Надым-Ямал-Крайний север рассказ

Пристроившись на диване  в углу зала ожидания, я сидел спокойно и прислушивался к сообщению о рейсе.

Первое время наблюдал за перемещением пассажиров, а когда надоело, взялся перечитать рассказ, законченный незадолго до поездки.

Раскрыв папку с файлами, увлёкся чтением и перестал обращать внимание на уходящих и приходящих пассажиров по дивану; хотелось сосредоточиться и ещё раз пережить описываемые в рассказе события.

- Не занято? - обратился мужчина моего возраста.

– Вроде свободно - присаживайтесь, - с любезностью в голосе произнёс я и, закрыв папку с файлами, спросил:

 - Тоже задержка в пути? Сегодня неудачный день; много рейсов задерживается...

Вдруг, по селекторной связи прозвучало: «Рейс №***Москва-Надым, задерживается - следите за информацией: время о регистрации и вылете, будет сообщено дополнительно и пожалуйста, сохраняйте спокойствие».

- Вы летите в Надым? – поинтересовался мужчина информацией.
 
– Нет, я лечу не в Надым – отлетался в том направление, - проницательно глянув, проговорил я и доверившись, предложил знакомство и беседу.

По - доброму протягивая мне руку, с любезностью в голосе, негромко произнёс: - К Вашему вниманию и нашему знакомству, Егор Викторович - журналист, а фамилия моя, вам ни о чём не скажет, не расскажет и не напомнит, - и, улыбнувшись, пожал мне руку. 

Как-то сразу настроившись на позитивную волну, душою почувствовал расположение к новому знакомству, и с любезностью ответил на пожатие руки, признался: - Игнат Иванович.

- Меня заинтриговали слова ваши, Игнат Иванович – «отлетался в Надым». Мне хотелось побеседовать на тему о Надыме, если, конечно, не возражаете; бывал я в Надыме – дважды и давно – в командировке, на короткое время - этим ограничены познания о городе – расцвёл город за последние годы.

Был молод - написав и сдав требуемый материал, бывать больше не пришлось...

Слово Надым, вновь взволновало памятные события жизни и работы на просторах Крайнего севера: срок-то всё-таки, без малого, к двадцати годам приближен: не каждый выдерживал, - пронеслось в моей голове.

  Думая, размышляю и пытаюсь и через полвека, со дня первого дня в Надыме, вновь пере-жить и сравнительно молодой возраст и жизнь-работу в этом суровом, но по тому времени, романтическом, для молодого возраста, крае; другой климат, другой быт и другие взаимоотношения и нормы работы и жизни и, конечно же, другие деньги...

– В какие же годы занесло Вас на Крайний север-то? – вглядываясь в мои глаза, полушёпотом, спросил Егор, - готов послушать, да и скоротаем время беседой.

- Рассказ мог бы быть долгим, но мы находимся в пути и сообщение о регистрации, прервёт беседу, так что с главного и о главном, - заверил я собеседника.

- В Надым прилетел я в конце календарного лета 1980 года и, проживая, работал на газовых стройках до 1998года – срок… Да и после отъезда-выезда с Ямала, столько же прошло и сегодня, имея почтенный возраст, с радостью вспомню работу и молодые годы...

                ***
– Ямал-Ямал – Суровый Северный край.
В Надыме, к моему приезду, уже 8 лет проживал старший брат с женой и детьми – к нему мой «визит» - мой маршрут…
 
Приезжая в отпуск, брат, рекомендуя, советовал и мне попробовать зарабатывать более большие деньги; выражались в то время так; разница в оплате-зарплате в разных регионах страны была существенной.

С  трудоустройством проблем не возникало; рабочие требовались постоянно и без ограничения; объём работ огромный.

Положительное решение сам для себя принимал не сразу; страшила отдалённость и суровость климата, а побывать-посмотреть не представлялось возможным; Надым ЗП – закрытая зона.

Конечно, можно было и по гостевому вызову прилететь и посмотреть северный край, но об этом как-то думалось мало, да и средства и время, не особо позволяли…

  В середине августа 1980года, получив вызов приглашающий на работу, вылетаю самолётом до Москвы: в столице пересадка на самолёт до Тюмени.

Билет до Тюмени приобрел и этому радовался.

Огорчало то, что нет билета из Тюмени до Надыма, но всё-таки полетел, надеясь, повезёт и куплю в Тюмени, но… тревога оставалась.

В тот период, слово купить, реже употребляли; больше говорили - достал, достать, достали.

 Вылет моего рейса задержали по техническим причинам и я, начинаю волноваться - успею ли на Тюменский рейс...

Совершив посадку во Внуково и получив багаж, мчусь в Домодедово; времени до вылета рейса на Тюмень оставалось в обрез.

Переезд Внуково - Домодедово «экспресс» автобусом занимал не менее 40 минут. На рейс успел, хотя регистрация пассажиров закончилась.

Заняв кресло по билету в салоне самолёте ТУ-134, заставил себя успокоиться...
***
Тюмень – Рощино

Сижу в самолёте и рассуждаю: скоро Тюмень, а там и через несколько часов и Надым и мои братья, Саша и Юра ожидая встречу со мной, готовят стол: хотелось мне – романтик; по комсомольской путёвке лечу работать на Крайний Север в город Надым и телеграммой сообщил братьям о вылете...

Лечу над Тюменским краем...

Не заметил, как мои мысли перебивает голос стюардессы о снижение высоты и просьбой пристегнуть ремни; «Через несколько минут самолет совершит посадку в аэропорту Рощино города Тюмени».

Слава Богу, скоро Надым и встреча с братьями…

Благополучно приземлились.

Захожу в зал ожидания налегке; вещи пока в самолёте...

Увиденная мною картина заставила содрогнуться;
по залу ожидания сплошной стеной пассажиры и нет возможности пробраться к справочному окну и окну кассы.

Справку получить? А у кого!?

Потные, взволнованно-озлобленные пассажиры с искажёнными лицами, огорчены длительным ожиданием отправки (конец августа всегда были сложности с перелётами по России) и пыльно-грязным вокзалом и августовской жарой.

Стою в зале ожидания; нет хода никуда.

Слышу по селектору: «Пассажир из ***, срочно заберите багаж в багажном отделении.

Пробравшись сквозь сплошную стену стоящих пассажиров в отделение получения багажа - захожу в отвратительно грязное помещение: на полу вороха песка, пыль до потолка - словно табун дикого стада пронёсся по грязному, песком присыпанному бетонному помещению. Мой багаж валяется по полу в разных местах. Бирки на багаже отсутствуют и бумажная обёрточная упаковка в лохмотьях.

Портфель без ручки - страшно взять в руки…

Женщина-контролёр, просит показать паспорт. Сделав запись у себя в блокноте, разрешает за-брать ручную кладь и покинуть багажное отделение с вещами.

Вещей для одних рук много; на Крайний север лечу, и в неведении на какой срок.

Прихватил из относительно тёплых вещей, какие оказались на тот момент под рукой; сравнительно тёплые зимы не требовали особо тёплой одежды.

Обвешался сумками направился в кассовый зал покупать билет до Надыма.

– А мне до Надыма на ближайшее время.

– В Надым билетов нет до конца месяца, - ответила кассир.

Прошу разъяснения: - Завтра, поезжайте в центр областного центра на улицу Мельникайте в агентство аэрофлота и там получите информацию, - ответила нервная кассирша.

Обезумевшие пассажиры оттолкнули от кассового окна, как и следующего с надеждой – «ему билет не дали - для меня оставили»  - мечтатели…

Выбравшись из давки, пошёл снова разыскивать и снова собирать свой багаж - сумки, портфели, различные баулы; один лечу, поручить охрану вещей некому, вот и оставил, где удалось при-ткнуть.

Хотелось кричать: «боже, смилуйся надо мной!», но обвёл взглядом, грязный, прокуренный зал ожидания и злобные лица пассажиров, понял - не смилуется и пошёл искать камеру хранения.

Час ночи…

Камеру хранения нашёл за углом аэропорта. Подхожу, спрашиваю: - Куда и зачем очередь такая!? Так в то время спрашивали; к началу очереди не подобраться.
Ответ, ехидство с сарказмом: - В мавзолей, поглядеть на Ильича!..

На всякий случай отошёл подальше от взъерошенных очередников-пассажиров и понял, вопрос надо задать с другим набором слов и другой интонацией...

К 5 часам утра спихнув багаж на хранение, почувствовал - рабочую смену отработал.

По стране Советов «шагает» 17- е  августа 1980 года.

Почему долго?  – нет мест в камере хранения. Очередной ждёт, когда пассажир заберёт свой ба-гаж на регистрацию и на освободившееся место полусонная приёмщица неохотно попросит оче-редного зайти со своим багажом в помещение камеры хранения и установить на указанное ею место.

Голодный, измученный, растрепанный, стою в стопоре, но голове приказываю успокоиться и со-ображать!.. Сдал вещи – хорошо - нет билета до Надыма - плохо!..

Шатает от усталости, неопределённости, волнения и голода.

Почуяв кухонные запахи, пробираюсь… и отстояв более часа, получил кусок плохо сварен-ной и малосолёной курицы и среди пыли-грязи по полу, приступил утолять приступ голода...

Раннее утро. Помещение зала ещё не убиралось со вчерашнего вечера; нет такой возможности из-за скопления пассажиров. 

Сплошной стеной пассажиры ожидающие сообщение о начале регистрации и посадке в самолёт…

 В здание аэропорта густой дым-смог от курильщиков. Объедки куриных костей вперемешку с песком и пылью валяются по полу вместе с пустыми молочными пакетами и обрывками газет и не дочитанных журналов.

Ворохами газет и журналов  в ночное время завалены столы и столики зала ожидания – читающая Россия.

 Пять часов утра.

По бетонному полу скрюченные тела; спят пассажиры в ожидании своего рейса...

Расправившись с куском  курицы, перешагивая тела спящих пассажиров, пробираюсь к выходу.

О, Боже!

Помоги выбраться отсюда и помоги и обходить и объезжать Рощино!..

Раннее утро...

Сажусь в экспресс-автобус и еду в центр города приобретать билет до Надыма.

К 6 часам утра добрался и удивился огромной на улице очереди.

Примечаю мужчину далеко за средний возраст, его держусь, за ним наблюдаю и стараюсь хоро-шо приметить, чтобы потом не ошибиться.

Входные двери в помещение кассового зала на внутреннем замке.

Объявление на дверях гласит – открытие в 10 часов утра - разница с Москвой два часа.

Прохлада.

Ждать открытия осталось 4 часа.

Хожу по тротуару.

Страшусь неизвестности.

Захотелось выпить чашку горячего, сладкого кофе, или чаю, но вспомнив байку-присказку, «хотеть не вредно» и успокоился.

К 10 утра желающих приобрести билет скопилось на улице более полусотни.

Во входных дверях агентства зашелестел в замочной скважине ключ и желающие приобрести билет, сшибая неповоротливых, рванули в дверной проём. Служащая, открывающая дверной замок, крестясь, отскочила в безопасное место - за угол встала.

Одолел страх!

Уличная очерёдность потерялась без восстановления и доказать кто и за кем, бессмысленный разговор; билетных кассовых окошек  несколько и тут-то всё и перемешалось и кто первым заскочил до окна, того и удача раньше получить желаемый билет.

  Снова занял очередь...

Отстояв, прошу билет до Надыма на ближайшее время: - Только на 19 августа есть один билет, - ответила кассир.

Думать нельзя – вытолкнут из очереди!

Заказываю билет с мыслью: если сейчас не выкуплю, рискую остаться тут на зимовку.

В обратном случае, буду питать надежду: когда-то, но всё-таки попаду на место новой работы по комсомольской путёвке.

Выкупив билет, уговариваю себя - без сложностей не обойтись, привыкать начинай с Тюменского аэропорта Рощино!

Прикинул: 17августа – вылет 19августа - двое суток ожидания.

Захотелось встать под душ, выпить стакан горячего кофе-чая и покушать или перекусить хотя бы.

Отворяю двери в кафе, пытаюсь войти, вход перегораживают стулом: «закрываемся, по техническим причинам», - пояснила служащая.

Упрашиваю -  быстро перекушу и убегу...

На умилительную просьбу не откликнулись, но последовала рекомендация – заходите через 2 часа - от-кроемся.

Просидев более часа на низеньком заборчике возле кафе, пригласили войти. Захожу в обеденный зал с прямой наводкой в туалетную комнату: в том числе и с мылом вымыть руки, но, увы и ах, не пускают; закрыто по техническим причинам.

Вызываю заведующего.

Подходит молодой мужчина, спрашивает: - Что случилось?

- Оказия, - тихо прошептал я.

Заведующий поинтересовался этим словом и дал распоряжение обслуге, организовать помывку рук.

Подошла милая женщина со стеклянной баночкой и полила на мои руки воду.

Любезно поблагодарив, пояснил, что нахожусь в дороге, и сутки не мог помыть руки, а с грязными руками, в такую-то жару, садиться за стол обедать опасно - хотелось бы с мылом вымыть-промыть. Уличные туалеты, на моём пути не встретились, и нахождение туалетных комнат не знаю.

Прошёл большое расстояние по главной улице областного центра, не встретились надписи «М» и «Ж». Или нет их совсем!?..

Любезная и милая женщина внимательно посмотрела на меня и молча удалилась и… не вернулась!.. Стою и ожидаю, а что и сам уже не понимаю! Мимо меня пробегает, нет, проносится тот самый заведующий, что первоначально подходил. Обращаюсь снова к нему, отвечает:

 - Извините, занят я! Тороплюсь! - музыкантов встречаю - живой звук для посетителей кафе нужен! – отпарировал заведующий и, сшибая стулья на своём пути, забежал на маленькую сцену-эстраду кафе.

Я достал из кармана мокрый от пота носовой платок и поводил им по рукам - «сервис по социалистически.

Усаживаюсь за свободный столик. Подходит женщина с блокнотом и карандашом, спрашивает:

- Что пожелаем?

- Пожалуйста, любое первое и как можно горячее.

Записала.

Ожидаю.

Приносит еду в маленьком чугунке, ставит на стол и, положив рядом вилку - уходит.

Улавливая приятный запах - запускаю вилку в чугунок.

Прошу подойти официантку - поясняю:  - Мне неизвестно название блюда и хотелось горячего бульона, нужна ложка, - вежливо попросил я.

- Блюдо называется лагман! - на дне чугунка, лапша, её надо удачно подцепить, намотать на вил-ку, - пояснила официантка.

 - Извините, - сказал я, - такого блюда не приходилось ни есть, ни пробовать и ничего не слышал о нём, а вилка бульон не удерживает, а мне хочется непременно горячего бульона!

Сходила на кухню за ложкой и, положив рядом с чугунком - ушла.
Попробовал, соли много, снова подзываю.

Подошли две официантки, забрали чугунок и унесли на кухню - разбавив водой, молча, поставили передо мной на стол.

В это время включили «живой звук», о котором беспокоился зав. кафе, и который бежал встречать «артистов» сшибая стулья на своём пути.

Напыщенный «артист» с эстрады кафе, в микрофон, выдавливая из себя культуру и красоту тем-бра голосовых связок, произнёс: «Приятного аппетита, товарищи!»

Тогда мы были ещё товарищи…

Это потом, позднее, лет через десять, после путча 1991года, стали «господами». В то, самое время, когда страна торговала залежалыми резиновыми галошами, серыми искусственными шубами, корреспонденцией и продуктами, собранными по миру - по бартеру говорили.

Зазвучала оглушительная барабанная дробь...

Захотелось заткнуть уши, или выйти из заведения!

Закончив с обедом - встаю. Голос соседа по застолью - внешность кавказская: - Не забыли оставить чаевые? - я всегда оставляю...

- Вашим жестом не интересуюсь, а на чаевые желания не возникло, - ответил я и покинул кафе областного центра Тюмень.

Выйдя из кафе, в кармане нащупал бумажку-объявление, сорванную со стены в аэропорту Рощино; висела объявлением.

Бумажка «предлагала» в гостинице комфортный отдых в номере. По объявлению пошёл искать гостиницу на эти тяжёлые дни ожидания рейса в Надым и её, эту бумажку-объявление, помню до сих пор.

Нахожу первую, по списку, гостиницу, с желанием поселиться, отдохнуть за наличный рас-чет, по прейскуранту и даже готов дать и сверху: «На лапу дать», - говорили тогда - лишь бы от-дохнуть!

Все гостиницы обошёл, ноги до крови избил, мест нет, и не предвидится! Даже никто и на вопрос не отвечает: «Трафарет, чо не видите - мест нет!» В то время было принято выставлять трафарет на стойку возле сидевшей девицы-диспетчера «Мест нет!»

Посетитель начинает уговаривать и подсовывать паспорт, да так, чтобы виден был край шелестя-щего червонца: их тогда называли - «красненькими», а иногда - червонцами, а иногда - десяткой.

На сегодняшний уклад жизни червонец тот был равен сегодняшней 1000 рублей.

Вдруг, неведомо откуда-то, как чёрт из табакерки, «выскакивая», появлялся свободный номер или койка в номере, реже, раскладушка в коридоре.

В то время говорили: «С подполы, а иногда из-под прилавка», но нужно было обязательно обладать этим искусством упрашивания, потому что, для устрашения пугали клиентов наказаниями.

Хотелось делать не по-звериному закону, а по чести и совести, как воспитывала «коммуна» в лице коммунистической партий Советского Союза.

В аэропорту областного центра «Рощино», на регистрацию каждого рейса в Надым подходил, показывая билет, просил отправить… но, увы и ах -  удача отвернулась от меня.

***
Здравствуй  Надым – город газовиков и строителей.

Измотанный тремя сутками без сна и нормальной еды, сижу е лайнера ТУ – 134 Тюмень – Надым. Слава богу - приближаюсь к цели.

Вышел из самолёта и увидел на светящемся табло: «Надым 19-е августа 1980 год».

Родные братья мои, Саша и Юра встречают в зале прилёта города.

Встреча с братьями и Надымом, начинает снимать эмоциональный перегруз, но желание вымыться в ванной после исключительно неприятной дороги - осталось.

Предложению вымыться в ванной - обрадовался.

В ванну набирается вода - плеск её слышу через тонкие стенки в прихожей и ванной комнаты. С плеском воды, льющейся в ванну из крана, нервная система начинает наводить порядок внутри своего хозяйства.

В ванную комнату ещё не заходил; жду разрешения хозяев квартиры или приглашение.

Отворив двери, с изумлением гляжу на  воду – жидкость, мало напоминает воду.

Оказалось, вода для купания из батарей отопления, а каштаново–оранжевая - цвет торфяной тундры - тело в эту жидкость погружать отказался.

На второй день, рано утром, отправился в общественную баню города и смыл дорожные неприятности.

Надев лучший костюм - выхожу знакомиться с городом - на Комсомольскую улицу.

Реклама вы-свечивает ресторан, «65 параллель». Убеждаю себя отведать северных деликатесов.

Захожу.
О чистоте ресторана ничего не напоминает; по углам пыль, по полу песок и затёртая грязь в про-куренном табачищем - воздухе.

В последствие узнал – такие места там называли «бичарня» от табачища; с вечера и до полуночи там ночной разгул пьянства с дымовой завесой от курильщиков…

Сажусь за столик, протёртый жирной тряпкой - припомнилось Тюменское кафе! 

Прошло несколько минут, заходит в обеденный зал большая группа разновозрастной детворы. По лицам определяю – аборигены тундры.

Сопровождающие женщины рассаживают детей за столики и начинают носить от кухонного окна блюда с первым.

Обращаю внимание - ребятишки не похожи на наших детей; не шалят, не разговаривают, не строят друг другу рожицы, не подхихикивают друг над другом - сидят тихо.

По команде, сопровождающей начинают обедать.

В это время ко мне обращается парень со словами: - Вы уже покушали? Объясняю: -
Ко мне никто не подходил и у окна раздачи обедов не был. В это время мой сосед по столику покушал, встал и ушёл.

Парень подсаживается ко мне и между нами завязывается разговор. Молодой парень поясняет: помещение, где мы сидим, днём столовая, а с 19 часов ресторан.

Ребятишек, что сейчас уминают первые блюда, вывозят в конце августа в город Салехард на учебный сезон, в интернат, они аборигены, дети оленеводов и рыбаков.

С интересом наблюдаю за детьми; становиться жаль этих маленьких, и кажется мне, беззащитных, ребятишек. По моему наблюдению, дети не здоровы; слезятся воспаленные глаза и лица красноватого цвета, словно обожжены – позднее понял: август, и жаркое полярное солнце в тундре обжигает кожу лица.

Детишки тихо покушали, молча, без суеты и вопросов, встали по команде сопровождающих и покинули помещение столовой-ресторана «65 параллель». Я на время забыл - зачем сюда зашёл...

Подошёл до раздаточного окна и наугад заказал обед. Не скажу, что обед не понравился, но каждое блюдо с песком - на зубах скрипит.

Мясо, оленину не попробовал, не предложили, да и в последующие годы около 20 лет - не удалось.

Позднее слышал разговор: «оленина в торговую сеть не поставляется; отправляется на экспорт в Великобританию. А так ли на самом деле – уз-нать так и не удалось.

 Вышел из столовой-ресторана «65 параллель» и осмотрелся. Кругом песок и тянет прохладой.

После кубанской жары и мытарства в дороге, почувствовал внешнюю прохладу и душевную тоску. Вдохнув полной грудью северный воздух, подумал: слава богу, добрался.

Походил, посмотрел, не понравилось ничего; другой мир, другая земля.
.Мы с Юрой в один год приехали по вызову работать на Крайний север на строительство газопровода «Уренгой – Помары – Ужгород».

Вечером братья пришли с работы и сели мы обсуждать план дальнейших моих действий.

Утром размышляю: вызов: приглашающий на работу в кармане - 90% успеха. Путь держу в контору «Надымстройгаздобыча»; они хозяева вызова.

В отделе кадров сообщили: место по этой должности уже занято, опоздали вы, товарищ!

Попытался объяснить, что в пути-дороге испытал неудачу с билетом на самолёт - не помогло.

От приглашения работать в снабжение отказался и, прихватив бумагу-вызов, удалился из поме-щения отдела кадров «Надымстройгаздобыча.

Приглашение на работу «Вызов» в конторе не забрали, то ли по невнимательности, то ли за не-нужностью и я остался доволен; можно с ним побродить по городу и поискать себе работу.

Успокоившись, решаю - главное я в Надыме и а дальнейшем дела свои буду решать самостоятельно…

Советоваться на сегодня не с кем; старший брат в рейс ушёл на строящуюся «Нулевую» компрессорную станцию, а Юрий не владеет информацией; сам новичок – с полгода как приехал в Надым работать токарем в НБК - Надымская база комплектации.

Иду поговорить и посмотреть на его работу. Возле конторы, случайно встречаю кума-земляка – работает крановщиком тоже в НБК. 

К тому же кум имеет большой стаж работы на Крайнем Севере. С ним заходим к главному инженеру базы.

Гл. инженер, посмотрев мои документы, подал лист бумаги для заявления и…сразу же сам и оформил приём на работу со словами: - Завтра выходи на работу; баржи стоят под выгрузкой на причале реки Надым и рабочих и стропальщиков не хватает,  а сроки разгрузки жмут-поджимают, а где и у кого будешь жить, решай самостоятельно; наша база жильём не располагает и не предвидится.

Прописка по трассе и рабочий участок в 35 километрах от города. Рабочая вахта формируется на углу улицы Комсомольской и улицы Сенькина и выезжает из Надыма в 7утра - решай сам. На Крайнем Севере в то время, смотрели на вызов, а не на прописку; фирма, приглашающая на работу, несла ответственность за приглашённого работника и обеспечивала в общаге койко-местом.

В данной ситуации я  бесправный - вызов-то не эта организация выдавала - с неё спроса нет.

Претендовать на жильё не имею права, спасибо - работу предоставили!

Позднее узнал - у большинства рабочих приглашённых работать в район Крайнего севера штамп о прописке в паспортах «Трасса»… мой адрес без дома, без улицы...

Вызова везли отпускники, которые имели к ним доступ и вручали и родственникам и друзьям-знакомым.

С 1985 года, в стране Советов началась перестройка, и метод вызовов ограничили.
«Северная эпопея» длиною в 18 лет и первый рабочий день…

Переночевав у брата в городе, направляюсь на площадку сбора рабочих.

По пути зашёл позавтракать в кафе «Встреча» - угол Комсомольской улицы и Сенькина - район строящегося больничного комплекса.

Ожидая вахту, рассматриваю  обозреваемую территорию местности - огромное здание больничного комплекса в стадии наружной отделки; молодые штукатуры из студенческих отрядов  приступили к работе - штукатурят кирпичные стены корпуса.

Рядом, жилой вагон-городок «Таёжный» состоящий из вагончиков Бугульминского и Таллиннского производства и тянется на большое расстояние вдоль улицы Полярной и Комсомольской в сторону сопок.

Территория округи замусорена и напоминает свалку бытовых отходов. Целлофановые пакеты зависли на малочисленных и хилых деревцах, высаженных в торфяные газоны вдоль Комсомольской улицы.

После Кубани цветущей – жуть и тоска!..

Едем в контору.

Помещение конторы не приметное здание, не напоминает управление и в нём находится две организации - ПММК – 2 и НБК - Надымская база комплектаций - объединение «Сибгазкомплек-тмонтаж» находящемуся в Тюмени.

В адрес НБК – там собираюсь работать, поступают материалы в период речной навигации баржами и по железной дороге круглый год и моя задача - загружать-перегружать грузы и отправлять на объекты строительства.

Через 30 минут подъезжаем к переправе через реку Надым - территория «107километрам». Моста через реку нет, грузимся на платформу аппарели.

Путь держим в посёлок «Старый Надым» - там железная дорога, там и моя будет работа.

В портовых участках разгрузки, многолюдно и шумно;  август - сезонный разгар навигаций.

Грузов, речные порты Надыма, получали сотни тысяч тонн - стройматериалы разных на-правлении и продовольствие для района.

Навигационный период короткий, а грузов переработать успеть нужно много.
Круглосуточная работа кипит во всех портах и во всех направлениях: бригады сменяют друг друга.

 Серьёзное требование руководства - в срок завершить разгрузку поступивших грузов, без лишнего нормативного простоя; штрафы за простой барж - большие.

Начальство, как на иголках, с просьбами и уговорами, поторопиться с разгрузкой; требуется вер-нуть водный транспорт в Тюмень, пока возможен проход через Обскую Губу.

Навигация заканчивается в первых числах октября. Из Тюмени грузы поступают вагонами круглый год.

Бывали дни: подавали под разгрузку до 50 вагонов со стройматериалами всех направлений строительства.

Прибыв на участок «Коса» сразу приступаем к работе. Здесь, на этом участке «Коса» предстоит работать мне 7 лет, но пока этого не знаю...

Света на участке нет; не исправна дизельная установка.

В бытовке жутчайшая грязь и холодно.  Кто-то пытается растапливать железную буржуйку, налив солярку в старую кастрюлю, суёт в печь и поджигая газету через открытую дверцу печки – хлопок и солярка в кастрюле загорается!

Сажа, копоть и дым от хлопка, заполняют бытовку.

Все 20 человек бригады закуривают - я не курящий. Дым из дверного проёма бытовки, словно из печной трубы виден с улицы.

Питьевой воды нет - пьём воду из реки.

Дышать невозможно. Выхожу на улицу и рассматриваю территорию участка.

Участок «Коса» расположен на берегу реки с площадью до 500м2 - рядом перелесок-лесок с кедрачами.

Возле берегов реки, плывёт синевато – фиолетовая плёнка сплошным слоем; многочисленные катера, говорят, сливают отработку в воду реки.

Из руководства на участке женский коллектив: начальник участка, мастер участка, кладовщица, приёмосдатчица – для них вторая половинка вагончика.

Проводится пятиминутка: «Поставлена к причалу для разгрузки баржа водоизмещением 3000 тонн с металлоконструкциями.

Плавкран уже в ожидании стропальщиков. Просьба и требование: «Разгрузить в кратчайший срок!» Подъезжают заказанные накануне в АТП- 1 СТПС (начальник автоколонны Борисенко) ав-томашины с прицепами «Уралы», КрАЗы и Ураганы».

Начинается разгрузка баржи.

Работаем двое суток, с перерывом только на обеды, ужины и завтраки.

Разгрузили стройматериалы и уложили на базе в штабеля.

Ночью ставят баржу с минеральной ватой - разгрузили.

Подгоняют баржу с болгарскими стеновыми панелями и металлоконструкциями…

Таков ритм окончания навигации.

Начальство уговаривает: «Навигация закончится - отдохнём»...

В то время строилась «Нулевая компрессорная станция» и часть материалов с баржи сразу отправлялась машинами на объекты строительства.

Дорога на место стройки называется «Нулевой километр» - «Нулевая компрессорная станция».

В 1980 году навигация была до середины октября месяца. С 20 октября погода изменилась в сторону резкого похолодания; закрутил снежный буран и по реке Надым сплошным потоком пошла шуга.

26 октября 1980года, после обеда, я возвращался из города Надыма от брата в посёлок «Старый Надым», к месту работы и пребывания и без проблем доехал до жилого «вагон - городка 107км», расположенного на берегу реки.

Вертолёты летали туда, но днём и в благоприятную погоду: сегодня буран и уже поздно.

Тревожно вглядываясь  вдаль реки, опасаюсь - не пришлось бы снова возвращаться в город.

Катеров не видно по всей обозреваемой видимости реки.

Через время замечаю катер, толкает впереди себя аппарель с одной единственной машиной - УАЗ – транспорт директора.

Машин, ожидающих переправу в посёлок - нет.

Причаливает рядом со мной и объявляет в рупор: «Иду на зимний прикол обратно в «Старый Надым».

Уговорил взять на борт.

С трудом пробиваясь через сплошную шугу, оказываемся у причала и я, в посёлке.
Покидая аппарель, спросил: - Нуждается ли в моей помощи? – Нет, - прозвучал ответ и я,  с облегчением вздохнув, вышел на дорогу.

Огромной силы вьюга-буран  не даёт двигаться,  но я голоден и пробираюсь в столовую «Кома-рик» и там знакомлюсь с Алексеем.

Завязывается разговор. Жалуюсь ему – негде жить и даже переночевать.

Побеседовав, предлагает: - Живу в бочке один и есть свободная койка.

Предложению обрадовался.

Захожу и удивляюсь чистоте помещения; чистота и порядок в жилых бочках проживающих муж-чин-холостяков - редкость.

Жильё, где проживали мужики-холостяки, открыто называли - бичарней; грязно и прокурено всегда.

Совместно приготовили ужин. Достав припасённую на случай бутылку водки, долго беседовали и я узнал о художнике про его работу и про свою поведал.

Через месяц, Лёшка, сообщил мне: - Рядом жилая бочка пустая. Наташка, что у нас мастером ра-ботает, к мужику жить ушла - занимай!

Так, по его наводке, с огромной радостью, заселился в новое, и первое, для меня - жильё.

Работа и место ему не нравились: заскучал по дому, жене и детям.

Перед Новым 1981 годом улетел домой в город Умань - работать на Крайнем севере сил хватило только на полгода. Я проводил его на самолёт и пожелал благополучия во всём.

Спасибо ему говорю и сегодня за подсказку о свободной бочке-жилье. Наталью, которая тайно передала мне ключи от бочки - благодарю!

Позднее от знакомых по работе узнал: через год после отъезда в Уренгой, Наталья умерла; много курила «Беломорканал» и пила всё без разбору: водку, и всякого рода спирт содержащие разные разности.

***
Шестое ноября 1980года.

Предпраздничное настроение в бригаде рабочих участка «Коса»; река встала, замёрзла.

Идём по свежему, прозрачному льду реки Надым – первое моё путешествие по только что за-мёрзшей реке.

Всей бригадой участка после работы переходим реку в районе будущей дороги-зимника.

Северный ветер, змейкой извиваясь, скользит по чистоте замёрзшего слоя воды.

Меня, южанина, радует и восхищает погода и событие напоминает период из юности.
Накануне праздника выдали спецодежду: костюм лесоруба, шапку ушанку, меховые рукавицы и валенки, на ноги надел меховые сапожки, привезённые с Кубани.

На противоположном берегу реки вахтовый автобус - встречает.

Начальник участка «Коса», Локазюк Галина Даниловна возглавляет встречу с поздравлениями с праздником Великого Октября и окончанием навигаций - вручает денежные премий и благодарности.

В салоне автобуса бутылки шампанского вина и плитки шоколада.

Открывается шампанское прямо на берегу у переправы и звучат благодарственные слова за ударный труд по завершению навигаций.

Получаю почётную грамоту и премию 25рублей, а также талон на покупку натуральной мужской шубы через магазин и накладную квитанцию на полушубок - поощрение за ударный труд в навигацию.

Яркое северное солнце к закату: ослепительная белизна воздуха с  лёгкостью и чистотой, передаю его вам с искренней эмоциональностью.

Иду по укатанному снегу Комсомольской улицы города Надыма. Необыкновенной красоты снежные завитки вокруг горящих электрических лампочек на уличных столбах и… тишина.

Слышу звон колокольчиков – караван из 10 оленьих упряжек проносится мимо. Разноряженые аборигены, сидят на нартах и остолами тычут в ляжки оленей - подгоняют на скорый бег.

Пар из оленьих ноздрей выбрасывается рывками, клубами...

Иду по следу, размышляя: «К 22 магазину» - за продуктами погнали.

Народ, как и везде, в том числе и я, зеваки - обступили аборигенов.

Кто-то привезённую ими рыбу муксуна и щёкура рассматривает, кто - то мясо оленину пытается потрогать и прицениться и, даже, балык нельмы показали.

Вот подходит подвыпивший, крепкого телосложения молодой, нагловатого вида русский парень, просит оленьи рога. Абориген, мужчина в трудноопределимом возрасте, берёт ножовку по металлу и начинает у оленя спиливать рог. Олень стоит, не дёргается! На месте спила рога, вы-ступает сукровица, без кровотечения.

Спиленный рог передаёт в руки парню.

Народ смотрит, удивляется.

Мне – интересно; вижу впервые.

Набрав продовольствие - крупы, каши, хлеб мешками, полуфабрикаты, сахар и конфеты, аборигены собираются к месту стоянки и рассаживаются на нарты. Достают спирт 96% в закупоренных бутылках; в тот год его в продовольственных магазинах продавали.

Наливают в алюминиевые кружки, добавляют в спирт снег (прямо возле нарт берут), разводят и пьют. Этим удивили больше всего, а возможно - восхитили?!  Я, по правде сказать, не понял, восхищаться этим действом аборигеном или осуждать: какое же, здоровье нужно иметь!

Притом и женщины не отстают от мужиков - участвуют в этой трапезе наравне…

Народ не суетлив и исключительно дружелюбный и на нас, зевак, не обращают внимания; при-выкли к нашей назойливости.

Потом узнал, что спирт у них в рационе ежедневно - мороз легче переносится.

На закуску идёт строганина мороженой рыбы – исключительно любят…

Я неоднократно пытался приучить себя к этому яству, но, увы, и ах - не получилось - не понравилось…

Март - закончилась полярная ночь…

Всё радует и восхищает: хруст снега под ногами и морозец от – 30 до – 35 градусов подгоняет на бег.

Зиму 1980-1981 года жил в посёлке «Старый Надым» и натоптал для себя тропку по лесу-перелеску. Ходил на работу всю зиму пешком за 2 версты, восхищаясь погодой и лесом.

Зимой на Крайнем севере птиц мало. Увидел первый раз в зале магазина-гастронома – клевали рассыпавшееся из пакета пшено.

Полярный вид куропатки часто встречается; на молодой березняк прилетают, берёзовыми почками кормиться.

Однажды проходя моей тропкой по перелеску, на голову мне свалилась кедровая шишка с дерева.

Остановился, и стал разглядывать место падения шишки. Замечаю кедровку: усиленно трудится над кедровой шишкой - семена достаёт. 

Заметив меня - покосила глазом. Тихо кружатся крылышки от кедровых семян - проголодалась за морозную ночь!

Эта птица мне в детстве ещё полюбилась; выделял среди других птиц - внешняя красота оперения подкупила.

Лесная тропа-тропинка…

Кедрачи в тундре не высокие.

Взял шишку в руки и сразу разглядел на ней следы трудов кедровки – семена доставала; крылышки на шишке прикрывающие семена - рассечены.
Удача!

Здравствуй птица, из далёкого моего детства!

В моём сборнике стихов: «Я по детским тропинкам бреду», - в стихотворение «Синегорье моё», - есть слова, которые адресую местам моей малой родины, тем, которые постоянно «ждут» меня, в том числе и кедровке.

Речка тихая ждёт, Федоровка.
Ждут луга, ждут леса, ждёт ручей.
В перелеске ждёт птица кедровка,
Ждёт реальность мою - без речей.

Это про ту кедровку из моего далёкого детства.

На протяжении недели проходил мимо кедрача и любовался ею.

На восьмой день не обнаружил, покинула этот район кедровка моя - запасы закончились.

Так и ходил я по натоптанному маршруту до весны, пока тропка моя под водой не скрылась.

К концу апреля большой снег сходит. Остаётся в лесу и кучах вблизи дорог, превращаясь в лёд. Его заносит пылью, лежит до середины июня.

Яркое полярное солнце с марта месяца светит почти круглосуточно и за короткое лето успевают вызревать и ягоды, и грибы и, процвести цветы – всё гармонично в природе!

Солнце, в течение суток, прячется за горизонт на малое время, можно сказать - светит круглосуточно.

Со стороны Карского моря постоянно тянет прохладой. Погода меняется в течение суток по не-сколько раз, а заметное тепло наступает после прохода льда.

Лёд по реке Надым проходит в Обскую губу с конца мая по середину июня.

С появлением листвы, появляются комары, и зацветает морошка.

От цветения до спелости, проходит мало времени. Удивляешься - быстро поспела!

В лесу ягоды и черника и брусника.

Грибы и маслята, сыроежки, подберёзовики и подосиновики, козлята и маховики.

Маховики и козлята старались не брать - есть более ценные.
Мариновали в основном маслята.

Тундра летом божественно красива - словно по перине идёшь. Хочется снять обувь и босиком ступать на ягель-мох.

Кроме ягод и грибов увидишь растения такие, которых кроме как в тундре, не встретишь.

Тундра прекрасна в любое время года, но особенную красоту преподносит лето и осень.

Ещё календарное лето не закончилось, а осень уже «ворчит» на лето - переделать по - своему стремиться.

Делает всё со знанием «осеннего творчества».  Порою заметишь такую прелесть красок, глаз не отвести! 

Но всю прелесть летнего тундрового леса сводят на нет комары и мошки. От них нет спасения...

Выдавали на работе энцефалитные костюмы и мази на основе диметилфтолата, но и они не ре-шали проблемы.

С первой декады августа организовывались коллективные поездки в лес на автобусах предприятия за грибами и ягодами.

Грибов каждый год много и привозили по несколько ведер.

Для маринования брали маслята – заготовляли много.

Я особенно любил солёные волнушки, но они попадались нечасто и в зимних запасах отсутствовали.

Подосиновики сушили, жарили, иногда и их мариновали и варили грибной суп.

Было принято и лепить пельмени с сыроежками – мне нравились.

За поздними ягодами - клюквой, брусникой, ездили на автобусе, и даже бывало за 150 километров - привозили ведрами.

Клюкву, уже припорошенную снегом, собирали по холоду, руки мёрзли, но радовались - нет уже гнуса.

Набрать ведро клюквы не просто - ягода мелкая, наберёшь ведро, поклонишься ей тысячи раз.

Поклоны оправдывают себя в течение длительной северной зимы.

11 июня 1981 года – половодье

В это раннее утро началось движение льда по реке Надым - нагородились огромные заторы и затопило в округе все низменные места, в том числе  и жилую территорию посёлка.

Строительные материалы, оставшиеся не вывезенными отдельными участками многочисленных организаций за зиму с берегов реки - унесло.

Цемент в мешках на поддонах затопило водой и превратило в негодность.

Металлоконструкций, оттаявший верхний слой песка, поглотил. Лес, и различные пиломатериалы, а также и бочки с различным содержимым, унесло в небытие вместе с со льдом.

Население, из затопленной местности эвакуировали вертолётами - и я был в их числе.

Спасались без паники, криков, и лишних разговоров, но на лицах встревоженное беспокойство.

Основное население рабочие мужчины - трудовая сила севера.

 Надымские белые ночи наступают в начале марта месяца.

Порой трудно сориентироваться во времени суток; яркое, северное солнце, светит почти сутки и заходит за горизонт совсем на короткое время.

Накануне от руководства участка, поступила информация: «Не выходить на работу; ожидается проход льда по реке Надым».

Толщина льда на дорожных переправах, промораживается до дна.

При строительстве ледовой переправы, по первопутку, устанавливаются вертикально металличе-ские трубы до дна и заполняются керосином, реже фреоном, для наращивания ледовых столбов промерзающих до дна.

Перевозимые грузы на машинах по ледовой переправе достигают веса до 72 тонны, плюс вес ма-шины.

В общем весе получается до 90 тонн: нагрузка на ледовую дорогу переправы одной машины и ледовая переправа должна выдержать этот вес.

Автомашина «Ураган» везёт две плети по 33метра длиной.

Плеть, 3 трубы по 11 метров сваренные вместе по длине и выходит одна плеть 33 метра, а везёт две плети, 6 труб по 11 метров.

Вес одной 11 метровой трубы равняется 12 тоннам.

Ледовые столбы через реку дают возможность перевозить большие и очень большие грузы.

Для нормального прохода льда эти ледовые переправы взрывают в первую очередь.

Руководство базы накануне позаботилось о своих работниках и выдало резиновые сапоги заброды.

Приступая к обустройству жилья, ожидал через 2-3 месяца приезд жены и дочери.

Утро – как это было…

Лежу в постели – выходной и спешить никуда не надо!

Кто - то с силой застучал кулаком по железной двери моего нового жилья-бочки.

- Собирайся, выходи, посёлок затопило, заторы льда на реке. Высунув голову из бочки, услышал, бабахнуло - лёд взрывают!  Кругом вода и подступает к днищу моего жилища, но пока терпимо, конечно, если большего подъёма не будет.
Жилая бочка-то на рессорах и колёсах установлена на бетонные фундаментные блоки- подушки - до метра от земли.

Надеваю болотники - заброды и выходим по теплотрассе.

Теплотрасса тоже поднята высоко над землей и обшита досками в деревянный короб.
Пробираемся на высокое, не затопленное место.

Самой высокой точкой в посёлке, железнодорожная насыпь с конторой НПЖТ –

Недамский передвижной железнодорожный транспорт – её называют «железка» - к ней подобраться не можем.

Стоим среди воды, к насыпи не подойти; глубина большая не позволяет.

Нет и куска хлеба, нет и питьевой воды…

Смотрим, в нашу сторону тихо «ползёт» по воде, по утопленной дороге, КРАЗ - будка для перевозки рабочих. Он, исполин севера, любое бездорожье преодолеет, из любого песка выберется.

Шофёр издали заметил и подъехав, опустил стекло в кабине, крикнул: - Залезайте в будку!

 Машина высокая, еле забрались в будку по форкопу.

Едем - вода заливает глушители, но мотор не глохнет.

Через глушители выбрасываются с силой клубы пара, но машина движется и кажется, в любой момент может заглохнуть.

Без видимых происшествий добрались на соседнюю территорию жилого вагон городка СМУ -1 «Севертрубопроводстроя» - высокая точка на территории посёлка «Старый Надым» со столовой «Таёжная».

Завтрака нет.

Свет отключен.

На раздаче куски вчерашнего хлеба - набрали в карманы

На сравнительно высоком пяточке СТПС скопилось много народу - озабочены.
Подъезжают три оборудованные для перевозки рабочих машины и предлагают забираться в будки - народу набивается под завязку - стоим прижавшись друг до друга – больше поместится.

Едем тихо - страшимся попасть в яму.

Вертолётная площадка приподнята подсыпкой песка и выстелена аэродромной плитой - видна издалека.

Вокруг площадки вода, не подойти.

Опять же, спасают заброды.

Переносим на площадку нескольких детей и помогаем женщинам преодолеть водную преграду.

Садимся в вертолёт и улетаем в город Надым.

Через иллюминаторы любуемся разливом – до 90% территории под водой.

Через 10 – 15дней большая вода отступает, возвращаемся на рабочие места.

На участке «Коса» работал 7 лет.

К 1987 году близлежащие газовые стройки пошли к завершению и организацию «Коса», вместе со мной передали в ПММК -2 «Сибгазкомплектмонтаж».

Теперь ПММК- 2 будет получать материалы, которые были адресованы участку «Коса» и здесь мне предстоит работать ещё 11 лет.

После 7лет работы по трассе, работаю в городе Надыме - без командировок.

В 1991году закончил в учебном комбинате «Севертрубопроводстроя» курсы операторов котельных установок на газовом топливе и длительное время возглавлял котельную на центральной базе.

В 1994 году ПММК 2 акционировалось.

22 марта 1995 года акционерное общество ПММК -2 выкупил «Надымстройгаз».

В «Надымстройгаз» продолжал работать на той же базовой котельной до середины 1998 года.

Считаю себя счастливчиком;  весь северный стаж отработан в одном объединение «Сибкомплек-тмонтаж».

Оформив пенсию, отправился в Московские Сокольники – подправить здоровье, а в мае 1998года распрощался с Надымом и возвратился туда, откуда уезжал и вновь –
Здравствуй Славянск-на-Кубани!

На этом и завершилась  наша беседа, прерванная сообщением о начале регистрации рейса на Краснодар. Простившись, пожали друг другу руки и пожелали добра и здоровья.

2024г.