В вагоне электрички

Сидела я как-то в электричке, ждала её отправления. Было лето, я ехала на дачу.
Напротив меня устроились хлопотливая бабушка с внучкой лет пяти. Девочка была пухленькая в нарядном платье из ацетатного шёлка и органзы и с довольным видом поедала модный бутерброд из Макдональдса.
Мне странно было видеть маленькую девочку в платье из ненатурального материала, но ещё более напрягало видеть в её руках огромный, политый кетчупом, бутер со всякой всячиной, так отчаянно зависающим над пышным светлым нарядом девочки. Хоть к нему и была прикреплена какая-то бумажка, в виде салфетки, но, вскоре, как и предполагалось, с бутерброда что-то стало капать и вываливаться. Девочка, растопырив измазанные пальчики, брезгливо смотрела на это. Отдала недоеденное бабушке, а та, ворчливо, стала тряпицей оттирать её пальцы и платье.
Я отвернулась, стала смотреть в окно.
На платформе напротив стоял цыган. Настоящий цыган, не такой, как в фильмах — романтичный, чистенький красавец, подбитый ветром. Этот был… Он мне сразу напомнил степного волка. Одет был традиционно — брюки-шаровары, типа «штаны», непонятного цвета, заправленные в стоптанные сапоги, рубашка красная в синий мелкий цветочек, выцветшая (покрой чисто цыганский, воротник-стойка, рукава без манжет — где они такие приобретают?) и синий жилет, тоже выцветший. На голове ничего не было. Чёрные жгуты-кудри средней длины вольно раскинулись на голове — как и положено для цыгана. На всём облике лежала печать дальних дорог, естественно, без лишних удобств в виде ванны и т.п. Цыган почувствовал мой взгляд и посмотрел на меня — зорко, именно, как волк, но и как мужик (мы с ним были ровесники). Злая оценка промелькнула во взоре. Он резко отвернул голову, показав заносчивый профиль, и смачно сплюнул.
К той платформе подошла электричка, загородив от меня этого неспокойного цыгана.
Теперь я могла видеть, как в пустой вагон соседней электрички забежала большая группа цыганок разных возрастов. «Так вот откуда был этот цыган! — Подумала я. — Здесь их целый табор!».
Женщины и девочки шумно радовались — вероятно, тому, что в вагоне они одни. Улыбались, смеялись, глаза их блестели. Стали занимать лавки, немного успокоились, расслабились. Одеты они были также вполне традиционно — длинные юбки и какие-то кофты, всё ситцевое и пестрое, но поблёкшее и несвежее.
Первое, что они сделали — сняли со своих голов платки, рассыпали густые чёрные волосы по спине и стали яростно, с наслаждением чесать ногтями кожу головы — так что волосы разлетались во все стороны. Цыганки не обращали внимания ни на кого. Да и на кого? Если только на меня и моих соседей. Но мы для них были настолько далеки, что можно было и не реагировать на нас.
А вот моя соседская девочка уставилась на них в каком-то шоковом удивлении.
В вагоне напротив продолжала развиваться своя жизнь. Начесавшись вволю, женщины опять повязали платки, опять стали трещать между собой, что-то перебирали в своём нехитром скарбе.
Прямо напротив меня в том вагоне девочка лет семи подошла с молодой цыганке и протянула руки к её ребёнку. Та охотно его отдала. Малышка была крохотная, и девочка стала в неё играть, как в куколку. Она тормошила её, улыбалась, смеялась, что-то радостное говорила ей. Ребёнок был совсем мал для таких игр, и не показывал ответных счастливых эмоций,  но и не плакал. Я подумала, у девочки совсем нет игрушек, этот ребёнок — её живая игрушка. И у этих детей будет сильная родственная связь, раз они с малолетства в таких тесных взаимоотношениях.
При появлении цыганских детей моя соседская девочка ещё больше заинтересовалась. Своими вытаращенными глазёнками изучала каждое их движение, пытаясь, вероятно, понять столь для неё незнакомое. В этом помогла ей бабушка:
- Вот видишь, как девочке плохо живётся? А ты не ценишь, какая ты нарядная и что тебе ни в чём не отказывают. А если бы ты там была?
Девочка невольно слегка отпрянула от окна, продолжая смотреть на детей, но уже с некоторой неприязнью.
- Вот и радуйся, что у тебя всё хорошо, — заключила бабушка, поправляя воланы на пышной юбке девочки и суя ей в очищенные от кетчупа руки недоеденный бутерброд.
«Здесь же грязно, — подумала я, — неужели нельзя подождать до дома? Да и пить девочка сейчас захочет. А вода у бабушки есть?».
Так подумала я, но ничего, естественно, не сказала, придерживаясь версии «поучите Вашу бабушку».
Наконец, наша электричка тронулась с места, унося нас далеко от случайной картинки цыганского табора.

P.S. Фото взято из интернета.