Пушкин Гомер. Три гимна обнаженной чувственности

(1)
Александр Пушкин   Юрьеву  в 1821 году:
Любимец ветреных Лаис,
Прелестный баловень Киприды —
Умей сносить, мой Адонис,
Ее минутные обиды!
Она дала красы младой
Тебе в удел очарованье,
И черный ус, и взгляд живой,
Любви улыбку и молчанье.
С тебя довольно, милый друг.
Пускай, желаний пылких чуждый,
Ты поцелуями подруг
Не наслаждаешься, что нужды?
В чаду веселий городских,
На легких играх Терпсихоры
К тебе красавиц молодых
Летят задумчивые взоры.
Увы! язык любви немой,
Сей вздох души красноречивый,
Быть должен сладок, милый мой,
Беспечности самолюбивой.
И счастлив ты своей судьбой

А я, повеса вечно праздный,
Потомок негров безобразный,
Взращенный в дикой простоте,
Любви не ведая страданий,
Я нравлюсь юной красоте
Бесстыдным бешенством желаний;

С невольным пламенем ланит
Украдкой нимфа молодая,
Сама себя не понимая,
На фавна иногда глядит.

Лаисы … не Лиссы ли? Ли;сса — в древнегреческой мифологии божество, персонификация бешенства и безумия. Порождена Нюктой и Ураном. Она родилась от Нюкты, оплодотворенной сукровицей... Не суть.

Бесстыдное бешенство желаний Поэта и эротомана  способно обмануть лишь юную красоту?
А что об этом у спепого эпического поэта Гомера?

(2)
У  Гомера в поэме для Эммы   «ИЛИАДА.  ПЕСНЬ ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ. ОБОЛЬЩЕНИЕ ЗЕВСА» НАХОДИМ СЛЕДУЭЮЩЕЕ ОПИСАНИЕ СЕКСУАЛЬНЫХ ДЕЛ БОГОВ И СИЛЫ СЕКСУАЛЬНОГО ОБОЛЬЩЕНИЯ НА ОЛИМПЕ: HTTPS://ANCIENTROME.RU/ANTLITR/T.HTM?A=1344000014
; Гера, цари¬ца зла¬то¬пре¬столь¬ная, став на Олим¬пе,
Взо¬ры свои с высоты устре¬ми¬ла и ско¬ро узна¬ла

155 Быст¬ро уже про¬ле¬тев¬ше¬го попри¬ще слав¬но¬го боя
Бра¬та и деве¬ря мощ¬но¬го; радость про¬ник¬ла ей душу.
Зев¬са ж, на высях сидя¬ще¬го Иды, пото¬ка¬ми шум¬ной,
Гера узре¬ла, и был нена¬ви¬стен он серд¬цу боги¬ни.
Нача¬ла думы вра¬щать воло¬окая Зев¬са супру¬га,
160 Как обо¬льстить ей боже¬ст¬вен¬ный разум царя Эгио¬ха?
Луч¬шею серд¬цу боги¬ни сия пока¬за¬ла¬ся дума:
Зев¬су на Иде явить¬ся, убран¬ст¬вом себя изу¬кра¬сив.
Может быть, он воз¬же¬ла¬ет почить и люб¬ви насла¬дить¬ся,
Видя пре¬лесть ее, а она и глу¬бо¬кий и слад¬кий,
165 Может быть, сон про¬ли¬ет на зени¬цы его и на разум.
Гера вошла в почи¬валь¬ню, кото¬рую сын ей любез¬ный
Создал Гефест. К вере¬ям при¬мы¬ка¬лись в ней плот¬ные две¬ри
Тай¬ным запо¬ром, никем от бес¬смерт¬ных еще не отвер¬стым.
В оную Гера всту¬пив, затво¬ри¬ла бле¬стя¬щие ство¬ры;



;

170 Там амбро¬зи¬че¬ской вла¬гой она до малей¬ше¬го пра¬ха
С тела пре¬лест¬но¬го смыв, ума¬сти¬ла¬ся мас¬лом чистей¬шим,
Слад¬ким, небес¬ным, изящ¬ней¬шим всех у нее бла¬го¬во¬ний:
Чуть сотря¬са¬ли его в мед¬но¬стен¬ном Кро¬ни¬о¬на доме —
Вдруг до зем¬ли и до неба боже¬ст¬вен¬ный дух раз¬ли¬вал¬ся.


;

175 Им ума¬стив¬ши пре¬крас¬ное тело, вла¬сы рас¬че¬са¬ла,
Хит¬ро спле¬ла и сло¬жи¬ла, и вол¬ны бли¬ста¬тель¬ных куд¬рей,
Пыш¬ных, небес¬но¬ду¬ши¬стых, с бес¬смерт¬ной гла¬вы нис¬пу¬сти¬ла.
Тою души¬стой оде¬ла¬ся ризой, какую Афи¬на,
Ей соткав, изу¬кра¬си¬ла мно¬же¬ст¬вом див¬ных узо¬ров;
180 Ризу зла¬ты¬ми застеж¬ка¬ми выше грудей застег¬ну¬ла.
Стан опо¬я¬са¬ла поя¬сом, тьмою бахром окру¬жен¬ным.
В уши — пре¬крас¬ные серь¬ги с трой¬ны¬ми под¬ве¬ся¬ми вде¬ла,
Ярко играв¬шие: пре¬лесть кру¬гом от боги¬ни бли¬ста¬ла.
Лег¬ким покро¬вом гла¬ву осе¬ни¬ла дер¬жав¬ная Гера,
185 Пыш¬ным, новым, кото¬рый, как солн¬це, сиял белиз¬ною.
К свет¬лым ногам при¬вя¬за¬ла кра¬сы веле¬леп¬ной плес¬ни¬цы.
Так для очей вос¬хи¬ти¬тель¬ным тело укра¬сив убран¬ст¬вом
Вышла из лож¬ни¬цы Гера и Зев¬со¬ву дочь Афро¬ди¬ту
Вдаль от бес¬смерт¬ных дру¬гих ото¬зва¬ла и ей гово¬ри¬ла:
190 «Что я ска¬жу, поже¬ла¬ешь ли, милая дочь, мне испол¬нить?
Или отверг¬нешь, Кипри¬да, в душе на меня сокры¬вая
Гнев, что я за дана¬ев, а ты бла¬го¬склон¬на тро¬я¬нам?»
Ей отве¬ча¬ла немед¬лен¬но Зев¬со¬ва дочь Афро¬ди¬та:
«Гера, боги¬ня ста¬рей¬шая, отрасль вели¬ко¬го Кро¬на!
195 Мол¬ви, чего ты жела¬ешь; испол¬нить серд¬це велит мне,
Если испол¬нить могу я и если оно испол¬ни¬мо».
Ей, ковар¬ст¬вуя серд¬цем, веща¬ла дер¬жав¬ная Гера:
«Дай мне люб¬ви, Афро¬ди¬та, дай мне тех слад¬ких жела¬ний,
Кои¬ми ты поко¬ря¬ешь серд¬ца и бес¬смерт¬ных и смерт¬ных.
200 Я отхо¬жу дале¬ко, к пре¬де¬лам зем¬ли мно¬го¬дар¬ной,
Видеть бес¬смерт¬ных отца Оке¬а¬на и матерь Тефи¬су,
Кои пита¬ли меня и леле¬я¬ли в соб¬ст¬вен¬ном доме,
Юную взяв¬ши от Реи, как Зевс бес¬пре¬дель¬но гре¬мя¬щий
Кро¬на под зем¬лю низ¬верг и под вол¬ны бес¬плод¬но¬го моря.

205 Их я иду посе¬тить, чтоб раздо¬ры жесто¬кие кон¬чить.
Дол¬го, любез¬ные серд¬цу, объ¬я¬тий и брач¬но¬го ложа
Дол¬го чуж¬да¬ют¬ся боги: враж¬да им все¬ли¬ла¬ся в души.
Если роди¬те¬лей я при¬ми¬рю мои¬ми сло¬ва¬ми,
Если на одр воз¬ве¬ду, чтобы вновь соче¬та¬лись любо¬вью,
210 Веч¬но оста¬ну¬ся я и любез¬ной для них, и почтен¬ной».
Ей, улы¬ба¬ясь пле¬ни¬тель¬но, вновь отве¬ча¬ла Кипри¬да:
«Мне невоз¬мож¬но, не долж¬но тво¬их отвер¬гать убеж¬де¬ний:
Ты почи¬ва¬ешь в объ¬я¬ти¬ях бога все¬мощ¬но¬го Зев¬са».
Так гово¬ря, раз¬ре¬ши¬ла на пер¬сях иглой испещ¬рен¬ный
215 Пояс узор¬ча¬тый: все оба¬я¬ния в нем заклю¬ча¬лись;
В нем и любовь и жела¬ния, шепот люб¬ви, изъ¬яс¬не¬нья,
Льсти¬вые речи, не раз улов¬ляв¬шие ум и разум¬ных.
Гере его пода¬ла и такие сло¬ва гово¬ри¬ла:
«Вот мой пояс узор¬ный, на лоне сокрой его, Гера!
; ;

220 В нем заклю¬ча¬ет¬ся всё; и в чер¬то¬ги Олим¬па, наде¬юсь,
Ты не при¬дешь, не испол¬нив¬ши пла¬мен¬ных серд¬ца жела¬ний».
Так изрек¬ла; улыб¬ну¬лась лилей¬но¬ра¬мен¬ная Гера,
И с улыб¬кой сокры¬ла бли¬ста¬тель¬ный пояс на лоне.
К сон¬му богов воз¬вра¬ти¬ла¬ся Зев¬со¬ва дочь Афро¬ди¬та.

;

225 Гера же, вдруг устре¬мив¬шись, оста¬ви¬ла выси Олим¬па,
Вдруг про¬ле¬те¬ла Пие¬рии хо;лмы, Эма¬фии долы,
Быст¬ро про¬мча¬лась по снеж¬ным горам фра¬ки¬ян быст¬ро¬кон¬ных,
Выше уте¬сов паря и сто¬па¬ми зем¬ли не каса¬ясь;
С гор¬дой Афо¬са вер¬ши¬ны сошла на вол¬ни¬стое море;

230 Там нис¬пу¬сти¬ла¬ся в Лемне, Фоасо¬вом гра¬де свя¬щен¬ном;
Там со Сном повстре¬ча¬ла¬ся, бра¬том воз¬люб¬лен¬ным Смер¬ти;
За руку бога взя¬ла, назы¬ва¬ла и так гово¬ри¬ла:
«Сон, пове¬ли¬тель всех небо¬жи¬те¬лей, всех земно¬род¬ных!
Если когда-либо сло¬во мое испол¬нял ты охот¬но,
235 Ныне испол¬ни еще: бла¬го¬дар¬ность моя бес¬пре¬дель¬на.
Сон, усы¬пи для меня гро¬мо¬держ¬це¬вы ясные очи,
В самый тот миг, как на ложе при¬му я в объ¬я¬тия бога.
В дар от меня ты полу¬чишь трон веле¬леп¬ный, нетлен¬ный,
Зла¬том сия¬ю¬щий: сын мой, худож¬ник, Гефест хро¬мо¬но¬гий,
240 Сам для тебя сотво¬рит и под¬но¬жи¬ем пыш¬ным укра¬сит,
Неж¬ные ноги тебе на пир¬ше¬ствах слад¬ких поко¬ить».
Гере дер¬жав¬ной немед¬ля ответ¬ст¬во¬вал Сон усла¬ди¬тель:
«Гера, боги¬ня ста¬рей¬шая, отрасль вели¬ко¬го Кро¬на!
Каж¬до¬го я из богов, насе¬ля¬ю¬щих небо и зем¬лю,
245 Сном одо¬лею лег¬ко: усып¬лю я и самые вол¬ны
Древ¬ней реки Оке¬а¬на, от кое¬го всё роди¬ло¬ся.
К Кро¬но¬ву ж сыну, царю, и при¬бли¬жить¬ся я не посмею,
В сон не скло¬ню гро¬мо¬держ¬ца, доко¬ле не сам пове¬лит он.
Пом¬ню, меня он и преж¬де сво¬ей обра¬зу¬мил гро¬зою,

250 В день, как воз¬вы¬шен¬ный духом Геракл, порож¬ден¬ный Зеве¬сом,
Плыл от бре¬гов Или¬о¬на, тро¬ян¬ско¬го гра¬да руши¬тель:
В оный я день оба¬ял Эгио¬ха все¬силь¬но¬го разум,
Слад¬ко раз¬лив¬ши¬ся; ты ж устро¬я¬ла напа¬сти Герак¬лу;
Ты неисто¬вых вет¬ров воз¬двиг¬ну¬ла бурю на море,
255 Сына его дале¬ко от дру¬зей, дале¬ко от отчиз¬ны,
Бро¬си¬ла к бре¬гу Кооса. Вос¬пря¬нул Кро¬нид и гро¬зою
Всех по чер¬то¬гу рас¬сы¬пал бес¬смерт¬ных; меня наи¬па¬че
Гнев¬ный искал и на гибель с неба забро¬сил бы в море,
Если бы Ночь не спас¬ла, и бес¬смерт¬ных и смерт¬ных цари¬ца.

260 К ней я, спа¬са¬ясь, при¬бег. Укро¬тил¬ся, как ни был раз¬гне¬ван,
Зевс мол¬не¬лю¬бец: свя¬щен¬ную Ночь оскор¬бить он стра¬шил¬ся.
Ты же велишь мне опять посяг¬нуть на опас¬ное дело!»
Вновь гово¬ри¬ла ему воло¬окая Гера боги¬ня:
«Сон усла¬ди¬тель, поч¬то бес¬по¬кой¬ные мыс¬ли пита¬ешь?
265 Или ты дума¬ешь, будет тро¬ян защи¬щать гро¬мо¬вер¬жец
Так же, как в гне¬ве сво¬ем защи¬щал он любез¬но¬го сына?
Шест¬вуй; тебе в бла¬го¬дар¬ность юней¬шую дам я Хари¬ту;
Ты обой¬мешь нако¬нец, назо¬вешь ты сво¬ею супру¬гой
Ту Пази¬фею, по коей дав¬но все дни возды¬ха¬ешь».




;

270 Так изрек¬ла, и ответ¬ст¬во¬вал Сон, вос¬хи¬щен¬ный обе¬том:
«Гера, кля¬нись неру¬ши¬мою клят¬вою, Стикса водою;
Руки про¬стри и кос¬ни¬ся, одною — зем¬ли мно¬го¬дар¬ной,
Свет¬ло¬го моря — дру¬гою, да будут свиде¬те¬ли клят¬вы
Все пре¬ис¬под¬ние боги, при¬су¬щие древ¬не¬му Кро¬ну:

275 Ими кля¬ни¬ся, что мне ты супру¬гой Хари¬ту мла¬дую
Дашь Пази¬фею, по коей дав¬но я все дни возды¬хаю».
Рек, — и ему поко¬ри¬лась лилей¬но¬ра¬мен¬ная Гера;
Руки про¬стер¬ши, кля¬лась и, как он пове¬лел, при¬зы¬ва¬ла
Всех богов пре¬ис¬под¬них, Тита¬на¬ми в мире зово¬мых.
;

280 Ими кля¬ла¬ся, и страш¬ную клят¬ву едва совер¬ши¬ла,
Оба взви¬лись и оста¬ви¬ли Имб¬ра и Лем¬на пре¬де¬лы;
Оба, оде¬тые обла¬ком, быст¬ро по возду¬ху мча¬лись.
Ско¬ро увиде¬ли Иду, зве¬рей мно¬го¬вод¬ную матерь;
Око¬ло Лек¬та оста¬вив¬ши понт, боже¬ства над зем¬лею

285 Быст¬ро тек¬ли, и от стоп их — дуб¬рав потря¬са¬лись вер¬ши¬ны.
Там раз¬лу¬чи¬ли¬ся: Сон, от Кро¬нидо¬вых взо¬ров тая¬ся,
Сел на огром¬ней¬шей ели, какая в то вре¬мя на Иде,
Выс¬шая, гор¬дой гла¬вою сквозь воздух в эфир ухо¬ди¬ла;
Там он сидел, укры¬ва¬ясь под мрач¬ны¬ми вет¬вя¬ми ели,
290 Пти¬це подо¬бя¬ся звон¬ко¬го¬ло¬сой, вита¬ли¬це гор¬ной,
В сон¬ме бес¬смерт¬ных слы¬ву¬щей хал¬кидой, у смерт¬ных кимин¬дой.
Гера вла¬ды¬чи¬ца быст¬ро всхо¬ди¬ла на Гар¬гар высо¬кий,
Иды горы на вер¬ши¬ну: увидел ее гро¬мо¬вер¬жец,
Толь¬ко увидел, — и страсть обхва¬ти¬ла могу¬чую душу
295 Тем же огнем, с каким насла¬дил¬ся он пер¬вой любо¬вью,
Пер¬вым супру¬же¬ским ложем, от милых роди¬те¬лей тай¬ным.
Встре¬чу супру¬ге вос¬стал гро¬мо¬вер¬жец и быст¬ро вос¬клик¬нул:
«Гера супру¬га! поч¬то же ты шест¬ву¬ешь так от Олим¬па?
Я ни коней при тебе, ни зла¬той колес¬ни¬цы не вижу».

;

300 Зев¬су, ковар¬ст¬вуя серд¬цем, веща¬ла дер¬жав¬ная Гера:
«Я отхо¬жу, о супруг мой, к пре¬де¬лам зем¬ли даро¬ви¬той,
Видеть бес¬смерт¬ных отца Оке¬а¬на и матерь Тефи¬су.
Боги пита¬ли меня и леле¬я¬ли в соб¬ст¬вен¬ном доме.
Их я иду посе¬тить, чтоб раздо¬ры жесто¬кие кон¬чить.
305 Дол¬го, любез¬ные серд¬цу, объ¬я¬тий и брач¬но¬го ложа
Дол¬го чуж¬да¬ют¬ся боги: враж¬да им все¬ли¬ла¬ся в души.
Кони при мне, у подош¬вы обиль¬ной пото¬ка¬ми Иды
Ждут и отто¬ле меня и по суше помчат и по вла¬ге.
Но сюда я, Кро¬нид, при¬хо¬жу для тебя от Олим¬па,
310 Ты на меня, о супруг, не раз¬гне¬вал¬ся б, если без¬молв¬но
В дом отой¬ду Оке¬а¬на, глу¬бо¬кие лью¬ще¬го воды».
Быст¬ро ответ¬ст¬во¬вал ей возды¬маю¬щий тучи Кро¬ни¬он:
«Гера супру¬га, идти к Оке¬а¬ну и после ты можешь.
Ныне почи¬ем с тобой и вза¬им¬ной люб¬ви насла¬дим¬ся.
315 Гера, такая любовь нико¬гда, ни к богине, ни к смерт¬ной,
В грудь не вли¬ва¬ла¬ся мне и душою моей не вла¬де¬ла!
Так не любил я, пле¬ня¬ся мла¬дой Икси¬о¬на супру¬гой,
Род¬шею мне Пири¬фоя, сове¬та¬ми рав¬но¬го богу;
Ни Дана¬ей пре¬льстясь, бело¬но¬гой Акри¬сия дще¬рью,
320 Род¬шею сына Пер¬сея, слав¬ней¬ше¬го в сон¬ме геро¬ев;
Ни вла¬дея мла¬дой зна¬ме¬ни¬то¬го Феник¬са дще¬рью,
Род¬шею Кри¬ту Мино¬са и сла¬ву мужей Рада¬ман¬та;
Ни пре¬крас¬ней¬шей смерт¬ной пле¬ня¬ся, Алк¬ме¬ною в Фивах,
Сына родив¬шей героя, вели¬ко¬го духом Герак¬ла;
325 Даже Семе¬лой, родив¬шею радость людей Дио¬ни¬са;
Так не любил я, пле¬нясь лепо¬куд¬рой цари¬цей Демет¬рой,
Самою Летою слав¬ной, ни даже тобою, о Гера!
Ныне пылаю тобою, жела¬ния слад¬ко¬го пол¬ный!»
Зев¬су, ковар¬ст¬вуя серд¬цем, веща¬ла дер¬жав¬ная Гера:
330 «Страш¬ный Кро¬ни¬он! какие ты речи, могу¬чий, веща¬ешь?
Здесь ты жела¬ешь почить и объ¬я¬тий люб¬ви насла¬дить¬ся,
Здесь, на Идей¬ской вер¬шине, где все откры¬ва¬ет¬ся взо¬рам?
Что ж, и слу¬чить¬ся то может, если какой из бес¬смерт¬ных
Нас почив¬ших увидит и всем насе¬ля¬ю¬щим небо
335 Злоб¬ный рас¬ска¬жет? Тогда не посмею, вос¬став¬шая с ложа,
Я в олим¬пий¬ский твой дом воз¬вра¬тить¬ся: позор¬но мне будет!
Если жела¬ешь и если тво¬ей душе то при¬ят¬но,
Есть у тебя почи¬валь¬ня, кото¬рую сын твой любез¬ный
Создал Гефест, и плот¬ные две¬ри с запо¬ром устро¬ил.
340 В оной почить уда¬лим¬ся, когда ты жела¬ешь покоя».
Гере быст¬ро ответ¬ст¬во¬вал туч возды¬ма¬тель Кро¬ни¬он:
«Гера супру¬га, ни бог, на меня поло¬жи¬ся, ни смерт¬ный
Нас не увидит: такой над тобою кру¬гом рас¬про¬стру я
Облак зла¬той; сквозь него не про¬глянет ни самое солн¬це,
345 Кое¬го ост¬рое око всё про¬ни¬ца¬ет и видит».
Рек — и в объ¬я¬тия силь¬ные Зевс заклю¬ча¬ет супру¬гу.
Быст¬ро под ними зем¬ля воз¬рас¬ти¬ла цве¬ту¬щие тра¬вы,
Лотос роси¬стый, шафран и цве¬ты гиа¬цин¬ты густые,
Гиб¬кие, кои богов от зем¬ли высо¬ко поды¬ма¬ли.
350 Там опо¬чи¬ли они, и одел почи¬ваю¬щих облак
Пыш¬ный, зла¬той, из кото¬ро¬го капа¬ла свет¬лая вла¬га.
Так без¬за¬бот¬но, любо¬вью и сном побеж¬ден¬ный, Кро¬ни¬он
Спал на вер¬шине Идей¬ской, в объ¬я¬ти¬ях Геры супру¬ги.
Быст¬ро к судам арги¬вян победи¬тель¬ный Сон обра¬тил¬ся,
;

355 Радо¬сти весть воз¬ве¬стить чер¬но¬вла¬со¬му Энно¬си¬гею;
Стал перед ним и воз¬звал, устрем¬ляя кры¬ла¬тые речи:
«Рев¬ност¬но, царь Посидаон, теперь побо¬рай за дана¬ев!
Даруй ты им хоть мгно¬вен¬ную сла¬ву, пока почи¬ва¬ет
Зевс гро¬мо¬вер¬жец: царя окру¬жил я дре¬мотою слад¬кой;

;

360 Гера скло¬ни¬ла его насла¬дить¬ся любо¬вью и ложем».

(3)
В восьмой песне поэмы «Одиссея»  Гомер описал процедуру поставки и установки рогов Гефесту парочкой Афродита унт Арес  https://ancientrome.ru/antlitr/t.htm?a=1344030008:

260 Рас¬по¬ряди¬те¬ли, девять чис¬лом, избран¬цы наро¬да,
Вста¬ли. Для игри¬ща все при¬готав¬ли¬вать было их дело.
Выров¬няв место, они от пло¬щад¬ки народ оттес¬ни¬ли.
Вест¬ник при¬шел меж¬ду тем и при¬нес Демо¬до¬ку фор¬мин¬гу
Звон¬кую. Вышел певец в середи¬ну. Его окру¬жи¬ли
Юно¬ши в пер¬вой поре воз¬му¬жа¬ло¬сти, лов¬кие в пляс¬ках,
И по пло¬щад¬ке свя¬щен¬ной зато¬па¬ли враз. Одис¬сей же
265 Взглядом следил, как их ноги мель¬ка¬ли, и духом дивил¬ся.
Тот играл на фор¬мин¬ге и голо¬сом начал пре¬крас¬ным
Петь, как слю¬би¬лись Арес с Афро¬ди¬той кра¬си¬во¬ве¬ноч¬ной,
Как они в доме Гефе¬ста в люб¬ви сопряг¬ли¬ся впер¬вые
Тай¬но; Арес, ей нема¬ло даров пода¬рив, обес¬че¬стил
270 Ложе Гефе¬ста-вла¬ды¬ки. Тот¬час Гелиос к нему с вестью
Этой явил¬ся, — он видел, как те, обни¬ма¬ясь, лежа¬ли.
Толь¬ко услы¬шал Гефест это боль при¬но¬ся¬щее сло¬во,
В куз¬ню к себе он пошел, на обо¬их замыс¬лив худое,
И, нако¬валь¬ню на пла¬ху поста¬вив¬ши, выко¬вал сети
275 Нерас¬тор¬жи¬мые, чтобы их креп¬ко дер¬жа¬ли, пой¬мав¬ши.
Хит¬рый окон¬чив¬ши труд и зло¬бой к Аре¬су пылая,
В спаль¬ню к себе он пошел, где ложе его нахо¬ди¬лось,
Нож¬ки кро¬ва¬ти вокруг ото¬всюду опу¬тал сетя¬ми
И с потол¬ка эти сети спу¬стил пау¬ти¬ною тон¬кой,
280 Так что не толь¬ко никто из людей увидать их не мог бы,
Но и из веч¬ных богов, — до того их искус¬но ско¬вал он.
Эти тон¬чай¬шие сети вкруг ложа ковар¬но рас¬ки¬нув,
Сде¬лал он вид, что на Лем¬нос отпра¬вил¬ся, в тот бла¬го¬здан¬ный
Город, кото¬рый меж всех он земель наи¬бо¬лее любит.
285 Не был слеп, следя за Гефе¬стом, Арес зла¬то¬куд¬рый.
Толь¬ко что прочь уда¬лил¬ся Гефест, зна¬ме¬ни¬тый худож¬ник,
Быст¬ро напра¬вил Арес шаги свои к дому Гефе¬ста,
Жаж¬дая страст¬но люб¬ви Кифе¬реи кра¬си¬во¬ве¬ноч¬ной.
Та лишь недав¬но вер¬ну¬лась домой от роди¬те¬ля Зев¬са
290 И, отды¬хая, сиде¬ла. Вошел он во внут¬рен¬ность дома,
За руку взял Афро¬ди¬ту, по име¬ни назвал и мол¬вил:
«Милая, ляжем в постель, насла¬дим¬ся с тобою любо¬вью!
Нету ведь дома Гефе¬ста. Вер¬ши¬ны Олим¬па поки¬нув,
К син¬ти¬ям гру¬бо¬го¬ло¬сым на Лем¬нос отпра¬вил¬ся муж твой».
295 Так ей ска¬зал он. И с радо¬стью с ним улег¬лась Афро¬ди¬та.
Лежа в посте¬ли, засну¬ли они напо¬сле¬док. Вне¬зап¬но
Тон¬кие сети Гефе¬ста с такой охва¬ти¬ли их силой,
Что ни под¬нять¬ся они не мог¬ли, ни дви¬нуть¬ся чле¬ном.
Тут они поня¬ли оба, что бег¬ство для них невоз¬мож¬но.
300 Близ¬ко пред ними пред¬стал зна¬ме¬ни¬тый хро¬мец обе¬но¬гий.
Преж¬де чем в Лем¬нос при¬быть, с доро¬ги домой он вер¬нул¬ся:
Зор¬ко следив¬ший за всем Гелиос изве¬стил его тот¬час.
Милым печа¬лу¬ясь серд¬цем, вбе¬жал во дво¬рец он поспеш¬но,
Оста¬но¬вил¬ся в две¬рях, охва¬чен¬ный яро¬стью дикой,
305 И заво¬пил во весь голос, богов созы¬вая бес¬смерт¬ных:
«Зевс, наш роди¬тель, и все вы, бла¬жен¬ные, веч¬ные боги!
Вот посмот¬ри¬те на это смеш¬ное и гнус¬ное дело, —
Как посто¬ян¬но бес¬че¬стит меня, хро¬мо¬но¬го¬го, Зев¬са
Дочь, Афро¬ди¬та-жена, как бес¬стыд¬но¬го любит Аре¬са!
310 Он креп¬ко¬ног и пре¬кра¬сен на вид, а я хро¬мо¬но¬гим
На свет родил¬ся. Одна¬ко вино¬вен-то в этом не я же, —
Толь¬ко роди¬те¬лей двое, родив¬шие так меня на свет.
Вот посмот¬ри¬те, как оба, любов¬но обняв¬шись друг с дру¬гом,
Спят на посте¬ли моей! Как горь¬ко смот¬реть мне на это!
315 Но я наде¬юсь, что боль¬ше им так уж лежать не при¬дет¬ся,
Как ни люби¬ли б друг дру¬га. Прой¬дет у них ско¬ро охота!
Будут теперь их дер¬жать здесь искус¬ные сети, доко¬ле
Всех цели¬ком не отдаст мне роди¬тель супру¬ги подар¬ков,
Мною вру¬чен¬ных ему за бес¬стыд¬ную жен¬щи¬ну эту!
320 Дочь хоть пре¬крас¬на его, но как же раз¬нузда¬на нра¬вом!»
Так он ска¬зал. Во дво¬рец мед¬ноздан¬ный собра¬ли¬ся боги.
Тот¬час при¬шел Посей¬дон-зем¬ледер¬жец, при¬шел и вла¬ды¬ка
Феб Апол¬лон даль¬но¬ст¬рель¬ный, при¬шел и Гер¬мес-бла¬го¬да¬вец.
Что до богинь, то они из стыд¬ли¬во¬сти дома оста¬лись.
325 Веч¬ные боги, пода¬те¬ли благ, стол¬пи¬лись у вхо¬да.
Смех овла¬дел неугас¬ный бла¬жен¬ны¬ми все¬ми бога¬ми,
Как увида¬ли они, что Гефест сма¬сте¬рил мно¬го¬ум¬ный.
Так не один гово¬рил, поглядев на сто¬яв¬ше¬го рядом:
«Злое не в прок. Над про¬вор¬ст¬вом тут мед¬лен¬ность верх одер¬жа-ла.
330 Как ни хро¬ма¬ет Гефест, но пой¬мал он Аре¬са, кото¬рый
Всех быст¬ро¬той пре¬вос¬хо¬дит богов, на Олим¬пе живу¬щих.
Взят он искус¬ст¬вом — и вот с него пеня за брак оскорб¬лен¬ный!»
Так меж собою вели раз¬го¬во¬ры бес¬смерт¬ные боги.
Зев¬сов сын, Апол¬лон-пове¬ли¬тель, Гер¬ме¬су про¬мол¬вил:
335 «Ну-ка, ска¬жи, сын Зев¬са, Гер¬мес, Бла¬го¬да¬вец, Вожа¬тый!
Не поже¬лал ли бы ты, даже креп¬кой оку¬тан¬ный сетью,
Здесь на посте¬ли лежать с золо¬той Афро¬ди¬тою рядом?»
Арго¬убий¬ца-вожа¬тый тот¬час Апол¬ло¬ну отве¬тил:
«Если бы это слу¬чи¬лось, о царь Апол¬лон даль¬но¬ст¬рель¬ный, —
340 Пусть бы опу¬тан я был хоть бы втрое креп¬чай¬шею сетью, —
Пусть бы хоть все на меня вы гляде¬ли боги¬ни и боги, —
Толь¬ко бы мне тут лежать с золо¬той Афро¬ди¬тою рядом!»
Так он ска¬зал. Под¬нял¬ся меж бога¬ми бес¬смерт¬ны¬ми хохот.
Смех одно¬го Посей¬до¬на не брал. Умо¬лял он Гефе¬ста,
345 Слав¬но¬го див¬ным искус¬ст¬вом, чтоб дал он сво¬бо¬ду Аре¬су.
Гром¬ко к нему со сло¬ва¬ми кры¬ла¬ты¬ми он обра¬тил¬ся:
«Осво¬бо¬ди. Я тебе за него пору¬чусь, как при¬ка¬жешь;
Пла¬ту тебе при богах свиде¬те¬лях всю он запла¬тит».
Но, воз¬ра¬жая, ска¬зал зна¬ме¬ни¬тый хро¬мец обе¬но¬гий:
350 «Это¬го — нет, не про¬си у меня, Посей¬дон-зем¬ледер¬жец!
Пло¬хо, когда пору¬чи¬тель пору¬ку дает за пло¬хо¬го.
Как же тебя при богах свиде¬те¬лях мог бы свя¬зать я,
Если б Арес ускольз¬нул и от сети моей и от пла¬ты?»
И, отве¬чая, ска¬зал Посей¬дон, сотря¬саю¬щий зем¬лю:
355 «Если даже Арес, ускольз¬нув от услов¬лен¬ной пла¬ты,
Скро¬ет¬ся бег¬ст¬вом, то все тебе сам за него запла¬чу я».
Быст¬ро на это ска¬зал зна¬ме¬ни¬тый хро¬мец обе¬но¬гий:
«Прось¬бу твою я никак не могу и не смею отверг¬нуть».
Это отве¬тив¬ши, сеть рас¬пу¬сти¬ла Гефе¬сто¬ва сила.
360 Осво¬бо¬див¬шись от уз нераз¬рыв¬ных, и бог и боги¬ня
Оба мгно¬вен¬но вско¬чи¬ли. Арес во Фра¬кию умчал¬ся,
В Кипр унес¬лась Афро¬ди¬та улыб¬ко¬лю¬би¬вая, в Пафос.
В Пафо¬се есть у нее алтарь бла¬го¬вон¬ный и роща.
Там иску¬па¬ли боги¬ню хари¬ты и тело натер¬ли
365 Мас¬лом нетлен¬ным, какое обыч¬но для веч¬но живу¬щих,
И облек¬ли ее в пла¬тье пре¬лест¬ное, диво для взо¬ров.
Так им пел зна¬ме¬ни¬тый певец. Одис¬сей его слу¬шал
И наслаж¬дал¬ся в душе. Наслаж¬да¬лись рав¬но и дру¬гие —
Слав¬ные дети морей, длин¬но¬вес¬лые мужи феа¬ки.

(4)
Вот как об этом пишет Ганс Лихт в монографии «Сексуальная жизнь в Древней Греции»:
Всемогущество чувственности в греческой жизни
В эпоху создания гомеровских поэм велениям чувственности покорствовали и сами боги. Чтобы обрести возможность помочь грекам в их безнадежной борьбе, Гера решает очаровать своими прелестями супруга. Она наряжается и украшается с превеликим тщанием, как о том повествует Гомер («Илиада», xiv, 153), наслаждаясь обстоятельным перечислением деталей. Не довольствуясь этим, под надуманным предлогом она берет у Афродиты «магический пояс любви и желания, которому покорны сердца всех богов и живущих на земле смертных». Афродита повинуется великой царице неба:
«Так говоря, разрешила на персях иглой испещренный
Пояс узорчатый: все обаяния в нем заключались;
В нем и любовь и желания, лепет любви, изъяснснья,
Льстивые речи, не раз уловлявшие ум и разумных».

После этого великая богиня прибегает за помощью к Гипносу, богу сна; она умоляет его погрузить Зевса в сон после того, как царь богов насладится с ней радостями любви; тогда у нее будут развязаны руки и она сможет помочь грекам.
Устрашенный Гипнос наотрез отказывается исполнить опасное поручение богини; лишь после того как она торжественной клятвой клянется даровать ему в награду одну из Харит, бог сна идет ей навстречу. Вместе с Герой отправляется он на гору Иду, с вершины которой Зевс созерцает бой греков с троянцами. Гипнос превращается в птицу и усаживается на высокую ель поджидать окончания любовных утех Зевса и Геры, описанию которых Гомер отводит более шестидесяти строк.
Гера изобретает различные предлоги, чтобы объяснить, зачем она так принарядилась; притворно прося прощения за то, что собралась в дальний путь, она разжигает в боге желание. Зевс потрясен ее красотой и говорит, что никогда прежде не горел таким желанием при виде женщины, как теперь; с простодушием, равного которому мы не найдем ни в каком другом произведении мировой литературы, чтобы польстить (!) жене, он разворачивает перед ней внушительный список женщин, покоившихся в его объятиях, которые не смогли разжечь в нем страсть, подобную испытываемой ныне.
В ответ на его уговоры без отлагательств предаться любви прямо на месте Гера замечает, что здесь их может увидеть кто-нибудь из богов, и предлагает удалиться в их супружеский покой в Олимпийских чертогах, где она утолит все его желания.
Гере быстро ответствовал туч воздыматель Кронион:
«Гера, супруга, ни бог, на меня положися, ни смертный
Нас не увидит: такой над тобою кругом распростру я
Облак златой; сквозь него не проглянет ни самое солнце,
Коего острое око все проницает и видит»
Рек — и в объятия сильные Зевс заключает супругу.
Быстро под ними земля возрастила цветущие травы,
Лотос росистый, шафрани цветы гиацинта густые,
Гибкие, кои богов высоко от земли поднимали.
Там опочили они, и одел почивающих облак
Пышный златой, из которого капала светлая плата.
Так беззаботно, любовью и сном побежденный, Кронион
Спал на вершине Идеискои, в объятиях Геры супруги.
[перевод H. И. Гнедича]

Хотя эта сцена из четырнадцатой книги «Илиады» является гимном всесильной чувственности, непревзойденным по той наглядности, с какой выразила себя здесь наивная поэзия, однако и в «Одиссее» мы обнаружим единственный в своем роде пример прославления всепобеждающей красоты. Я имею в виду эпизод из восьмой книги «Одиссеи» (viii, 266 ел.) — ниже я буду говорить о нем подробнее, — в котором Афродита наставляет рога своему мужу невзрачному хромому Гефесту, предаваясь любви со статным богом войны Аресом, дышащим молодостью и силой, — любви, конечно же, беззаконной, зато тем более сладостной. Однако вместо того, чтобы с болью в сердце скрывать свой позор от других, обманутый муж созывает на пикантное зрелище всех богов: взорами, исполненными сладострастия, глядят они на обнаженных любовников, которые сплелись в тесных объятиях.
Гомер завершает описание этой сцены следующими словами:
К Эрмию тут обратившись, сказал Аполлон, сын Зевеса:
«Эрмий, Кронионов сын, благодатный богов вестоносец,
Искренне мне отвечай, согласился ль бы ты под такою
Сетью лежать на постели одной с золотою Кипридой?»
Зоркий убийца Аргуса ответствовал так Аполлону:
«Если б могло то случиться, о царь Аполлон стреловержец,
Сетью тройной бы себя я охотно опутать позволил,
Пусть на меня бы, собравшись, богини и боги смотрели,
Только б лежать на постели одной с золотою Кипридой!»
Так отвечал он; бессмертные подняли смех несказанный.
[перевод В. А. Жуковского]

Итак, здесь нет ни слова порицания, нет даже нравственного негодования; попрание супружеской верности самой богиней любви доставляет блаженным бессмертным только лишний повод для острот и веселья.
Весь этот любовный эпизод есть не что иное, как гимн неприкрытой, обнаженной чувственности; это почти животное оправдание того, что зовется «грехом» в эпоху, ставшую свидетельницей победного марша ханжеской морали.

***
иСтопник:
Гомер ИЛИАДА.  ПЕСНЬ ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ.ОБОЛЬЩЕНИЕ ЗЕВСА.
https://ancientrome.ru/antlitr/t.htm?a=1344000014
Гомер. ОДИССЕЯ. ПЕСНЬ ВОСЬМАЯ.
Гомер. Одиссея. М., Гос. изд-во худож. лит-ры, 1953.
Перевод В. В. Вересаева под ред. академика И. И. Толстого.  Примечания С. В. Поляковой.
Греческий текст: Homer. The Odyssey with an English translation by A. T. Murray. London, Heinemann, 1919.  Сканы лёбовского издания 1919 г.