И. Любарский. Ещё о Жиржинском деле 27 июля 1863 г

ИВАН ЛЮБАРСКИЙ. ЕЩЁ О ЖИРЖИНСКОМ ДЕЛЕ 27 ИЮЛЯ 1863 ГОД

К ИСТОРИИ ПОЛЬСКОГО ВОССТАНИЯ 1863-1864 ГОДОВ

Современная орфография С. В. Федоровой

(Перевод текста в современную орфографию русского языка сделан с первоисточника «Любарский И. В.  Ещё о Жиржинском деле 27 июля 1863 год // журнал Исторический вестник.  Москва. 1899. Год двадцатый, май-июнь, Т. 76.  С. 382-384.".». Встречающиеся в тексте непривычные для современного читателя словосочетания были сохранены мной. Старинный русский алфавит содержал больше букв, чем современный, и мне пришлось изучить его, чтобы не ошибиться в написании слов)

С чувством удовлетворения прочитал я в мартовской книжке "исторического Вестника" за текущий год описание Жиржинского боя, составленное на основании военно-следственного дела г. Естифеева, исправившим некоторые мои неточности в рассказе об этом деле (Исторический вестник, 1895, май). Понятно, что только пользуясь таким материалом, какой был у г. Естифеева, можно уберечься от неточностей, неизбежных при восстановлении факта по рассказам даже самих свидетелей и участников боевого дела, - тем более, что подобные рассказы почти всегда носят на себе следы глубоких личных впечатлений. А если событие рассказывается по памяти, спустя несколько десятков лет (как в моих заметках), то задача повествователя становится ещё труднее. Можно только пожелать, что трагический эпизод, столь ярко обрисовавший геройство русских воинов (офицеров и солдат), всегда  впрочем присущее им, - что этот эпизод только через 36 лет привлёк на себя внимание тех, кто имел возможность раньше, на основании официальных данных, со всею точностью передать печати событие, хотя печальное, но тем не менее составляющее гордость, благодаря мужественной кучке сапёр, артиллеристов и казаков.

Между прочим, для уяснения дела, нельзя не обратить внимание на следующую подробность. Автор приводит надпись карандашом сделанную на следственном деле, такого содержания: "Следствие производится по требованию из Варшавы. Там есть молва, что отряд был пьян". "Эта надпись, - добавляет г. Естифеев, - а также и упоминаемая в воспоминаниях Любарского бочка с водкой до сих пор поддерживают мнение, что солдаты будто бы напились разбив эту бочку, которую везли два повстанца, захваченные перед лесом. Факт этот официально не подтверждается так же, как и происхождение слуха".

Кто бы из участников мог подумать, что столь пустое обстоятельство могло послужить поводом к возникновению такого инкриминирующего предположения! Тотчас после дела, под влиянием понятного возбуждения, весь Ивангород был наполнен рассказами о роковой неудаче, при чём о захвате двух повстанцев с водкой упоминалось, как о случайности, послужившей указанием, что неподалёку скрывается банда. Но о том, что солдаты воспользовались водкой, я ни от кого из участников  дела не слышал, и о существовании такого слуха узнаю в первый раз из статьи г. Естифеева. Уже из этого можно заключить, что означенный слух - не местный и возник в Варшаве произвольно, так сказать, механически: была дескать захвачена водка, битва проиграна, значит - солдаты перепились.

Сколько мне помнится, "фурманка" с бочкой, после поимки следовала вместе с отрядом под нашим конвоем, а когда вскоре начался бой, то солдатам было уже не до водки. Можно полагать, что пресловутая водка вновь досталась повстанцам, потому что тотчас по окончании дела запас её оказался у победителей, и они на радостях щедро угощали тех солдат Ивангородской крепостной роты, которые во время жаркого боя прятались в канавах и не принимали участия в деле (о чём заявлено в официальной реляции), а потом без смущения отдавались в плен, как с негодованием рассказывал мне раненый в ногу сапёр, оставшийся на месте и видевший эту сцену (пленных, как ненужную обузу, повстанцы отпускали).

Не могу не прибавить, что постыдное поведение солдат крепостной роты (на реляции - 114-ти из 184-х) объясняется тем, что Ивангородский крепостной батальон только недавно был сформирован из нижних чинов бывшей внутренней стражи (а не из новобранцев, как сказано в записках покойного Н. В. Барга, "Русская Старина", сентябрь 1879 г.) По распоряжению высшего начальства, сюда должны были быть назначены самые лучшие люди, но ближайшие прежние начальники сбыли в этот батальон, как прежде обыкновенно водилось, много солдат, крайне деморализованных. А новые командиры (батальонный и ротные) ещё не успели воспитать этих солдат в духе строгой дисциплины и воинской доблести. Столь ненадёжный состав Ивангородской крепостной роты имел последствием то, что наш отряд, крайне малочисленный, ещё более уменьшился при первых же выстрелах, устранивших ивангородцев, и очутился против неприятеля, численно в двенадцать раз сильнейшего.

      Иван Васильевич Любарский, Казань, 1899 г.
         Перевод в современную орфографию русского языка: Светлана Федорова, Казань, 30 мая 2024 г