Виноваты птицы

- Она приманивала! – заявил обвинитель.
Примечательное у него лицо: узкое,  приплюснутое с боков, как и положено заправской ищейке. Ноздри раздулись, один глаз прищурился, в сторону обвиняемой выпростался указательный палец с обгрызенным ногтем.
- Я протестую! – выступил защитник.
Главное в этой профессии – доверие клиентов, совсем не просто заслужить его.
Обычно предпочитают упитанных защитников, толстякам более    свойственно сострадание, а ему не удалось достичь требуемой дородности.
Поэтому к животу привязал он подушку, но когда резко вскочил, та сбилась, обеими руками обхватил ее, чтобы не опозориться.
И не смог отбиться от обвинительного пальца.
Судья тут же воспользовалась его промашкой.
Так издавна заведено, что судят нас женщины, они  способны выведать самые неприметные подробности и обнаружить даже скрытые мотивы.
Судья, молодящаяся женщина средних лет, утром поссорилась с мужем,  за словесной перепалкой толком не успела наложить грим, и теперь ладонями прикрывала лицо, укрываясь от проницательных взглядов болельщиков.
Будто отгородилась от сиюминутного и проходящего, и казалась еще более неприступной в своем величии.
- Против чего и кого протестуете? – насторожилась она.
Дикция разладилась, или трудно говорить, зажимая рот ладонью.
Публика взволнованно загудела.
Когда-то, но об этом помнят только очень дотошные историки, защитников могли сурово наказать, если те выказывали хоть каплю сомнения в правильности выбранного курса. Давно прошли те благословенные времена, но современные деятели все равно опасались.
И одному из них лучше было умолкнуть, вздернуть пустые руки, показывая, что он  разоружился, а потом истово перекреститься.
А  он не сдержался.
Обеими руками прижимая к животу подушку, словно выталкивая из подполья запретные слова, посмел возразить правосудию.
- Она не приманивала, - сказал он.
- Кого? – не пожалела его судья.
- Птиц, - выдохнул он.
Одно из самых страшных ругательств,  в зале поднялся переполох.
Пожилая дама, завсегдатай  судебных заседаний, упала в обморок,  нешуточным весом навалилась на соседа, напрасно тот пытался выбраться из-под  туши, другой сосед, придумал, как помочь человеку.
- Схожу за спасительной жидкостью! – предложил он.
Впервые забрел на заседание, и не знал, как выбраться на волю.
- Перекрыть выход! - не растерялась судья.
Не только получила соответствующее образование, но регулярно посещала ознакомительные семинары.
Список бранных слов неустанно расширялся.
Судья уронила ладони, грим был так небрежно наложен, что показалось, будто оскалилась.
Если проводить аналогию с животным миром, то обвинитель скорее походил на гончую или на борзую, а судья напоминала гиену.
- Тех, кто не может нормально воспринимать процесс, больше не допущу на заседания! – навела она порядок.
Нормальная  дикция, каждое слово как убийственный выстрел.
- Обойдусь без приставаний! – передумала умирать пожилая дама.
- Она меня расплющила, - пожаловался пострадавший сосед, но прошептал так тихо, что  никто не расслышал.
- Трудно жить без выпивки, - сокрушился другой сосед.
Остальные зрители не посмели пошевелиться, даже самые нервные  не смахнули пот со лба.
Когда были произнесено запретное слово, угарно и душно стало в зале.
- Она случайно нарушила, - оправдался защитник.
Судья наконец удосужилась взглянуть на подсудимую.
В каждом из нас, есть что-то от зверя, наверняка ее предки были хитроумными охотниками.
И не сразу нападали на выбранную жертву, но усыпляли ее внимание обманными действиями.
Так удавалось подобраться вплотную.
Обвиняли старушку.
Марфа Поликарповна сидела на позорной скамье.
В вылинявшем сарафане, подобные, может быть, еще носят в деревне, в домотканом платке, уронив на колени натруженные руки. Худое лицо было иссечено морщинами, глаза запали, и было почти невозможно различить их выцветшую голубизну, да судья и не пыталась.
После изысканий специалистов и опроса жителей было определено наибольшее зло, что угрожало нашему благоденствию.
Оказывается,  во всем виноваты птицы.
Голуби, что в необъятном количестве расплодились в городе, уничтожили   наше культурное достояние.
Они пикировали на памятники и дворцы и оставляли отвратительные отметины.
И уже не хватало очистительных средств, чтобы избавиться от мерзких следов.
Придумали добавлять отраву в  зерно, которым подкармливали птиц сердобольные старушки.
Птичий корм запрещено применять людям, предусмотрительно предупредили покупателей.
К сожалению не все вняли этому предостережению. Или не  осилили грамоту, или не поверили очередной провокации. Некоторые отравились.
А голуби приспособились, они давно живут с людьми и многое переняли от нас.
После этой операции помет их стал еще более едким.
И если раньше хоть как-то удавалось смыть отметины, то теперь не помогали никакие  препараты. Помет насквозь проедал камень, железо и бронзу.
Сначала у львов, что охраняют Зимний Дворец, подкосились ноги. И звери беспомощно повалились на покореженный каменный пьедестал. Во дворце воспряли призраки. По бывшим своим покоям разбрелись убиенные  цари и царевичи,  некий террорист  заложил в подвале  взрывчатку. Пришлось ежедневно осматривать многочисленные помещения. И если от царей привычно отмахивались, то бомбы находили во всех комнатах.
Голуби особенно невзлюбили исторический центр города.
Более всего ополчились  на коней.
( Это только воробьи любят копаться в лошадиных катышках, отыскивая там полупереваренные зерна овса, но голуби – другие птицы. )
Кони над аркой Главного Штаба не выдержали издевательств и куда-то ускакали, почти никто не заметил их бегства.
А те, что заметили и сообщили об этом, тоже пострадали.
Или обрели вечный покой – некоторым нравится такое определение, - во всяком случае их изъяли из обращения.
Вслед за своими собратьями последовал Медный Всадник.
Эту пропажу труднее было скрыть, но Власть придумала, как пресечь вздорные слухи.
Съемки фильма – огородили памятное место высоким глухим забором.
Но пришлось принять и более жесткие меры предосторожности, когда упорхнул ангел с Александрийской Колоны.
Под страхом самого сурового наказания запретили подкармливать птиц-вредителей.
А чтобы окончательно добить обнаглевшую их банду, даже мальчишек снабдили рогатками. Вернее они сами охотно вооружились.
Население с пониманием отнеслось к этим потугам.
Вскоре извели почти всех птиц.
( Пусть при этом были выбиты  стекла и многие пострадали – всего лишь издержки производства. )
Кстати, памятники  не удалось восстановить. Власть долго совещалась, кого следует поместить на вершину осиротевшего столпа, но так и не придумала, да и вообще есть более неотложные задачи.
Несмотря на то, что подавляющее большинство населения поддерживало эти мероприятия,  несознательные граждане продолжали подкармливать птиц.
Пришлось ограничить продажу крупы.
Ученные досконально подсчитали, сколько калорий необходимо для выживания, оказалось, что достаточно немного зерна. Эту малость  стали выдавать по карточкам.
И чтобы другим было неповадно, наказали оголтелых спекулянтов.
Страна у нас цивилизованная, преступников не вешают, не расстреливают и тем более не сжигают, но не готовы простить их и помиловать, ограничиваются прилюдной поркой.
Некоторые сомневались, что соберутся зрители, но жизнь посрамила  скептиков.
Не только приходили, но активно обсуждали происходящее.
Самые кровожадные надеялись, что палач забьет жертву до смерти.
Но на экзекуции присутствовал лекарь, из-за его вмешательства не сбывались эти надежды.
Но однажды – он не заметил или его подкупили – не успел вмешаться.
Палач победно вскинул руки.
Тяжелая, неблагодарная работа, кисти и предплечья оплели толстые вены, в них пульсировала черная кровь.
Благодарные болельщики на руках вынесли кумира с площади наказаний.
Но далеко не унесли тяжелое тело, уронили в ближайшей подворотне.
Он  попятился от разгоряченных, перекошенных в ненависти лиц.
- Я не виноват, мне приказали! – напрасно попытался оправдаться.
Толпа сомкнулась над поверженным телом.
У нас нет незаменимых, некогда сказал охаянный вождь, в своем коллективе вырастим других палачей.
Да, иногда наказывали виновных, но чаще всего предупреждали и предотвращали.
И конечно выслеживали, особенно приглядывались к сердобольным старушкам.
Марфа Поликарповна привычно задремала на скамейке в крошечном скверике.
Так дремлет кот, но напрасно осмелевшие мыши снуют около его морды.
Некая гражданка отоварила карточку. Горсть пшена аккуратно пересыпали в мешочек, а его положила в хозяйственную сумку.
Наивная женщина пренебрегла стандартными мерами предосторожности.  Другие прятали добычу на груди – если та была достаточно плоской – или хотя бы под одеждой.
Наблюдатель – даже крошечный сквер Власть не обошла вниманием – насторожился.
Мне, правдивому свидетелю происходящего, даже при всем желании не удастся описать его внешность. Средний  рост и телосложение, неприметное лицо и неброская одежда.
Но все же это человек, я не настолько жестокий, чтобы лишить кого-то человеческой сущности.
Ему бы посмотреть на небо, безумная птица заблудилась и зависла над городом.
Не мне учить опытного специалиста.
У старушки, что дремала на скамейке, дернулась щека.
У кота под шерстью – она даже не встопорщилась – неприметно напряглись мускулы.
Наблюдатель, что пристроился на соседней скамейке, подогнул ноги.
Так  сжимается пружина.
Гражданка к животу прижала заветную хозяйственную сумку.
( Могла бы и с крошечной сумочкой отправиться за добычей, но, наверное, вспомнила былые обильные времена. )
Старушка (в дальнейшем подсудимая Марфа Поликарповна) окончательно задремала. И так неловко дернулась, что уронила  клюку.
Случайное совпадение, но случайность, как научили  наставники, есть неосознанная необходимость; гражданка споткнулась, наступив на палку.
Женщины  не умеют падать, разбиваются и теряют так называемую привлекательность.
Но эта, наверное, в детстве занималась гимнастикой, отбросила сумку и выставила руки.
Если и оцарапала ладони, то это не смертельно.
Ужасно другое: из мешочка высыпалась крупа.
Птица, что случайно залетела в город, спикировала на добычу.
Большая птица неизвестной породы, на судебном заседании назовут ее голубем, при таком раскладе обвиняемым не уберечься от наказания.
Кот проснулся и прыгнул, мыши прыснули врассыпную.
Марфа Поликарповна очнулась и стала  собирать зерна.
Как и оголодавшая птица.
Как и былая хозяйка.
Странные существа: не вырывали друг у друга добычу, но копошились в песке и в гравии, выискивая драгоценности.
А наблюдатель припозднился, вместо того, чтобы прекратить это безобразие, воззвал по рации.
- Пришлите подмогу, - взмолился он, - они опасны и наверняка вооружены!
Более не мог ждать и скрываться, пружина сработала.
Скатился со скамейки, тоже оцарапался при падении, но  презрел боль.
Наблюдателей не так много, каждый на вес золота; чтобы уцелеть, укрылся за кустом сирени.
Задохнулся от едкого запаха, но, даже задыхаясь, не утратил присущую ему наблюдательность.
Отыскал цветок с пятью лепестками, говорят, такой приносит удачу, он не верил в приметы и в бабушкины сказки, но на всякий случай сорвал его и проглотил.
Не отравился, но увидел, как из подъездов и подворотен на соседней улице спешат ему на помощь соратники.
Тогда выбрался из  укрытия и вмешался в свалку.
Птица к тому времени улетела, ослабла и уже не могла высоко подняться, многочисленные свидетели, чтобы не пострадать, ничком валились на асфальт и ладонями прикрывали затылок.
Некоторые злопыхатели считают, что у нас всех подряд хватают и тащат в кутузку, но они глубоко заблуждаются.
Пострадавшую гражданку отпустили – она и так достаточно наказана, более того,  стала  объектом всеобщего посмешища. На нее показывали пальцем, ей запугивали детей, когда их не удавалось угомонить более привычными способами.
После этого наказания многие не смогли избавиться от заикания.
А Марфу Поликарповну заслуженно осудили.
Защитник напрасно попытался вмешаться.
- Несмотря на всеобщее благоденствие…, - попросил пожалеть подзащитную.
Муж послал судье сообщение.
Даже если я не прав, хотя я всегда справ, ты меня, наверное, не осудишь, написал он.
- Что вы имеете в виду? – написала и сказала судья.
- Она не получала достаточного довольствия, - промямлил защитник.
Ты все получил, что может  дать настоящая женщина, написала судья мужу.
Но когда сказала, то изменила конец фразы.
- Она все получила, что положено престаркам, - осудила защитника.
Тот так разволновался, что не смог удержать подушку, которую прижимал к животу.
Очередная  ошибка при позиционировании, клиенты любят не дородных деятелей, а тех, что могут помочь.
И грамотный специалист не так бы уговаривал судью.
Сослался бы на былые заслуги подзащитной.
Кажется, она некогда проживала в деревне, это настолько редкое событие, что к подобным деятелям следует относиться с определенной осторожностью.
Поэтому, попав в город,  не привыкла к его реалиям.
И тем более не приманивала  птиц, и не покушалась на достояние некой гражданки.
А просто поссорилась с соседкой и по-деревенски решила разобраться с ней.
Любимая деревенская забава – отбиваться дрекольем.
Поэтому следует ограничиться минимальным наказанием.
Так бы сказал опытный защитник.
А этот, изучив забытые  книги и старые справочники, напрасно попытался укрыться подушкой.
О чем  указала  судья.
- Стыд и позор! – осудила  виновных.
Ее муж выключил телефон, и этим криминальным действием усугубил наказание.
- Стыд и позор! – встав, повторили зрители.
Но не запели, музыку у гимна оставила старую, но слова еще не подобрали.
Их  предстоит придумать, и тогда мы  споем вместе.
Скорее бы наступило это долгожданное благословенное  время.
…………………..
Г.В. Май 2024