Дело Филипа Марлоу

(hommage)

Наверное, мне повезло. В тринадцать лет я нашел себя. Я поверил в то, что я герой этого писателя, частный детектив.

...Он печатал в перчатках, потому что доставал дерматит на пальцах. Сухие зудящие раздраженные участки кожи, знаете ли. Пинты виски, которые он в себя постоянно вливал, не добавляли здоровья... За четыре года, пока подбирался к своему первому роману, он заработал себе еще и ревматизм на правой руке! Вот как раньше писали, – всем существом, буквально отдаваясь ремеслу!

С женой они скитались по бедным городкам Калифорнии, снимая комнаты все меньшего и меньшего размера. Во время Первой мировой войны, в Европе, его чуть не замочили - он один остался жить из всего отряда. (Возможно, у него была травма, ПТСР, и последующие проблемы с доверием – ведь он прожил всю жизнь с одной женщиной, сильно старше себя. И лечил виски душевные раны.)

Потом он выучился на бухгалтера. Дослужился до вице-президента компании, но был выкинут за пьянство, пренебрежение обязанностями и непереводимое womanizing. Говорил, что писательство должно доставлять удовольствие. В молодости пописывал стихи и выдал даже одно либретто (вот бы его найти!).

Доминирующая мать; пьяница-отец бросил семью. Детей не имел. Учился в Англии: вот откуда его чужеземность, инаковость для Южной Калифорнии! Написал семь или восемь романов и потом уже жить не мог без своего героя… Был едким, тихим, необщительным, опасным и любящим. Прожил с женой тридцать лет. Впоследствии их захоронили под одним камнем с надписью, взятой из его книги, “Dead men are heavier than broken hearts”.

…В своем предпоследнем романе он заставил своего любимого протагониста искать его самого – пьющего (все же Рэй был наполовину ирландец) сценариста с суицидальными идеями.

В любых условиях он умудрялся оставаться бледным, худощавым и задумчиво-спокойным.

В последнем романе Филип Марлоу сбегает от жены обратно в Лос-Анджелес: сколько волка ни корми...

Актеры такие красавцы! Но ведь это просто люди, рождённые между ног просто женщин. Даже Брандо, даже Кэри Грант. Или Роберт Митчем, - последний мне нравится в роли Марлоу больше всех. (Сам Чендлер представлял Кэри Гранта…) Он был Мэллори, был Далмасом, но стал Марлоу. Однажды, впрочем, Марлоу стал афроамериканцем Дэнни Гловером... Или Дэнни стал Марлоу. Что ж, основные приметы, так или иначе, сохранились: карие глаза, солидная челюсть, рост за шесть футов, шляпа, галстук и пистолет.

Скорее всего, жeнщинa-вдoxнoвитeльницa ему пригодилась бы, но он это последовательно отрицал: эмоционально прохладный, явный эгоцентрик, он при этом столь же страстный альтруист. Его настроение меняется без видимых причин, и для него характерна эта фирменная эксцентричность: “I'm killing time and it's dying hard.” Другим может показаться, что я могу отстраниться не только от чужих эмоций, но и от своих собственных. Будто включать и выключать их по своему желанию. Семейные узы? Друзья мне ближе, спасибо. И немного бурбона Four Roses.

Чувство выживания и легкая похотливость (а еще остроумие) у лос-анджелесских noir-детективов чрезвычайно развиты, - эти два инстинкта переплетаются между собой, как змеи. Такой мужчина умело скрывает свою силу, демонстрируя ее лишь в нужный момент. Марлоу крепок, ироничен, правдив и неподкупен - что делает его очень привлекательным; другие никогда не ведут себя равнодушно по отношению к нему - его всегда замечают, пытаются добиться реакции. И он реагирует… (В реальной жизни такой герой прожил бы гораздо меньше!) Я словно бессознательно открываю в людях самые их основные надежды и страхи. Марлоу не пытается ничего получить, если на самом деле не хочет - но его сложная аура всегда провоцирует либо сильную преданность, либо сильную враждебность. Ничего промежуточного.

А может быть, это та степень трагедии, которая мне нужна? На всех континентах разбиваются сердца, смерть уносит любимых, рождаются безумные дети, дети без рук, дети без ничего... Я не имею права счастливо жить с веселой сиськастой дамой и самодовольно сопеть, – я должен быть на острие одиночества. Как Фил. Дом, семья, обустройство жилища, тачка, дети, кредиты – всё это только морочит голову, отвлекая от биения самой жизни, которому я должен внимать. Ждут новые расследования. Кому еще понадобится мое крепкое плечо? Мой пистолет быстр.

Годы, проведенные в собственной компании, оставляют монотонное тоскливое чувство. День за днём ни с кем не разговариваешь, отчего жизнь кажется плоской и невыразительной. Мы сидим в угрюмых офисах или молчаливо едем сквозь бесконечные города... Многие месяцы спустя удивляешься, куда ушло время. Куда ушла такая уйма времени?..

Но у нас всегда конец марта, пыльный офисный стол, Леонкавалло или Бенни Гудмен из радио, зацветает жакаранда - фиалковое такое дерево. Вот-вот зазвонит телефон: милый женский голос ласково и незаметно потащит тебя в какой-нибудь ад.

Очередной день на светлой стороне силы: кровь на костяшках пальцев, головная боль; выхлопной дым всего мира прилип к ноздрям. И вечные шахматы по вечерам под шелест кубиков льда в стакане. Утихающий рев машин за окном. Тьма и вечность. Одиночество и воля.