по голове, и у того сразу проходила головная или зубная боль. А кого-то старец утешал или наставлял просто словом при личной встрече или в письмах, которых осталось множество.
 
Однажды к старцу приехала из Москвы одна княгиня. Ее единственный сын страдал от брюшного тифа и мог умереть со дня на день. Она умоляла отца Амвросия помолиться о своем ребенке. Он предложил ей молиться вместе. Спустя несколько дней мать вернулась к сыну – он был уже на ногах. Уже с выздоровевшим ребенком княгиня вновь приехала в Оптину и пробыла там дольше, чем изначально предполагалось. Ее супруг забеспокоился о них и уведомил телеграммой, что вышлет за ними лошадей на станцию. Женщина пошла проститься с Амвросием, но тот не благословил их на поездку. Она вернулась в гостиницу и отправилась только на следующий день, когда старец сказал:  «Теперь с Богом, поезжайте». За Курском они с сыном узнали, что с поездом, который шел днем ранее, случилась известная Кукуевская катастрофа. Благодаря старцу Амвросию они с сыном избежали возможной смерти или ранений (тогда погибло 42 человека, раненых было 35).
 
Об удивительном даре прозорливости Амвросия гласит история, случившаяся с жителем Козельска Капитоном. У него был единственный сын, взрослый юноша, которого отец хотел определить на работу в Москву. Для благословения он приехал с сыном к Амвросию, который в шутливом тоне ответил: «Москва бьет с носка и колотит досками».  Далее он заявил, что лучше поехать в Курск. Капитон не стал слушать старца и все-таки отправил сына в Москву. Вскоре во время работы по строительству здания на юношу неожиданно сверху упали тяжелые доски. Ноги молодого человека оказались раздробленными. Амвросий узнал об этом, когда Капитон приехал в Оптину поведать о своем горе. Однако помочь его сыну уже ничем было нельзя, он остался калекой на всю жизнь.

До отца Амвросия никто из старцев не открывал двери своей кельи женщине. Он же не только принимал множество женщин и был их духовным отцом, но и в 1884 году основал в 12 километрах от Оптиной женский монастырь – Казанскую Шамординскую пустынь. В отличие от других женских монастырей того времени, в Шамординскую обитель принимали много бедных и больных женщин, девушек-сирот. Вскоре число инокинь в ней достигло 500 человек. Устав обители, ее порядки – все установил сам старец Амвросий, многих сестер он собственноручно постригал в иночество. При обители функционировали детский приют, школа, богадельня и больница.

Так в течение более тридцати лет, изо дня в день старец Амвросий совершал свой подвиг, никому не отказывая в совете и помощи.

В июне 1890 года старец выехал на лето в Шамординскую обитель, где произошло обострение его болезни, и в октябре 1891 года он скончался в возрасте 78 лет.
 
Гроб с телом старца под осенним дождем был перенесен в Оптину пустынь, при этом ни одна из зажженных свечей, окружавших его, не погасла. Он был похоронен возле Введенского собора, рядом со старцем Макарием.
 
В июне 1988 года Поместным собором Русской православной церкви Амвросий оптинский был причислен к лику святых. Рака с мощами преподобного Амвросия находится во Введенском храме Оптиной пустыни.

…О том, как опасно давать Богу обеты, а затем уклоняться от их исполнения, свидетельствуют также факты из биографии духовного сына старца Амвросия – философа, публициста и писателя Константина Леонтьева (1831-1891г.г.).

Еще до встречи со старцем Амвросием Леонтьев в своих творческих исканиях обращался, в том числе, и к православной религии. Будучи русским консулом в Салониках (Греция), он часто бывал у афонских монахов. Однажды, в возрасте 40 лет, он тяжело заболел (подозревали холеру) и лежал при смерти.

И тогда Леонтьев обратился к иконе Божией Матери, которую ему подарили на Афоне, дав обет постричься в монахи в случае выздоровления. Облегчение наступило буквально через два часа, а вскоре пришло и полное избавление от болезни.

После этого Леонтьев отправился на Афон к старцу Иерониму и попросил постричь его в монахи, однако признался, что В БОГА ТОЛКОМ НЕ ВЕРИТ(!). Естественно, он получил отказ, но, в то же время, ему был дан совет  проходить дальнейшую катехизаторскую подготовку к этому серьезному шагу, в том числе в русских монастырях.
 
В 1874 году он совершил поездку в Оптину пустынь, где встретился со старцем Амвросием и стал его духовным чадом на долгие годы.

В отличие от своего духовника, который исполнил обет уйти в монастырь через ЧЕТЫРЕ ГОДА, у Константина Леонтьева этот путь занял целых ДВАДЦАТЬ ЛЕТ!
 
Общаясь с Леонтьевым, старец Амвросий видел, насколько активно и увлеченно тот продолжал заниматься писательской деятельностью (в последние годы он стал много работать над мемуарной прозой) и как в целом глубоко он был погружен в мирские интересы, поэтому долгое время не давал благословения на постриг НЕГОТОВОМУ человеку.

Наконец в 1991 году по благословению старца Амвросия Леонтьев был пострижен в монахи под именем Климент и отправился по указанию своего духовника в Троице-Сергиеву Лавру для прохождения там монашеского пути.

И что же? Здесь, в лаврской гостинице, буквально на пороге монастыря, не успев даже вступить в число его братии, он скончался от неожиданного воспаления легких, в возрасте всего 60 лет, пробыв в монахах лишь три месяца.

Вот так, на основе ознакомления с духовным опытом многих людей, а также в ходе постоянного изучения Нового Завета и других источников Священного Писания, постепенно ВСЕ БОЛЕЕ РЕЛЬЕФНО начинают вырисовываться контуры установленных Богом важнейших условий для спасения человеческой души.
 
Во-первых, это осознанный жизненный выбор на постепенную отверженность от мира (и не обязательно в монастыре!), то есть, отсечение излишних контактов с людьми, равнодушное отношение к мирским ценностям (особенно к угождению плоти и тщеславным помыслам), почитание их за нечто второстепенное, излишнее и неизбежно втягивающее в круговорот греховных страстей и т.д.

Многие знакомы с фразой из Евангелия: «Дружба с миром есть вражда против Бога» (Иак. 4:4), однако они недооценивают, насколько такая позиция важна и приоритетна для Господа в Его подходе к людям. Ведь чем дольше человек  (особенно давший обет стать монахом) пребывает в таком ДОБРОВОЛЬНО, кстати, избранном статусе «врага» по отношению к Всевышнему, тем ничтожнее его шансы на то, что он попадет в Его окружение в будущей жизни.

Многим из тех, кто приходил к нему за советом и утешением, отец Амвросий говорил: «Мы часто забываем, что «многими скорбями подобает нам внити в Царствие Божие», и потому нередко ищем счастья земного и отрады временной в заботах житейских и в привязанности к мирским вещам. Потому всеблагий Господь всепремудрым Своим Промыслом и разрешает узел сей, наводя неожиданные лишения и неожиданную скорбь, чтобы мы осмотрелись и обратили душевный взор свой к приобретению благ не временных, а вечных, которые прочны и никогда не изменяемы». 

Во-вторых, это смирение, смирение и еще раз смирение (как, например, смирился Амвросий оптинский со всеми выпавшими на его долю испытаниями), ибо мы – ничто по сравнению с Богом, целиком и полностью зависим от Его помилования, а вся наша жизнь – это лишь «пар, являющийся на малое время, а потом исчезающий» (Иак. 4:14).

Не зря преподобный Амвросий утверждал: «Отчего человек бывает плох? Оттого, что забывает, что над ним Бог», а в Псалтыри сказано: «Да обратятся нечестивые в ад, – все народы, забывающие Бога» (Пс. 9:18).