Тайна старого моря. Часть III. Домой. Глава 20

Глава 20
ЭКСТРАСЕНС
– Как ты тети Галин телефон узнал? – гневно спросила я у Салтыкова.
– Так у Афродиты на столе нашел... – растерянно пробубнил тот.
– Не звони по нему больше, он только для крайних случаев.
– Для избранных значит? – обиженно скривился водитель.
– Этот телефон чужой, как ты не понимаешь! – я вышла из машины.
– Можеть, до дому-то довезти?.. – с последней надеждой спросил Салтыков.
– Да я на автобусе доеду! Спасибо! – я поспешила на остановку, оставив Егора грустить за баранкой.
Пока ждала автобус, я снова задумалась о Ларискиной идее насчет экстрасенса – может, и правда это единственный выход… Но тут же вспомнился образ Богородицы, и мне стало стыдно за свои мысли.
– Девушка! Не подскажете, как проехать в Гренландию? – прозвучал за спиной чей-то противный голос.
Я оглянулась и увидела сияющую физиономию Златогорова.
– На ледоколе, – недовольно проговорила я.
– Наташечка! Сколько лет, сколько зим! – подскочил Богданович.
– Абрам, как же долго мы не виделись! Может, сто грамм коньячку? – подхватил Златогоров. – А почему бы и нет, Мойша! Ну нет, так нет, Абрам!
– Вы, как всегда, в своем репертуаре, Виктор Аркадьевич! – устало покачал головой Богданович.
– Еврейский анекдот! – самодовольно хихикнул Витек.
– Не нашли, Николай Владимирович? – к кому-то обернулся Богданович.
– Не-а, – послышался густой бас.
Слона-то я и не приметила – на нас надвигался Коля Викинг.
– Что ищете? – поинтересовалась я у него.
– Гренландию, – невозмутимо ответствовал тот.
Они тут все с ума посходили, что ли, наблюдала я за странной троицей.
– Эдуард Казимирович на работу устраивается. Одежду решил новую купить в «Гренландии». Это магазин такой, недавно открылся, – прочел мои мысли Златогоров.
– А что за работа? – недоверчиво посмотрела я на Богдановича.
– Оленеводом! – блеснул своей небогатой фантазией Богданович.
– Ну отчего же только оленеводом... – бойко поддержал шутку Златогоров. – В Гренландии еще песец живет.
– Писец? – удивленно гыгыкнул Викинг.
– На этом ваши познания, почерпнутые во время учебы в институте, заканчиваются? – с каменным видом произнес Богданович и обратился ко мне: – Наталья Юрьевна, если вас не затруднит, покажите нам «Гренландию». Вы же наверняка, как всякая женщина, часто бываете в магазинах.
– Благодарю за непревзойденную проницательность, Эдуард Казимирович! Но я не могу пропустить свой автобус. Следующий будет только через час, – ответила я.
– Так Колян сегодня ж на «жигуле»! В раз тебя до дома домчим! – успокоил меня Златогоров.
– Ладно, – наконец согласилась я. – Только маленькая поправка: магазин называется «Лапландия». И он в одном квартале отсюда.
– Лапландия! Так это ж где дед Мороз! – догадался Витек.
– Ага, и олени! – красноречиво посмотрел на него Богданович.
– Эдуард Казимирович у нас экстрасенсом решил подработать. Какой же он все-таки находчивый! – продолжал то ли в шутку, то ли всерьез рекламировать таланты товарища Витек.
– Экстрасенс, астролог, семейный психолог, – важно поклонился Богданович.
– Решил все профессии сразу освоить?! – поразилась я.
– Мда... Осваиваю понемногу. Но пока что на вербальном уровне, – пожевал губами Богданович. – Срочно нужна экспериментальная практика.
– Понятно, значит, эксперименты на людях ставить будешь. А будущее предсказывать умеешь? – спросила я.
– Будущее? Конечно!.. – хитро улыбнулся Богданович. – Еще заговаривать могу: захочу – осчастливлю, захочу – порчу наведу!
– Жуть... – только и смогла сказать я.
– Я тоже знаю одного экстрасенса, – заговорил наконец Коля. – Баба Оля из деревни Головырина. Она мне в детстве грыжу заговаривала.
– Баба Оля? – насторожилась я.
– У нас одна женщина в деревне болела – врачи говорили рак, последняя стадия. Так ей баба Оля сказала, что жить будет. И женщина выздоровела через год, – рассказал Коля.
– Можешь меня с ней познакомить?! – взмолилась я.
– Ты болеешь?! – в ужасе остановился Златогоров.
– Мне надо узнать про одного человека. Как можно скорее, – выкрутилась я.
– Отвезти смогу, дело несложное, – охотно согласился Викинг.
– А нас с Эдуардом Казимировичем возьмете? – засуетился Витек.
– Не люблю конкурентов, – сказал как отрезал Богданович.
– Ну как хотите, а я все равно поеду! – объявил Златогоров.
– Кодироваться надумали, Виктор Аркадьевич? – едко усмехнулся Богданович.
– Не думал еще, – растерялся Златогоров.
– Баба Оля у нас как-то мужика одного так закодировала, что того при виде водки до сих пор тошнит, – поделился воспоминаниями Коля.
– Когда поедем? – уточнила я.
– Только в выходные получится. У нас на мебельной фабрике пятидневка, – ответил Коля.

…Викинг на своем «жигуле» подъехал к моему дому уже в полвосьмого утра. Место рядом с водителем неизменно занимал Витек, но на этот раз почему-то без пива. Я сильно волновалась перед встречей с экстрасенсом и думала об этом всю ночь – боролась с собой, думала – не иду ли я против Бога.
– Баба Оля – верующая? – наконец спросила я у Коли, когда мы выехали на городскую магистраль.
– Ну да… Молитвы над чашей читает, – слегка задумавшись, ответил тот.
– Над какой чашей? – переспросила я.
– Над Неупиваемой, когда кодирует. А тетю Люду водой заговоренной лечила, – поведал Коля.
– Я знаю такую икону – Богородица Неупиваемая Чаша! – воскликнул Златогоров. – Бабушка на нее молилась, когда отец самогонку ставил. И помогло! Бутыль ночью так рвануло!!
– Ты без пива сегодня? – оглядела я Витька.
– Пора завязывать, – серьезно заявил Златогоров.
– Да, пора, – вдохновенно прищурился вдаль Коля. – Я вот уже вторую неделю не пью.
– А я второй день только, – вставил Витек. – Но держусь!
– Долго ехать? – спросила я у Викинга, когда мы оказались на загородной трассе.
– Семьдесят килОметров примерно. Минут сорок уйдет, если на Марамзинке не стоять.
– На Марамзинке?
– Да, железнодорожный переезд. Я, бывает, подолгу там торчу, – сокрушенно вздохнул Коля.
Деревня Головырина, откуда родом был Викинг, находилась по обе стороны реки Исети, в живописном устье ее правого притока – речки Чукаихи. Миновав Усть-Брусянку и Усть-Камышевку, Коля уверенно повернул возле полустершегося указателя «Головырина 6 км».
Деревня встретила нас мертвенной тишиной и заснеженными с покосившимися крышами домишками – их оказалось совсем немного. И объехать небольшую деревушку не составляло труда.
– Воды надо взять, – притормозил перед магазином Коля.
– Зачем? – спросила я.
– Баба Оля воду заговаривает. Я же говорил.
Магазин располагался в старом кирпичном доме с башенками,  построенном еще в прошлом веке.
– Здесь раньше священник жил, – пояснил Коля. – А потом его в тридцать седьмом расстреляли.
Внутри помещения пахло сыростью, пол был выслан широкими деревянными половицами, выкрашенными в грязно-коричневый цвет. За прилавком стояла женщина, лицо ее я так и не смогла разглядеть, так как в магазине царил полумрак – горела всего одна лампочка.
– Воды ты сама должна купить. И соль, – обратился ко мне Коля.
– А соль зачем? – снова недоумевала я.
– Баба Оля по соли определяет, есть порча или нет. Если почернеет соль – есть на тебе сглаз, а если чистая, то нет.
– А я слышал, что по яйцам можно сглаз определить! – сумничал Витек.
– Как это? – огорошенно воззрился на него Викинг.
– Ну над головой надо яйцо подержать, а потом разбить – если целое, то нет сглаза, а если желток растечется, то есть.
– Прям на голову разбить?! – еще больше поразился Коля.
– Не! В миску или стакан, – уточнил Златогоров.
– Значит, у нас в Пышме в универсаме все яйца сглаженные, в них всегда желток растекается! – рассмеялась я.
– Не сглаженные, а несвежие, – поправил меня Коля.

Баба Оля жила в маленьком домике со ставнями цвета мяты. Крыша у него тоже, как и во всей деревне, требовала ремонта, но забор был еще целый и тоже выкрашенный в нежно-зеленый цвет. За ним возвышалась высоченная сосна, а в садчике перед окнами спрятались под снежной шапкой большие кусты – снегу на них навалило так много, что он доходил до самых заиндевевших окон. Видимо, и печь давно не топили.
Мы постучали в ворота, но никто не отозвался. Тогда Коля стукнул в окно – в ответ снова была тишина.
– Может, нет никого? – расстроенно приземлился Витек на низенькую скамейку рядом со насквозь проржавевшим почтовым ящиком.
Мы задумались – обратно в город ехать было обидно. Из дома напротив, приподняв занавеску, с любопытством выглядывала какая-то женщина.
– Пойду спрошу, – решительно направился к ее дому Коля.
– Городские? – поинтересовалась, выйдя за ворота, соседка – женщина средних лет в фуфайке, цветастом платке и калошах, надетых на шерстяные носки.
– Ага, городские. Коля я, Головырин. Не помните? У бабы Антониды раньше на каникулах жил, – приветливо начал беседу Викинг.
– У бабы Тони?! – на пару секунд задумалась женщина. – Ну да! Помню! Конечно! А я тетя Валя Ашмарина!
– Помню вас, тетя Валя, как же, – добродушно просиял Коля. – А вы бабу Олю случАем давно не видели?
– Дней пять уж не заходила к ней, и она не выходит, – растерянно ответила соседка.
– Стучим – не открывает! – высунулся из-за Викинга Витек.
– Не померла ли?! – ахнула женщина и кинулась к бабы Олиному домику. – Ломай дверь!
– Замок несложный наверняка – можно и сбить, – по-хозяйски огляделся Коля.
– Сбивай! – скомандовала тетя Валя.
Коля слегка подналег на ворота, и они поддались. В ограде снегу было по колено – видно, из дому никто не выходил.
– Открывай и эту дверь! – волновалась тетя Валя.
– Так не закрыто! Замок вон на крылечке валяется, – приметил Викинг.
Низкая дверь в дом со скрипом отворилась, и мы оказались в темных холодных сенях. На ощупь добрались до еще одной двери – ведущей в жилище. Викингу пришлось сложиться пополам, чтобы проникнуть внутрь. Скудный свет едва пробивался в тесную комнатку из-под плотных занавесок.  Рядом с окнами находился покрытый выцветшей клеенкой стол, справа у стены – кровать с металлическим изголовьем, застеленная ветхим покрывалом, на ней возвышались две водруженные друг на друга подушки в застиранных серых наволочках.
На печи за пыльной шторкой послышался шорох.
– Баба Оля! – тетя Валя откинула занавеску. – Она глухая. Баба Оля!
– Помогите, ох… – раздался слабый голос, и мелькнуло старческое лицо. – Дай руку!
Последние слова были произнесены уверенным, даже властным тоном.
Коля с готовностью подоспел на помощь.
– Не ты, долговязый! Она, пусть она даст мне руку! – проговорила баба Оля, указав на меня.
Я с удивлением и страхом подошла к бабушке. Старушонка цепко схватилась за мою руку, и я почувствовала, как хрустнули костяшки ее хрупкой, как у птички, лапки. Баба Оля напоминала долго жарившийся на печи сухофрукт: крючковатый нос, ввалившиеся с глубокими морщинами щеки, горб, тощие испещренные вздувшимися жилами кисти и удивительная легкость – казалось, что при малейшем ветре бабушку унесет за тридевять земель.
– Знаю, ты ко мне пришла. Я ждала тебя сегодня, – сказала мне баба Оля, спуская с печки ноги в обрезанных больших валенках.
– Баба Оля! Что случилось-то? Не приболела? – забеспокоилась соседка.
– Ногу свело судорогой, со вчерашнего вечера слезть не могу, – отвечала бабка.
– Так зачем на печь-то забралась? – охала тетя Валя.
– Холодно, вот и забралась. Сначала думала, помирать здесь начну! Но потом поняла, что вы ко мне идете и придется отложить это дело, – проговорила баба Оля, лукаво уставившись на нас из-под съехавшего на лоб платка.
– Давай я хоть дров натаскаю! – предложила сердобольная соседка.
– Не надо, тетя Валя, я сам, – опередил ее Коля и, снова сложившись в три погибели, скрылся за дверью.
– Пускай натопит, – проводила его одобрительным взглядом баба Оля и, повернувшись к нам, скомандовала: – Валька, неси ковшик! Ты, брякотун, сиди молча. А ты рассказывай.
«Брякотуном» она назвала Витька, видимо, сразу догадавшись о его любви к анекдотам.
– Я бы хотела узнать, – дрожащим голосом начала я. – Где находится один близкий мне человек.
– Знаю! – бесцеремонно прервала меня баба Оля. – Имя!
– Чье? – испугалась я.
– Как зовут того, кого потеряла?
– Шурка, Александр! – быстро поправилась я.
– Воды! – потребовала бабушка.
Тетя Валя услужливо поднесла бабушке полный стакан.
– В ковше давай! Ихнюю воду! – сурово проговорила ей баба Оля.
Тетя Валя плеснула немного воды из нашей бутылки в ковш.
– Еще лей! – руководила баба Оля, глядя в посудину.
– Что там? – раздался голос Златогорова, у которого все-таки не выдержали нервы.
– Кровь! – медленно произнесла баба Оля.
Продолжение следует.