Влюбленный Митрич - 3

   Старость, как верный кот:  подкрадывается на мягких лапах и ставит перед фактом. Еще вчера ее как бы  не было, а сегодня вдруг понимаешь, что тебя без спроса обрядили  в скучный возрастной  балахон. Есть один очень четкий симптом старости, безошибочный: она по-детски эгоистична (или эгоцентрична?). Не потому что люди с возрастом быстро портятся  как парниковые огурцы в домашних холодильниках, а потому, что дети еще не умеют использовать  энергию жизни, а старики  дрожат над каждой ее каплей. И те, и другие в дефиците.
 
   Полине Романовне удалось выйти из детского возраста  (не у  всех женщин такое получается), а вот на свидание со старостью она не торопилась. Не потому, что боялась болезней, смерти или одиночества. А потому, что еще не устала напитывать себя радостями жизни. А их в каждом ее дне было предостаточно.
 
   Купленный участок приобретал окультуренный вид. Старый дом разобрали, перепилили на дрова. Потом аккуратно сложили внушительную поленницу в отсеке новенького хозблока. Этот домик в три секции (гараж, сарай, дровяник) строители возвели  всего за три дня. Он так понравился хозяйке, что поселиться в нем ей  помешали только  сами рабочие. Они натащили туда кучу инструментов, баллонов с красками, пропитками, шурупами, гвоздями и всякой остальной всячиной, необходимой для строительства главного «замка».

   А пока, в ожидании ПМЖ,  Полина Романовна  уютно устроилась на короткое лето в небольшой баньке, по-видимому, служившей бывшим хозяевам кладовой.  Где они мылись? Кто их знает…  Ситцевые занавески в стиле  «кошкин дом», ходики на стене, небольшой столик, на котором электрический чайник соседствовал с мультиваркой, несколько полочек с посудой и металлическая кровать  довоенного времени, уцелевшая, как музейная реликвия  при ликвидации старого дома. Юлишна подарила ей пикейное одеяло. Да, да,  именно такое, каким прабабушки покрывали  кровати с панцирными матрасами, прикрепляя к высоким ножкам кружевные подзоры для красоты. Коврик на полу, ноутбук и маленький  приемник на батарейках.  Вот и весь скромный сельский скарб. С дизайнером Полина Романовна решила душу отвести потом, после окончания главной стройки.
 
   Рядом с банькой, у забора,  приютился  колодец. Рабочие его почистили, засыпали просеянным белым речным песком и чистой новой щебенкой. Через двое суток воды (ледяной и вкусной!) натекло целых два кольца. Итак, крыша над головой у нее есть, воды достаточно, новый дом строится споро и компетентно, жизнь прекрасна!
 
   Бригада из фирмы «Терем» работала, как по нотам. А новые технологии, которые они применяли  при строительстве, обещали сделать дом со всеми удобствами теплым, современным и крепким. Когда мечтательная  Полина Романовна попросила бригадира изваять европейские   окна в доме во всю стену (от пола до потолка),  он долго и терпеливо убеждал ее в  непрактичности такого подхода. Конечно, можно сделать теплый занавес, но это будет есть слишком  много электричества, да  и в наших северных районах лучше брать пример с зодчих старых деревень. Они знали толк в сбережении тепла. Бригадир показывал ей новгородские дома в Витославлицах  и  в итоге практичность предков восторжествовала над дамской мечтательностью и французским романтизмом.
 
   Юлишна приходила в гости несколько раз, что-то подсказывала, за что-то хвалила строителей. Пару раз принесла пироги с капустой и  яблочным повидлом.  Бригада выслушивала ее замечания, ела пироги и в скором времени  стала относиться с уважением к этой с виду смешливой и несерьезной  даме в шляпке из соломки. Похоже, она знала толк в кулинарии и в строительстве.
 
   Полина Романовна была чрезвычайно рада появлению новой подруги и часто проводила вечера в ее гостиной за чаем и разговорами.
 
   - Как только мой дом будет готов, мы начнем ходить в гости друг к другу по очереди. Мне сейчас вас к себе зазывать неловко. Условия походные, да и стул возле стола в единственном экземпляре.
   
   Юлишна улыбнулась, но ничего не сказала.
 
   В простенке между окнами, прямо над обеденным столом, в гостиной  висел портрет мужчины восточной внешности с добрым взглядом и едва заметной улыбкой. Кто это? Музыкант, поэт, писатель?

   Заметив, пристальное внимание Полины Романовны к портрету, соседка  прояснила ситуацию.

   - Вам понравился портрет? – спросила она как-то вечером.

Дамы  из-за дождя вынуждены были перекочевать  с балкона в дом.
 
   - Очень доброе лицо, -  ответила  Полина Романовна, - а кто это? Доктор?

   - Это мой второй муж. Он переводчик. Японец.

   - Да что вы? Как удивительно! А почему я  ни разу  его не встретила. Наверное, он в отъезде?

   - Он умер. У него было очень больное сердце. Операция подарила два  года жизни, но больше врачи ничего не смогли сделать.

Полина Романовна, почувствовав приближение быстрых слез и  растерянно проронила:

   - Какое горе…

Она каждый раз не знала, что говорить людям, делившимся с ней бедами, будь то  смерть или расставание, что в сущности та же смерть. Разве можно выразить в словах, то, что чувствовала душа?   А вот сердце, доброе, бабье, русское, сердобольное, отзывалось немедленно, тут же было  готово и утешить, и  приютить в себе всех, кто в этом  нуждался.

   - Давно? – Спросила Полина Романовна.

   - Нет. Не так давно.
 
   - Преждевременно...

   - Когда умирают близкие  люди, тем, кто остается,  их уход всегда кажется преждевременным.  В своем последнем письме из Японии он написал, что часто ездит к морю, чтобы   увидеть ту часть неба, которая простирается над Россией. Он написал, что горизонт – это ватерлиния ковчега с именем Россия, плывущего по небу к Богу. И что этот ковчег – единственный на планете.

   - Вот бы никогда не подумала, что японцы умеют так понимать нас.
 
   - Он был православным японцем, крещенным в русском Храме и еще - чрезвычайно чистым человеком.


 
 
Продолжение следует…