Отец погиб за Родину

   Всё дальше от нас суровые годы Великой Отечественной. Всё меньше среди нас тех, кто приближал разгром нацизма. Даже дети тех, кто ковал Победу, давно стали бабушками и дедушками. Но память о войне жива! Весной 2024 года мне довелось записать из первых уст воспоминания ветерана Южно-Уральского госуниверситета (ЮУрГУ), кандидата технических наук, доцента кафедры приборостроения Юрия Андреевича Манакова, чей отец отдал жизнь за Родину в битве за Москву.

   – Родился я 27 ноября 1938 года в селе Пески Юргамышского района: в то время он был в составе Челябинской области, а в 1943-м вошёл в состав Курганской, – вспоминал Юрий Андреевич Манаков. – Как узнал, что началась война – точно не помню: мне ведь тогда и трёх лет не было. Наверное, от родителей. Но в силу возраста не мог сразу понять всю значимость, всю трагичность этого события. Отец мой, Андрей Лукич Манаков, 1913 года рождения, из крестьян. Был грамотным, работал сначала секретарём, а потом председателем сельсовета. До войны, в 1933–1934 годах, проходил срочную службу в армии, стал сержантом. В июле 1941-го его вновь призвали в армию – теперь уже на войну. Честно говоря, проводов не помню. Послали его в Бердяуш, где формировалась входившая в состав 2-й ударной армии 24-я стрелковая дивизия. Направили её под Москву, затем, насколько знаю, из-за потерь переформировали и слили с другой дивизией. Провоевал отец недолго – погиб в боях под Москвой. По имеющимся данным, погребён в братской могиле у села Ярополец Волоколамского района Московской области. Вместе с ним похоронено 815 человек, но известны имена только 241 бойца. Директор местного сельского музея, бывшая в войну ещё девочкой, вспоминала, что бои там шли настолько ожесточённые, что тела – и наших и оккупантов – покрывали всё поле.

   Из-за ошибки в написании фамилии – где-то через «а», а где-то через «и» – в документах возникла путаница: по одним данным, красноармеец Андрей Лукич Манаков погиб 24 января 1942 года, то есть когда Красная Армия уже наступала; по другим – Андрей Лукич Минаков убит 24 декабря 1941-го. Сейчас, за давностью лет, истину установить сложно. Тем более что в родную деревню отца пришли две похоронки – на Андрея Лукича Манакова и его однофамильца Андрея Андреевича Манакова. В неразберихе военного времени случалось всякое…

   Из родственников также воевал мой двоюродный дядя Александр Ефимович Манаков, лётчик.

   Во время войны мой дядя, мамин брат, имел бр;ню. Он перевёз нас на станцию Кособродск Красно-Октябрьского поселкового совета. Обосновались мы в рабочем посёлке. Таких там было пять, все рядом: в одном заготавливали зерно, контора так и называлась – «Заготзерно», в другом – древозаготовка, шпалорезка, деревообрабатывающий завод. Была и железнодорожная станция. Всего жителей тысяч 20, то есть центр довольно крупный. Стояли, кажется, три двухэтажных дома на несколько квартир, остальные одноэтажные.

   Мы арендовали дом – простой, деревенский, деревянный, большой: кухня, три или четыре комнаты. Топили дровами, благо что рядом древозаготовка и шпалорезка. Дрова выписывали и покупали. В одной комнате жили мы с мамой. В другой – дядя с женой, тёщей и тёщиной сестрой. Конечно, никакого водопровода – но во дворе колодец. Воды хватало и для полива огорода, и для остальных нужд. Бани тоже не было – мылись у соседей.

   Мама в ту пору работала в промышленной артели, вышивала гладью узоры на белье. Родственники у меня были педагоги, а в то время я был единственным ребёнком в семье. Но пока был мал, жил, в общем-то, предоставленный сам себе, как и другие дети. Взрослым с нами особенно заниматься было некогда: война. Играл на улице с другими ребятами. Бывало, и шалил. Как-то раз стал кидать в стену дома камнями – но дядина жена мне доходчиво объяснила, что так делать нельзя.

   Дядя вскопал два огорода, где мы сажали овощи и картошку. Благодаря этому мы спаслись от голода. Недаром говорится, что в России картошка – второй хлеб. Дядя был учителем физкультуры и истории. С ребятами они устраивали серьёзные лыжные переходы – в Курган, в Челябинск. Когда к концу войны я подрос, у меня появилась обязанность – выкупать хлеб по карточкам. Электричество включали только в определённые часы.

   Запомнилось, как в семейном кругу встречали Новый год. Наверное, это была зима 1944–1945 года. Время суровое, со своими строгими законами и наказаниями. Но когда дядя принёс из лесу ёлочку, ему за это ничего не было. Деревце украсили самодельными бумажными звёздочками, лентами, мишурой.

   Разумеется, вечером слушали сводки новостей – «В последний час», приказы верховного главнокомандующего. Репродуктор висел в доме.

Конечно, самое радостное воспоминание тех лет – день Победы! Он выдался хорошим, ясным, солнечным. Местность была заболоченной, весной заливало луга. А недалеко от нашего дома стояла школа, вокруг неё – изгородь, проходившая через мокрый луг. По ней перебрался через этот самый луг – и попал на митинг в центре посёлка. Помню трибуну, на ней – выступающие, и все вокруг ликуют.

   Недалеко была железнодорожная станция. Мы, мальчишки, бегали туда – смотрели на поезда. Развлечений-то особо никаких. Весной и летом 1945-го с запада на восток шли воинские эшелоны. В том же победоносном 1945-м пошёл в школу. Там впервые попробовал мандарины: всем дали сладкие подарки на Новый год. Мы и не знали, что есть на свете такие фрукты – бедность же была страшная…

   Одевались просто. Летом в деревне обувь практически никто не носил – с апреля до осени ходили босиком. Когда холодно – ботинки, а зимой – валенки. Носил я брюки, рубашку, ватник – видимо, с чужого плеча, перешитый. На голове шапка-ушанка, как правило, кого-то из взрослых – донашивал.

   В 1946-м мама, Антонина Петровна, второй раз вышла замуж. К несчастью, отчим оказался ревнивым, поэтому уничтожил почти все снимки моего погибшего за Родину отца. В 1947-м родилась сестра. А 31 января 1950-го отчима арестовали по печально известной 58-й статье. Мама была беременна. Нас тут же выселили из дома. Правда, потом дали комнату. Жизнь и так была не сахар – но тут начались настоящие мучения. Вообразите, как тяжело было матери остаться с тремя детьми: мне, старшему двенадцать, сестрёнке Нине – три года, а младший братишка, Володя – грудной младенец. Огород и всё хозяйство на мне. Чтобы прокормиться, мама мыла полы в школе, потом трудилась в местной больнице санитаркой. Младших детей пришлось отдать в круглосуточный детский сад: всё-таки за ними там был пригляд и худо-бедно, но регулярно кормили. Чудо, что мы не сгинули, что мать поставила нас на ноги. Более того, когда выросли, сделали успешную карьеру: сестра стала экономистом, а брат – врачом, учёным.

   Через какое-то время мы перебрались жить в конюховку – строение, вроде времянки, для хранения конской сбруи и прочих принадлежностей. Четыре небольших окна, сантиметров 70 на 40. Разделена конюховка была на два помещения: как бы кухня и как бы горница, где мы спали. Там стояли две железные кровати – на одной спала мама с младшими детьми, на другой – я. Помню, наши лоскутные одеяла – такие были, наверное, в каждой семье, а теперь их в быту редко встретишь, разве что в музее. Кирпичную печь почему-то поставили прямо на полу, без фундамента – из-за этого и пол, и всё строение перекосило, кто зайдёт – сразу начинает падать, прямо на эту печь. Одну стену пришлось подпирать, чтобы окончательно не завалилась.

   Мой дед, Пётр Семёнович Волков, мамин отец, был участником знаменитого Брусиловского прорыва, с полей Первой мировой, или, как её называли, империалистической, вернулся инвалидом. Дедушка во время войны и после, как мог, помогал нам выжить. Например, в 1952-м, когда фактически был голод, прислал нам с матерью из Челябинска посылку, а в ней – сахар. И всё питание у нас было – кусочек хлеба, кусочек сахара, да вода.

   Отчим вернулся домой в 1954-м, уже очень больным человеком, а в 1956-м умер от рака.

   В 1956-м я окончил школу (один год пропустил по болезни). Тогда же поступил в железнодорожное училище, по окончании которого был распределён в Казахстан, на горно-обогатительный комбинат в город Рудный.

   В 1958-м призвали меня в армию. Нашему поколению и в голову бы не пришло уклоняться от службы. Надо – значит, надо. Направили нас на Западную Украину, в Прикарпатье. Там определили меня в полковую школу, где выучился на радиотелеграфиста-телефониста. Потом стал командиром отделения, сержантом. Служил три года в танковой дивизии. Наш гарнизон стоял в Коростене (это уже Житомирская область, Центральная Украина). Разумеется, видели местных жителей, общались с ними – мы все были гражданами единой страны. После срочной службы предлагали остаться в армии. Но отказался: хотел продолжить образование. Демобилизовался в 1961-м, сержантом. Тогда был Карибский кризис, противостояние двух держав могло кончиться войной, так что, бывало, задерживали демобилизацию. Но у меня всё сложилось удачно.

   Решил поступать в Челябинский политехнический институт (ЧПИ). Экзамены сдал без особого труда: всё-таки в школе и училище готовили нас хорошо. Был старше многих сокурсников. Некоторые сверстники к тому времени уже успели получить высшее образование. Выбрал специальность «Приборостроение». Во-первых, к этому подтолкнула армейская профессия. А во-вторых, были и практические соображения: там платили более высокую стипендию: 45–50 рублей. На эти деньги худо-бедно можно было прожить. Конечно, как и многие, подрабатывал: на разгрузке вагонов, а летом – на целине. В 1962 году мне, студенту, присвоили воинское звание лейтенанта.

   В 1966-м окончил ЧПИ. Меня оставили работать в институте. Кстати, сменили военно-учетную специальность. Направили в аспирантуру. Научным руководителем был профессор Борис Иванович Шишков, в своё время бывший главным инженером Челябинского часового завода, а до этого – главным технологом Первого Московского часового завода, человек очень порядочный, интересный, творческий. Работал я на кафедре технологии приборостроения, потом на кафедре приборостроения. Читал разные дисциплины, в том числе «Электротехнику», «Электрооборудование», «Метрологию». Написал 70 учебно-методических и научных работ. Имею авторские свидетельства. Отмечен почётными грамотами, знаком «Изобретатель-рационализатор».

   Проработав в ЧПИ – ЧГТУ – ЮУрГУ половину столетия, отмечу: особенно радовало, что в нашем вузе всегда были те, кто горел желанием двигать науку вперёд. Молодёжь тянулась к исследовательской работе. К большому сожалению, после распада СССР интерес к науке у молодых заметно угас. Больше стали думать о выгоде. К счастью, в последнее время руководство страны, и нашего вуза, разумеется, тоже, заботится о стимулировании интереса к научной деятельности. В ЧПИ – ЧГТУ – ЮУрГУ я прошёл путь от студента до доцента. Девять лет как на пенсии.

   Жена моя, Галина Ивановна, также более полувека трудилась в ЧПИ, на кафедре графики. К несчастью, ушла из жизни четыре года назад. У нас два сына. Старший, Борис, выбрал стезю строителя, стал инженером-проектировщиком, руководителем в строительной компании. Супруга его, Ирина Владимировна – доцент кафедры графики. Младший, Андрей, в школьные годы побеждал на олимпиадах, потом стал химиком, защитил кандидатскую, а затем и докторскую диссертацию. Начальник лаборатории в Институте неорганической химии имени А.В. Николаева Сибирского отделения Российской академии наук (Новосибирск). Его сын, мой внук, полный тёзка – Юрий Андреевич Манаков, учится в Новосибирском государственном университете на лингвиста.

   Пока дети были маленькими, возили их в Непряхино и сами отдыхали там летом. Хочется выразить особую благодарность руководству и профкому вуза за заботу об отдыхе преподавателей, сотрудников, детей, студентов.

   В свободное время мы с семьёй занимались садоводством. В советский период ездили по стране, были, например, на курорте Друскининкай в Литве. Путешествовали по Золотому кольцу, а на своём автомобиле – от Аркаима до Верхотурья и Тобольска. Об этом вспоминаю с удовольствием. Но особое чувство испытал, побывав там, где отдал жизнь за Родину мой отец, и на священном для всех нас Бородинском поле.

   Пользуясь случаем, хочу пожелать здоровья, долголетия и благополучия всем нашим ветеранам, приближавшим День Великой Победы! Альма-матер хочется пожелать и далее успешно развиваться, занимать достойное место среди лучших вузов России! Студентам – успешно овладеть профессией и с гордостью нести звания гражданина России и выпускника ЮУрГУ! Всем нам – мирного неба над головой!

   Записал воспоминания и подготовил к публикации Иван Сергеевич Загребин.