Глава 69

В первое мгновение Василисе показалось, что она узнала Еремея. Во второе — она уже не была в этом так уверена.
— Еремей?
Вошёл высокий парень с лицом Еремея: глаза, губы, всё знакомое и до боли родное. Но вот выражение, с каким он посмотрел на неё: холодное и равнодушное, совсем чужое, заставило сердце Василисы болезненно сжаться. Он? Или нет? Но как может человек в этом племени быть таким похожим? Или он настолько переменился, что совсем не хочет её узнать? Василиса с некоторым раздражением повторила:
— Еремей!
Но парень уже ею не интересовался. Он смотрел на волколака.
Женщина едва заметно кивнула головой, и сопровождающие Василису хорты вышли.
— Иди и ты из избы, — обратилась женщина к пострелёнку.
Тот нехотя встал, направился к выходу, по пути состроил Василисе такую забавную рожицу, что она почувствовала, что в этом суровом месте, где даже жених не хочет её узнать, а может быть это и не жених вовсе, есть близкий человек, хотя пока даже непонятно, мальчик это или девочка.
В помещении остались молчаливый волколак, женщина за его спиной и, стоящие недалеко друг от друга Василиса и вошедший человек, которого она уже немного ненавидела. Вот так шла-шла, и — пришла! И стоило оно таких трудов?
Первой нарушила молчание женщина:
— Кого ты называешь Еремеем?
— Его, — кивнула Василиса в сторону парня. Она за этот короткий промежуток времени успела перебрать несколько объяснений увиденному. Одно показалось более-менее правдоподобным — он околдован и её не узнаёт. Еремей не в себе. Вот поэтому его лицо кажется немножко другим.
— Почему ты зовёшь его этим именем?
Внезапно Василису осенило:
— А пусть разуется!
Снова молчание. Наконец подал голос волколак, причём человеческий:
— Что ты надеешься увидеть?
Да он в маске. Тьфу ты, выругалась Василиса про себя, а она-то подумала…
— Вот здесь, — Василиса второй раз указала на свою стопу, — рисунок волка.
— Опиши, что нарисовано.
Василиса как можно чётче и в подробностях постаралась передать то, что сохранилось в её памяти. Но воспоминание о той минуте - ясный солнечный день, весёлый парень, лёгкий, добрый - нежной грустью легло на сердце. Девушка взглянула снова на вошедшего и похолодела от ужаса: «Это не Еремей!».