Д-и-м-д

- …и когда я выйду на пенсию – в тот же день уеду сюда, - говорю я. – На постоянное место жительства. Оставлю городское жильё сыну, удалю из телефона все старые контакты. Буду по утренней росе ходить в вагончик за свежим хлебом и разводить гортензии…

- Гляди-ка, о пенсии заговорила! – смеётся мастер. – Как бы домик раньше не сгнил, тебя дожидаясь! Давно ли косички срезала, а уже за печку лезет!

Против шестидесятилетнего Алексеича я молодка хоть куда. Но моему сыну Вадьке в марте исполнилось двадцать. Двадцать лет! И этот факт в комментариях не нуждается. Мне грустно от своего возраста.

- Не так уж много осталось, - говорю я. – У меня льготная выслуга будет… так что домик достоит. Лишь бы красивый был.

Мы утепляем мансарду моих садовых хором. Я держу рейку и боюсь, как бы меня не огрели по пальцам. К счастью, Алексеич опытный мастер. Почти не глядя бьёт молотком строго в одну точку.

- Поближе к природе – это дело, Илонка, - на правах старшего мастер обращается ко мне на «ты». – И мужика сюда возьмёшь?

- У меня нет мужика, - говорю я. – А на пенсии он мне тем более без надобности. Не хочу, чтобы кто-то Д.И.М.Д.

- Чего?

- Ой, извините. Это сокращение я сама изобрела. Д.И.М.Д. означает – Делать Из Меня Дуру. И я никому не позволю этого самого Д.И.М.Д.! Хватило одного раза в молодости, после чего у меня родился сын, а я осталась без алиментов. За сына тому человеку, конечно, респект… только больше я в такие игры не игрок.

Алексеича мне присоветовала подруга.

- Дедушка мастеровит на зависть. Строгает, клеплет, режет… Любой ремонт делает как себе!

Не обманула. Алексеич трудяга добросовестный, он из местных, поселковых. Плохо, что выбраться на дачу я могу лишь по выходным, а сынуля в ремонте ни бум-бум, он конченый айтишник. Мне поручены черновые задачи «подай-принеси», Алексеич делает остальное. Думаю, за месяц управимся.

- Для житья тут приволье! – хвалит пенсионер Алексеич. – Электричка рядом, автобус тоже. Речка. Родники. Ягоды опять же. Магазин. Хотя мужика тебе сюда всё-таки надо.

- Вот уж нет! – отрезаю я. – Никаких Д.И.М.Д. Мужской ноги в этом домике не будет, за исключением сантехника или слесаря, если водопровод сломается.

- Дак а я об чём? – подхватывает Алексеич. – Мужиков не будет – это правильно. А мужичка, однако, всё-таки надо…

***

Строительство кипит. Кроме утепления мансарды я замахнулась провести наверх отопление от электрокотла. Это влетит в копеечку, но у меня будет тёплый двухэтажный домик.

- Внизу оборудую гостиную, бильярдную и обеденную зону! – фантазирую я перед мастером. – В мансардном этаже устрою будуар, личный кабинет и зал для бальных танцев. Здорово?

Я светски шучу. Величина домишки – четыре на четыре. Вместе с мансардой набирается тридцать два квадрата. Но одной мне хватит за глаза. Танцевать я всё равно не умею и не с кем.

Алексеич прикинул фронт работ и список всего, что потребуется.

- Свистну в помощь племяша, - сказал. – У Дениски глаз моложе, вся электрика на нём будет. Не боись, сделаем как себе!

***

На следующий день Алексеич привёл Дениса. Я взглянула на него: высокий, молчаливый, вежливый. В общем, он сразу начал меня бесить.

- Знакомься, Денис, - сказал мастер. – Наш работодатель Илонка. Девка славная. Правда, всё про Демида какого-то талдычит… родственник, наверное.

- Не Демид, а Д.И.М.Д.! – вспыхнула я. – Но к ремонту дачи это не относится.

С пожилым Алексеичем ремонт у нас шёл непринуждённо и азартно, но с появлением постороннего симпатичного мужчины лёгкость исчезла. Я злюсь, что Денис видит меня пыльной и непричёсанной. Моя старая рубашка распахивается там, где ей не следует распахиваться, а рабочие штаны изодраны и заляпаны краской.

Презирая себя, украдкой переодеваюсь в толстовку и чистые леггинсы. Ничего личного, просто хочу быть спокойна за свой внешний вид.

Денис бомбит стены перфоратором, тянет в мансарду отопительные трубы, перебирает провода. Старый змей Алексеич нарочно норовит увильнуть за стенку и оставить нас вдвоём. Ребята, не надо Д.И.М.Д.! Как будто я не вижу!

Вчера Алексеич обмолвился, что Денис живёт один, ездит на Ямал вахтами, а сейчас в отпуске. Вот и проводил бы отпуск в другом месте, а не на моей даче! Зла на них не хватает.

***

Кормлю работяг обедом, накрыв стол в саду. Хвастаюсь планами на будущее. Вот здесь я хочу маленький прудик, здесь верандочку и кладовку для велика, здесь качели и ещё что-то…

Денис отпускает пару замечаний – как разумнее разместить эти прибамбасы на участке. Пруд лучше сюда, качели туда… Замечания грамотные. Понимаю его правоту и это бесит ещё больше.

Вечером они с Алексеичем умываются в саду, сливая друг другу воду (мой водопровод временно отключен). Голый по пояс Денис фыркает, брызгается, складывает руки ковшиком – я ухожу за дом, я не могу смотреть, как он это делает! Загорелая спина, бицепсы, плечи… Пора собираться в город, завтра на работу. 

Денис находит меня, вытираясь на ходу полотенцем.

- Илона Романовна, если бы вы оставили ключи, мы бы поработали ещё пару дней, чтоб до следующего выходного не ждать. Материал есть, зачем время терять?

И невинно добавляет:

- Конечно, если доверяете. Алексеич обещает ничего не красть, а я за ним прослежу.

Оставляю ключи, уезжаю в город в смешанных чувствах. Ночью мне снится умывающийся в саду Денис, а я сливаю ему воду на загорелую спину – это верный признак, что кто-то делает из меня дуру. Д.И.М.Д.

***

Во вторник вечером прилетаю на дачу с внезапной проверкой. Приятно удивлена. Темпы ремонта выше всяких похвал, мужики вкалывают на совесть.

- К пятнице будет готово, - рапортует Алексеич. – Хоть сейчас выходи на пенсию, принимай работу.

- С меня бонус за скорость! – я выгружаю из багажника арбуз, виноград, свинину для барбекю, бережно упакованный коньяк. – Заслужили, мальчики.

Вечерний сад сказочно хорош. Вдали таинственно шепчется березник, одуряюще пахнут цветы, в посёлке царит тишина… Мы жарим свинину, откупориваем бутылку. Старый бес Алексеич поглядывает на нас с Денисом, как на молодожёнов, и это меня мигом отрезвляет.

- За рулём не пью, – говорю я. – Счастливо посидеть, всем удачи!

Но Алексеич сбивает меня с панталыку и я поддаюсь. Сперва ставлю условие, что поддержу компанию, если они с Денисом отправят меня домой на поздней электричке. После второй рюмки я решаю, что высплюсь прямо тут, на даче, и уеду рано утром со свежей головой. Потом…

Потом мне становится безразлично, когда я уеду. Мы до того уютно сидим, хоть вообще не уезжай! Я сыта и обогрета. И лес, и дача, и костёр…

Давно стемнело, в жаровне тлеют последние угли. Сводник Алексеич бесследно испарился. Я не пьяна, но веду себя как психбольная. Гормоны у Илоны пошли вразнос. Я не хочу спать! Хочу тёплых рук, колыбельную на ночь и ещё сто грамм марочного! Хочу жить под открытым летним небом, плавать кувшинкой в пруду и танцевать под звёздами. А завтра на работе запарка, и через два года у Илоны Романовны пенсия, и вообще… Да ну вас всех!

Кончается всё тем, что мы с Денисом оказываемся на диване в недоремонтированном домике, где скоро появятся бильярдная, бальный зал и мой личный кабинет. Алексеич всё построит, сделает как себе!

- Не надо делать из меня дуру! – строго говорю я Денису. – Не на ту напал!

Героически срываю кофточку вместе с лифчиком и нападаю сама.

***

Среда. Следующий день. Гром среди ясного неба. Сижу как мешком огретая.

Меня всё-таки сделали Д.И.М.Д. И кто? Дорогой Денис. Какой подлый удар в спину от почти уже любимого человека…

Я всегда сама ищу приключений и вот, не стерпела – пробила милёнка по своим каналам. Как и подозревала, всплыла самая пошлая правда: Денис женат. Официально и законно женат. Супруга – Александра Владиславовна, урождённая Митрофанова. У них двое детей, а он мне мозги морочит. На что он надеялся?

Перед отъездом с дачи мы обменялись телефонами. Набираю его номер в первый и последний раз.

- Слушаю, девочка моя! – отзывается этот лицемер. Гляди-ка, ещё и радуется. – У нас всё в порядке, Илоночка, систему опрессовываем…

Беседа получается недолгой. Не беседа – крик. Залпом выпаливаю всё, что о нём думаю, велю кланяться жене Саше и детишкам. Приказываю, чтоб к моему приезду духу его на даче не было. Расчёт за работу передам через Алексеича.

Денис молча выслушал. Ничего не ответил. Бросив горячую трубку, я удалила его номер и забыла.

Ожидала, что будет звонить, ныть и оправдываться. Водится у некоторых мужиков такой грешок. Для верности отключила звук на весь день. Проверила вечером – ни одного пропущенного нет. Сообщений тоже нет. Ничего.

Он не перезвонил. Значит, нечего ему сказать.

***

Приехала на дачу с опаской. Дениса нет, его вещей тоже. В мансарде возится один Алексеич. Поздоровался и снова ушёл наверх. Между нами повисла неловкость.

- Могу нанять другого помощника, - говорю я. – Какого укажете. Я бы прислала сына, но подпускать его к стройке я бы не отважилась. Вот деньги, которые заработал ваш… родственник.

- Не надо никого. Один доделаю, – говорит Алексеич. И больше ничего не говорит.

- Мы с Денисом немножко повздорили по поводу ремонта, - обтекаемо лукавлю я. – Кстати, как поживает его жена? Семья?

- Не знаю, - отвечает мастер. – Дениска только по бумагам женатый, а Сашка евонная три года как в Греции зависла. Тварь патлатая.

- Где???

- В Греции. В Афинах или как их там. И детей увезла. Сперва по бизнесу каталась, она туроператор была. Потом снюхалась с туземным начальником, греки на русских баб сильно падкие. Забеременела от него третьим… и не вернулась. А развод Дениске сразу не дала, пока скрывала да решала, да сомневалась…

Чувствую, как краска заливает мне лицо.

- Короче, поди поймай эту греческую подданную, - Алексеич снова берётся за работу. – Через посольство надо решать, запросы, визы или что… И ходит Дениска со штампом в паспорте – ни вдовец, ни полвдовца.

Алексеич добавил про греческую беглянку солёное ругательство, но мне уже всё равно.

«Почему Денис мне ничего не объяснил?» - спросила я опустевшую себя.

«Ты и слушать бы не стала! – ответила я же. – Наорала и трубку бросила! Вот и сиди, истеричка хренова».

Выпросила у Алексеича телефон Дениса. Звоню. Пишу. Ответа нет. Нет, нет и нет. Он не берёт трубку.

- На вахту собирается, наверно, - говорит Алексеич. – Шабашка кончилась, чего ему тут делать…

Но я понимаю, всей душой понимаю, что Денис молчит не из-за вахты.

Денис:

- Вот так новость! Сегодня принесли повестку из полиции – явиться в отдел внутренних дел, кабинет 211, к 14.00. Зачем? Что я совершил?

Может, что-то связанное с Санькой и её Грецией? Может, она всё-таки оформляет развод? Но при чём тут полиция? Это не адвокат и не мировой суд. Позвонила бы. У Саньки есть мой адрес и телефон.

А может, бешеная Илонка обиделась и мстит? Вдруг от балды накатала заяву, будто я у неё рулон утеплителя с дачи спёр? Не хотелось бы думать, что это так. Не до такой же степени она ненормальная, хоть и наорала на меня в голос. Спросила бы по-людски – неужто я не объяснил бы, что с Санькой мы живём врозь уже четвёртый год? И спим не то что в разных постелях – даже в разных странах.

Побрился, собрался, отправился на вызов в отдел к 14.00. Сухари сушить не стал, сменное бельё тоже оставил дома. Положился на удачу. Был бы я преступником – мне бы не повестки слали, а воронок к дому подогнали.

В полиции всё ярко освещено, прохладно, неуютно. Хмурые сотрудники при форме шуршат папками, смотрят казённо-неприветливо. Чувствуешь себя муравьём под увеличительным стеклом.

Дежурный показал мне кабинет 211 на втором этаже. На полированной двери табличка: «Заместитель начальника чего-то там… Листопад И.Р.».

- Входите, - говорит знакомый голос. За столом сидит Илона в погонах майора.

Минута взаимного молчания. Что говорить-то?

- Не знал, что твоя фамилия Листопад, - говорю я.

- Моя фамилия «дура» с большой буквы, - грустно говорит Илона. – Прости, Денис Сергеевич, но я оформляю тебе персональное задержание и арест. Без понятых. По личным шкурным мотивам. По причине большой и глупой любви к тебе...

Илона:

- Не знаю, зачем я отколола такой финт. Уточнила адрес, состряпала фальшивую повестку для неуловимого Дениса. Святая душа, он и понятия не имел, что я в органах работаю. Напугала мужика до полусмерти. Одно слово – Д.И.М.Д. вы по жизни, майор полиции Илона Романовна Листопад.

Надеюсь, он меня простил. А в общем, если и быть дурой – так лучше любимой, чем одинокой…