Мистический рассказ Бабка. Сила Рода. Глава 5

Обессиленное, бледное лицо ведуньи приковывало к себе не только внимание хранителя, но и внимание Большка. Сейчас Вика выглядела как беспомощная маленькая девочка, попавшая в крупную переделку и не сумевшая выйти из нее победителем. Это никак не вязалось с ожиданиями Макса.

Хранитель морщил нос, и взгляд его то и дело прыгал с Викиного лица на Большака, и на территорию больницы, где все случилось.

Решение никак не приходило. Рассказать ли ведунье о том, что она могла еще в больнице одним движением руки сделать себя тенью и пройти сквозь стену? Скорее всего, она сильно на него обидится или разозлится. Ведь если бы она воспользовалась этой возможностью, то последней Варькиной ловушки удалось бы избежать.

Но ведунья не знала о новой способности и самостоятельно не распознала в себе новую силу. Потому что раньше ничего подобного не умела. А Макс не рассказал, как-то случая удобного не представилось. К тому же такая новая способность рано или поздно стала бы достоянием магического общества, и знающие сущности сразу поняли бы — ведунья стала сильнее за счет силы хранителя. Значит, тот ослаб.

Допускать таких подозрений было нельзя, это ослабило бы его власть над городом.

С другой стороны, если ничего не говорить ведунье пока, то можно дождаться, когда она созреет и сама отыщет в себе новые способности. И, скорее всего, она будет думать, что обрела их благодаря ребенку, потому что пока он слишком мал – одарить свою маму чем-то особенным не в состоянии. А подросший вполне может соединить свою силу с ее, и тогда никакая Варька больше не рискнет показаться на их пути.

Да и вокруг тоже будут думать так. Это выгоднее, чем первый вариант.

Макс заметил след от пальцев на хрупкой шее ведуньи. От них до сих пор несло духом упыря. Как так получилось, что Вика оказалась в больнице один на одни с упырем и ведьмой? Кто все так ловко подстроил, что даже смог на время нейтрализовать Макса? Хранитель вспоминал последние дни до того, как попал в комнату, где чуть не потерял свои силы.

Девочка, которую они с Викой забрали у злющей бабки Раи, в последние дни вела себя странно. Он пристроил ее в больницу медсестрой, туда, где погибла банши, чтобы девочка училась видеть жизнь и смерть, практиковалась в помощи людям тихо и незаметно. Так он планировал перетянуть ее на сторону добра, добавить светлого на сбившиеся весы добра и зла.

Дома он бывал редко, мотался по миру, разруливая стычки между темными и светлыми. А когда бывал, ничего особенного не замечал. Но в последнее его возвращение домовой Тимофеич пожаловался на молодую гостью. Сказал, что чует неладное. Пахнуть стала она по- особому, не по-доброму.

Тимофеич всегда чуял, когда люди плохое думали, эти эмоции особенно ярко пахнут, и у домовых чутье такое особенно тонкое. Видят человека и чувствуют, как от него несет злостью, обидой, раздражением, или же счастьем, радостью, желанием помочь. Вот и девочка Дарья запахло по-черному.

Но Макс тогда слова Тимофеича всерьёз не принял. Мало ли. Подросток же. Может влюбилась в кого безответно, а может…

– Мама…, – прошептала Вика, и Макс вздрогнул. Через Викино слово хранитель увидел тревожную картину. Наталья Владимировна сидела в морге той самой больницы, прикованная наручниками к батарее. Судя по откинутой голове и отсутствию шевелений, сознания не было.

Макс коротко взглянул на Большака.

– Мать ее в беде, надо помочь. Присмотришь за Викой? – Макс потер свой подбородок и прижал нижнюю губу.

Большак громко шлепнулся со скамейки и еле встал потом. После битвы в могильнике с гаргульей Дарьей, он никак не мог прийти в себя, земля будто притягивала его к себе, забирая оставшиеся силы.

Вот и сейчас только вроде собирался рассказать Максу, кто виноват в его немощи был, да не успел. Хранителю уже нужно уходить за Натальей Владимировной, тянуть нельзя. А сам он почему-то до сих пор не спросил. Не до того было? Хотя чего удивляться. Сейчас у всех мысли вперемежку в голове крутятся. Главное, ведунью с ребенком отбили, и то хорошо. Остальное приложится.

Макс еще раз приложил руку ко лбу ведуньи. Канал у той к магическому полю вибрировал как тонкая, невидимая паутинка на коже, значит, был открыт. Силы потихоньку восстанавливались.

Легкий стук в окно заставил резко обернуться. За окном на ветке покачивалась сорока, радостно махая крыльями. Дверь скрипнула и впустила кота. Тот тащил за голову куклу, намокшую и выпачканную.

Макс замотал головой.

– Это не дело, подумаю потом, как привязать оберег к Вике, спрошу совета у знающих. Может переливку сделать в кольцо или цепочку, чтобы не снимала? – Макс провел рукой по волосам.

Тем временем над больницей сгущались тучи. Если не помочь людям забыть увиденное и услышанное, нарушится с трудом достигнутый нейтралитет между магией и реальностью, и тогда быть беде. Макс аккуратно уложил куклу-оберег в синюю банку, сунул Вике под подушку и молча кивнул Большаку.

Тот устало вздохнул и сел у изголовья Викиной кровати. Урсик замурлыкал и принялся вылизывать Большака. Тот ошалел от неожиданности, но сопротивляться не стал. Сейчас он не меньше, чем Вика нуждался в заботе. Кроме него никто не знал, что скоро подходит его срок в тридцать лет, выданный на том свете для перевоспитания. А единственное средство, которое припасла для него Анисья, чтобы помочь восстановить силы, когда придет время и не исчезнуть в небытие, отдано Максу. А как было иначе?

Большак вздохнул, протянул Урсу мохнатую лапу и почесал того за ухом. Тот будто прочел мысли домового – зашипел, зафыркал, заметался по углам. А Большак жалобно так взвыл, будто ветер в печной трубе, и притих. Пока он здесь надо делать то, что должен. А потом видно будет.

***

Макс увидел Наталью Владимировну сразу, даже искать не пришлось. В слове ведуньи «мама» находилась зафрагментированная картинка из звуков, которые моментально превратились в частицы и слились в образы. И об этой своей способности она тоже пока не знала. «Может все-таки рассказать?» – снова подумал хранитель.

Наталья Владимировна уже была в сознании, испуганно сидела на полу в морге и громко дышала. Дверь скрипнула, в проеме показался Макс, и лицо женщины моментально собралось в гримасу ужаса. Сблизив морщинки на лбу, она шумно вдохнула и протяжно выдохнула вместе с плачем.

– Ох, дорогая наша Наталья Владимировна, – Макс заспешил к ней, – как же так вас угораздило? – Макс задал вопрос и совершенно не слышал ответа, мысли его моментально сосредоточились на коридоре сзади, потому что там кто-то был. Точно был. А с верхних этажей вообще сквозило черной магией, что было недопустимо в мире живых.

Повозившись с Викиной мамой и убедившись, что ее здоровью ничего не угрожает, он решил исправить ситуацию одним махом, чтобы не выискивать по закоулкам и палата всех живых и нежить.

– Подождите тут минуточку, – отвернулся Макс и вышел из помещения.

– Ай, – раздался знакомый вскрик и цоканье из коридора.

Наталья Владимировна выглянула за дверь, Макс сжимал за горло знакомую рыжую девицу точно так же, как недавно сжимали горло его женщины.

Варька захрипела. Наталья Владимировна вскрикнула и закрыла рот рукой, – холодный пот выступил у нее на лбу, брови свелись к переносице.

– Зачем ты это сделала?! – хранитель буравил глазами с темной пеленой ведьму, перекрывая той кислород.

Та хрипела, пытаясь вывернуться из сильных рук.

– Удавлю, – сквозь зубы процедил хранитель, и еще сильнее сжал пальцы.

– Ай, что же ты делаешь?! – Наталья Владимировна бросилась к Максу и вцепилась в его руку, – не бери грех на душу, хоть и гадина, но живая же.

Макс удивленно перевел взгляд на Наталью Владимировну и отшатнулся. Никогда еще не смотрел он на уничтожение нечисти глазами человека. А вон оно как выходит. Хоть и гадина, но живая. Он, конечно, и сам был наполовину человеком, но уже забыл давно такие слова, как грех.

Конечно, с него тоже был спрос перед высшей силой, но не такой, как с людей – особенный. Спрашивать с него будут за сохранение баланса добра и зла на земле. А сколько для этого понадобится смертей и жизней – никому не интересно.

Наталья Владимировна жалобно хлопала глазами, вцепившись в его руку.

– Ладно, в следующий раз, – Макс резко толкнул Варьку, и та полетела к самому плинтусу, разметав рыжие волосы по полу, – и не дай Бог еще раз сунешься к моим. Убью.– Коротко добавил хранитель и попросил Наталью Владимировну отвернуться для, как он выразился, магической помощи тем, кто в больнице.


Продолжение в следующей главе…