13 Арм дневник срочника СССР 2 часть 7 гл

Глава седьмая

Моё недолгое каптёрство — как я на дурочку шаром катал

1. Моё недолгое каптёрство

Не знаю, зачем Маслоедов решил меня двинуть в каптёрщики, мне эта идея не очень понравилась, это было не моё ему предложение. Но в армии никому не интересно нравится тебе или нет, есть должность, которую нужно занять. Другое дело если есть наставник, а если нет, и тебя как скомороха суют туда, откуда выскочишь Петрушкой эдаким дурачком и будешь этим самым дурачком пока там и не кончишься.

И вот меня назначают на роль скомороха, прежний каптёрщик никакого участия в моём обучении не принимает, и я как забитая мышь мечусь среди этого бардака. Что делать с чего начать я не знаю, где взять документацию на приём каптёрки никто не подсказывает. Бросили в прорубь, и выплывай, как хочешь. Потом начался и вовсе балаган. Пришла команда кинуть старослужащих на работы грузить уголёк для котельной и требуется выдать им бушлаты на грязные работы. Ну, я им выдаю то, что по хуже, а они мне в грызло и требуют новое! И что мне делать я один их целая толпа – затопчут. Делать нечего отдаю, что требуют, и вдруг я замечаю Маслоедова – майор подглядывает из коридора, как я веду дела. А вечером претензия, а почему я отдал новые бушлаты? Ну, я ему тоже в ответ при офицерах, а вот не надо подглядывать, что бы потом вызывать в канцелярию и обливать помоями! Маслоедов от такого прямолинейного обращения покраснел как рак и выгнал меня из канцелярии.

И действительно, почему бы не показать на наглядном примере всю работу каптёрщика нет, устроили заплыв в ледяной воде типа посмотреть, как я поведу себя в экстремальных условиях. И опять я виноват? Завели в каптерку, и командуй, а тут старики заходят — подавай им новые бушлаты. И Маслоедов стоит и подглядывает. Ну, зайди и объясни сам, если всё знаешь или позови каптёрщика, так нет, устроили цирк. К чему все эти идиотские эксперименты непонятно. Это всё равно, что сунули бы меня руководить котельной, сиди и думай, что там делать, чтобы отопительная система не бабахнула.

И теперь понятно, почему у нас была такая отсталая армия в отношении дисциплины, если сами командиры придурки. Оттарабанят свои курсантские годы учёбы и едут бить баклуши в какую-нибудь дыру. Солдатам это хорошо видно, если сами офицеры слепые. А замполиту так ваще всё по барабану прочитает на политзанятиях в Ленинской комнате свой "Суворовский натиск" и свободен как муха в полёте. Оклад 300 кусков, тратить особо не на что, копи своё злато-серебро пока не пошлют в более комфортные условия. Рыба гниёт с головы!

Спустя неделю поехал я на машине со старшиной Сашей Долей за хлебом в полк, и он пока мы едем, просит меня посчитать, сколько нам причитается хлеба на известное число солдат в части. И тут меня как заклинило, не могу вспомнить некоторые действия таблицы умножения и говорю ему мне бы школьную тетрадь с таблицей освежить память. Он смеётся, а мне не до смеха – забыл. Вдруг под нами начал трещать Амурский лёд, да так сильно, что машина остановилась.

Мы вышли, подо льдом темнеющая глубина и вода из трещин фонтанчиками растекается. Водитель говорит, что сильно гнать не будет, а то можно налететь на торчащий бордюр трещины и можно убиться. И рассказал, что машина с вояками так же как-то неслась и врезалась колёсами в поднявшуюся льдину, все кто был в машине, едва не покалечились.

Ну ладно поехали дальше, но уже тише лавируя между поднявшимися торосами. А Доля меня опять мучает, как это я не помню таблицу умножения.
 
— Ну не помню я, мне, что убиться на месте? — отвечаю я, а сам про себя проговариваю всю таблицу. И да некоторые моменты как вылетели. Ну, думаю, куплю тетрадь и подучу делов-то.

По приезду в полк я первым делом зашёл в столовую, там наша Баба Ёба как увидела меня, аж расцвела, давно не виделись! Жаль не Гражданская война, а она не контра, пристрелил бы на месте! Потом выяснил, что моего товарища Серёгу Оленина сослали в какую-то часть по протекции Бабы Ёбы, позаботилась тварь. Короче это она избавилась от нас, сначала от меня, а потом и от Оленина через Гайворонского командира полка, чтобы самой править столовским королевством приняв под своё крыло каких-то забитых шнурков. Кто ей был Гайворонский племянник или ещё кто я так и не узнал, но он нас сплавил и вот кто был виновником моих бед на Селене.

Погуляв по части, я зашёл в клуб, там прапорщик по прозвищу Транзистор распевался в хоре, увидев меня, он погрозил кулаком, что бы выметался и не мешал. А кому я там мешал? Прапорщик, а ведёт себя как целый генерал! Потом проведал в спорт роте Порезанного. Тот показал мне татуировку на пузе. В шрам впивается штык-нож. Вот дурак! И с этим он собирается, ходит на гражданке на пляже? Встретил в курилке моего бывшего старшину Мевзоса, он с интересом спросил как там у меня дела на Селене, ну я чего скрывать, сказал, что всё плохо, как повар я там не нужен, а все штаты забиты и виновата эта тварь Баба Ёба.
 
2.  Как я на дурочку шаром катал

Мой старшина нашёл меня в курилке, отвёл от Мевзоса  и говорит, что переговорил в санчасти с медбратом, что есть вакансия покатить шаром дней десять. Ну, я сначала не соглашался с чего это я там залягу. А старшина говорит, что это надо для одного большого дела, а в следующий раз он меня заберёт. Ну, покатить шаром я был не дурак и, покобенившись, согласился.

Меня определяют в отдельную палату, приносят кормёжку, ставят укольчики, таблетки и между делом выясняется, что приезжает какая-то комиссия для чего и надо покатить шаром, потому что никто из полковых ребят не хочет ложиться поболеть. В общем, нужна срочная показуха, как лечат больных. Как говорится, был бы человек, а подходящую болезнь найдут. И крайним опять оказался я! Ну и старшина!

Вечером как-то заходит здоровущий медбрат из тех, кто окончил медицинское училище, выучившись на фельдшера и говорит.

— Ты главное ничего не бойся, приедет комиссия, посмотрят... ну, как в фильме "О, счастливчик!" голову отрежут и пришьют к телу кабана...

Шаром катить мне сначала понравилось только ежедневные уколы мне здоровому как-то не очень, медбрат говорит, что если комиссия увидит синяки от уколов, значит, лечим правильно. Ладно бы в руки, а то в задницу раз какой-то дюже больный поставили, что нога отнялась. В общем, думаю, зря я подписался на всё это дело, а сам таблицу умножения учу и сдаю медбрату экзамен, ошибся - укол в задницу. И кроме этого в знак утешения от боли он поил меня за ужином горячим гематогеном. Поначалу я не очень хотел пить эту коричневую бычью кровь, но он мне рассказал, что это не совсем кровь, а её составляющая. И кроме того в её состав входит естественно сахар, мёд, сгущёнка, патока, ваниль для запашка и другая не очень вкусная дрянь.

Особо в медчасти заниматься нечем было, и я играл с медбратом в шахматы  — проигравший замывает пол. Я постоянно проигрывал и замывал пол всего учреждения, ведь всё равно это были мои обязанности, а не моего соперника. В шашки наоборот медбрат замывал пол, но только в моей палате. Если бы он мыл пол в других местах, то ему бы нагорело — с какой стати он там ползает раком! Протирать пыль в кабинетах тоже было моей обязанностью, чтобы не скучал.

Зато я разведал что, где, плохо лежит. Правда ключи от шкафа где хранилась моя форма я не нашёл кастелянша их носила при себе. Однажды кто-то из врачей (их было двое молодая и бабка) забыл запереть шкаф с мешками вкусного порошка – гематогена.  Ну, я вытащил один весом в 5 килограммов, и сместил все остальные мешки так, чтобы было невидно, что одного мешка нет. Вот это была райская жизнь!

Целыми вечерами я разводил в кипятке порошок и пил эту сладкую бычью кровь. То, что это была чья-то кровь, меня не очень заботило, главное я мог его пить с поджаренным на плитке хлебом — этот божественный напиток у меня был вместо какао.

Как вы уже знаете, в шахматы я играл не важно, а вот в шашки лупил медбрата как из пушки! Ну и у меня созрел план, как выйти из санчасти в город на прогулку, то есть в самоход. Это можно было сделать двумя путями по временной командировке в сопровождении медбрата и через забор с задней стороны санчасти. На пятый день мне настолько наскучила райская жизнь, что я решил сыграть с медбратом на желания в шашки и выиграл  у него с первого раза поход в город. Ну, а кто меня отпустит, и тем более выпишет командировку. Врач на такое не пойдёт и побоится командира полка, а вот медбрат хоть был и вредный, а всё же из нашего солдатского сословия - младший сержант. Дело было в субботу, а два выходных дня врач и её помощница старушка-медсестра отдыхали дома. Вот шанс сходить в кино, но как! Подумав, я предложил одеться под девушку, в этом случае никакой патруль до меня не доеб*тся. Нужно было достать женское пальто и все остальные бабские тряпки и мы, порывшись в вещах кастелянши ничего такого не нашли. И тут я допёр до авантюры, у нас при штабе работали вольнонаёмные женщины, секретари, бухгалтера и прочее канцелярское бабьё.

Медбрату нужно было всего лишь пройти в штаб и зайти в раздевалку, откуда он через окно мне передаст подходящее пальто и может быть какую-то обувь. Самое интересное, что выйти мне из санчасти черед парадное никак нельзя, и я, открыв окно, вылез на другую сторону нашей богадельни. Медбрат, зайдя в штаб, незаметно для дежурного прошёл до раздевалки на первом этаже и,  улучив момент, выбрал подходящее под мой размер пальто и подал мне в форточку. Я, стоя между штабом и забором примерил пальто и, сочтя его подходящим сказал, что мне нужен головной убор. Получив вязаную шапочку и в придачу валенки, я побежал к окну санчасти.

Сначала медбрат умирал  с хохоту, потом успокоился и спросил, как же я полезу в таком виде через забор. Там же во дворе ходит много всякого народу. На что я сказал, что мы же не днём собираемся идти в самоход, а вечером. Испугавшись такого оборота, медбрат сказал, что он категорически отказывается.
— Всю одежду, что мы взяли нужно возвращать в семнадцать часов, когда штабные бабы будут собираться домой, — сказал он.
— Ну, тогда позови Серёгу Оленина повара из столовой, — предложил я.  — А шмотки возвращаем обратно.
Медбрат отказался снова заходить в штаб, испугавшись дежурного офицера, а вдруг спросит, чего он там делает в женской раздевалке. И предложил всё забросить в форточку, сказав, что она осталась незакрыта на шпингалет. Проделав всё в обратном виде только с открыванием окна и возвращением пальто на вешалку чтобы не было вопросов, кто скинул одежду на пол, мы закончили на этом нашу авантюру. А то случись, что дежурный понятное дело скажет, кто заходил в штаб начнутся расспросы то сё и запросто выйдут на медбрата. А долго он не продержится, расколют как орех.

Когда под окно санчасти пришёл Оленин я объяснил ему, что я от него хочу.
— Нужны шинель, шапка, сапоги моего размера ну и форма. 
— Это без проблем, но вечером, а сейчас это невозможно всё просматривается, — сказал Оленин.
— А то знаешь тут такая тоска, что повеситься хочется, — сказал я ему.
Вечером как только стали сгущаться сумерки в дверь санчасти постучал Оленин. Он сказал медбрату, что всё имущество уже лежит под окном и что возвращать пока ничего не нужно, в воскресенье вечером сам всё заберёт.
— Откуда барахлишко? — спросил, любопытствуя медбрат.
— Оттуда.
— Погоди-ка надо тебя бинтом перемотать.
— Зачем.
— Пойдём через КПП, к чему все эти заборы.
Намотав мне на голову два бинта, медбрат сказал, что у меня болит зуб, и мы пойдём его выдирать. И кому, какое дело, куда меня ведут.
— Надевай форму, и погнали отсюда до кинотеатра.
— А если нас тормознёт патруль? — спросил я.
— Не ссать наша канцелярия умеет справки штопать как гандоны на птицефабрике!

Одевшись в форму, я похвалил про себя Оленина и мы, покинув санчасть, спакойненько вышли через КПП, даже не показав дежурившему там сержанту документы на увольнение.
— Отведу солдата к зубному, через пару часов будем на месте, — только и сказал медбрат, проходя на улицу.
На меня замотанного бинтом дежурный даже не взглянул.
— Это работает уже не в первый раз, а дежурный не продаст, я ему пачку чая дал.
Мы, не шарахаясь от встречного морского патруля проводившего нас косыми взглядами, спокойно и более чем уверенно прошли по улицам до кинотеатра.
 — Обычно этих патрулей как собак нерезаных, а тут всего один, странно может сегодня праздник какой, — сказал медбрат.
Мы подошли к кинотеатру Факел.  Там мне медбрат поведал, что Комсомольск-на-Амуре имеет несколько неофициальных названий, Город Юности, Арестантов-на-Амуре, ну типа город строили не только одни ярые комсомольцы но это между нами.

Оставив меня в подворотне за углом, медбрат купил билеты, и, убедившись, что в холле кинотеатра нет патруля, свистнул мне.  Я вышел и, склонив голову, мелкими шашками просеменил к нему. 
— Всё чисто, — сказал он так, словно мы кого-то собрались ограбить.
Присев в последнем ряду среди городских буржуев мы стали глазеть на белый экран. Сначала пустили киножурнал про новый пятилетний план в колхозе, потом что делается в стране и в комплексе. Показали традиционный Фитиль про алкашей и взяточников, а после свет погас и начался собственно сам фильм. Перед его показом я успел, спросил, что за фильм, но медбрат ответил, что сам не знает и на афишу даже смотрел. Да и какая разница, что за фильм главное мы в самоходе!
 
Мужик, сидевший слева от меня, сказал тихо, что фантастика. На этом я  и успокоился, ладно будет глядеть космос. Но вместо этого как сейчас помню, показали грязную забегаловку и выпивающих мужиков.
На экране высветилось название – СТАЛКЕР. А потом пошли титры что-то там про зону, а про уголовников я фильмы не любил всё у них там про одно и то же. Потом показали какую-то нервную тётку и лысого мужика. Потом к лысому пришли ещё двое, и они поехали куда-то на дрезине. Я для приличия посидел минут тридцать и потянул медбрата погулять к чёрту подальше от этой нудятины. Он согласился, что мы не туда зашли и ушли на улицу.

Потом мы болтались по вечерним улицам, я с бинтом на голове как полный идиот, и он рядом при мне. Вернулись мы в часть уже через забор, так как на КПП уже сменился наряд, и могли спросить, куда мы ходили. Медбрат, забыв, что Оленин придёт за формой на другой день отправился его искать, а я сидел у окна и смотрел во двор нашей части, пожалев, что не стал смотреть кино о сошедших с ума мужиках. Пришёл злой как собака Оленин забрал форму и сказал, что мы его чуть не подвели под монастырь, отрывая от дела. Я извинился, сказав, что мы забыли, что он нам говорил и он, пожелав мне всего хорошего ушёл. А медбрат не пришёл ночевать, вероятно, забрался к какой-нибудь радистке под бочок. Были у нас такие военнослужащие.

Врачиха каким-то чудом узнала, что я ходил в самоволку и мне назначили больные уколы. А моего друга медбрата списали в госпиталь и прислали другого, тот вообще оказался лютым зверем. Под надзором врача ставил мне, жаркие уколы, отчего я уже хотел сорваться да форму гады куда-то засунули, фиг найдёшь. А куда зимой в исподнем, да и больничка на ночь запирается. Сижу и реву. Через пять дней на моей заднице уже живого места не было, а они за своё, я хотел уже голодовку объявить этим фашистам. Потом приходит какой-то мужик из госпиталя послушал меня, помял пузо, и отменил все уколы. И говорит врачу, что пациент на грани срыва, мол, хватит ему уколов, и отменили.

Примерно дней через десять приезжает старшина забирать меня, я к нему обнял как отца родного, а он отстраняется и смотрит странно, ты это чего? Я ему показываю, что они со мной сделали, он к медбрату и тычет ему кулак в лицо ты, что падла сделал! Тот, я не я, форму, выдал и мы... какая нахрен комиссия, сматываемся из санчасти.

Врач как узнал, что пациент в бегах и в панику - «гипс снимают, клиент уезжает» вот-вот приедет задержавшаяся где-то комиссия, а больной уже смылся и срочно запуливают на моё место бойца из хозвзвода. Бедняга, что они с ним сделают даже подумать страшно! А в полку неписаное правило залетел в санчасть - назначат вечным дневальным и ваще зачморят. Но того бойца чморить не стали – он же жертва вынужденного "аборта"! Ну, а меня бог миловал, и я уехал обратно на Селен с нормальной репутацией. Правда меня деды подначивали, зачем я привёз с собой сифон и кучу всякого венерического вещества. Через неделю они сами устали от этих шуточек и всё пошло в прежнем русле. А во второй раз я уже залетел в госпиталь конкретно почти на два месяца, чего сам не ожидал. Ну и связанные с этим новые приключения никуда не делись, даже встретил там нашего цыгана Иван Иваныча - с ним мы ехали в поезде в армию.

Когда выкладывался материал, мне отписались (не буду приводить кто именно) и спросили, а где то-то и то-то. Ладно, раз просят, я это "то-то и то-то" тоже вставлю в соответствующие главы. Просто решил опустить, как незначительные события, хотя они оказали на мою службу в чём-то своё ключевое слово. Ну ладно по чесноку так по чесноку, но с незначительными купюрами чтобы кого-то личностно не обидеть. А то напишут потом - "В моём суициде прошу винить автора армейского бестселлера". Кстати, мне написали что бывший сержант Юровский ну тот который Козлодуев очень на меня обиделся прочитав о себе и снова подсел на стакан в свои шестьдесят четыре года. Бедный дедушка!
.
Продолжение следует...
.