30 Мая

Папин день рождения.
Сегодня ему 97...

Ровно 30 лет езжу в этот день на кладбище в Нетании.
Иногда просто прибираю и мою памятники (мама похоронена рядом - как жили, держась за руки и глядя друг другу в глаза, так и ушли один за другим, в течение полугода), расставляю цветы, зажигаю свечи и уезжаю.

А бывает, не могу уйти и сижу долго-долго...
Иногда я рассказываю ему о разных событиях в мире - история, политика, международные дела всегда были нашей общей темой.

Сегодня я рассказал ему, что вышел на пенсию...
И сводки с фронтов, конечно. Он никогда в жизни не поверил бы  ни в 24 февраля 22-го года, ни в 7 октября 23-го.

Как-то причудливо сочетались в нем мудрость и по-настоящему детская наивность. Иногда мне казалось, что я старше.
У него была потрясающая способность притягивать к себе совершенно нелепые, смешные ситуации и принимать в них самое активное участие.
Как же мы хохотали - даже спустя годы, смакуя мельчайшие детали его приключений, когда выдавались тихие семейные вечера, и все были дома!

Год, наверное, 1970-й...
Пуща-Водица. Мы с родителями и младшим братиком в каком-то доме отдыха. Объявление в столовой: сразу после завтрака в фойе начинается запись желающих на прогулку по Днепру на пароходе.

Стоя в хвосте очереди, папа решил выяснить, нужно ли покупать на детей целый билет. Подошел, спросил, вернулся обратно - нет никаких половинок, для всех полные билеты.
Очередь продвигалась, впереди оставался один мужик.

       - Полторак, - сказал он, протягивая кассирше деньги.
Папа встрепенулся. Обошел мужика по короткой дуге, чтобы оказаться с тем лицом к лицу.

       - Почему полтора? - строго спросил он, намереваясь вывести всех на чистую воду.

Мужик не проникся папиными поисками справедливости и не стал ничего объяснять.

       - Полторак, - виновато развел он руками...

"Почему Айзенштейн?" - с пристрастием допрашивал я его потом.

Другая история - классическая комедия положений с тщательно выписанным сценарием и искусно, по секундам, разведенными мизансценами.
Одна из маминых пациенток (мама - врач-психиатр) попросила принять ее дома - ей нужно было срочно получить рецепт.
Мужа оставила на скамейке у подъезда (ну, максимум, на 10 минут), поднялась в квартиру, и мама закрылась с ней в дальней комнате.

Через полчаса вернулся с работы папа. Дома было тихо, и никакого человеческого присутствия не обнаруживалось...
Первым делом - переодеться. Успел раздеться до трусов, и тут затренькал дверной звонок. Папа гостей не ждал. Побежал открывать в полной уверенности, что пришла мама или я...

       - Где Вера?! - отрывисто спросил мужик, мгновенно оценив ситуацию.
Папа был спокоен и великодушен.

       - Вы, по-видимому, ошиблись, - вежливо сказал он, - тут нет никакой Веры.

       - Да вот же стоят ее туфли!!! - раненым голосом взревел гость.

Все могло закончиться не очень жизнеутверждающе, но мама уже бежала на звонок...

Мне было шесть лет, когда он впервые взял меня на стадион. О футболе папа знал все. Историю, составы команд, фамилии дублеров и малейшие нюансы правил игры.
Стадион произвел на меня оглушительное впечатление.

Это был огромный живой организм, который вздыхал, ворочался, а однажды внезапно вспух лесом вскинутых рук и издал продолжительный торжествующий рев...
В перерыве папа купил мне лимонад, вкуснее которого я ничего в жизни после этого не пил, и шоколадное мороженое в вафельном стаканчике.
Судьба этого мороженого трагична...

Когда Цинклер забил гол, папа совершенно обезумел - он схватил меня за руку и... язык не поворачивается назвать эти колебания гармоническими.
Мороженое в неокрепшей детской руке не стало сопротивляться законам физики и, пролетев по сложной траектории, плюхнулось точно в середину красивой фетровой шляпы мужика, сидевшего двумя рядами ниже.
Было обидно - мне показалось, что участь чужой шляпы взволновала папу больше, чем мое утраченное мороженое.

Кстати, уже через несколько лет я поймал себя на том, что совершенно не помню себя первые несколько секунд после забитого гола. Расколотил две люстры. И если в первом случае, я сидел прямо под ней, то во втором, находился довольно далеко и достал ее в каком-то фантастическом прыжке...

Помню, с каким нетерпением мы ждали великого матча
СССР-Англия на "Уэмбли"...
Трансляция начиналась поздно вечером.

Я уселся перед телевизором, а папа прилег на диванчик.
Когда Численко забил гол, я дико заорал и... разбудил его.
Тогда я впервые подумал, что папа стареет.
Он был тогда на 25 лет моложе меня нынешнего.

Как же мне не хватает его...