Атланта. Глава 2. 7

Швырнув деньги на прилавок, Глеб приказал буфетчице подать ему самое дорогое спиртное, которое водилось в их заведении. Сегодня ему надо было немного развеяться и прогнать прочь мрачное настроение, снизошедшее на него за время пребывания на благотворительном балу.

И когда девушка принесла ему наконец бутылку, на его губах появилась ехидная усмешка. После пары бокалов спиртного к нему начала возвращаться прежняя удаль.

Возвращаясь мысленно к сегодняшнему вечеру, Глеб не переставал удивляться поступку Гордеева, осмелившегося заплатить за его «сестру» на аукционе, а потом пригласить её на танец. Но что поражало его больше всего, так это её согласие на приглашение, когда она прекрасно понимала, какой резонанс могло вызвать в обществе её знакомство с заокеанским гостем, лишь для видимости водившего дружбу с патриотами Конфедерации.

Не в силах больше следить за сияющим взором этих двоих, он был вынужден покинуть мероприятие раньше времени, надеясь залить свое «горе» в одном из местных кабаков, и пить до тех пор, пока перед глазами не перестанут плясать картинки вальса Чеховой с этим нахальным типом. 

Наблюдая за ним издалека, молодая буфетчица, казалось, была совсем не прочь поболтать с этим загадочным молодым человеком, но разрабатывая новый план мести, тот был настолько увлечен собственными мыслями, что не замечал ничего вокруг, время от времени прикладываясь к спиртному.

В отличие от остальных посетителей, Глеб просто молчал и рассеянно глядел в пространство перед собой, доливая себе спиртного. Казалось, он и сам не понимал, почему его так волновали эти сцены, когда их давным-давно следовало выбросить из головы и отвлечься на что-то другое.

Опомнившись от какого-то «летаргического» сна, Глеб внезапно вспомнил об одной особе. Было уже довольно поздно. Самое время возвращаться домой.

— Пора домой, — сказал он вслух, предвкушая долгожданную встречу. — Пора идти к моей милой и славной сестренке!

Расплатившись за выпивку, он поспешил покинуть помещение бара. Однако не успел он преодолеть расстояние от порога, как судьба его столкнула с тем, кого он был рад видеть в этот момент меньше всего.

Покинув экипаж, Гордеев направился в сторону бара, однако стоило ему дойти до тротуара, усыпанного гравием, как ему путь «светиле» молодой человек, чья самодовольная физиономия показалась знакомой. Несмотря на позднее время,  из-за полнолуния на улице было относительно светло.

— Вы хотели со мной о чем-то поговорить, на ночь глядя? — переспросил он, застыв на полпути.

Вместо того, чтобы прогнать наглеца, заинтригованный происходящим, Гордеев решил подождать и посмотреть, чем закончится инцидент.

— Да. Хотел, — покачнувшись,  молвил Глеб.

— Ну-ну, я вас слушаю, — равнодушно бросил Гордеев, заранее отмечая про себя его «веселый» настрой.

— А поделитесь, Александр Николаевич, какого это жить богам среди простых смертных? — ухмыляясь, обратился к нему парень, словно не осознавая последствия за свою фамильярность.

На лице мужчины отразилось некое подобие недоумения, но поддаваться эмоциям он не спешил.

Это был не его уровень, потому что он старался держаться выше всего эмоционального, включая гнев, высвобождая его лишь в тех случаях, когда ситуация требовала принятия решительных мер.

— Вы слишком юны и глупы, чтобы вести со мной разговоры о духовном, — спокойно отозвался мужчина, прикрывая глаза.

— А если бы я вызвал вас на дуэль, вы бы приняли  мое приглашение? — продолжил пороть горячку Глеб; виски, смешанное с бренди, окончательно лишило его последних предрассудков в этикете общения, которыми он брезговал раньше.

— Если бы вы вызвали меня на дуэль, — улыбнувшись, протянул Гордеев, — то был бы вмиг убиты пулей, выпущенной из моего револьвера.

— Вы действительно видите именно таким исход нашего противостояния?

— Я всегда сужу по тому, как вижу ситуацию сам, — сухо добавил «светило». Глеб не поверил ни единому его слову.

— А про меня что скажете?

— А зачем мне что-то про вас говорить? Вашу лживую и расчетливую натуру я вижу насквозь.

— Тогда вызовите меня на дуэль и расквитайтесь со мной как положено, раз я для вас такой плохой.

— Вас на дуэль я не вызвал бы никогда, даже если бы у меня и возникла такая возможность.

— Отчего же? Считаете себя слабее меня?

Гордеев отрицательно кивнул.

— А почему тогда?

— Потому что не считаю ВАС равным себе, — добавляя мужчина, поправляя свой воротник. — К тому же я не настолько упал в собственных глазах, чтобы драться с заносчивым ребенком, который сам не знает, чего хочет от этой жизни. 

Было видно, что ему нетерпелось избавиться от общества навязчивого молодого человека, возомнившего себя на ровном месте невесть кем, и как можно скорее зайти в бар.

— Александр Николаевич, не уходите от вопроса, и ответьте прямо: согласны ли вы сейчас со мною сразится? — продолжал настаивать Глеб, уязвленный его замечанием. — Вы ведь постарше и поопытней меня будете в подобных делах… Мне то все равно, я свою репутацию от этого не потеряю, но если от дуэли откажетесь вы, это будет означать, что вы боитесь потерять свою «корону».

— Будь я вашим отцом, я бы быстро вылечил вас от хамства.

— Эх, не любите вы студентов!

— А за что вас любить, доктор Лобов? — саркастически усмехнулся «светило». — Медицину вы не любите, лечить не умеете, от обязанностей ассистента в госпитале увиливаете. Почему вы до сих пор не работаете в лавке вашей матери? Мой вам совет: если вы хотите действительно чего-то добиться в этой жизни, окажите неоценимую услугу вашим будущим пациентам, — забудьте о медицине раз и навсегда.

Посчитав на этом разговор оконченным, Гордеев развернулся в сторону бара, но у собеседника на этот счет были свои планы.

— Я обижусь, если вы не примете мой вызов, — остановил его парень.

— Обида — удел слабых, — небрежно бросил хирург. — Ваш вызов я не принимаю, так что придется вам с этим как-то смириться.

— А если нет?!

Выступив вперед, Глеб положил свою руку ему на плечо, и посмотрел на него, как на равного себе.

— Мне нравится ваша наглость, — процедил «светило», встретившись с ним взглядом, — но вы и ответите за неё.

И прежде чем Глеб успел сообразить, что кроется в таком намеке, Гордеев схватил его за шкирку, и с такой силой швырнул его об стенку, что у парня посыпались искры из глаз. Все произошло настолько неожиданно, что он не успел сориентироваться, чтобы собраться с силами и оказать достойное сопротивление «светиле».

Но едва первое помутнение в его сознании прошло, и он сделал попытку наброситься на соперника вновь, как хорошенько пнув его ногой, Гордеев размахнулся тростью и нанес ему удар по затылку. Так дрессировщик управляется с хищником, который потеряв над собой контроль, отказывается заходить в открытую клетку.

— Вам надо почаще встречаться со мной для разъяснительных бесед, — расправив манжеты на рукавах, отозвался хирург, тяжело дыша.
Глеб промолчал в ответ.

Столкнувшись в поединке не с ровесником, а со взрослым мужчиной, быстро поставившем его на место, он немного не рассчитал сил, чтобы ответить ему тем же.

Знаменитый хирург «размазал» его по стене, даже не вызвав на нормальный бой. И если раньше единственным человеком, который мог наставить на «путь истинный» при помощи оплеух и хлыста, был отец, то теперь к разряду этих людей добавился ещё один тип. Только «воспитательная» методика Гордеева оказалась куда действенней, ведь его самолюбие было разнесено в пух и прах.

— Отца вам такого как я… Я бы научил вас жизни!

Стряхнув пыль с пиджака, мужчина подхватил свою трость и оставив Лобова наедине с его пораженческими мыслями, неторопливо зашагал в сторону бара.

Вытерев кровь с лица, Глеб некоторое время следил за ним, и едва тот скрылся за поворотом, поднявшись с земли, отряхнулся, взяв курс в сторону квартала, где располагался его родной дом. Гонимый местью, он нигде больше не останавливался, пока перед ним не замаячил знакомый порог.

Глава 2.8

http://proza.ru/2024/06/01/732