Когда мама уходит в отпуск

   – Я уеду в деревню! Надоели вы мне все! Насовсем уеду и живите, как хотите! – кричала Юля, громыхая посудой в раковине. – Вас три здоровых лба в квартире, а помощь где? Я не работаю, да, "дома сижу", да! А вы попробуйте каждый день у плиты, да с пылесосом! И постель свежая, и ботинки чистые и тридцать три удовольствия для вас! – она психовала всё больше, тем самым себя подст;гивая. А просто она устала. И выплескивала сейчас всё, что надоело-наболело.

Как же так случилось, что три мужчины у неё в семье сели ей на шею. Она же всегда старалась быть построже. Учила, что женщине всегда нужна помощь мужчины.
Зато любимый муженек подш;птывал им, что мужчина не должен быть подкаблучником. Вроде всё шутки-шутки, а в итоге вон во что выросло. Старшему шестнадцать, так просто тот самый "волшебный" возраст, когда "мир рушится" у них, всё надо спасать, менять, возглавлять, но не дома. Дома мама, она сама всё спасёт и исправит. Младший, же, двенадцатилетний "вьюнош" хоть и ластился к маме, а тоже стал всё больше брать пример со старшего брата.

Ещё и свекровь масла подливала – забирала к себе на дачу на лето и воля-вольная – никто ничего делать не заставляет, бабушка любуется внуками, красота. Да, так немного становилось легче, и она с мужем в отпуск скатались даже три года подряд. А удалось совместить отпуска только потому, что она просто плюнула, и поставила ультиматум мужу – либо на кухне, либо на работе. Я не двужильная лошадь и точка. Он на удивление легко согласился, сказав только одно, что он просто думал, что ей нормально, что она такой трудоголик. Юля вытаращила глаза и приняла решение уволиться, благо что доход мужа прекрасно справляется с содержанием всей семьи. И вот уж три года она "не работает".  Домохозяйка и «не работает» – привычное заблуждение.
Да отдыхали они хорошо, и Юля очень долго была "само спокойствие". Просто самый «тихий мамский океан». Но на исходе года "океан" начинал вскипать...

Свекровь у неё конечно же, золото, да только с какой стороны поглядеть – медвежья услуга получается порой. Вроде всё так, а опять не так как-то…
И вот сейчас она бушевала и кипела, а все, кто был рядом – благоразумно спрятались по углам, а самый наивный - младший сын, тихо доедал любимую кашу, где-то всё же понимая, что мама права. Он не любил мыть посуду и уж когда доставалась ему эта повинность, он с огромным трудом и великой ленью её выполнял.
Сейчас он молчал, зная, что лучше не лезть под горячую руку.

А у Юли просто всё из рук валилось в последнее время. И настроение падало, увидав каждую тарелку.
И, собственно, как и в первый раз, капля переполнила чашу терпения и она твердо приняла решение.
Как только мысль пришла ей в голову, женщина даже замерла на мгновение с тарелкой в руках. Но руки снова занялись посудой, а голова, наполнившись новыми мыслями, крутила их, полностью переключившись.
Сын, доев кашу, воспользовался мгновенной тишиной, поставил около раковины тарелку, сказал спасибо и улизнул. Мама успела только яростно зыркнуть вслед и окончательно укрепиться в мысли, что решение она приняла правильно.

Майский вечер тихо дышал в комнате свежим, чуть прохладным воздухом, с ярким запахом молодой зелени.
Мама заглянула к каждому сыну в комнату, спросила о самочувствии и пожелала доброй ночи. Всё, как обычно.

      Как говорится, если ты встретился с какой-то мыслью – переспи с нею ночь. И, если вы поутру не расстанетесь, значит, эта мысль верна.

Юля проснулась в обнимку с этой мыслью. И последняя мягкими и теплыми лапками обнимала и грела, не отпуская и мурлыкала что-то приятное в самое ухо, от чего у Юли даже мурашки выступали на коже. Он улыбнулась утру и принялась хлопотать.
Умыв и накормив всех, женщина спокойно проводила мужа на работу, сыновей в школу. Последние школьные деньки расслабляли их. Но мама сказала: "Без выкрутасов мне! " И мальчишки с кислыми физиономиями ушли. А она принялась колдовать по дому, как ни в чем не бывало.
В обед взяла в руки телефон.
— Т;тя Маша, привет! Как самочувствие? Держишься? Молодцо;м! Помощь моя не пригодится? – Юля решила без лишних рассусоливаний перейти к делу. – Всегда пригодится, говоришь? Ну и чудесно, тогда я завтра к тебе приеду. Примешь?
Конечно же тетушка примет. Т;тушка, как вторая мама – как курочка с Юлькой возилась всегда. Своих деток им с мужем так не случилось родить, а племяшку любили, как родную.
Жила тётушка в ста километрах, в большом селе. В своём доме на шестьдесят квадратов. И без соседей.  Ранчо просто.
Юлия хорошо помнила этот дом. Часто бывала там в детстве. Так часто, как будто у бабушки. Но Юле всегда очень нравилось у тётушки. Сама Юля городская – мама и папа встретились в городе, когда поступали учиться, так и остались. Влюбились в город.
А мамина сестра от родителей никуда. И теперь, когда нет деда и бабушки, всё так же  и живёт в селе. Нравится очень.
Вот Юля и решилась "сбежать от тарелок" к любимой т;тушке, раз уж её мужчины совсем обнаглели.
Договорились.

И на следующий день, мама и жена выпроводив своих любимых мужчин из дому, собрала чемодан, чиркнула в оставленной у чайника записке два слова: "Обещала - уехала". Вышла из квартиры, только после того, как проверила всё, что надо и удостоверившись, что всё в норме, ушла.
Прокатилась по городу за подарками для родных, и через четыре часа она уже благополучно подруливала к дому Марии Васильевны. Остановившись, несколько раз коротко нажала на клаксон и вышла из автомобиля. Дождалась, пока со двора выбежит т;тушка, охая, ахая и улыбаясь в тридцать два зуба.
Обнялись крепко, от души. А тут и П;тр Иванович, любимый дядя Петечка, вышел следом. Обнялись тоже. Открыли ворота, чтоб загнать автомобиль – двор большой, позволяет. А потом уж родные помогли ей с сумками-чемоданами.
В общем, устроили "деточку" как королеву, грех жаловаться. И на удивление, телефон Юлии молчал. Она поняла – муж ждёт, когда стихнет тайфун, даёт ей прийти в себя и мальчишек тоже сдерживает от звонков.

А утром Юля проснулась поздно, аж в девять часов. Но чувствовала себя настолько отдохнувшей, что была готова к подвигам. Подвиги понадобились, но не сразу и небольшие. Тётя Маша понимала, что Юле надо отдохнуть и переключиться.  То и в огород её с собой возьмёт ненадолго, то сказала пойти утятам травки нарезать, в корытце с водой набросать – очень они любят. То вовсе сказала:
 – Иди, ставь чайник, да варенье вишнёвое доставай с подвала. Будем чай пить, хватит работать. Всё не переделаешь за раз.
Потом Юлия ушла в магазин. По дороге ответила позвонившему, не вытерпевшему, мужу, где она, что с ней, и почему им не надо пока её звать обратно. Мужчина включил громкую связь, и она услышала ещё два голоса, тараторящих, чтоб она возвращалась. Юля сказала, что «Вы «спалились» – потому, что прогуляли школу и раз так – зачем она там нужна, раз у всех свои порядки?» Мужчины все трое в один голос просили прощения и возвращения. Она обещала подумать и приказала не звонить. Позвонит сама, когда посчитает нужным. Всё, и положила трубку.
После полудня прочла неожиданное смс:
«Юлька, привет, это Ксюха. Ты с тётушкой своей ещё поддерживаешь связь? Не могла бы мне телефончик её скинуть? Оч надо!»
Юля понимала, что Ксюха помнит, что Юлька порой на пол-лета уезжала к тётушке, но зачем Мария Васильевна Ксюшке – в толк взять не могла. Поэтому просто набрала подругу сама.
В разговоре всё выяснила и ещё добавила, что может сама поговорить с тётушкой, поскольку находится сейчас у неё. Тогда Ксюха сказала, что это в корне меняет дело и она сама заявится к Юлиной тёте, раз уж такая удача, которая случается раз в сто лет.

 А вечером удивлённая до невозможности Юлия обнимала свою подружку.
Которая в Москве. Тринадцать лет уж.
– Господи, Ксюшка, да ты ли это?! – Юлька не верила глазам, открыв калитку двора.
– То же самое и я хочу спросить! – хохотала в ответ Ксюша.
– Вот уж кого не ожидала здесь увидеть, так это тебя!
– А сразу узнала меня? – хитровато прищурила глаз одноклассница.
– Да конечно, Северьева! Как тебя вообще забыть можно!?
И Ксюша рассмеялась в ответ, подняв голову к небу.
– А я вот, с огромной важности делом сюда приехала, расскажу за столом.
Зашли в дом.
Добротно накрытый стол Ксюшка отметила сразу. И похвалила Марию Васильевну:
– Хозяйка, ну, кудесница! Не все так гостей сейчас встречают! – она обводила глазами стол, поочерёдно хваля угощения и хозяйку.
– Аа?.. – Ксюха скользнула взглядом, явно что-то ища.
Тётя Маша улыбнулась и подала из шкафа бутылку вина.
Уселись. Мужчина в их женские «переплёты» не полез, ушёл в дальнюю комнату, там точно будет не слышно женских песен и хохота. А что вышеперечисленное будет, он твёрдо был уверен, не один десяток лет женат – вдоль и поперёк привычки всех жениных подруг выучил давным-давно.

Подругами было принято решение в телефонах выставить виброрежим. Потому, что так надо. Мария Васильевна посидела с женщинами немножко, рассказала Ксении где тут можно посмотреть дома, которые продаются или хоть приблизительно думают продавать, да тоже ушла, плотно прикрыв за собой кухонную дверь. Да, не те годы уж, чтоб с молодёжью «заседать» ночь-полночь.
.А «молодёжь» вспоминала, расспрашивала, рассказывала.
Оказалось, Ксюша два раза была замужем официально, сейчас вот нового кавалера нашла.
– Юляяя!! – тянула чуть захмелевшая подруга. – Юля, ты б его видела!!! Аполлон, Геракл, кто угодно! Просто шик, Юля!! И денег мне даёт – сколько в две руки влезет! Я, Юля, вот сюда и приехала – хочу маме дом тут купить, она очень хочет именно тут. А мама моя устала со мной по городам, мама моя хочет на земле жить, Юль. Ты поняла? Нет, вот всё же ей даю – курорты, пляжи, моря… Там же всё для неё сделают и губки салфеткой вытрут… Так нееет!  Ей вот домой надо, где она «всю юность прожила и была счастлива!» – Ксюша повторила мамины слова. – Знаешь ведь, что она из-за меня держалась в городе, чтоб меня выучить. А потом всё так и рвалась в деревню. Вот и куплю ей дом, тот-то мы продали, я ж как лучше хотела, но мама же здесь аж двадцать четыре года прожила, а Юль? Она и папку замучила со своим «домиком в деревне». И – падааам! вот я здесь! А я здесь не была уж сколько лет – как бабушки не стало, так и я перестала ездить…А, нет, на продажу с папой ездили, мама не смогла, сама понимаешь… – Ксения развела руками.
Юля поняла, что надо открывать рот, иначе Ксюху не остановить.
– Ксюшка, ты хорош ныть, ты мне про сына расскажи лучше, как успехи у ребёнка? Как ваша тяга к прекрасному? Научились на гитаре играть?
– Спрашиваешь! Конечно! Костя у меня тоже упрямый, как и я, знаешь!
– Ой, да я-то знаю! А второго… – Юлия не закончила фразу
– Ну и нафига, скажи? – подруга скривилась. – Юлька, ты забыла что ли? Забыла?
– Нет. Ксюш. Я не забыла. Просто спросила.
Ксения несколько секунд смотрела на одноклассницу и подняв указательный палец, вышла из-за стола.
 Сходила в прихожую, сняла с крючка вешалки свой рюкзачок и принесла на кухню.
Поставив его на стул, достала точно такую же бутылку вина.
Брови Юли поползли вверх поочерёдно.
– Мать, ну, ты всё же забыла, кто твоя подруга! А я вот такая, да. И поэтому я не ошиблась! Мы с тобой, с восьмого класса, давали друг другу обещание – если поговорить – вино, если спать – вино, а потом: «Не виноватая я!..»
На последней фразе женщины рассмеялись – обе помнили свои шутливые обещания по поводу вина. Серьёзный смысл которых заключался в том – не надираться никогда так, как делали некоторые их ровесники. Зрелище порой ужасное и чаще – постыдное…
И тут Ксюха совершенно трезвыми глазами взглянув на подругу, спросила:
 – И уже можно, кстати, хоть раз надраться с подругой, а, Константинова? Я тебя не один год знаю, давай не будем брови поднимать, а? Давай ты отдохнёшь без моих вопросов и я без твоих, идёт?
– Очень интересное предложение! – отозвалась только что «рассекреченная» Константинова, – Но я вынуждена отказаться не поднимать брови. Потому, что иначе что мы тут с тобой делаем за одним столом?! Ксюх, прекрати,а? Давай будем разбираться в жизни! – Юля подвинула свой бокал. – Мы с тобой миллион лет не виделись. Так что, навёрстываем!
– Ну, Ксю, ну, поделись! – настаивала Юлька. И Ксения в один момент сдалась.
– Ой, Юля! Ты же знаешь, если б не случайность у меня бы и первого не было! Зачем? Ну, Костя молодец, я люблю сына, представляешь? Да! Честное слово! Но нет, больше не надо. Да и поздно уже сейчас. Мне так проще. А то вот опять посуда, стирка, уроки… Я ж возненавижу всех вокруг. Я первый раз думала не выживу, меня ж воли лишили, ты что?!
 Юля слушала откровения подруги молча. Одна фраза «зацепилась за ухо» и шелестела над ним тихонечко: «Я ж возненавижу всех вокруг»… Странно… Неужели и она, Юля тоже может вот так, от рутины и усталости, возненавидеть?
Она вспомнила, как дурачилась с сыновьями в гостиной, играя в «наступашки» – как она  сама называла игру – наступать на ногу сопернику, а тот должен был успеть убрать её. Только мама «наступала» легонечко, только едва касаясь детских ножек.
Вспомнила, как терпеливо повторяла с ними домашнее задание, разбирала примеры, как к ней присоединялся муж и взрослые пытались сделать задание шуткой, чтоб ребёнку хоть немного было легче. Вспомнила, как мальчишки, когда были помладше, тихонько прокрадывались к ним в спальню в выходной день и целовали родителей, пока те не проснулись. Родители, конечно, проснулись, потому как «тихо» залезающие на кровать дети могли растормошить египетскую мумию, не то что обычного человека! Но родители делали вид, что спят. Да, пусть мальчишкам «удастся» их сюрприз… Или как они катались на речном трамвайчике – какой восторг был у ребят каждый раз!

– Вот ты-то тут почему? – вдруг спросила Ксюша – Школа ещё не окончена, как твои мужчины без тебя, а? Твоя очередь рассказывать.
Юля, конечно рассказала, почему она здесь, но потом всё же добавила:
– Знаешь, Ксюшка, а мне вот сейчас кажется, что я зря так психанула… Ну, посуда, ну, ботинки-готовка… А, как они меня обнимают!  Подарочки мне на праздники дарят! Ксюшка, я так люблю их всех! И мне никогда не приходила в голову мысль, что кто-то у меня лишний или, что у меня свободу отняли...
– Я поняла, ты меня осуждаешь.
– Что ты, Ксения Валерьевна! Конечно нет! Я просто поняла насколько я люблю своих мужчин! Ксюшка, я и тебя люблю, просто немного не понимаю, но это же нормально! Мы с тобой даже не родная кровь – мы разные, потому и подруги столько лет!
– Да уж! – фыркнула Ксюха со смехом – родня друг друга столько лет не вытерпит!
Женщины долго ещё разговаривали обо всём, увлёкшись. Даже забывали про бокалы. Но разговор лился и без того. Живой и тёплый.
Наконец решили спать, когда «кукушка накуковала» половину четвёртого утра.

И всё же Юлия проснулась рано – домашняя привычка. А Ксюха отдыхала, как барыня. И не выдержав, к десяти часам Юля пошла сама её будить.
– Тётя «соня», вставай, а то все дома; раскупят, чё маме скажешь, покупатель? – смеялась Юля.
Ксюшка пару минут поворчала и поднялась.
После её ухода Юля поговорила с тётушкой о том, что её так удивило в разговоре с подругой.
– Да, что ж ты хочешь, моя хорошая, у каждого своя судьба… – как-то грустно сказала Мария Васильевна и Юля запоздало прикусила язык.
И долго ходила в раздумьях, правильно ли она тут. И как они там.
Словно прочитав её мысли, тётушка сказала ей в один момент:
– Даже и не думай! Все взрослые, справятся! Не звонят? – Ольга отрицательно мотнула головой. – Ну, так, значит, точно справляются!
– Так я сама наказала не звонить! – ответила племянница.
– А они так и послушались? Ну, так бы они ещё слушались, когда ты дома была!
Юля захлопала глазами, понимая, что тётушка опять права и успокоилась.
Через день-другой она уже и от телефона успела отвыкнуть – Ксюха не звонила, видно не до подруги сейчас. Мужчины – мужья-сыновья, почему-то тоже упорно молчали. Даже разозлили немного – ишь ты, послушные! И она перестала брать телефон в руки.

На исходе четвёртого дня Юля услыхала настойчивый звонок и удивилась – почти отвыкла от этой мелодии. На экране красовалось «Любимый». Подняла трубку.
– Юлечка, ты меня прости, пожалуйста! – начал муж с ходу, без предисловий.
Ошарашенная Юлия только и смогла, что произнести в ответ:
– О, как даже… И за что же, позвольте узнать?
– Я понял, как ты замучилась с нами – парни с боем моют посуду. Никак не заставить!
Оля слушала и постепенно её улыбка становилась всё шире и шире, по мере того, как муж рассказывал о их житье-бытье без мамы. Да, они справляются. Но приходится через такие дебри споров пробираться, что ему порой самому проще сделать, чем заставить сыновей.
– Я всё понял, Юлечка, прости, я был не прав! Я их перевоспитаю!
– Хорошо, простила. – сказала Юлия, смеясь, – Значит, если я правильно поняла, тебе нужно ещё время для перевоспитания детей, то есть мне нельзя появляться дома, пока у тебя там «учебные бои»?
– Нет, Юля, я не совсем это хотел сказать… – замялся муж. – Я хотел сказать, как раз наоборот, чтоб ты приехала, а я буду тебе помогать и подавать пример; и с ними тоже буду построже.
– Ах, во-от оно как выходит! – протянула Юля. – Значит, «я всё смогу. Я всё сумею, только ты мне помоги»? А как же я с вами, с тремя – помощи от вас действительно три раза в год!
– Юлечка-солнышко, милая моя ягодка, родная моя и самая любимая, не откажите в помощи беспомощному мужу, ничего не смыслящему в семейном деле!
Юлия расхохоталась. Вот это речи!
– Тяжело, правда, когда в раковине гора посуды, а ты ел дома всего один раз и то – чай? – смеялась она.
 Муж продолжал ласково канючить, зазывая её самыми невероятными словами, которые она и слышала-то от него лет десять назад. Но от которых у неё мурашки бежали по телу.
И вдруг, в трубке она услышала отдалённое: «Папа, а где у нас чай?» и словно пришла в себя. Кричал, явно из кухни, старший сын. Её словно водой холодной облили. Сразу пропало очарование сладких речей мужа, от которых она почти уже готова была сдаться
– Денииис… – протянула она настойчиво, прерывая «словопад» мужа. – Прекрати. Не делай хуже. Старший до сих пор у нас не знает где чай в шкафу стоит… Нет, всё, я в отпуске и даже не звони! – сердито сказала она и бросила трубку.
Может быть Ксюха в чём-то и права?.. Нет-нет, это точно перебор! Она, Юля, уж точно не считает, что её лишают свободы её мужчины, её сыновья. Но вот так, чтоб они выросли так, вот, что в шестнадцать лет парень не найдёт заварку в шкафу… Это мама виновата. Маме и исправлять. Вот и пусть учатся. Иначе, вернись она домой, всё вернётся на круги своя, где мама главный штурман и знает с закрытыми глазами, куда протянуть руку, чтоб найти нужное.

Только она положила трубку, как телефон зазвонил снова. Звонила Ксения, чтоб поделиться радостью – она таки, купила маме дом! На соседней улице. Терем просто! И земли – мама будет в счастье, как кошачьи усы в сметане – полностью!  Можно на рассвете выходить в огород и после полуночи только заползать обратно, раз уж ей так хочется копаться в земле.
Юля поздравила подругу от души. Какая ни есть, а другой она не станет, да и кому нужна «другая»? Может, в этом её изюминка и кому её судить.

Хоть скребли у Юли кошки на душе после разговора с мужем, но она всё же решила, что не отступит и научит своих сыновей уважению. К маме, к женщине… Ну, а как иначе? Ведь им жить дальше, семьи заводить. Поэтому – она в отпуске и пусть они там хорошенечко подумают, нужна ли им её помощь ли же уже вполне можно почувствовать себя взрослыми и самостоятельными.
                КОНЕЦ
01.06.2024 Санкт-Петербург.