Глава 30 - Последний имперский оплот

Звёздная система  Оронт
В рейсе Нассам - Антум


3 августа 2333 года


- ...Стюард, у нас когда-нибудь будет в разнообразие в пище? Всё время одно и то же - морская капуста в остром маринаде и суп из...морских тварей, наверное, морской суп в остром бульоне...в общем.
- Уважаемый, то, что вы называете отсутствием разнообразия, наши братья и сёстры называют постоянством. На этом рейсе "пищевого разнообразия" не будет. Вот ваша повязка на глаза, прыжок произойдёт меньше чем через две минуты, без неё...
- Знаю, что будет без неё. Давайте сюда повязку, мои  глаза мне дороги как память.


Стюард как раз успел завязать плотную повязку на затылке у Кармазина, плюс сам Гришенька плотно прикрыл глаза руками как всё вокруг погрузилось в ослепительный свет. Погрузилось, как всегда, ненадолго, буквально полминуты и они уже в 2500 световых годах от точки прыжка. Кармазин наворачивает до боли знакомые тёмно-зелёные водоросли на двузубую вилку и вспоминает, куда же они летят. Антум - их с Сату следующее звено, они летят туда, чтобы провести, если так можно выразиться, самую предварительную разведку.

Воевавшие называют Антум просто - место, где закончилась война. К началу нового, 2324-го года Империя была фрагментирована на несколько изолированных кластеров, все флотские верфи были уничтожены, а от военного флота, что называется, оставались рожки да ножки. У императора не было дворцов на поверхности, он перемещался на роскошном штабном корабле, и к началу последнего года войны имперской верхушке стало хорошо понятно, что существование этого корабля - дело недолгое. Именно на Антуме, на тот момент не имевшего собственного имени, и, что крайне нетипично для империи, нетронутом, были отрыты укрепрайоны и система бункеров для имперской элиты. К Антуму подступились в июне 2324-го, и, к вящему неудовольствию императора, укрепрайоны не брали яростными штурмами с огромными потерями. Их просто выжигали до оснований противокорабельными ракетами с плазмогенератором в боевой части. Два месяца такого поступательного движения и императору был предъявлен ультиматум - сдавайтесь или умрите. Усмехнувшись, от чего это он может умереть на глубине в 500 метров, под слоем металлических бронеплит и железобетонных перекрытий, император ультиматум отверг и 23-го августа 2324-го получил 120 мегатонн чистого и неразбавленного термоядерного тепла. Затем восемь часов обследований оплавленных руин, и, ранним утром по Гринвичу 24-го августа командование Объединённых Территорий выпустило краткое сообщение - император с верхушкой уничтожен. Империи Ракнай более не существует.

Ближе к вечеру 24 августа главком Адмирал Грин вышел к ветеранам, в основном комиссованным, на Площадь Плеяд Соколово. Вышел, поздравил всех и сказал теперь уже историческую фразу. "Мы сделали это. Нет-нет-нет, вы сделали это". Встреча с главкомом происходит каждый год, и каждый раз она перерастает, во-первых, в памятные посиделки в кафе и барах. Что-то такое, вспомним, поговорим, выпьем. А, во-вторых, она неизменно перерастает в массовые беспорядки, где с одной стороны радикальные носители "окопной правды", а с другой "полицаи вашего меркантильного мирка". Такие беспорядки это летящие в полицию камни, выдранные из мостовой, погром магазинов, ресторанов, и, конечно же, "ближний бой" с шиповаными кастетами и металлическими трубами. Год за годом полиция учится - она выдавливает радикалов на открытые пространства, где их легче окружить и "упаковать". Но и количество радикалов год от года меньше не становятся - одни, так или иначе, умирают, но на их место приходят новые ветераны, так и не нашедшие себя в мирной жизни. Впрочем, это уже, как говорится, совсем другая история.   
 


- Григорий, ты стал неразговорчивым, и постоянно украдкой улыбаешься. Что случилось?
- Вспоминаю, как вы взяли лабораторию на Тотенгаме. Моя реакция...о вспомнил - Королева в восхищеньи!
- К чему ты вспомнил Булгакова?
- К тому, что... Почему вспомнил... Я не поверил тому, что произошло. Честно. Я думал что ты, как ветеран, будешь очень кровожадной, а мы никого не ранили. Практически никого не травмировали, если не считать травмы от выбитого из рук оружия.
- Григорий, у меня нет привычки разбрасываться словами...
- Я помню, что ты сказала, извини, что перебиваю, но я на самом деле думал, что это просто слова. Если честно...если честно, то я тебе просто не поверил, извини.
- Во всяком случае, благодарю за честность.

Григорий, Я - не мой последний командир. После демобилизации он дрался в барах в состоянии опьянения всё то время, пока мог стоять на ногах. Дрался до тех пор, пока суд не приговорил его к принудительному лечению на срок от трёх до пяти лет, и ему пришлось переосмыслить всего себя. Включая своё поведение на войне. И когда я увидела его на Хумае весной пять лет назад, он был совершенно другим человеком. Никакого гонора, никакого сквернословия, как писали в вашей старинной литературе, майор Луценко был кроток аки агнец.
- Кроток, аки агнец - не самые худшие перемены в человеке.


Кармазин отвлёкся. Они летят медленно и иллюминаторах видны орбитальные верфи и крупное флотское соединение. Включая совсем немаленький корабль, на лётной палубе которого выведено TARANIS. Этот корабль - носитель, можно сказать, космический авианосец, их немного, они строятся по индивидуальным проектам и для них расщедриваются на индивидуальные имена. Ещё немного и Гришенька увидел и планету, которая показалась ему довольно гладким зелёным шаром в лёгком тумане. Кармазин по инерции проверил почту, но про Антум Барышев ему точно ничего не напишет.

- Сату, ты что-то знаешь про Антум?
- Что-то знаю. Сегодня Антум - крупнейший логистический и транспортный хаб на бывших имперских территориях. Его космопорт выполняет сотни пассажирских и тысячи грузовых рейсов, не говоря о нерегулярных чартерных рейсах. Всё снабжение бывших имперских планет идёт через Антум. Снабжение настолько обширное и дорогостоящие, что даже на парламентских слушаниях депутаты называют бывшую территорию империи "чёртовой чёрной дырой" и задаются вопросами "какого хрена она нам вообще нужна?!".

На Антуме я была  неоднократно. В первый раз была в 2326-м, когда у меня был первый отпуск в моей жизни. То был июль-август, то время, когда нас ещё не начали ненавидеть за "неделю длинных ножей". Также была в 2329-м, когда ненависть начала притупляться. И в 2330-м, когда после не слишком маленького ЧП я решила, что с меня Хумая хватит.

Что я знаю об Антуме? Обитаемая зона Антума это склады, ещё раз склады и снова склады. А так же небольшой городок для администрации и работающих в космопорте.
- Сату, тогда у меня тупой вопрос - зачем существует рейс с Нассама? Заметь космоплан забит почти под завязку, а людей можно пересчитать по пальцам одной руки.


Сату учит Гришеньку говорить тише, учит говорить так же, как и она сама, пока не нужно ничего или никого перекрикивать. Сату делает ладонью характерный жест и Кармазин понимает - ему надо говорить тише, ведь он тут не один.

- Я понял, снижаю тон. Зачем столько ваших летит на Антум?
- Столько, как ты говоришь, "наших" летят на Антум потому, что на всей имперской территории только "наши" служат в полиции и службах безопасности, как и служила я в своё время. Больше полумиллиона хорошо оплачиваемых рабочих мест, оплачиваемых достаточно хорошо в такой степени, что эти расходы дополнительно укрепляют образ бывших имперских территорий как экономической чёрной дыры.
- Сату, на самом деле у меня есть ещё один вопрос. Он может показаться тебе неуместным, неэтичным...
- Я заинтригована!
- Вопрос следующий. Ты..."пропустила" больше года войны. Когда ты была на той ледяной планете, на Хумае, ты никогда не мучилась тем, что вот ты здесь, а сослуживцы где-то там?
- Никогда не мучилась. Я отвечу на твой вопрос развёрнуто, но это ни в коем случае не попытка оправдаться.

Во-первых, война оставила на мне тяжелый отпечаток. Настолько тяжелый, что первые два года на Хумае я спала по 12 часов в сутки и никак не могла выспаться. Во сне меня разрывали кошмары, в итоге я не могла полноценно отдохнуть. То, что я сказала "включить дурочку" на военно-психиатрической комиссии на самом деле означало ничего не скрывать.

Во-вторых, мой батальон был для меня не просто омерзителен. Они совершали военные преступления при мне, выговаривали, что я не участвую. Когда я увидела майора Луценко в 2329-м году, он со слезами рассказывал мне, как они расстреливали гражданских. Расстреливали их уже без меня. Догадываешься, какое количество "чудесных" воспоминаний я не получила? Так что я нисколько не жалею о том, что оставила батальон и не уберегла кого-то от смерти. Батальон, как я говорила, прогнил полностью, и я смогла хоть немного быть отстранённой от этого смрада и гнили.


Когда Кармазин и Сату получили свою долю награбленного, Сату стала пить куда больше, чем раньше. Намного больше. Она стала пить столько, что литр крепкого, как казалось, было для неё лишь губы промочить. Сейчас она пьёт свою выпивку "братьев и сестёр" бокал за бокалом, но, тем не менее, вопрос Кармазина вызвал у неё ощутимое возбуждение. Сату отвечала совершенно другим тембром и кожа на её щеках заметно дрожала.

- Григорий, ты можешь задавать другие "неуместные" вопросы.
- Уверена?
- Уверена.
- Последний день войны, каков он был для тебя? Ты же это помнишь?
- Последний день войны? Простой вопрос с большим ответом. Арата сделала срочное включение в наши комнаты с объявлением Генштаба - "The Raknay Empire is no longer exists". Это было в 6 часов, 18 минут по Гринвичу. Затем она сообщила, что занятия с ракнайцами на сегодня отменяются и почти все, кроме операторов станции слежения могут провести день как хотят. В конце сообщила то, что Яниль будет выдавать синтетическую водку без ограничений.

Григорий, меня захлестнул невероятный рой мыслей, настолько невероятный, что я никогда не смогу переложить его в относительно компактный рассказ. Я пила водку в своей комнате, закусывала её консервами и, в определённый момент решила перебить свои мысли чужими рассуждениями.

Примерно в полдень Сеть начала заполняться короткими аналитическими заметками и я читала их столько, сколько смогла найти. "С имперским террором покончено", "Здравствуй, настоящая жизнь!", "Конец тринадцатилетнего кошмара". В некоторых заметках авторы явно высказывали неодобрение применения термоядерного оружия, это вылилось в заголовках вроде "Добро зверски победило зло", "Термоядерная дубина - вершина наших возможностей?". Я читала до тех пор, пока меня не одолел сон, а на утро следующего дня поняла, что вернулся относительно нормальный мир, и деньги в нём снова имеют значение. Поэтому я закончила словарь с VII-го диалекта языка подданных императора на языки людей и, в дальнейшем, бралась за любую прочую подработку, которую предлагала мне Арата.

Григорий, почему ты задал этот вопрос? К августу 2324-го года ты должен был сменить работу, а новость об окончании войны должна была быть для тебя далёкой во всех смыслах этого слова.
- Нет, эта новость не была для меня далёкой. Я попал на срочную службу летом 13-го, когда дело было дрянь. Нам объясняли ситуацию так, что "сепаратисты развязали войну", но если вы не сдюжите, то кроме нас, флотских, имперские армады не остановит никто . Как минимум два года мы постоянно следили за новостными сводками из "нежелательных" изданий чтобы понять, чем пахнет дело. Когда в 15-м в войне произошёл перелом, я прекрасно помню, как пил со своим помощником чтобы вы выиграли войну с наименьшими потерями, так что я не был уж совсем незаинтересованным лицом...

***

Окраины солнечной системы, на расстоянии приблизительно 75 миллиардов километров от Солнца
Орбита планеты Квирин

Орбитальная станция Персефона, Контрольно-диспетчерский пункт

24 августа 2324 года
9 лет назад


Ночная смена (с восьми вечера до восьми утра) в КДП заканчивается. Если не считать немного дурацкого графика, когда люди работают по 12 часов через полтора суток, то пока это самая лучшая работа, которая была у Кармазина. Станция достаточно просторная до такой степени, что здесь можно устраивать утренние пробежки, что, кстати, многие и делают. На станции есть люди, но в отличие от Скай-сити и даже от Реи на орбите Плутона-Харона, постоянно здесь никто не живёт. Желания жить в царстве вечной тьмы нет ни у кого.

С расстояния чуть больше пятисот астрономических единиц Солнце - просто маленькая звёздочка на чёрном небосводе, она не светит и не греет. Планета рядом с которой они находятся? Она просто закрывает звёзды, это просто чёрный шар. Нужно остаться в затемнённом помещении, дать глазам привыкнуть с полчаса, и только тогда они увидят в контуре Квирина какие-то голубые оттенки. Кого-то напрягает, что они "висят" рядом с ледяным гигантом. Так или иначе, абсолютно все люди на станции отрабатывают годовой, или, как максимум, двухгодовой контракт.

Гришенька пошёл на двухгодовой контракт не раздумывая. Персефона - не научная консерва, не станция газодобычи, здесь спокойно и предсказуемо. А ещё есть душ, парикмахер, не говоря о трёхнедельных отпусках каждые полгода. Практически работа мечты, с учётом того, сколько за неё платят...

- Грегори.
- Да, Энни.
- Сепаратисты войну выиграли, полтора часа тому назад объявили.
- Да ну?
- Так написали, по крайней мере. Грегори, не отвлекайся, через полчаса мы будем свободны, как резинки в трусах. А пока с нами должны состыковаться два научных корыта.
- Понял, есть бдеть. В смысле бдить.


Энни - напарница Кармазина. Сразу после школы она эмигрировала из Шеффилда в Гродно, выучилась там на диспетчера и вот она здесь. Сарказм, в том числе неуместный, льётся из неё изо всех щелей, и у Гришеньки не было не единой мысли  пригласить её посидеть в баре вместе.

Научные "корыта" - исследовательские корабли, определяющие объёмы полезных газов в Квирине, газов, которые можно будет добыть. Благородные газы и те, которые пойдут на топливо. Пока Квирин считается чем-то вроде НЗ, неприкосновенного запаса, но понять размеры этого неприкосновенного запаса тоже нелишне.

Итак, их с Барышевым пути разошлись. Они выучили работу друг друга и теперь работают и программируя вычислительные центры, и следят за их охлаждением. В общем, понимают и алгоритмы, и то, что вычислительный центр - по сути дела гигантский кипятильник. И ему ни в коем случае нельзя дать перегреться, не говоря о закипеть.


Значит "сепаратисты" всё-таки выиграли войну. Гришенька вспоминает события 11-ти летней давности, какую-то общую обречённость, что ли. Тогда ООН отдавала "сепаратистам" людей, чтобы пополнить их наземные армии, ведь все понимали - неважно, кто "развязал" войну. Важно лишь то, что если люди проиграют, человечество может стать частью истории. Частью чужой истории, которую напишет победитель. А теперь всё кончено...

- Славик, Маричка, доброе утро. Наконец вы нас меняете...
- Нет, Кармазин, давай ты поработаешь ещё с полчаса, а я буду стоять у тебя над душой?

Гришенька встаёт из-за своего терминала, пуская Славика, заодно краем глаза смотрит на Маричку, которая в свою очередь немного похотливо смотрит на Славика. Эта смена, в смысле Славик и Маричка, спарились во всех смыслах этого слова. И будут...спариваться прямо в этой комнате, как только у них выдастся хотя бы десять спокойных минут.

***

В баре
Четверть часа спустя


-...Кармазин, что будете? Сладкий бурбон.
- Да, Эми, налей ка мне сладкий бурбон.

У них в Баре не Бармен а барвумен. Эми в районе 45-47, она разведёнка, её дети уже взрослые, и она смогла оставить на Земле всех и вся. Она в меру симпатичная, у неё ниспадающие на плечи волнистые волосы, и она не прочь поговорит о том, о сём.

Эми не будет выговаривать Кармазину, если он прямо на барной стойке разложит планшет и откроет там "Воюющую гидру", портал "сепаратистов", чтение которого запретить невозможно, так как цензура запрещена, но можно признать "нежелательным". Эми вообще не будет никому выговаривать, но лишь тех пор, пока кто-то не залезет ей в душу и скажет ей, что она чувствует и воспринимает мир как-то не так.

Что сегодня пишет "Воюющая гидра"? "Война окончена - Адмирал Грин выступил с официальным заявлением". И ещё "Наша трансляция закончена, благодарим Вас, что были с нами эти 13 лет". Кармазин подумал так, что медиапроект такой величины не может просто взять и остановиться, у него, как и у тяжелого межконтинентального товарняка будет большой "тормозной путь". Сначала заявление редакции, потом интервью воевавших и оставшихся в живых, ну и, конечно же, переживания самих журналистов. Когда всё это выльют на читателей, вот только тогда "Воюющая гидра" станет частью истории, потому что уже сейчас вокруг новый мир, мир без войны. Мир, где всё воюющее резко осталось не у дел.

- Кармазин, читаешь недозволенное?
- Недозволенное, собственно, кем?

На арене появилась Ангешка, их психолог. Агнешка, человек в их условиях безусловно важный, тут не может быть двух мнений. Окончив институт в Гданьске она обозлилась на огромный поток комиссованных в польском Поморье, именно так она оказалась здесь. Агнешка ненавидит военных и войну всеми фибрами души. По началу она воспринимала Кармазина, как человека должного решать все, абсолютно все проблемы при помощи приклада пистолета и кулака. Гришенька подобных повадок не продемонстрировал, но их психолог (или психологиня) не нашла в себе сил извиниться.

- Кармазин, ты у нас, вроде бы должен всё понимать.
- Что именно? Что мы, люди, выжили? Это я понимаю.
- У тебя весьма упрощённое понимание. "Сепары" сейчас на пике своей военной формы. На кого они обратят внимание? Может быть на нас? И ещё, ты когда-нибудь беседовал с больным ПТСР в тяжелой форме? Ты ему рецепт с врачебным назначением, а он тебе кулак и "пшла ты на". Он не будет признавать, что ему кошмары снятся, и ему помощь нужна...
- Агнешка, может быть к таким и подходить нужно по-человечески? Есть у меня ПТСР, эта штука, как мне с своё время объяснили, она может быть лишь в двух стадиях - острой декомпенсации или нестойкой ремиссии. И так на всю жизнь, я знаю. Но, как ни странно, ни тебе, ни кому либо ещё на этой станции я свой кулак не демонстрировал.


Агнешка - полячка, и как полячка, она пьёт водку. Именно водку, а не бренди, коньяк или бурбон. Она выпила две рюмки подряд и, с озлобленным взглядом спрыгнула со стула и ушла в свой кабинет. Грустная же правда жизни в том, что у них будут эти люди с ПТСР. Будет и много. Даже очень много. И когда они в полной мере появятся, эскапада Агнешки покажется всем окружающим как нечто невероятно невинное, потому как кулаками и "пшла ты на" они не ограничатся.

***

Антум, Город

Наши дни


Сегодняшний Антум безошибочно представляет собой образчик именно человеческой культуры. Тротуары, и лунки в них  для "трав-антенн", как их назвал в 24-м спецназ. Эти "травы" растут на местных болотах, ночью они сворачиваются, а днём разворачиваются, и форма их...стеблей, наверное, уж очень похожа на каркас параболической антенны. Это именно человеческий город, ведь "братья и сёстры" никогда не озаботятся озеленением (или осинением, как на Тотенгаме) территории. Не говоря о парках и садиках. Кармазин видел ровно один парк на Нассаме, но это, по суди дела, не более чем научная коллекция под открытым небом.

Но вот ещё с полкилометра по улице и Гришенька увидел характерную азадийскую столовку под открытым небом, притулившуюся у тротуара. В ней едят только полицейские, форма которых почти та же самая, что и на корпоративных планетах, но здесь она не из кожзама, а из синтетических тканей с пуховой подбивкой.

Воистину наглость - вот второе щастье... Сату турнула двух полицейских со столика, села сама, посадила Кармазина, и протянула Вердикт Исполнителей старшему по званию...

- ...Кармазин Григорий Алексеевич, это вы?
- Это я.
- Юрисдикция Исполнителей на Антум не распространяется, но проигнорировать данный Документ мы тоже не в силах. Кто покажет мне, где находится склад преступной группировки?

Раздалось радостное "мурлыканье" Сату. Она сама (!) развернула полицейский планшет и пальчиками обвела склад, который хорошо было бы просто...обнулить.

- Григорий Алексеевич, я вызываю авиацию. Вы и та, что с вами, летите со мной.
- Во как...


Сказать, что Гришенька обалдел - ничего не сказать. С него ни разу не попросили денег, это раз. Он услышал совершенно невиданное (от азадийцев) слово юрисдикция. Это два. Всё это объясняется просто - копам на Антуме платят столько, что в отличие от Кадулла или Тотенгама на каждую должность огромный конкурс. Здесь хотят работать и ни у кого у местных полицейских не возникнет даже мыслишка, мол им бы добавить "за труды".

Всего десять минут, и они уже в воздухе, а внизу буквально циклопический комплекс складов всякой всячины. Оружие, продукты, стойматериалы, под ними миллионы, а пожалуй даже десятки миллионов тонн всякого добра. Склад "полуфабрикатов" ОПГ умело расположен среди других. И он прекрасно защищён. Стены из колючей проволоки под напряжением, наблюдательные вышки. И конечно же у местной полиции не возникнет к нему абсолютно никаких вопросов до тех пор, пока кто-то предметно не пожалуется на какие-то непотребства.

- Григорий Алесеевич, перед нами, как видите, маленькая крепость. Чем занимается преступная группировка?
- Они похищают ракнайских девушек, выбирают посимпатичнее, а потом переделывают им мозги. Делают из них рабынь до мозга костей. Всё происходит аккуратно, на происходящее почти никто не жалуется и до этой группировки почти никому нет дела. Я пытался жаловаться, платил огромные деньги копам и прочим малоприятным личностям. Это они мне распутали всю цепочку от Кадулла, до лаборатории на Тотенгаме, потом до этого склада и, в конечном счёте, до фабрики за пределами звёздных каталогов. Война породила множество моральных уродов, которые заплатят миллионы за рабыню, которая даже внутри себя не пожалуется на разбитый нос и не подумает, что нужно бежать. Вот чем занимается преступная группировка.
- Охотно верю вам, но пока у нас на них ничего нет. Предлагаю сделать следующим образом. Сейчас вы возвращаетесь домой, а мы начинаем наблюдение за ними. Возможно, лаборатория была не только на Тотенгаме. Видите посадочную площадку для челноков в центре склада? Мы изучим откуда туда прилетают и куда прилетают, и, скорее всего, вы, а возможно и мы, получим новое поле для деятельности.