Глава 70

По дороге вдоль Русы потянулись возы. На телегах сидели женщины с младенцами и старики, молодёжь и мужчины шагали рядом, дети носились взад-вперёд. Путь был неблизкий, но пройтись по пыльной дороге, мимо цветущий лугов — одно удовольствие. А возы нагружены под завязку, лошадкам и так тяжело. Почти на месяц население переезжало на дальние заливные луга, поэтому везли всё: и чугунки, и одежду, и инструменты. Девки в укромный уголок задвинули коробы с нарядами. И размеры этих коробов были далеко не скромные. На общем покосе каждая девица, что спелая яблонька с наливными яблочками, должна себя показать и постараться жениха приманить.
…Видборичи на двух возах. Там, на дальних покосах, лошадкам вольная волюшка, наедятся, нагуляются, поэтому взяли всех, ещё и жеребёнок следом бежал, задравши хвост. Ивар окинул взглядом родные бескрайние просторы. Благодать! Эх, сейчас бы эге-гейкнуть во весь голос, да неловко, народ не поймёт. Мысленно унесся в завтрашний день — поскорей бы, не терпелось взять в руки косу и пойти-погулять по высокой травке. Оглянулся на старшего сына. Тот управлял вторым конём и вторым возом. Захотелось увидеть на его лице отражение своих желаний. Но — нетушки! Спит, похоже, на ходу. Загулял парень в последнее время, напрасно мать беспокоилась, что всех невест разберут — Лану не достанется…
…Домна сидела на возу задумчивая, гладила головку младшей дочери, та и уснула, убаюканная тряской телегой. Наревела помощница себе первый покос. Спит довольная, за ручку грабелек держится. Маленькие, лёгонькие, словно игрушечные. Ивар с утра соорудил. Все дела отодвинул, а про меньшую дочку подумал. А Домна всё о старшей печалится. Легко ли? С Живина дня ни слуху, ни духу. Ох!..
…Малой отпросился к другу, идёт с Ёрой. Ребята коня молодого запрягли, а старая лошадка топает порожняя. Отработала своё — пора на покой. Мамалыха на возу сидит тоже без дела. Непривычно ей без работы. Руки так и зудят за что-нибудь взяться, хоть за вожжи. Но сын не даёт. Ладно, наработается ещё. Легла головой на какой-то узелок с тряпками. Перед глазами закачались лёгкие облака и бездонное небо. Прислушалась к приглушённому разговору сына и Малого… Что-то о кладах и сокровищах. Усмехнулась. Наслушались на Купалу рассказы Добрыни. Ну, пусть мечтают. Не знают, что сами они дороже всех сокровищ мира…
…Ярина отстала. Идут позади с Глебом — жених с невестой наречённые, ничего не видят, ничем не интересуются, что глухари во время тока…
…Тиша тоже задумалась. Шагает — держится за край телеги, а мысли где-то далеко - с подружкой любимой. Подумать только — иголка в голове. Так рождаются, что ли? Или она к ней потом туда попала? А как её оттуда вытащить? Это больно. Как Хыля будет терпеть? О, она вытерпит! Она страх, какая отважная!
Тиша встала на цыпочки и оглянулась, поискала глазами Хылину родню. Нашла, недалеко так идут, тоже на двух возах. Ну, у них народу побольше будет. Ещё и корову с собой взяли, привязанная следом идёт за возом. Как Хыля будет без молока? К тому же и бабушку старенькую кормить надо. Но, с другой стороны - без коровы ей легче будет.
— Матушка, а бывает, что иголки в голову попадают?
Домна с удивлением посмотрела на Тишу.
— Какие иголки?
— Не знаю. Бывает?
Домна замешкалась с ответом, не знала, как сказать. Потом промолвила нехотя:
— Бывает. Слыхала про такое.
— И что?
— Да не знаю что. Умирает ребёнок, что ещё?
Тиша почувствовала, что ноги у неё чуть замлели и подкосились. Больше не стала спрашивать. Лучше надеяться на чудо и на тётку перехожую. Мать посмотрела на Тишу, хотела всё же спросить у той, что ей сорока на хвосте принесла и откуда, но передумала. Слишком много любопытных ушей…
…Лябзя сидит на возу угрюмая. Вчера полезла под крыльцо за заветным напитком, решила на покос взять, наверняка пригодится, а его и нету. Кобель, паршивец, выкопал и уволок куда-то. Это она определила по ямке и следам от когтистой лапы. Ещё когда прятала, закралось было сомнение, что собака может вырыть, но потом себя успокоила, мол, не косточка, не будет пёс интересоваться всякими неинтересными для себя кубышками. А вот и заинтересовался, гад. Ну, погоди, я тебя покормлю теперь! И куда он мог её подевать? Лябзя весь двор облазила, пока отец не наорал, — не нашла. Вот тебе и приворожила жениха. Неужто судьба её такая — вековухой быть?..
…За могучей батькиной спиной шагает Маниша. Глаза опустила долу, смотрит на отцовы пятки, а на губах играет улыбка. Потому что видятся ей золотистые кудри Лана и его ласковая улыбка. А батькины пятки так… Какая разница на что смотреть, если милый друг далеко впереди. И даже, если бы не застила отцова спина, всё равно не разглядишь. Но ничего, день длинный, ещё пересекутся дорожки. А на покосе целый месяц почти вместе. Как тут не играть улыбке на губах, вырисовывая ямочки на щёчках. Жаль, что Лан не видит их сейчас…
Высокое — высокое голубое небо. Солнечные тёплые просторы. Бескрайняя благодать. И люди… У каждого своя боль, у каждого своя надежда, у каждого своё представление о счастье. Только как найти его? Как до него добраться? Эх, жизнь…