В художнике умер художник

      Да, бывает такое, когда у художника мастерство остается, и рука ещё умеет уверенно изображать, а душа не «поёт», и в голове уже не крутится рой всяких замыслов, не рождаются больше идеи, одна лучше другой. Творческая личность часто переживает подобные душевные состояния, ведь в искусстве не бывает прямой, «хорошо освещённой» дороги, и процесс этот имеет остановки, а иногда становится конечной остановкой.

     Однажды, совершенно случайно в своём городе я встретилась с коллегой, вместе учились на художественном факультете, но он младше несколькими курсами, поступал в институт после службы в армии. Владимир не был в нашей творческой, студенческой среде таким оригинальным иди бесшабашным творцом или гениальным рисовальщиком, но талант у него был.  Женился он на однокурснице, пожалуй, на самой красивой «худграфине».
 
      Близкими друзьями мы не были, тем более много времени пролетело, поэтому меня удивило приглашение, зайти к нему в гости в мастерскую: «Просто так…» 
Есть неофициальные правила, что с пустыми руками в мастерскую к художникам не заходят, что-нибудь к чаю нужно взять, либо  бутылочку или кофе, в зависимости от обстановки и обстоятельств. Владимир меня остановил, сказал, что у него холодильник всем нужным забит, мне показалось странным эта «богатая» жизнь художника.

      Мастерская – небольшая комната в жилом доме, на первом этаже, даже немного ниже, возможно, когда-то переделали производственное помещение. На стенах развешаны студенческие этюды, узнала село Малышевку по нашим летним пленэрам, знакомые дома, заборы, поленницы, козы и реке. Украшали экспозицию портреты наших натурщиков и рисунки обнаженок. Владимир, заметив, что я внимательно рассматриваю выставку, бодрым голосом произнёс:
      — Это для настроения и вдохновения, для себя выставил. Кстати, были и мы, когда-то «рысаками», не плохо рисовали. Эх, золотые времена прошли, есть что вспомнить.
 
      Хозяин хлопочет, вино, бутерброды. Ух ты, ещё и фрукты к столу, в лучшем случае, фрукты в мастерской присутствуют в виде постановки натюрморта.
Душевная беседа у нас как-то не получалась, разговор выглядел как отчет художника о своей жизни:
     - После нашего худгафа работал художником-оформителем, всё время хотел денег заработать, достойно семью обеспечить, брался за любую халтуру. Начинал с «оформиловки», это бесконечные доски Почёта, праздничные транспаранты и всякая партийно-информационная чепуха. Успел и педагогом в техникуме поработать, но в лихие 90-ые зарплату перестали платить, уволился, хотя нравилось, и учащиеся меня ценили. А потом профессия художника стала не нужной, совсем никому.
 Пришлось осваивать евро-ремонт. Это, когда потолок не просто ровный, а с кривыми перепадами уровней, и дверные проемы арочного вида, и в целом – минимализм, никакого декора. Сама понимаешь, сейчас это называют интерьерным дизайном, а по сути, стенки ломали, электрику тянули, шпаклевали, пилили, резали, красили. Новые русские не плохо платили.  А сегодня как-то все сами себе стали художниками и в дизайне все сами разбираются.

       Нет, пойми, я не жалуюсь, всё есть, квартиру сделал, дети выросли, самостоятельные стали, я и сейчас могу заработать, иногда мне заказывают с фотографии портрет нарисовать или какой-нибудь «вкусный» пейзаж накрасить, главное, чтобы на холсте, в богатой багетной раме и размер – как телевизор. Километры таких картин с закатми за рекой отрисовал, а еще популярностью пользуются копии с картин голландцев, когда на темном фоне аккуратно прописанные цветы в вазе с предметами, я лимон с частично очищенной или нарезанный ножом, могу с закрытыми глазами изобразить.

      Вон там видишь, за мольбертом холсты стоят, там на некоторых уже фоны наведены. Помню как-то пришлось за пару дней сразу несколько картинок рисовать, я расставил на стульях холсты, наводил цвет, как колер, для неба, для земли, реки и по очереди, по всем холстам проходился, но, чтобы все работы одинаковыми не получились, я кое-где изменял… Надоело.

      А в душе всегда мечталось, вот закончу этой халтурой заниматься, и начну для души творить. Тем более, какие материалы для художников пошли, мы такого в наших институтах и не видели, и не знали, что такое существуют. Помнишь, акварельные кисточки «колонок» с трудом доставали, а про акварельный картон только мечтали, видели у некоторых настоящих художников немецкий альбомы такие… Сейчас в магазинах художественных товаров, чего только нет, стоишь, разглядываешь, слюни глотаешь, вот бы попробовать! Все бы скупил.

     Я подтвердила:
     - Да, точно, выбор огромный, столько возможностей для художников открывается. Но только я как-то не заметила у нынешних студентов всплеска творчества или повышенного творческого потенциала, мне кажется, что у нас больше радости было, даже от серой-шершавой толстой бумаги, в которую продавцы продукты заворачивали, Ох хороша она была для набросков хоть тушью, или сангиной. Кстати, в наши студенческие годы в этюдниках у нас было много красок, а у сегодняшних молодых творцов в этюдниках всего по три-четыре тюбика красок, потому что дорого стоят все эти материалы, у некоторых даже этюдников нет.

     Вместе вспомнили как сами делали акварельную бумагу из обычной рисовальной, вымачивали её в крепком солевом растворе в ванне, потом на планшет натягивали, чтобы высохла.

     Владимир стал доставать и хвастаться тем, какая у него сейчас у него бумага есть:
     - Текстурная, посмотри, вот эта бумага - под «лён», а эта называется «апельсиновая корка», эта «древесина», а какой шикарный набор цветных листов для пастели, да  и сама пастель, японская - совсем другая, не сухая, она держится и закреплять её не надо, а какое количество оттенков – обалдеть, даже есть разные золотые, серебряные, медные краски. 

     Владимир доставал разные краски: в тубах, баночках, банках, коробках это корейская гуашь, а эта по стеклу. по ткани, и это акварельные карандаши немецкие, в 200 цветов, а кисти?! Даже маркеры  сейчас с кистями вместе стали выпускать. И вздохнув, с грустью сказал:
    - А я сижу перед шикарной бумагой, с таким набором красок и кистей, и думаю, ЧТО нарисовать? И не знаю, что нарисовать, нет никаких идей, пусто в голове, Я всегда думал, что сейчас трудно, сейчас нужно денег заработать, а вот потом наступит свободное время, когда я буду создавать то, что захочу… Я мечтал об этом времени, и вот, оно наступило, и что? Это что-то ушло, я даже не заметил.
Мне стало понятно его настроение, и чтобы как-то настроить на творчество, шутливым тоном сказала:
    
     - Главное начать, чтобы особо не раздумывать, посмотри в окно, пейзаж красивый, бульвар, весна, тополиный пух летает, люди на рынок идут… Вот тебе и темы.

     Художник грустно посмотрел на меня, и возразил:
     - Я пробовал эти пейзажные сюжеты из окна писать, но опять получаются такие же как заказные картинки, такое же небо крашенное, деревья, восход или закат… Хочется другого…

    - Нет, я не про конкретный мотив, можно ведь от натуры передать чувства, настроение.

     Я вспомнила, что у меня  с собой было письмо от одного нашего выпускника, он моложе нас, я его немного учила. Зовут его Сергей, он иногда отправляет мне свои маленькие графические работы, экслибрисы. После института несколько лет он нигде не работал, только творчеством занимался, жена врачом на скорой помощи работала, а он, на домашней кухне, как он писал, создал уголок, линогравюры резал, даже маленькие офорты, размером с открытки, ложкой печатал на простой бумаге. А потом шарахнул, и сразу персональную закатил за рубежом, и поехало, стали приглашать в другие страны, покупать работы, у нас в стране про него заговорили, приняли в Члены Союза художников, все удивились, откуда такой взялся?

     Владимир долго молчал, внимательно рассматривал работы, даже взял лупу, настолько небольшими по размеру были работы, но наполнены композиционно до мелких деталей, и столько в них было фантазии.
     - Спасибо тебе Тамара, провожу и вернусь в свою «берлогу», не хочется почему-то идти домой.

     А я про себя подумала, что это трагедия, когда в художнике умер художник. У творческой личности обычно столько замыслов, одни лучше других, и все хочется воплотить, в душе, голове, руках происходит постоянная борьба этих внутренних и беспокойных мыслей, желаний, чувств: «Может быть так сделать, нет, попробую по-другому, эх, зря, было лучше, а ну все, это ерунда, я придумал…!»  А. когда уже не придумывается.