Выпей отвары трав, гл 23, Макияж

Готовясь к встрече с Эвальдом, Хенни вдруг осознала, что ей – пожалуй, впервые в жизни —  необходимо хорошо выглядеть. И не просто хорошо – великолепно. Хочется быть молодой.

 Она поднялась в гостиную второго этажа, где в нише стояло большое, оставшееся от прабабушки трюмо.
– Мне нужно сшить зелёное платье, – сказала Хенни своему отражению. Длинное, цвета молодой листвы. Зелёное мне идёт.
   Вопросы собственной привлекательности прежде никогда её не интересовали – она и в зеркало-то заглядывала исключительно в парикмахерской, когда не очень умелая мастерица Эмма  спрашивала: "Ну, как, фрау Мюллер? Нравится?"
    Хенни всегда кивала: без разницы,  лишь бы покороче.
   Как это – хорошо выглядеть? Фигура её осталась худощавой — никакие пироги и булочки не способны были испортить эту лёгкую стать – но сейчас, с возрастом, это стало, скорее, недостатком:  нынче она смотрелась хрупкой засохшей веткой.

    — Маша, сердце моё, нет ли у тебя какой-нибудь косметики? – робко спросила Хенни у невестки за завтраком.

Маша спросонья не поняла.

– Косметика? Для лица? Зачем?

— Я бы хотела встретиться с отцом Эриха... – Хенни окончательно смутилась, но Маша уже проснулась и сообразила:

– Конечно, Хенни, конечно, у меня есть косметика. Я могу вам помочь с ...– слово "макияж" Маша забыла, потому изобразила процесс наложения косметики жестами.
Пожилая женщина благодарно кивнула.

Маша завершала завтрак молча,  в состоянии в глубокой задумчивости.

"Получается, что взрослые люди точно так же переживают из-за любовных приключений, как и молодёжь?" – размышляла она. – Может быть, мы вообще никогда не стареем, это всё иллюзия?" Она решила записать эту новую для неё мысль в тетрадку; в последнее время Маше хотелось всё сохранять, фиксировать.

"А вдруг из меня получится автор?" – думала она, – не сейчас, конечно, лет через двадцать, когда я накоплю побольше жизненного опыта."

   Малыш уже ощутимо пинал её изнутри, и Маша думала: " Может быть, эта внезапно открывшаяся страсть к писательству на самом деле –  не моя, а моего ребёнка? Ведь он не может пока самостоятельно проявляться в этом мире! Вот и просит меня делать то, что нравится ему."

   Думы были странные, чудные.  Когда она пришла со своей новой идеей к Кире, та серьёзно сказала:

    – Я думаю, так и есть. Мне моя птичка, помню, внушала, что я должна  рисовать — и я всю  беременность что-то малевала. А как родила — тяга к краскам  сразу прошла. Теперь у нас в семье художник – дочь...